ULRICH: Я единственный ребёнок в семье. Я получил самое либеральное воспитание, которое только возможно представить. Объездил вместе с отцом весь мир. Да, мы с Джеймсом вышли из разных слоев. И чем старше становимся, тем сильнее различия между нами.

HETFIELD: Ларс открыл для меня очень много различной музыки. Сутками напролет я торчал у него дома и слушал музыку. Размеры его коллекции дисков ввергали меня в шок - я покупал от силы один диск в неделю, а он мог спокойно вернуться из магазина с двадцатью дисками сразу. Он покупал даже Styx и REO Speedwagon, группы, которые он услышал в Дании. Я спрашивал: "Какого х..я? Зачем ты купил Styx?"

ULRICH: У меня бывают навязчивые идеи. Если я чем-нибудь заинтересуюсь, то просто обязан узнать об этом все, в мельчайших подробностях - будь то датские кресла эры модерна или группа Oasis. Когда мне было девять лет, я был очарован Deep Purple. Я бы потратил всё своё время, сидя на улице за их отелем в Копенганене, ожидая появления Ритчи Блэкмора (Ritchie Blackmore) для того, чтобы я мог проследовать за ним по улице.

PLAYBOY: Если ты так сильно любишь Данию, то почему застрял в Лос-Анджелесе?

ULRICH: Стоило мне окончить школу в Дании, как тут же родители решили перебраться в Америку, рассчитывая на то, что я продолжу карьеру теннисиста. Мы обосновались в городке Ньюпорт-Бич, который ужасно похож на этот жуткий Беверли-Хиллз. Представь, все кишит сытыми детишками в гребаных розовых рубашках Lacoste, и тут объявился я в черной футболке Iron Maiden. Наверное, такие вещи ненавидели, как нечто отчуждённое. Джеймс Хэтфилд был королём отчуждённости. Так, что была какая то частичка общности, что свела нас вместе.

PLAYBOY: Насколько отчуждённым был Джеймс, когда ты его встретил?

ULRICH: Никогда в жизни не встречал никого более застенчивого. Он был чудовищно замкнут, боялся контактов с людьми. Кроме того, у него была проблема с прыщами.

HETFIELD: Когда я встретил Ларса, моя мать только что умерла. Поэтому любой человек воспринимался мной как враг. Я не был силён в общении из-за того, что окружение, в котором я рос, было очень отчуждённым. Я был ужасно утомлён объяснениями своего религиозного воспитания. Когда группа образовалась, я подумал, что не обязан больше ни с кем говорить об этом. Тогда никто не мог понять, каким адом для меня было пение. (Смеется)

PLAYBOY: А что было не так с твоим религиозным воспитанием?

HETFIELD: Я был принят в Christian Scientist, которая представляла собой весьма странную религию. Главное правило - "Господь всё исправит". Твое тело - только раковина для души, и тебе не нужны доктора. Кстати, рядом с нами жила девушка, сломавшая руку. Она показала мне её и сказала: "Я сломала руку, но сейчас, смотри, все хорошо. Бог заботится о нас". Ее кости срослись неправильно, и выглядело это просто кошмарно. В детстве я был хиляком, у меня даже не хватало сил на то, чтобы играть в футбол. Было странным покидать "класс здоровья" в школе. Дети спрашивали меня: "Почему тебе нужно уходить? Ты урод, что ли?"

PLAYBOY: Вы когда-нибудь убегали из дома?

HETFIELD: Однажды мы с сестрой сбежали. Наши родители поймали нас примерно через четыре квартала. И потом долго выбивали из нас дерьмо.

PLAYBOY: Какими были взаимоотношения ваших родителей?

HETFIELD: У моей матери - это был второй брак. У меня было два старших сводных брата. Однажды отец отправился в "деловую поездку" на несколько лет. Было скрыто, что он пропал. Наконец, моя мама сказала: "Папа не вернётся" и это было довольно тяжело пережить. Были плохие времена - моей матери нужно было быть дома, когда мы - дети были дома или мне бы пришлось убить свою сестру. Мы к чертям выбивали дурь друг из друга. Я помню, обжёг её горячим маслом, и это было тем, что "Уау, это зашло слишком далеко". Моя мама очень беспокоилась и от этого заболела. Она скрыла это от нас. И вдруг, она в больнице. Потом, внезапно она умерла. Рак убил её. Мы переехали жить к сводному брату Дэйву, который был на 10 лет старше. Моя сестра становилась неспокойной, и её выкинули из дома. Я окончил школу, а потом: "Всем счастливо".

