Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay
  Все выпуски  

История и мифология античного мира. 'Теогония'. 5


"Теогония". 5

Гесиод (кон. VIII - нач. VII вв. до н. э.) Перевод В.В. Вересаева. По книге "Эллинские поэты" серии "Библиотека античной литеретуры", 1963 г.

 

Там и от темной земли, и от Тартара, скрытого в мраке, 
И от бесплодной пучины морской, и от звездного неба 
Все залегают один за другим и концы и начала, 
Страшные, мрачные. Даже и боги пред ними трепещут. 
Бездна великая. Тот, кто вошел бы туда чрез ворота, 
Дна не достиг бы той бездны в течение целого года: 
Ярые вихри своим дуновеньем его подхватили б, 
Стали б швырять и туда и сюда. Даже боги боятся 
Этого
дива. Жилища ужасные сумрачной Ночи 
Там расположены, густо одетые черным туманом. 
 
 
 
 
 
Сын Иапета пред ними бескрайне широкое небо 
На голове и на дланях, не зная усталости, держит 
В месте, где с Ночью встречается День: чрез высокий ступая 
Медный порог, меж собою они перебросятся словом - 
И разойдутся; один поспешает наружу, другой же 
Внутрь в это время нисходит:
совместно обоих не видит 
Дом никогда их под кровлей своею, но вечно вне дома 
Землю обходит один, а другой остается в жилище 
И ожидает прихода его, чтоб в дорогу пуститься. 
К людям на землю приходит один с многовидящим светом" 
С братом Смерти, со Сном на руках, приходит другая,- 
Гибель несущая Ночь, туманом одетая мрачным. 
 
 
 
 
 
Там же имеют дома сыновья многосумрачной
Ночи, 
Сон со Смертью - ужасные боги. Лучами своими 
Ярко сияющий Гелий на них никогда не взирает, 
Всходит ли на небо он иль обратно спускается с неба. 
Первый из них по земле и широкой поверхности моря 
Ходит спокойно и тихо и к людям весьма благосклонен- 
Но у другой из железа душа и в груди беспощадной - 
Истинно медное сердце. Кого из людей она схватит, 
Тех не отпустит назад. И богам она всем ненавистна. 
 
 
 
 
Там же стоят невдали многозвонкие гулкие домы 
Мощного бога Аида и Персефонеи ужасной. 
Сторожем пес беспощадный и страшный сидит перед входом. 
С злою, коварной повадкой: встречает он всех приходящих, 
Мягко виляя хвостом, шевеля добродушно ушами. 
Выйти ж назад никому не дает, но, наметясь, хватает 
И пожирает, кто только попробует царство покинуть 
Мощного бога Аида и Персефонеи ужасной. 
 
 
 
 
Там обитает богиня, будящая ужас в бессмертных, 
Страшная Стикс,- Океана, текущего кругообразно, 
Старшая дочь. Вдалеке от бессмертных живет она в доме, 
Скалы нависли над домом. Вокруг же повсюду колонны 
Из серебра, и на них высоко он вздымается к небу. 
Быстрая на ноги дочерь Тавманта Ирида лишь редко 
С вестью примчится сюда по хребту широчайшему моря. 
Если раздоры и спор начинаются между бессмертных,
Если солжет кто-нибудь из богов, на Олимпе живущих, 
С кружкою шлет золотою отец-молневержец Ириду, 
Чтобы для клятвы великой богов принесла издалека 
Многоименную воду холодную, что из высокой 
И недоступной струится скалы. Под землею пространной 
Долго она из священной реки протекает средь ночи, 
Как океанский рукав. Десятая часть ей досталась: 
Девять частей всей воды вкруг земли и широкого моря 
В водоворотах серебряных
вьется и в море впадает. 
Эта ж одна из скалы вытекает, на горе бессмертным. 
Если, свершив той водой возлияние, ложною клятвой 
Кто из богов поклянется, живущих на снежном Олимпе, 
Тот бездыханным лежит в продолжение целого года. 
Не приближается к пище,- к амвросии с нектаром сладким, 
Но без дыханья и речи лежит на разостланном ложе. 
Сон непробудный, тяжелый и злой, его душу объемлет. 
 
 
Медленный
год протечет,- и болезнь прекращается эта. 
Но за одною бедою другая является следом: 
Девять он лет вдалеке от бессмертных богов обитает, 
Ни на собрания, ни на пиры никогда к ним не ходит. 
Девять лет напролет. На десятый же год начинает 
Вновь посещать он собранья богов, на Олимпе живущих. 
Так-то вот клясться богами положено ненарушимой 
Стиксовой древней водою, текущей меж скал каменистых. 
 
