Приветствую вас! Уважаемые подписчики.

Выпуск №575

Ivan Farmakovsky

The Way Home
Год: 2010
Жанр: Mainstream, Post-Bop
Продолжительность: 01:00:58
Кодек: APE
Битрейт: Lossless
Размер: 351 mb
Загрузить:
http://letitbit.net/download/91736.9f11c7f6656765e538dba2c25998/Ivan_Farmakovsky_-_The_Way_Home.rar.html
ИЛИ
http://shareflare.net/download/1348237.9f11c7f6656765e538dba2c25998539/Ivan_Farmakovsky_-_The_Way_Home.rar.html

Треклист
1. Professor (Профессор) 5:52
2. Soul Inside Out ( Душа Наизнанку) 8:09
3. The Way Home (Дорога Домой) 7:07
4. Denis' Birthday ( День Рождения Дениса) 5:35
5. Old Story (Старая История) 8:04
6. Polyushko-Polye (Полюшко-поле) 7:13
7. Autumn Waltz (Осенний Вальс) 7:19
8. Morning Blues ( Утренний Блюз) 6:18
9. Orange Song ( Оранжевая Песня) 5:25

Иван Фармаковский - фортепьяно
Дмитрий Мосьпан - саксофоны
Антон Ревнюк - контрабас
Дональд Эдвардс- барабанщик
Об исполнителе (группе)

Привет! Меня зовут Иван...Фармаковский Иван.
Все началось с того, что я родился... Причем, по счастливой
случайности, это произошло именно в Москве, городе, в котором, не
смотря на неоднозначное к нему отношение, стремятся жить и работать
миллионы моих соотечественников, и не только. Если считать, что
случайность — это неосознанная закономерность, то можно сказать, что
мне закономерно несказанно повезло!
Итак, родившись, начав расти и развиваться, я довольно рано стал
проявлять некоторую склонность к творчеству, и особенно к музыке.
Тот факт, что свои первые в жизни слова «Мама» и «Папа» я не сказал,
а пропел, постукивая себе в такт ладонями по коленкам, заставил
родителей глубоко задуматься о дальнейшей моей судьбе. Родители мои
были творческих профессий: папа — пианист и дирижер хора, а мама —
актриса. В общем, в пять лет меня отдали в детскую музыкальную
школу, и не простую, а при студии Д/К «Москворечье», что практически
однозначно определило дальнейшее направление моей деятельности —
джаз. В то время это было чуть ли не единственное в стране
учреждение, где джазовая музыка, наравне с классической, являлась
основой учебной программы.
Попав в замечательную атмосферу любви и добра, которая наполняла все
стены этой школы до потолка, мог ли я хоть на секунду усомниться в
правильности этого выбора?! Я с огромным удовольствием (в отличие от
общеобразовательной школы) проучился там все 10 лет практически на
одном дыхании, в последние годы обучения даже выступая на проводимых
студией ежегодных джазовых фестивалях, и до сих пор с большой
благодарностью вспоминаю весь педагогический состав, особенно моих
преподавателей по классу фортепиано — Наиру Львовну Серапионянц и
Георгия Леонидовича Голосова.
Когда же пришло время следующего выбора — куда поступать дальше —
сомнений не было, что это будет эстрадно-джазовое отделение ГМУ им.
Гнесиных, а именно класс замечательного преподавателя и
великолепного пианиста, профессора Игоря Михайловича Бриля. Слава
Богу, что все получилось так, как я хотел, и мне удалось добиться
этой цели, не смотря на довольно приличную конкуренцию.
И вот я на первом курсе. Надо сказать, что это был феноменальный
курс — со мной вместе учились такие прекрасные ныне музыканты, как
Яков Окунь, Алексей Николаев, Эдуард Зизак, Дмитрий Севастьянов и
многие другие, очень талантливые ребята. Когда общаешься с
незаурядными личностями, это дает такой колоссальный толчок к
самосовершенствованию, что устоять и не поддаться искушению
развиваться было практически невозможно. На втором курсе я уже
пытался выступать в качестве лидера своего ансамбля, и даже начал
понемногу писать свою музыку, чему, впрочем, уделял не так много
времени. Основной задачей для меня было тогда научиться хорошо
играть, и, надо признаться, с годами это не становилось менее
актуальным. Тогда же, а все из-за катастрофической нехватки басистов
(а вернее, благодаря ей), я имел честь репетировать, а в дальнейшем
и выступать на фестивалях, будучи лидером ансамбля, с заслуженным
педагогом училища, потрясающим контрабасистом и удивительным
человеком Анатолием Васильевичем Соболевым. Это было незабываемо!
