Диалог десятый
- А сколько всего было комсомольцев?
- В разные годы по-разному… Помню, что максимальная численность была порядка сорока миллионов членов ВЛКСМ.
- Да ты, что? Так много?
- Так много…
- Это же какая сила!
- Ты прав. Знаешь, практически не было такого вида деятельности, в котором бы не участвовали комсомольцы. Комсомолу все было по плечу. Только…
- Что только?
- Только, не все его члены это понимали или хотели понимать.
- Как это?
- Я тебе говорил, что со временем все больше и больше из них начинали отдаляться от жизни комсомольских организаций…
- Да. Ты еще сказал, что из-за… как это… из-за формализма!
- Запомнил… Понимаешь, идеологические, политические, нравственные принципы сами по себе ниоткуда не берутся, они или наследуются, по сути воспитываются или приобретаются, формируются в повседневной жизни. Есть они – человек будет всегда поступать в соответствии с ними, а если их нет, или они, мягко говоря, ущербные, то человек опять-таки будет поступать в соответствии с теми, какими он обладает…
- Опять ты сложно! Я же просил попроще…
- Хорошо. Ты знаешь, как писал Маяковский, «что такое хорошо и что такое плохо»?
- Знаю.
- Откуда?
- Ну, как откуда? От родителей, от друзей, от школы, в общем, от жизни…
- Правильно. А поступаешь ты как: учитывая, что хорошо или плохо?
- Конечно! А как же иначе!
- Вот и ответ на твой вопрос: у тебя есть принципы или ориентиры, в соответствии с которыми ты живешь, совершаешь действия и поступки. Так?
- Так.
- А если бы их у тебя не было, что бы тогда?
- Тогда… Тогда я бы много чего мог натворить…
- Правильно. Следовательно, ты понимаешь во имя чего или почему ты поступаешь именно так, а не по-другому…
- Конечно! Я же не дурак!
- А теперь представь, что кто-то, а таких может быть очень много…
- Дураки?
- Нет, не дураки. Каждый умен по своему, хотя, как ты и сам знаешь, есть нездоровые… Но мы не о них. Мы о тех, кто не обладают ориентирами.
- Почему не обладают?
- По разным причинам… Кто-то не сумел найти, кого-то преднамеренно дезориентировали…
- Как это преднамеренно?
- А ты не допускаешь, что кто-то, кто должен был ориентировать, или сам их не имел, или сам был дезориентирован…
- А, понял! Этот не имел и другим не помог…
- Или у него были другие ориентиры, вот он их и привил другим…
- Почему?
- Не хотел показывать, что он такой, и из руководителей уходить не хотел.
- Но над ним же были другие руководители!
- Были, только не были ли они или часть из них такой же?
- Могли… Могли! Но тогда получается, что все повторяется. Все идет по кругу!
- Порочному кругу формализма. Так ты разобрался теперь с тем, что тебе было не понятно? Я ответил на твой вопрос?
- Да. Знаешь, я никогда об этом не думал! Это же страшно…
- Для страны, для организации, для человека… Если…
- Что если?
- Если не разорвать этот круг!
- Как?
- Поставить заслон…
- Кому?
- Кому и чему. Кому – тем, кому форма важнее содержания, чему – применению формальных методов работы…
- Поясни, пожалуйста.
- Я тебе уже рассказывал, что вступающие в члены ВЛКСМ историю комсомола знали плохо…
- Ага, я помню.
- А еще существовала система комсомольской политучебы.
- Политучебы?
- Да. В рамках системы политической учебы были разработаны темы и программы, были определены комсомольские пропагандисты, которые при поддержке и помощи комсоргов и их заместителей поидеологической работе должны были регулярно проводить занятия с комсомольцами… Начиная с комсомольской организации на правах первичной и вплоть до ЦК ВЛКСМ существовала система ежегодной отчетности…
- Так серьезно?
- Да. Задача была, говоря простым языком, подготовка идеологически и политически грамотных комсомольцев.
- Везде?
- По всей стране, правда, вне системы комсомольской политической учебы оставались школьники, учащиеся средних специальных и студенты высших учебных заведений.
- Почему?
- Они, как ты сам понимаешь, уже учились, то есть получали идеологические и политические знания. А вот когда они заканчивали учебные заведения, и приходили или на службу в Советскую Армию или на работу, вот тогда они становились участниками системы комсомольской политической учебы. Правда и здесь были исключения, например, те из них, кто были слушателями вечернего университета марксизма-ленинизма, освобождались от по сещения занятий в системе комсомольской политической учебы.
- Что это за университеты… марксизма-ленинизма?
- Это следующая ступень политического просвещения. В городах и районах они работали под руководством городских и районных комитетов КПСС. Занимались в университетах в основном члены и кандидаты в члены партии разные по возрасту.
- А что, в партии были кандидаты?
- Да. Кандидатский стаж для вступающего составлял один год.
- А зачем?
- Чтобы он мог подготовиться к вступлению в члены КПСС. Проявил себя, чтобы давшие ему рекомендации и первичная партийная организация лучше присмотрелись к нему, проверили на практической работе…
- А почему ты не говорил, что в комсомоле бы кандидаты? Забыл?
