◄Первым на вопросы artinfo отвечает художник Борис Касаткин, ученик Владимира Вейсберга, один из самых знаковых художников ХХ века.
Artinfo: Борис Константинович, эта прекрасная выставка - ретроспектива?
Б.К.: Да, в экспозиции представлены все этапы. Развеска сделана в хронологическом порядке. Начало – это, разумеется, 1960-70-е годы, потом идут 1980-е. Здесь доминируют пленерные работы. Если следовать хронологии, то дальше следует живопись 1990-х годов: «Окна», «Цветы», ню, портреты. Дальше – 2000-е годы, как я всегда говорю, период нулевых стал «уплотнением процесса 1990-х годов в сторону натюрморта». (Путь к натюрморту у меня лежал именно через «Окна», «Цветы», ню и портреты). А по периметру экспозиционного пространства расположились работы разных лет и разных размеров. Для меня выставка всегда должна отвечать трем параметрам. Во-первых, она должна быть успешной, и в смысле денег, не в последнюю очередь. Я должен знать, для чего я трачу время. Во-вторых, и, в-третьих - мне не все равно где и не все равно с кем делать выставку. Она никак не должно быть пространственной частью тусовки, дизайном интерьера, местом, где происходят совершенно не относящиеся к ней события. В данном случае, все соблюдено. Кураторы, конечно, есть, они должны быть, но они номинальные. Я делаю всегда так, как считаю нужным…
Artinfo: Борис Константинович, каковы ваши предпочтения в искусстве?

Б.К.: Мои друзья – картины, хорошие художники, с которыми я общаюсь. Я человек верный, и у меня близкие друзья не меняются. До масляной живописи у меня из любимых - Пьеро делла Франческо, Филиппо Липпи, Фра Анжелико, Учелло, Пизанелло. Что касается масляной – это импрессионисты. Все они - мои великие друзья, великие учителя. Я постоянно езжу в музеи, в Америку, в Европу, даже не в страну, не в город езжу, а в конкретный музей. Так я отдыхаю. Люди стремятся к морю, на пляж, а я - в музей. Только после этого я могу работать и видеть свои ошибки, свои недостатки.

Artinfo: Вот нынче все говорят об актуальном искусстве, а что такое, по–вашему, актуальное искусство?

Б.К.: Искусство по определению не может быть актуальным, потому что оно было, есть и будет, если оно искусство. Миг, пока мы с вами говорим об актуальность, уже превратился в прошлое… Где, например, авангардисты, о которых говорили 20 лет назад? Они ушли с этим же поколением.
Когда художник говорит, что он актуальный, это значит лишь две вещи: или он дурак, или он жулик.

Artinfo: Ну и последнее, скажите несколько слов о Владимире Вейсберге, вашем гениальном учителе.

Б.К.: По большому счету, Вейсберг научил меня живописи, хотя за плечами у меня на момент встречи с ним была Строгоновка. Он сам и его мастерская имели на меня огромное влияние. Я всегда говорю, все это было так зыбко и так незыблемо, так бессмертно!

◄Вторым на вопросы artinfo отвечает художник Паруйр Давтян, московский концептуалист, член групп «Купидон», «Эдельвейс», «Царь Горы».
Паруйр Давтян придумал автомат для искусства, хотя, конечно, он похож на автомат для продажи конфет. Зачем и почему он это сделал – читайте!
Artinfo: Паруйр, ваш спецпроект начался в момент открытия биеннале?

П.Д.: Да, первые аппараты — а это просто машины по продаже конфет — появились в ГЦСИ и на Петровке, в Музее современного искусства. Проект, надо сказать, задуман не как часть биеннале, а как бесконечно разрастающийся непрерывный процесс. Надеюсь, он никогда не закончится. Мне хочется, чтобы как можно больше институций, музеев, галерей начало устанавливать у себя такие автоматы. Их количество не будет ограничено. Но в первое время они разместятся примерно на 15 площадках: ГЦСИ, ЦТИ ФАБРИКА, Культурный Фонд «Екатерина», Stella Art Foundation, ММСИ, Музей декоративно-прикладного искусства, Дарвиновский музей и т.д.

Artinfo: Поподробнее, пожалуйста…

П.Д: Главный герой проекта — капсула. В нее вложена конфета с бумажкой, на которой напечатана цитата. Это высказывание либо великого деятеля, либо простого человека, решившего поучаствовать в проекте и через сайт www.whatisart.ru дать определение искусству. Конфетка стоит 10 рублей. Деньги от проданных капсул с конфетами пойдут на образовательные программы Института проблем современного искусства.

Artinfo: А что можно говорить о цитатах?

