Царь Пирр и его расклады.

Окончание.

«…Ваше величество! Сегодня вы у нас будете самым счастливым, самым непобедимым государем после Александра Македонского. - Наденьте шляпы, наденьте шляпы! - сказал Пикрохол. - Весьма признательны, ваше величество, - сказали они, - мы знаем свое место. Вот наш совет: оставьте здесь небольшой отряд во главе с каким-нибудь военачальником, - этот гарнизон будет охранять крепость, которая, впрочем, представляется нам и так достаточно защищенной благодаря естественным укреплениям, а также благодаря крепостным стенам, возведенным по вашему почину. Армию свою разделите на две части как вам заблагорассудится. Одна часть обрушится на Грангузье с его войском. В первом же бою она без труда разобьет его наголову. Там вы сможете огрести кучу денег, - у этого мужлана денег уйма. У мужлана, говорим мы, ибо у благородного государя гроша за душой никогда не бывает. Копить - это мужицкое дело. Тем временем другая часть двинется на Они, Сентонж, Ангумуа и Гасконь, а также на Перигор, Медок и Ланды и, не встречая сопротивления, займет города, замки и крепости. В Байенне, в Сен-Жан-де-Люс и в Фуэнтеррабии вы захватите все суда и, держась берегов Галисии и Португалии, разграбите все побережье до самого Лиссабона, а там вы запасетесь всем, что необходимо завоевателю. Испанцы, черт их дери, сдадутся, - это известные ротозеи! Вы переплывете Сивиллин пролив и там на вечную о себе память воздвигнете два столпа, еще более величественных, чем Геркулесовы, и пролив этот будет впредь именоваться Пикрохоловым морем А как пройдете Пикрохолово море, тут вам и Барбаросса покорится. - Я его помилую, - сказал Пикрохол. - Пожалуй, - согласились они, - но только он должен креститься. Вы не преминете захватить королевства Тунисское, Гиппское, Алжирское, Бону, Кирену, всю Барбарию. Далее вы приберете к рукам Майорку, Менорку, Сардинию, Корсику и другие острова морей Лигурийского и Балеарского. Держась левого берега, вы завладеете всей Нарбоннской Галлией, Провансом, землей аллоброгов, Генуей, Флоренцией, Луккой, а там уж и до Рима рукой подать. Бедный господин папа умрет от страха. - Клянусь честью, я не стану целовать ему туфлю, - сказал Пикрохол. - Завоевав Италию, вы предаете разграблению Неаполь, Калабрию, Апулию, Сицилию, а заодно и Мальту. Желал бы я видеть, как эти несчастные рыцаришки, бывшие родосцы, станут с вами сражаться, посмотрел бы я, из какого они теста сделаны! - Я бы с удовольствием проехал оттуда в Лорето, - сказал Пикрохол. - Нет, нет, - сказали они, - это на обратном пути. Мы лучше возьмем Крит, Кипр, Родос, Кикладские острова и ударим на Морею. Вот мы ее уже, слава Тебе Господи, заняли. И тогда берегись, Иерусалим, ибо могуществу султана далеко до вашего!»

Франсуа Рабле. Гаргантюа и Пантагрюэль.

Разочаровавшись в италийских союзниках, Пирр начал искать новую базу для создания великой эллинистической монархии. Удобным объектом, с этой точки зрения, ему представлялась Сицилия. Греческие города на острове в ту эпоху были погружены в очередной кризис. Главный среди них – Сиракузы после смерти могущественного тирана Агафокла погрузился в состояние хаоса. Немногим лучше ситуация была и в Акраганте. Повсюду воцарились малоэффективные тираны, отвязавшиеся наемники (мамертинцы) творили беспредел. Но главную опасность представляли осмелевшие карфагеняне (римляне называли их пунами), имевшие здесь мощную базу – город Лилибей и строившие планы завоевания всего острова.

Игнорируя жалобы тарентийцев, Пирр переправляется на Сицилию (в Таренте он оставил надежный гарнизон). Тираны Акраганта и Сиракуз передали ему верховную власть, и эпирский царь смог организовать армию в 30 000 пехоты и 2500 конницы. Решительным ударом он захватил карфагенскую крепость на горе Эрикс (в центре Сицилии), получив ключевую позицию на острове.

