Знаем ли мы украинскую ночь?
Нет, мы не знаем украинской ночи.
В.Маяковский
"ДОЛГ УКРАИНЕ"

МЕЧТА, УТОПЛЕННАЯ В ПОДОЗРИТЕЛЬНОСТИ И ОБИДАХ
Виктор ГОРОБЕЦ, доктор исторических наук

      Недалеко от королевского замка в Варшаве при большом наплыве народа, при участии шляхты Короны Польской и Великого княжества Литовского, сенаторов Речи Посполитой, многочисленных иностранных послов и посланцев, католического духовенства во главе с примасом Польши и православного клира, возглавляемого митрополитом Киевским, делегации от Войска Запорожского и шляхты новообразованного Великого княжества Русского король Ян II Казимир принял присягу, что будет неуклонно придерживаться положений только что заключенного соглашения. Если же какая-то его норма не будет соблюдена - народ русский никаких обязательств, данных ему, выполнять не обязан, и может отречься от его власти. В этом король присягнул на Евангелии. Зазвонили колокола в кафедральном соборе Святого Яна, а за ними - во всех костелах польской столицы. После монарха присягу принял от лица сената глава Католической церкви Речи Посполитой. Отгремели мушкетные салюты на Пидзамче, где присягали польские и литовские гетманы, главы правительства Короны Польской Николай Пражмовский и Великого княжества Литовского Кшиштоф Пац, подканцлеры Богуслав Лещинский и Александр Нарушкевич, руководство объединенного польско-литовского сейма. И очередь дошла до послов от Войска Запорожского и шляхты Великого княжества Русского. Как польская, так и украинская стороны свои присяги скрепили подписями. К концу месяца из королевской канцелярии вышел целый ряд документов, гарантировавших украинскому казачеству полную амнистию, восстановление шляхетских прав для представителей родовитого казачества и предоставление шляхетского достоинства самым заслуженным старшинам, гарантий свободы вероисповедания православному населению и незыблемости имущественных прав православной церкви.
      Давняя мечта наиболее дальновидных представителей польской и украинской (русской) элиты о мирном сосуществовании двух народов в пользу общего благополучия наконец обрела зримые очертания. Произошло это утром 12 мая 1659 года.
      Впрочем, под громкий аккомпанемент евро(не)интеграции Украины как-то тихо и незаметно минула очередная годовщина ратификации соглашения Украинского казацкого государства с польско-литовской Речью Посполитой. Соглашения, призванного, по замыслу его творцов, раз и навсегда прекратить, казалось, извечные, а на самом деле почти столетние украинско-польские конфликты. Конфликты большей частью политические, которые, впрочем, время от времени перерастали в жестокие и кровопролитные вооруженные противостояния. Соглашения, призванного восстановить историческую справедливость и закрепить за русинами-украинцами - "народом так поштивим, що жодному народові на світі не поступимося... і кожному народові рівні шляхетністю" - право не только претендовать на привилегии и свободы в пределах общей польско- литовско-украинской Речи Посполитой, но и иметь возможность создавать на общем фоне последней собственную государственную организацию - Великое княжество Русское. Автономную и равноправную, рядом с Короной Польской и Великим княжеством Литовским, федеративную часть тогдашнего сверхмощного государства нескольких европейских народов…
      Итак, чем была украинско-польская уния 1658-1659 годов? В чем была ее сила? А в чем слабость?

      ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ УКРАИНСКО- ПОЛЬСКОЙ УНИИ 1658-1659 ГОДОВ
      Образованная по результатам Люблянского сейма 1569 г. польско-литовская Речь Посполитая стала главным образом ответом на внешнюю угрозу со стороны Московского государства, возглавляемого в то время такой колоритной фигурой, как Иван Васильевич Грозный - первый царь всероссийский, покоритель Казанского и Астраханского ханств на Востоке и претендент на завоевание Литовской Руси на Западе.
