Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Жёлтая тетрадь

Подписаться Бесплатная «Серебряная» новостная рассылка . Подписчиков 21 RSS
  Октябрь 2015   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31


За последние 60 дней ни разу не выходила


Открыта: 10-10-2015

Автор
Erche

Статистика

21 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Жёлтая тетрадь 0


Поезда шли с востока на запад и с запада на восток.

Промежуточная станция служила лишь кратковременным остановочным пунктом, когда на крошечный перрон высыпали десятки людей: курили, разговаривали, кутаясь от холода в теплые пальто, кто-то забегал в небольшой магазинчик, ютившийся на краю платформы.
Поезда эти приносили с собой сотни, тысячи разных запахов - еды, табака, лекарств, морской соли и рыбы, шерсти и сырых ниток; временами собачий нос улавливал терпкие, густые запахи дорогих женских духов и лисьего меха, выделанной кожи, смазанных гуталином сапог.
Но чаще всего букет был наполнен запахами ничем не примечательными, обыкновенными, чего не скажешь о самих людях, казавшихся в пронзительной ночной мгле настоящими великанами.
Кто-то источал запах гнева, и Рябой, сунувшись несколько раз под ноги таким, получил носком сапога под ребра; пару раз его пытались погладить - от таких пес шарахался в сторону, поджимая хвост.
Впрочем, и сами люди, смутившись своего порыва, неловко перебирали в воздухе пальцами, рассеянно думая о своем. Это были наиболее странно пахнущие люди - их словно бы и не было в этом мире, а запах их был полон неизбывной тоски и сомнений, и самая дорога их в поезде казалась Рябому бегством, но от чего и куда пес понять не мог.
Но были в проезжавших мимо станции поездах и такие, кого пес любил всем своим сердцем сразу, беззаветно. Такие люди всегда угощали его кусками хлеба и костями, иногда перепадали куски мяса, вареные яйца, но последние он недолюбливал, а потому старательно не замечал таких "подарков". От таких людей пахло едой и теплом, домашним уютом, который Рябой улавливал даже тогда, когда пассажир оставался в вагоне, выбрасывая кусочки лакомств псу через форточку. Такие люди вообще редко покидали вагон, а если им хотелось курить, они опять-таки делали это возле окна, о чем-то тихо переговариваясь с соседями, или, если были одиноки, рассматривая суетящихся на платформе людей.
И все-то у этих последних казалось таким стройным и ладным, что сердце пса замирало от удовольствия при взгляде на них. Их окружал неповторимый аромат умиротворения, какого не было ни у сердитых господ с сапогами, ни у мятущихся душ, потерянных, не знавших даже, стоит проявить эмоции, или бежать, бежать еще дальше.

Стоянка поезда продолжалась не дольше пятнадцати минут, и Рябой, наглотавшись хлебных корок, обежав поезд кругом, улегся у ног своего хозяина, пожилого начальника станции.
Матвей стоял возле головного вагона и о чем-то негромко переговаривался с машинистом, их разговоры пес не понимал, но машиниста он знал, это был очень странно пахнущий человек. Было в нем что-то от тех, умиротворенных, но более глубокое, что просто так не раскопаешь. Рябой любил его, сам не зная почему.
Когда-то у его хозяина была дочка, она играла с Рябым, а потом перестала. Однажды она села на поезд точно так же, ночью, только снега тогда не было, и уехала. Вероятно, все люди так, вырастая, садятся на поезда и едут куда-то, думал пес. Будь его воля, он бы тоже сел так на поезд и поехал следом за дочкой хозяина, уж он-то точно не дал бы ее в обиду сердитым сапогам, и от потерянных бы он ее защитил. Она ведь наверняка не чувствует их запах, не видит, как смущены их души. Он, Рябой, непременно оградил бы ее от всех, кроме, разве что, тех, кто пахнет едой и уютом. Этим точно можно было доверять.
Поезд зашипел, напоминая о том, что скоро тронется, люди на платформе медленно двинулись к вагонам, без суеты и спешки, словно обреченные, смирившиеся. Пес поднял голову, его хозяин достал из внутреннего кармана теплого тулупа какой-то сверток и протянул машинисту. Тот взял, кивнул с улыбкой, доброй, теплой. Подняв руку на прощание, он поднялся в свой вагон, где, как подозревал Рябой, находится таинственное сердце поезда. С шумом тронувшись, состав неспешно набрал скорость и уже через несколько минут исчез в полуночной темноте. Поднявшись на ноги, пес уставился на хозяина, глядящего вслед скрывшемуся поезду.
И как он может там увидеть что-то? Это ведь невозможно.

Промерзнув от контакта с простывшей землей, Рябой с энтузиазмом потрусил вперед, то и дело оглядываясь на хозяина, который остановился на мгновение напротив молодого человека, одного из тех, потерянных, кто сходил с поезда, чтобы покурить. Перекинувшись несколькими фразами, мужчины пошли в сторону дома Матвея.
Дом начальника станции находился почти у самого перрона, в паре сотен метров от железной дороги. Первым в тепло ворвался Рябой, спеша занять свое место возле радиатора, переживая, что этот потерянный позарится на такое славное и теплое место. Впрочем, видя расположение хозяина к этому человеку, пес, свернувшись калачиком на овечьей шкуре, подставляя продрогшие лапы теплу, стал внимательнее всматриваться в гостя.
Сероватое, высушенное ветром и солью лицо выражало растерянную, но решительную и оформившуюся скорбь, прочно закрепившую свои позиции в деталях мимики. Такие лица он уже видел раньше, но не знал, почему они такие, не ведал, отчего люди становятся серыми, будто неживыми.
Рябой посматривал то на гостя, севшего на стуле в углу, то на Матвея, размеренно заваривавшего чай, горячий запах которого приятно стукнул в ноздри. Пес наблюдал за глазами гостя, за тем, как цепко те хватаются за каждое движение старика, с каким участием и благодарностью он принял кружку. Рябой поднялся и медленно, настороженно поглядывая на гостя, перешел к его стулу и улегся у ног молодого человека. Не одному же Матвею быть гостеприимным.

Негромкие разговоры, который Рябой улавливал краем уха, продолжались до утра. Несколько раз пес, расслабившись от спокойного домашнего тепла, проваливался в сон, несколько раз вновь просыпался, когда его хозяин поднимался с места, чтобы вновь налить гостю чай.
Раздавшийся вдалеке за стенами дома гудок возвестил о прибытии нового поезда, но уже в другую сторону. Первым поднялся пес, затем и гость, запахивая пальто, повернулся к двери.
Поглядев на хозяина, Рябой сразу понял, что к этому поезду они не пойдут.
Дверь за гостем закрылась, и пес вновь вернулся на свое место к горячему радиатору. Матвей же, развернув газету, принялся читать, а Рябой, проваливаясь в сон, все думал, думал, он видел людей в сердитых сапогах, которые кормили его курицей, видел женщин в лисьих шубах, лисы оживали прямо на них и бежали прочь, и пес разделял их стремление - от таких духов действительно надо бежать.
Видел он и лицо ночного гостя, который сошел с поезда и уехал утром обратно; видел, как покойно стало лицо его, как разгладился лоб, когда он ушел, и уже сквозь сон припомнил Рябой запах того человека, глубокий и свежий, морозный. Запах найденного человека.
В избранное