Я
продолжаю публиковать
отрывки из
книг
Анастасии
Новых
«Сенсей».
Полностью скачать
и прочитать
книги можно
по ссылке: http://veritas.at.ua/load/ .
Агапит.
— ...Антония,
до принятия
в
монашество,
звали Антипом.
Родился он
на
Черниговской
земле, в городе
Любече, в 983
году, за пять
лет до
крещения
Руси, во
время
правления в
столице-граде
Киеве
Владимира I
Святославича.
— Это
случайно не
того, кого
называли
Красным
Солнышком в
русских
былинах? —
вставил
своё словцо
Костик.
— Он
самый, внук
княгини
Ольги и
киевского
князя Игоря, —
уточнил
Сэнсэй и
продолжил: —
На
молодость
Антипия
выпало
бурное
время. Как
раз шло
становление
Древнерусского
государства,
объединения
восточно-славянских
племён. На
юге и западе
велись
войны с соседними
странами. Да
ещё воду
баламутили
внутренние
распри,
противоборства
между
различными
религиями. В
это же время
активным
ходом, так
сказать
«указом
сверху», шло
замещение
множественных
устоев язычества
новыми
христианскими
канонами.
Причём с
обеих
сторон дело
доходило и
«до огня и до
меча». Короче,
обычный хаос,
или, как у нас
бы сегодня
сказали,
«беспредел
времён
перемен».
В
общем, молодость
у Антипия
была
«весёлой».
Происходящее
вокруг во
многом
способствовало
тому, что он
стал
предпринимать
попытки
разобраться
не только во
внешнем, но и,
в первую очередь,
в самом себе.
И не просто
разобраться,
а вдумчиво
разобраться.
Многие люди
в то время
верили в
Бога. И он
чувствовал,
что Бог есть.
Но почему же
вокруг
творилась
такая смута?
Почему Бог
допускал
такое зло?
Шло какое-то
противостояние,
ненужное
кровопролитие.
Страдали
люди,
страдали их
дети, свирепствовали
болезни,
нищета,
смерть.
Антипий
имел
возможность
слышать
проповедников
разных
религий. И
все они
учили вере в
своего Бога,
поклонению
Ему и
молитвам. Но
парадокс
был в том, что
в них самих отсутствовала
та чистая
вера, о
которой
сказывали, и
сами они не
исполняли
того, что требовали
от других. У
Антипия не
было
доверия и к
тем, кто
приходил с
мечом,
рассказывая
о Боге. А с
другой
стороны, его
терзали
мысли,
почему, если
есть Бог
любящий, то
вокруг столько
горя, бессмысленно
проливается
много крови?
Почему Бог допускает
такие
тяжкие страдания?
Вопросов
была масса,
но, как
всегда, в
таком рое
мыслей ни
одного толкового
ответа. Но
однажды, от
одного
странника,
остановившегося
у них на
ночлег, он
услышал
историю,
которая его
очень заинтересовала.
Тот
странник
поведал о
жизни
Иисуса
Христа. Антипий
был поражён.
Ведь
получается,
что люди
убили даже
Сына самого
Бога. Почему
же тогда
всемогущий
Бог не
остановил
этих людей?
Почему не
вмешался,
когда его
собственный
Сын страдал
от
нечестивых
и тело Его умирало
на кресте? Но
когда до
Антипия
дошло, что
суть
кроется в
людском
выборе,
выборе каждого
человека
перед ликом
Господним,
он понял, что
причина
творящегося
вокруг хаоса
была не в
Боге, а в
самих людях,
в том числе и
в нём.
Это
осознание
настолько
перевернуло
его личные
взгляды на
жизнь, что он стал
по-другому
смотреть не
только на
давно
минувшие
события
тысячелетней
давности, но
и на
настоящее.
Он искренне
возлюбил
Христа, ибо
тот был
близок ему по
своим
страданиям.
Антипий
действительно
искренне,
по-настоящему
возлюбил
Бога и задумался,
кто же он
есть на
самом деле
перед Его
ликом?
Антипия
поразило и
то, что на
свете живут
люди,
истинно
посвятившие
свою жизнь
Богу. Он впервые
услышал от
странника,
что есть такое
святое
место на
горе Афон,
что на земле
Греческой. И
что живут
там люди
иные, не такие
как все.