- В те годы, о которых я тебе рассказываю, кандидатский стаж для вступления в ВЛКСМ не был предусмотрен.
- Понятно… Доскажи про комсомольскую политучебу…
- Понимаешь, я на собственном опыте неоднократно убеждался, что занятия часто не проводились, а если и проводились, то не на том уровне, который предусматривался документами ЦК ВЛКСМ.
- То есть…
- То есть на бумаге, по отчетам выходило, что все охвачены различными формами комсомольской политической учебы, а на деле это было далеко не так. Помню, однажды, я в составе большой комиссии проверял работу партийной организации крупного машиностроительного завода. Мой участок проверки касался того, как партийный комитет организует работу с комсомольской организацией …
- Организует?
- Да, тогда было понятие «партийное руководство комсомолом». Так, вот… Комиссия работала пять дней. В один из дней в соответствии с утвержденным графиком во всех цехах завода должны были проводиться политзанятия с комсомольцами. Я решил пойти в любой их цехов, посмотреть и поучаствовать. И неожиданно для меня, меня стали под различными предлогами отговаривать… Я настаивал. В итоге мне предложили посетить занятие у, как мне сказали, лучшего комсомольского пропагандиста. Понятно, это было не то, но руководитель комиссии сказал мне, чтобы я согласился на посещение именно этого занятия.
- Почему?
- Позже отвечу, если сам не поймешь.
- Так вот, пришел я с секретарем комитета ВЛКСМ завода в цех, зашли мы в «красный уголок»…
- Подожди! Что за красный уголок?
- Это помещение, где проводили различные мероприятия: собрания, занятия… Они были повсеместно: на предприятиях, в домоуправлениях, фермах…
- Понял. И что?
- Зашли, представились. Пропагандист был предупрежден о нашем приходе заранее, мне это позже подтвердили и секретарь парткома завода и секретарь комитета комсомола. Присели мы за последний стол и начали слушать и наблюдать. Честно говоря, мне было неудобно за уважаемого передовика производства, являвшегося лучшим комсомольским пропагандистом: он скороговоркой, без какой-либо смысловой интонации зачитал текст, поинтересовался, есть ли вопросы, вопросов к нему у молодых рабочих не было, и через двадцать минут он объявил, что занятие закончилось и все присутствующие свободны.
- И что?
- Вот и то. Занятие было организовано для «галочки».
- Не понял…
- Ну, занятие для занятия, чтобы отчитаться.
- А как же надо было?
- Понимаешь, каждая информация, особенно идеологического, политического характера, по моему убеждению, должна быть осознана как тем, кто ее сообщает, так и теми, кому она предназначена.
- Так, может быть, они ее осознали…
- Вряд ли. Пропагандист, при всем уважении к нему, просто озвучил текст, а молодые рабочие терпеливо прослушали его… Все формальности были соблюдены: занятие проведено, текст сообщен, текст прослушали. А вот что запомнили, к каким выводам пришли – это осталось неизвестным… Вот тебе и формализм в прямом смысле этого слова…
- А как по другому-то?
- Как? Тут все зависит от знаний пропагандиста, уровня его подготовки и знаний, от его умения раскрыть тему занятия. Да и заранее необходимо было продумать вопросы для слушателей, организовать коллективный поиск ответов на них, или, хотя бы, коллективное обсуждение темы. Да и манеру доведения информации до слушателей надо было основательно проработать…
- Это ты сейчас говоришь!
- Такими словами да, сейчас. А тогда, после занятия, я рассказал более подробно свои впечатления и пропагандисту и секретарю парткома и руководителю комиссии. А уж с секретарем комитета ВЛКСМ, кстати, хорошим парнем, разговор был такой, что на следующий день на встречу со мной приехал первый секретарь горкома комсомола. Для него было полной неожиданностью, что в их крупнейшей комсомольской организации так проходят занятия системы комсомольской политической учебы, да еще у лучшего пропагандиста. В общем, отразил я это в итоговой справке. А через некоторое время на заседании бюро горкома комсомола был рассмотрен вопрос о состоянии и мерах по совершенствованию работы с комсомольскими пропагандистами и организации занятий системы комсомольской политической учебы.
- Я понял, почему руководитель комиссии, сказал тебе, чтобы ты пошел на это занятие!
- Да?
- Да! Он хотел, чтобы ты побывал на лучшем…
- Вот я и побывал… на лучшем…
- Так может быть, это было исключением?
- Если бы… Подобных примеров я могу приводить много. Да, вот еще пример. Как-то направили нас: моих коллег - комсомольских работников и меня в один из крупных сельскохозяйственных районов для участия в едином политдне.
- Что за день такой?
- Это такая форма работы была: повсеместно определялся график, согласно которому постоянно в один и тот же день недели, должны были проводиться определенные мероприятие… Помнишь, я тебе говорил о днях заседаний бюро горкомов и райкомов комсомола?
- Ага.