Начиная от шуток и заканчивая просто чудовищным драйвом в его игре,
благодаря которому я никак не мог сдержать улыбку удовольствия на
своём лице.
Вообще, я считаю, что мне страшно повезло с преподавателями. Чего
стоят только уроки у Натальи Леонидовны Савинковой, моим педагогом
по академическому фортепиано, наполненные какой-то особенной
теплотой и любовью, высокодуховными общечеловеческими ценностями и
мудростью?
И, конечно же, Игорь Михайлович Бриль, у которого я в итоге
проучился восемь лет, начиная с училища, и заканчивая академией. Он
сыграл такую важную роль в моем становлении как музыканта, что
переоценить ее не представляется возможным.
В тот период происходило много интересных событий. Например, в 1991
году я, в составе лучших студентов, (А. Николаев (тенор-саксофон),
И. Иванушкин (бас) и Я. Окунь, который играл на рояле и на
барабанах), вместе с педагогом по ансамблю Н. Л. Батхиным, был
приглашен в летнюю джазовую школу в г. Дублин (Ирландия), руководил
которой выдающийся американский саксофонист Дейв Либман. Он высоко
оценил наш уровень музицирования, что было, несомненно, приятно.
Помимо того, что мы играли нашим квартетом, там еще создавались
новые студенческие ансамбли. Нас по-разному перемешивали,
распределяли по ансамблям, и мы играли, стараясь слушать то, что
советуют нам педагоги. Разумеется, я сразу же, со всем своим
юношеским максимализмом, поставил под сомнение многие советы, и
попытался вклиниться в учебный процесс со своим пониманием дела. В
общем, доставил я им хлопот, да и насмешил, наверно. Но в целом было
очень интересно.
Это был мой первый выезд в страну не из социалистического лагеря
(как Румыния, например, где я уже выступал на фестивалях со своим
ансамблем), и это, конечно, произвело на меня довольно сильное
впечатление. А главное, у меня возникло понимание, которое в
последствии так ярко подтвердилось в Нью-Йорке, об абсолютной
интернациональности нашего мира, о его целостности во всем его
многообразии, и что все происходит не где-то там, а здесь и сейчас.
Эта сопричастность миру постоянно мною переосмысливается с тех пор и
по сей день.
По окончании училища, по причине отсутствия набора в РАМ им.
Гнесиных на эстрадно-джазовое отделение, я вынужден был, чтобы не
терять драгоценное время, поступить в институт Культуры, но не
прошло и года, как у меня появилась возможность перевестись назад, в
Академию. Как бы то ни было, я получил высшее образование именно в
«Гнесинке», в Российской академии музыки.
В это время я участвовал во втором международном джазовом конкурсе
молодых исполнителей в Ростове-на-Дону (1994 г.), где получил первую
премию, а также вместе со своим ансамблем (А. Николаев, А. Ревнюк и
Д. Севастьянов), исполняя музыку в основном собственного сочинения,
стал лауреатом известного международного джазового конкурса в
Бельгии «Europe Jazz Contest» в 1997 году. Если учесть, что сразу
после выступления на конкурсе мы отправились в Антверпен и сыграли
там еще несколько клубных концертов, и даже дали мастер-класс в
местном музыкальном колледже, то можно с уверенностью сказать, что
поездка эта выдалась чрезвычайно интересной.
Мало-помалу расширялся круг музыкантов, как российских, так и
зарубежных, с кем мне доводилось сотрудничать, и, надо сказать, в
основном это были большие мастера своего дела. С удовольствием и
трепетом вспоминаю период моей жизни, когда я познакомился с великим
российским саксофонистом Станиславом Григорьевым. Его изысканная
игра была настолько деликатна и утонченна, что заставляла меня с
одной стороны замирать от восторга, а с другой — аккомпанируя ему —
чувствовать себя большим слоном в маленькой посудной лавке, что,
несомненно, послужило мне прекрасным уроком на всю жизнь (уроком,
благодаря которому от слона остаются только уши). Вместе с
великолепным трубачом Виктором «Арзу» Гусейновым, контрабасистом
Виталием Соломоновым и барабанщиком Эдуардом Зизаком (позже Евгением
Рябым) у нас получился один из лучших квинтетов, в которых мне
доводилось когда-либо играть!