Оставляют
они этот
житейский мир
и
уединяются
ради Бога,
ради
молитвы к
Нему о
спасении
души своей.
Носят чёрные
одежды. И
дают три
обета:
послушания,
безбрачия и
нестяжания.
А зовут тех
людей
«иноками».
И
Антипий
загорелся
желанием
стать «иноком»
и пребывать
в
непрестанной
молитве к Богу.
Да только не
знал он, ни
как идти до
той горы на
земле чужой,
Греческой,
ни как
правильно
молиться
Богу, дабы
быть
услышанным
Им. И стал
тогда
Антипий обращаться
к Богу
своими
простыми,
искренними
словами и просить
Его, чтобы Тот
дал ему
мудрого наставника,
который обучил
бы его
молитве
истинной, приводящей
к спасению
души. И
настолько
сильно было
это желание,
настолько
настойчиво
он об этом
думал и
искренне
просил у
Бога не один
месяц и не
один год, что,
в конечном
счёте,
случилось
следующее.
Это
произошло
зимой, на
рассвете двенадцатого
февраля по
старому
стилю
(Юлианскому
календарю)
или по
новому
стилю двадцать
пятого
февраля (по
Григорианскому
календарю,
по которому
мы ведём
ныне
исчисление).
В ту ночь он не
мог уснуть,
вновь
размышляя о
Боге. И так он
углубился в
свои
раздумья,
что стал
обращаться
к Нему как
любящий сын
к своему
родному
Отцу,
вымаливая у
Него, как мог,
душеспасительную
молитву. Он
интуитивно
почувствовал,
что у Бога
нужно просить
только о духовном,
а не о
бренном
земном. И
просить искренне,
с чистой
верой в душе.
И когда
Антипий в
очередной
раз
углубился в
своё
мысленное
обращение к
Нему,
внезапно
неестественный
жар
вспыхнул в
его груди.
Казалось,
жар усиливался
каждую
секунду. И в
конце концов
стал
настолько
сильным, что
было невмоготу
его терпеть.
Антипий
поспешно
оделся и
вышел на
улицу.
На
морозе ему
стало
немного
легче. Дул
холодный,
пронизывающий
ветер. Шёл
снег. Антипий
решил
укрыться от
непогоды в
ближайшем стогу
сена.
Наблюдая из
своего
убежища за
разбушевавшейся
стихией
природы,
испытывая в
груди сильный
жар, Антипий
с ещё
большей
искренностью
стал обращаться
к Богу. Он
настолько
проникся
прошением,
что забыл и о
погоде, и о
месте, и о времени,
в котором он
находился.
На него
нахлынуло
необыкновенное
чувство
близости
Бога, близости
самого родного
и дорогого
сердцу
Существа,
отчего на
душе
сделалось удивительно
легко и
хорошо.
Был
уже рассвет.
Ветер
внезапно
утих. Снегопад
прекратился.
На
горизонте,
сквозь
свинцовые
тучи, стали
пробиваться
первые лучи
солнца,
оживляя
игрой сверкающего
света
ослепительно
белое пространство.
И тут
Антипий
увидел
недалеко от
себя
необычного
старца в
чёрной
одежде. Седовато-русые
волосы с
белоснежной
бородой окаймляли
его
необычный
лик. Лёгкая,
приветливая
улыбка блуждала
на его устах.
А
необыкновенные
глаза, смотрящие
точно в
самую душу
парня,
излучали
глубокое
сочувствие
и
неизменную
доброту.
Старец
стал
приближаться,
незаметно и
неслышно
ступая
босыми
ногами по
снегу. Удивительно,
но Антипий
слышал его
приветливые
слова,
ласкающий
слух
мелодичный
голос, хотя
тот и не
раскрывал
рта. Он
остановился
совсем
близко, так что
Антипий
даже
почувствовал
тонкий, благоухающий
аромат,
исходящий
от него.
Неожиданно
из груди
старца стал
появляться
яркий
голубовато-белый
шар. Его свет
был
необычайной
чистоты и
яркости.
Однако он не
слепил и не
резал глаза.
Наоборот,
притягивал
к себе
взгляд
своим
мягким
свечением и
завораживающими
голубыми
переливами. Среди
этого
потока
чистого
света стали
проявляться
светящиеся
золотые буквы,
превращаясь
в единый
текст. Антипий
скорее
понял, что
там было
написано,
ибо в тот
момент в его
голове
зазвучал
мелодичный
голос
старца со
словами
душеспасительной
молитвы: «Отче
мой
Истинный! На
тебя
Единого
уповаю и молю
тебя,
Господи,
лишь о спасении
души своей.
