Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Клуб увеличения прибыли с Оксаной Задорожной и Аленой Прокопьевой

Подписаться «Серебряная» новостная рассылка Подписчиков 12.799 RSS
←   Май 2010   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31


За последние 60 дней 2 выпусков (1-2 раза в 2 месяца)


Открыта: 07-07-2003
Адрес автора: culture.people.family-owner@subscribe.ru

Автор
Фея Крестная Обыкновенна

Статистика

12.799 подписчиков
-3 за неделю
←   Все выпуски   →

Источник счастья


Особое право

В чём суть особого права? Никакое оно не особое, а самое обыкновенное - авторитарное. Особым оно выглядит на фоне демократической конституции. Но опять же конституции, а не жизни. Особое право это столп и утверждение авторитарных принципов, но уж никак не истины.

Народ традиционно верит в харизматическую приближённость к Богу главы православной церкви и стоящих ниже по иерархической лестнице священнослужителей. Но авторитаризм лишает духовенство собственной харизматической свободы. Ему остается лишь выполнять функцию ретранслятора истин, заранее определенных на верхних уровнях корпоративной пирамиды.

Подчинение низших священнослужителей высшим канонично-традиционно. Легально церковная власть управляет при помощи точно таких же указов, постановлений и директив, что и светская. Патриарх назначает епископов, епископы настоятелей, настоятели подбирают себе приходских священников. Любой клирик административно зависит от того, кто его поставил, поэтому психологически склонен консолидироваться не с народом, а с теми, кто стоит выше. Продвижение священника по служебной лестнице возможно при условии, что они непременно должны показывать лояльность своему боссу.

Это значит, что служить приходится с рабским подобострастием, так как от начальства зависит вся жизнь священника: где он будет служить, сколько он будет получать. Клирик не может расходиться во взглядах с вышестоящим начальством – он должен от них либо отказаться, либо при них оставаться, но казаться, что мыслит, как начальство, либо их вовсе не иметь.

Христос не требовал безропотного послушания, Он оставлял за человеком свободу выбора, главное, чтобы этот выбор был честным: всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем (Мф.12.31-32). Особое право подрывает кафоличность церкви.

Слово "кафолический" происходит от греческого выражения "каф ола", что в переводе означает "по всему целому" и является выражением высшей степени всеобъемлемости, целостности и полноты присущей каждому члену, а не массе в целом. В.Лосский пишет: «Именно в свете догмата о Пресвятой Троице раскрывается в его истинном христианском смысле самое дивное свойство Церкви - её кафоличность… Ибо вполне конкретный смысл слова «кафоличность» (или соборность) содержит в себе не только «единство», но и «множество». Оно говорит о соотношении между тем и другим или, вернее, о некоей тождественности между единством и множеством, отчего Церковь кафолична как в своей совокупности, так и в каждой из своих частей. Полнота целого - не сумма ее частей, так как каждая часть обладает той же полнотой, что и её целое. Чудо кафоличности открывает в самой жизни Церкви строй жизни, присущий Пресвятой Троице».

Церковь кафолична тогда, когда она признаёт за человеком право иметь собственную совесть. Церковь авторитарна тогда, когда она обязывает пусть и несовершенного человека ощущать себя сверчком, который должен знать свой шесток, отказаться от своей воли и своего хотения, ради «единства церкви» слушаться старших, творить добро в рамках отведённых сверчку и не требовать воздаяния и признания в этой жизни. Особое право побуждает клир действовать против естественного убеждения, что каждый имеет право на проявление к себе уважения в равной мере, имея также полную свободу выражать свое несогласие, не опасаясь перспективы быть уволенным и не ограничивая прямоты своих высказываний «сообразно обстановке».

Народ на постановку священства влиять никак не может. Если в Древней Церкви пение «АКСИОС» было одобрением народа новопоставляемого священника, то теперь «АКСИОС» поёт платный хор. Народ в Церкви уже давно никто ни о чем не спрашивает, ему отведено право только приносить пожертвования, слушать и внимать.

Положение рядового священства мало отличается. Ещё блаженный Иероним описывает как епископы слишком надмевались над пресвитерами, деспотически относясь к последним. Себя считали как бы господами над прочими клириками, как будто не благодатной Христовой должности достигли они, а мирского господства, являлись надутыми своей властью. Настоятель может платить священникам мизерную зарплату и выгнать при каком-то ропоте с их стороны. В Москве процветает практика брать нештатных священников («гастрабайтеров»). Их положение настолько унизительно, что их можно выгнать в любой момент. Можно ли от таких попов ожидать принципиальной позиции? Когда-то они пришли служить, надеясь просветить народ словом истины, а оказалось, что они должны полностью смотреть в рот начальству, системе и поддерживать авторитаризм, надеясь за свой сервилизм со временем занять свое место в этой пирамиде.

Такой тип управления является авторитарным. Поскольку при всей видимой подчинённости всех её членов самому Богу и Его закону, право знать что истинно, а что ложно; понимать что правильно, а что нет, все предписывать, а соответственно и управления в этой организации принадлежит не самому человеку, а вышестоящим, и подразумевает подавление мыслящих инако вышестоящим. Реальная жизнь функционера авторитарной пирамиды зависит прежде всего от той роли, которую он играет в поддержании автократии и от миссионерских успехов в насаждении мифа, которым система увлекает массу.