HAMMETT: Я, как и Джеймс, родом из трудной семьи, и когда я попал в банду - это связывало нас. Мой папаша много пил. Он частенько выбивал дерьмо из меня и моей матери. Я раздобыл гитару и с 15 лет редко высовывался из комнаты. Я помню, в свой шестнадцатый день рождения оттащил отца от матери, когда он напал на неё, он повернулся ко мне и начал избивать меня. Потом, однажды он просто ушёл. Моя мать старалась поддерживать меня и мою сестру. Да, я выплеснул много гнева в свою музыку. Я вот еще помню, когда мне было лет 9 или 10, сосед оттрахал мою собаку, Типпи, у меня на глазах.

PLAYBOY: Кажется, хэви-металл привлекает большое количество людей, которых унижали в детстве?

HAMMETT: Я так думаю, что хэви-металл - это терапия. Музыка, которая снимает напряжение. Наверное, именно поэтому люди с тяжелым детством его обожают. Он позволяет людям выплеснуть агрессию и напряжение ненасильственным образом. Также, хэви-металл обладает чувством общности, он сплочает аутсайдеров. Хэви-металл, похоже, привлекает все виды грязных, заблудших животных.

ULRICH: Если вы идете на концерт Элтона Джона, то видите, что зрители имеют примерно одинаковый эмоциональный багаж. А вот если вы построите десять фанов Металлики вдоль стены, то получите 10 разных историй.

PLAYBOY: И трое из них будут ссать на стену.

ULRICH: Ага, а еще один стучать по ней башкой. На вашем месте я бы не стал мести всех под одну гребенку!

PLAYBOY: Ладно, вернемся к началу вашей истории. Когда вы придумывали название для команды, были какие-нибудь варианты кроме Metallica?

ULRICH: У меня был список из 20 неплохих вариантов: Nixon, Helldriver, Blitzer и так далее. Мне лично больше всего нравился Thunderfuck.

PLAYBOY: Когда вы стали привлекать девушек на концерты?

HAMMETT: А девушки всегда ходили на наши концерты. Другое дело, что по внешнему виду они не сильно отличались от парней.

ULRICH: Девушки часто приезжали на автобусе с фанами и по пути отсасывали у всех. Ну, типа: "Парни, есть пара девчат! Давайте в очередь…"

HETFIELD: Девушки просто балдели от того, что делали. И были очень хороши. Ларс их очаровывал, прокладывая болтовнёй путь в их трусы. У Кирка было детское личико, которое нравилось девушкам. А Клифф - у него был огромный член. Об этом слухи ходят, наверное.

PLAYBOY: Кто был самым большим распутником в банде? ULRICH: У нас у всех были моменты беспутства. Не думаю, что в банде есть хоть один человек, который однажды не обнаруживал бы странных капель падающих с члена.

PLAYBOY: Что вы помните о смерти Клиффа Бёртона?

HETFIELD: Я помню, как проснулся от того, что все вещи полетели в разные стороны. В суматохе выпрыгнул из окна автобуса в одних трусах. Помню, как потом увидел ноги Клиффа, торчащие из-под перевернувшегося автобуса. У него были очень белые ноги. Я сразу понял, что он умер. Нас привезли в госпиталь, осмотрели, и потом наш менеджер сказал: "Собираем группу и поехали". А мы уже и не группа! Поэтому мы крепко схватились за бутылку и начали пить.

HAMMETT: Клифф был очень умным парнем, любящим читать, очень красноречивым. Я только не могу понять, почему погиб именно он, а не кто-то другой из нас.

НЬЮСТЕД: Клифф Бертон был для меня богом. Он был гуру. Никто до него и никто сейчас не может играть так, как играл он. Люди копируют его, но ни у кого нет такого внутреннего драйва.

PLAYBOY: Так ты был большим фанатом давно в Аризоне?

NEWSTED: Metallica была сильнейшим вдохновителем для моей банды Flotsam and Jetsam. Мы играли в основном вокруг Аризоны в клубах и на вечеринках в пустыне.

PLAYBOY: Что за вечеринки в пустыне?

