Практическая психология в Израиле

1. В Израиле появился официальный дистрибьютер медиа-продукции тренерской группы
РМЭС (русская модель эффективного соблазнения) — http://www.rmes.ru. Знаменитый
проект http://lover.ru тоже дело их рук. Совсем недавно семинар РМЭС прошел в
Израиле в Тель-Авиве.
Отзывы участников можно прочитать тут http://forum.lover.ru/index.php?s=469efb574b00acac89fe135e4aad75d9&showtopic=9639

А пока вы сможете заказать видео со следующих тренингов:
РМЭС (http://www.rmes.ru/tren/rmes.shtml) — Видеозапись семинара "Русская Модель
Эффективного Соблазнения" сделана живьем на семинарах в России и продается без
купюр. Записано полностью все, как есть: семинар — лекции, упражнения, вопросы
участников, открытые рамки и все остальное. Запись выключается только во время
выполнения упражнений, да и то не всегда. Всего 15 дисков. Общее время записи
— 30 часов. Стоимость — 170$.

Ранговый Потенциал (http://www.rmes.ru/tren/rangpotent). Ранговая система — это
рабочая модель человеческого общества. Семинар Ранговый Потенциал является оригинальной
разработкой группы НЛП-Тренеров РМЭС. В ранговый семинар входят:
1) понятие ранга, история создания ранговой теории; 
2) структура общества ("человеческая стая" или "пирамида жизни"); 
3) высшие и прочие члены иерархии общества ("альфы и омеги"); 
4) права и обязанности членов разных уровней по отношению друг к другу; 
5) переход с уровня на уровень: настоящий, замаскированный и притворный; 
6) внешние отличительные признаки обитателей высших уровней (одежда, поведение,
особенности выражения лица); 
7) ранг и секс: почему женщины не могут спать со всеми подряд; 
8) интеграция текущего уровня в иерархии с желаемым. 
Всего 4 диска. Общее время записи — 8 часов. Стоимость — 40$. Для заказов дисков
в Израиле свяжитесь с автором рассылки — interdmitriev@mail.ru. Для участников
данной рассылки действуют скидки 10% в течении ближайших двух недель до 1-го
января 2004 года. 


2. По соглашению с сайтом http://www.nlp-dhe.ru помещаю в рассылке статью "Школа
искусств Ричарда Бэндлера". На указанном сайте есть также другие переводы этого
величайшего манипулятора - добро пожаловать. 

Сегодня мы немного поговорим об инсталляции, то есть о встраивании определенных
стратегий. Иными словами, вы делаете это для того, чтобы научить людей быть в
рабочем настроении. Сейчас я приведу вам парочку примеров. Среди вас есть такие,
которым вбили в голову, что у них нет художественных способностей? Так… Так…
Я серьезно. Поднимите руки и не опускайте их — я хочу это видеть. Вы лжецы —
так и знайте. Ты Майк? Тебя зовут Майк? Итак, Майк, неужели ты ни разу ничего
не рисовал?

 — Рисовал. Но плохо. Моя учительница сказала мне, что я никогда не научусь рисовать.
—  И сколько тебе было тогда лет?
—  Семь или восемь.
—  Семь или восемь? Так значит, если в восемь лет ты не Пикассо и не создал шедевров,
то на тебе можно поставить крест?
—  Нет.
—  Нет?! [Смех.] Отлично. И передай Майку, что мы с ним еще поговорим. [Смех.]
Вы слышали, как он это сказал: "Нет"? Итак, кто сказал тебе, что у тебя нет художественных
способностей? Ты помнишь?
—  Миссис Лое.
—  Как ее звали?
—  Миссис Лое.
—  Миссис Лое. Эта женщина произвела на тебя столь неизгладимое впечатление,
что ты запомнил ее имя. Ты можешь представить ее лицо?
—  Да.
—  У тебя хорошая зрительная память, раз ты можешь представить ее лицо. А она-то
считала тебя неспособным. А теперь смотри. Ты видишь ее лицо? Ее налитые кровью
глаза? [Смех.] Да-да, представь их именно такого цвета.
—  Вижу.
—  Представь, что у нее три груди. [Смех.] А на них — краники, на которых написано:
"Закрыто". [Смех.] Представь все это сразу! Все это сразу! Все это сразу! Это
мой излюбленный метод — все это сразу! Все это сразу! Все это сразу! Очень помогает.
Ну что, представил? Представил себе груди с краниками? Это чудовище зовут Мадлен
Парк. [Смех.] Ну, еще кто-нибудь! Смелей! А с тобой когда это случилось? Когда
тебе вдолбили в голову: "У тебя нет художественных способностей!"
 — Мне было семнадцать.
—  Тебе было семнадцать? И что, ты действительно уже что-то рисовала в этом возрасте?
—  Только деревья, здания, цветы.
—  Здания, деревья и все такое прочее. А потом какой-то горе-учитель подошел
к тебе и отчеканил: "Твои деревья не такие, как надо". Кто-то сказал: "У тебя
нет художественных способностей. И никогда не будет. Лучше займись общественными
или другими науками».
—  Но ведь это же естественно.
—  Да нет же. Это неестественно. А вот держать кисточку в руках естественно.
Самое необычное в мире то, что в каждой культуре, существующей на земле, были
определенные формы, начатки искусства. 

Я совершил грандиозное путешествие в Южную Мексику, в местечко под названием
Святое Цветение. Мы отправились вверх по рекам на небольших каноэ в поисках этой
святой земли. На пути к заветному месту мы увидели, что с деревьев свисают игуаны,
а реки кишат змеями. Мне не нравится, когда змеи подплывают слишком близко к
лодке. Не знаю, как вы, а я лично совсем не так представлял себе путешествие.
Мы плыли по реке, как вдруг невозмутимый медиум, один из индийцев подскочил как
ошпаренный в своем каноэ с яростным криком: «Змея!» «В чем дело?» — спросил я.
Он посмотрел на меня и сказал: «Они заползают в лодки. Дай мне свое ружье». [Смех]
Когда мы начали их отстреливать, стало очень шумно: при каждом выстреле в небо
взлетали тысячи попугаев. Кто-то из местных жителей сказал: "Нельзя этого делать.
Вся живность попрячется. Если попугаи "наводнят" небо, все подумают, что по лесу
бегают ягуары. Все попрячутся, и мы никого не найдем", — пытался объяснить он
мне. "Не волнуйтесь, — ответил я. — Мы сделаем все тихо, и попугаи рассядутся
по веткам. Мы убьем змей прямо в лодке".

В образовательной системе змеи в воде называются учителями. «Вы не думаете, что
это простое совпадение?» — «Наверно, они родственные души. А может быть, это
всего лишь совпадение». Вы не находите? Когда вы будете учить кого-нибудь рисовать,
вы кое-что заметите. А среди остальных есть такие, которые были твердо убеждены
в том, что они напрочь лишены художественных способностей? Лиза? Тебе не разрешали
рисовать? Или говорили, что ты бездарна?

 — Да.
—  Искусством занимался даже пророк Магомет. И его творения прекрасны.

Вообще все началось с исследований англичан. Сотни лет назад они написали великолепные
книги. Мне особенно нравится один англичанин. Он отправился в цивилизацию инков
— в Южную Америку. Он перемещался из одного племени в другое, и когда он вернулся
обратно в Англию, то был в татуировках с головы до ног, потому что участвовал
во всех ритуалах. На нем была одежда трапециевидной формы. Сохранилась одна очень
красивая фотография, на которой он, этот англичанин, стоит в окружении целого
племени. На них шлемы от солнца, а на нем всего одно тоненькое перышко и одежда
трапециевидной формы, и он сантиметров на 40-50 выше всех остальных. Но он участвует
в их ритуале. В своей книге (а он написал об этом целую книгу) он пишет под этой
фотографией: «Вы видите, что мой переводчик и гид на шаг выдается из толпы».
Но смотришь на толпу и видишь, что из толпы сантиметров на 60 выступает человек,
чуть-чуть не такой, как остальные индейцы. Его трапециевидная одежда запахнута
налево, а не направо. Кроме того, он сантиметров на 40-50 выше всех остальных,
он белый. На нем перья и татуировки и одежда трапециевидной формы. И он не побоялся
войти в контакт с индейцами. А ведь поначалу они наверняка решили, увидев его:
«Ага! Будет чем поживиться!» [Смех.]
Итак, когда же они взялись за тебя? Ты попыталась что-то нарисовать, а кто-то,
посмотрев на твой рисунок, сказал, что ты бездарна?