      Попытка кардинального обновления Речи Посполитой через ее трансформацию из республики двух составляющих, Польши и Литвы, в республику трех - с выделением из земель Короны Польской Великого княжества Русского - также тесно связана с международными процессами. К концу 1650-х годов борьба украинского казачества с шляхтой и королем Речи Посполитой за признание ими права Украины иметь собственную государственную организацию, а не быть всего лишь восточной частью Короны Польской, прошла все мыслимые и, казалось бы, немыслимые фазы. Жесточайшие кровопролитные бои под Корсунем и Пилявцами, Збаражем и Зборовым, Берестечком и Батогом, в которых бог войны был на стороне то одних, то других, умножали бесчисленные жертвы, но не приносили желанной победы. Попытки политического примирения, инициированные умеренными лидерами как с польской, так и с украинской стороны, также лишь увеличивали недоверие и подозрительность в неискренности своего оппонента и не приближали к миру.
      Втягивание же в двусторонний украинско- польский конфликт соседних правителей - крымского хана, московского царя - вообще имело роковые последствия. Крымскотатарская элита безнаказанно выводила из украинских и польских земель ясыр. Московские войска после 1654 г. оккупировали большую часть земель Великого княжества Литовского, пытались любыми путями ограничить властные прерогативы украинского гетмана и старшины, превратив Гетманат в зависимую от себя территорию. А продвижение русских войск к берегам Балтики спровоцировало войну с Польшей Шведского королевства, в результате которой войска последнего контролировали большинство польских земель; польский король даже был вынужден спасаться бегством из страны, а шляхта массово присягала шведскому монарху Карлу Х. Как для Украины, так и для Польши настали трудные времена на международной арене, а внутри стран - набирала размах острая междоусобная борьба. Ситуация требовала поиска принципиально новых политических ходов.

      ТРУДНАЯ ОСЕНЬ 1657 ГОДА
      Еще более актуальной проблема определения казацкой Украиной своих внешнеполитических ориентиров становится с лета 1657 г., когда умирает гетман Богдан Хмельницкий и к власти приходит Иван Выговский. Приход к власти в Украине бывшего генерального писаря Хмельницкого и первые его шаги на внешнеполитической арене убеждали в стремлении нового руководства сохранить преемственность украинской политики. Так же, как и Хмельницкий, Выговский одним из своих приоритетов признает курс на сближение с протестантскими государствами Центральной Европы - Швецией, Бранденбургом и Трансильванией. В середине августа он подписывает союзническую декларацию с представителем трансильванского князя, а в конце октября заключает договор с шведским королем. Всеми имеющимися средствами старается Выговский продолжить курс предшественника и в отношениях с московским царем. Первоначально, как видно из собственных заявлений Выговского, он рассчитывал получить булаву украинского правителя не вопреки, а
      с помощью царского правительства.
      Первый выразительный сигнал о необходимости поиска украинским руководством новых внешнеполитических комбинаций поступил из Москвы, откуда в августе - первой половине октября 1657 г. в Чигирин одно за одним прибывают несколько царских посольств с требованиями ограничить гетманские полномочия в пользу московского монарха как условие для признания сюзереном правомочности гетманских выборов.
      "Московский сигнал" был, возможно, самым выразительным, но не единственным. Кроме тревожных новостей с северо-востока, беспокойство официального Чигирина вызвали также сообщения, поступавшие с запада и юга. В частности, в начале лета завершается провалом комбинированный поход шведско-трансильванско-украинских войск на Польшу. По результатам кампании, трансильванский князь Дьердь II Ракоци был вынужден подписать унизительный для себя мир с польским королем и выйти из коалиции. Вслед за этим бранденбургский курфюрст Фридрих Вильгельм перешел из лагеря союзников Швеции к ее противникам. В таких условиях шведский король теряет интерес к Украине и направляет все свои усилия на восстановление позиций в районе Балтийского побережья.
      Не меньшее, если не большее, беспокойство украинского гетмана вызвали и новости с южного направления. Тогдашний крымский хан Мехмед IV Ґирей, узнав о кризисе в украинско-русских отношениях, в начале декабря 1657 г. призвал Яна Казимира "снести казаков", для чего "...сейчас есть время и погода... поскольку между ними и Москвой очень тяжелые отношения и ссорятся между собою..." Вместе с тем, хан убеждал и правительство турецкого султана Магомеда IV направить войска, которые были сосредоточены к тому времени близ Адрианополя, не в Албанию против венецианцев, а в Украину - против казаков. Причем, как видно из письма греческого архиепископа Паисия к московскому царю Алексею Михайловичу от 8 октября 1657 г., аргументы Мехмеда IV Ґирея учитывались в Надбосфорской столице, и окружение султана реально готовилось к вторжению в Украину.
