Александр Бурьяк
О ситуации в Беларуси и не только

  В Беларуси сложилась устойчивая система социальных отношений, 
которая, если не изменятся внешние условия, способна существовать
в принципе чуть ли не вечно. Эту систему можно назвать чиновни-
чьим государством. Изменения внешних условий, которые могут
привести к её разрушению, -- это изменения в Западной Европе, или
в России, или в глобальном масштабе.
  Небольшие потрясения только идут этой системе на пользу, потому 
что поддерживают у её лидеров навыки борьбы за власть.
  Система никогда не станет настолько отвратительна, чтобы 
вызвать МАССОВОЕ возмущение, и всегда будет иметь достаточно 
ресурсов для пропагандистской обработки граждан и для подавления 
очагов конкурентного влияния, представляющих сколько-нибудь
значительную угрозу.
  "Профессиональных борцов" с этой системой по существу устраи-
вает её неуничтожимость, потому что означает постоянство их 
заработка (пусть и не очень большого, но на другой они зачастую 
не способны).
  Небольшой процент проявляющихся среди молодёжи пассионариев,
недовольных таким положением дел, частью эмигрирует, частью 
уничтожается, частью выбирает неполитические способы делания
карьеры, частью (очень небольшой) пропускается в верхний слой
(если проявляет готовность разделить его пороки).
  Не очень большой и очень зависимый от государства частный 
сектор, существующий в таком обществе, вполне устраивает
чиновников, потому что представляет для них скрытый источник
дополнительного дохода, причём иногда очень немалого.
  Чиновничество, имея в среднем больший легальный доход, чем 
остальное население, имеет два дополнительных нелегальных источ-
ника дохода: 1) взятки от частного сектора, 2) разворовывание
государственного и общественного имущества. Далее, чиновники
"крышуют" своих родственников, подвизающихся в бизнесе, и это
тоже увеличивает "семейный доход". Тем, у кого нет чиновничьей
"крыши", в чиновничьем государстве преуспеть в качестве частного
предпринимателя затруднительно.
  Повсеместная практика умеренного взяточничества и воровства 
чиновников выгодна для самой "верхушки" чиновничества тем, что
даёт убедительное основание отправить в тюрьму любого из них,
если тот начнёт чем-то этой "верхушке" угрожать. Регулярный
небольшой "отстрел" воров и взяточников позволяет поддерживать
дисциплину в чиновничьих рядах и, кроме того, положительно
воспринимается массой населения.
  Слабая "демократическая" оппозиция будет существовать в 
подобном обществе столько, сколько будет существовать денежная
подпитка её из-за границы. "Верхушке" эта оппозиция полезна тем,
что 1) позволяет слегка попугивать чиновничий аппарат
возможностью смены власти (это сплочает, дисциплинирует), 2) даёт
возможность демонстрировать хороших себя на фоне "демократических
уродов", продающихся загранице.
  Основной массе населения "демократическая" оппозиция выгодна 
тем, что заставляет "верхушку" что-то делать для народа.
  Оппозиция делает ставку на молодёжь, потому что у той самое 
неблагоприятное соотношение между жизненной энергией и жизненным 
опытом. Поскольку молодёжь худо-бедно воспроизводиться даже в 
вымирающем обществе, худо-бедно воспроизводятся и сторонники
оппозиции. Набив несколько шишек, молодые люди обычно начинают
больше разбираться в ситуации и оставляют оппозиционную дея-
тельность, но на смену им подрастают новые. Небольшая часть
молодых оппозиционеров переходит в "профессиональные борцы" с
режимом, чередующие короткие отсидки в тюрьме с поездками в 
Европу за счёт принимающей стороны.
  Европейским бюрократам (которые по сути ничем не отличаются от 
белорусских) выгодно поддерживать белорусскую "демократическую"
оппозицию хотя бы потому, что это укрепляет их миф о превосход-
стве их собственной политической системы и таким образом способ-
ствует удержанию под контролем их собственной массы граждан.