 — Нет, я рисовала дома, человеческие лица. Я помешалась на рисовании, но у меня
ничего не получалось: на переднем плане все маленькое, а на заднем — большое.
—  То есть у тебя нелады с перспективой, да?
—  Да. Я не умею рисовать.
—  Ты не умеешь рисовать? С чего ты это взяла?
—  Я пыталась, но у меня ничего не получается.
—  В жизни много чего не получается вначале. Когда-то ты не умела водить машину.
А сейчас ты умеешь водить? Вот видишь. А поначалу это очень тяжело дается, разве
нет? Рулевое колесо, педаль газа… Да и на велосипеде кататься не проще. Мне это
поначалу давалось очень нелегко. Скажу вам честно: я забирался на него и тут
же падал. Кто-то посоветовал мне купить учебные колеса. Но я сказал, что справлюсь
сам. Я сам справлюсь! Научиться кататься на велосипеде можно даже в Сан-Франциско,
и для этого вовсе не обязательно, чтобы кто-то подталкивал вас сзади или держал
вам руль. Главная трудность заключается в том, что только вы сели на велосипед,
как вы тут же выезжаете на оживленную дорогу, по которой несутся машины. Поэтому
нужно думать не только о том, как удержать равновесие. Так что вам нужно либо
собраться с духом и понестись между машинами, либо поехать в горку. А это зачастую
не так-то просто. Были времена, когда в Сан-Франциско не было специальной дорожки
для велосипедистов и приходилось осторожно объезжать всех. Руль то и дело ходит
ходуном. Кроме того, малейшая оплошность — и вы теряете управление и на всех
парах несетесь вниз по улице между машинами, автобусами и мотоциклами. И ничего
не можете поделать. Но опасность вас и подхлестывает — вы должны сделать это
хорошо. Даже научиться кататься на велосипеде непросто. А когда речь заходит
о таких понятиях, как перспектива… 

Например, в некоторых направлениях мусульманства запрещено рисовать лица. Правда,
не во всех. У некоторых мусульман лица рисовать можно, а вот статуи делать нельзя.
В отношении секса то же самое — в разных направлениях магометанства к нему неодинаковое
отношение. То же самое относится и к христианам. На самом деле заповедей изначально
было пятнадцать, а христиане пять из них вырезали. Когда Моисей спустился с горы,
он принес с собой пятнадцать заповедей. У евреев все изложено совершенно по-другому,
и заповеди у них тоже совершенно другие. Например, заповедь про прелюбодеяние.
Она гласит, что нельзя заниматься сексом со своими соседями, а не что нельзя
заниматься сексом вообще. А это совершенно разные вещи. Она не говорит: «Вы не
должны прелюбодействовать», она говорит: «Вы не должны прелюбодействовать со
своими соседями». [Смех.] А ваши соседи сейчас, быть может, живут по ту сторону
пустыни. Представляете себе, как в древности: "Держись подальше от вавилонских
женщин!" И, конечно, нашлись такие, которые заявили, что никаких богов до христианского
бога не было. Они даже перечислили, каких именно. "Этого не включать, того не
включать, этого выкинуть!" И, когда христиане перевели все это, они назвали это
"Ватикан первый". Я люблю называть его "Первое прочтение редакторов". [Смех.]


Расскажу вам о моем знакомом редакторе. В первом разделе, который некоторые из
вас, наверное, прочитали, дается расшифровка того, как Милтон Эриксон наводит
на людей глубокий транс. Я сделал расшифровку того, что говорит Милтон Эриксон
в известных вам фильмах. Некоторые из вас смотрели эти фильмы. Редактор прошелся
по всему тексту и внес исправления в краткое руководство, которое дает Эриксон.
[Смех.] Что мне было делать? Прикончить его? Я просмотрел его исправления. И
что бы, вы думали, я там обнаружил? К примеру, в одном столбце напечатано предложение
Милтона Эриксона. Он говорит, обращаясь к Нику (он был его подопытным кроликом):
"Ник, я хочу, чтобы ты обратил внимание, как лицо Монти…" А в другом столбике
написано: "незаконченное предложение". Что делает редактор? Он перечеркивает
исходное предложение и пишет вместо него: "Смотри, как меняется лицо Монти",
зачеркивает "незаконченное предложение" и пишет: "законченное предложение". [Смех.]
Я семь месяцев трудился не покладая рук, а он уничтожил весь мой труд за одну
ночь! Я попросил его вернуть мне рукопись текста, на что он мне ответил: "К сожалению,
она не сохранилась". К счастью, я был к этому готов и на всякий случай оставил
себе одну копию исходного текста.

Да уж, знавал я редакторов… Первая группа редакторов — их называют кардиналами
— собралась в Ватикане Первом. Они кое-что изъяли из христианства, например реинкарнацию
— переселение душ. Она пришлась не ко двору. А реинкарнация в христианстве была.
Но ее было слишком трудно держать под контролем. Вот они и решили с ней разделаться.
Как и со многим другим. Они выкидывали целые куски из Библии, меняли понятия.
А когда ее перевели на английский, ее было не узнать. К примеру, у евреев вселенная
началась с того, что Бог пустил ветры. [Смех.] Это вам не «Земля же была безвидна
и пуста, и тьма над бездною» и т. д. Мне больше нравится та версия, в которой
Бог, грубо говоря, пукнул. А как иначе, по-вашему, появился газ? [Смех.] По-моему,
такое объяснение гораздо больше похоже на правду. Но в той доктрине, которая
насаждается у нас, все иначе, особенно если вы выросли… Кстати, хочу вас обрадовать:
когда расшифровали налог древних семян (вообще-то, я не должен вам об этом говорить),
решили, что в нем кроется код — тайный кабалистический код… Не смотрите на меня
так, как будто я член тайного общества. Должен вас разочаровать — это не так.
Просто книги о каббале окружают нас со всех сторон, и я не могу их не читать.
А вы, наверное, уже решили: "Надо же! Он член тайного общества!" Нет, я не такой
крутой. [Смех.] Так вот, в конце концов пришли к выводу, что секретный код сокрыт
в еврейском слове, которое переводится на английский как "колебание, вибрация,
резонанс". Когда вы говорите на иврите и многих других языках, вы производите
плавные звуковые колебания. Я пытаюсь добиться от вас того, чтобы вы говорили
плавно. Людям часто говорят: "Голос вниз!" Когда меня учили выступать перед публикой,
обучали ораторскому искусству, мне говорили [передразнивая]: "Надо говорить,
выделяя нужные слова. В какой-то момент, обращаясь к людям, надо поднять голос
вверх, выделить те или иные понятия". Свой голос и ритм нужно использовать плавно,
вибрируя — это в буквальном смысле создает у слушателя нужный настрой. Представить
перспективу тоже непросто. Ты может представить квадрат?

 — Да.
—  Теперь — ты можешь провести внутри и вне этого квадрата линии, чтобы он стал
кубом?
—  [Долгая пауза.] Да.
—  Отлично. Вот ты и представила. Это и есть перспектива. Теперь — ты знаешь,
как выглядит дорога, которая уходит вдаль?
—  Да.
—  Хорошо. Теперь — ты можешь представить хорошо знакомую тебе дорогу, которая
уходит далеко вдаль? Длинную дорогу, уходящую далеко-далеко вдаль… Посмотри на
передний план и оцени ширину дороги. Теперь посмотри далеко вдаль и оцени ширину
дороги. Она разная, так ведь?
—  Да.
—  А по обочинам дороги растут деревья и все такое прочее. Так?
—  Да.
—  Когда деревья уходят вдаль, они становятся меньше.
—  И правда.
—  Здорово, да? И так — в любой точке планеты. Хорошо. То же правило действует,
когда нужно нарисовать перспективу, даже когда расстояния нет. Чтобы его создать,
нужно исходить из того же самого. Чтобы построить трехмерный, объемный предмет,
нужно сорок пять разных углов зрения. Перспектива создается за счет того, что
предметы удаляются, удаляясь. Сейчас твое воображение рисует длинную извилистую
дорогу. Удаляясь, эта дорога становится все тоньше и тоньше. Спереди деревья
огромные, даже гигантские. Но по мере того, как дорога убегает вдаль, деревья
на обочине становятся все меньше и меньше. Потом ты видишь, что на дороге стоит
большой человек. Потом ты видишь вдалеке еще одного человека — на сей раз крохотного.
И вдруг ты видишь перспективу. Я хочу, чтобы вы научились видеть перспективу.
Ведь здесь дело не в рисовании, а в установке. Знание проникает в людей, когда
даешь им верную установку, чтобы они поняли. И для начала нужно сломать ложные,
глупые установки, предубеждения. Вы не виноваты в том, что поначалу считали это
трудным. Просто вам сделали постгипнотическое внушение. Все мы сплошь состоим
из таких внушений, и это хорошо. Они называются "знания", и среди них есть немало
хороших и полезных. 