      Кроме внешнеполитических факторов, которые осенью 1657 г. имели довольно выразительную тенденцию к быстрому изменению (причем не в пользу украинских интересов), значительное влияние на трансформацию внешнеполитического курса правительства И. Выговского имели мотивы внутреннего плана - острый политический кризис в Украине. Наглядно кризис обнаружил себя в условиях подготовки и проведения гетманских выборов осенью 1657 г. Тем не менее не следует списывать его появление только на недальновидную политику Выговського. Так, чуть ли не первым предвестником будущего конфликта в Украине стало антигетманское выступление в Запорожье еще при жизни Богдана Хмельницкого. Зимой 1650 г. Хмельницкий казнил самопровозглашенного гетмана - рядового казака Домонтивской сотни Черкасского полка Я. Худолия и решительными действиями подавил мятеж. Однако, естественно, этим конфликт не был исчерпан. И при очередном ослаблении гетманской власти (вызванного болезнью Хмельницкого) весной 1657 г. Запорожье снова становится центром антигетманских волнений, и оттуда звучат угрозы "идти на гетмана и на писаря и на полковников и на иных начальных...".
      Природа конфликта, как видно из заявлений запорожцев, крылась, прежде всего, в плоскости социальных противоречий - "...розграбить и побить за то, что де они гетман и писарь и полковники и иніе начальніе люди со всех городов, с ранд, и с сел и деревень емлют себе поборі большие и тем самым они [бога]теют, а им козакам ничего не дают". А потому попытка преемника Хмельницкого, гетмана И. Выговского, обеспечить себе опору в обществе, полагаясь на поддержку степенных слоев казачества (своеобразного среднего класса тогдашней Украины), нанося явный вред другой его части, неминуемо углубляет конфликт, позволяет ему достичь всеукраинских масштабов.
      Однако кроме социальных противоречий в процессе развития конфликта Запорожской Сечи с гетманом Выговским не последнюю роль сыграли и политические мотивы, а именно - стремление сечевой старшины возвратить Кошу роль политического лидера казацкой Украины, распространить его влияние на все украинские земли. В данном контексте попытки Выговского получить гетманскую булаву сначала на узкостаршинской, "кулуарной", а со временем хоть и на расширенной, но снова-таки без участия запорожцев, раде под Корсунем задевают политические амбиции сечевой старшины, которая, учитывая рост антигетманских настроений и в "городовой" Украине, решается на открытую конфронтацию с гетманским правительством.
      Политическая программа оппонентов Выговского, как видно из материалов посольства сечевого сообщества в Москву в ноябре 1657 г., не выходила за рамки политики "казацкого автономизма", из прокрустова ложа которой гетманское правительство вышло уже в конце 1648 - начале 1649 г. В частности, во время переговоров в Посольском приказе 23 ноября 1657 г. руководитель сечевого посольства Михаил Стринжа заявлял: "При прежних де полских королех они Войском Запорожским без королевского ведома послов из иных государств не принимали. Также де и ныне, как они учинились под царского величества высокою рукой, и им де было послов и посланников потому ж без указу царского величества не принимать и отпускать... не годилося". Кроме того, запорожцы высказывались в пользу того, чтобы "царьского величества воеводы в них в городех были". Соглашались на контроль со стороны царского правительства за гетманской элекцией - "а без воли великого государя... самым нам гетманов не пременят...", а в случае смерти украинского региментаря, "...обрав гетмана, вскоре слать послов к его царского величества бити челом о подтвержденье на гетманство...".
      Политическая уступчивость Коша, его готовность идти в фарватере московской политики позволяет заручиться поддержкой царского правительства и с его помощью превратиться в одну из самых влиятельных сил в Украине. По результатам переговоров в Москве правительство Алексея Михайловича, несмотря на неоднократные призывы Выговского не верить бунтовщикам, присылает на Сечь кошевому Я. Барабашу царскую грамоту, которая выразительно свидетельствовала о признании Москвой Коша правомочным субъектом украинско-московских отношений.

