◄В галерее М&Ю Гельман – Диана Мачулина «Похвала глупости или архитектура российского капитализма»

Территория искусства Дианы Мачулиной пульсирует интеллектуальной энергией. Ее проекты отличаются особенным, рукодельным акцентом. Как правило, искушенная московская (и не московская) публика остается довольна и первым, и вторым. «Похвалу глупости или архитектуру российского капитализма» она придумала еще в 2009 году. Выпускница Суриковского института и профессиональный график применила здесь все свои знания и показала, на что способна, что для Дианы Мачулиной не было проблемой. Главным в этом сложносочиненном и  многослойном проекте была расстановка правильных акцентов.
Проект состоит из 17 графических работ, живописного триптиха и серии бетонных объектов. Бетонные объекты напоминают строительную площадку. На картинах триптиха пылают огнем книги знаменитого архитектора Витрувия, сформулировавшего эргономическую систему пропорций. Так сгорает Польза, Прочность и Красота.
А графические листы Дианы Мачулиной запечатлели реальные архитектурные объекты новой капиталистической архитектуры. «Это все документально. Надо сказать, что я специально их не искала. Все объекты встретилось мне по дороге по каким-то другим делам. Как человек, живущий в городе, я все это вижу, и все проблемы чувствую на собственной шкуре. Отбор был жесткий, потому что всякой глупости у нас понастроено предостаточно. Мне хотелось выбрать либо самые характерные черты новой капиталистической архитектуры, либо самые вопиющие».
Самое вопиюще, считает Диана Мачулина, это поглощение общественного, уличного, городского пространства частным. И с этим нельзя не согласиться. «Это в принципе для нас норма. Уже практически не осталось проходных дворов. Все стараются закрыть и оградить свою территорию. Что очень пагубно для города, потому что циркуляция по нему становится все менее и менее удобной, когда идут длинные и непрерывные кварталы и нельзя  свернуть. Все это можно рассказать словами, но трудно выразить визуально. И вот поэтому у меня появился балкон, который поглотил уличный фонарь. Общественное нынче не считается ценным и постепенно на него наступает частное».
А вот одной из самых характерных примет отечественной архитектуры, Диана Мачулина считает, блестящий скользкий пол, который сначала полируют, а потом на нем же ставят табличку с предупреждением: «Осторожно скользкий пол!». Особо надо отметить, что графику Дианы Мачулиной сопровождают остроумные (в смысле острого ума) тексты. Вот, например, что пишет она на «Скользком полу»: «Шпеер вспоминал, как жаль ему было закрывать идеальный мраморный пол Рейхсканцелярии ковровой дорожкой, хотя идти по нему было трудно как по льду. Гитлер сказал: «Это то, что как раз и нужно. Пусть они движутся по скользкому полу».
Полезно пробуждать чувство растерянности, чтобы подчинять. В большинстве торговых центров – гладкие полы, на которых человек теряет равновесие, и, чтобы вновь его обрести, хватается за предложенные товары и услуги».
Еще одна характерная примета времени – московские новоделы. В графическом листе «Новый труп» зритель видит отливку из бетона, которая абсолютно неточно копирует здание, стоявшее в недалеком прошлом на этом месте. Мы, конечно, не раз обсуждали и эти муляжи, и создающих их людей, у которых отсутствует и понимание, и навык специфики ручной работы, понимание того, что архитектурный облик неразрывно связан со старыми материалами.  
И вот какой текст приведен по этому поводу: «Сохранение старых зданий – не только «защита исторического облика», но и перспективное экономическое решение.
Теоретик городского планирования Джейн Джекобс пишет: «Старые идеи могут пользоваться новыми зданиями. Новым идеям нужны старые здания. Если на каком-то участке города есть только новые здания, то это автоматически означает, что там могут существовать только те компании, которые могут компенсировать затраты на новое строительство. То есть только высокодоходные, давно установившиеся, стандартизированные предприятия. Хорошие книжные или антикварные, магазин музыкальных инструментов или материалов для художников, задние комнаты, где благодаря малой экономической значимости стола и стула допустима такая роскошь, как дискуссии, - предпочитают старые здания. Бывает, что старые здания, доведенные до полного упадка, оставляют, но «обновляют» их до такой степени, что превращают в экономический эквивалент новых. Выкладывается новый труп. Он еще не смердит, но жизни в нем не больше, чем в старом». Одним словом, мы уничтожаем очень важный аспект для будущего когда мы уничтожаем прошлое города».
Вариацией на эту же тему является и лист «Пузыри земли». Всем известные купола Манежной площади, сопровождаемые следующими цитатами: «Double, double toil and trouble;  Fire burn and cauldron bubble Shakespeare, «Macbeth». Впрочем, она захотела , Чтобы я читал ей вслух «Макбета». Едва дойдя до пузырей земли, О которых я не могу говорить без волнения»
У «Пятой колонны», то есть дома с портиком из пяти колонн, текст не менее занимательный: «Альбрехт Дюрер, узнав, что в соседнем селении родился поросенок с двумя телами, отправился туда, чтобы сделать репортажную зарисовку. Изготовленная по ней гравюра пользовалась большой популярностью – удивительное уродство поросенка подтверждало народное мнение о том, что близится конец света.
Пятая колонна в переносом смысле означает тайную агентуру, шпионов, задача которых вести подрывную деятельность в стране и тем самым способствовать ее захвату внешним врагом. Здесь – пятая колонна в самом прямом смысле враг в собственном доме. Она готовит сокрушительный удар тому, кто неосмотрительно попытается выйти из парадной двери. Ее дело довершит глухой забор перед центральным входом. Извращенное представление о красоте, нецелесообразность – предатели, порождающие неуверенность и фобии».
Одним словом, все здесь интересно. Так что, как  говорится, читайте не отрываясь. И не только читайте, но и смотрите с удовольствием. Есть на  что. Практически каждый графический лист Дианы в добавок ко всему сопровождается какой-нибудь цитатой, то из Дюрера, то из Кэрролла... Всем своим проектом Диана Мачулина показывает, что архитектуру можно и нужно читать. Как текст.
До 15 марта

