Приветствуем Вас, уважаемый читатель!

Портал «Новости литературы» http://novostiliteratury.ru/ продолжает знакомить Вас с последними событиями мира книг и чтения.

Основные события со 2 по 8 марта 2015 года:

Что нового

Вышла книга о том, как Роулинг создавала Гарри Поттера

Книга JK Rowling: A Bibliography была написана Филипом Эррингтоном, руководителя отделения детской литературы аукционного дома Sotheby’s.

http://novostiliteratury.ru/2015/03/novosti/vyshla-kniga-o-tom-kak-rouling-sozdavala-garri-pottera/

Автором текста «Тотального диктанта-2015″ стал Евгений Водолазкин

Текст под названием «Волшебный фонарь», который будет использован в проекте «Тотальный диктант-2015″, написал прозаик и литературовед Евгений Водолазкин.

http://novostiliteratury.ru/2015/03/novosti/avtorom-teksta-totalnogo-diktanta-2015-stal-evgenij-vodolazkin/

В Москву съехались потомки Пушкина и Гончаровой

В годовщину венчания поэта, 2 марта (18 февраля по старому стилю) в мемориальном доме на Арбате, где и началась супружеская жизнь Александра Пушкина и Натальи Гончаровой, собрались на «Семейное торжество» потомки поэта.

http://novostiliteratury.ru/2015/03/novosti/v-moskvu-sexalis-potomki-pushkina-i-goncharovoj/

На книгах в России всё же появится возрастная маркировка

Министерство культуры РФ, несмотря на критику со стороны главы ведомства Владимира Мединского и премьер-министра страны Дмитрия Медведева, всё же подготовило законопроект, который определяет правила маркировки информационной продукции, в частности, литературы.

http://novostiliteratury.ru/2015/03/novosti/na-knigax-v-rossii-vsyo-zhe-poyavitsya-vozrastnaya-markirovka/

Школа литературного перевода открылась в Москве

Школа литературного перевода с английского на русский язык была создана Владимиром Бабковым и Виктором Голышевым, членами Союза писателей Москвы, Литфонда России и Гильдии литературного перевода.

http://novostiliteratury.ru/2015/03/novosti/shkola-literaturnogo-perevoda-otkrylas-v-moskve/

В России может появиться профессия «писатель»

Невероятно, но факт: в нашей стране формально сейчас писателей нет — так, в Трудовом кодексе РФ в настоящее время не существует профессии «писатель».

http://novostiliteratury.ru/2015/03/novosti/v-rossii-mozhet-poyavitsya-professiya-pisatel/

У Ozon.ru сменился генеральный директор

По словам Гавэ, она получила более интересное предложение и намерена поработать в другой компании, которая ведет деятельность за пределами России.

http://novostiliteratury.ru/2015/03/novosti/u-ozon-ru-smenilsya-generalnyj-direktor/

Эти и другие новости можно прочитать в разделе http://novostiliteratury.ru/category/novosti/

Анонсы книг

Люси Джо Палладино «Максимальная концентрация»

В этой книге приводится простая и понятная методика, которая поможет справиться с отвлекающими факторами и забыть о волнениях из-за постоянного цейтнота.

http://novostiliteratury.ru/2015/03/anonsy-knig/lyusi-dzho-palladino-maksimalnaya-koncentraciya/

Борис Акунин рассказал о «Планете Вода»

«Планета Вода» — первая повесть, которая дала название сборнику. Жанр произведения Акунин определяет как технократический детектив.

http://novostiliteratury.ru/2015/03/anonsy-knig/boris-akunin-rasskazal-o-planete-voda/

Большой театр представил энциклопедию Екатерины Максимовой

На сцене Большого театра великая русская балерина Екатерина Максимова выступала несколько десятилетий. Энциклопедию, полностью посвященную ей, вчера представили на сцене театра.

