Родом из детства

    Выпуск 6 от 25 июля 2011 г.

5. «УПОВАЙ, ЧЕЛОВЕЧЕ...»

(продолжение, начало см. в предыдущих выпусках)

Несмотря на то, что Сергей носил по-прежнему 2 узких шеврона на рукаве и по 3 квадрата, или иначе — «кубаря», в петлицах, то есть оставался в звании старшего лейтенанта, его послужной список прибавлял в весе.

Приказом РВС СССР по личному составу армии № 0321 от 9 июня 1932 г., г. Москва:
«Исполняющий должность командира отряда 3-ей ВШЛ и ЛН им. К.Е. Ворошилова Серёгин С.М. утверждается в занимаемой должности».
Далее шла личная подпись зам. Наркомвоенмора и Пред. РВС СССР Тухачевского Михаила Николаевича.

Серёгин тогда командовал Первым отрядом 4-й авиаэскадрильи, а с марта 1932 по декабрь 1933 временно исполнял должность командира эскадрильи. В его подчинении находилось 27 человек.

Своим опытом Сергей Максимович делился не только в учебном процессе, но и со страниц школьной многотиражки «Контакт». Вместе с ним публиковали статьи по наземной и лётной подготовке его ближайшие друзья и коллеги, командиры, В. Трубников и Григорий Волков. В двух книгах по истории Оренбургского военного авиационного училища лётчиков их фамилии рядом - в первом выпуске 1958 года на стр. 34, а в третьем издании 1971 года - на стр. 37: «На страницах газеты «Контакт» со статьями выступали: старший инженер школы тов. Вегенер, инженер тов. Петрук, преподаватель теории полётов т. Ломанов, командиры авиаэскадрилий тт. Бачаев, Серёгин, Трубников и др.». В изданиях 1964 и 1976 гг. этого текста уже нет.

Они и жили в одном авиагородке и досуг проводили вместе. Нине Максимовне Высоцкой запомнился рассказ Ольги Александровны о том, как однажды С. Серёгин, Г. Волков и В. Трубников с жёнами после танцевального вечера возвращались домой и проходили мимо похоронной конторы возле Кладбищенской церкви Смоленской Богородицы. За оградой у стены стояли свежеизготовленные гробы. Приятелей это вдруг до того развеселило, что они, неожиданно для своих спутниц, начали те гробы... примерять на себя. При этом они корчили смешные рожи и хохотали до изнеможения. А страна, кроме шуток, натурально одевала в сосновые сарафаны своё голодающее и бесправное население...

Впрочем, они все ходили под Богом, и на новом русском кладбище «в конце Челябинской улицы» постоянно появлялись захоронения инструкторов-лётчиков и учлётов. Надгробия заметно отличались от других застывшими лопастями пропеллеров. Такая традиция существовала у лётчиков всей страны. По воспоминаниям служащей авиаремонтных мастерских Надежды Александровны Клеменовой, в их цех точных приборов, что размещался на «спецтерритории» в конце Кооперативной улицы (ныне ул. Кирова) часто поступали приборные доски с разбившихся самолётов. Они были залиты кровью и полуразрушены, но подлежали чистке, ремонту, наладке и возвращению в строй, в отличие от пилотов тех машин.

С декабря 1933 года Сергей Максимович вновь командир отряда учебной эскадрильи, но уже по более высокой служебной категории К-8, в соответствии с которой его месячный оклад составлял 625 рублей.

И снова из Москвы пришло печальное известие: 4 мая 1934 года на 56-м году жизни скончался отец, Максим Иванович Серёгин. Семья Серёгиных осиротела. На похороны собрались Надежда, Нина, Володя да из родни кто-то. Сергей на похоронах не был, лежал в госпитале, прислал лишь телеграмму.

В период с 1933 по 1934 годы, выполняя специальное задание командования, личный состав школы произвёл два дополнительных выпуска девушек-пилотов, принятых по комсомольскому спецнабору в 1931 и 1932 годах. Среди выпускниц, в подготовке которых непосредственно участвовал Серёгин С.М., находилась воспитанница Воронежского аэроклуба Екатерина Ивановна Зеленко. Та самая первая и единственная женщина в истории мировой авиации, совершившая воздушный таран.