В случае с Майком… Майк учился в школе. У него была учительница. У учительницы
была менструация [Смех.]. А еще она была в ссоре со своим парнем. Приходит она
в школу, видит рисунок Майка и шипит: "Ты никогда не научишься рисовать". Но
она не виновата. Это говорила не она, а демон, который сидел в ней. Плохо художнику
в той стране, где все делят на плохое и хорошее, правильное и неправильное, да
и нет. Где говорят: "Эти деревья не ахти какие!" Но бога ради, ей же всего семнадцать!
Один из лучших художников на земле начал рисовать аж в сорок пять лет! Когда
он стал художником, он был вдвое старше, чем она сейчас! И создавал великолепные
творения! Что-то вдруг щелкало у него в голове. Мы называем это нейрощелчок.
Мы, собственно, и занимаемся нейрощелчками. Наша задача — как можно быстрее менять
чужие убеждения. Итак! Добро пожаловать в художественную школу Ричарда Бэндлера!
(Смех. Аплодисменты. Бэндлер возится с чем-то, настраивает какое-то устройство)

Но у меня есть идея получше. Что, пора сматываться? Да нет, все в порядке. Где
моя восковая свечка? Ты не уберешь все это со стола? Можно положить это вон туда.
Пожалуйста. Да, поживей! Поживей! [Смех.] Моя жена не переживет, если я опоздаю
(мы сегодня встречаемся). Она придушит тебя собственноручно, Марк. В общем, ты
лишь выведешь из себя мою жену. Вы себе даже не представляете, что она за человек!
Сущий дьявол, бес во плоти! Кстати, я узнал, какой бес лучше всех — бес, который
находит пропавшие вещи. Я читал тут одну книгу и узнал, что бывают такие бесы.
Вызываешь его — и он находит то, что ты потерял. С тех пор, признаюсь вам, я
его лучший друг. Он находит все — просто уму непостижимо! И все же я стараюсь
ни во что не верить. Я верю только в одно: очень важно хотеть чего-то. Я, кажется,
уже говорил вам, что в еврейской традиции звезда Давида называется звездой желаний.
Нужно взять звезду, сжать ее в руке и написать на куске пергамента свое желание.
Потом надо протянуть руку с пергаментом и звездой и произнести про себя три вещи,
благодаря которым то, что вы загадали, уже сбылось. И каким-то загадочным образом,
когда сжигаешь пергамент и приносишь что-нибудь в жертву, к примеру, ягненка,
через несколько дней твое желание исполняется.

 — Итак, мы с вами начнем… Потому что мне важно вот что. Кто-то, например Лиза,
должен войти в измененное состояние и выполнить две вещи. Измененное состояние,
в которое должны войти эти люди, чтобы получить новые учебные установки, не сильно
отличается по своей сути от того состояния, в которое надо погрузить новичков.
Если я напомню вам, как надо использовать натуру, ваше сознание станет многоуровневым.
Мне не нужно, чтобы каждый из вас после занятий со мной открыл свою художественную
школу — помните об этом. Моя задача — обратить ваше внимание на многоуровневость.
Ваше сознание будет временами проваливаться в транс. Я хочу, чтобы немного расшевелить,
растормошить ваше бессознательное, чтобы оно прислушалось и поняло… Я хочу, чтобы
вы поняли: тот, кто считает, что он чего-то не умеет, заблуждается. Люди приходят
ко мне и говорят: «Я никогда не буду хорошим гипнотизером! Я никогда не научусь
танцевать! Я… Я… Я…» И когда они будут говорить вам такие слова, помните: все
это — чушь собачья. Все это пустая болтовня. Потому что люди приходят к вам и
начинают рассказывать, что не имеют того-сего, пятого-десятого и как им трудно
всему этому научиться. И все почему? Потому что они ошибаются! Только и всего.
Они не знают, как сделать, потому что никогда этого не делали. А раз не делали,
вот и думают, что не умеют. Когда-то вы не умели дышать. А теперь? Нужны лишь
благоприятные условия и безупречная учебная установка. Иначе не получится. [Обращаясь
к одному из своих учеников.] Я знаю, кто ты и где живешь. И это хорошо. Мне это
пригодится, если ты меня разозлишь. На какое будущее ты рассчитывал? Ты испаришься!
[Смех.] Вы не заметили, почему работники отеля в таком замешательстве? Они преследовали
вас с самого утра. Я увидел, как они подслушивали за дверью. Негодяи! Но я сказал
им кое-что — и теперь они паиньки. Им теперь лучше — и с каждым днем будет еще
лучше! Если вы будете хорошо себя вести, вас ждет то же самое. Ваше воображение
должно унести вас.

Мы с вами сейчас займемся вот чем. Потому что я хотел, чтобы мы попробовали сделать
вот что. Для начала приведу один пример. У меня было такое же неверное представление,
как и у вас. Поэтому я и привожу вам этот пример. Нас собрали в какой-то комнате,
рассадили по местам, положили перед нами яблоко и дали карандаши размером с деревья.
И приказали: «Нарисуйте это яблоко!» Я думал больше всего о том, как бы украсть
яблоко — уж очень хотелось есть. Я думал: «Через пару часов, когда вы все его
нарисуете, я отправлю его себе в желудок». [Смех.] Мой сосед — уму непостижимо,
как ему это удалось — взял карандаши и — чик-чик-чик-чик-чик! И представляете:
яблоко получилось, как на фотографии. Оно было как настоящее. Цвета, форма —
все было передано верно. Оно было безупречно. Я смотрел на его рисунок во все
глаза. Сам я не смог нарисовать даже шар. Мое яблоко даже не было круглым. И
цвет у него был не тот. Яблоко моего соседа прямо излучало какое-то сияние. Преподавательница
подошла к нему и сказала: «Да ты талантлив, черт возьми!» Потом повернулась ко
мне и процедила: «А вот ты! Ты никогда не научишься рисовать!» Она меня сильно
невзлюбила. Даже не хотела пускать в класс. И где-то в моем мозгу застряло —
я… Я вырос из миллиона самых разных предположений. Я занимался с одним парнем,
который не мог читать — и обучению не поддавался. Я выяснил, что это началось,
когда ему было восемнадцать. Я погрузил его в глубокий транс и сказал вернуться
в тот момент, когда это началось. И когда он понял, в чем дело, он рассмеялся.
Я еще учился в школе, и одна учительница разозлилась на меня. Я пытался читать
вслух на уроке. Она выхватила из моего пенала карандаш и сказала, что я никогда
не научусь читать. Так оно и вышло. На что я сказал ему: «А теперь смотри, как
карандаш возвращается обратно в пенал. Теперь ты можешь читать». Я протянул ему
книгу, и он начал читать. «Ну что, теперь веришь?» — спросил я.

Как-то раз мы с женой шли по улице (я как раз проводил семинары в отеле «Плаза»).
И вдруг она говорит: «Давай купим принадлежности для рисования и порисуем вечером».
Я погрузился в транс и сказал: «Я не умею рисовать. У меня нет художественных
способностей». Она посмотрела на меня и сказала: «Я не знаю ни одного человека,
у которого художественные способности были бы развиты лучше, чем у тебя». Вот
это да! С ума можно сойти! А я талдычил свое: «Да нет у меня никаких художественных
способностей». А она сказала: «Нет, они у тебя даже слишком развиты». Мы пошли
в художественный магазин, накупили там бумаги и красок. Семинары уже кончились,
а я все никак не съезжал из отеля — меня еще целых пять дней было не оторвать
от рисования. Я вошел в раж. Да! У меня есть художественные способности! Жена
тактично напомнила: «Не пора ли нам домой?» — «Мне нужны еще бумага и краски».
[Смех.] С тех пор я рисую не переставая. Чего я только не рисовал! Это отличная
терапия! А еще мне говорили, что я немузыкален. А потом я написал музыку общим
звучанием где-то в сорок пять часов: нейромузыку, кассеты и т. д. Все это продается.
Но сейчас это купить нельзя — только на перемене. Подойдите к Кэри и Питеру,
и они дадут вам полные списки компакт-дисков и прочего. Всю эту музыку я записал
живьем, на одном дыхании. Все тридцать пять треков я сыграл в один присест, одновременно.


