"Звени струна" - песня Сергея Косолапова на стихи Леонида Васюковича

Здравствуйте, друзья!

Сегодня в выпуске:

        Am               Dm   Dm6/F
Пока трубят весенние рассветы,
  E             E7         Am
И мир нам предлагает сто дорог,
  G7                     C
Пока еще все лучшее не спето,
         Dm    Dm/F        E7
Давай не будем пить на посошок!


Припев:
              Am    A7         Dm   Dm/F
    Звени струна легко и благозвучно,
          G7                  C   E7
    Пусть радуются сердце и душа!
                  Am    A7             Dm    Dm6/F
    Пусть будет в жизни трудно, но не скучно!
                Am   Dm6 E7     Am  E7
    А жизнь, ей-богу, чудно-хороша!


Пока мы любим и еще любимы,
Пока волнует мира красота,-
Небес высоких, гор необозримых,
Нас стороною обойдет беда.

Пока не устаем мы удивляться,
Перед опасностью не опускаем глаз,
Пока способны жизнью восхищаться,
Согнуть в дугу ничто не сможет нас!

Пр.

Так не считай года, тобой прожитые,
И не загадывай  кукушкам наперед.
А сколько б не было задумано, насчитано, -
Ведь все равно когда-нибудь пройдет!

Пр. 

Если Вам не понятны аккорды в песне, посмотрите на сайте раздел "Аппликатура аккордов".

Эта песня есть и на Audio-CD Одержимые высотой.

На сайте эта песня есть в mp3 на страничке "О себе".

14 июля 2004 г., среда.

Утром испытывали будильники. Новый (общественный) сработал в 7 часов довольно громко, мой старый – в 07:40, но очень тихо, едва слышно. Да, плохо. Так немудрено и гору проспать, если не умеешь “программироваться”, как Штирлиц! А здесь не Азия, здесь “в три – подъем, в четыре – выход”...

Утро ясное, солнечное и теплое. Прямо с поляны перед домиком видны снежные горы Уллутау и Чегет. Между ними перевал Гарваш, по которому определяется погода на ближайшее время. Сейчас седловина чиста, в окрестностях ни облачка. Сведения, полученные в поезде, начинают проецироваться на конкретную местность, и это очень приятно.
По пути в столовую отловила Вадима и за две минуты решила проблему, терзавшую меня весь поезд: будем мы общаться “с церемониями” (то есть на “вы”) или “без церемоний” (в смысле на “ты”). Ответ предсказуемый.

На завтрак гречка с курицей. За столом, случайно глянув в окно, на секунду застываю с кашей во рту: ближайший склон круто взлетает в небо, “зелёнка” переходит в скалы, и оттуда белая вершина смотрит прямо к нам в обеденный зал. С бетонного крыльца столовой еще более впечатляющий вид: на другом берегу реки, под самым небом, справа от Чегета открывается тоже снежная вершина Чотчат. Всё кажется так близко по сравнению с киргизскими масштабами, но в то же время склоны ущелья выглядят ужасно крутыми.

Я хочу сразу и везде, во всех направлениях, на любые горы, только побольше!..

Кочерга курит на бревне возле газона, ждет остальных.
– Юрий Иванович, помните, о чем я вас просила на Шихане?
– Нет, не помню.

... Недели три назад у нас произошел напряженный и не очень приятный разговор на тему “зачем ты собираешься в горы, если тебе там ничего не светит?”. В том смысле, что второго разряда у меня на самом деле нет, поскольку никогда не было полноценных учебных занятий на льду и снегу в альплагере, а есть просто вершины, нахоженные во время сборов. Что вдвоем с Ларисой нас никто на восхождения не выпустит, а специально водить тоже никто не будет. (Юрий собирается делать с Вадимом третий разряд “с нуля”; Шестаков, Алявдины и Кур – со своими планами; может быть, к ним “пристегнется” Афанасьев, и в любом случае они вряд ли усидят на “тройках” и “четверках”, а захотят ходить “пятерки”). Вот так прямолинейно, жёстко и честно - он допил чай и ушел. Я прикинула в уме тоже честно и без обид: абсолютно новый район, а на третий разряд требуется четыре или пять вершин, а за снег и лед у меня, действительно, всегда были невысокие оценки – запнула подальше спортивные амбиции, догнала Кочергу под скалами и попросилась к нему в новичковое отделение, мысленно утешаясь тем, что “Господь гордым противится, а смиренным дает благодать”. Юрий сказал: “С удовольствием!”, - и до сих пор я мучаюсь вопросом, не была ли это с его стороны банальная “проверка на вшивость”...

Сейчас мне требовалось подтверждение, что он согласен взять меня в отделение к Вадиму с Игорем, потому что в ближайшие дни в нашей группе будет решаться вопрос, кто куда ходит, и самое печальное было бы позариться на “тройки”, а в итоге “пролететь” и не сходить никуда.