Европейская бюрократия тяготеет к компактной "белорусской" 
политической схеме, но не приходит к ней только потому, что, 
вследствие избытка материальных благ в европейских обществах, там
развилось большое количество либеральных болтунов и крикунов,
кормящихся от политики, а для них объём "политической сферы" --
это вопрос их доходов, потому что они не хотят или не в
состоянии выполнять простую умственную работу, а хотят быть 
безответственными значительными фигурами и выступать в качестве
экспертов, аналитиков, обозревателей, социологов, культурологов,
конфликтологов, этологов и т. п., а также президентов всяких
ассоциаций и директоров всяких "центров". Если в Средневековой 
Европе "военной бюрократии" приходилось делить свою власть с 
церковью, то в современной Европе "гражданской бюрократии" при-
ходится делить свою власть с этими либерально-демократическими 
"властителями дум".
  Таким образом, не материальное изобилие -- следствие евро-
пейской "демократии", а европейская "демократия" -- следствие
материального изобилия (экономический либерализм и "демократия"
-- это не разные стороны одной вещи, а разные вещи, способные
существовать одна без другой).
  Кстати, "европейские интеллектуалы" от политики настолько 
уболтали старушку Европу своим демократическим хором, что она,
похоже, утратила способность к стратегическому соображению и в
настоящее время по сути уничтожает сама себя.
  "Белорусский" вариант социального устройства для бюрократии
выгоднее "демократического" или советского: при "демократии" ли-
беральная свора недопотребивших интеллектуалов слишком энергично 
разнюхивает, кто сколько украл, и поднимает большой шум, чтобы
набить цену собственной никчемности и оттянуть ресурсы на себя, 
а при советской системе отсутствует частный сектор -- основной
источник сверхдоходов чиновничества. Поэтому европейская
бюрократия наверняка где-то даже завидует белорусской (или по
крайней мере должна бы завидовать).
  "Социальная база" такой власти не вымирает, а естественным 
образом обновляется: люди, старея, становятся более инертными 
и осторожными, менее амбициозными, обзаводятся детьми и имущес-
твом и поэтому оказываются всё менее расположены к тому, чтобы 
рисковать тем малым, что имеют. Вдобавок большинство людей 
становится к старости ещё тупее, чем было в среднем возрасте, 
что тоже располагает к пополнению ими круга сторонников 
существующего порядка вещей.
  Кто не успел попасть в верхний слой чиновничьего государства в 
короткий период его становления, тот в него уже вряд ли попадёт.
  Никакого прочного идеологического обоснования такая социальная 
система иметь не может, но она в нём не очень нуждается: треску-
чей  пропаганды расплывчатого патриотизма обычно бывает доста-
точно.
  Ничего специфически белорусского в такой системе нет: есть 
только местные второстепенные нюансы. Основной массе населения
эта система выгодна, потому что, среди прочего, означает меньшие
издержки общества на политику, которая этой массе всё равно
малопонятна и не особенно интересна.
  О том, почему неправильно называть этот верхний слой элитой.
"Теория элит" разрабатывалась частью по заказу "элит", частью из
стремления привлечь их благосклонное внимание. На самом деле
никаких элит ("избранных", "лучших") нигде нет, а есть только
морально и физически деградирующие "верхушки", приобретающие
власть обманом (через псевдовыборы и т. д.) или прямым захватом.
  Вопрос выбора обозначающего слова -- отнюдь не второстепенный:  
названием задаётся оценка обозначаемого, отношение к нему. К
примеру, одного и того же человека можно назвать и "криминальным 
авторитетом", и "влиятельной уголовной сволочью". В обоих случаях
будет выражена его суть, но по-разному. Что касается "элит", то о
них говорят только люди, входящие в "верхушки", либо заискивающие
перед ними, либо не способные вникать в детали рассматриваемого
феномена и в тонкости словоупотребления по его поводу.