Я сочинял музыку на синтезаторах. Я объединил их все, а потом наложил на них
голосовые треки. Я играл на нескольких клавиатурах одновременно. Я погрузился
в транс так глубоко, что мог сочинять разную музыку одновременно. Транс раскрывает
ваши глубинные возможности. В середине кассеты есть проигрыш со скрипкой. Это
даже не скрипка — этот инструмент я придумал сам. Это микрофон, который хирург
вставил этой женщине, чтобы измерить что-то для какой-то там хирургической процедуры.
Они подняли эту штуку, чтобы сделать то, что им было нужно, и тут мне в голову
взбрела странная мысль. Я спросил у врача: «А когда вы вытащите из нее эту штуку?»
Он ответил: «Когда я сделаю операцию. Мне надо будет вставить этот микрофон,
чтобы получить звуковую картину» и т. д. и т. п. И я сказал: «Так значит, его
можно использовать я для чего угодно — что бы она ни делала?» «Да», — ответил
он. Тогда я сказал: «Ты испытываешь потрясающие оргазмы».
—  Правда?
—  Даю тебе магнитофон. Когда ты будешь заниматься сексом в следующий раз и почувствуешь
приближение оргазма, нажми на кнопочку «запись».
—  Хорошо.
Я взял эту запись и сделал из нее сэмпл. Я оформил это как звучание скрипки.
То есть, по сути, это и не скрипка вовсе, а… Все дело в том, что, когда я включаю
этот участок, женщины в один голос просят дать им переписать. [Смех.] В этом
нет ничего такого! Ничего странного!
У меня не получалась песенка на флейте, и мне сказали, что у меня нет музыкальных
способностей. Каждый из вас — музыкальный инструмент. Так и только так и надо
себя воспринимать. Модуляции голоса, тона — многие из вас умеют это с пеленок.
В Америке вам могут изменить голос, а вам все равно будет казаться, что он остался
прежним. Одной женщине так сделали, а она не поверила и долго возмущалась: "Это
надувательство!" [Смех.]

Голосовые тона в разных странах разные. В Америке одни, в Германии — другие,
в Англии — третьи. Даже, скажем, в Челси и Лондоне они будут разные. Нюансы есть
везде. В том, чем мы с вами занимаемся, они играют решающую роль. Мы занимаемся
нюансами. Мы занимаемся тем, что берем убеждения и изменяем их. Мы занимаемся
тем, что меняем перспективу. Так что ты смотришь на свои руки и делаешь глубокий
вдох — вот так… Вот так… Вот так… Глубже, ниже. Вот так, хорошо. Потому что я
хочу вложить в твою голову одну новую мысль. Новое убеждение, которое обладает
огромной силой. Ты смотришь вдаль дороги, которую ты только что нарисовала в
своем воображении, и понимаешь, что видишь перспективу. Ты видишь ее везде, куда
бы ты ни посмотрела. Ты видишь ее в человеческих лицах. Ты видишь ее, когда смотришь
в другой конец этой комнаты. Люди, которые здесь присутствуют, создают расстояние.
Ты видишь ее, когда смотришь вдаль дороги, ты видишь ее, когда смотришь на землю,
которая тебе принадлежит, ты видишь ее в любом уголке природы. Перспектива существует
на самом деле. Когда ты находишься внизу и смотришь вверх, когда ты находишься
наверху и смотришь вниз. Все эти перспективы и все эти прекрасные места и замечательные
вещи, которые ты видишь в своей жизни, даже геометрические фигуры — не только
то, что существует в природе, но и то, что к ней не относится. Ты можешь взять
большие квадраты, которых в природе не существует, и поместить их вглубь дороги.
И чем дальше они будут на дороге, тем меньше и меньше и меньше они будут становиться,
пока не растворятся в пространстве. И я знаю, что твое бессознательное сейчас
учится и планирует. Нам нужно только начать устанавливать новую связь. Еще глубже.
Вот так, хорошо… Я помещаю в твою голову свои мысли, и ты расслабляешься все
больше и больше. Потому что я хочу, чтобы твое бессознательное узнало нечто очень
важное. Оно возьмет те чувства, которые ты испытываешь, и даст им воспарить бессознательно.
Как-то я разговаривал с большим художником наших дней и сказал ему: «Я не знаю,
что рисовать». А он мне ответил: «Я беру все из палитры человеческих чувств:
как лучшие чувства, так и худшие. И все они что-то порождают. Для начала я смешиваю
краски и получаю цвет, которая меня вдохновляет. Потом я смотрю на кисть и вижу,
как из меня хлынул поток чувств. Я отдаюсь кисти. Я не устаю удивляться, куда
она меня заводит. Как и все художники».

