Год играючи жила на три страны: Россию, Францию, где тогда жил избранник, и Шотландию, где у него были дом, друзья и родители. А потом у меня позаканчивались все туристические визы. Так, ускоренные окситоцином и иммиграционным законодательством, мы решили пожениться и переехать в Лондон, где у меня как у фотографа, конечно же, сразу должна была повалить работа (ничего, что я ни разу там не была, это же Лондон!).

Бумаги на так называемую визу невесты мы оформили довольно быстро. IELTS я сдавала кубарем, без подготовки, благо для этого типа визы нужен какой-то минимум баллов. Визу дали за три дня. Роспись прошла в шотландском таунхолле, который работал в тот день только для нас. Большая свадьба для друзей случилась полгода спустя в Шамони, где мы жили до переезда в Лондон. Всё было весело, волнующе и красиво, со слезами чистого счастья и верой в светлое будущее.
А потом мы переехали в Лондон, в котором были по одному примерно разу до переезда. Хотелось чего-то нового и просторного, как наша новая жизнь, поэтому мы нашли квартиру в новостройке в гетто под названием Доклендс на востоке города с видом на такие же новостройки. Работа не повалила, город выглядел промозглым, дорогим и неприступным (уж точно не как место, где вы вдвоём хотите жить на одну зарплату), и я понятия не имела, что делать.
Окей, я нагуглила какие-то агентства, отправила им портфолио, не получила ни единого ответа и впала в ступор. Предлагать себя? Я тогда даже по телефону боялась говорить, будучи под впечатлением от популярного индийского акцента.

Работа была случайной и редкой. Я пробовала работать то ли вторым, то ли третьим ассистентом успешного коммерческого фотографа, но он очень удивился, когда я спросила о деньгах, хотя сейчас мы прекрасно дружим в инстаграме.
Когда муж возвращался из Индонезии, мы, как правило, прыгали в машину и мчались из города вон. Помню Олимпиаду, которая случилась прямо под нашими окнами (да, большинство олимпийских объектов расположилось именно в Доклендс). Наше гетто оживилось от толп и барабанной дроби, но роднее не стало.
Я по-прежнему не была очарована Лондоном, а потом случилось то, что случилось: на вечеринке, куда меня затащила московская подруга, я встретила тонкого звонкого лондонца и поверила в то, что мы можем стать просто друзьями, — так велика была потребность то ли в собеседнике, то ли в проводнике.

К новому возлюбленному я въехала спустя несколько месяцев ада с коробками и довольно ощутимым чувством вины, хоть и в центральный Лондон. Но покорять город не начала и тогда, просто переняв его дантиста, образ жизни, тягу к дорогим ресторанам и преимущественно скучных друзей. Я искренне верила, что ошеломительно счастлива, пока не обнаружила себя с похмелья на красивейшей свадьбе на Ибице в белой широкополой шляпе, делающей первый глоток шампанского, за которым последовала первая полномасштабная паническая атака в моей жизни.

Четыре месяца реабилитации в Москве, и я возвращаюсь в Лондон — на этот раз, чтоб наладить с ним связь без посредников.
Сначала живу у друзей, потом нахожу комнату. Чтобы гарантированно платить по счетам, иду работать в кофейню, которую держит в центре знакомый знакомого (австралийская гей-диаспора. Вы не представляете, как эти парни помогают друг другу). У меня всё время есть какие-то съёмки, но на них очень сложно жить.
Череда полунищих музыкантов и актёров. Все искренне верят, что тебе интересно работать за портфолио. Одна комната стоит 700 фунтов. Местные журналы гораздо хуже российских. Рынок так перенасыщен, что все готовы снимать за бесплатно.
Подъём в пять утра. Мозг не включается до девяти. Уборка, выкладка выпечки на витрины, приготовление кофе, стояние за кассой. Слёзы из-за того, что не могу ровно отрезать кусок пирога и положить его в коробку на глазах у всей очереди (господи, мне 32 года).
Бесконечные смолл-токи. В свободное от одиннадцатичасовых смен время я смотрю в потолок. А, и хожу на свидания. С самого своего возвращения в Лондон я пользуюсь Tinder и хожу на свидания как на работу. Чтобы не сидеть дома, чтобы не реветь, чтобы заниматься сексом, чтобы не быть невидимкой, чтобы узнавать этот чёртов город, в конце концов.