- Такой график существовал на областном и, естественно, на районном и городских уровнях. В едином политдне должны были участвовать партийные, советские, хозяйственные, профсоюзные и комсомольские руководители. Не просто участвовать, а выступать перед коллективами, отвечать на вопросы…
- Ясно, и что? Направили вас…
- А то. Обычно все выезды согласовывались заблаговременно, работники райкомов и горкомов комсомола ждали нашего приезда, предупреждали секретарей комитетов ВЛКСМ первичных комсомольских организаций. А в это раз, мы, можно сказать, «свалились им как снег на голову»; о том, что мы едем первому секретарю горкома комсомола, сообщили уже тогда, когда нам оставалось ехать на электричке не больше часа.
- Почему на электричке?
- А на чем же еще? Автомобилей у нас не было, вот мы и добирались электричкой.
- А почему не было?
- В то время автомобили были только у руководителей, я и коллеги, были работниками аппарата.
- А на своих машинах?
- Не было машин, это сейчас их может приобрести любой, а тогда это было очень трудно.
- Почему?
- Потому, что автомобилей для личного использования выпускалось мало.
- Почему?
- По многим причинам. В том числе и потому, что автомобиль в то время считался роскошью, просто пойти и купить его было нельзя, его распределяли. Обычно через профсоюзные комитеты, существовали очереди в администрации городов и районов на покупку автомобиля…
- Надо же! А сейчас: приходи, выбирай и покупай…
- Мы отвлеклись. Так вот, приехали мы в район, нас не встречали, мы самостоятельно добрались до горкома комсомола, видим, а нам-то не очень рады… Прямо не говорят, глаза прячут. Но напряжение чувствуется. Собрались мы в кабинете первого секретаря горкома, а он нам и говорит, что политдень у них перенесен. Мы: как перенесён? Ты же сам подписывал и направлял график? А он твердит: перенесён… Ну раз так, делать нечего, мы решили побывать в первичных комсомольских организациях, посмотреть как организована система комсомольской политучебы. Он нам говорит, что сегодня занятий не будет… Хорошо, отвечаем, мы посмотрим документацию, поговорим с комсомольскими активистами и пропагандистами. Тут ему уже отговориться не чем, попросил время для связи с секретарями первичных организаций и поиска транспорта. Мы говорим: можем и на рейсовых автобусах доехать, а до комсомольских организаций в городе и дойти пешком, только объясните маршрут. Помялся он, помялся, потом согласился. Правда, за некоторыми из нас все же приехали «уазики» из совхозов и колхозов района.
- Что за «уазики»?
- Это легковой автомобиль «УАЗ», с брезентовым верхом большой проходимости… Можно сказать вездеход, для сельской местности незаменимая машина.
- Джип, что ли? И почему с брезентовым верхом?
- Мы тогда и понятия особого не имели, что такое джип. Хотя сейчас вместо «уазика», выпускают «УАЗ-Патриот»…
- Этот я знаю…
- Мы, кто отправился пешком, кто уехал… А когда все вернулись обратно, то общее впечатление было, знаешь каким?
- Негативным!
- Правильно догадался… Даже по документам было видно, что все было организовано формально, а уж как путались в ответах о состоянии политучебы комсомольские активисты… Знаешь, к сожалению, подобных примеров я мог бы приводить еще и еще…
- Не сомневаюсь. Закончим на сегодня?
- Хорошо.Диалог десятый
- А сколько всего было комсомольцев?
- В разные годы по-разному… Помню, что максимальная численность была порядка сорока миллионов членов ВЛКСМ.
- Да ты, что? Так много?
- Так много…
- Это же какая сила!
- Ты прав. Знаешь, практически не было такого вида деятельности, в котором бы не участвовали комсомольцы. Комсомолу все было по плечу. Только…
- Что только?
- Только, не все его члены это понимали или хотели понимать.
- Как это?
- Я тебе говорил, что со временем все больше и больше из них начинали отдаляться от жизни комсомольских организаций…
- Да. Ты еще сказал, что из-за… как это… из-за формализма!
- Запомнил… Понимаешь, идеологические, политические, нравственные принципы сами по себе ниоткуда не берутся, они или наследуются, по сути воспитываются или приобретаются, формируются в повседневной жизни. Есть они – человек будет всегда поступать в соответствии с ними, а если их нет, или они, мягко говоря, ущербные, то человек опять-таки будет поступать в соответствии с теми, какими он обладает…
- Опять ты сложно! Я же просил попроще…
- Хорошо. Ты знаешь, как писал Маяковский, «что такое хорошо и что такое плохо»?
- Знаю.
- Откуда?
- Ну, как откуда? От родителей, от друзей, от школы, в общем, от жизни…
- Правильно. А поступаешь ты как: учитывая, что хорошо или плохо?
- Конечно! А как же иначе!
- Вот и ответ на твой вопрос: у тебя есть принципы или ориентиры, в соответствии с которыми ты живешь, совершаешь действия и поступки. Так?
- Так.
- А если бы их у тебя не было, что бы тогда?
