Сегодня мы прощаемся с этой свободой слова, но мы даже не успеем с ней толком попрощаться, как ее быстро закопают.
Скажем о покойной несколько теплых слов.
Она родилась в России в конце восьмидесятых годов, и мы получили ее в обмен на СССР, который продали именно ради этой свободы и демократии, когда нам вдруг разрешили выбирать всех, даже директоров заводов и самых маленьких фабрик. Мы могли говорить о чем угодно, и пока мы говорили – к власти пришли очень предприимчивые люди и за бесценок поделили нашу страну, а теперь они хотят, чтобы об этом даже нельзя было поговорить.
Все логично, выманили нас всех из социализма свободой слова, справедливостью и демократией. Ну, справедливости мы так и не увидели, демократию урезали с каждый годом, все меньше разрешая нам выбирать чиновников, нами управляющих. А свободу слова все никак не могли похоронить, и вот пришел и ее час.
Взгляните на лицо покойной, оно ужасно, оно как бы смеется над нами. Это мы сами вначале сделали из свободы слова свободу разговоров и постепенно наши слова настолько разошлись с делом, что стали бесполезным набором слов. Свобода слова умерла не сегодня, она загнулась от нашего безразличия и полной невозможности связать наши слова с нашими делами, о которых мы только говорим. Свобода слова умерла не сегодня, она умирала медленно, а мы подавали ей только бесполезную воду наших слов, и она от нее околела.
Сегодня мы хороним ту, которая умерла давно, и ее тело – вы присмотритесь – уже ужасно смердит. В 1993 году мы даже рукоплескали тому, как в прямом телеэфире танки расстреливали главный парламент, в котором сидели те, которые нам не нравились. В принципе, там сидели такие же депутаты, которые сегодня приговаривают останки свободы к досудебному погребению. А чего мы хотели? Социализм, конечно, был у нас дохленький такой, не для всех он был, а для партийной номенклатуры, а всему остальному народу его так и не
смогли достроить.
В обмен на бедненький, но вполне надежный социализм, мы получили демократию, которую даже танками подгоняли, чтобы она была вечной. Мы насильственным путем разделили мировоззрение старого и молодого поколения. Одни хотели назад, вторые хотели вперед, но вот незадача – те и другие оказались в одной месте, которое после принятия закона о цензуре нельзя даже будет называть.
Сегодня мы пытаемся защитить и поднять со смертного одра смердящий труп свободы слова, а ее давно с нами нет. Да и зачем она нам, зачем она стране, где живет народ-говорун, способный только на разговоры.
В принципе, это властное решение о цензуре на руку настоящей демократии. Этим решением власти страны официально закопают свободу слова, и тем самым гораздо быстрее побудят свой народ перейти от слов к делу. В России чтобы сделать что-то стоящее - это нужно вначале запретить, это же страна противоречий. Запреты в нашей стране сильнее призывов: нельзя – значит, попробуем.
Сегодня власть действительно поступает крайне неразумно. Если раньше весь оппозиционный запал уходил в гудок, то есть в Интернет, то с запрещением этого словесного выпуска пара, обстановка в стране будет гораздо напряженней.
Обойти закон для русского человека гораздо приятнее, чем делать то, что и так разрешено. Ну, разве раньше интеллигенцию тянуло на народные гуляния по Москве – нет, не тянуло. А как только это запретили – и кто только не походил.
Запрет в России – это путь к свободе, разрешение в России – это путь к пустому словоизвержению. Мы так устроены, и почему-то власть до сих пор не знает собственный народ. Сколько за ним следила, допрашивала, опрашивала – а все равно народ не знает.
Сегодня мы хороним свободу слова, довольно молодую особу, около 25 лет от роду, тяжело заболевшую в середине девяностых и умершую в полной нищете в начале двадцать первого века, и потом еще больше 10 лет ее выдавали за еще живую особь, поэтому хороним ее в закрытом гробу.
Спи спокойно, мы тебя никогда не забудем. О покойных ведь всегда так, или хорошее, или ничего. У нас как-то больше получается - ничего, потому что пока ты была свободой – ты была не нужна своему народу, а вот когда ты умерла – мы без тебя не сможем. У старого поколения был Мавзолей, у молодого поколения – гроб с тобой. Свобода нужна тогда, когда ее нет, поэтому скоро родится новая девочка, только бы ее роды не назвали бы опять перестройкой. Уж больно поганое у тебя было имечко – Перестройка.
Страна разворованного социализма и доразворованного капитализма прощается с тобой, Свобода Слова, ранее ограниченная лишь законом и судебным решением. Свободу слова теперь будет дозировать власть. Заткнут рты – опустятся руки. Снова страна развитого пессимизма с человеческим лицом.
Увы, опять у нас в России ничего путного не получилось, а 25 лет на это ушло - половина человеческой жизни у целого народа бесцельно ушла на то, чтобы понять, что в нашей стране - куда не иди, все равно придем в то же место, которое нельзя называть.
Ой, заговорился и забыл о покойной. Спи, в общем, с тобой хорошо, а без тебя – так же.