NEWSTED: Ты зависишь от родителей, но совместными усилиями собирается 80 или 120 баксов и на день арендуется генератор. Берётся несколько столов из школы для того, чтобы сделать сцену и берётся машина на прокат. Берёшь приятелей, покупаешь кегу пива и говоришь: "Каждый приходящий человек скидывается по 40 баксов". Я не делал денег до тех пор, пока не присоединился к Metallica. Самый большой заработок на моей памяти - $26 на нас пятерых; мы посчитали это громадным выступлением.

PLAYBOY: Вы скучаете по этому?

NEWSTED: Я скучаю о том, как быть чумазым. Я скучаю о голоде. Я скучаю о восторге от раннего ухода с работы для того, чтобы перенести в клуб оборудование. И появляется всего семь человек, но ты играешь как будто их 700. Был Burger King как раз напротив клуба, где мы в основном играли. Мы всё время брали целую гору 29 центовых бургеров. И были счастливы от этого! "Я пойду возьму Колу!" "Нет, мужик, это целых два бургера! На..й! Мы все крадём пиво из задней комнаты".

PLAYBOY: Вы видели Metallica когда был жив Клифф?

NEWSTED: Да. В Финиксе с WASP, до выхода Master Of Puppets. В первом ряду. Как раз напротив Клиффа Бёртона, боготворя, истекая слюной, по сумасшедшему мотая башкой. Четырнадцать баксов за футболку, которые были всеми деньгами на свете в те времена. Мы отправились только посмотреть на Metallica. Как только она закончила выступление, мы ушли. Они просто "крушили", и мы знали, всё что они делают, идёт от сердца.

PLAYBOY: Как вы узнали, что Клифф умер?

NEWSTED: Приятель разбудил меня в 6 утра. Он сказал: "Тебе нужно срочно достать газету, чувак!" Помню, как мои слезы текли по газетному листу и медленно впитывались в его напечатанную фотографию. Мы носили чёрные нарукавные повязки во время следующего выступления. PLAYBOY: После того как ты услышал, что Клифф погиб, как скоро ты начал думать: "Стоп, а ведь Metallica может понадобиться новый басист".

NEWSTED: Я грезил этим днём. Прямо как, что если, что если, что если?

PLAYBOY: Приезд в Сан-Франциско для прослушивания. Нервничал?

NEWSTED: Всю ту неделю я не мог спать. Я пытался прилечь пару раз. Оставшиеся до прослушивания пять дней я вставал и играл так долго как мог. Мозоли на мозолях. И только когда я чувствовал нервозность в игре на струнах, я ненадолго останавливался. Пара моих друзей собрали немного денег, чтобы заплатить $140 баксов за билет на самолёт, чтобы я поехал на прослушивание.

PLAYBOY: Ну и как они вели себя на прослушивании. Жестко?

NEWSTED: Пришёл один парень с подписанной бас гитарой от Quiet Riot или что-то в этом роде. Джеймс просто крикнул: "Следующий!". Именно так, даже до того как этот парень её подключил. Все были ошарашены.

PLAYBOY: Расскажи о первом годе работы с ними.

NEWSTED: Издевательски. Множество эмоциональных тестов.

HETFIELD: Мы скорбели через гнев. "Ты здесь вместо Клиффа, так вот, что ты получишь". Это была терапия для нас.

NEWSTED: Однажды, в четыре утра, они долбились в дверь моего номера в отеле, когда мы были в Нью-Йорке. "Вставай, у..бок!" Знаете? "Ты теперь в Metallica! Ты лучше открой эту е..ную дверь!" Они продолжали ломиться. Кабууум! Дверной косяк рассыпался, и дверь влетела внутрь. И они начали: "Ты должен был открыть дверь, сука!" Они схватили матрас и перевернули его вместе со мной. Они побросали на него кресла, стол, телевизор - всё, что было в комнате. Они выкинули мою одежду, мои кассеты, ботинки в окно. Крем для бритья на всех зеркалах, везде зубная паста. Просто разгром. Они выбежали из номера с криком: "Добро пожаловать в банду, чувак!"

PLAYBOY: Вы знали, что они говорили людям, что вы гей?

NEWSTED: Нет. В смысле, было и так полно всего, что это уже казалось маловажной деталью.

PLAYBOY: Почему они это делали и почему вы с этим мирились?