Да будет
воля Твоя
святая...» В
это время
Антипию
стало на
душе так
хорошо и так
спокойно,
словно
через эту
молитву сам
Бог обратил
на него своё
внимание и
протянул
своему чаду
руку помощи.
Огласив
молитву,
старец
велел идти
ему в Царьград...
—
Царьград? —
робко
переспросил
Славик,
видимо, с
одной стороны,
не желая
прерывать
Сэнсэя и в то
же время
терзаемый
любопытством.
— А где такой?
— Ну,
это
нынешний
Стамбул в
Турции,
расположенный
на обоих
берегах
пролива
Босфор между
Европой и
Азией, соединяющего
Чёрное и
Мраморное
моря, — дал
полный
ответ
Сэнсэй,
наверное,
чтобы больше
не
возникало
вопросов по
географии.
— Да,
далеко он
его послал, —
вставил
Костик. — А
зачем ему
турки?
— Сам
ты турок, —
шикнул на
него Андрей,
недовольный,
что ещё и Костик
влез со
своими вопросами,
нарушив ход
столь
захватившего
его
рассказа. —
Тебе же
говорят, это
был тогда
Царьград.
—
А-а-а, значит,
там русские
были? — не
унимался
тот, пытаясь
докопаться
до сути.
— Нет.
Просто в те
времена так
русские
называли
Константинополь
— столицу
тогдашней Византийской
империи, —
терпеливо
пояснил
Сэнсэй.
—
Константинополь?
— радостно
произнёс
Костик и,
видимо,
решив
реабилитироваться,
быстро
протараторил:
— А это
случайно не
в честь того
императора
Константина,
который
создал религию
христианства?
—
Именно. В
честь
римского
императора
Константина.
— Но только
Костик
раскрыл рот со
следующим
вопросом,
Сэнсэй
опередил
его. — В честь
римского
императора,
потому что
этот город с 330
года нашей
эры стал
столицей
Римской, а
затем с 395 по 1453
года и
Византийской
империи. А
вообще он
был основан
в 659 году до нашей
эры и
назывался
Византий.
Получив
столь
исчерпывающий
ответ,
Костик
сразу
притих, тем
более что
Андрей слегка
толкнул его
в бок, дав
понять,
чтобы тот
помолчал.
Сэнсэй же
продолжил
рассказ
дальше:
— Так
вот, старец
велел идти в
Царьград, а
оттуда на
Святую гору,
где Бог
сподобит
ему встречу
с Тем, в Ком
истинно
пребывает
сам Дух
Святой, и Тот
будет ему
аки Светоч
на пути к
Богу. Сказав
это, старец
исчез. Вновь
поднялся
ветер. Небо
заволокло
тучами, и
снова пошёл
сильный
снегопад. Но
Антипий уже
не обращал
внимания на
разбушевавшуюся
стихию. Он
был счастлив
и полон
решимости
исполнить
веление
старца,
добродушный
лик
которого
запечатлелся
в его памяти
на всю жизнь.
Это видение
стало
ключом ко
всей его
дальнейшей
судьбе. Можно
сказать, что
с этого
момента,
момента его
личного
выбора,
жизнь
Антипия
круто изменилась.
Целую
неделю
Антипий
пребывал в
необычном
состоянии
душевного
подъёма,
непрестанно
повторяя
молитву,
данную ему
старцем.
Будто бы сам
Бог
находился
рядом с ним и
несказанно
радовал
душу своим
присутствием.
Именно в эти
дни у
Антипия
появилось
новое, ни с чем
несравнимое
чувство к
Богу. И он
впервые понял,
что такое
настоящая
любовь
божья. Это чувство
не шло ни в
какое сравнение
с его
предыдущими
размышлениями
о Боге,
наивным
сопоставлением
с обычными
человеческими
эмоциями,
бытующими
среди людей.
Это было
нечто
высшее, что
не
поддаётся описанию
человеческим
языком. Это
было именно
То, отчего
душа
радостно
трепетала,
пребывая в
неземном
восторге.