- Тогда… Тогда я бы много чего мог натворить…
- Правильно. Следовательно, ты понимаешь во имя чего или почему ты поступаешь именно так, а не по-другому…
- Конечно! Я же не дурак!
- А теперь представь, что кто-то, а таких может быть очень много…
- Дураки?
- Нет, не дураки. Каждый умен по своему, хотя, как ты и сам знаешь, есть нездоровые… Но мы не о них. Мы о тех, кто не обладают ориентирами.
- Почему не обладают?
- По разным причинам… Кто-то не сумел найти, кого-то преднамеренно дезориентировали…
- Как это преднамеренно?
- А ты не допускаешь, что кто-то, кто должен был ориентировать, или сам их не имел, или сам был дезориентирован…
- А, понял! Этот не имел и другим не помог…
- Или у него были другие ориентиры, вот он их и привил другим…
- Почему?
- Не хотел показывать, что он такой, и из руководителей уходить не хотел.
- Но над ним же были другие руководители!
- Были, только не были ли они или часть из них такой же?
- Могли… Могли! Но тогда получается, что все повторяется. Все идет по кругу!
- Порочному кругу формализма. Так ты разобрался теперь с тем, что тебе было не понятно? Я ответил на твой вопрос?
- Да. Знаешь, я никогда об этом не думал! Это же страшно…
- Для страны, для организации, для человека… Если…
- Что если?
- Если не разорвать этот круг!
- Как?
- Поставить заслон…
- Кому?
- Кому и чему. Кому – тем, кому форма важнее содержания, чему – применению формальных методов работы…
- Поясни, пожалуйста.
- Я тебе уже рассказывал, что вступающие в члены ВЛКСМ историю комсомола знали плохо…
- Ага, я помню.
- А еще существовала система комсомольской политучебы.
- Политучебы?
- Да. В рамках системы политической учебы были разработаны темы и программы, были определены комсомольские пропагандисты, которые при поддержке и помощи комсоргов и их заместителей поидеологической работе должны были регулярно проводить занятия с комсомольцами… Начиная с комсомольской организации на правах первичной и вплоть до ЦК ВЛКСМ существовала система ежегодной отчетности…
- Так серьезно?
- Да. Задача была, говоря простым языком, подготовка идеологически и политически грамотных комсомольцев.
- Везде?
- По всей стране, правда, вне системы комсомольской политической учебы оставались школьники, учащиеся средних специальных и студенты высших учебных заведений.
- Почему?
- Они, как ты сам понимаешь, уже учились, то есть получали идеологические и политические знания. А вот когда они заканчивали учебные заведения, и приходили или на службу в Советскую Армию или на работу, вот тогда они становились участниками системы комсомольской политической учебы. Правда и здесь были исключения, например, те из них, кто были слушателями вечернего университета марксизма-ленинизма, освобождались от по сещения занятий в системе комсомольской политической учебы.
- Что это за университеты… марксизма-ленинизма?
- Это следующая ступень политического просвещения. В городах и районах они работали под руководством городских и районных комитетов КПСС. Занимались в университетах в основном члены и кандидаты в члены партии разные по возрасту.
- А что, в партии были кандидаты?
- Да. Кандидатский стаж для вступающего составлял один год.
- А зачем?
- Чтобы он мог подготовиться к вступлению в члены КПСС. Проявил себя, чтобы давшие ему рекомендации и первичная партийная организация лучше присмотрелись к нему, проверили на практической работе…
- А почему ты не говорил, что в комсомоле бы кандидаты? Забыл?
- В те годы, о которых я тебе рассказываю, кандидатский стаж для вступления в ВЛКСМ не был предусмотрен.
- Понятно… Доскажи про комсомольскую политучебу…
- Понимаешь, я на собственном опыте неоднократно убеждался, что занятия часто не проводились, а если и проводились, то не на том уровне, который предусматривался документами ЦК ВЛКСМ.
- То есть…
- То есть на бумаге, по отчетам выходило, что все охвачены различными формами комсомольской политической учебы, а на деле это было далеко не так. Помню, однажды, я в составе большой комиссии проверял работу партийной организации крупного машиностроительного завода. Мой участок проверки касался того, как партийный комитет организует работу с комсомольской организацией …
- Организует?
- Да, тогда было понятие «партийное руководство комсомолом». Так, вот… Комиссия работала пять дней. В один из дней в соответствии с утвержденным графиком во всех цехах завода должны были проводиться политзанятия с комсомольцами. Я решил пойти в любой их цехов, посмотреть и поучаствовать. И неожиданно для меня, меня стали под различными предлогами отговаривать… Я настаивал. В итоге мне предложили посетить занятие у, как мне сказали, лучшего комсомольского пропагандиста. Понятно, это было не то, но руководитель комиссии сказал мне, чтобы я согласился на посещение именно этого занятия.
- Почему?
- Позже отвечу, если сам не поймешь.
- Так вот, пришел я с секретарем комитета ВЛКСМ завода в цех, зашли мы в «красный уголок»…
- Подожди! Что за красный уголок?