Карфагенские войска были разбиты, мамертинцы перешли на сторону победителя. Теперь у Пирра было два варианта дальнейших действий: высадка в Африке и угроза самому Карфагену; либо занятие последнего сицилийского оплота, оставшегося у пунов к концу 277 года до н.э. – Лилибея.

Пирр помнил, что некогда, сицилийский тиран Агафокл, находясь в несравненно худшей ситуации, предпринял отчаянно смелый шаг – обманув бдительность пунийского флота, высадился около самого Карфагена. Тогда-то обнаружилась слабость пунийской сухопутной армии и, вытекающая из этого слабость карфагенской державы (многие гегемоны Европы позднее грызли свои локти, оттого что не были в состоянии высадить свои огромные армии в Англии J).

Агафокл не смог взять Карфаген, но заключил мир на чрезвычайно выгодных для себя условиях, разом превратившись из осажденного со всех сторон мятежника в могущественного монарха.

Пирр мог попробовать аналогичный трюк. Но эпирский царь решил сначала обеспечить прочную базу на Сицилии. К тому же опасно было слишком удаляться от южной Италии, где римляне готовы были в любой момент перейти к активным действиям.

Правда, карфагеняне предлагали Пирру признать все его приобретения на Сицилии, ради оставления им Лилибея. Более того, пуны обещали помощь флотом и деньгами против Рима.

Но Пирр твердо решил атаковать Лилибей. Переход острова под его полный контроль был слишком важен со стратегической точки зрения.

Однако взять мощную крепость с налета не получилось. А долговременную осаду эпирский владыка проиграл.

Здесь-то и показали себя до времени покорные Пирру сицилийские греки. Бывшие тираны Сиракуз и Акраганта устроили заговор. Пирр казнил злодеев.

Но для правильного руководства островом он был слишком рыцарем, которому чужды были методы тиранов типа Дионисия и Агафокла. Короче говоря, власть его зашаталась.

К тому же, он получил дурные сведения из Италии. Римляне перешли таки в наступление, захватив несколько городов и подчинив союзные Пирру племена самнитов и луканов.

Поэтому эпирский царь решил вернуться в Южную Италию.

В 275 году до н.э. Пирр и римляне (возглавляемые консулом Манием Курием Дентатом) сошлись у города Беневенте. Битва носила несколько хаотичный характер, военное счастье, в целом, было не на стороне эпиротов и их союзников. Римлянам удалось напугать вражеских слонов подожженными стрелами и поворотить их вспять, на войско Пирра.

Однако, по сути, ни одна из сторон не одержала победы (вопреки расхожему мнению о поражении эпирского царя).

Пирр мог оставаться в Италии еще неограниченно долгое время. Но стало ясно, что со стратегической точки зрения он проиграл, и мечта о создании могущественной южноиталийской монархии под его главенством рухнула. И, оставив гарнизон в Таренте, царь вернулся в родной Эпир.

По моему недостойному мнению, Пирр вообще напрасно ввязался в южноиталийские дела. Рим был слишком здоровой державой (несмотря на недостаточный профессионализм своих полководцев того времени), чтобы можно было надеяться сокрушить его малыми эпирскими силами и ненадежными неорганизованными союзниками.

Я (прошу прощения за нескромность J) избрал бы целью Сицилию. Фактически, такая же база, как и в Южной Италии (ищущие помощи местные богатые и многочисленные греки). Но, при этом - гораздо более внутренне слабый противник – торгашеский олигархический Карфаген.

И Рим не стал бы вмешиваться, занятый войной в Италии. Что римлянам пунийцы?

А, заняв Сицилию (время бы не поджимало, так как в этом случае не имелся противник в тылу – римляне), стоило замахнуться и на полную ликвидацию карфагенской державы. Ганнибала ведь тогда еще не было J. Не было еще и обширных пунических колоний в Испании.

А уж, грохнув Карфаген, можно подумать о дальнейшей экспансии…

Я думаю, Пирра подвел дефицит информации, заставивший принять ошибочное стратегическое решение – ключевое, как потом оказалось. Он не понимал, что такое Рим. Да и мало кто в тогдашнем мире это понимал… Считалось, что римляне/латины – просто одно из сильных италийских племен, типа самнитов или луканов. Ну, или – типа галлов. А не военно-политическая машина, построенная на совершенно новых принципах.