http://novostiliteratury.ru/2015/03/anonsy-knig/bolshoj-teatr-predstavil-enciklopediyu-ekateriny-maksimovoj/

Мартин Селигман «Ребенок-оптимист»

Мартин Селигман — основоположник позитивной психологии. Более тридцати лет он занимается изучением связи между депрессией и пессимизмом.

http://novostiliteratury.ru/2015/03/anonsy-knig/martin-seligman-rebenok-optimist/

Аманда Линдаут и Сара Корбетт «Дом в небе»

Честный рассказ о 460 днях насилия и страданий, о преодолении страха и боли получил яркий читательский отклик в разных страна мира.

http://novostiliteratury.ru/2015/03/anonsy-knig/amanda-lindaut-i-sara-korbett-dom-v-nebe/

Мартина и Луиза Фоккенс «Жизнь в витрине: откровенные истории квартала «красных фонарей»»

Мартина и Луиза Фоккенс — сестры. Они стали настоящими звездами амстердамского квартала «красных фонарей», так как более полувека посвятили «древнейшей профессии».

http://novostiliteratury.ru/2015/03/anonsy-knig/martina-i-luiza-fokkens-zhizn-v-vitrine-otkrovennye-istorii-kvartala-krasnyx-fonarej/

Эти и другие АНОНСЫ читайте на сайте:

http://novostiliteratury.ru/category/anonsy-knig/

Книги для детей

Нина Дашевская «Около музыки»

«Около музыки» — лирические зарисовки о тинейджерах, живущих разной жизнью, в разных странах и городах, о подростках, которые не встречались никогда и вряд ли когда-нибудь встретятся.

http://novostiliteratury.ru/2015/03/knigi-dlya-detej/nina-dashevskaya-okolo-muzyki/

Бонус читателю!

10 книг о любви, над которой не властны границы

«Любовь вечна и всесильна!», - так скажет вам каждый, кто по-настоящему любит. С 8 Марта всех наших читательниц, прекрасных и любимых, мы решили поздравить, собрав в сегодняшнем выпуске рассылки книги о любви, над которой не властны границы, время и обстоятельства.

Эрих Мария Ремарк «Триумфальная арка»    

Великий роман о великой любви, родившейся в Европе, которая находится в предчувствии Второй мировой войны. Он – не об эмиграции, хотя и эта тема здесь раскрыта достаточно подробно. Он – о высоком и светлом чувстве, которое рождает желание жить, радоваться, удивлять. Немецкий хирург Равик во Франции – лицо без гражданства, человек, который мог оказаться за бортом жизни. Но он оперирует пациентов вместо менее квалифицированных и талантливых французских хирургов, ведь в этом – смысл его жизни. Встретив итальянскую актрису Жоан Маду, Равик с первой же встречи уверен, что именно она – любовь всей его жизни. И когда Жоан погибает от пули ревнивца, герой понимает, что только ради любви стоило жить, а дальше – дальше ему уже всё равно…

Роберт Джеймс Уоллер «Мосты округа Мэдисон»

Крупнейший феномен американской литературы, книга о любви и потере, роман, который пишут только раз в жизни. Майкл и Кэролайн – брат и сестра, которым после смерти матери в 1987 году нужно было разобрать архив только что умершей матери, Франчески Джонсон. В доме, расположенном в округе Мэдисон, штат Айова, они находят дневник матери, в котором она рассказывает историю своей любви. Франческа – итальянка, которая вышла замуж за американца, солдата Ричарда Джонсона. Однажды муж с детьми уехали на сельскохозяйственную выставку, и в дом Франчески постучался фотограф Роберт Кинкейд, который приехал сделать серию снимков деревянных мостов округа Мэдисон. Стремительно развивающийся роман в корне меняет жизнь обоих, а затем – и детей Франчески, которые узнали об этой истории.