  Представление о существовании "элит" -- это один из многочислен-
ных мифов, которые в нынешних обществах занимают место адекватных 
представлений о мироустройстве и дают людям приятное чувство 
фальшивой осведомлённости, а также уверенность в себе, необходи-
мую для совершения глупостей.
  Теория "верхушек" отличается от "теории элит" тем, что по "тео-
рии элит" наверху оказываются по преимуществу лучшие ("элита"), а
по теории "верхушек" наверху просто кто-то оказывается, главным
образом в силу того, что есть такое привлекательное место --
верх. И чем этот кто-то подлее, лживее и припыленнее, то есть чем
ХУЖЕ КАЧЕСТВОМ, тем сильнее он туда стремится, тем с большей 
вероятностью он туда попадёт и тем труднее его потом оттуда
сковырнуть законными способами. И вдобавок чем дольше он там
пребывает, тем больше деградирует, иначе говоря, становится ещё
меньше похожим на "элиту".
  Назначение "теории элит" -- идеологическое обоснование сущест-
вования "верхушек" в том виде, какой они имеют в современных 
обществах. То есть консервация такого положения вещей, при кото-
ром народами заправляет по преимуществу отребье со всякими вред-
ными талантиками или даже без оных и обеспечивается всеобщее
движение к глобальной катастрофе природопользования. Насколько 
эта теория объясняет реальность -- вопрос неинтересный, потому 
что можно любой теоретический вздор более-менее натянуть на 
некоторый набор фактов и сказать: вот блестящие доказательства!
  Чтобы называть белорусскую "верхушку" элитой, надо себя считать 
и вовсе полным дерьмом, потому что если они по отношению к тебе
-- элита, то ты сам ещё хуже, чем они. Большинство людей, особен-
но в возрасте, -- это по складу мозгов рабы, поэтому для них
естественно и совсем не тяжело признавать, что над ними стоят
лучшие, элита. Но для людей с достоинством и с амбициями такое
соотношение себя с "верхушкой" не приемлемо, а значит, для них
более чем очевидна, во-первых, ущербность "теории элит", а
во-вторых, полезность отправки хотя бы некоторых "избранных" на
гильотину.
  Элита -- это триста спартанцев царя Леонида; это "бессмертные" 
персов; это les Vieillards Наполеона; это спецназ Советской
Армии, это команды физика Курчатова и конструктора Королёва,
штурмующие небо, и т. д. Они --  избранные и лучшие. Даже Сталин
или Хрущёв -- это, наверное, ещё элита. А вот кабинетные
интриганы, взяточники и воры -- это уже не элита, а дерьмо:
цепкие посредственности, паразитирующие на достижениях лучших
людей и уничтожающие Землю.
  Кстати, о рабах. Гладиаторство в Древнем Риме было не извраще-
нием, а необходимым компонентом рабовладельческой системы. Из
гладиаторов так или иначе не получились бы хорошие рабы, то есть 
рабы покорные. Энергичных и гордых людей из числа попавших в 
неволю надо было либо истреблять, чтобы они не мутили воды, или
делать полноправными членами общества, что в отношении гладиато-
ров нередко и имело место в качестве награды за победы на арене.
Тот же выбор перед всеми "верхушками": слишком буйных из "низов"
надо либо истреблять, либо инкорпорировать. Второе полезнее для,
общества, но первое приятнее и вдобавок несёт с собой меньше 
непосредственной угрозы старожилам верхнего слоя.
  О том, как формируются "верхушки". Если где-нибудь под куполом
(к примеру, в церкви, если вас оттуда не попросят) выпустить 
большое количество воздушных шаров, наполненных лёгким газом, они
все устремятся вверх, но в вершину купола упрутся только некото-
рые, а стальные даже поблизости от неё никогда не окажутся (хоть
лопни), потому что место уже занято. Изменить распределение
шариков можно, только если тряхнёшь купол, а это сделать, мягко
говоря, не легко. И на самом верху оказываются отнюдь не лучшие
из шариков, а те, которые были раньше выпущены или которым помог
сквознячок, так что "элитой" они являются лишь в собственных
глазах, да ещё в глазах дураков, но последних ведь очень много.