NEWSTED: Потому что это была Metallica, это была моя мечта ставшая явью. Я был определённо расстроен, сыт по горло от угнетения. Они делали это, чтобы посмотреть, справлюсь ли я. Если ты собираешься заменить Клиффа Бёртона, ты должен быть неунывающим.

PLAYBOY: ОК, парни, кто был главным алкашом в Алкоголике?

HAMMETT: Джеймс. Он легко выдувал полбутылки виски также как и водки.

ULRICH: Джеймс Хэтфилд. Если я и Джеймс начали бы пить примерно в одно время - шесть часов крепкого ликёра, и я бы отрубился. Некоторое время, он мог ещё принимать алкоголь по сравнению с нами.

HETFIELD: Я. Мне нужна была бутылка водки просто для веселья. Я удивлён, что до сих пор жив.

NEWSTED: Сложный вопрос. Сначала, я думаю Ларс, так как он Датчанин. Они доходят до кондиции очень рано.

ULRICH: (смеётся) У меня было намного больше разгульного менталитета; если я пил каждую ночь в течение трёх дней, то потом бы не брал ни капли в рот в течение следующих четырёх.

NEWSTED: Джеймс единственный, кто пил так много, что иногда не мог появиться на репетиции или фотосессии. Он единственный кто действительно себя отравлял.

HAMMETT: Джейсон не такая пьянь. Он, зато любит дуть.

PLAYBOY: Люди, которые любят быструю музыку, обычно любят еще и амфетамины. Группа все делает на скорости?

HAMMETT: Скрорость - плохое слово для нашего лагеря. Но нарки нас любят.

ULRICH: Джеймс единственный, кто никогда реально не злоупотреблял наркотиками. Я, Джейсон, Кирк и Клифф - мы всегда экспериментировали с различными штуками.

HAMMETT: Кокаин всегда присутствовал в нашей жизни. Ты тусуешся с другими музыкантами, и ты знаешь, что у тебя есть пять обдолбаных парней в ванной. У меня была проблема с кокаином в туре And Justice For All, но я порвал с этим, потому что это вызывало у меня депрессию. Один раз я пробовал героин. К счастью, я возненавидел его.

ULRICH: Однажды я пробовал кислоту; Это было ох..енно страшно. Единственный наркотик, которым я был действительно поглощён - это кокаин. Он давал мне парочку лишних часов пьянства. Многие люди используют его в качестве способа приблизиться к тебе, и ты попадаешься на удочку. Я прошёл через периоды, когда говорил, "ОК, я тут смотаюсь ненадолго". И я сматывался на шесть месяцев.

PLAYBOY: Джейсон, спустя время, банда прекратила издеваться над тобой?

NEWSTED: Они, как ни странно, стали более жестокими спустя время. Второй и третий годы были самыми ожесточёнными. Вместо дружеских шуток, были вещи, которые ранили глубоко и основывались на неуважении.

PLAYBOY: Что неуважительного они делали?

NEWSTED: Убрали бас в And Justice For All. Не обращали внимание на мои музыкальные идеи. PLAYBOY: А Джейсон вообще есть на And Justice For All?

HETFIELD: Его фотка на нём (сильно смеётся). Кто-то послал шуточный CD, с наклейкой "And Justice For All - теперь с басом!"

ULRICH: Это единственная наша запись, которой я не вполне доволен.

PLAYBOY: Группы обычно напоминают семью. А у вас, как я смотрю, семья много дерётся.

HAMMETT: В нашей истории хватало и мыльных опер, и мелких драм. Я часто выступал в качестве рефери. Я был буфером то между Джеймсом и Ларсом, то между Ларсом и Джейсоном.

HETFIELD: Ларс иногда начинает бесить, правда? (смеётся) Он обычно подстрекатель, с его глоткой. Временами, он может быть полной задницей. Я ударил его один раз на сцене. По-моему, это было во время нашего третьего концерта. Мы отлично выступили и собирались играть на бис "Let It Lose", а он вдруг начал другую песню, "Killing Time", так как она начинается с барабанов! Я развернулся: "Ты у..бок!". Я не мог вспомнить слова - это был полный провал.

ULRICH: Мне показалось, что она больше подходила для биса. И тут-то он мне и врезал...

HETFIELD: Помню, что пару раз швырял его на ударную установку. Разбросал все тарелки и разломал большой барабан на куски.

ULRICH: Я дрался с Джейсоном пару раз.