В то время мы со Станиславом Петровичем довольно часто встречались
благодаря известному бас гитаристу Алексу Ростоцкому, который
периодически приглашал нас помузицировать с ним в клубе «Бердленд»,
расположенный на улице Щипок. Немного позже, в замечательной
компании, возглавляемой нашим знаменитым джазовым гитаристом
Алексеем Кузнецовым, в которую входили уже упомянутые мной С.
Григорьев и А. Ростоцкий, а также барабанщик В. Гареткин, я был
приглашен на фестиваль в Гавану «Дни России на Кубе». На этом
восхитительном острове Свободы, в общей сложности (хотя никакой
сложности не было и в помине), мы провели полторы недели, сыграв,
помимо самой Гаваны, еще несколько концертов в других городах и
получив громадное удовольствие от кубинских пляжей, сигар, рома,
удивительной красоты кубинских девушек, и всей поездки в целом.
А в Москве, примерно в это же время, я с моими
друзьями-однокурсниками был завсегдатаем известного всем джазменам
клуба «Вернисаж», процветавшего в ту пору на ул. Беговая, и
джаз-клуба на Алексеевской, где мы набирались опыта, играя друг с
другом на джем-сейшнах до одури. Там же я познакомился с известным
ныне замечательным барабанщиком Сашей Машиным, гитаристом
Александром Надеиным и многими-многими другими прекрасными
музыкантами. Там вообще происходило то, что я бы назвал «творческим
варевом» — очень тесное общение большого количества хороших
музыкантов, как на сцене, так и вне ее, с вечными обсуждениями и
спорами на тему «что такое хорошо, и что такое плохо». Могу сказать,
что теперь, по прошествии многих лет, я иногда скучаю по тем
временам, и даже немного жалею, что все это куда-то безвозвратно
ушло, и вряд ли вернется, по крайней мере для меня.
Помню, как в 1991-м году в Театре Эстрады проходил «Первый
Московский Международный Джазовый Фестиваль» с колоссальным
количеством очень известных и, я бы сказал, великих американских
джазовых музыкантов. Тогда для Москвы это было событие с большой
буквы. Мы буквально поселились в этом театре, стараясь не пропустить
ни одного выступления, и впитывая все, как губка, впервые воочию
увидели тех личностей, записи которых знали практически наизусть.
Это были: квартет Бренфорда Марсалиса вместе с Джеффом «Тейн» Уотсом
на барабанах, Робертом Херстом на контрабасе и пианистом Кенни
Кёрклендом, которые чуть зал не сломали, играя с таким бешеным
напором и приводя зрителей в такой экстаз, что дух захватывало;
саксофонист Чико Фримен, басист Сессил МакБи, великий трубач Фредди
Хаббард, не менее великий саксофонист Бенни Голсон, и множество
других великолепных музыкантов. Если бы тогда мне кто-нибудь сказал,
что всего лишь через несколько лет мне выпадет честь играть целый
концерт с самим Бенни Голсоном, я бы счел шутника безумцем! Но вышло
именно так. Этот концерт состоялся (хотя мне не очень -то и верилось
в происходящее до последнего момента) в зале Дома Союза
Композиторов, при непосредственном участии мистера Голсона, а также
известного российского трубача, живущего в Нью-Йорке, Валерия
Пономарева, басиста Виталия Соломонова, барабанщика Александра
Машина и меня. Во втором отделении к нам еще присоединился
потрясающий аккордеонист Владимир Данилин, а еще чуть позже —
замечательный саксофонист Алексей Николаев. Разумеется, мы играли в
основном музыку Бенни Голсона, все его «хиты», но начали, как это ни
странно, с не очень известной композиции Клиффорда Брауна, которую я
запомнил теперь на всю жизнь. Концерт прошел более чем успешно.
Сказать, что этот концерт для меня много значил — это не сказать
ничего! Я до сих пор считаю, и, думаю, не перестану считать, что это
было одно из важнейших событий в моей жизни! С этого момента
наступила новая пора — пора зрелости и становления меня как
взрослого музыканта. Уже через несколько дней известнейший
саксофонист Игорь Бутман, который присутствовал на этом концерте и
слышал наше выступление, позвонил мне и пригласил сыграть в его
квартете. Таким образом, я стал постоянным участником квартета, а
позже и биг-бенда И. Бутмана.