  И так везде, включая самые "демократические" страны. Смена
первых лиц означает всего лишь тасование одной и той же колоды
деятелей. Пока не тряхнёт изо всех сил (а такое случается в
лучшем случае один раз лет в тридцать.)
  В любой сколько-нибудь престижной области деятельности в
обществе, находящемся под пятой чиновников, имеет место та же 
ситуация, что и в политике: образуется своя "верхушка", претен-
дующая на то, чтобы зваться элитой, но на деле представляющая 
собой спаявшийся клан полуслучайных людей (зачастую не без 
талантиков, но не лучших, чем многие из тех, кто туда не попал),
озабоченный в первую очередь тем, чтобы сохранить за собой 
привилегированное положение. Тёплые места в таком клане
преимущественно передаются по наследству или обмениваются на
тёплые места в других кланах. Пробиться туда со стороны
невозможно, пока не тряхнёт.
  Даже в "демократической" оппозиции повторяется та же ситуация:
существует клан, намекающий на то, что следует называть его 
элитой, и озабоченный в первую очередь охраной своих кормушек от 
посторонних.
  Все опоздавшие, родившиеся не в тех семьях, слишком щепетильные 
или слишком способные для того, чтобы водиться с клановыми серос-
тями, могут надеяться только на очередные социальные потрясения,
которые слегка обновят все кланы и запустят процесс вырождения
"верхушки" по новому кругу.
  Заправил чиновничьего государства не очень пугает даже угроза 
глобальной катастрофы: во-первых, потому что они слишком ограни-
чены для того, чтобы осознать в полной мере её возможный масштаб 
(не говоря уже о том, чтобы выбрать действенные средства её
предотвращения), во-вторых, они полагают (и не без оснований),
что если им удастся к её началу удержать власть, они сумеют
спастись за счёт остальных.
  Главное основание неприятия такой социальной системы состоит в 
её неспособности сделать что-то существенное для предотвращения
глобальной катастрофы или защитить нацию в случае, если
катастрофы не удастся избежать. Для "верхушки" такой социальной
системы нация -- это лишь ресурс, позволяющий обустраивать жизнь
"верхушки". Когда возникнет необходимость избавления от лишних
ртов, нация будет принесена в жертву с такой же лёгкостью, с
какой она в "мирное" время обворовывается, обманывается и
подвергается морально разлагающему воздействию.
  В случае начала катастрофы "верхушка" в первую очередь постара-
ется превентивно уничтожить тех, кто составляет угрозу её власти
и может помешать её спасаться за счёт остальных. То есть, она
уничтожит людей, способных изменить положение вещей и спасти
большинство тех, кто спасения действительно заслуживает, а может,
и всех.

                            *  *  *

  Из дискуссии:
  "АГЛ лучше всех наших доморощенных политиков чувствует настрое-
ние простого народа и оперативно реагирует. Причем надо заметить
делает он это очень талантливо. Поэтому глупо считать, что он что
то навязывает -- он просто выполняет социальный заказ (как
истинный бизнесмен: спрос -- предложение) в отличии от 'оппозиции'
которая вечно пытается продать 'тухлую рыбу'. Одни застряли где
то во временах ВКЛ, у других еще не выветрился адреналин от битвы
под Оршей..."
  Действительно, на потакании слабостям и глупостям "простого 
народа" можно держаться у власти довольно долго, только народ от
этого становится всё хуже в физическом и моральном отношении и в
конце концов кем-то или чем-то уничтожается либо просто вымирает
сам.


                                                 31.03.2007

Александр Бурьяк
Материал предлагается к обсуждению на форуме http://boegolovok.bagolovok.net