Но
ровно через
семь дней от незабываемого
видения это
необычайное
ощущение
Присутствия
исчезло,
оставив в
памяти лишь
приятные
воспоминания
поистине
божественного
чувства
ликования
души.
Антипий, не
раздумывая,
снарядился
и отправился
в дальнюю
дорогу,
толком не
ведая, в какую
сторону
идти. Но, как
говорится,
язык до Киева
доведёт.
Антипия он
довёл до
Царьграда. Путь
был не
лёгким. Но,
непрестанно
повторяя
про себя
услышанную
от старца
душеспасительную
молитву, Антипий
чувствовал,
что сам Бог
ему помогал.
Чудом
спасаясь от
опасностей
своего
путешествия,
Антипию в то
же время
несказанно
везло как на
хороших попутчиков,
так и на
добрых
людей,
указывающих
нужную
дорогу,
дающих
подаяние и
временный
ночлег-приют.
Добравшись,
наконец, до
Царьграда,
то есть
Константинополя,
Антипий долго
бродил по
столице.
Хоть и был
красив
город, но всё
было в нём чужое:
чужой язык,
чужие люди,
чужие нравы.
Не один день
он пробыл
там, прежде
чем встретил
попутчика
на Афон.
Тут
Володя,
вежливо
кашлянув в
кулак,
проговорил:
— Про
Афон слышал.
Но, честно
говоря, даже
не знаю, где
он
расположен: —
И растянув
губы в
неловкую
улыбку,
добавил: —
Явно не
«горячая
точка»
планеты.
— Это
точно, —
улыбнувшись,
согласился
Сэнсэй и
стал пояснять.
— Если
глянуть на
современную
карту, то
Афон
находится в
нынешней
Греции. Это
такой узкий
гористый
полуостров,
точнее
сказать
восточное
ответвление
полуострова
Халкидики
в Эгейском
море. Он
заканчивается
горой Афон
высотой
чуть больше
двух
километров.
Она-то и дала
название
полуострову.
— Да, с
географией
у нас явно у
всех пробелы,
причём
белые-белые, —
усмехнулся
Виктор.
—
Ничего
страшного,
восстановим,
коль они «белые»,
—
добродушно
произнес
Сэнсэй и
стал повествовать
дальше. — К
тому
времени,
когда туда
пришёл
Антипий, Афон
был уже
признан
независимым
монашеским
государством,
формально,
по
административным
меркам
подчинявшимся
византийскому
императору.
А
фактически
там была
власть
Прота —
всеми
уважаемого
старца,
которого избирали
для
руководства
на год от
всех тамошних
монастырей.
На Афоне уже
стояли
тогда такие
монастыри,
как Великая
Лавра,
Протатон,
Мони-Ивирон.
Но Антипия
туда сразу
не приняли.
Тогда
Антипий, по
совету
старого
монаха,
поселился в
одной из
пещер,
расположенной
в уединённом
месте в
юго-западной
части
острова. Надо
отметить,
что все два
года, что он
прожил в
пещере,
несмотря на
скудность
пищи, были для
него одними
из лучших
лет на Афоне.
Он был
счастлив,
что наконец-то
достиг
Афона, как
велел ему
старец в
видении. Он
был
счастлив,
что имел
возможность
усердно
молиться
Богу данной
ему в видении
молитвой,
жить ради
этого и быть
наедине с
Ним посреди
этой
великолепной
природы.
Днём он
посещал
монашеские
храмы, осваивал
новый язык и
правила жития
монахов. А по
вечерам
усердно
молился, зачастую
провожая в
молитве
закат и
встречая
ранний рассвет.
И лишь по
прошествии
двух лет
Антипий был
принят
игуменом
одного из
монастырей
и пострижен
в монахи,
получив
новое имя
Антоний, в честь
преподобного
Антония
Великого
Египетского,
ведшего
подвижнический
образ жизни
и жившего
долгое
время в
пещерах в
одиночестве.
Антоний
воспринял
игумена
данного
монастыря
за того
самого
«Светоча», о
ком говорил
старец в
видении.
Игумен же, в
свою
очередь, как
и подобает
ему по духовному
сану, начал
учить
Антония
иноческому житию.
Через
несколько
лет Антоний
достиг
такого
духовного
роста, так
«подвизался
в
добродетели»,
что уже многие
«духовно
пользовались
от него».