Книги не для чтения.

Здорово, наверное, быть коллекционером. Захотел перечитать «Алису в стране чудес», взял с полки с огромными листами в грубом переплете, возможно, единственный экземпляр с рисунками Сальвадора Дали, и наслаждаешься. Хотя, как раз читать-то такую книгу будет проблематично, потому что гениальный художник не может быть просто иллюстратором. Для него текст – тоже один из подручных материалов, и с ним можно обращаться как угодно, создавая из букв причудливые фигуры, переворачивая слова и целые предложения или просто рисуя по этому тексту. Да и обычная бумага простовата для художника, он использует, например, бумагу ручного литья, в ручную же переплетает листы, укладывает их в какую-то невероятную обложку с кучек деталей и деталек. В результате появляется новый жанр – «книга художника», жанр, задуманный как коммерческое предприятие в начале прошлого века, в наше время явивший миру книги с запахами, звучащие книги, книги-коробки и книги-лестницы, и прочие чудеса издательского дела.
В коллекциях Георгия Генса и Бориса Фридмана таких книжных сокровищ немало, но для выставки в Музее личных коллекций они выбрали лучшие образцы из испанской части коллекции. Уже три первых имени обеспечили бы выставке успех – Сальвадор Дали, Пабло Пикассо и Хуан Миро. А кроме них есть еще менее известные, но не менее талантливые Хуан Грис и Энтони Клаве, Антони Тапьес.
Первое, что отмечаешь на выставке - именно на примере жанра livre d'artiste понимаешь, как свободна фантазия художников. Она не подстраивается даже под тексты таких гениев как Оноре де Бальзак, Проспер Мериме, Эрнест Хэмингуэй или Льюис Кэрролл. Она перекрывает текст, не считается с ним, импровизирует на его тему, но в итоге – уходит гораздо дальше. Более -менее в унисон звучат литографии Антони Тапьеса с «Римскими элегиями» Иосифа Бродского (может быть потому, что к книге приложен диск с записью голоса поэта). Остальные же подминают тексты под себя, сами себя тиражируя и размахивая перед носом у читателя своими фирменными образами.
Более всего отличился Дали. Ну он, как известно, мало кому уступил бы роль «первой скрипки». Поэтому его «Алису» читать невозможно (буквы изображают броуновское движение и перетекают со страницы на страницу как ртуть), можно лишь рассматривать, прокручивая в памяти любимый сюжет.
Рассматривая книгу Миро «Ящерица с золотыми перьями», где он - и автор текста, вспоминаешь четверостишие Александра Пономарева «У художника Миро, красок полное ведро..» (продолжение можно легко найти в сети). Такая энергия, хулиганство, дебош, но детский, безобидный, как разрисованные обои – одно удовольствие рассматривать эти кляксы и загогулины.
Есть, вообще, в книгах художника что-то первобытное, по-животному страстное. Взять, к примеру, то, как обошелся Пикассо с текстом поэта Пьера Риверди, расписав его яркими красными линиями на манер древних манускриптов. С тем же Риверди работал Хуан Грис, но более утонченно и деликатно, в их союзе поэт добровольно подстроился под художника, написав стихи к его работам. Так же деликатно обошелся Антони Клаве с «Пиковой дамой» Пушкина, хотя вряд ли он читал это произведение в оригинале.
Единственное, чего не хватает зрителю – это возможности полистать эти удивительные книги. Но это по определению невозможно. Неким успокоением служат мониторы, на которых это перелистывание имитируется. Тем же, кого этот виртуальный заменитель не удовлетворит, остается напроситься к коллекционерам в гости.
Книга художника/Livre d'Artiste. Испанская коллекция
Музей личных коллекций (ул. Волхонка, 10) до 25 марта.

◄Черно-белые квадраты.

