Почему Октябрьская революция считается порой более важным событием в мире, чем в России? Стоит ли нам изменить своё отношение к этому событию, и на основании чего это можно сделать? Рассказывает социолог Борис Кагарлицкий.
Как москвичи переживали последовательное расширение границ столицы? Что делало новые районы районами города, а не бывшими предместьями? Имеет ли смысл дальнейшее расширение Москвы? Мнение политолога Василия Жаркова.
Ответом национализму мог бы стать интернационализм. Однако, он таковым не стал. В чём дело? Почему в современной России отсутствует зрелый интернационализм? Рассказывает галерист Марат Гельман.
С чем связано равнодушие общества по отношению к «большим проектам»? Что это за синдром, и может ли он быть преодолён в российском обществе? Комментарий директора «Русского института» Сергея Чернышёва.