Это случится 12 сентября 1941  года над селом Глинское Сумской области. Командир звена старший лейтенант Екатерина Зеленко из 135-го ближнебомбардировочного авиационного полка своим Су-2 таранила в воздухе немецкий Me-109, сбила его ударом винта по хвосту, но при попытке посадить свой самолёт была подбита другим «мессершмиттом». Как известно, бомбардировщик Су-2, запущенный в массовое производство в надежде на ведение наступательной войны, тщательно планировавшейся по кодовой операции «Гроза», для нападения на Румынию, Германию и т.д., никак не вписывался в оборонительную кампанию 1941 года после обреченно-упреждающего удара Гитлера. Оттого-то на любимом Сталину бомбардировщике Су-2 или «Иванове», как его ещё называл маниакальный «отец всех героев», лётчикам приходилось проявлять самоубийственный героизм. Кстати, Екатерина Ивановна Зеленко сбила со своим экипажем в том бою против 7 вражеских истребителей ещё один «мессер». За свой исключительный по мужеству подвиг она была посмертно награждена всего лишь орденом Ленина. А штурман самолёта лейтенант Н.С. Павлык, успешно выпрыгнув из горевшей машины с парашютом и спустя несколько дней самостоятельно добравшись до своей части, попал, как водится, под проверку полковой контрразведки, и дальнейшая судьба штурмана неизвестна.

О трогательно-лицемерном отношении «великого конструктора» и «главного технолога» всех наших бед говорит его спич, произнесённый 20 января 1938 года на приёме в Кремле в честь депутатов 1-й сессии Верховного Совета:

—... Должен признаться, что я люблю лётчиков. Если я узнаю, что какого-нибудь лётчика обижают, у меня прямо сердце болит. За лётчиков мы должны стоять горой.

Может, поэтому за отказ «любимого» Валерия Чкалова от предложенного Сталиным поста шефа НКВД знаменитый лётчик вскоре погиб при весьма туманных обстоятельствах, предшествовавших его последнему полёту. Всех остальных лётчиков Сталин любил меньше или вообще не любил...

Уж кто действительно восхищался лётчиками и спустя многие годы воспевал их профессию, так это человек, который родится через пять дней после именитой речи вождя, — Владимир Высоцкий. Племянник Сергея Максимовича авторитет дяди Серёжи ценил очень высоко. Наверняка не случайно он дал его имя одному из героев «Песни лётчика». Чтобы «таким, как при жизни... с Серёжей», не расставаться со своим родным дядей хотя бы в песне. Он сам часто повторял в концертных выступлениях: «...Я написал много песен о лётчиках и моряках...»; «...Все они были в прошлом лётчиками...»; «...Я больше всего ценю аудиторию студенческую, морскую или лётчицкую...».

Интересно, что в ранних набросках к «Песне лётчика», завершенной 24 февраля 1968 года, в варианте начальной строки «Их восемь — нас двое» есть и такие строчки:

Слышишь, не падай, тяни что есть сил!
Видишь, они уходят...
Но задымил мой второй, задымил...
Прыгай скорей, Володя!

Очевидно, отнюдь не рифмы ради он реально представлял и себя в боевой связке со своим ведомым, с Серёжей.

...Взлетят наши души, как два самолёта, —
Ведь им друг без друга нельзя.

На тот период времени его дяди, Сергея Максимовича, уже четыре года как не будет в живых...

К 1935 году в приказах по 3-й школе лётчиков и лётнабов стали мелькать совершенно секретные и не свойственные лётной профессии распоряжения вроде этого:

«Ввиду того, что в Оренбург прибывает большая партия граждан, высланных из города Ленинграда, из бывшей аристократии, царских сановников, крупных капиталистов и помещиков и др., и некоторые из них уже пытались устроиться на ту или иную работу у наев школе, ПРИКАЗЫВАЮ:

1.  Начальникам отделов и командирам и комиссарам частей и должностным лицам, работающим в штабах, быть особо бдительными сейчас и классово чуткими не только в отношении порученной им работы, но и в отношении возможного общения с этими прибывающими гражданами во внеслужебное время.

2. Не принимать и не возбуждать ходатайства о приёме на службу этих лиц в школу.