П.Д.: Их я отбираю сам. Искал в книгах, в интернете, их очень много. На сегодняшний день собрано около 500 цитат великих людей и 300 высказываний наших современников, пользователей интернета, зашедших на сайт www.whatisart.ru. Там всего лишь одно окно, куда нужно вписать свой ответ на вопрос «Что есть искусство?» и подписаться. В какой-то момент это высказывание вместе с фамилией автора попадает в одну из капсул. Я убежден, что дать определение искусству может не только великий классик или признанный эксперт — слова простых людей и наших современников важны не меньше. Так или иначе, я не занимаюсь расстановкой приоритетов. Я концентрируюсь не на том, что сказали люди, а на свободе высказывания и доступе к нему. Главный мой интерес — множество. Мне хочется наглядно продемонстрировать, что на поставленный вопрос существует много ответов. Не то чтобы мы этого не знали, но когда они материализованы в виде множества маленьких капсул, от этой данности становится труднее отмахнуться.
Я намеренно ставлю аппараты за пределами музейного пространства, чтобы не выставлять автомат как произведение искусства, потому что оно таковым не является. Я ставлю их перед входом. Если угодно, меняю ваш взгляд на искусство перед тем, как вы попадаете внутрь. Таким образом, вы уже другими глазами смотрите, с другими мыслями входите... Я исхожу из того, что выбор всегда непредсказуем. К искусству мы тоже приходим достаточно случайным образом, даже если многим такое движение кажется целенаправленным. Работа отчасти затрагивает эти иррациональные аспекты выбора.

Что касается дальнейшей судьбы проекта, то он должен зажить своей жизнью. Я поджег фитиль и отошел. Люди высказываются, их высказывания попадают в конфеты, и я в этом процессе принимаю уже мало участия.
Физическую работу (принести, установить автомат, вытащить оттуда мелочь, подписать контракт и т.п.) может выполнять кто угодно и без меня.

Artinfo: Это первый проект?

П.Д.: Такого рода первый. Это своего рода критика художественных институций, которые превращаются в аттракционы. Существует представление, будто для того, чтобы заманить посетителей, музеям нужно предлагать всевозможные развлечения. По сути, с помощью конфет я построил некую модель существования современного искусства и его пространств. Конфетная машина — олицетворение современного музея, который продает конфетку, развлечение, чтобы человек заплатил, вошел и насладился. Сегодня налицо тенденция сделать музей модным. Он органично встраивается в сферу элитарно-утонченного потребления. Если раньше музей критиковали за то, что он всё превращает в сувенир, выхолащивая специфику произведений и сглаживая противоречия, то теперь он всё превращает в аттракцион. И мой автомат выступает реакцией на это положение дел.

Artinfo: Как проект будет саморазвиваться?

Мы шутим, что конфеты-капсулы будут продаваться на следующей Венецианской биеннале. Правда, уже не за 10 рублей, а за 1 евро. Я ориентировался на сумму, которая у каждого есть в кармане и которую не жалко потратить. На 10 рублей ничего купить нельзя. Но, как ни странно, ими можно поддержать студента.

◄Третьим на вопросы artinfo отвечает Алексей Морозов, художник, член президиума Российской Академии художеств, директор Московского государственного академического художественного училища памяти 1905 года. (Его выставка PONTIFEX MAXIMVS, пилотная версия большого проекта, который состоится в 2016 году в Национальном археологическом музее Неаполя, проходит до начала ноября в павильоне Атомной энергетики на ВДНХ).

Artinfo: Алексей, можно прокомментировать этот фрагмент будущей неаполетанской выставки?

А.М.: Да, конечно, С 20 июня по 20 августа 2016 года в Неаполе, в Национальном археологическом музее пройдет моя персональная выставка. Проект называется точно также, «PONTIFEX MAXIMVS». Фактически, весь первый этаж будет занят этой экспозицией. Очень интересно представить её в непосредственной связи и в одном ряду с античными образцами. Надо сказать, что Национальный археологический музей Неаполя, по сути, главный музей древностей в мире: Геркуланум, Помпеи, частично Пестум – все артефакты этих античных полисов находятся в музее. Работать в таком пространстве, конечно, запредельно интересно. А учитывая мою вовлеченность в контекст античной пластики, для меня это и серьезный вызов, и крайне увлекательное мероприятие. А на ВДНХ в рамках 6 Московской биеннале современного искусства, представлено превью данного проекта, часть его - в виде тотальной инсталляции.
Artinfo: Алексей, а почему, все-таки мост, хотя тема, разумеется, не случайна в программе биеннале, посвященной Евразии?