Помимо этого, я довольно часто стал выступать в качестве «сайдмена»,
пианиста ритм-секции, аккомпанирующей приезжему солисту, будь то
саксофонист, трубач, тромбонист или вокалист. Это была замечательная
практика! Довольно скоро, после памятного концерта с Бенни Голсоном,
Валерий Пономарев привез еще одного выдающегося музыканта,
легендарного тромбониста Кёртиса Фуллера, выступление с которым
состоялось в Центральном Доме Художника практически в том же
составе, только на барабанах на сей раз играл Эдуард Зизак. Это был
тоже очень хороший концерт!
Потом, можно сказать, наступила эпоха «Ле Клуба» — джаз-клуба,
музыкальным директором которого был Игорь Бутман. Был создан
биг-бэнд, который по нью-йоркской традиции исправно выступал каждый
понедельник, во главе с И. Бутманом и с солистом Сергеем Мазаевым. В
качестве аранжировщика и дирижера оркестра Игорь пригласил нашего
выдающегося музыканта Виталия Долгова. Были собраны лучшие по тем
временам молодые музыканты Москвы, такие как Алексей Николаев,
Дмитрий Мосьпан, Виталий Головнев, Денис Швытов, Андрей Лобанов и
многие другие. В ритм-секции были я, Эдик Зизак, и басист Сергей
Хутас (позже его заменил Виталий Соломонов). Так что я имел
прекрасную возможность сочетать в себе пианиста квартета и оркестра,
да еще время от времени играть серии концертов и как лидер своего
трио, либо квинтета, а также в качестве «сайдмена» со множеством
известных американских музыкантов, большинство из которых приглашал
как сам Игорь, так и брат Игоря, барабанщик Олег Бутман, живущий в
Нью-Йорке. Среди них: саксофонисты Крейг Хенди, Шеймус Блейк, Билл
Эванс, Винсент Херринг, Эрик Мориенталь и др., трубачи Уинтон
Марсалис, Ренди Брейкер, Райан Кайзор и др., гитаристы Пол Болинбек,
Рон Афиф, Бен Шер, вибрафонист Джо Локк, и огромное множество
темнокожих певцов и певиц самого разного уровня и музыкальных
жанров.
Однако, внутри меня жил не только пианист. Так уж случилось, что я с
детства, с пяти лет, полюбил футбол и стал довольно преданным
болельщиком московского «Спартака». Не скажу, что это было очень
оригинально с моей стороны, но верность клубу храню и по сей день,
хотя делать это все сложней, в виду нынешней совершенно бездарной
политики руководства клуба, и, как следствие, такой же бездарной
игры.
С возрастом все отчетливее приходило понимание того, насколько игра
старого «Спартака», с его изяществом мелкого паса, замысловатыми
кружевами на поле, с его непредсказуемостью и творческим подходом к
делу, перекликается с искусством джазовой импровизации, с ощущением
полной свободы в рамках заданной схемы, и даже с вероятной
возможностью выйти за эти рамки. Знаете, когда идешь по проторенной
дорожке, то довольно крепко стоишь на ногах, особо ничем не рискуя.
Но при этом выше головы тоже не прыгнешь. Так вот, «Спартак» всегда
старался прыгнуть выше головы, шел на определенный риск, чередуя
красивейшую, вдохновенную игру с просто провальными матчами. В этом
была его суть, но как раз это в нем было мне ближе всего! Вся эта
масштабная амплитудность, когда знаешь, что может получиться очень
скверно, но в то же время знаешь, что если получится хорошо, то это
будет действительно хорошо. Мне кажется, что так гораздо интересней,
хотя стабильность и уверенность в своих силах — это качества,
вызывающие у меня чувство глубокого уважения, которых иногда так не
хватает.
Но я, разумеется, был не только болельщиком, но и сам играл в
футбол, и делаю это с большим удовольствием по сей день. Надо
признаться, из всех амплуа на поле ближе всего и дороже мне всегда
было вратарское искусство. Многие с ужасом воспринимают тот факт,
что я умудряюсь совмещать в себе пианиста и вратаря в одном лице, но
я помню, как один игрок, мой приятель, за несколько дней до
очередного нашего матча просил меня быть аккуратнее, поберечь руки
и... не расколотить их об клавиатуру рояля. В общем, я на свой страх
и риск продолжаю в себе сочетать эти два увлечения, правда, в более
разумных пределах, чем раньше.