      КРЫМСКАЯ КАРТА В УКРАИНСКО-ПОЛЬСКОЙ ИГРЕ
      Острая потребность в подавлении мятежа на Сечи и в южных полках Гетманщины, стремление обеспечить спокойствие на границах с Крымом, на фоне провокационных действий царских воевод (большинство из которых откровенно поддерживали оппозицию) заставляют гетмана искать пути к восстановлению украинско-крымского военно-политического союза. До сих пор самое большее, чего удалось достичь правительству Выговского в отношениях с Крымом, можно охарактеризовать как нейтралитет (и то, как видно из процитированного выше письма хана к польскому королю, нейтралитет весьма нестойкий). Реальное военно-политическое положение в Центрально-Восточном регионе Европы сложилось таким образом, что именно воннные силы Крымского ханата были наиболее вероятным потенциальным военным союзником гетмана Выговского. Но после 1654 г. путь в Бахчисарай для украинского руководства неминуемо должен был пролечь через Варшаву. Ведь польско-крымский союз 1654 г. тогда был в силе, и получить помощь от хана, будучи в состоянии войны с королем, для Чигирина в 1658 г. было невозможно.
      Учитывая данный специфический признак тогдашнего расклада сил в регионе, именно крымская карта стала одной из решающих в контексте налаживания правительством Выговского политических отношений с Варшавой. В частности, в начале марта 1658 г., отправляя с полковником Павлом Тюрей к королю предложение о начале украинско-польских переговоров, Выговский уже вторым пунктом ставит требование, чтобы Ян Казимир отправил Мехмеду Ґирею письмо, чтобы тот отправил в поле свои орды уже сейчас, не дожидаясь военной поры, как он предварительно обещал в письме гетману. И действительно, получив письмо из Варшавы, хан немедленно отправил на помощь Выговскому татар, о чем 14 мая информировал короля, одновременно призывая его также прислать в Украину войска в помощь гетману.
      Крымский фактор сыграет решающую роль и на этапе подписания соглашения. В частности, столкнувшись с неуступчивостью польской стороны относительно принципиальных требований гетманского правительства, а также почувствовав значительное противодействие унийным шагам украинского руководства со стороны промосковской партии старшины и рядового казачества, Выговский начал сомневаться в целесообразности и своевременности заключения соглашения. И именно давление со стороны союзника, крымского руководства, заставил гетмана все же пойти на подписание Гадяцкого трактата.

      ПОЛЬСКАЯ ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТЬ В УНИИ С УКРАИНОЙ
      Дополнительным стимулом к украинско-польскому сближению было и то обстоятельство, что геополитические реалии конца 50 х гг. обусловливали ситуацию, в которой заинтересованность в украинско-польском согласии в Варшаве была не меньше, чем в Чигирине. Причем в данном случае она диктовалась не только частными интересами бывших украинских землевладельцев или фискальными потребностями королевского двора. На этот раз потребность в разрешении конфликта с Войском Запорожским диктовалась еще рядом чрезвычайно важных для правительства Яна Казимира обстоятельств как международного, так и внутриполитического плана. В частности, следует учитывать тот факт, что король, или, точнее, французская партия при его дворе, в это время вплотную приблизился к решению чрезвычайно важной и вместе с тем необычайно сложной задачи - проведению реформы государственного устройства Речи Посполитой, направленной на существенное укрепление королевской власти через усиление позиций как монарха, так и сената, и соответственно сужение прерогатив сейма.
      Чтобы заставить шляхетскую оппозицию пойти на уступки в этом очень важном деле и провести проект через сейм, королю и его сторонникам нужно было использовать новые, сильные и неожиданные для оппонентов аргументы. В предстоящих ожесточенных политических баталиях именно такая роль - мощного политического, а в определенных обстоятельствах и военного союзника короля - и отводилась Войску Запорожскому. В Варшаве были еще довольно свежи воспоминания о том, как именно казацкая карта - присутствие украинского войска в районе Львова и Замостья в конце 1648 г. - способствовала быстрому разрубанию гордиевого узла ожесточенной избирательной борьбы в Речи Посполитой, проходившей после смерти короля Владислава IV.