- Это помещение, где проводили различные мероприятия: собрания, занятия… Они были повсеместно: на предприятиях, в домоуправлениях, фермах…
- Понял. И что?
- Зашли, представились. Пропагандист был предупрежден о нашем приходе заранее, мне это позже подтвердили и секретарь парткома завода и секретарь комитета комсомола. Присели мы за последний стол и начали слушать и наблюдать. Честно говоря, мне было неудобно за уважаемого передовика производства, являвшегося лучшим комсомольским пропагандистом: он скороговоркой, без какой-либо смысловой интонации зачитал текст, поинтересовался, есть ли вопросы, вопросов к нему у молодых рабочих не было, и через двадцать минут он объявил, что занятие закончилось и все присутствующие свободны.
- И что?
- Вот и то. Занятие было организовано для «галочки».
- Не понял…
- Ну, занятие для занятия, чтобы отчитаться.
- А как же надо было?
- Понимаешь, каждая информация, особенно идеологического, политического характера, по моему убеждению, должна быть осознана как тем, кто ее сообщает, так и теми, кому она предназначена.
- Так, может быть, они ее осознали…
- Вряд ли. Пропагандист, при всем уважении к нему, просто озвучил текст, а молодые рабочие терпеливо прослушали его… Все формальности были соблюдены: занятие проведено, текст сообщен, текст прослушали. А вот что запомнили, к каким выводам пришли – это осталось неизвестным… Вот тебе и формализм в прямом смысле этого слова…
- А как по другому-то?
- Как? Тут все зависит от знаний пропагандиста, уровня его подготовки и знаний, от его умения раскрыть тему занятия. Да и заранее необходимо было продумать вопросы для слушателей, организовать коллективный поиск ответов на них, или, хотя бы, коллективное обсуждение темы. Да и манеру доведения информации до слушателей надо было основательно проработать…
- Это ты сейчас говоришь!
- Такими словами да, сейчас. А тогда, после занятия, я рассказал более подробно свои впечатления и пропагандисту и секретарю парткома и руководителю комиссии. А уж с секретарем комитета ВЛКСМ, кстати, хорошим парнем, разговор был такой, что на следующий день на встречу со мной приехал первый секретарь горкома комсомола. Для него было полной неожиданностью, что в их крупнейшей комсомольской организации так проходят занятия системы комсомольской политической учебы, да еще у лучшего пропагандиста. В общем, отразил я это в итоговой справке. А через некоторое время на заседании бюро горкома комсомола был рассмотрен вопрос о состоянии и мерах по совершенствованию работы с комсомольскими пропагандистами и организации занятий системы комсомольской политической учебы.
- Я понял, почему руководитель комиссии, сказал тебе, чтобы ты пошел на это занятие!
- Да?
- Да! Он хотел, чтобы ты побывал на лучшем…
- Вот я и побывал… на лучшем…
- Так может быть, это было исключением?
- Если бы… Подобных примеров я могу приводить много. Да, вот еще пример. Как-то направили нас: моих коллег - комсомольских работников и меня в один из крупных сельскохозяйственных районов для участия в едином политдне.
- Что за день такой?
- Это такая форма работы была: повсеместно определялся график, согласно которому постоянно в один и тот же день недели, должны были проводиться определенные мероприятие… Помнишь, я тебе говорил о днях заседаний бюро горкомов и райкомов комсомола?
- Ага.
- Такой график существовал на областном и, естественно, на районном и городских уровнях. В едином политдне должны были участвовать партийные, советские, хозяйственные, профсоюзные и комсомольские руководители. Не просто участвовать, а выступать перед коллективами, отвечать на вопросы…
- Ясно, и что? Направили вас…
- А то. Обычно все выезды согласовывались заблаговременно, работники райкомов и горкомов комсомола ждали нашего приезда, предупреждали секретарей комитетов ВЛКСМ первичных комсомольских организаций. А в это раз, мы, можно сказать, «свалились им как снег на голову»; о том, что мы едем первому секретарю горкома комсомола, сообщили уже тогда, когда нам оставалось ехать на электричке не больше часа.
- Почему на электричке?
- А на чем же еще? Автомобилей у нас не было, вот мы и добирались электричкой.
- А почему не было?
- В то время автомобили были только у руководителей, я и коллеги, были работниками аппарата.
- А на своих машинах?
- Не было машин, это сейчас их может приобрести любой, а тогда это было очень трудно.
- Почему?
- Потому, что автомобилей для личного использования выпускалось мало.
- Почему?