3.  Исключить всякую возможность появления этих лиц в авиагородке и общения с ними военнослужащих школы и членов их семей.

Врид. Нач. школы Орадовский
Врид. Военкома школы Субботин
Врид. Нач. штаба Нечаев

Но семья Серёгиных уже собиралась покинуть Оренбург, где они прожили почти 7 лет. С января 1935 г., вместе с Волковым и Трубниковым, Серёгин становится слушателем Высшей лётно-тактической школы ВВС города Липецка, а с декабря 1935-го служит инструктором-лётчиком в Штабе ВВС РККА под началом командующего РВС РККА, члена РВС СССР, а затем и Военного Совета Наркомата обороны Якова Ивановича Алксниса. К тому времени по приказу НКО № 0035 от 13.01.1936 Серёгину СМ. присвоено звание капитана и в петлице появляется одна шпала, а на рукаве кителя 1 широкий шеврон. Алкснис лично награждал Серёгина именными часами. А ещё Сергей на праздничном банкете по этому случаю осмелился танцевать с женой Алксниса.

Нина Максимовна: «Ещё об одном важном эпизоде из жизни брата Сергея хочу рассказать. Возможно, это даст повод отыскать неизвестную линию кровного родства. Дело в том, что у Сергея в тот период была случайная связь с женщиной польского происхождения Зинаидой Стефановной Скоробанской. У Зинаиды и Сергея в 1937 году родилась дочь, которую назвали Адой. В то же время или чуть позже она вышла замуж за военного. Её муж занимал важный пост, работал в Кремле отоларингологом. Естественно, отчество у Ады стало не Сергеевна, а совсем другое. Муж, очевидно, знал об отце своей неродной дочери и всячески старался изолировать её от общения с Сергеем. Тем не менее, Сергею удалось лишь однажды в жизни увидеть дочь, но уже после тюрьмы, перед самой войной. Он мне говорил, что она очень похожа на него. Потом выяснилось, что муж Зинаиды Стефановны, по мере взросления Адочки, прибегал даже к такому способу, как зачеркивание номеров школ в документах, с тем чтобы Сергей не смог узнать, где она учится, и, естественно, встретиться с ней. Так или иначе, я думаю, живёт сейчас женщина по имени Ада, которая не больше, не меньше, а моя племянница по брату и, соответственно, близкая двоюродная сестра моего сына Володи, как, допустим, его сестра Ирэна. Хорошо бы отыскать её или их родственников, что уж теперь скрывать-то».

Вернёмся к московскому периоду жизни Сергея Максимовича. Вовсе не служебный рост украшал его жизнь, а нормальная человеческая возможность обосноваться в Москве, поближе к родным. Однако в штабе становилось что-то не очень уютно, просто опасно от политических интриг и заговоров, и Серёгин СМ. добивается отправки в Киевский Военный Округ на должность командира 29-й скоростной бомбардировочной эскадрильи 87-й авиабригады в г. Овруч на Западной Украине.

Выписка из приказа НКО СССР № 0150 от 15 февраля 1937 г.:
«Слушатели, окончившие в 1936 году Высшую лётно-тактическую школу ВВС РККА, НАЗНАЧАЮТСЯ:
инструктор-лётчик 3 отделения 2 отдела Штаба ВВС РККА, капитан Серёгин СМ. освобождается от занимаемой должности и назначается исполняющим должность командира 29 скоростной бомбардировочной авиационной эскадрильи».

А служба продолжалась, как говаривали тогда, в ратном труде. Приказом НКО № 15596 от 31.03.1937 Сергею Максимовичу присвоили очередное звание майора и это уже две «шпалы» в петлицах. Какое-то время у него всё шло исключительно хорошо, но во время одного из учебных бомбометаний, произведённых его эскадрильей, часть бомб, брошенных вдоль реки, не разорвалась, не была своевременно найдена и обезврежена. Дети, отыскав эти смертельные «игрушки», проявили губительное для них любопытство к найденным бомбам. Результатом роковой случайности стали человеческие жертвы.

ПРИКАЗ
Военно-Воздушным силам РККА № 0161
«О мерах безопасности населения при учебных бомбёжках»
№ 0161 от 13 августа 1937 г. г. Москва.