Итак, если ты хочешь рисовать перспективу, вам нужна еще одна связь. Тебе нужна
ниточка и третья рука. Третья рука нужна как воздух. Как-то раз я пошел погулять
и увидел одного парня. Он рисовал какие-то фрукты. Я подошел к палатке, где продавали
фрукты. Я взял один из них в руки и вспомнил свой класс. И вспомнил, что сказала
мне моя учительница. А потом я сказал себе: «Забудь старые мысли. Пришло время
для новых». Так вот, я подошел, вытащил из кармана яблоко и отрезал от него кусочек.
Художник так и вскрикнул. Я удивился, как у него так здорово получается рисовать.
Я перевернул яблоко так, чтобы не видно было места, от которого я отрезал кусочек.
И художник сказал: «Яблоко находится в длинной позиции». Я посмотрел на его рисунок,
перевернул яблоко так, чтобы дырочка была у него сзади. И художник сказал мне:
«Я все еще знаю, что она там». На что я сказал ему: «Можно задать тебе один вопрос?
Как у тебя так здорово получается? Откуда твои руки знают, что нужно делать?»
— «Ты смотришь на бумагу, потом смотришь на яблоко, смотришь на бананы, смотришь
на виноград, и вдруг, откуда ни возьмись что-то налетает и твоя рука ловит суть».
По-моему, отлично сказано. Как ты думаешь, а, Питер? Как ты думаешь, такое возможно?
— Я знаю, что если ты можешь взять что-то, что вне тебя… К примеру, ты думаешь
о том, что ты видела, — про себя. И когда ты смотришь на это… Это очень просто.
Представь это себе, представь картинку. Потом появляется твоя рука и обводит
это. Представим, что это лицо. И твоя рука обводит это лицо. И ты видела свою
руку на картинке. Ты правша или левша?
—  Правша.
—  Тогда мы будем использовать правую руку. Рука на картинке была здесь, наверху.
Открой глаза и посмотри на мою руку. На картинке была моя рука. Моя рука и эта
рука соединялись ниточкой, проводком. Шевельнется одна — шевельнется и другая.
В идеале это выглядит вот так. А теперь закрой глаза, снова представь картинку
с твоей рукой. И когда шевельнется эта — шевельнется и та. И здесь не нужен основательный
и глубокий транс — нужно, чтобы твоя убежденность в том, что у тебя нет художественных
способностей, как тебе сказали… Дело вовсе не в том, что у тебя нет художественных
способностей — просто от тебя скрывали, как все это делается. Тебе дали неверную
учебную установку. Поэтому твое бессознательное не знало, что к руке прикрепляется
ниточка… Так что, когда ты представляла те предметы, которые хотела нарисовать,
ты не знала, как это делается — как их нарисовать. Всегда можно смешать цвета,
всегда можно сделать это или то, но через несколько мгновений я хочу, чтобы ты
кое-что сделала. Сначала я возьму твою руку и положу ее вниз немного, потом еще
чуть больше — чтобы ты увидела. Я хочу сделать вот что — я хочу взять кое-что
отсюда. Я хочу, чтобы ты открыла глаза. И я хочу, чтобы ты кое-что узнала. Ты
можешь взять одну из этих вещей и нарисовать что-нибудь, какую-нибудь линию.
Затем ты можешь взять вот это — придать им немного текстуры, а потом ты берешь
вот это. Это я люблю в искусстве больше всего. Ты ведешь руку вот так. И ты можешь
взять свой палец. И сделать вот так. Ведь на руке, которая рисует, есть еще и
палец, а у пальца есть свои цвета, свои очертания, своя текстура. И если ты сложишь
все это вместе… Если у тебя что-то не получается, подправь немного здесь, здесь
опустись чуть пониже и а-а-а! [делает глубокий вдох]. Если ты глубже погрузишься
внутрь себя, ты увидишь, что все происходит само собой. Взять хотя бы лицо. Ты
видишь лицо? Ты можешь присовокупить это к тому, что уже есть. Тебе не обязательно
рисовать то, что снаружи. Ты можешь посмотреть на то, что уже есть. Ведь в искусстве
много говорят о поиске объекта для рисования. Но если ты посмотришь глубоко внутрь,
тебе надо будешь лишь дать им глаза, нос, потом можешь приниматься за рот, затем
за структуру. Потом ты можешь распространить это и посмотреть, что появится.
Здесь, в этой составляющей искусства, вы должны увеличить что-то, придать ему
структуру и понять, что там. И когда вы будете это увеличивать, это станет формой
самовыражения. Увеличивайте это с разных точек зрения. Когда вы видите, что в
вашей жизни что-то появляется, увеличьте это до размеров внутренней картинки,
и внезапно вы начнете рисовать что-то — существующее или несуществующее. Вы начинаете
рисовать вселенную, в которой хотите жить. Потому что в этом случае она обретет
плоть и кровь и заживет самостоятельной жизнью. Мне не нужно, что вы рисовали
правильно, правдоподобно — мне нужно, чтобы ваши рисунки отражали ваше настроение,
состояние, переживания. Мы разобьем рисование на три части. А вы их тщательно
спланируете для себя. Первое: я хочу, чтобы вы нарисовали что-нибудь очень простое.
Подключите руку. Представляйте ее себе и, когда она переместится наружу, эта
рука будет неотступно следовать за тем, что на бумаге. Чтобы вы знали, что можете
нарисовать то, что видите. Отложите эту картинку в сторону. А потом начните рисовать
и распылять, выливать, растушевывать. Через руку и ниточку переносите все это
на бумагу. Создавайте настроения, от которых вам хорошо и приятно. Искусство
потому и существует в каждой культуре на земле, что человек нуждается в самовыражении,
его творческие способности просят выплеска. Мы не часть вселенной — мы и есть
вселенная. Мы в каждом ее мгновении, мы связаны с ней всеми возможными способами.
И наша способность к самовыражению очень важна. Я верю, что в твоем сердце произошел
взрыв. И когда я попрошу тебя открыть глаза — медленно, потому что я хочу, чтобы
в этом измененном состоянии ты осознала, что ты будешь удивлена больше, чем кто
бы то ни было. Вернитесь в школьные годы. Вспомните. Поначалу вам все нравилось.
Вам нравилось смотреть на краски и смешивать их. Чем больше вы умеете смешивать
разные цвета, тем больше удовольствия вы получаете. Независимо от того, много
красок вы смешиваете или нет, вы берете немного воды. Вода очень нужна. Я хочу,
чтобы вы взяли листок бумаги и пусть ваши чувства прольются на бумагу — через
руку. Пусть она творит что хочет. И посмотрим, что из этого получится. Смешивайте
все подряд, ищите, что получится. Пусть ваше бессознательное разговаривает, общается
с вами. Пока не начнет порождать что-то самостоятельное. И не забудьте протереть
кисточки. Но если вы посмотрите внутрь себя, пусть ваше бессознательное поговорит
с вами. Пусть оно ищет выход, ищет самовыражения. Итак. У нас с вами есть не
только эти другие цвета, но и много других замечательных цветов. Что бы вами
ни двигало, отпустите свое сознание. Главное правило: если делать что-то не в
свое удовольствие, ничего не выйдет. И если вдруг вы услышите голос своей учительницы,
представьте себе, как ее пожирают языки пламени. [Смех.] А что? Отличное средство!
Если кто-то из прошлого начнет говорить вам о том, что вы что-то не умеете, сносите
им головы с плеч. [Смех.] Поделом им! Таких людей надо мысленно сжечь — вытравить
их из своего сознания. Вы же отлично знаете, как убить человека — это так круто!
Ничего лучше и придумать нельзя! Итак, Лиза, когда я выведу тебя из транса, перспектива,
которую ты строил в своей голове, переместится тебе в руку. И я хочу, чтобы ты
связала ее с рукой на картинке. Так что, когда ты представишь себе что-то, даже
что-нибудь очень простое — ту же дорогу, а на ней разные геометрические фигуры,
и когда эти геометрические фигуры удаляются, они становятся все меньше и меньше.
А потом возьми карандаши, которые лежат перед тобой (смотри, какие красивые цвета,
мне лично они очень нравятся). Вот так. Смотри, сколько у тебя всего: ручек,
карандашей и много чего еще. Просто горы! Некоторые приспособления я даже не
знаю, как называются. Но выглядят они очень даже здорово. Вот так, хорошо. Вы
можете воспарить. Могу вас уверить, что люди погружаются в глубокую медитацию.
Некоторые погружаются так глубоко, что могут даже снять луну с небес и поговорить
с ней. И я знаю, что вы сможете войти в измененное состояние сознания и установить
нужные связи. Теперь, когда у тебя новые убеждения, ты можешь связать свою руку
с рукой, которая над картинкой. И медленно, шаг за шагом, породить то, где есть
глубокая перспектива. И помни о том, что это твой первый раз. А первый раз должен
принести несказанное наслаждение. И помни: если это не совсем похоже на тот мир,
который вне тебя, — так оно и должно быть. Именно поэтому это и называется искусством.
Искусство — это твоя способность взять внутренние изображения, свои чувства,
картины, которые рисует твое воображение, и перенести их на бумагу, создать внешние
изображения. Чтобы вы продолжали жить, перенося себя изнутри наружу и снаружи
внутрь. Готова? Открой глаза и приступай. Медленно — открывай глаза. Лиза, возвращайся.
Пора браться за новое и получать удовольствие. Смотри, сколько у тебя ручек и
карандашей. Вот так. Хорошо.

Итак, для чего все это нужно? Для того, чтобы вы, мои дорогие, поняли, как нужно
о себе думать. И запомните: плохих учеников не бывает — бывают плохие учителя.
Не ученики не обучаемы, а учителя не способны их научить. Мне доводилось учить
правописанию, то есть писать такие слова, как, например, "феноменологический".
У меня занимался ребенок, с которым не справился терапевт. Его мамаша привела
его и сказала [передразнивая]: "У моего сына плохие оценки, потому что он не
умеет читать буквы слова в обратном порядке". На что я ответил: "Вы привели с
собой ребенка, но почему вы не позаботились о ручке и карандашах?" "Сейчас",
— промямлила. — "Как я могу научить его читать в обратном порядке без необходимых
принадлежностей? Сходите в магазин и купите все необходимое". Я огляделся. В
комнате было четыре разных вида минеральной воды. У каждой из них было собственное
— очень длинное — название. Я скопировал этикетки на бутылках и написал ему буквы
в обратном порядке. Он без труда прочел их. Вот так вот. А все дело в том, что
никто не смог, во-первых, заинтересовать его, во-вторых, вселить в него уверенность
в себе и, в-третьих, — это самое главное — пробудить в нем любопытство: а что
же из этого получится? 