- По многим причинам. В том числе и потому, что автомобиль в то время считался роскошью, просто пойти и купить его было нельзя, его распределяли. Обычно через профсоюзные комитеты, существовали очереди в администрации городов и районов на покупку автомобиля…
- Надо же! А сейчас: приходи, выбирай и покупай…
- Мы отвлеклись. Так вот, приехали мы в район, нас не встречали, мы самостоятельно добрались до горкома комсомола, видим, а нам-то не очень рады… Прямо не говорят, глаза прячут. Но напряжение чувствуется. Собрались мы в кабинете первого секретаря горкома, а он нам и говорит, что политдень у них перенесен. Мы: как перенесён? Ты же сам подписывал и направлял график? А он твердит: перенесён… Ну раз так, делать нечего, мы решили побывать в первичных комсомольских организациях, посмотреть как организована система комсомольской политучебы. Он нам говорит, что сегодня занятий не будет… Хорошо, отвечаем, мы посмотрим документацию, поговорим с комсомольскими активистами и пропагандистами. Тут ему уже отговориться не чем, попросил время для связи с секретарями первичных организаций и поиска транспорта. Мы говорим: можем и на рейсовых автобусах доехать, а до комсомольских организаций в городе и дойти пешком, только объясните маршрут. Помялся он, помялся, потом согласился. Правда, за некоторыми из нас все же приехали «уазики» из совхозов и колхозов района.
- Что за «уазики»?
- Это легковой автомобиль «УАЗ», с брезентовым верхом большой проходимости… Можно сказать вездеход, для сельской местности незаменимая машина.
- Джип, что ли? И почему с брезентовым верхом?
- Мы тогда и понятия особого не имели, что такое джип. Хотя сейчас вместо «уазика», выпускают «УАЗ-Патриот»…
- Этот я знаю…
- Мы, кто отправился пешком, кто уехал… А когда все вернулись обратно, то общее впечатление было, знаешь каким?
- Негативным!
- Правильно догадался… Даже по документам было видно, что все было организовано формально, а уж как путались в ответах о состоянии политучебы комсомольские активисты… Знаешь, к сожалению, подобных примеров я мог бы приводить еще и еще…
- Не сомневаюсь. Закончим на сегодня?
- Хорошо.Диалог десятый
- А сколько всего было комсомольцев?
- В разные годы по-разному… Помню, что максимальная численность была порядка сорока миллионов членов ВЛКСМ.
- Да ты, что? Так много?
- Так много…
- Это же какая сила!
- Ты прав. Знаешь, практически не было такого вида деятельности, в котором бы не участвовали комсомольцы. Комсомолу все было по плечу. Только…
- Что только?
- Только, не все его члены это понимали или хотели понимать.
- Как это?
- Я тебе говорил, что со временем все больше и больше из них начинали отдаляться от жизни комсомольских организаций…
- Да. Ты еще сказал, что из-за… как это… из-за формализма!
- Запомнил… Понимаешь, идеологические, политические, нравственные принципы сами по себе ниоткуда не берутся, они или наследуются, по сути воспитываются или приобретаются, формируются в повседневной жизни. Есть они – человек будет всегда поступать в соответствии с ними, а если их нет, или они, мягко говоря, ущербные, то человек опять-таки будет поступать в соответствии с теми, какими он обладает…
- Опять ты сложно! Я же просил попроще…
- Хорошо. Ты знаешь, как писал Маяковский, «что такое хорошо и что такое плохо»?
- Знаю.
- Откуда?
- Ну, как откуда? От родителей, от друзей, от школы, в общем, от жизни…
- Правильно. А поступаешь ты как: учитывая, что хорошо или плохо?
- Конечно! А как же иначе!
- Вот и ответ на твой вопрос: у тебя есть принципы или ориентиры, в соответствии с которыми ты живешь, совершаешь действия и поступки. Так?
- Так.
- А если бы их у тебя не было, что бы тогда?
- Тогда… Тогда я бы много чего мог натворить…
- Правильно. Следовательно, ты понимаешь во имя чего или почему ты поступаешь именно так, а не по-другому…
- Конечно! Я же не дурак!
- А теперь представь, что кто-то, а таких может быть очень много…
- Дураки?
- Нет, не дураки. Каждый умен по своему, хотя, как ты и сам знаешь, есть нездоровые… Но мы не о них. Мы о тех, кто не обладают ориентирами.
- Почему не обладают?
- По разным причинам… Кто-то не сумел найти, кого-то преднамеренно дезориентировали…
- Как это преднамеренно?
- А ты не допускаешь, что кто-то, кто должен был ориентировать, или сам их не имел, или сам был дезориентирован…
- А, понял! Этот не имел и другим не помог…
- Или у него были другие ориентиры, вот он их и привил другим…
- Почему?
- Не хотел показывать, что он такой, и из руководителей уходить не хотел.
- Но над ним же были другие руководители!
- Были, только не были ли они или часть из них такой же?
- Могли… Могли! Но тогда получается, что все повторяется. Все идет по кругу!
- Порочному кругу формализма. Так ты разобрался теперь с тем, что тебе было не понятно? Я ответил на твой вопрос?
- Да. Знаешь, я никогда об этом не думал! Это же страшно…
- Для страны, для организации, для человека… Если…
- Что если?
- Если не разорвать этот круг!
- Как?
- Поставить заслон…
- Кому?
- Кому и чему. Кому – тем, кому форма важнее содержания, чему – применению формальных методов работы…
- Поясни, пожалуйста.
- Я тебе уже рассказывал, что вступающие в члены ВЛКСМ историю комсомола знали плохо…
- Ага, я помню.