      Кроме аспектов внутриполитических, в Варшаве, бесспорно, принимались во внимание и факторы международные. Появление Войска Запорожского не в обозе соперников, а союзников короля существенно укрепляло позиции Речи Посполитой как в отношениях с Москвой, так и Стокгольмом, угроза со стороны которого хотя и не была такой фатальной, как в 1655 или даже 1656 г., но и впредь оставалась существенной. Возвращение Украины под власть польского короля укрепляло также положение Речи Посполитой и в отношениях со своими союзниками - в первую очередь Крымом, Австрией и Бранденбургом, помощь которых, конечно же, не была альтруистической, а предполагала определенные выгоды для них и уступки со стороны польского руководства.
      Все это вместе создавало ситуацию, когда польская элита начала осознавать неизбежность примирения с казацкой Украиной. Именно примирение с ней, а не усмирение или уничтожение мятежников. Одним из самых показательных в этом смысле является заявление воеводы познанского Ежи Лещинского: "Залог процветания Речи Посполитой - мир с казаками". Влиятельный польский сановник был убежден, что вина за отсутствие такого мира лежит исключительно на польской стороне, а проволочки с его достижением смертельно опасны для республики.

      ГАДЯЧСКИЙ КОМПРОМИСС 1658 ГОДА
      "...Пусть процветает вера христианская, города богатеют торговлей, край покоем... Объединяйтесь с нами. Спасем вместе отчизну, которая говорит: "Я вас породила не для Москвы, а для Польши. Воспитывала, кормила все же как детей своих, а не пасынков"...", - с такими словами 16 сентября 1658 г. обратился к участникам казацкого совета под Гадячем полномочный представитель польского короля Станислав Беневский, упреждая предстоящие украинско-польские переговоры о возвращении Украины под маестат короля.
      "Красно бает", - отреагировало казачество на слова дипломата. Тем не менее, на самих переговорах дипломатической ловкости Беневского было явно слишком мало, когда речь зашла о необходимости ликвидации церковной унии, возврате православным всего отобранного у них сторонниками унии имущества, присоединении к казацкой Украине, кроме Киевского, Черниговского и Брацлавского воеводств, еще и Подольского, Русского, Белзского, земель всей Красной Руси. Предоставленных полномочий откровенно не хватало для принятия королевским представителем настолько далеко идущих уступок украинской стороне. Дело заключения соглашения держалось на волоске. Войска российского царя маршем двигались по Левобережью. Тянуть дальше было некуда. И полковник переяславский Павел Тетеря полушутя-полусерьезно уговаривал казаков: "Помиримся с ляхами - покорный теленок две мамки сосет!"
      По условиям Гадячского соглашения Речь Посполитая Двух Народов - польского и литовского - превращалась в федерацию трех равноправных народов, вместе с русским (украинским). На землях Украины создавалось Великое княжество Русское - отдельное государственное образование с собственной администрацией, собственными сеймами, войском, финансовой системой и собственной монетой. Представители Княжества Русского и высшие иерархи Православной Церкви получали места в сенате, а шляхта и представители Войска Запорожского - в сейме. Король жаловал Киево-Могилянскому коллегиуму статус высшего учебного заведения - академии. Еще одну православную академию предполагалось открыть на территории Великого княжества Литовского, в состав которого входили белорусские земли, а кроме того - должны были быть основаны в необходимом количестве православные коллегиумы и типографии. Казацкий реестр устанавливался в размере 60 тысяч. Казацкая старшина по представлению гетмана получала нобилитацию. Взамен польской шляхте позволялось беспрепятственно возвращаться в свои имения в Украине, правда, при условии амнистии всех провинностей своих подданных.

      ТРУДНАЯ И КОРОТКАЯ ЖИЗНЬ ГАДЯЧСКОГО МИРА
      Украинско-польское сближение середины 1658 г. непосредственно затрагивало интересы всех без исключения субъектов тогдашнего политического взаимодействия Центрально-Восточной Европы. Понятно, что это требовало взвешенных, осторожных, но в то же время оперативных и эффективных шагов как со стороны официального Чигирина, так и Варшавы.