HAMMETT: А вот я никогда никого не бил из нашей команды. Сейчас я много занимаюсь йогой и читаю книги по восточной философии. Я верю в карму: не ем никакого мяса, ни говядину, ни свинину, ни птицу.

HETFIELD: Я определённо не самый умный парень в банде, так что победа с помощью интеллектуальных аргументов не произойдёт. Использование насилия обычно работает. И запугивание то же.

HAMMETT: Когда Джеймс начинает на тебя орать, это может быть пугающим.

PLAYBOY: За последние годы с Metallica произошло немало вещей. Может быть, вы - группа с плохой кармой?

HAMMETT: Вполне возможно. Чёрт возьми, мы прошли через многое. Это должно быть карма. Не знаю, может быть - это энергия, которую выпускают наши песни. Люди поглощают энергию нашей музыки - 90 процентов времени это хорошо, но может быть 10 процентов времени - это плохо. Я слышал истории о скинхэдах слушающих нашу музыку и, б..я, вытатуировывающих названия песен на своих руках со свастиками под ними. Может это личная карма. Может причиной множества травм Джеймса из-за его персональной кармы, и это затрагивает и банду.

PLAYBOY: Как бы вы описали изменения, произошедшие с группой после "...And Justice For All", начиная с Чёрного Альбома?

ULRICH: Ранние записи были грубой силой. С тех пор как Джеймс стал более спокойным, появились элементы уязвимости и смущения, вместе с тем, стало меньше элементов типа удар-кулаком-по-груди. Вместо "Всё х..ёво и я поубиваю всё вокруг", стало что-то вроде, "Всё х..ёво и я действительно страдаю от этого".

HETFIELD: На Чёрном Альбоме, когда я отправился писать тексты песен, я не знал о чём писать.

PLAYBOY: Из всех вещей, что ты написал, Джеймс, какая вызывала наибольшее сомнение перед записью?

HETFIELD: "Nothing Else Matters". Это был переломный момент. Это очень сентиментальное произведение.

PLAYBOY: По-моему, "Nothing Else Matters" похожа на песню Styx "Babe".

HETFIELD: Пошёл ты нах..й! Очень пошёл ты нах..й (улыбается). Я не думал, что банде понравится это, но они поддержали.

HAMMETT: Когда я её впервые услышал, то подумал, что Джеймс написал любовную песню для своей подружки. Это было странно.

NEWSTED: Сначала, она звучала для меня не совсем по Металликовски. Мне нравится быстрые и тяжёлые вещи. Я не думаю, что Metallica должна исполнять кантри. Мы сильно приблизились к этому в песне Mama Said (с альбома Load). Я не думаю, что мне это очень нравится.

HAMMETT: Джеймс всегда старается выглядеть очень сильным и уверенным в себе парнем. И для него очень сложно писать сентиментальные, проникновенные песни. Ларс, Джейсон и я - мы все прошли через разводы. И мы брали что-то из такого опыта и вливали это в нашу музыку, чтобы получить из этого в результате что-то позитивное. Думаю, что именно поэтому звучание на альбоме "Metallica" получилось именно таким, каким оно получилось.

PLAYBOY: До этого вы были одной из самых популярных хэви-металл групп. Но с выходом "Metallica" вы стали настоящим мейнстримом.

NEWSTED: С тех пор как мы попали на MTV, более симпатичные девушки стали приходить на концерты. Прямо на следующую же ночь.

HAMMETT: Это звучит банально, но девушки любят мелодичные, легкие и приятные песни. И если это то самое, что может заманить их в нашу маленькую ловушечку, то на это стоит обратить внимание.

PLAYBOY: Вы думаете...

HETFIELD: Нет. Я люблю не думать.

PLAYBOY: Продажи только нескольких альбомов насчитывают свыше 10 миллионов копий. Вы считаете Чёрный Альбом ваша лучшая запись?

HETFIELD: Есть несколько песен на нём, которые мне не нравятся. Through The Never была немного идиотской. Don't Tread on Me, наверное, просто не одна из моих любимых песен в музыкальном смысле. Holier Than Thou была одна из простейших песен, выполненная больше в старом стиле.

PLAYBOY: Когда вышел диск "Load", вы коротко остриглись, сделали макияж и модно приоделись. Это был весьма резкий переход от вытертых джинсов.

