Что происходит в нашей стране - знаете только вы и ваш телевизор, который вам врет, перевирает, недоговариваете и лукавит в пользу того, кто им управляет. Останкинская башня в нашей стране пока решает почти все.
У нас страна обычного тоталитаризма, в которой хороший народ попирают плохие бояре, а хороший царь обещает приструнить бояр. За сотни лет ничего не изменилось.
Эта вера в непогрешимость правящего царя нельзя поколебать даже тем, что все предыдущие цари, как потом оказывается и нам об этом рассказывают - эти все бывшие цари нам сильно врали.
В сильной тоталитарной стране эта формула «бедный народ, плохие бояре и царь-защитник» раньше проходила без доказательства. В бывшей империи, которая дала трещина и ослабла – одного царя уже мало и нужен альтернативный царь-разбойник, пообещавший разогнать бояр и как-то вообще обойтись без них. Это Стенька Разин двадцать первого века, сейчас бы его назвали оранжевой угрозой или пособником запада. (Кстати, Степана казнили на Болотной площади).
Ситуацию спасала и пока еще спасает Останкинская башня, потому что действующий царь не может быть плохим. Ну, если только потом, после полного окончания своего царства.
Сейчас Останкинская башня столкнулась с другой башней под названием Интернет. Этот бой между двумя башнями еще только начинается, но по любому Останкино в скором времени проиграет. Остановить цивилизацию и частично или совсем перекрыть интернет уже не получится. Запретный плод будет еще более сплачивающей силой против Останкино.
Исход предрешен, подконтрольное телевидение, которое защищало власть, обречено на поражение в ближайшем будущем. Сделать подконтрольным интернет невозможно, ну, палки в сетевые колеса вставлять получится, но это еще больше разогреет желание – свалить Останкинскую башню.
У власти остается один выход - защищать себя от Интернета в самом Интернете. Сложно даже представить, какое же многочисленное войско сетевых холопов придется содержать государству, чтобы сдержать неконтролируемое недовольство сетевого народа. В стране одряхлевшего тоталитаризма это не просто будет сделать – это будет просто не сделать.
Всю жизнь я занимался сетевыми войнами в провинциальных областях. Ну, например, поссориться какой губернатор с владельцем самого большого в его области предприятия, и начнутся у них местные новостные войны за общественное мнение. В зависимости от того, кто из этих двоих меня и мою команду приглашал, мы и строили свои отношения в области и добивались заказанного результата.
Это срабатывало до тех пор, пока в провинцию массово не пришел Интернет. Смысла в информационных войнах стало все меньше и меньше, потому что вытравить из местного интернета сотни оппозиционных троллей не под силу обычным средствам массовой информации. А идти биться с ними в Интернет – это уйти туда навсегда – победы ни у кого не будет – будут вечные терки у кого хвост пушистей. Этого умные и прагматичные люди долго не выдержат, это очень дорого стоит сослать умного человека и сильную личность воевать в социальную
сеть за любую действующую власть. Значит, власть наймет не тех, кто ее сможет реально защитить, а только тех, кто ей по карману.
Уж так устроена сетевая оппозиция, что даже при репрессивном удалении из нее лидера, тут же появляется другой. А сама оппозиция, в общем, неуязвима, потому что находится в вечном движении, то недовольство властью объединяет одну группу граждан, то другую группу, это в сети очень быстро и эмоционально происходит.
С утра, например, ник Зайчонок любил Путина, а вечером посидел Зайчонок на форуме и уже его не любит. С вечера ник Слоненок не любил Путина, а потом посидел ночью в Интернете – и полюбил.
Уследить за этими Зайчонками и Слоненками может только такой же Мышенок, Момантенок или Оловянный Солдатик. У власти нет столько оловянных солдатиков и момантенков.
А вообще-то очень прикольно будет дальше посмотреть, как власть из этого всего сетевого будет выкручиваться. Ну, можно было, конечно, в Масленицу сторонникам власти принести на Болотную площадь чучело Интернета и четвертовать его на том же самом месте, где и Стеньку Разина, но ведь снова не поможет.
Кстати, последними в жизни Степана словами были «Молчи, собака».