Но, вернемся к реальной истории. Оказавшись в Эпире, Пирр продолжил свои планы создания реальной базы для империи. К этому времени, в Македонии укрепился Антигон Гонат – сын Деметрия, внук Антигона Одноглазого (погибшего при Ипсе).

Гонат был грамотным и сильным политиком, но как полководец далеко уступал Пирру. Поэтому он был разбит, и эпироты ворвались в Македонию.

Здесь-то они показали себя во всей красе, вскрыв и ограбив гробницы македонских царей. Недовольство македонян было столь велико, что Пирру пришлось покинуть страну. В который раз!

Но наш эпирский рыцарь не унывает. На очереди у него – Греция. Без объявления войны, он атакует Спарту (к этому времени Пирр поднабрался цинизма).

Собственно, идею захвата города ему подсказал местный авантюрист. Престарелый наследник спартанского престола, лишенный законных прав, но обладавший способностями и определенным авторитетом в своей стране, он был жестоко обижен на молодую супругу, которая изменила ему с юным спартанским царевичем. Двойное оскорбление сделало человека врагом своего народа.

Итак, армия Пирра неожиданно появилась под стенами Спарты. Именно так можно сказать, потому что спартанцы, ранее столь гордившиеся своим мужеством, к этому времени уже обнесли все-таки город стеной.

Момент был выбран великолепно, поскольку спартанский царь с войском воевал в это время далеко от родины.

Но здесь Пирр, видимо, решил, что город у него в кармане и промедлил с атакой. А, за это время, спартанцы подготовились к обороне, и быстрый штурм сорвался (при обороне отличился тот самый спартанский царевич – любовник жены предателя J). Затем в город сумел войти дополнительный отряд, укрепивший гарнизон…

Понимая, что в его деле главное – быстрота, Пирр бросил Спарту и рванул на север Греции, к городу Аргос. Кто владел Аргосом, тот в то время, с большой долей вероятности, контролировал как Пелопонесс (Спарта), так и Аттику (Афины).

Понимал это и Антигон Гонат, двигавшийся к Аргосу с другой стороны.

Развязка приближалась.

Жители Аргоса обратились к обоим царям, прося уважать их нейтралитет. И осторожный Антигон остановил свои войска.

Но Пирр слеплен из другого текста. Ночью его аргосские сторонники открыли ворота. Эпирская армия стальной лентой потянулась в спящий город.

Для полноты деморализующего жителей эффекта Пирр решил ввести в Аргос своих бронированных слонов. Но башни не проходили в ворота – пришлось их снимать.

Возникли заминка, шум. Аргосцы начали сопротивление. С другого конца в город начала входить армия Антигона – теперь уже выступавшего в роли защитника горожан.

Эпиротов стали бить на узких кривых улочках города. Пирр скомандовал отходить, сам же прикрывал отступление.

По легенде, один из слонов пал прямо перед воротами, загородив своей тушей отход царю. На эпирского владыку кинулся некий молодой аргосский воин. Царь уже собирался убить его, как вдруг мать воина, швырнула ему в голову с крыши дома камень...

Короче говоря, Пирр пал в Аргосе. Его наследник заключил мир с Антигоном Гонатом. Это случилось в 272 году до н.э.

Македония отныне стала гегемоном Греции – почти на сто лет, вплоть до римского завоевания. Эпир же быстро впал в ничтожество.

И более у греков не появилось лидера, способного бросить достойный вызов набирающему силу Риму.

Трудно оценить роль Пирра со стратегической точки зрения. Возможно, ему стоило более разумно рассчитывать свои силы, не перебрасывать армию столь часто с одного театра военных действий на другой. Быть более усидчивым J

Но, с другой стороны – где проходит та грань, в которой «усидчивость» и последовательность превращаются в пассивность, ригидность, неспособность быстро примениться к изменяющейся ситуации? Ответ может дать либо максимально приближенное моделирование ситуации, либо – просто большой опыт стратегических комбинаций.

Алексей Фанталов.

«Лицо у Пирра было царственное, но выражение его было скорее пугающее, нежели величественное, зубы у него не отделялись друг от друга, вся верхняя челюсть состояла из одной сплошной кости, и промежутки между зубами были намечены лишь тоненькими бороздками» (Плутарх).

Сражение при Аскулуме.

Осада Спарты 1.

Осада Спарты 2.