Через месяц этого странного труда меня увольняют, и я так и не снимаю задуманную серию портретов посетителей кофейни до первой чашки кофе. Зато выношу оттуда двух клиентов — русский аукционный дом и создателя собственной линии косметики. Напившись вдребезги в компании английского друга, я торжественно ему обещаю, что отныне зарабатываю на жизнь исключительно фотографией. И обещание держу по сей день.

Я тут почти пять лет и только-только начинаю понимать этот город. Он совершенно точно делает меня сильнее. Говорят, что если ты можешь жить в Лондоне, ты сможешь жить где угодно. И пока не знаю как, но я ещё планирую стать здесь богатой и знаменитой, ха-ха. А потом уехать. Спросите любого лондонца — никто не планирует здесь встретить старость.

Минчанка Екатерина переехала из Минска на солнечный и жаркий Крит к своему молодому человеку. Она рассказала KYKY, как получает вид на жительство, сколько приходится платить за «коммуналку» и почему в обеих странах: Беларуси и Греции – она чувствует себя хорошо.

Знакомство и встречи до переезда

С Дионисисом я познакомилась в 2012 году, когда отдыхала с подругой на Крите. Мы жили в деревеньке Русуспити у её знакомых недалеко от города Ретимно, но автобус туда ходил раз или два в день. Знакомые были старше нас, и просить их каждое утро и вечер возить на машине, было неудобно. Через Couchsurfing (хотя, как оказалось, в Греции он не очень развит), мы решили найти кого-нибудь, с кем можно «выйти в свет». Дионисис откликнулся и приехал за нами на машине.

Несколько вечеров мы все вместе куда-то ходили, ездили в город, но романтика не сразу началась. Не знаю, он один такой или все греки, но у Дионисиса было такое строгое отношение: каучсерфинг «не для этого». Только к концу поездки стало понятно, что есть симпатия – так и завязалось. Уже на следующий месяц Дионисис на полторы недели приехал в Беларусь. Отношения на расстоянии – это непростая вещь. Общались по Skype и Viber. Встречи были нечастые: и у меня, и у него работа. На Новый год и Рождество в основном мы встречались в Европе, а летом я старалась ездить на Крит.

Что нужно было сделать в Беларуси до переезда

Разговоры о моем переезде начались больше года назад. У меня была годовая виза, и она заканчивалась в сентябре. Прежде всего, надо было решить вопрос с квартирой и работой в Минске. Нужно было съехать со съемной квартиры: сразу вывезти и мебель, и посуду, и вещи нереально. Я сильно не успевала, поэтому в сентябре вернулась и только тогда съехала окончательно. На последнюю неделю приехал Дионисис, помогал мне. На работе я заранее поставила в известность начальство, что собираюсь уходить. Второго июня меня официально отпустили, хоть я хотела уйти минимум на недели две-три раньше (чтобы с той же квартирой вопрос решить). Я работала в маленькой компании на должности директора. Учредители – немцы, и головной офис был в Германии. Долго искали человека на замену, поэтому процесс «ухода» затянулся.

«Договор о сожительстве» и бесконечное ожидание

Я ехала в Грецию по годовой Шенгенской визе и сразу занялась документами, чтобы податься на вид на жительство. Для этого нужно было сначала составить «договор о сожительстве» с моим молодым человеком – это не брак, а зарегистрированный гражданский союз. Нужно было прийти к нотариусу с удостоверениями личности (а от меня требовалось еще и свидетельство о рождении) и в его присутствии подписать документы. Далее с этим договором, греческой медицинской страховкой, контрактом на арендуемую нами квартиру, и прочими доказательствами серьезности наших отношений мы поехали в Афины в Управление по вопросам иммиграции. Пары, заключившие брак, могут обращаться в местные исполнительные органы. Но в нашем случае – только в столицу. Подача документов была бесплатная. Платили только за перевод на греческий, нотариусу за заверение копии паспорта и «договор о сожительстве».