Василь Быков «Альпийская баллада»

Иван – простой белорусский парень, Джулия – образованная итальянка, дочь предпринимателя. Что может быть общего у героев? Иван и Джулия встречаются у подножия швейцарских Альп, ведь цель у них одна – Триест, где героев ждет свобода. Чистота и незамутненность душ, испытавших все ужасы Второй мировой войны, любовь с похоронкой в сердце. Один день любви в маковом поле. Наверное, ради таких историй и стоит жить?..

Марина Влади «Владимир или прерванный полет»

Книга о жизни актрисы и поэта, француженки и русского, о которой сама Марина Влади говорит так: "Каждый нашел в другом недостающую половину. Мы тонем в бесконечном пространстве, где нет ничего, кроме любви".  Счастливые минуты наедине и шумные компании, история от первого свидания до гибели Высоцкого, телефонные разговоры, творчество, которое бьет ключом, и трагический уход поэта Влади описывает с пронзительной искренностью.

Елена Шатохина «Дали и Гала»

Многие, знавшие Дали лично, всерьез были уверены в том, что Гала – колдунья, которая приворожила гения и привела его к творческому Олимпу. Экстравагантный и задавленный комплексами, молодой и никому неизвестный Дали влюбился в женщину, которая была гораздо старше него и всегда держала художника на расстоянии. Несомненно, Гала обладала дьявольской интуицией, благодаря которой разгадала в юноше гения. Она стала единственной музой Дали, его наваждением, заклинанием и талисманом.

Нэнси Хьюстон «Печать ангела»

«Печать ангела» - первый роман известной канадской писательницы. В нем Нэнси Хьюстон рассказывает необыкновенную историю любви еврея и немки, обожженных пламенем Второй мировой войны. События книги разворачиваются во Франции, которая погрязла в другой войне – с Алжиром. Любовь, вечная и искренняя, показывается на фоне проблем общей и личной вины, выбора и ответственности.

Шань Са «Играющая в го»

В 2001 году роман «Играющая в го» был удостоен Гонкуровской премии французских лицеистов, а в 2003 году – признан лучшей зарубежной книгой года в Великобритании. В 30-х годах прошлого века японская армия, идя через Маньчжурию, завоевывает Китай. За доской для игры в го оказываются японский самурай и юная китаянка. Победы в этой партии не будет. Здесь, на пересечении черно-белых клеток, любовь столкнется и сомкнется со смертью.

Пуриша Джорджевич «Косовский одуванчик»

В июне 1999 года войска НАТО заняли Косово. Однако, несмотря на опасность, косовская сербка Мария Лепич осталась в своем родном городе. Почему она сделала такой выбор? Чтобы быть пристрастным свидетелем событий? Из любви к британскому офицеру или, может, к американскому сержанту? Может ли сама героиня ответить на этот вопрос?

Амели Нотомб «Токийская невеста»

Бельгийка Амели Нотомб после окончания университета в Брюсселе отправилась в Японию, страну, где прошло её детство. Здесь она встретила прекрасного юношу и влюбилась в молодого японца. Они провели несколько чудесных месяцев, однако влюбленность так и не стала любовью. Перед Амели встал выбор – поселиться в чудесном замке, из которого нет выхода, или обрести свободу, а вместе с ней – и столкнуться с необходимостью сносить все удары судьбы в одиночку.

Сергей Нечаев «Пикассо и его несносная русская жена»

Не скроем: Пабло Пикассо до последних дней своей жизни очень любил женщин и совершал ради них поистине безрассудные поступки. Донжуан и гений, Пикассо не знал отказа, однако и мать, и друзья художника были убеждены, что с ним ни одна женщина счастлива не будет. Эта книга рассказывает о любви Пикассо и его русской жены Ольги Хохловой. Как начался этот роман и через что пришлось пройти этой любви, читайте в книге Сергея Нечаева.