Даже монахи
изумлялись
настолько
скорому
укреплению
его духа и
воли. И было
игумену
видение, что
Антоний
будет
причастен к
подъёму
христианской
веры на Руси,
что Антонию
суждено подготовить
Обитель для
самого Духа
Святого. Игумен
расценил
это как знак
и поспешил
отправить
его на Русь, в
Киев.
Антонию
было тогда
около
тридцати
лет. Добравшись
до Киева, он
посетил
монастыри,
строящиеся
тогда
иноками из
греков,
которые
пришли для
Крещения
Руси вместе
с
митрополитом
Михаилом. Но
не захотел
останавливаться
ни в одном из
этих
монастырей.
И стал
ходить по
гористым
местным
окрестностям.
В конце концов,
нашёл
небольшую
пещеру,
которую
когда-то ископали
варяги, и
поселился в
ней. Но
прожил там недолго.
Как только
со смертью
князя Владимира
власть
перешла к
Святополку,
вновь начались
кровопролития
и гонения.
Антоний
ушёл
обратно на
Афон, где и
прожил до
старости в
усердном
молении.
Хоть
Антоний и
жил по
распорядкам
монастыря,
но всё же у
него был
особый
праздник в
духовном
радении. Он
заметил, что
каждый год в
день
памятного
видения
необычного
старца, с самого
раннего
утра
Антоний
начинал
ощущать
необычный
прилив сил. К
нему вновь
возвращалось
то самое состояние
духовного
подъёма,
которое он
испытал
после
видения. Это
продолжалось
ровно
неделю, а потом
вновь
исчезало. И
Антоний
стал
относиться
к этим дням
как к
особому
празднику
для своей
души. В эту
неделю он
старался
уединиться,
не
принимать
пищу и ещё с
большим
усердием
молиться
Богу. И
эффект оказался
потрясающим.
Это
необыкновенное
чувство
внутреннего
подъёма
многократно
усиливалось
и с каждым
годом
становилось
всё сильнее
и сильнее.
Постигая
впоследствии
церковную
литературу,
Антоний всё
чаще приходил
к выводу, что
в том
памятном
видении к нему
являлся сам
Архангел
Гавриил —
возвеститель
радости и
спасения,
первовестник
и служитель
Божественного
всемогущества
чудес и тайн
Божьих, хотя
и в несколько
необычном
для
церковных
представлений
видении.
Но самые
главные
события в
духовной
жизни Антония
начались,
когда ему
уже
перевалило
за шестьдесят
лет. Однажды
среди
братии
прошёл слух,
что их
монастырь
вскоре
должна посетить
некая таинственная
персона. И
судя по
распоряжению
старцев,
действительно
готовились
к приходу
очевидно
важного для
них духовного
гостя. Как
впоследствии
рассказывал
Антоний
самому
Агапиту, он
тогда
подумал, что
ожидается
приход
какого-то
очень авторитетного
духовного
старца. Но
каково же было
его
удивление, когда
вместо
старца он
увидел молодого
человека с
приятной
внешностью, светло-русыми
волосами.
Необычными
в нём были
разве что
его
проницательные
глаза, не по
годам
светящиеся
какой-то
глубокой мудростью
и
одухотворённым
блеском. Но
больше
всего
Антония
поразило то,
с каким
трепетом и
глубоким
уважением
относились
некоторые
старцы
Афона к
этому
молодому
человеку. Он
не мог
понять,
почему его
пребывание здесь
было
покрыто
какой-то
завесой
непроницаемой
тайны. Кем же
тот являлся,
что их
старцы
оказывали
ему столько
почестей и
внимания? Вроде
не монах, а
говорил
такие
духовные
речи,
которыми
даже их
мудрые
наставники
заслушивались.
Мало того,
этот парень
оказался
весьма просвещённым
человеком. В
совершенстве
владел
несколькими
языками. И
что
особенно
приятно
удивило
Антония, так
это то, что
почтенный
гость был
выходцем из
земли Русской
и, как потом выяснялось,
прекрасно
знал Киев и
его
окрестные
места. А
звали того
молодого
человека
Агапитом.
Если Вы
считаете,
что дело,
которое мы
делаем, даёт
реальную
пользу,
пригласите
знакомых
подписаться
на эту
рассылку. Пожалуйста,
вышлите им
эту ссылку: http://subscribe.ru/catalog/country.ru.vedy