Возможно, формат этой картинки не поддерживается браузером. Работы еще одного испанца, Хуана Эрнандеса Пижуана экспонируются Музее современного искусства. Его картины напоминают топографические карты, которые мы все, не понятно зачем , старательно вырисовывали в школе. Вот здесь равнинная местность, а вот здесь овраг, здесь поле, а здесь посадки плодовых деревьев. В его работах – национальный колорит. Они вполне подошли бы для росписи простой глиняной деревенской посуды.
Вообще, от деревенского происхождения художник не только не отрекся, пройдя Парижи и Мадриды, где учился классической живописи. Он сознательно культивирует его, упрощая до восприятия простого деревенского жителя – которое и есть соль земли – все явления и наблюдения.
При этом, Пижуан – маститый мэтр, один из самых известных испанских мастеров современности, , член Мадридской Академии Изящных Искусств, его работы хранятся в музее Гугенхайма и коллекции Национальной испанской библиотеки.
Что особенного в этих полотнах? Несколько размашистых линий, точечки, цветочки, а иногда и вовсе почти пустые черные или белые холсты, обрамленные нехитрым орнаментом. А все-таки что-то есть. Наверное, искренность, которая есть в работах ремесленников и детских рисунках. Пижуан и был, по сути, ремесленником. Он ежедневно исправно трудился в своей мастерской, а не почивал на лаврах. Хотя, к концу жизни, учитывая количество наград заслуг, мог бы возлежать на диване и думать о высоком.
Хуан Эрнандес Пижуан «Ретроспектива»
Московский музей современного искусства (Тверской бульвар, 9) до 11 марта.

◄Старомодная графика.

Возможно, формат этой картинки не поддерживается браузером. Возвращаясь к теме книжной иллюстрации, хотелось бы отметить очень простую и очень академичную выставку книжной графики Владимира Фаворского.
Фаворский – представитель того самого, уже почти ушедшего поколения художников-труженников, работающих сразу в нескольких жанрах, и везде неизменно профессионально. Владимир Андреевич занимался и сценографией, и монументальной живописью, и скульптурой, но главной считал, все же, книжную графику.
Он тоже, как вышеупомянутые испанцы, считал себя не просто иллюстратором, а создателем книги. Хотя, в отличие, от них, он тщательно изучал литературный материал, прежде, чем его иллюстрировать. Более того, он создал целую теорию оформления книги, где большое внимание уделял не только сочетанию книжных и графических образов, но и искусству шрифта, орнамента, заставок, цветовому решению. Такой вдумчивый подход выдает в нем не только художника, но и искусствоведа, опирающегося на культурное наследие предыдущих поколений и культур.
Он брался за такие монументальные произведения, как «Слово о полку Игореве», «Маленькие трагедии», сонеты Шекспира, стихи Роберта Бернса, и создавал полиграфические шедевры.
На выставке можно увидеть около 200 его иллюстраций. А также эскизы и рассказ о книжных проектах, которым не удалось увидеть свет. А еще афиши, буклеты, марки и авторские гравированные доски. В-общем, далеко не все, но многие совершенные образцы для подражания и обучения, которые составляют основу русского искусства.
Книжная графика В.А.Фаворского
Выставочный зал Государственного Литературного Музея (Трубниковский пер.,17) до 23 февраля.

◄Весеннее настроение.
Возможно, формат этой картинки не поддерживается браузером. Еще одна выставка графики – в галерее «Роза Азора». Графика более современная, но, поскольку «питерская», то тоже старомодная и качественная.
Речь об Александре Ведерникове, ярком представителе «ленинградской» живописной школы 20-х - 30-х годов прошлого века. В эти годы в Ленинграде молодые живописцы объединились в «Круг художников», поставив себе цель создать стиль эпохи. Ориентировались они, в основном, на французских художников, к примеру, на Марке, чей стиль вполне узнаваем в представленных работах.
Ведерников – мастер городского пейзажа, но этим жанром не ограничивающийся. На его литографиях – виды родного Ленинграда, каналы, мосты, сцены из городской жизни, баржи на Неве, волжские просторы с белыми кораблями, пышнотелые женщины, уютные домашние натюрморты. Здесь же – фрагмент интерьера кабинета художника с аутентичной зеленой лампой.
Приглушенные, не кричащие краски, интеллигентная подача, изящная композиция – все в духе места и времени. Своеобразные отпечатки 50-х 60-х, времени знаменитой «оттепели». И этот теплый воздух, и умиротворение, и ощущение тихого домашнего счастья Ведерников сумел передать своими работами. Тем, кто не жил в то время, сложно понять, что тогда чувствовали люди. Наверное, пример то же, что все мы, когда видим первые лучи весеннего солнца, когда хочется ходить по растаявшему снегу в туфлях и верить, что зимы больше никогда не будет.
Александр Ведерников. Рисунки на бумаге.
Галерея «Роза Азора» (Никитский б-р, 14) до 8 марта.