Литература в Сети. Лучшее за неделю

Техногенная катастрофа, еврейская мифология и пара на грани нервного срыва

Читаем в марте с Натальей Кочетковой

Кто по-настоящему выиграл Вторую мировую войну — рассказывает Энтони Дорр в романе «Весь невидимый нам свет», есть ли жизнь после 50 лет — размышляет Дэвид Николс в романе «Мы», Андрей Геласимов выпустил книгу «Холод» после пятилетнего молчания; отец и сын Келлерманы написали мистический триллер, основанный на еврейской мифологии.

Энтони Дорр «Весь невидимый нам свет» (изд-во «Азбука»)

Мари-Лора и Вернер. Она француженка, он — немец. Ее мать умерла при родах, но есть любящий отец; Вернер и его младшая сестра — круглые сироты. Мари-Лора ослепла в шесть лет, Вернер сознательно закрывает глаза на фашизм. Она умеет представлять то, о чем ей рассказывают, он — гениальный радиоинженер. И целый роман Энтони Дорра «Весь невидимый свет» написан для того, чтобы рассказать историю мальчика Вернера и девочки Мари-Лоры, оказавшихся по разную сторону баррикад. В какой-то момент, на исходе войны, их жизни пересеклись и один смог помочь другому.

2015-й — год 70-летия со дня окончания Второй мировой войны. Выйдет еще много разных книг на эту тему. Но на их фоне не стоит терять из виду «Весь невидимый свет». Дело не в легкости слога, которым роман написан (переведен). И не в акварельной прозрачности истории любви. А в авторской концепции реальности и интерпретации главного события середины ХХ века.

На протяжении почти 600-страничного романа Энтони Дорр проговаривает одну и ту же идею: мысль — материальна; наша жизнь — это то, что мы осознанно в нее допускаем; в реальность воплощается только то, что поселилось у нас в голове. Так, Мари-Лора читает романы Жюль Верна, так, двоюродный дед девочки, надышавшийся ипритом в Первую мировую и с тех пор слегка тронувшийся умом, устраивает ей ежедневные экскурсии в Шотландию, Америку и на Луну. Так, война входит в сознание Мари-Лоры, когда отец рассказывает ей о столпотворении на вокзале и горящих домах. Но победители и проигравшие в этой войне — не страны и коалиции, а отдельные частные маленькие люди. С точки зрения Дорра, в любой войне всегда выигрывает тот, кто умудряется остаться человеком. Титульная же принадлежность к нации победителей ни о чем не свидетельствует.

Дэвид Николс «Мы» (изд-во «Иностранка»)

Все начинается с того, что после 25 лет счастливого брака жена внезапно среди ночи говорит мужу, что больше его не любит. Кроме эмоциональных последствий этого заявления (как-никак, а четверть века просто так из жизни не выкинешь) есть материальные. Их общему сыну 17 лет, следующей осенью этот вредный засранец отправляется в колледж, и прежде чем пубертатный отпрыск поднимется на еще одну ступень взрослости, родители решили устроить ему нечто вроде обряда инициации: совершить втроем турне по Европе, налюбовавшись на красоты которой будущий великий фотограф сможет полнее реализовать себя. Теперь неясно — стоит ли вообще ехать.

В поездку семья все же отправляется. Правда, юноша довольно скоро сбегает от родителей в компании девицы сомнительной репутации. Мать возвращается в Англию ждать сына дома, а отец рысачит за подростком по всей Европе, попутно вспоминая историю своей жизни и терпящего крах брака: вот тут он сделал своей Конни предложение руки и сердца, а в той гостиничке был зачат их беспокойный мальчуган.

Тут надо сказать, что вся история рассказана от лица главного героя, который по роду деятельности биохимик. По мнению автора, именно ученые-естественники должны изъясняться так скучно и невыразительно. Поэтому ни характерного для любовных романов средней руки плача над поруганными отношениями, ни апдайковской иронии, ни старческой философской печали Филипа Рота в этом романе не найти. В нем, в общем-то, ничего нет, кроме самой истории отношений 50-летних супругов, видимо, призванной показать, что, после того как дети перестали быть школьниками, жизнь родителей не заканчивается. Очень свежее наблюдение.