Договор остался в силе.

Я примчалась в “Дом инструкторов”, схватила фотоаппарат и понеслась на улицу снимать пейзажи, опасаясь, как бы их вскоре не затянуло тучами. Вместе с Чегетом, Чотчатом, деревьями и домиками дизельной в кадр попал опухший “после вчерашнего” Афанасьев, неторопливо идущий из столовой. Пообещала снять его крупным планом тогда, когда он будет чуть больше похож на спортсмена. Саша не возражал, а мне посоветовал спуститься вниз по реке до “Джайлыка”: оттуда можно сделать классную панораму горы Уллутау. Мы условились о контрольном сроке через час, и я побежала вниз по дороге. Сразу появилась сильная одышка, хотя так чувствовала себя нормально. Метров через двести вспомнила о пограничниках и о том, что у меня ни пропуска, ни документов, и свернула с дороги на реку. Сделала несколько снимков, мечтая, чтобы хоть часть этой красотищи осталась потом на фотографиях, чтобы сохранились цвета и настроение.

Полчаса погуляла по реке, бегом вернулась к домику – дыхания нет, сердце в ушах колотится... И вовремя. Оказалось, что собираемся “за акклимухой” на “Райские ночевки”.

Надели альпинистские ботинки, взяли с собой легкие рюкзачки и впятером под Сашиным руководством двинулись в сторону “Джайлыка”, а Юрий остался добывать нам инструктора. Прошли мимо пограничного поста, где нас облаяла овчарка. Документы солдат проверять не стал (хватило группового пропуска), только попросил сигарету. Вокруг поста в высокой траве навалена всякая проволока, в которой я несколько раз застряла.

Поднимались по правому (левому по ходу) берегу реки Куллумкол, правого притока Адырсу. Тропа местами отличная, местами – по крупной сыпухе. Кругом трава, цветы, небо синее, а в нем белые горы... Шли не очень быстро, нормально. Опасалась, что после трехлетнего перерыва будет тяжко подниматься - Саня даже несколько раз мне пульс замерял на всякий случай. Но ничего, жить можно. Испытывала свои новые ботинки – очень удобные по сравнению с обычными “тракторами”, мягкие, легкие.

В районе какого-то из правых притоков сбились с тропы и полезли наугад налево-вверх. Чем дальше лезли, тем чаще поминали русского народного героя Сусанина – в смысле, правда ли его звали Иваном? А точно не Александром?..

Заперлись сначала на крутую морену, потом почти на четвереньках полезли по еще более крутому травянистому склону с кочками. Взмокли и запыхались, как собаки. Нашли травяное плечо, которое приняли за “Райские ночевки”, повалились отдыхать прямо в цветы. Лариса удалилась из поля зрения загорать. Прошло, наверно, с четверть часа, когда в нас начали закрадываться странные подозрения... Во-первых, нигде в округе не было воды. Во-вторых, мы разлеглись среди полуметровых кочек с длинной травой, утрамбовать которые, чтобы поставить палатку, было совершенно немыслимо. К тому же и следов от палаток не наблюдалось. В-третьих, из рассказов Кочерги в поезде я точно запомнила, что “Райские ночевки” с одной стороны прикрывает от ледника длинный и острый скальный гребень – “Джайлыковский забор”. А какие-то скальные зубья, предположительно похожие на его “пилу”, едва-едва виднелись из-за соседнего вала морены...

Через полчаса отдыха мы решили, что всё же ошиблись, и траверсом без потери высоты полезли через морену в сторону “забора”. За ближним валом оказался еще один, но тут уж стало очевидно, что до “Райских ночевок” мы не дошли. У парней родилась неубедительная версия, что дошли до “Тютюйских”; я осталась в уверенности, что это были вообще никакие не ночевки. На этом первая вылазка завершилась. Как бы там ни было, но высоту набрали прилично, можно и возвращаться. К тому же Лара начала бинтовать колени, а у меня разболелся правый голеностоп (травмированный еще на Шихане, как назло, в день рожденья моего любимого барда Ю.И. Визбора, где-то через полчаса после “судьбоносного выяснения отношений” с Ю.И. Кочергой). Короче, так мы с Ларкой и хромали на спуске позади всех. У меня-то хоть одна нога, а у нее к тому же заболела голова и начало тошнить. Саша, Вадик и Игорь шли гораздо лучше, им приходилось то и дело нас ждать. Но, похоже, вчера в машине Конникова и Тукмачёва сильно продуло из окна – теперь оба мучаются кашлем и насморком. Афанасьев между делом развивал теорию, что головная боль на спуске – это как раз нормально. Я лишь удивлялась, почему до сих пор чувствую себя прилично, хотя обыкновенно акклиматизируюсь очень тяжело...