Я подалась в июле, в тот же день мне дали справку на год, что я оформляю документы на вид на жительство. По ней я легально нахожусь в Греции и могу работать, но по этой бумажке нельзя выезжать в другую европейскую страну, потому что это локальный документ. Если бы я сама знала, как долго делают вид на жительство, то была бы не очень рада. Когда подавалась, сказали, что минимум два-три месяца. Тогда же выдали номер, по которому на сайте можно проверять, в каком состоянии находится этот процесс. И в течение полугода – смотрю на одну и ту же страничку. Мы попросили друга, который живет в Афинах, сходить в этот офис: он потратил два дня, чтобы туда попасть. Ему сначала не хотели давать информацию, несмотря на то, что я сделала на него доверенность. Но всё-таки сказали: нужно минимум шесть месяцев, а максимума нет. Если за месяц до истечения срока действия справки не будет вида на жительство, я снова поеду в Афины за такой же.

Язык: курсы в Минске, интенсив в Греции и перевод родителям

Греческий я начала учить ещё в Минске, два года ходила на курсы. Они мне очень помогли: я знала основы языка и имела довольно хороший словарный запас. Когда переехала, весь июль каждый день ходила на интенсивные курсы при университете. Я пошла на уровень В1-В2, хотя мне и предлагали следующий. Но мне было важно лучше все усвоить, а не знать язык лишь в документах, поэтому я осталась на среднем уровне. Мне было комфортно, узнала много нового. Осенью хотела пойти на уровень выше, но в учебном году курсы обычно организуются для студентов Erasmus. Остальные желающие присоединяются за оплату. Как мне сказали, у университета нет средств, чтобы для нескольких человек с Erasmus организовывать продвинутый уровень. Поэтому полноценных занятий в осеннем семестре не проводилось. Раз в неделю они организовывали для студентов языковой семинар, куда мне предложили бесплатно присоединиться. Я с удовольствием туда ходила, но раз в неделю – это очень мало.

Очень полезной была языковая практика, когда мои родители приехали в гости. При общении с родителями Дионисиса приходилось переводить с русского на греческий и наоборот. Другим вариантом был двойной перевод: русский-английский, английский греческий. А это очень долго. Пока фраза переведется, люди теряют нить беседы. Поэтому переводила я сразу, как могла – очень помог опыт работы переводчиком. К английскому прибегали в особо сложных моментах.

Работа: перестроиться на новый график

Пока я сделала документы, была уже вторая половина сезона, и никто из работодателей не набирал людей. А как раз сейчас ориентированные на туризм компании начинают искать работников – я уже разослала резюме, сходила на несколько собеседований. В основном подаюсь в гостиницы, в guest relations: встречать гостей, решать их вопросы. Сезонные работы подразумевают, что ты все лето пашешь: с апреля по октябрь люди работают с одним выходным в неделю или вовсе без них.

Часто предлагают разбитый график. Ты работаешь с восьми или девяти утра до часа-двух, а потом с пяти и до девяти-десяти вечера. Конечно, переключиться на другой расклад сложно, когда привык работать по будням с девяти до шести.

Жилье и деньги

Я пока проживаю деньги, которые заработала в Беларуси. Дионисис работает в телекоммуникационной компании техником телефонной связи. Денег хватает, но это без роскоши. Поэтому я ищу работу, чтобы было легче, но мне пока сложно судить, сколько здесь зарабатывают в туристический сезон. За 220 евро мы снимаем двухкомнатную квартиру: кухня соединена с залом (так во многих квартирах на Крите), спальня отдельно. Цена нормальная – по знакомству.