Андрей Геласимов «Холод» (изд-во «Эксмо»)

Андрей Геласимов, автор «Степных богов» и «Дома на Озёрной», молчал целых пять лет. Однако его новый роман «Холод» примечателен не только предшествующей ему паузой. Герой книги, модный режиссер Эдуард Филиппов, завсегдатай светских собраний и персонаж желтой прессы, редко радующий себя и окружающих незамутненным состоянием сознания, отправляется в родной город. А родился он в Якутии. Вскоре после того как Филиппов ступил на родную землю, случается авария: отключается сначала отопление, а потом и электричество. На улице минус 50.

Но нарезая круги по заснеженному и промерзшему городу, Филиппов почти не замечает холода. Как-то незаметно для себя вместо того чтобы быстро сделать дела и свалить из этого ада (слово «ад» часто встречается в тексте), он вдруг начинает нечто вроде паломничества по местам и грехам прошлого, тем самым превращая ад в чистилище: вспоминает детство, трагически погибшую свою первую жену, собаку, которая умерла на театральной сцене по его вине и из-за его тщеславия. И пытается как-то все починить и поправить. Его сопровождает то ли демон, то ли ангел-хранитель.

Впрочем, кажется, что не только Филиппов, вернувшись в Якутск, проживает жизнь заново: сам автор подарил роману многие детали своей биографии. В Якутске Геласимов родился. Упоминания в романе «Алисы в Стране чудес» Кэрролла и «Шекспировского вопроса» не могут не отсылать к филологическому образованию писателя (его кандидатская диссертация посвящена Оскару Уайльду). Отец Андрея Геласимова, как и героя его книги, служил на подводной лодке. Наконец, в 2002 году, когда писатель на несколько дней прилетел в Якутск, там сложилась похожая аварийная ситуация, но с ней быстро справились. И наконец главное, что объединяет автора и его внезапно прозревшего героя — идея, что жизнь конечна и неплохо бы за некоторое время до финала расплатиться с долгами и поправить хоть что-то. Тогда и холод не страшен.

Джонатан Келлерман и Джесси Келлерман «Голем в Голливуде» (изд-во «Фантом Пресс»)

Голем, глиняный великан сотворенный пражским раввином Левом для защиты еврейского народа, в последнее время становится все популярней. Иначе чем еще объяснить, что именно его все чаще делают героем беллетристических произведений. Меньше года назад на русский язык перевели роман некой Хелен Уэкер «Голем и джинн», в котором персонажи еврейской и арабской мифологий неожиданно повстречались в современном Нью-Йорке. Причем голем оказался привлекательной женщиной. Теперь вот отец и сын Келлерманы — сыну принадлежат бестселлеры «Гений», «Философ» и «Зной» – выпустили мистический триллер «Голем в Голливуде».

В Голливуде-то он, конечно, в Голливуде, но детективу убойного отдела Джейкобу Леву (совпадение имен, понятное дело, не случайно) придется слетать в Прагу и вернуться в Америку, потому что именно в чешской столице произошло убийство один в один напоминающее то, что имело место в Соединенных Штатах: голова, отделенная от тела (где тело — загадка) и надпись на иврите неподалеку. И вот детектив Лев, страдающий депрессиями алкоголик, рискующий унаследовать отцовские проблемы со зрением и материнское биполярное расстройство, вспоминает все, чему его учили в иешиве, чтобы понять кто все это натворил. Читатель же следуя за детективом от улики к улике, вспоминая отношения братьев Каина и Авеля, ближе к финалу приходит к той же мысли, что и герой геласимовского «Холода» — среди прочего в этой жизни нужно платить по счетам. Отвертеться не удастся.

Наталья Кочеткова, Lenta.ru

Детская литература: английская чепуха на русской почве

Что почерпнула русская детская литература у англичан?