Что же касается музыки, то, не смотря на более-менее активную
концертную деятельность, студийной работой, к сожалению, я бывал
отягощен не часто. Я всегда старался себя позиционировать в первую
очередь именно как джазовый пианист, и с остальными клавишными
инструментами всегда находился в более прохладных отношениях, чем с
роялем. В результате чего в природе пока осталось не так уж много
записей с моим в них участием. Из вышедших в продажу дисков — это
альбом группы «Пернатый Змей», с которой я долгое время сотрудничал,
и которая была основана на пару Денисом Швытовым, прекрасным
альт-саксофонистом, и басистом Антоном Ревнюком, с которым меня
связывает работа не только в этой группе, но и во многих других
проектах. Также в этой записи участвовали Сергей Остроумов на
барабанах, и гитарист Павел Чекмаковский. Альбом назывался «Second
Meditation», состоял в основном из авторских композиций Дениса,
Антона и моих, и был записан в 2004 году. Самое смешное, что по
иронии судьбы я его записывал как раз на клавишах, так как не всегда
существует возможность снять приличную студию со хорошим роялем.
Также мы вместе с Игорем Бутманом (тенор-саксофон), Виталием
Соломоновым (бас) и Александром Машиным (барабаны) участвовали в
записи альбома авторской музыки трубача Александра Беренсона с
философским названием «Жизнь — как сугубо творческий процесс» в 2004
году. А недавно, в 2007 году, вышел долгожданный диск легендарного
трубача Германа Лукьянова «Черным По Белому», в записи которого
участвовало сразу четыре пианиста, правда один из них, Алексей
Беккер, был исключительно в роли барабанщика. Еще, помимо меня,
записывались Яков Окунь и Владимир Нестеренко, а также саксофонисты
Алексей Круглов и Роман Соколов, и даже Игорь Бутман сыграл одну
балладу. На контрабасе играл молодой, но очень талантливый музыкант
Макар Новиков.
Собственную музыку я как-то до последнего времени все никак не
решался записать в силу разных причин. Только когда трубач Виталик
Головнев, с которым мы часто вместе играли, надумал переехать в США
и попробовать свои силы в Нью-Йорке, мы решили с ним сделать эдакую
демо-запись на память (которая, к слову сказать, очень ему помогла
там получить представление о себе, как о музыканте). За одну ночь в
«ЛеКлубе» на полупрофессиональную порто-студию мы записали альбом
под названием «Иероглиф», в который вошли семь моих композиций, одна
из которых так и называлась. Состав участников был подобран крайне
удачно. Помимо Виталия Головнева и меня, был Сергей Головня на
тенор-саксофоне, Антон Ревнюк на контрабасе, и на барабанах
Александр Машин. Мы очень недурно сыграли, и единственная причина,
по которой я не выпустил этот альбом — это не очень хорошее качество
самой записи. Вполне вероятно, что когда-нибудь он все-таки увидит
свет.
Несколько лет спустя, когда Виталик Головнев приехал на очередной
фестиваль «Джаз в саду Эрмитаж» со своим нью-йоркским квартетом, мы
решили продолжить традицию, записав еще одну сессию в том же
«ЛеКлубе», тоже целиком состоящую из моих композиций. Правда, на
этот раз мы управились за две ночи. Да и состав тоже отличался: на
тенор-саксофоне был Дмитрий Мосьпан, Владимир Кольцов-Крутов играл
на контрабасе, а исполнить партию ударных я пригласил Сергея
Остроумова. Это был замечательный состав музыкантов, работать с
которыми чрезвычайно приятно и легко. Этот диск я назвал куда менее
скромно — «Фармакология», опять же одноименно с заглавной темой на
диске. Но, ни более тщательная подготовка к записи, ни хороший
звукорежиссер (я пригласил прекрасного музыканта Леонида Шупика
поработать над записью) не уберегли этот диск от той же участи, что
постигла и первую нашу работу. Тем не менее, получилась очень
хорошая демонстрационная запись, качество которой во многом
превосходило большую часть записей, выходящих в тираж в нашей
стране, но было недостаточным, на мой взгляд, для того, чтобы без
зазрения совести выпустить ее под своим именем.
Отдаю себе отчет в том, что присущий мне в некоторой степени
перфекционизм больше мешал, чем помогал, но мне очень не хотелось
издавать диск, на котором я был не удовлетворен ни качеством записи,
ни, что гораздо важнее, собственной игрой. Мне не хотелось равняться
на то, что и какого качества у нас в основном записывают и издают.