В Греции, как в Беларуси, при поиске квартиры, работы, и при решении любых вопросов по знакомству все делается гораздо проще. Дополнительно оплачиваем электричество, воду, телефон – и это все выливается в немаленькие суммы. Тем более, горячей воды нет, и все время используешь бойлер – иногда может получиться 30 евро за электричество. Если в здании установлены солнечные батареи, то есть горячая вода, и не приходится так много пользоваться бойлером. Коммунальные зимой выше, потому что в нашем доме, когда были холодные недели, на пару часов вечером включали отопление. И коммуналка подскакивала с 10 до 23 евро.

Одежда у меня сейчас не в приоритетах, поэтому я по магазинам много не хожу. В Ираклионе и Ханье есть сетевые магазины: Zara, Н&М, Stradivarius – там цены примерно такие же, как в других странах. В январе были скидки, но не могу сказать, что стало безумно дешево. В Ретимно есть много маленьких магазинчиков одежды, но не брендовых.

Жизнь в городе Ретимно

Ретимно находится в северной части Крита между самыми крупными городами Ираклионом и Ханьей. Это небольшой уютный город. Очень приятно ходить по длинным узким улочкам в старом городе. Он практически пешеходный: только в определенное время на машинах могут приезжать жители домов или товар разгрузить в магазин. Это туристический город, поэтому зимой много чего не работает. В самом Ретимно большой длинный пляж. Я в шутку говорю, что на Крите есть только два сезона: или лето, и «не лето», то есть когда люди купаются или не купаются в море. В прибрежных городах Крита теплее, чем в тех, что выше в горах. Зимой температура днем в основном 10-12 градусов, были дни, когда было восемь, но бывало и 20-22. Тут очень много солнца, не бывает такого, что неделю смотришь на серое небо.

У магазинов и частных бизнесов странный режим работы. В понедельник, среду и субботу они работают с утра до трёх дня. А во вторник, четверг и пятницу они работают с утра до обеда, потом с пяти-шести вечера до девяти. По воскресеньям работают только продуктовые и туристические магазины. Я до сих пор путаюсь.
В Ретимно беженцев нет: наверняка их направляют на материковую Грецию. Даже в крупных городах Крита, Ираклио и Ханье, я их не замечала.

Культ еды и лимон в картошке

Продукты здесь дороже, чем в Беларуси, даже фрукты. Те же апельсины, которые растут везде, стоят по евро за килограмм, яблоки – евро-полтора. В Греции еда – это культ. Все любят вкусно готовить и вкусно есть. В приготовлении постоянно используют оливковое масло – его там много. Много недиетических блюд. Из традиционных блюд знаю гемиста – это помидор или перец, фаршированный рисом или рисом с мясом. Есть пастиччо, похожее на итальянскую лазанью. Супов очень мало: в основном фасолевый, куриный или рыбный. Но курица или рыба, на которых они готовятся, подаются не вместе с супом, а на отдельной тарелке. Хочешь, сначала бульон выпиваешь, а потом ешь, а хочешь – обратно в суп кладешь. Большая особенность кухни – греки везде добавляют лимон.

Если в случае с рыбой и мясом мне это привычно, то поливать лимоном картошку или добавлять его в суп – до сих пор странно. Я как-то готовила обычный грибной суп из шампиньонов – и у меня попросили лимон. Странно же! Мы во многие супы добавляем сметану – а для них лимон такая же норма. Греки редко едят вареную картошку – чаще запекают кусочками в оливковом масле, реже делают пюре. Несколько раз я готовила характерные для Беларуси блюда: драники, гуляш, котлеты «Папараць кветка» – им очень понравилось. Рыба и морепродукты недешевые, хотя по утрам можно покупать свежие. Например, ципура (как у нас дорадо) – восемь или девять евро за килограмм стоит, красная рыба – 16 евро.