Тем временем Юра Кочерга зашел в учебную часть и наконец-то застал там начальника, Юрия Ивановича Порохню. Тот сказал, что сейчас свободных инструкторов в лагере нет, и предложил прийти завтра.

Тогда Кочерга “выстрелил” следом за нами по тропе с отставанием минут в тридцать. К его удивлению, отделение из пяти человек нигде впереди не просматривалось. Он поднялся на “Райские ночевки” уже подозревая, что нас там нет. Спросил у двух групп – не проходили. Юрий понял, что мы серьезно плутанули неизвестно где, повернул вниз и в результате оказался дома раньше нас.

А я зря удивлялась: вся “прелесть”, которую Лариса перенесла еще на тропе, настигла меня в самом низу, в лагере. Пришлось на подгибающихся ногах не один час нарезать круги по поляне перед домиком, игнорируя неостроумные комментарии живущей по соседству московской молодежи, потом в расстроенных чувствах слушать Юрины утешения и снова тупо бродить по дорожкам. Наши ребята, замерзнув в сырой комнате, вытащили на улицу коврик и взялись за починку и подгонку снаряжения. Игорь, например, шил очень нарядные зеленые “фонарики” на ботинки...

Запарившись ходить по кругу, я взяла у Лары контрольный срок на два часа, ушла на речку и там устроила себе “реанимацию”. В голове сразу прояснело, к ужину вообще полегчало. А в столовой на десерт дали бананы!!!

Вечером, уже в темноте, Вадик вынес на улицу баночки и аэрозольные баллончики с какими-то пропитками для обуви, и все занялись промазыванием ботинок.

Здесь же, за столиком у входа в дом, заполняли анкеты для учебной части. Последним искушением гордости стал вопрос насчет спортивной квалификации. Что тут писать? “Второй неподтвержденный”?.. Подглядела в анкету Кочерги, там значилось: “Новичок (КМС, перерыв 10 лет)”. Мне стало стыдно за взвизг амбиций; вписала в графу: “Новичок (III разр., перерыв 3 года)”. Господи, было бы за что цепляться, кроме потерянного времени!..

15 июля 2004 г., четверг.

Утром в качестве побудки - бульканье вскипевшего чайника и вопрос: “Чай?.. Кофе?.. Потанцуем?..”

На завтрак пшенка + сосиска + масло. Пасмурно, капает дождик. Из столовой мы с Игорем и Вадимом пошли на склад за снаряжением, а Юрий - в учебную часть, снова насчет инструктора.

Порохня, едва глянув на смутно знакомое лицо, спросил в лоб:
– Какой разряд?
– По программе новичков, – ответил Кочерга.
– Это я понимаю, – сказал начуч. – Я спрашиваю, разряд у тебя какой?
– Был когда-то КМС, потом большой перерыв...
– Инструктор?
– Да там документы не были оформлены как полагается...
– Третья категория?
– Была когда-то третья.
Порохня тут же занес разведданные в свои записи.

Всё это время мы ждали, пока придет кладовщик, потом уносили часть снаряжения в дом, снова возвращались, и в итоге собрались на складе полным составом. Для учебных занятий, чтоб не жалко было валяться по снегу и льду, взяли четыре комплекта штормовок и брезентовых брюк до колена (длиннее не оказалось), три ледоруба (у меня свой), систему и каску для Вадика, четыре рюкзака, а еще горсть гвоздей - делать вешалки в доме. Все это записали на Тукмачёва.

Снаряга – сплошная рвань. Брюки (точнее, бриджи) - вообще все одного размера, примерно 46-48, и в результате я заворачиваюсь в свои, подстегнув лишнее на булавки, а на Вадиме штаны не сходятся и держатся на подтяжках. Как раз из-за подтяжек мы и не можем поменяться: конструкция не для женщин. Юра каким-то образом попадает в золотую середину – наверно, рассчитывает не потерять брюки, когда сверху наденет обвязку. Точнее всех вписывается в размер Игорь.

До самого обеда зашивали бесчисленные дыры. Между делом Юрий рассказал о результатах своих поисков:

-Нашел нам инструктора - мужик из Москвы, ходит очень медленно. Лет ему, наверно, шестьдесят-семьдесят... Или сто двадцать! – задумчиво добавил он. – Только вот, похоже, поговорить любит, а у нас и так всё отделение – сплошные болтуны!..
– Особенно Кочерга, – уточнил Вадик.

По дороге в столовую зашли познакомиться: Виктор Николаевич Леонов, живет возле спортплощадки в длинном одноэтажном корпусе, Где у каждой комнаты собственная дверь на улицу. Ну, на развалину-то он не похож. Невысокий, плотный, с беспокойными голубыми глазами.