      Особенно внимательно необходимо было выстроить линию поведения в отношении Москвы. Заметим, что с формально-правовой стороны Гадячское соглашение не имело антимосковского звучания. Ведь украинская сторона - вероятно, под давлением промосковски настроенной левобережной старшины и казаков - настояла на том, чтобы в текст соглашения было внесено положение, предусматривавшее освобождение казацкого войска от обязательного участия в польско-российской войне, если таковая будет иметь место. Кроме того, Выговский неоднократно высказывался за возможность присоединения к федерации восточноевропейских государств и Московского царства. Другое дело, что, учитывая наличие острого конфликта между Москвой и Чигирином, а также серьезных противоречий между первой и Варшавой, именно антимосковская платформа была главным геополитическим стимулом для украинско-польского сближения, но в то же время именно эффективные совместные политические и военные действия сторон против Москвы могли подтвердить жизнеспособность союза Войска Запорожского и Речи Посполитой. В частности, уже 11 декабря 1657 г. польский король в письме австрийскому цесарю Леопольду I отмечал, что, разочаровавшись в протекции московского монарха, "едва ли не все казаки хотят вернуться к послушанию, если только войско против Москвы вышлем ".
      Другим важным игроком, позицию которого следовало учитывать при заключении соглашения с Речью Посполитой, было руководство Швеции. Объективно сложилось так, что общий успех или, наоборот, крах Гадячской системы в значительной мере зависел от позиции Стокгольма. Ведь Шведское королевство проводит в указанное время чрезвычайно активную внешнюю политику и проявляет пристальный интерес к делам Центрально- и Восточноевропейского регионов. Осенью 1658 г. для Украины возможность удержать Москву от интервенции на ее земли или успешное противодействие ей были возможны только при условии успешного розыгрыша именно шведской карты. При условии быстрого примирения Польши и Швеции и в то же время удержания последней от мирного диалога с Москвой можно было надеяться на полную нейтрализацию военного потенциала царя. Хорошо осознавая конечность этой задачи, украинское руководство в обращениях к польскому королю приоритетным требованием для успешной реализации идеи украинско-польского союза называет именно необходимость подписания Варшавой мира со Стокгольмом, причем даже ценой определенных уступок Карлу Х Густаву.
      Наиболее полное представление о польском видении развития внешней политики в условиях возвращения Украины под покровительство короля можно получить из меморандума авторства вышеупомянутого Лещинского: "Так что осторожнее и со шведами, и прежде всего с казаками. Но трактовать так, чтобы переговоры с одними не препятствовали трактатам со другими, ибо, наверно, только с кем-нибудь из тех трех примиримся, сейчас же с другими лучше пойдет". После завершения переговоров с украинской стороной Лещинский советовал приступить к переговорам с Москвой, чтобы руководство московское "...не обиделось за казацкие дела и со злости не заключило лигу со Швецией". На переговорах с царскими представителями польские комиссары должны были ясно дать понять, что Речь Посполитая и так никогда бы не согласилась на примирение с ними без обязательного возвращения под власть короля Украины. В отношениях с царем Польша должна непременно добиваться полного вывода московских войск как с территории Литвы, так и Украины. А для того, чтобы успокоить украинское руководство по поводу польско-московских переговоров, объяснить им, что договор с Москвой "...принудит шведа к податливости...", успехи на переговорах с Москвой непременно должны были содействовать успеху в переговорах со Стокгольмом.
      Как видим, в Варшаве с должным вниманием отнеслись к предостережениям Выговского, касавшимся внешнеполитических аспектов украинско-польского договора. О самой идее польско-шведского примирения отзывался положительно, но при этом выражал сомнения по поводу способности шведского монарха идти на компромиссы. А без возвращения хотя бы части захваченных шведами у Пруссии замков польская сторона на мир "...ни в коем случае пойти не может...". Ознакомившись с предложениями шведской стороны о предварительных условиях перемирия (а именно: выплате 5 млн. таляров за вывод шведских войск с территории Прусского королевства, Курляндии и Инфляндии), сейм признал их неприемлемыми и принял решение любой ценой добиваться примирения с царем московским. То есть польское руководство и впредь считает Швецию врагом номер один и свое внешнеполитическое будущее видит только в совместном выступлении с Москвой против нее. В крайнем случае, если не удастся договориться с Москвой, польское руководство не исключало возможности ведения войны с Россией, но планировало делать это в первую очередь силами, имевшимися в распоряжении Выговского. В таких условиях - в борьбе с оппозицией и противодействии наступлению Москвы - украинскому гетману не стоило надеяться на эффективную польскую помощь.