30 июля с.г. во время учебного бомбометания на Овручском полигоне лейтенантами Невымако и Швановым 87 СББ, которой командует полковник Ощурков, было сброшено 6 практических бомб на расстоянии 5 км от полигона. Бомбы были сброшены непроизвольно, вследствие небрежного обращения с предохранителями. Одну из неразорвавшихся бомб нашли дети, в результате чего трое из них оказались убитыми и шесть ранеными. Виновные арестованы, дело передано прокурору.

СВОДКА
О чрезвычайных происшествиях в частях, поднадзорных военной прокуратуре КВО по состоянию на 3 декабря 1937 г. 19 ноября 1937 г. 87 АБ.
Во время лётно-тактического учения 31 мая с.г. лейтенантом 29 АЭ Остапченко с самолёта СБ №406 были сброшены две авиабомбы не на территории полигона, а в районе д. Подрудье. О сброшенных бомбах было доложено командиру 29 АЭ.

19 ноября с.г. трое учеников, возвращаясь из школы, стали, по-видимому, крутить стабилизатор, вследствие чего произошёл взрыв бомбы. Взрывом убиты все три мальчика.

После этого имелись ещё 4 досадные аварии с потерей материальной части эскадрильи, хотя среди вверенного ему личного состава никто не погиб.

Долгожданная весточка пришла из Москвы. Новости были такие: сестра Нина год назад вышла замуж за связиста, друга брата Володи, Семёна Владимировича Высоцкого. Молодая семья Высоцких уехала в Новосибирск, но работы для Нины там не нашлось, и она вернулась в столицу. А 25 января 1938 года у неё родился сын Володя. Сергей с Люсей поздравили её телеграммой. Теперь у «дяди Серёжи» стало на одного племянника больше!

Сталин на самом деле панически боялся не только самолётов, но и тех, кто ими управлял. Особенно после того, как 27 июня 1937 года один из них, лётчик-истребитель Олег Капитонов, на самолёте И-15, низко пролетев над сталинской дачей (полёты над которой были строжайше запрещены в радиусе около 10 км), врезался в лес в двухстах метрах от внешней ограды сталинской резиденции. В планшете пилота, извлеченного из-под обломков, обнаружили схему местности с отмеченным дачным комплексом. Арестовали чуть ли не весь полк, в котором служил Капитонов. Следствие выяснило заговор с целью убийства вождя. Начался небывалый погром 1937-38 гг. в армии, госбезопасности и партии. Открылось ужасающее «дело маршалов». В дележе власти заговор Тухачевского выглядел наиболее опасным и подготовленным. В его начальном периоде авиация (именно авиация) должна была бомбить правительственные здания в Кремле «до полного разрушения»...

Яков Иванович Алкснис, уже к тому времени зам. наркома обороны по авиации, будет арестован, снят со всех постов, лишен всех наград и после пыток расстрелян 29 июля 1938 года. Тухачевского уничтожили ещё раньше — 11 июня 1937 года.

5-го марта 1938 года в Киеве арестовали С.М. Серёгина.

Управление ВВС Киевского Военного округа.
19 марта 1938 г.
Начальнику 4 отдела Управления по Командному и начальствующему составу РККА.
Доношу, что органами НКВД УССР арестованы:
1. Командир 29 СБЭ 87 АБ Серёгин Сергей Максимович 5 марта 1938 г.
Начальник ОКНС ВВС КВО.

Он стал первым в этом одном из обыденных, увы, списков НКВД... Безо всяких объяснений его жестоко пытали на допросах, выбивали сведения, порочащие наркома обороны С.К. Тимошенко и других военачальников, припоминали ему Алксниса и Тухачевского, ломали о него стулья, прижигали калёными прутьями, повредили Сергею ноги. Ещё страшнее этих пыток было сознание того, что он мгновенно лишился какой бы то ни было моральной поддержки самого близкого человека — жены. Люся сразу же от него отказалась, открестилась, развелась и в панике уехала, а затем быстренько вышла замуж за военного моряка, сменив и фамилию. О произошедшем с Сергеем несчастии она сообщила в письме Нине Максимовне.

