Утром Семен Лохматкин починил телевизор, ну, не то что починил, а просто запнулся об этот уже год неработающий ящик, он и включился.
Экран вспыхнул, и сильно причесанная дикторша сказала, что Крым хочет присоединиться к России, и потому по полуострову бегают зеленые человечки.
Зеленых человечков Семен Лохматкин и сам не раз видел, но чтобы весь мир их узрел, это было ему непонятно.
- Е твое, - вслух прокомментировал свое удивление Семен, - и припал сердцем к заговорившему ящику.
- Майдан, Евромайдан, Бандера, нелегитимно, - на последнем слове мозг Лохматкина свернулся в трубочку, и душа вырвалась наружу.
- Мать-перематать, - и поняв, что тут уже без бутылки уже не разберешься, пошел и взял.
- В это время телевизор пытался в очередной раз убедить Лохматкина, что Крым это Украина.
- С какого полового органа, он теперь стал украинский, - примерно так высказался Семен, наливая по второй. Он оглянулся на сервант, где среди местами побитого хрусталя лежал старый привет с Крыма. Эту огромную ракушку он давно привез с Юга своей уже теперь бывшей жене.
Если приложить ее к уху, то там можно было услышать шум моря. В это Семен верит бездоказательно, поэтому взял ракушку и приложил.
В ракушке было тихо. Семен повертел ее, и даже постучал ею о пол, но ракушка молчала.
- А вдруг Крым и вправду захватили хохлы, или выменяли у нас его на сало, - мысли у Лохматкина перескакивали с одного телевизионного канала на другой, но что-то вразумительное понять было нельзя.
- Евро майдан, - бубнили дикторы, - евро майдан. Словно это какой-то самый лучший в мире майдан, как после евроремонта, всем майданам майдан.
Сам американский президент и куча европейских президентов прямо из телевизора советовали лично ему Семену, признать, что Крым почему-то украинский. Хотя, честно говоря, Лохматкина уже давно достал и свой президент, но тут еще куча чужих, и все по его русскую душу.
Семен выпил третью, не закусывая, за всех запутавшихся, и сорвал кулаком злость на оброненной ракушке.
В ракушке что-то щелкнуло, но вместо шума моря из ракушки послышался голос.
- Хоттабыч или какой другой джин, - подумал Семен и ласково потер ракушку. В ответ ракушка захихикала:
- Брось, щекотно ведь, - и голос какой-то знакомый, словно той хохлушки, с которой втайне от жены однажды что-то зажег в Крыму.
Семен крепко прижал ракушку к ухе и как умел вежливо спросил:
- Звиняй, забыл как тебя зовут, но скажи по какому каналу телевизора можно нормально понять, почему хохлы нас так сильно убивать хотят.
Ракушка помолчала, видимо, думала, а потом шепотом только Семену сказала:
- Если коротко, то хохлы в Киеве промеж собой по-честному делили западное и восточное сало и били друг другу морды, а крайними оказались москали. Вот поэтому в Крыму появились вежливые зеленые человечки, которые сказали, раз так, то берите свое сало, и обратно отдавайте наш Крым.
Семен Лохматкин почесал затылок, потом ракушку, и еще раз переспросил ракушку:
- А зеленые человечки это кто?
В ответ ракушка чертыхнулась и попросила налить.
Семен щедро до краев наполнил водкой ракушку до краев, из которой в ужасе выскочил чуть не утопленный таракан.
- Ну, теперь пей, - булькнула ракушку.
Семен выпил.
В ракушке послышался шум моря.
Семен вразвалочку подошел к телевизору и с ненавистью его выматерил:
- Делай, что хочешь, но когда я тебе в следующий раз врублю, чтобы в ракушке был шум русского моря.
Семен нелегитимно уронил телевизор экраном вниз, допил и бережно вернул ракушку в сервант.