      Значительно энергичнее и последовательнее в борьбе за Украину в это время действует царское правительство. Уже получив сообщение о польско-украинских контактах, московское руководство 25 августа отправило послов в Швецию, начиная тем самым процесс поиска путей примирения с ней. Узнав о заключении Гадячского соглашения, царь разослал грамоты, призывая к борьбе с "изменником Ивашкой", и отправил в Украину войска под командой воеводы Г. Г. Ромодановского. Под прикрытием войск белгородского воеводы проходят "выборы" гетмана, в результате которых новым украинским региментарием провозглашается Иван Беспалый. Заключение перемирия со Швецией, которого московской стороне удалось достичь 20 декабря 1658 г. в Вальессаре, значительно опередив в этом отношении поляков, позволило отправить в Украину достаточно значительные силы (их количество у разных историков колеблется от 75 до 150 и даже 200 тысяч солдат), которые в середине марта 1659 г. под командой князя Алексея Никитовича Трубецкого оставили Путивль и выступили в направлении Конотопа.
      В распоряжении Выговского сначала было только 16 тыс. верных казаков. После обоюдной присяги с ханом о братстве, которую стороны принесли 24 апреля 1659 г., военное положение украинского гетмана существенно улучшилось, но все же сил было недостаточно для гарантий безопасности в условиях вторжения в Украину царских войск во главе с Трубецким и военными выступлениями оппозиции. От Яна Казимира, кроме корпуса под командованием обозного коронного А. Потоцкого (всего около 5 тыс. жолнеров), свежих сил не поступало. И у гетманского правительства, вероятно, не было особых иллюзий по поводу реальности скорого получения военной помощи от Речи Посполитой, поскольку оттуда в Чигирин просачивались слухи о внутренних волнениях на территории Короны Польской и возникновении там военной конфедерации, оппозиционно настроенной по отношению к королю.
      Росту антикоролевских настроений в Речи Посполитой в значительной степени, как ни странно, содействовала информация о мире с казацкой Украиной. Польская шляхта не хотела терять свое исключительное привилегированное положение на украинских землях, которое она имела перед началом казацкого восстания 1648 г. Литовская элита боялась, что более мощное Великое княжество Русское оттеснит Литву от участия в принятии решений на сеймах и в сенате Речи Посполитой. Высшее католическое духовенство и особенно Ватикан не могли согласиться на требования ликвидации церковной унии и допущения "схизматиков" (как они называли православное духовенство) к политической жизни республики.
      В результате этого накануне сейма зимой и весной 1659 г. разворачивается борьба по ревизии отдельных положений Гадячского соглашения. Польская сторона настаивает на изъятии из текста положений церковного содержания, сокращении количества казацкого реестра с 60-и тысяч до 30-и, ограничении права свободного избрания Войском Запорожским гетмана и тому подобное. В то же время гетманское правительство Выговского требует расширить территорию Великого княжества Русского за счет присоединения к нему западноукраинских воеводств, определенного ограничения на украинских землях прав католической шляхты и тому подобное. Предсеймовая борьба плавно переходит в стены высшего законодательного органа Речи Посполитой. А учитывая численное преимущество на сейме противников справедливого примирения с украинским казачеством, все ревизии текста соглашения идут в одном направлении, а именно - обрезания прав Великого княжества Русского.
      "Ты со смертью приехал, и смерть мне привез..." - такой была реакция Выговского на содержание привезенного королевским посланцем варианта соглашения, которое сейм в Варшаве должен был ратифицировать в конце мая 1659 г. Слова гетмана оказались пророческими: его политическая смерть, причем именно из-за соглашения с поляками, наступила уже в начале сентября. А еще через месяц на Генеральной раде под Переяславом новое руководство Войска Запорожского повторно признало власть московского царя, превратив таким образом Великое княжество Русское, а с ним и надежду на мирное сосуществование с поляками ради обоюдного процветания и благополучия, в уже перевернутую страницу истории. Перевернутую, но все же такую болезненную...

      (Опубликовано в газете "День", № 176-177, 2005 г.).

• Страница рассылки
• Архив рассылки
• Написать письмо автору рассылки