- А еще существовала система комсомольской политучебы.
- Политучебы?
- Да. В рамках системы политической учебы были разработаны темы и программы, были определены комсомольские пропагандисты, которые при поддержке и помощи комсоргов и их заместителей поидеологической работе должны были регулярно проводить занятия с комсомольцами… Начиная с комсомольской организации на правах первичной и вплоть до ЦК ВЛКСМ существовала система ежегодной отчетности…
- Так серьезно?
- Да. Задача была, говоря простым языком, подготовка идеологически и политически грамотных комсомольцев.
- Везде?
- По всей стране, правда, вне системы комсомольской политической учебы оставались школьники, учащиеся средних специальных и студенты высших учебных заведений.
- Почему?
- Они, как ты сам понимаешь, уже учились, то есть получали идеологические и политические знания. А вот когда они заканчивали учебные заведения, и приходили или на службу в Советскую Армию или на работу, вот тогда они становились участниками системы комсомольской политической учебы. Правда и здесь были исключения, например, те из них, кто были слушателями вечернего университета марксизма-ленинизма, освобождались от по сещения занятий в системе комсомольской политической учебы.
- Что это за университеты… марксизма-ленинизма?
- Это следующая ступень политического просвещения. В городах и районах они работали под руководством городских и районных комитетов КПСС. Занимались в университетах в основном члены и кандидаты в члены партии разные по возрасту.
- А что, в партии были кандидаты?
- Да. Кандидатский стаж для вступающего составлял один год.
- А зачем?
- Чтобы он мог подготовиться к вступлению в члены КПСС. Проявил себя, чтобы давшие ему рекомендации и первичная партийная организация лучше присмотрелись к нему, проверили на практической работе…
- А почему ты не говорил, что в комсомоле бы кандидаты? Забыл?
- В те годы, о которых я тебе рассказываю, кандидатский стаж для вступления в ВЛКСМ не был предусмотрен.
- Понятно… Доскажи про комсомольскую политучебу…
- Понимаешь, я на собственном опыте неоднократно убеждался, что занятия часто не проводились, а если и проводились, то не на том уровне, который предусматривался документами ЦК ВЛКСМ.
- То есть…
- То есть на бумаге, по отчетам выходило, что все охвачены различными формами комсомольской политической учебы, а на деле это было далеко не так. Помню, однажды, я в составе большой комиссии проверял работу партийной организации крупного машиностроительного завода. Мой участок проверки касался того, как партийный комитет организует работу с комсомольской организацией …
- Организует?
- Да, тогда было понятие «партийное руководство комсомолом». Так, вот… Комиссия работала пять дней. В один из дней в соответствии с утвержденным графиком во всех цехах завода должны были проводиться политзанятия с комсомольцами. Я решил пойти в любой их цехов, посмотреть и поучаствовать. И неожиданно для меня, меня стали под различными предлогами отговаривать… Я настаивал. В итоге мне предложили посетить занятие у, как мне сказали, лучшего комсомольского пропагандиста. Понятно, это было не то, но руководитель комиссии сказал мне, чтобы я согласился на посещение именно этого занятия.
- Почему?
- Позже отвечу, если сам не поймешь.
- Так вот, пришел я с секретарем комитета ВЛКСМ завода в цех, зашли мы в «красный уголок»…
- Подожди! Что за красный уголок?
- Это помещение, где проводили различные мероприятия: собрания, занятия… Они были повсеместно: на предприятиях, в домоуправлениях, фермах…
- Понял. И что?
- Зашли, представились. Пропагандист был предупрежден о нашем приходе заранее, мне это позже подтвердили и секретарь парткома завода и секретарь комитета комсомола. Присели мы за последний стол и начали слушать и наблюдать. Честно говоря, мне было неудобно за уважаемого передовика производства, являвшегося лучшим комсомольским пропагандистом: он скороговоркой, без какой-либо смысловой интонации зачитал текст, поинтересовался, есть ли вопросы, вопросов к нему у молодых рабочих не было, и через двадцать минут он объявил, что занятие закончилось и все присутствующие свободны.
- И что?
- Вот и то. Занятие было организовано для «галочки».
- Не понял…
- Ну, занятие для занятия, чтобы отчитаться.
- А как же надо было?
- Понимаешь, каждая информация, особенно идеологического, политического характера, по моему убеждению, должна быть осознана как тем, кто ее сообщает, так и теми, кому она предназначена.
- Так, может быть, они ее осознали…
- Вряд ли. Пропагандист, при всем уважении к нему, просто озвучил текст, а молодые рабочие терпеливо прослушали его… Все формальности были соблюдены: занятие проведено, текст сообщен, текст прослушали. А вот что запомнили, к каким выводам пришли – это осталось неизвестным… Вот тебе и формализм в прямом смысле этого слова…
- А как по другому-то?
- Как? Тут все зависит от знаний пропагандиста, уровня его подготовки и знаний, от его умения раскрыть тему занятия. Да и заранее необходимо было продумать вопросы для слушателей, организовать коллективный поиск ответов на них, или, хотя бы, коллективное обсуждение темы. Да и манеру доведения информации до слушателей надо было основательно проработать…
- Это ты сейчас говоришь!