Что связывает русскую и английскую детскую литературу? Ответ на этот вопрос пытались найти в первый день первого фестиваля детской русской книги в Лондоне.

Колыбель современной русской детской литературы на самом деле находится в Лондоне, говорит завотделом Центра детской книги Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы Ольга Мяэотс, поскольку в начале ХХ века два самых значительных писателя – Корней Чуковский и Самуил Маршак – приезжали в Лондон, где увидели иную манеру обращения к детям как к читателям.

В Лондоне оба будущих детских классика познакомились с традицией нонсенса, основателями которой в английской литературе считаются два замечательных автора ХIX века – Эдвард Лир и Льюис Кэрролл.

И если Кэрролл вряд ли нуждается в представлении, то Лир вошел в историю литературы прежде всего благодаря своей тоненькой "Книге нонсенса", куда вошли его короткие стишки-лимерики. Герои лировских лимериков занимались всякой чепухой и бессмыслицей, зачастую выражая ту черту национального характера, которую сами англичане с усмешкой называют "английской эксцентричностью".

Стишкам сопутствовали рисунки самого Лира, уже зарекомендовавшего себя как прекрасного рисовальщика животных и птиц. Кстати, как и Кэрролл, свою коллекцию стихотворной нелепицы Эдвард Лир первоначально писал для вполне конкретных адресатов - детей графа Дерби, в имении которого Ноузли-холле Лир несколько лет проживал именно в качестве домашнего художника-анималиста – у графа была обширная коллекция экзотических животных и птиц.

Эти "заразные" лимерики

Игра в парадоксы, популяризированная Эдвардом Лиром, была перенесена на русский язык Маршаком и Чуковским и как нельзя лучше прижилась в русской детской литературе, получив свой дополнительный "чепуховый" шарм и остроумие, особенно заметное у поэтов-обэриутов - Александра Введенского и Даниила Хармса.

И не только прижилась на российской почве, но и сумела выжить, несмотря на сталинские репрессии. Введенский был репрессирован по обвинениям в контрреволюционной агитации и в 1941 году умер на этапе; Хармса арестовали в начале войны, он умер в тюремной больнице в 1942 году.

Эту поэтическую традицию для детей уже позднее продолжили замечательные поэты Михаил Яснов, Григорий Кружков, Тим Собакин, Артур Гиворгизов.

Как отмечает поэт и переводчик Марина Бородицкая, лимерики вообще чрезвычайно заразная вещь.

"Они как пожар. Начнешь их преподавать в одной школе, и ими "заболевают" все соседние школы, - говорит поэтесса. - Однажды в Ленинграде вечерняя газета объявила конкурс на лучший лимерик, напечатав формулу сложения лимерика, и газета просто потонула в письмах читателей".

Марина Бородицкая является бессменной ведущей программы "Литературная аптека" на российском радио.

"Про поэзию всегда все говорят, что она не востребована, что она непопулярна, что она не продается, но она всегда была и всегда будет, - уверена Бородицкая. - Мы у себя в "Литературной аптеке" называем поэзию и особенно стихи, которые выучены человеком до 18-20 лет, "Аптечкой первой помощи".

В юности каждый сам составляет свою индивидуальную стихотворную "аптечку" и всю жизнь таскает с собой.

"Когда вам реально плохо, вы не протягиваете руку ни к компьютеру, ни к книжной полке, вы просто реально вынимаете эту таблетку из головы и принимаете," - говорит Марина Бородицкая.

Еще один подвиг Геракла

Сам Фестиваль русской детской книги вырос из интернет-портала для русскоговорящих семей "Русский Детский мир" в Великобритании, который поначалу занимался публикацией бюллетеня русских детских новостей и его рассылкой подписчикам.

Как рассказывает его основательница Карина Карменян, главной задачей было сформировать для наших двуязычных детей "плотную русскую среду": "Вторая мысль – поделиться этим русским миром с англоязычными друзьями, и детская литература дает к этому прекрасную возможность".