HAMMETT: Да, была у нас такая фаза. Мы, таким образом, отражали текущий момент времени. Кто знает? Может, мы еще впадем в какую-нибудь крайность.

PLAYBOY: Понравился бы Хэтфилд в платье?

HAMMETT: Я думаю, это было бы экстремально (смеётся).

HETFIELD: Я позволил Ларсу и Кирку немного поразвлечься на почве имиджа. Теперь я не люблю смотреть на это. Наши фаны говорят, "Что случилось с Metallica, бунтовщиками, длинноволосыми, грязными байкерами, иди-нах..й бандой?" Теперь это была U2 или Stone Temple Pilots или банда, зависящая от имиджа. Нах..я нам всё это надо? Это было просто глупо. Джейсон и я не участвовали в этом - Кирк и Ларс были полны энтузиазма. Вы или смеётесь над этим или заводитесь. Я - и то и другое.

PLAYBOY: Вы ребята строго смотрелись без хаеров.

HETFIELD: Да ладно! Хаеры рулят. Чувак, я хотел иметь длинные и короткие волосы одновременно.

HAMMETT: У меня никогда не было хаера, ОК?

NEWSTED: У меня был хаер только три месяца в 1987 году.

ULRICH: Наверное, только Джеймс носил хаер.

PLAYBOY: Ну, выглядит, как будто вы носите хаер на внутренней обложке Garage Inc., Ларс. Что если Джеймс отрастит опять себе хаер?

HAMMETT: Если он это сделает, я выкрашу свои волосы в розовый. "Вы можете иметь смешную причёску? Так и я могу!"

PLAYBOY: Джеймс, вы за оружие и за окружающую среду. Вы голосовали за Эла Гора (Al Gore)?

HETFIELD: Нет. Я боюсь, что кто-нибудь заберёт мои ружья.

PLAYBOY: Так вы голосовали за Буша?

HETFIELD: Нет. Нужно поехать в город, чтобы проголосовать. Так что я не поехал.

PLAYBOY: Вы описываете пьянство и выступления как терапевтические. Вы когда-нибудь состояли на настоящем лечении?

HETFIELD: (Кивает) во время альбома Load, я почувствовал, что хочу перестать пить. "Может, я что-то упускаю. Все остальные выглядят такими счастливыми всё время. Я хочу стать счастливым". Я планировал свою жизнь с похмелья: "The Misfits выступают в городе в пятницу вечером, так что суббота - день похмелья". Я потерял огромное количество дней в своей жизни. Отправившись на лечение на год, я узнал многое о себе. Есть много вещей, которые пугают тебя, когда ты взрослеешь, и ты не знаешь почему. Песня Bleeding Me как раз об этом: я пытался выстрадать из себя всё плохое, исторгнуть из себя зло. Пока я проходил лечение, я обнаружил уродливые вещи в себе. Тёмное пятно.

PLAYBOY: Так бросил ли пить самый большой алкаш в Алкоголике?

HETFIELD: Я не пил больше года, но тучи не рассеялись. Это была просто жизнь, но менее весёлая. Зло не выветрилось. Я не смеялся, не проводил весело время. Я понял, пьянство - часть меня. Теперь я знаю меру. Ты не можешь быть с похмелья, когда у тебя есть дети. "Папа, съе..ись с дивана!" Ну, они такого не говорят, пока.

PLAYBOY: Вы когда-нибудь были в АА (Анонимные Алкоголики)?

HETFIELD: Не буду говорить, что я алкоголик, но вы знаете, алкоголики говорят, что они не алкоголики.

PLAYBOY: Кстати, вы провели много времени со своим отцом. Что из этого вышло?

HETFIELD: Началось это очень плохо. Я был взбешён, из-за того, что он так поступил с моей семьёй. Никогда больше не было отношений типа отец-сын.

HAMMETT: Джеймс обычно был яростным, бесконтрольным пьяницей, всегда хотел подраться, всегда попадал в передряги. Сейчас он намного спокойнее. Я считаю, в основном это произошло после смерти его отца (в 1996 году, во время тура Load). После этого, он стал намного более восприимчивым, задумчивым и сочувственным.

PLAYBOY: Джеймс - образец просвещённой деревенщины?

HAMMETT: Я согласен с этим на 100%. Он живет за городом, пьет много пива, имеет кучу ружей и таскается с ними на охоту. В общем, ведет легкий и беззаботный образ жизни.