Вы знаете, что у каждого художника есть целая куча нелюбимых работ, за которые
другие готовы отстегнуть миллионы? Недавно умер один мой друг. А его отец — очень
известный в Германии художник. Так вот, мой друг как-то рассказал мне такую историю:
«Однажды, когда мне было девять лет, я зашел в мастерскую к своему отцу. Все
там было заставлено рисунками и полотнами». Его отец получал за одну картину
150 тысяч. Так вот, его отец взял где-то восемьдесят картин, сложил их в одну
большую кучу, полил ее бензином и поднес к ним спичку. Его сын пришел в ярость:
«Отец! Что ты делаешь? Ты же губишь свои творения!» А его отец ответил: «Нет,
я просто избавляюсь от хлама». Просто эти картины ему не нравились. Вот поэтому
и здорово быть художником: если ты что-то нарисовал и тебе это не понравилось,
то это всего лишь лист бумаги. Ты можешь это перерисовать или просто выбросить.
Но если ты начал обретать свое собственное внутреннее самовыражение, если ты
сыграл мотив и он пришелся тебе не по душе, возьми и сыграй другой! Если вы с
помощью своего голоса наводите транс, вы смотрите на кого-нибудь, например на
Кристофера, и видите, что он погрузился в транс глубоко-глубоко. Сегодня он сидит
в кресле для гипноза. Это мое любимое кресло для гипноза. За Кристофера я, конечно,
говорить не могу. [Смех.] Даже не знаю, почему мне так нравится этот стул. В
этих двух стульях что-то есть, но что — я не знаю. Но я знаю, какие мысли блуждают
сейчас в уме Криса. Я знаю, что инструмент, которым он пользуется, находится
внутри него. Единственный такой инструмент — это removement (замещение). Самый
мощный и самый полезный инструмент, который у вас есть, — это вера в других людей.
Если вы не верите в других людей, не верите в то, что они могут радоваться жизни,
что они могут всему научиться, ничего у вас не выйдет. А своей верой вы открываете
им двери. 