Именно это натолкнуло меня на мысль о возможности записи альбома в
стране, где музыкальная индустрия куда более развита, чем в нашей,
где знают все о специфике записи аккустического джазового квинтета,
равно как и обо всем остальном в этом вопросе. Речь, конечно же,
идет о родине джаза, о Соединенных Штатах Америки.
Поначалу я отгонял от себя эту мысль, слабо веря в возможность ее
осуществления, но она ко мне все возвращалась, как отвергнутый и
выброшенный на улицу котенок, не понимающий, за что его выгнали, и
терлась об мои ноги. Потом, через какое-то время, осмелев и поняв,
что прогонять ее уже никто не собирается, вскарабкалась ко мне на
колени, потом на руки, и стала мурлыкать, все громче и громче. О,
это был довольно смелый котенок! Теперь уже я бесконечно благодарен
судьбе, что он тогда не обиделся и не покинул меня навсегда, растаяв
в сумерках моего собственного неверия и скептицизма. Теперь я
убежден, что между даже самой невероятной мечтой и ее воплощением не
такая уж бездонная пропасть, как мне казалось раньше, а всего лишь
барьер, который можно и нужно преодолевать ценой своих собственных
усилий и стараний, за счёт устремленности своих намерений и отчасти
удачи и везения, которые при наличии первых двух пунктов не заставят
себя ждать. Дело в том, что ехать в Нью-Йорк, и везти с собою
музыкантов из Москвы было делом, на мой взгляд, весьма неразумным,
при наличии колоссального количества высококлассных музыкантов,
живущих там. Таким образом, одна моя мечта повлекла за собою другую,
не менее сокровенную — сделать запись с ведущими американскими
музыкантами. И вот, когда удалось найти достаточно средств для
осуществления своих намерений, я, долго не раздумывая, обратился за
советом к Игорю Бутману, который долгое время прожил в Нью-Йорке и
очень хорошо знал многих музыкантов и звукоинженеров, а также и все,
что связано с музыкальным бизнесом в этой области. Его очень
обрадовало мое рвение сделать запись именно в Нью-Йорке, и он
согласился помочь мне не только советом, но и приняв участие как в
организации этого процесса, так и в самой записи в качестве
саксофониста, не смотря на свой довольно плотный гастрольный график.
В итоге он сыграл очень важную роль в судьбе этой записи в целом, и
моей в частности. И вот мы приступили к подготовке записи: начиная
от выбора подходящих для создания альбома музыкантов и студии и
заканчивая авиабилетами, бронированием отеля и т.д. Она заняла
где-то порядка месяца, и была довольно приятным и волнительным
процессом. Что касается музыкантов, то у меня были определенные
соображения на этот счет. Как-то раз, за несколько месяцев до того,
как в январе 2007-го года навсегда закрылся уже ставший легендарным
«ЛеКлуб», я играл там серию концертов с приглашенным из Нью-Йорка
выдающимся трубачем Райаном Кайзором, который просто поразил меня
своей игрой, своим владением инструментом, своим звуком и
фразировкой! Ещё тогда я подумал, что как было бы здорово сыграть с
ним мою музыку, но предлагать ему это было слишком не этично с моей
стороны, как мне кажется. Я предпочел оставить это предложение до
лучших времен, которые, слава Богу, все-таки наступили. А вот
барабанщика Джина Джексона я всегда слушал с упоением, когда он
выступал здесь, в Москве. Помню, как Алекс Сипягин, наш выдающийся
трубач, который уже давно живет и успешно работает в Америке, привез
Джина в 2005-м году, и играл с ним несколько дней в том же
«ЛеКлубе». Также я помню, что сидел как завороженный, и не без
восторга слушал барабанщика, который, к слову сказать, девять лет
проработал с моим одним из самых любимейших пианистов, великим Херби
Хенкоком. Немного позже мне даже удалось сыграть с Джином пару
стандартов на джем-сейшне во время очередного фестиваля в Эрмитаже,
и, честно признаться, для меня было некоторым откровением, что
делать это будет не так уж просто, что нельзя было расслабляться ни
на секунду, но и ритм из-за этого получался хлестким и упругим.
Конечно, играть с таким барабанщиком было огромным удовольствием и,
как мне казалось тогда, пределом мечтаний.
Контрабасиста Угонна Окегво я, к сожалению, ни разу не слышал
вживую, так как он никогда не приезжал в Россию, но знал его, как
выдающегося «сайдмена» в квинтете знаменитого трубача Тома Харрелла,
и понял, что густой, сочный звук его контрабаса невозможно ни с чем
перепутать, и что самое ценное — в его игре настолько все лаконично,
немногословно и мудро, что завораживает, и хочется слушать еще.