Кафоличность в авторитарной пирамиде это такой же нонсенс, как тоталитарная демократия. Тезис: каждая часть обладает той же полнотой, что и ее целое для этой системы неприемлем. Очевидно, поэтому в Пространном Катихизисе кафоличность перетолкована иначе: "Церковь именуется соборной и кафоличной потому, что она не ограничивается никаким местом, ни временем, ни народом, но заключает в себе истинно верующих всех мест, времён и народов". Это определения не кафоличности, а вселенскости Церкви, что не есть синонимы. В Византии, идеальным государственным устройством которой считалась Империя, понятия "кафолический" и "вселенский", "экуменический" сблизились между собой, и различие между ними перестало осознаваться.

Авторитаризм объединяет отдельные части, но объединяет их именно как отдельные. Авторитарная пирамида обрекает каждого своего члена на единство прежде всего с вышестояшими, а не с Богом и даже не с законом. Церковь провозглашает единство в рамках особого права. А это право ставит служителя этой пирамиды не перед Богом, а перед человеком, чем утрачивается сам смысл религии.

В условиях митрополитбюро всякая критика в адрес Церкви, священства недопустима, считается отступничеством, и раздаётся она откуда угодно, только не изнутри самой Церкви. Современный архиерей пишет: «… вся 23-я глава Мф. не относится не только к новозаветным священникам, но даже к ветхозаветным, ибо Господь обличает: «горе вам, книжники и фарисеи, что даете десятину с мяты, аниса и тмина». Священники не давали, а наоборот получали десятину». Занимательно, обличения 23-й главы Мф. епископ со священства снимает по определению. Заявления подобные этому характерны тем, что они формируют у массы смирение с несоответствием (лицемерие). И если верующий человек такого рода «смирение» приобрёл, то считается что он воцерковился.

Ни о каком личном, персональном понимании спасении в РПЦ не может быть и речи. Все, что представляет хоть какую-то угрозу сложившемуся порядку блокируется через одномерный фильтр, отсеивающий трехмерных людей и полноценные идеи. «Вековые преступления против свободы совести тяжелым свинцом лежат на исторической совести русской церкви. Официальное «православие» не только отравляло своей казенщиной народную душу, но глубоко пропитало своим ядом землю, на которой стояло, и долго будет этот яд зачумлять всё, что будет воздвигнуто на этом месте…» (С. Булгаков).

На самостоятельно мыслящих в Церкви навешиваются ярлыки отсутствия смирения, гордости, прелести и т.п. Этих людей травят, и они в ней не приживаются. Игнатий Брянчанинов писал: «Ошибочно называешь ты эту душу гордой, потому что она не удовлетворяет требованию страстей твоих». Конкретный труд и слепое согласие не создают проблем независимостью суждений, поэтому архиерей, наместник, настоятель будут называть их смирением: «Сколько и ныне поклоняющихся для получения земных преимуществ! Те, которым они поклоняются, похваляют их смирение».

Согласно известной теологической максиме, «верую потому, что абсурдно», рассудок и реализм не способны порождать и укреплять религиозную веру. Поэтому церковники поощряют и ставят в пример таких людей, которые веруют всему, что им говорят, даже если это абсурдно, а тех, кто ищет выход из когнитивного диссонанса, объявляют, что они в прелести и гордыне. Воспринимать это на уровне рассудка невозможно. С этим можно только конформистски соглашаться. Поэтому авторитарно-церковному сознанию присуща неприязнь к демократии, рациональному знанию, науке, психологии, философии, ведущих к сомнению и отрицанию иррационального. Общество, поставленное перед необходимостью существовать в рамках иерархических, бюрократических, авторитарных процессов, со временем привыкая и принимая их, не пытается развивать демократические институты.

Пример: Поэт В.Маяковский искренне принял революцию, ожидая кафоличности от большевиков. Он не понимал, что для политиков поэт это не часть целого, а всё тот же сверчок, который видит только то, что разрешают видеть, и пишет только то, что разрешают писать. Когда он стал вносить свой вклад (как он его понимал) в построение нового общества, его стали травить в прессе, а потом убили.


От наркотиков кмедитации

В городе Омске на явочной квартире одного известного, в некоторых кругах, прожигателя жиз­ни, Алека, собиралась веселая компания. Эти ре­бята любили изысканно развлекаться. Так как выпивка и секс им казались уже обыкновенным делом, их влекло нечто неизведанное. В скором времени все их интересы сосредоточились на нар­котиках. Им казалось, что это то, о чем можно только мечтать. Покуришь Травки и уже становишься другим, вколишь каллипсол и, вообще, выле­тел в другое измерение, а примешь ЛСД, так со­всем мир перевернется. Вначале они пробовали все подряд, но затем по мере накопления опыта в нар­комании, пристрастились к конкретным препара­там.
Подробнее
В избранное