В Соединенных Штатах у меня было много неприятностей, когда я работал с шизофрениками
на юге страны. Меня нанимали их матери, их братья, их семьи, которые их очень
любили. Нельзя запирать людей в тюрьме только потому, что они с приветом. Вы
посмотрите, сколько сумасшедших людей среди политиков! Я тут послушал, какие
речи толкали кандидаты в президенты США. Вот по кому уж точно тюрьма плачет!
«Я смогу победить инфляцию и стабилизировать бюджет за два года!» А мне так не
кажется. Ничего более безумного в жизни не слышал. Они способны только на одно
— разрушить экономику своей собственной страны. А все это очень тесно взаимосвязано.
Он даже не понимает, что говорит. Кстати, на президентское кресло у нас претендует,
в том числе, один генерал. Не знаю, как вы, а я лично считаю, что это все равно,
что отдать Белый Дом в руки Гора. Такого ужаса я не хочу! Я не хочу, чтобы в
президентском кресле сидел генерал. Я хочу, чтобы генералы были в армии, президенты
— в Белом Доме, а премьер-министры — на своем месте. И чтобы все они защищали
нас с вами. Потому что я верю в перемены. Как однажды сказал Томас Джефферсон:
«Лучше всего то правительство, которое меньше всего правит». Вы верите в их заботу
о людях? Они задержали огромную партию кокаина. Но от этого никто не станет употреблять
меньше кокаина. Они заявили: «Это поднимет цену на кокаин». Так они ничего не
добьются. Они прекрасно понимают, что вы будете продолжать употреблять кокаин.
Им прекрасно известно, что кто употреблял такой-то наркотик, тот будет продолжать
его употреблять. А произойдет вот что: ваш любимый наркотик подорожает, и, чтобы
раздобыть его, вам придется совершить чуть больше преступлений, чем обычно. Что
же получаются? Они лишь увеличивают число преступлений, а проблема так и остается
нерешенной. Потому что они неправильно к ней подходят. Они не понимают, что конечная
цель — это создание такого общества, в котором люди пользуются большей свободой
и чувствуют себя в большей безопасности. Общества, в котором люди не теряют свои
дома, в котором никто не покушается на их имущество, на их кошельки, где их никто
не обворовывает, никто ничего не тырит, где магазины не кишат ворами. И, если
вы хотите, чтобы люди совершали меньше преступлений, выпустите преступников из
тюрьмы. После того как они выйдут из тюрьмы, они даже не смогут отодраться от
дивана и будут курить дни напролет. Единственное, что они могут сделать по старой
памяти, — это отобрать у вас шоколадные печенья. [Смех.] Дело в том, что каждый
день к ним приходил социальный работник и приносил шоколадное печенье. Потом
он спрашивал у них, как дела, вводил их в транс и начинал разговаривать с ними
о работе, которую они хотят получить. А почему бы просто не выпустить их, чтобы
они могли зарабатывать 20 тысяч в год? Для изготовления тарелок не нужно так
много людей. А в американских тюрьмах людей заставляют изготавливать тарелки.
Вместо этого они могут найти себе приличную работу на свободе. А с опытом изготовления
тарелок они далеко не уйдут. Придут они к работодателю и скажут: «Я умею делать
тарелки». А тот им скажет: «Извините, но нам это не нужно. Может, вам поехать
в какую-нибудь другую страну, где требуются такие работники?» Изготовление тарелок
— это не работа. Нам пора уже начать заботиться о людях. Чтобы начать заниматься
тем или иным делом, им нужен энтузиазм. Тогда их перспектива, их видение изменится
и станет доставлять им удовольствие. Ведь как только вы повлияете на людей и
откроете им двери в будущее, это перевернет все ваши представления. Ты когда-нибудь
закончишь рисовать этот идиотский фрукт? [Смех.] Вот это да! Смотрите, как здорово!
Вот это да! Если это оставляет вас равнодушным, проверьте пульс! [Смех.] Смотрите,
с перспективой все в порядке — она есть. О, а на переднем плане ее учитель. [Смех.]
Смотрите, какие размеры! [Смех.] Отлично, я забираю это себе. [Смех.] В подарок
жене. У меня был один друг. Он был очень большой, неохватный. Когда он входил
в ресторан, он делал это вот так. Кстати, вы никогда не обращали внимание на
то, как люди реагируют на меня с десертами, особенно женщины?
—  [Все в один голос] Да! Да!
—  Так вот, этот мой друг, когда шел с девушкой на свидание, всегда говорил ей:
"Я не хожу на свидание чаще одного раза". Они такие: "Да что вы? [Смех.] С чего
бы это?" — "Они всегда опаздывают на первое же свидание. Как будто я как таковой
им не интересен". Они такие: "Да?!" [Смех.] Итак, если это вас поражает — а это
должно вас поражать. А суть в том, чтобы взять твердую убежденность людей, у
которых что-то не получалось… Потому что если учить их так, как их учили, вы
можете поступить с ними точно так же. Значит, надо быть очень осторожными. Вы
можете выбить из колеи на много лет, если не будете в них верить по-настоящему.
А если вы не будете в них верить, то всякий раз, как вы будете их учить, вместо
того, чтобы открывать перед ними горизонты, вы будете обрубать их на корню. А
можно открыть для них горизонты, чтобы они засветились и расцвели изнутри. Этот
урок я и хотел вам сегодня преподать. Каждое мгновение вашего выступления перед
аудиторией и каждое действие, которое вы перед ней совершаете, чрезвычайно и
жизненно важно. Вы можете не обращать внимания на боли в желудке, на нервное
напряжение, на те или иные свои беспокойства, но о людях, которые сидят перед
вами, вы беспокоиться обязаны. Вы должны сделать так, чтобы их глаза широко раскрылись.
Вы должны видеть на их лицах вот такой взгляд, взгляд, который говорит: «Вот
это да!» Так и только так вы сможете сделать невозможное возможным. Так и только
так вы сможете сделать из продавца-неудачника человека активного и предприимчивого,
который сможет зарабатывать огромные деньги для своей семьи, чтобы его дети могли
учиться в колледже. Помните: все взаимосвязано. Плохих профессий не бывает. Нельзя
считать всех врачей тупицами и уродами. Кстати, хочу вам кое-что сообщить. Британская
медицинская ассоциация взяла нас под свою защиту. Она включила наше направление
в программы своих колледжей. Так что их врачи будут теперь изучать наше направление.
По-моему, это здорово! Наше направление становится главным — мейнстримом! [Смех.]
Если вам этого недостаточно, чтобы сделать невозможное возможным… Это просто
невероятно! Нейро-лингвистическое программирование отныне есть в словарях. Я
превращаюсь в мейнстрим. А вы — моя армия. [Смех.] За этим стоят все те учебные
программы для инструкторов, которые я проводил. Уже тридцать лет! Но этим занимаюсь
не я один. Когда вы закончите обучение и разъедетесь, вы наберете свои семинары
— наберете группы человек по пять. Я уже получил ряд сертификатов в разных странах.
Нам предоставили сертификаты Сингапур, Япония, Китай, Россия, Африка — Южная
Африка. "Наши" люди разбросаны по всему миру. У некоторых из них только семь
сертификатов, а у кого-то целых пятьдесят. Но важно не то, сколько человек вы
обучаете, а то, как вы их обучаете. Некоторые спрашивают меня: "Почему ты не
набираешь на семинар 5 тысяч человек сразу?" По той же самой причине, что я не
продавец таблеток и не проповедник. Деньги для меня не главное. У меня гораздо
более далеко идущие цели. Если бы я пекся о наживе, то стал бы преступником.
Я им и был одно время. Мне платили баснословные суммы денег, чтобы использовать
мои знания в области физики для создания оружия массового уничтожения. В семидесятые
годы я работал ни этих людей и мне платили такие деньги, которые вам и не снились.
Моя начальная зарплата была восьмизначной — если бы я стал строить то, что причиняет
людям зло. Но меня это не очень интересовало — гораздо больше мне хотелось причинить
зло тем, кто меня нанял. [Смех.] И они начали меня подозревать. Я уверен, что
на меня есть досье — и предлинное. Я уверен, что существуют правительственные
агентства, где хранятся досье на Ричарда Бэндлера. Потому что я уверен, что они
считают, будто я веду подрывную деятельность. Спешу их обрадовать: гораздо более
подрывную, чем они думают — я вселяю в людей веру друг в друга. Ко мне на семинары
приходят люди, которые в обычной жизни убили бы друг друга. А через две недели
они вместе обедают и строят общие планы. Например, у меня были палестинец и израильтянин.
Они стали не разлей вода. Каждый день садились вместе. Они все делали вместе.
После окончания семинара они увидели видеокассету с записью, пришли ко мне и
сказали: "Можно ее как-нибудь не обнародовать? Если наши друзья и знакомые узнают,
что мы друзья, они нас убьют". А я им сказал: "А знаете, что будет в конце? Вы
научите своих соотечественников дружить между собой, невзирая на религиозную
принадлежность. Запомните: корни ближневосточного конфликта, будь он проклят,
далеко не религиозные. Конфликт в Северной Ирландии тоже не имеет к религии никакого
отношения. Корень зла в том, что богачам нужны ресурсы: на Ближнем Востоке это
вода, в Северной Ирландии — полезные ископаемые. И конфликт продолжается. Богачи
продолжают сеять раздор. К примеру, в штате Вашингтон открыли угольную шахту.
Под Ванкувером вырыли огромную, длинную угольную шахту. Эти огромные, уродливые
постройки были повсюду — как бельмо на глазу. Сухая, безжизненная земля. Тогда
к хозяину шахты пришла жена и сказала: "Мне скучно". "В чем же дело? — сказал
он. — Сделай то, что развеет твою скуку". — "Я хочу посадить везде цветы". —
"Пожалуйста, — ответил он. — Где захочешь". — "Мне нужны рабочие руки". — "Возьми
кого хочешь — благо рабочая сила здесь дешевая". Тогда она разбила повсюду прекрасные
сады. Сейчас это национальное достояние. Не знаю, были вы там или нет. Это место
просто удивительно: смотришь и глазам своим не веришь. Затеряно где-то на краю
земли. Там можно ходить бесконечно — между фонтанами и цветами со всех концов
света. Даже если где-то люди враждуют между собой, всегда можно изменить все
к лучшему. Я занимался с одним парнем, которому оторвало руку во Вьетнаме. Он
пришел ко мне на семинар и сел вот так. Я заметил, что он сидит как-то странно,
и спросил его: "Что это ты там прячешь? Спускайся-ка сюда". Он спустился. Я увидел
его руку и спросил: "Можно потрогать?" — "Да", — ответил он и залился краской.
Ведь всю свою жизнь он прятал от людских глаз свою руку, чтобы им не было от
этого плохо. Тогда я обратился к аудитории: "Кому-нибудь из вас доводилось трогать
такую руку?" Никто не отозвался. "А кто хочет ее потрогать, чтобы узнать, что
это такое?" Всем тут же стало любопытно. И вдруг что-то в нем щелкнуло, и он
понял, что людям может быть интересно: а какая она — его рука. Тогда я сказал
ему: "А почему ты не носишь протез?" — "А он неудобный и причиняет боль. К тому
же мне не нравится, как на меня смотрят окружающие". — "В таком случае тебе придется
сделать вот так", — сказал я и сделал вот так. Ведь главное — это твои мысли.
Хотите, я покажу вам одну великолепную вещь? [Показывает рисунок Лизы. Аплодисменты.]
Вот так! А раньше ты могла подумать, что кто-то покажет аудитории твой рисунок
и все будут тебе аплодировать? Значит, ты была о себе неверного мнения. А ведь
это здорово. Многие считают, что быть о себе неверного мнения — это плохо. Но
ведь когда понимаешь, что ты себя недооценивал, перед тобой открываются горизонты.