Привычки и обычаи греков: забастовки, сиеста и любовь к детям

Греки выросли в демократической среде, и если их что-то не устраивает, люди бастуют. В Беларуси это не распространено совсем – эти отличия меня поражают. Я спрашивала, влияют ли на что-то эти протесты. Мне отвечали, что, может, и не влияют, но высказать недовольство системой – это гражданское право, которое люди используют. В Афинах многие устраивают акции протеста, но в городах помельче в дни забастовок греки в основном просто не выходят на работу. Работники сельского хозяйства, например, могут заблокировать дороги на своих машинах. Не могу представить, что у нас выедут сотни тракторов и заблокируют дорогу – это просто разница в культуре и воспитании. Конечно, в основном там заранее сообщают, что в такой-то день блокируют дорогу с пяти до семи вечера, но все равно это неудобно.

У греков есть сиеста – с двух до пяти принято спать. В это время не полагается шуметь, прямо как у нас после одиннадцати. Раньше я не понимала сиесту и думала, что они просто ничего не хотят делать. Но побыв там летом, осознала, что это не так. Когда работаешь с 8 утра в жару, особенно на улице – это очень тяжело. Даже я, проездив с самого утра по делам, истощалась и реально хотела прилечь отдохнуть после полудня. Тоже иногда спала днём, но в привычку это не вошло. Зимой такой необходимости нет – ты себя чувствуешь более бодро. То, что они бездельники – это впечатление со стороны, все мои знакомые очень работящие.
Мне нравится, что многие здесь знают свою культуру, песни, танцы. На свадьбах обычно играет живая греческая и критская музыка: играют на лире, бузуки. Танцы похожи на сиртаки, только танцоры не в линии стоят, а в кругу (но он не замыкается), и есть один заводила. Люди выходят и танцуют – я этим восхищаюсь: мне бы хотелось, чтобы такое было в Беларуси. Греки очень любят детей – причем не важно, своих или чужих. Когда кто-то идет с коляской или с маленьким ребенком, может подойти прохожий и потрогать его за щечку со словами: «Ой какой хорошенький». И родители воспринимают это нормально.

Адаптация и общение

Моя адаптация до сих пор не закончена: когда приезжаешь в другую страну, сталкиваешься с чем-то совершенно новым и непонятным. Мне повезло, что мой молодой человек понимающе ко всему относится, его семья меня принимает. Но не хватает социальной жизни, подружек, с которыми можно поболтать, выпить кофе или пройтись по магазинам. Есть только одна немка – её папа грек, она жила в Германии, но переехала на Крит писать докторскую. Из-за того, что годы уже не студенческие, заводить друзей сложнее. С друзьями из Беларуси я общаюсь в интернете. Я в какой-то степени восхищаюсь людьми, которые ежедневно поддерживают связь: на расстоянии это сложно. Чтобы оставаться вовлеченными в жизнь друг-друга, переписки должны быть в течение дня вроде «я сегодня поспал, поработал, сходил на кофе, в магазине что-то увидел» или «у меня такие философские мысли возникли, давай обсудим». У меня больше получается периодическое: «Привет, как дела, что нового». Это не означает, что я не хочу общаться, или что мне не интересна жизнь друзей. Я их очень люблю!

Сложно сказать, чего мне не хватает здесь. Я жила в Минске, в большом городе, где много возможностей и выбора. В принципе, даже в рамках одной страны переезд из большого города в маленький уже многое меняет. А тут ещё этот маленький город в другой культуре находится. Отличий много. В Минске можно пойти гулять куда угодно, одних только парков – сколько. А в Ретимно прогулка чаще всего – это старый город. Ходить по одним и тем же улицам надоедает. Поэтому постоянно куда-то выезжаем на машине, особенно по выходным: в соседние города или подальше. В Беларуси я чувствую себя хорошо, потому что там выросла, там мои родители и друзья. А тут – я хорошо себя чувствую, потому что я с человеком, с которым хочу строить свою жизнь.
Фото из личного архива героини