- Такими словами да, сейчас. А тогда, после занятия, я рассказал более подробно свои впечатления и пропагандисту и секретарю парткома и руководителю комиссии. А уж с секретарем комитета ВЛКСМ, кстати, хорошим парнем, разговор был такой, что на следующий день на встречу со мной приехал первый секретарь горкома комсомола. Для него было полной неожиданностью, что в их крупнейшей комсомольской организации так проходят занятия системы комсомольской политической учебы, да еще у лучшего пропагандиста. В общем, отразил я это в итоговой справке. А через некоторое время на заседании бюро горкома комсомола был рассмотрен вопрос о состоянии и мерах по совершенствованию работы с комсомольскими пропагандистами и организации занятий системы комсомольской политической учебы.
- Я понял, почему руководитель комиссии, сказал тебе, чтобы ты пошел на это занятие!
- Да?
- Да! Он хотел, чтобы ты побывал на лучшем…
- Вот я и побывал… на лучшем…
- Так может быть, это было исключением?
- Если бы… Подобных примеров я могу приводить много. Да, вот еще пример. Как-то направили нас: моих коллег - комсомольских работников и меня в один из крупных сельскохозяйственных районов для участия в едином политдне.
- Что за день такой?
- Это такая форма работы была: повсеместно определялся график, согласно которому постоянно в один и тот же день недели, должны были проводиться определенные мероприятие… Помнишь, я тебе говорил о днях заседаний бюро горкомов и райкомов комсомола?
- Ага.
- Такой график существовал на областном и, естественно, на районном и городских уровнях. В едином политдне должны были участвовать партийные, советские, хозяйственные, профсоюзные и комсомольские руководители. Не просто участвовать, а выступать перед коллективами, отвечать на вопросы…
- Ясно, и что? Направили вас…
- А то. Обычно все выезды согласовывались заблаговременно, работники райкомов и горкомов комсомола ждали нашего приезда, предупреждали секретарей комитетов ВЛКСМ первичных комсомольских организаций. А в это раз, мы, можно сказать, «свалились им как снег на голову»; о том, что мы едем первому секретарю горкома комсомола, сообщили уже тогда, когда нам оставалось ехать на электричке не больше часа.
- Почему на электричке?
- А на чем же еще? Автомобилей у нас не было, вот мы и добирались электричкой.
- А почему не было?
- В то время автомобили были только у руководителей, я и коллеги, были работниками аппарата.
- А на своих машинах?
- Не было машин, это сейчас их может приобрести любой, а тогда это было очень трудно.
- Почему?
- Потому, что автомобилей для личного использования выпускалось мало.
- Почему?
- По многим причинам. В том числе и потому, что автомобиль в то время считался роскошью, просто пойти и купить его было нельзя, его распределяли. Обычно через профсоюзные комитеты, существовали очереди в администрации городов и районов на покупку автомобиля…
- Надо же! А сейчас: приходи, выбирай и покупай…
- Мы отвлеклись. Так вот, приехали мы в район, нас не встречали, мы самостоятельно добрались до горкома комсомола, видим, а нам-то не очень рады… Прямо не говорят, глаза прячут. Но напряжение чувствуется. Собрались мы в кабинете первого секретаря горкома, а он нам и говорит, что политдень у них перенесен. Мы: как перенесён? Ты же сам подписывал и направлял график? А он твердит: перенесён… Ну раз так, делать нечего, мы решили побывать в первичных комсомольских организациях, посмотреть как организована система комсомольской политучебы. Он нам говорит, что сегодня занятий не будет… Хорошо, отвечаем, мы посмотрим документацию, поговорим с комсомольскими активистами и пропагандистами. Тут ему уже отговориться не чем, попросил время для связи с секретарями первичных организаций и поиска транспорта. Мы говорим: можем и на рейсовых автобусах доехать, а до комсомольских организаций в городе и дойти пешком, только объясните маршрут. Помялся он, помялся, потом согласился. Правда, за некоторыми из нас все же приехали «уазики» из совхозов и колхозов района.
- Что за «уазики»?
- Это легковой автомобиль «УАЗ», с брезентовым верхом большой проходимости… Можно сказать вездеход, для сельской местности незаменимая машина.
- Джип, что ли? И почему с брезентовым верхом?
- Мы тогда и понятия особого не имели, что такое джип. Хотя сейчас вместо «уазика», выпускают «УАЗ-Патриот»…
- Этот я знаю…
- Мы, кто отправился пешком, кто уехал… А когда все вернулись обратно, то общее впечатление было, знаешь каким?
- Негативным!
- Правильно догадался… Даже по документам было видно, что все было организовано формально, а уж как путались в ответах о состоянии политучебы комсомольские активисты… Знаешь, к сожалению, подобных примеров я мог бы приводить еще и еще…
- Не сомневаюсь. Закончим на сегодня?
- Хорошо.