Непостижимо как, но пришло короткое письмо и от самого Сергея из следственного изолятора, всего несколько строчек: «Прошу прислать немного денег» Письмецо было официально заверено несколькими печатями и дозволительными резолюциями. Собрали денег, сколько смогли, и послали Сергею. Одно удивительное совпадение: начальником Лукьяновской тюрьмы в Киеве, где «с пристрастием» допрашивали Сергея, по утверждению Нины Максимовны, состоял некто Будзарек. О нём речь пойдёт позднее. Возможно, что тот человек — лишь собирательный образ сталинского приспешника.

Формально Серёгину предъявили обвинения и осудили по статье 7-35 УК РСФСР. Законы того времени по данному разделу гласили:

«В отношении лиц, совершивших общественно опасные действия или представляющих опасность по своей связи с преступной средой или по своей прошлой деятельности, применяются меры социальной защиты судебно-исправительного, медицинского либо медико-педагогического характера». В свою очередь «общественно-опасным признаётся всякое действие или бездействие, направленное против Советского строя или нарушающее правопорядок, установленный Рабоче-Крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени».

Любопытно, что при всём этом «меры социальной защиты не могут иметь целью причинение физического страдания или унижение человеческого достоинства и задачи возмездия и кары себе не ставят». Однако это не помешало избрать в качестве срока наказания для Серегина 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Далее для Сергея следовали ИТЛ городов Овруч, Житомир, Киев. Но и после отбытия наказания предусматривалось «удаление из пределов РСФСР или из пределов отдельной местности с обязательным поселением или запрещением проживать в других местностях». Если бы не война... и не потребность в кадрах в её угоду.

Всё явственнее и неотвратимей становилась ситуация приближения к вторжению. Это проявлялось даже в мелочах. В феврале 1941 года Сталин поставил персональную задачу композитору А.В. Александрову — создать песню о ...Великой войне против Германии. В. Лебедев-Кумач отыскал трепетные стихи, созданные в 1916 году (по данным газеты «Известия») в связи с 1-й мировой (а для России - 2-й Отечественной - В.Г.) войной, российским патриотом из провинциального города Рыбинска Александром Адольфовичем Бодэ — «Вставай, страна огромная», заменил некоторые фразы, например, вместо «...с тевтонскою ордой» — поставил «с проклятою ордой»; добавил побольше танков и самолётов и предложил якобы свой текст А.В. Александрову. В результате получилась замечательная песня «Священная война», любимая, кстати, песня B.C. Высоцкого, хорошая песня, но написанная по заказу, и совсем под другую войну, «на чужой территории». Этот подлог был настолько явным, что не составлял секрета не только для посвященных, но и для тех, кто был далек от песенного творчества. Да вы сами могли прочесть об этом в сборнике «50 твоих песен» (М.,1967, стр.160) известного советского автора-песенника Е. Долматовского, где он, по сути, проговаривается: «Я знаю, что... строки «Священной войны» были написаны до войны... В частности, такие: «Не смеют крылья чёрные над Родиной летать...».

Вскоре к Высоцким в дом на Мещанскую пришёл приятель Сергея по несчастию по фамилии Массен (собственно, его посадили в тюрьму исключительно из-за фамилии). Он даже внешне не мог скрывать следы пыток, настолько они оставались заметными. Потом уже выяснится, что и Сергея не обделили подобными «знаками внимания» НКВД. Этот человек сообщил только: «Скоро вернётся и Сергей, ждите».

5-го марта 1941 г., в связи с нехваткой авиаспециалистов, Серёгина СМ. так же неожиданно освободили, вручив предписание о направлении в г. Ульяновск. На короткое время заехал в Москву повидаться с родными. Войдя в комнату Нины на 1-й Мещанской, он, увидав на тумбочке фотопортрет своей жены Люси (это было, по воспоминаниям Нины Максимовны, великолепное фото Ольги Александровны в кофточке с бусами), схватил его, бросил на пол и с горечью посетовал: «Как страус спряталась!», а снимок тут же порвал на мелкие кусочки и больше ничего о ней не говорил, и слушать про неё не хотел... Вернулся он совсем другим человеком, пройдя душевные и физические пытки на следствии и в лагерях. Даже во сне Сергея мучило пережитое, и он кричал: «...Зачем вы калечите советских лётчиков!?»