 
 
 
Там и от темной земли, и от Тартара, скрытого в мраке, 
И от бесплодной пучины морской, и от звездного неба 
Все залегают один за другим и концы и начала,- 
Страшные, мрачные; даже и боги пред ними трепещут. 
Там же - ворота из мрамора, медный порог самородный, 
Неколебимый, в земле широко утвержденный корнями. 
Перед воротами теми снаружи, вдали от бессмертных, 
Боги-Титаны живут, за Хаосом угрюмым
и темным. 
Там же, от них невдали, в глубочайших местах Океана, 
В крепких жилищах помощники славные Зевса-владыки, 
Котт и Гиес живут. Бриарея ж могучего сделал 
Зятем своим Колебатель земли протяженногремящий. 
Кимополею отдав ему в жены, любезную дочерь. 
 
 
 
 
 
После того как Титанов прогнал уже с неба Кронион, 
Младшего между детьми, Тифоея, Земля-великанша 
Па
свет родила, отдавшись объятиям Тартара страстным. 
Силою были и жаждой деяний исполнены руки 
Мощного бога, не знал он усталости ног; над плечами 
Сотня голов поднималась ужасного змея-дракона. 
В воздухе темные жала мелькали. Глаза под бровями 
Пламенем ярким горели на главах змеиных огромных. 
Взглянет любой головою,- и пламя из глаз ее брызнет. 
Глотки же всех этих страшных голов голоса испускали 
 
 
Невыразимые,
самые разные: то раздавался 
Голос, понятный бессмертным богам, а за этим как будто 
Яростный бык многомощный ревел оглушительным ревом; 
То вдруг рыканье льва доносилось, бесстрашного духом, 
То, к удивлению, стая собак заливалася лаем, 
Или же свист вырывался, в горах отдаваяся эхом. 
И совершилось бы в этот же день невозвратное дело, 
Стал бы владыкою он над людьми и богами Олимпа, 
Если б остро не удумал отец и бессмертных и
смертных. 
Загрохотал он могуче и глухо, повсюду ответно 
Страшно земля зазвучала, и небо широкое сверху, 
И Океана теченья, и море, и Тартар подземный. 
Тяжко великий Олимп под ногами бессмертными вздрогнул, 
Только лишь с места Кронид поднялся. И земля застонала. 
Жаром сплошным отовсюду и молния с громом, и пламя 
Чудища злого объяли фиалково-темное море. 
Все вкруг бойцов закипело - и почва, и море, и небо. 
С ревом
огромные волны от яростной схватки бессмертных 
Бились вокруг берегов, и тряслася земля непрерывно. 
В страхе Аид задрожал, повелитель ушедших из жизни, 
Затрепетали Титаны под Тартаром около Крона 
От непрерывного шума и страшного грохота битвы. 
Зевс же владыка, свой гнев распалив, за оружье схватился,- 
За грозовые перуны свои, за молнию с громом. 
На ноги быстро вскочивши, ударил он громом с Олимпа, 
Страшные головы сразу спалил
у чудовища злого. 
И укротил его Зевс, полосуя ударами молний. 
Тот ослабел и упал. Застонала Земля-великанша. 
После того как низвергнул перуном его Громовержец, 
Пламя владыки того из лесистых забило расселин 
Этны, скалистой горы. Загорелась Земля-великанша 
От несказанной жары и, как олово, плавиться стала,- 
В тигле широком умело нагретое юношей ловким 
 
 
Так же совсем и железо - крепчайшее между
металлов,- 
В горных долинах лесистых огнем укрощенное жарким, 
Плавится в почве священной под ловкой рукою Гефеста. 
Так-то вот плавиться стала земля от ужасного жара. 
Пасмурно в Тартар широкий Кронид Тифоея забросил. 
 
 
 
 
 
Влагу несущие ветры пошли от того Тифоея, 
Все, кроме Нота, Борея и белого ветра Зефира: 
Эти - из рода богов и для смертных великая польза. 
Ветры
же прочие все - пустовеи, и без толку дуют. 
Сверху они упадают на мглисто-туманное море, 
Вихрями злыми крутясь, на великую пагубу людям; 
Дуют туда и сюда, корабли во все стороны гонят 
И мореходчиков губят. И нет от несчастья защиты 
Людям, которых те ветры ужасные в море застигнут. 
Дуют другие из них на цветущей земле беспредельной 
И разоряют прелестные нивы людей земнородных, 
Пылью обильною их заполняя и тяжким смятеньем.
 
 

(Продолжение следует).

 

Средневековые орудия пыток 1.

Средневековые орудия пыток 2.

Средневековые орудия пыток 3.

 

 


В избранное