Сразу после обеда (борщ + картофельное пюре + рулет мясной), когда сквозь тучи начало прорываться солнышко, инструктор зашел за нами, чтобы вести на прогулку с набором высоты. Собираться пришлось в страшной спешке: он торопился за группой, выдвинувшейся в ту же сторону с полной выкладкой на ночевки под ВМФ. Ждать всех нас Виктор Николаевич не стал. Вылетев из-за кустов со стороны “удобств во дворе”, я обнаружила, что он уже всех увел, и только Юрий с лыжными палками в руках дожидается меня возле дверей дома. Рванули в погоню почти бегом. Голеностоп завыл, будто того и ждал. Плохо, плохо... Настигли наших перед самым “Джайлыком”.

Догнав группу попутчиков, остановились на совместный привал как раз там, где я впервые увидела позавчера на подъеме лавинный снег. Эти ребята, похоже, леоновские знакомцы. Оценивающе окинули нас взглядом бывалых альпинистов. Какого лешего я вырядилась в эти брезентовые бриджи поверх Скалолазных лосин?.. Дебильный вид! Один пацанчик даже поинтересовался с плохо скрытой гордостью: “А какой у вас разряд?”. Кочерге пришлось его удивить. Впрочем, у него двадцать лет альплагерей на лице написаны...

Дальше свернули налево, пошли наверх вдоль речки Джаловчат (левого притока Адырсу). Зимой здесь в прежние годы работал горнолыжный подъемник – недаром на складе в “Уллутау” выстроилась целая батарея лыж “Polsport”.

– Так, ребята! Вот посмотрите, как правильно ходить по горам. На каждый шаг на подъеме нужно так ставить ногу, чтобы камень был под пяткой. Вот: камень под пятку – и пошли, и пошли!..

Мы идем в очень спокойном темпе, инструктор рассказывает, что пульс и ритм движения всегда должны быть постоянными, хоть на подъеме, хоть на ровном участке. А сам, между прочим, на выполаживаниях ускоряется. Не торопясь, часто отдыхая и не обгоняя тяжело нагруженных попутчиков, зашли за ними примерно до середины крутой и острой морены (правый обрыв - трава в цветах, левый - сыпуха). Там остановились. Сидели, рассматривали окрестности. Виктор Николаевич, как выяснилось, района практически не знает, всё спрашивал у Юрия. Повезло ему, что один из участников - абориген “Джайлыка”.

Снизу наполз туман. Полюбовались, повернули назад. Вниз по тридцатисантиметровому “ножу” морены идти страшнее, чем вверх. На спуске Виктор Николаевич кормил всех яблоками и тоном пионервожатого ворчал на Вадима и Юрия за то, что они курят. Нет, что-то в нем меня определенно настораживает. Как будто мужик гораздо хитрее, чем хочет казаться...

– Так, а у Вадима еще и бронхитик!..

Действительно, у Игоря дела уже значительно лучше, а Вадик кашляет всё сильнее.

Внизу, на стыке тропы с дорогой, встретили “ЗиЛ” с несколькими кавказцами - работниками лагеря, - и нас подвезли в открытом кузове прямо до ворот “Уллутау”. Со всеми прыжками по ухабам и камням, виражами и внезапно вылетающими в лицо ветками. Аттракцион просто! Сквозь туман то проступали, то снова растворялись снежные вершины – это было чудо, сказка, кинематограф... Белый Треугольник, где-то сверху подсвеченный солнцем, выплывает сквозь облако, потом отступает. Крепко цепляюсь за деревянный борт над кабиной, ноги амортизируют сильнее, чем на горных лыжах; и наши здесь, по периметру кузова, тоже молчат, берегут зубы... Один из фрагментов счастья.

Приехали часов в семь, как раз успели отдохнуть перед ужином (гречка с мясом + компот + йогурт!!!). Потом с Ларисой сбегали в душ.

Вечером Афанасьев пытался слушать кассеты на своем тридцатирублевом китайском плейере, но дольше чинил наушники, а остальные оттачивали остроумие на его счет. Сашка уже в тихом бешенстве, потому что сегодня должен был приехать Алявдин, но его нет.

Ночью сильнейшая гроза - блещет каждые две секунды. Жутковато: у нас на Урале таких не бывает...

Присылайте в рассылку:

Ваши письма, рассказы, песни будут использоваться при формировании рассылки. Если Вы не хотите, чтобы Ваш E-mail появился в рассылке, скажите об этом в письме!

Буду рад конструктивной критике, Вашим пожеланиям и предложениям. От ошибок никто не застрахован. Если вдруг вы их где-то найдёте, большая просьба - сообщите об этом мне.