С Игорем Бутманом меня связывает многолетнее сотрудничество. За эти
годы мы выступали с ним и в дуэте, и в квартете, и в биг-бэенде, и
даже с симфоническим оркестром, и всегда эти выступления были очень
эмоциональны и сопровождались очень бурной поддержкой слушателей.
Я был безмерно рад, когда выяснилось, что все эти замечательные
музыканты по какой-то необъяснимой причине оказались свободны в
намеченный срок и любезно согласились принять участие в этом
проекте.
И вот, когда все уже было обсуждено, договорено и согласовано, я
отправился в Нью-Йорк за несколько дней до намеченной записи,
разумеется, чтобы хоть как-то привыкнуть к этой чудовищной разнице
во времени. У меня почти не было ощущения растерянности и страха
перед неизвестностью, поскольку я уже однажды посещал этот
прекрасный и совершенно сумасшедший город, и некоторым образом был
уже с ним знаком.
По прилету я сразу же отправился на студию «Sear sound» посмотреть,
в каком состоянии находится рояль, и нужно ли заказывать другой в
случае его плохого самочувствия. Американский «Стейнвей» оказался
моим ровесником, и находился в прекрасной форме, чему я откровенно
обрадовался. Да и сама студия производила замечательное впечатление,
равно как и ее хозяин, который очень любезно и доброжелательно
показал мне ее возможности со всем самым современным оборудованием и
невероятным парком всевозможных микрофонов. Это была целая
экскурсия, в том числе и в историю, так как в этой студии в разное
время записывалось огромное количество известнейших музыкантов,
часть из которых смело можно называть легендарными!
Осталось только забронировать зал для того, чтобы провести там
репетицию со всеми музыкантами за день до записи, что я успешно и
сделал. Теперь можно было выпустить пар и морально подготовиться к
предстоящему.
В день репетиции выяснилось, что Райан Кайзор прийти не сможет ввиду
очень сложного своего расписания, но он извинился и пообещал, что с
нотным материалом проблем не будет. К слову, он не обманул — так оно
и случилось. Остальные музыканты явились в назначенное время, Игорь
очень помог мне провести процедуру знакомства, а я ознакомил их с
тем, что собирался записывать.
Вообще, довольно непросто пройти десять композиций за одну
двухчасовую репетицию, но Джин, Угонна и Игорь настолько опытные
музыканты, что для них это не составило особого труда. Конечно, были
моменты, над которыми надо было поработать, но в целом все прошло,
как по маслу.
На следующий день к одиннадцати часам утра, как и было
предварительно договорено, я приехал на студию, и, к своему
величайшему удивлению обнаружил, что все расставлено по своим
местам, все микрофоны настроены, все уже работает, и хоть прямо
сразу можно записываться! Наушники настроены уже так, что даже в
мыслях нет что-либо корректировать. Хотя, надо сказать, что к каждым
наушникам прилагался небольшой пульт, позволяющий изменить
громкость, тембр, а также баланс всех инструментов. Не было никакой
многочасовой потери времени на настройку микрофонов, звука и т.п.
Все уже было готово! Это был для меня шок, но чрезвычайно приятный.
Иначе это никак не назовешь. Очень хочется надеяться, что
когда-нибудь и у нас в России научатся такому же безупречному
сервису.
Джеймс Фарбер (которого мне посоветовал Игорь Бутман, зная о нем не
понаслышке и имея уже приличный опыт работы с ним) оказался
действительно потрясающим звукорежиссером, прекрасно разбирающимся
как в тембральных возможностях инструментов, так и в музыке в целом.
А главное, он слышал все происходящее именно как музыкант, чем
просто поразил и покорил меня. Стоит ли говорить, что при всей
напряженности, эта работа в студии доставляла мне (а я очень
надеюсь, что не только мне) немало удовольствия. Но, разумеется, не
удовлетворения. Я убежден, что быть полностью удовлетворенным
собственной записью в принципе невозможно, но, чтобы облегчить
страдания, можно абстрагироваться, и попытаться прослушать все как
бы со стороны. Ну а потом работать с такими замечательными,
маститыми музыкантами на такой студии с таким звукоинженером, да еще
заставлять их играть свою музыку — уж не об этом ли я мечтал, уж не
этот ли котенок мне так долго и ласково мурлыкал на ухо?!