Сергею после осуждения довелось целый год провести в заключении где-то на севере, на каких-то озёрах. В лагере он такое пережил... Хвою ел, ягоды собирал, болел, в больнице лежал. Говорил там:

— Сестрички, дайте мне лекарство, чтобы вылечиться от тюрьмы...

Он мне рассказывал про пересыльную тюрьму. Туда сгоняли тысячи людей, и они стояли вот так — впритирку. То есть, люди не могли ни сесть, ни даже упасть. И вот они - несчастные и голодные, иногда умирали стоя. А когда кого-нибудь из толпы мучеников вызывали, была жуткая давка, и в этой давке тоже погибали люди!

У родственников почти не сохранилось фотографий Сергея, кроме детских, — поскольку большую их часть, из страха, пришлось уничтожить. А была среди них одна, где Сергей среди своих воспитанников — курсантов оренбургской лётной школы.

Возможно, копии её уцелели в архивах семей самих курсантов? Маленький Вовочка впервые видел своего дядю Серёжу, такого огромного и доброго, разговаривал с ним, по-детски наивно расспрашивал про лётчиков, про самолёты... Кстати, ещё задолго до войны Серёжа привёз к нам в родительский дом модель военного самолёта, так тот всё время висел у нас под зелёным абажуром и брат часто брал тот аэроплан и показывал, как он летает, и фигуры высшего пилотажа, — там, бочка, или штопор. Что удивило Сергея Максимовича, так это необычайно низкий, мужской тембр голоса племянника, его необычайная подвижность в играх и редкая любознательность. Ну, а у Вовочки в ответ проявился интерес к чему-то такому... необыкновенному военному.

В армию, а тем более в Штаб ВВС РККА, Сергею дорога оставалась заказана. Но за него начал хлопотать его старый верный товарищ — Саша Трубников. Сергей попробовал добиться справедливости, но, может быть, поторопился сразу восстановиться в рядах армии, а нужно было бы сначала нивелировать статьи о судимости, а потом уже вернуться к вопросу о военной службе. Так или иначе, удалось поначалу добиться такого распоряжения:

«Майора Серёгина СМ., бывшего командира 29 авиационной эскадрильи 87 авиационной бригады, считать уволенным с действительной военной службы в запас с 5 марта 1941 года по статье 59 пункту «В» — по сокращению штатов. Пункты приказов НКО № 0312 от 9 мая 1938 г. Об увольнении его по статье 44 пункту «В» и НКО № 0721 от 17 июня 1938 г. по статье 43 пункту «Б» - отменить».

6 апреля 1941 года он прибыл в Ульяновск и с 18 апреля уже устроился старшим нормировщиком в военных авиационных мастерских г. Ульяновска. В июне 1941 г. женился на Елизавете Галактионовне Чертораксской, 1899 года рождения, уроженке Чистопольского района Татарской АССР, но сам брак они зарегистрировали лишь 20.02.45. Детей у них не было. Сергей работал в авиамастерских контрольным мастером, начальником механического цеха, старшим мастером самолётного цеха. Великолепно зная материальную часть самолётов У-2, УТ-2, УТН-4, И-16, И-15, изучил новый самолёт ИЛ-2. С 26 июля 1943 г. его переводят на завод № 280 г. Ульяновска в качестве лётчика.

Полный текст главы размещен на сайте
 

Владимир Семёнович Высоцкий. Летопись жизни и творчества. Документальная повесть "Родом из детства". Страницы биографии, связанные с военными годами эвакуации в Оренбургскую область, г. Бузулук и с. Воронцовка Бузулукского района Оренбургской области, а также годами жизни в оккупированной Германии, в городе Эберсвальде.

Воспоминания родных, друзей, знакомых. О детских годах жизни Владимира Высоцкого вспоминают: мать Нина Максимовна Высоцкая, тетя Нина Максимовна, другие родственники, соседи и друзья семьи

Во второй части книги - повествование о взрослых годах жизни и творчества В.С. Высоцкого. Сюда включены воспоминания о совместной жизни с Владимиром Семёновичем первой его жены Людмилы Владимировны Абрамовой, воспоминания актеров о совместной службе в театре на Таганке, о репетициях и гастролях (М.С. Лебедев, И.С. Бортник, М.В. Полицеймако и др.). Автор - В. И. Горячок.

Сайт рассылки: http://vysockij.com/