А это здорово, черт возьми! Ты не подпишешь свою работу? Вот здесь. [Аплодисменты.]
Что, скажете, нет перспективы? [Аплодисменты.] Я сейчас сам пойду по этой дороге.
—  А там горы.
—  Горы? Что еще за горы? [Смех.] Ладно, пошли в горы. Пошли? [Смех.] Перспектива
требует, чтобы мы умели лазать по горам. Видишь, как растет твое воображение?
Потому что картинки, которые ты себе представляешь, могут быть любого размера.
А потом ты можешь уменьшить их. Размеры картинки зависят от данного конкретного
человека. Разве это не здорово? Неправда, что вы не можете быть динамичными.
Неправда, что вы не можете изменить свой голос. Да, быть может, трудно уследить
за всеми сообщениями и якорями. Как мне удается так хорошо вспоминать якоря —
спросите вы. Да просто я всегда использую одни и те же якоря. Когда я занимаюсь
с частными клиентами, я использую сигналы повторного стимулирования. Приходит
ко мне один клиент. Я ему говорю: "Когда вы почувствуете то-то и то-то — снова
погружайтесь в транс". А следующему клиенту я говорю: "Когда почувствуете то-то
и то-то, снова погружайтесь в транс". А потом, когда они приходят, я спрашиваю
себя: "Кто это?" [Смех.] Так вот, если вы будете использовать в одних и тех же
случаях одинаковые якоря, вам не так уж много придется держать в голове. Только
одну-единственную мысль, которую я заронил в вас, и которая останется с вами
на всю жизнь: хорошие мысли должны оставаться с вами, а плохие должны остаться
позади и исчезнуть. Все будет хорошо. Закрой глаза. Вот так. Просто расслабься
— ведь все будет хорошо. Пусть голос, который звучит в твоей голове, растает.
И начни созидать внутри себя твердую уверенность. Ты ведешь себя так, как будто
она у тебя уже есть. И вот она у тебя и правда есть. У каждого из вас все получится.
Скажи себя: "У меня все получится, потому что я не сдамся". И вы все тоже. Очень
важно, что вы усвоили, что я сейчас пытаюсь вам внушить, что люди, которые раньше
чего-то избегали, теперь не могут этого не делать. Но давайте на этом пока остановимся.
Я знаю, что тебе это очень трудно. Ты лихорадочно спрашиваешь себя: "Что бы еще
нарисовать?" Но помни: это только начало. У нас так много чистой бумаги и так
мало времени. Это что касается искусства. А как же музыка? А как же литература?
Как же те книги, которых вы еще ни разу не открывали? Я вообще страшный мерзавец
— если вы еще этого не поняли. За тридцать лет работы я еще не запретил ни одному
человеку использовать или ссылаться на любую методику, которую я применял в одной
из своих семинаров или описывал в одной из своих книг. Я позволил ссылаться на
себя даже Дону Роббинсу. Совершенно законно! У Дона Роббинса есть лицензионное
соглашение на использование НЛП. Я не откажу в этом никому — если они улучшают
людям жизнь. Есть такой один способ это сделать, и это способ НЛП. Вам вовсе
не обязательно любить НЛП-истов за то, что они НЛП-исты, ибо это не объясняет,
кто они такие. Твои поступки не есть ты сам. В прошлом каждый сделал много гадостей.
Если эти поступки и вы — одно и то же, то я хуже вас всех — столько я наделал
зла. Я был настоящим психопатом. А теперь я социопат. [Смех.] Вся разница в том,
что мои заблуждения о мире оказались правдой. Даже безумцу Фрейду не удалось
то, что удалось мне. По всему миру появились школы, в которых учат грамотно писать
по методике — универсальной методике, — которую разработал я. Врачи во всем мире
общаются с пациентами по моей методике (они даже не знают, где ей научились),
и от этого их лечение становится продуктивнее. Тридцать лет работы прошли не
зря — теперь НЛП-исты есть в каждой стране мира, даже в Бирме. Я даже не знаю,
где находится Бирма. [Смех.] Я только знаю, как пишется это слово. А еще я знаю,
что в этой стране преследуют тех, кто борется за то, чтобы люди могли голосовать.
И, однако, даже в таких странах, в полевых госпиталях, есть люди, которые учат
других якорению. И нас становится все больше. Хотя многие думают, что в мире
правит зло, хаос и беспредел, если ты излучаешь надежду, ее хватит на сотни тысяч
людей. Если один такой незаметный человек, как я, которому было суждено только
играть на пианино, да и то не очень хорошо… Я был не очень хорошим музыкантом,
потому что не верил, что могу им стать. Я не стал музыкантом, пока не начал играть.
И игра моя никуда не годилась. На роду мне было написано в том числе приносить
людям много зла: менять убеждения других людей как намеренно, так и невольно,
чтобы они… Ведь многие делают все на полном серьезе. Но до меня им далеко. Быть
серьезным значит наплевать на внешние обстоятельства. Вот моя позиция. Настоятельно
вам ее рекомендую. Смотришь на людей и видишь, что их сковывают какие-нибудь
путы. Кто-то считает своим долгом горевать о том, что случилось с людьми две
тысячи лет назад. "О! Горе мне! Две тысячи лет назад мой народ был в рабстве!"
"Моих родителей преследовали евреи!" "Моих родителей убили немцы!" Раскрою вам
один секрет: всех моих родственников, за исключением одного, уничтожили немцы,
но это не мешает мне постоянно ездить преподавать в Германию. Я не кричу всегда
и везде: "Вы! Ублюдки!" Время тем и хорошо, что оно убивает всех, кто вам неприятен.
[Смех.] Это замечательно! Моих бабушку и дедушку и их родителей убили, разграбили
их имущество, картины, разорили их дома — но ведь иначе я не стоял бы тут перед
вами! [Смех.] Дело не во взаимоотношениях между людьми. Нам нужна разрядка —
что-то, что избавит нас от скуки. Я знаю, что все вы подшучиваете друг над другом,
а то бы друг друга перебили. Чувство юмора очень важно. Оно очень нужно на Ближнем
Востоке — чтобы люди перестали жить с оглядкой на прошлое и устремили бы свой
взгляд в будущее. Потом настанет черед Африки. В Африке царит такой бардак! Все
так переживают из-за того, что в Боснии умирает пара-тройка человек. А кто-нибудь
задумался над тем, что в Африке вырезали сразу полмиллиона человек? В новостях
об этом едва упомянули. Так, процедили сквозь зубы: «В Африке было убито полмиллиона
человек. А теперь о событиях в Боснии. Сегодня там получили ранения два человека».
Такие новости меня совершенно не устраивают. Они не освещают многого из того,
что происходит в мире. Раньше мне очень нравилось Би-Би-Си, потому что они рассказывали
о том, о чем не говорили больше нигде. А теперь надо узнавать обо всем самим.
Я получаю новости из всех стран мира от таких, как вы: они все время пишут мне
письма, где рассказывают, что происходит у них в стране. Они присылают мне произведения
искусства, которые у них создаются, книги, которые у них выходят. Продолжайте
в том же духе: вы скажете мне — я скажу еще кому-то, а это-то кто расскажет всем
остальным. Не надо держать все в секрете: пора забыть о секретах и воздвигнуть
храмы правды. Я лично никогда не умел хранить тайны. Ваши я тоже хранить не стану
— я не люблю секреты. Если вы избавитесь от секретов, это придаст вам сил. Ваша
убежденность в собственной ограниченности… Когда вы пришли сюда, вы знали наперед,
что будет вызывать у вас плохие чувства, когда семинар закончится. Вы чувствуете
себя недостаточно хорошо, вы чувствуете себя недостаточно сильными. Это прямой
путь к неврозу. Это мешает вам обрести спокойствие. Мешает понять, что значит
испытывать глубокий оргазм: глубокий оргазм от музыки, глубокий оргазм от познания,
оргазм от чтения, оргазм от поэзии, оргазм от выступления перед аудиторией. Правда
в том, что она себя недооценивала. И все вы себя недооценивали.
Я думаю, пора сделать небольшой перерыв. Пусть это будет перерыв на обед. Я знаю,
что для обеда пока рановато, но пока мне вам нечего больше сказать. Я хочу, чтобы
вы сделали одно упражнение. Раз все в сборе, я могу не задерживаться. Я даю вам
полтора часа на обед. Но сначала задержитесь всего на пять минут и мы посмотрим…
Я хочу, чтобы вы наконец поняли, кто вы. [Аплодисменты.] Хочу спросить вас вот
о чем: "Так ошибались вы в себе или нет?" Разве не здорово ошибаться в себе?
—  Да.
—  Лиза, ты ошибалась в себе?
—  Похоже, что да.
—  Теперь это ясно как божий день — когда смотришь на это из другой части своей
жизни.
—  Кстати, а где ты раздобыл такие краски, где ты раздобыл пастель? Ух, как же
мне все это нравится! 
 — В одном из лучших художественных магазинов в городе. Сходите туда. Там есть
все. А магазин называется… Где он находится, Крис? На Королевской улице?
—  На Королевской улице в Челси.
—  На Королевской улице в Челси. Отличный магазин! Там есть все! Я всегда туда
хожу. Дайте себе надежду. Найдите в себе музыкальную нотку. Начните с начала.
Только подумайте: какие-то придурки могут играть на гитаре. [Смех.] Чем вы хуже?
Подумайте об этом — я серьезно. Сегодня вечером вы придете домой, включите телевизор
и услышите: "Как у вас родилась эта мелодия?" А какой-нибудь тип ответит: "Не
знаю. Родилась и все". Кстати, многие музыканты накладывают на себя руки, потому
что не понимают, какое решение плохое, а какое хорошее. А вам эта разница отлично
известна. Пришло время погрузиться внутрь себя и принять хорошее решение: если
вам захочется что-то сделать, а на душе у вас нехорошо, не делайте этого; если
вам покажется, что вы чего-то не можете, вы чертовски к себе несправедливы. Не
он один — каждый из вас. И это касается не только искусства, музыки и литературы,
но и такой важной вещи, как чему учить своих детей. Чему вы можете научить своих
детей? Чему вы можете научить своих студентов? К примеру, вы смотрите на студентов
в аудитории и думаете: "С этим студентом у меня толку не выйдет". И вот тут-то
и нужно поставить перед собой цель и добиться ее. Так я и делаю. Так я и сам
стану лучше. Я пойму, что ошибаюсь в себе. Я понимаю это чаще, чем остальные.
Когда я смотрю на культурные различия… Когда я был в Индии, я узнал, что там
поклоняются невесть чему. В одном городе я зашел в храм, где поклонялись крысам!"Крысам!"
— завопил я. — "Крысам! Успокойтесь — ведь не слонам же!" К крысам — ни за что
не пойду! В городе крысы олицетворяют зло. Но крыс лучше, чем там, я не видел
нигде. Они воспитанные, культурные. Это священные крысы. Это совсем другое место.
Я был в храме, где поклоняются обезьянам. Перед входом в храм сидит собака. Она
решает, кого впускать, а кого нет. Священник время от времени выходит и подкармливает
ее. А собака сидит снаружи, смотрит на тебя, обнюхивает тебя и говорит: "Ты входи.
А ты — пошел вон!" [Смех.] Собаки решают, кого впускать в храм. Так что этот
храм — очень крутое место: уж собаки в том знают толк. Но, прежде чем войти в
храм — а без этого в него и не попадешь, — нужно сделать пожертвование богу обезьян.
Мой шофер подошел к богу обезьян и положил ему в лапы целую гору бананов. И вдруг
откуда ни возьмись прибежали обезьяны. Я даже и не думал, что у них такие огромные
зубы. Обезьяны окружили нас и налетели на бананы. Их были целые сотни. И откуда
они только взялись? Если я садился в машину с бананом в руках, обезьяны прыгали
на крышу, лезли в окна, скаля зубы. Когда водитель сел в машину, он повернулся,
посмотрел на меня и произнес: "Обезьяны прыгают". Эта фраза навсегда отложилась
у меня в голове. Потому что, когда оказываешься посреди хаоса и пытаешься его
упорядочить, нужно помнить только об одном: "Обезьяны прыгают". До завтра! Приходите.
[Аплодисменты.]