Таким образом, я бы сказал, что это были два незабываемых дня
мучительного удовольствия как от самого процесса, так и от осознания
его.
Взаимопонимание с музыкантами, не смотря на некоторые мои опасения,
наладилось практически сразу же, отчасти благодаря Игорю, который
очень помог мне с переводом, по причине не очень уверенного моего
английского. Особенно приятно меня поразил уровень их
профессиональных качеств, который был очень высок! Это был бесценный
опыт, потому как, работая с такими музыкантами, я без сомнения
повышал свою собственную планку. Многое даже зазвучало по-другому. В
результате, к своему собственному удивлению, я обнаружил, что на
нашей записи есть несколько таких мест, где музыка звучит даже
лучше, чем я мог себе представить, и это мне очень дорого! Я
бесконечно благодарен Господу Богу и всем, кто помогал мне в этом
непростом деле, за то, что у меня получилось воплотить в жизнь мою,
наверное, самую сокровенную мечту в жизни!
Для того, чтобы не останавливаться на достигнутом, я, еще находясь в
Нью-Йорке, уже точно знал, что обязательно сюда вернусь с целью
записать свой очередной диск, и это будет уже совсем другой альбом.
Именно так мне это представляется, и хочется верить и надеяться, что
у меня все получится не смотря ни на какие трудности, которые
обязательно встают на пути, как бы показывая всем своим видом, что
путь этот — верный.
Иван Фармаковский

Об альбоме (сборнике)

Новый альбом Ивана Фармаковского был
записан именно тем составом музыкантов, который с успехом выступил
на фестивале «Триумф Джаза» в начале этого года: пианист Иван
Фармаковский, саксофонист Дмитрий Мосьпан, басист Антон Ревнюк и
американский барабанщик Дональд Эдвардс представили московской
публике новую авторскую программу, продемонстрировав по-настоящему
высокий уровень музицирования. Дальнейшее развитие событий не
заставило себя долго ждать — в сентябре на лейбле Butman Music вышел
альбом квартета «The Way Home», и его сразу окрестили самым
многообещающим релизом лейбла в 2010 году.
На альбоме представлены совершенно новые авторские композиции
Фармаковского, а также его джазовые аранжировки на известные
советские песни. Две яркие пьесы написал и Дмитрий Мосьпан, одна из
которых и дала название диску. Оригинальные композиторские идеи,
обращение к богатому наследию русской музыки, узнаваемая манера игры
музыкантов — всё это создаёт неповторимое звучание альбома «The Way
Home», который непременно придётся по душе как самым преданным
почитателям джаза, так и только начинающим знакомиться с джазовой
музыкой меломанам.

На альбоме «The Way Home» — самом многообещающем релизе лейбла
Butman Music в 2010 году — представлены совершенно новые авторские
композиции Ивана Фармаковского и Дмитрия Мосьпана, а также
неожиданные джазовые аранжировки Фармаковского на известные
советские песни: «Оранжевую песню» К. Певзнера и «Полюшко-поле» Л.
Книппера.
На новом диске Иван Фармаковский продолжает удивлять свежими
композиторскими идеями и умением превращать самые неожиданные пьесы
и песни в джазовые стандарты!
Игорь Бутман: «The Way Home» — новая потрясающая работа Ивана
Фармаковского и его квартета. Иван Фармаковский — один из лучших
пианистов современного джаза, знающий джаз тонко и глубоко и
играющий его с потрясающим драйвом и настоящим свингом. Басист Антон
Ревнюк чутко слушает и реагирует; он связывает музыкантов квартета
воедино. Я рад, что на альбоме солирует один из моих любимых
саксофонистов — тенорист Дмитрий Мосьпан. Присутствие в квартете
американского барабанщика Дональда Эдвардса привнесло в музыку
разнообразие красок и ритмов. Правильное понимание акцентов,
нюансировка и чёткий ритм раскрыли наших музыкантов со всех сторон.
Блестящая работа!
 

дополнительная информация

lettitbit.net

shareflare.net

и на будущее, сможете закачивать файлы для себя.
Тем, кто неддавно подписался на рассылку,
Советую ознакомиться с предыдущими выпусками.И найти чтото интересное для себя.
http://subscribe.ru/archive/culture.music.multichanneldtsТакже принимаются музыкальные заявки,
для ознакомления музыкального формата подписчиков,
и дальнейшего формирования выпусков пишите :Автору