В руках у Карины только что изданная на английском языке в переводе Мелани Мур книжка Сергея Седова "12 великих подвигов Геракла".

"Нам очень захотелось иметь русских детских авторов на английском языке. Мы долго-долго выбирали, целый редакционный совет собрали, я показывала разные книги в разные издательства, и в итоге выбор пал на вот эту книгу Сергея Седова", - рассказывает Карина Карменян.

"Когда мы уже подошли к печати, мы решили заручиться поддержкой читателей [портала]. Я хотела проверить эту идею, потому что мне казалось, что это очень важно для русского родителя – иметь русские книжки на английском языке, и наши дети будут гордиться, и мы будем гордиться. - продолжает Карина. - Непосредственно перед печатью был запущен краудфандинг, и вот здесь целый список людей и организаций, которые поддержали выпуск этой книги".

Выход этой книги для издателей - своеобразное достижение, учитывая, что в Британии традиционно издается ничтожно малый процент переводных книг (1-3%). Так что в итоге получилось, как признается организатор фестиваля, что-то вроде 13-го подвига Геракла.

Катерина Архарова, Русская служба Би-би-си

Литература: год условно?

Конечно, не может не радовать, что уже в самом начале Года литературы было найдено то, о чём так долго говорили и большевики, и меньшевики, – новая результативная форма объединения писателей. Пресса гордо сообщала, что в России стартовал проект «Писатели играют в футбол». Его представление прошло в Москве, в литературном музее Серебряного века. Идёт набор команды, запланированы международные встречи. И не стоит задаваться вопросом, почему футбол. Зависть к тем, кто уже давно успешно заботится не о лаврах, а о еврах, вполне понятна. Тем более что сегодня футбольные команды есть и у артистов, и у органов власти – федеральных и региональных. У страны, правда, нет. Но ведь это не единственное, что у кого-то у нас есть, а в целом-то нет. Так что проект вполне замечательный и перспективный. С одной стороны, почему бы музею Серебряного века литературы не открыть филиал «бронзового века» отечественного футбола. С другой – давно пора к «Русскому Букеру» прибавить «Русский снукер», «Русский кукер» (специальный приз для издателей) и т.д.

Впрочем, когда читаешь пункты тематического плана мероприятий Года культуры, всё это уже вовсе и не кажется пародией. Трудно ведь сказать, что удержало интересантов от логичного продолжения модного тренда «Библионочь», «Библиосумерки»… Не нашлось желающих осуществить «Библиопотемки» или «Библиомрак»? Не верю: за немалым количеством безымянных «социально значимых проектов» чувствуется не столько рука воителя за отечественную словесность, сколько опытного освоителя бюджетных ресурсов.

План сам по себе действительно и внушителен, и разнообразен. Наряду с традиционными и ежегодными вобрал в себя немало хороших и полезных в принципе мероприятий. И по количеству форумов даст фору любому простому году. В общем, он универсален, пёстр и прост, как деревенский лоскутный половичок. Изотрётся, полиняет за год – можно укоротить, подштопать, убрать из передней на заднее крыльцо, да и выбросить, в конце концов, не жалко, новые лоскуты всегда найдутся.

Волнует-то на самом деле другое. Что останется, когда стрелки соединит новогодняя полночь? Что увидим, когда рассеется весь этот бухгалтерский туман? Какой результат, какое наследие передаст Год литературы? Ведь смысл-то именно в этом. Его предшественник Год культуры, кроме всего прочего, сумел заложить некоторый правовой, организующий фундамент на стратегическую перспективу, определить основы государственной политики. А что в литературе?