HETFIELD: Овощи я тоже ем. Но их слишком легко убивать. Ведь у морковки нет ни единого шанса от тебя убежать. Я считаю, что животные созданы специально для того, чтобы мы на них охотились и их жрали.

PLAYBOY: Вас не раздражает ярко выраженная гомофобия в хэви-металле?

ULRICH: Очень сильно. Почему, ты думаешь, однажды во время фотосессии мы с Кирком стали целоваться взасос? Металлический мир нуждается в том, чтобы трахаться так, как только можно, и как можно чаще. Когда образуется банда, все будут сидеть вокруг и доказывать свою гетеросексуальность путём битья геев и так далее. Типа, "Ах, е..ный гомосек" Разве это возвышает вас до статуса высшего гетеро-мужчины? Я никогда этого не понимал.

PLAYBOY: Мы слышали, что Джеймс шутливо использует слово "гомик" (fag). Значит ли это, что он гомофоб?

HAMMETT: Хм, возможно. У Джеймса не много опыта с геями, а это большая причина быть гомофобичным. Ему нужно быть свободным от предрассудков в этой области.

PLAYBOY: В прошлом году в хит-парады пробилось много металлических команд. По большей части весьма хреновых, не правда ли?

HAMMETT: Да, там хватает много чуши. Многие команды просто нагло сдирают у других. Например, главный рифф песни "Last Resort" группы Papa Roach содран из композиции Iron Maiden "Hallowed By The Name".

HETFIELD: Limp Bizkit кажутся мне немного мультяшными. Терпеть не могу, когда парни так вопят. Это же не пение, как, например, у Rage Against The Machine - это просто взбешённый парень, высказывает тебе своё мнение.

HAMMETT: Для меня, Limp Bizkit звучит как второсортный Korn. У Korn намного лучший вокалист, который хоть как-то разумен. Многие из этих банд имеют набор правильных ингредиентов, правильную формулу, и вуоля, у них металлическая банда. Банды как Godsmack - это нечто среднее между Metallica и Alice in Chains, с примесью Korn.

HETFIELD: Queens of the Stone Age уникальна. Банда Rocket From the Crypy доставляет мне удовольствие.

PLAYBOY: Трое из вас женаты, двое имеют детей. Что для вас изменилось?

NEWSTED: Пять лет назад группа для нас была самым главным. Сейчас первое место в наших жизнях занимают семьи. Я это понимаю. Я единственный, кто не женат, так что музыка играет самую большую роль в моей жизни. В смысле, Black Sabbath для меня группа номер один на все времена, но Metallica сделала больше для металла. Metallica самая значительная хэви-металл банда, которая когда-либо существовала. Я хочу, что бы это так и оставалось. Но Metallica только одна часть моей музыкальной жизни, ОК? Эти парни будут счастливы отдохнуть шесть месяцев от музыки. У них есть другие вещи на уме. Если я попытаюсь прожить шесть дней, ни с кем не поиграв, меня начнёт одолевать беспокойство.

PLAYBOY: Звучит так, как будто эти отпуска расстраивают вас.

NEWSTED: Да. Джеймс и Ларс образовали группу. Вместе прошли через огонь и воду. И у них свои железобетонные представления о том, какой она должна быть и каким путем двигаться. А это не всегда совпадает с моим видением музыки. Я думаю, наше понимание заключается в том, что мы не хотим быть похожими на другие банды, в которых люди уходят и делают сторонние проекты. Я записал невероятно красивую музыку с другими музыкантами. Она просто даст людям точку отсчёта в музыкальном плане. Но я не могу выпустить её.

PLAYBOY: Ларс и Джеймс вам не дадут этого сделать?

NEWSTED: Да не Ларс...

HETFIELD: Мы не согласны с проектами на стороне. Фаны всегда воспринимали нас как что-то незыблемое. Мы всегда вместе, всегда сильны, и мы - группа! Единственный способ выйти из нашей команды - умереть! Когда говорят "Металлика", то все понимают, кто это: Ларс, Джеймс, Кирк и - "что это за парень?" - Джейсон. (Смеется.) Когда кто-то делает проект на стороне, это отбирает силы у Металлики. Вот по этому последнее время есть некоторое уродство в наших отношениях. И это не должно обсуждаться в прессе.

::Продолжение следует!::