А.М.: Для меня мост – это, конечно же, с одной стороны, явный символ, даже где-то, лапидарный архетип связей, коммуникаций. Мост – образ построения горизонталей, как в социуме, так и в метафизическом пространстве. То есть, в данном случае, выбор моста как протогониста проекта, вполне очевиден. Я работаю не столько с архетипом моста, сколько с образом его реконструкции. (В силу процессов, которые переживаются современным обществом, миром вокруг нас). Это ведь, по сути, и есть некая реконструкция, некий способ отрегулировать миросистему, немножко разболтавшуюся. Процессы эти вызваны объективными причинами. Потому что ветшает система. Потому что новые социальные формации приходят на смену старым. Потому что коммуникации изменили образ мира, и с этим нельзя не считаться. В свое время факсимильная связь, например, произвела в сознании человека переворот, поистине революционный! Сегодня таким толчком к новым переменам стал Интернет. Раньше, путешественник, поехавший в Гималаи, решив поделиться своими впечатлениями с другом в Брайтоне, писал ему письмо. Недели надо было ждать, пока письмо дойдет до адресата. Недели, - чтобы дождаться ответа. Теперь же электронное письмо приходит и уходит буквально за какие-то доли секунды. Время спрессовалось, и как это влияет на общество! Общественный метаболизм в мировом организме протекает настолько бурно, что процессы роста, деградации, на порядок ускорились. Раньше на то, чтобы выстроить некую систему, например, систему мирового капитализма сложившегося в 18 -20 веке, было отведено три столетия. Сегодня системы рушатся и следуют друг за другом в течении десяти- двадцати лет, процессы лавинообразно шествуют один за другим. И та точка бифуркации, которая возникла в мире, может породить немыслимые формы, какие мы себе еще представить не можем, как в области социальной, так и в экономической, культурной.
Образ реконструкции моста – это образ реконструкции мира, который немного подустал и, в общем-то, приуныл, потому что не всегда понятно, чем она закончится, эта реконструкция. Особенно, если тот, кто ее начинал, по объективным причинам продолжить ее не может.
Все эти вопросы, конечно же, онтологичны в проекте. Я не могу сказать, что у меня есть точные ответы на данные вопросы. Но могу сказать, что их надо четче артикулировать и проговаривать.
В том числе, и в области культурных коммуникаций. И чем раньше мы начнем это делать, тем больше шансов, что мы с наименьшими потерями выйдем из этой ситуации, как в области социальной, экономической, так и в области культурной.
В данный момент, потеря, например, великолепных памятников Ближнего Востока, Месопотамии, произошла, в первую очередь, от недостаточной проговоренности, продуманности. Мир, миросистема не знает, что делать с теми стихийными процессами. Ответов, нет. Соответствующих адекватных реакций на эти вызовы нет. Это как раз тот самый случай, когда социальное негативно влияет на культурное. Мой проект - об этом.
В моих объектах странными метафизическими демпферами, античные образы фактически прорастают через стройную и четкую функциональную структуру элементов вантового моста. Когда эти гностические, эллинистические формы проявляются сквозь ткань технологической структуры, получается некая аллегория на процессы, которые мы наблюдаем.
Artinfo: Алексей, вы участвуете в Московской Биеннале, занимаете активную позицию в мире актуального искусства, учите детей, что, по-вашему, такое, это современное искусство?

А.М.: Чем замечательно современное искусство? Тем, что формальная сторона, изобразительная сторона, для него не принципиальна, если мы говорим о современном искусстве как некоей институции, некоем явлении. Современное искусство первой четверти 21 века - совсем не современное искусство середины или начала 20 века. На данный момент сама по себе визуальность не принципиальна, что открывает широкие возможности для огромного количества всякого рода художников. Ты можешь быть изобразительным, а можешь – неизобразительным, но не менее значимым, чем изобразительный, и наоборот. В этом смысле современное искусство демократично, что обнадеживает.

Artinfo: Ваш проект находится на стыке искусств, то есть ИЗО, дизайна, архитектуры, правильно?

А.М.: Наверное, мой проект, все-таки, не дизайн, но архитектура, если говорить о границах. Архитектурой я много занимался профессионально, люблю архитектуру как науку. Мне кажется, тесные и максимально близкие отношение с архитектурой, дают современному искусству дополнительный шанс. Архитектура организует урбанистическую среду. И в тот момент, когда изобразительное искусство старается максимально не быть похожим на искусство, ему хорошо бы вспомнить об архитектуре! Архитектура, это все-таки достаточно тонкая наука, с определенными дифенициями. В этом плане, мне кажется, язык архитектуры, - это некий маяк для современного искусства. Кстати, многие авторы современного искусства с большим интересом и увлеченностью оперировали архитектурными формами в своих работах, от Раушенберга до Луиз Буржуа… В данном случае, и наш великий бумажник Александр Бродский, замечательно показывает пример того, как архитектурный язык становится абсолютно закономерной частью художественного нарратива в области современного искусства. Мне это очень близко, и я тоже занимаюсь аналогичными исследованиями.