1. Как-то изменится в обществе статус писателя, с которым ревниво и настойчиво разобралась ещё прежняя власть, после того как в 1986 году сочинители осмелились в один голос выступить против партийно-государственного решения о повороте сибирских рек? Сразу последовали постановление «Об улучшении деятельности творческих союзов», ревизия Литфонда, спровоцированный идеологический раскол и размежевание материальных ресурсов. А затем вместо единого съезда, единого союза – два, три, четыре… И каждый, соревнуясь, рекрутирует новобранцев. Помилуйте, какой уж тут статус. Спросите хоть в музее Серебряного века: когда на поле выскакивает толпа – матч прекращается, профессионалы уходят в раздевалку.

2. В плане мы видим немало методических мероприятий, направленных на привитие интереса к чтению. Наверное, это хорошо. Вот только в моей памяти проходивший Год детства запомнился резким повышением стоимости детских книг, а Год семьи – скачком цен на железнодорожные билеты, чтобы эта семья пореже встречалась.

Цифры легко регулируют наши желания. Ну в какой такой филологической методике нуждается семья при дилемме заполнить холодильник или детскую книжную полку? Увы, это действительно вполне сопоставимые расходы. Не надо бы издателям столь корыстно, а по большому счёту и недальновидно (их сук-то) пользоваться родительским «для детей ничего не жалко». Цены на детскую литературу должны быть минимальными. И аренда для книжных магазинов должна быть иной, чем для тех, на которых теперь принято писать «для взрослых».

При этом я вовсе не призываю к исправлению ситуации путём запрета священной рыночной корове пастись на детской площадке. Для выравнивания ситуации нужен всего лишь камертон. Одно государственное издательство, выпускающее дешёвые книги для ребят. И коммерсанты, поверьте, вслед за ним тут же потянутся к народу.

3. Год литературы пройдёт, а так называемые толстые литературные журналы так и останутся в позе Кисы Воробьянинова у Провала – «подайте бывшим отцам демократии, не забудьте о национальном культурном феномене». Кто ж может отрицать их славу и заслуги, но это было в другой реальности, в другой, как к ней ни относись, но системе. А сегодня, чего греха таить, они уже давно и безнадёжно подключены к аппарату искусственной вентиляции лёгких. И дело не столько в культуре властей и цифре дотаций. Суть того былого феномена, той миллионнотиражной уникальности объяснялась очень просто. Выпиши «Новый мир» («Знамя», «Октябрь», «Неву»…), и ты будешь читать лучшую прозу, поэзию, критику, публицистику. А у автора была не менее ясная и чёткая мотивация отдать всё это в редакцию журнала – сравнительно быстрая публикация, гигантский тираж, солидный гонорар, гарантированное внимание критики и издательств – благополучие и слава. А сегодня всё с точностью наоборот: ну отдал в журнал, не так быстро, но опубликовался, в лучшем случае получил гонорар экземплярами – подари друзьям, чтобы знали, что ты писатель, в издательстве скажут: «Мы секонд-хенд не берём». Критика? А где она? Львиная доля этого древнейшего искусства второго отражения ныне являет собой просто-напросто литературные эскорт-услуги. Значит, лучшее я не отдам, отдам «записки на манжетах», которые не нужны издательствам. А из чего тогда делать журнал, как воспроизводить феномен? Причём, заметьте, за эти десятилетия ни одно могущественное издательство не захотело играть в периодику. И небезосновательно. Выход для большинства «толстых» литературных изданий я вижу один – реинкарнация в интернете. Кстати, именно так можно прий­ти и в библиотеки.

4. А для государства и литературы более резонным представляется не размазывание благотворительных дотаций по широкой тарелке, а полноценное обеспечение выхода одного журнала независимой профессиональной критики и двух-трёх изданий молодых авторов – с тиражом, с гонораром. После первой-второй такой публикации талантливые люди найдут свой контакт с издательством и уже не на навязанных ими условиях, как нередко бывает сейчас, не в качестве «пипов», как метко определил их Юрий Поляков («персонифицированный издательский продукт»), а в качестве самостоятельных творцов.

Бархатов Алексей, "Литературная газета"