Американский внешнеполитический журнал "Foreign Affairs" /март-апрель/ опубликовал статью директора Института мировой экономики и бывшего помощника министра финансов США /1977-1981гг./ Фреда Бергстена "Экономический конфликт Америки на два фронта", изложение которой приведено ниже.
     После окончания холодной войны считалось, что угроза безопасности США исходила главным образом со стороны "государств-изгоев", таких, как Ирак и Северная Корея, причем ни одна из этих стран не была сверхдержавой или возможным союзником друг друга в конфронтации с Соединенными Штатами. Но сейчас США оказались перед реальной возможностью экономического конфликта как с Европой, так и с Восточной Азией, что равносильно коммерческой и финансовой формам борьбы на два фронта. В этой области оба потенциальных соперника - сверхдержавы. Более того, они уже показали свою способность объединиться против Соединенных Штатов, как они это сделали для того, чтобы помочь торпедировать министерскую конференцию Всемирной торговой организации в Сиэтле в декабре 1999 года.
     Мирное и эффективное решение этих потенциальных конфликтов является одной из наиболее важных и трудных задач, которые стоят сейчас перед новой администрацией США и всем миром, пишет Бергстен. Темпы развития американской и глобальной экономики быстро замедляются, и это может оказать сильнейшее влияние в будущем. В мире после холодной войны, где экономические вопросы являются центральным моментом международных отношений, исход этих конфликтов будет также иметь важнейшее значение для внешней политики США и глобальной стабильности. Положение осложняется вследствие того, что страны Европы и Восточной Азии являются не только экономическими конкурентами Соединенных Штатов, но и их экономическими партнерами, а многие из них являются также и близкими союзниками в области безопасности.
     США И ЕВРОПЕЙСКИЙ СОЮЗ находятся на грани серьезного торгового и экономического конфликта. Вашингтон уже ответил на ограничения странами Европы импорта американских бананов и говядины, и каждая ответная мера обошлась для их внешней торговли в сотни миллионов долларов в год, причем Вашингтон отверг все европейские усилия разрешить эти споры. Европа, в свою очередь, угрожает принять ответные меры против американских экспортных субсидий, общая сумма которых составляет несколько миллиардов долларов, а также осудила новые законы США по торговле, по которым поступления от штрафных санкций будут передаваться из министерства финансов США компаниям, которые жалуются на демпинг, и это вынудит президента постоянно менять номенклатуру продукции, против которой вводятся санкции, тем самым усиливая воздействие американских санкций.
     Но надвигаются еще большие торговые столкновения, предупреждает автор статьи. Сталеплавильная промышленность США, вероятно, возбудит дополнительные антидемпинговые иски против европейских фирм или даже добьется защитных мер для всей этой отрасли промышленности, которые ограничат весь импорт стали из Европы. Помимо этого, назревает крупный спор относительно коммерческой авиации, поскольку обе стороны спорят по поводу того, что хуже - прямые субсидии европейских правительств для компании "Эрбас" или косвенные субсидии Пентагона для "Боинга". Возмущение европейцев по поводу санкций США против европейских фирм, которые имеют дела с такими американскими противниками, как Куба и Иран, удалось лишь приглушить. А на горизонте маячит самый серьезный бой: дебаты по поводу субсидий по сельскому хозяйству, генетически модифицированных продуктов и общей сельскохозяйственной торговли, которые начнутся в 2003 году, когда истечет срок "мирного соглашения" между США и ЕС /моратория на новые жалобы в сельскохозяйственном секторе/.
     Соединенные Штаты и Европа также расходятся во мнениях по вопросам глобальной торговли, за которые они несут ответственность как лидеры. Они по-прежнему расходятся в мнениях относительно того, включить ли в повестку дня переговоров по ВТО вопросы о конкуренции и инвестициях. Их противоречивые точки зрения по таким вопросам как раз и подорвали шансы начать новый раунд торговых переговоров в Сиэтле.
     Более того, США и Европа расходятся по вопросам энергетики защиты окружающей среды. По мере того как цены на энергию быстро пошли вверх, а на европейских дорогах осенью прошлого года начались бунты, среди европейцев снова вспыхнуло возмущение по поводу склонности американцев к дешевому топливу и их расточительного потребления энергии. Недавняя конференция, которая пыталась разработать оперативные планы по ограничению глобального потепления, провалилась из-за принципиальных разногласий по поводу того, кто несет ответственность за выброс в атмосферу "парниковых" газов, как сократить их выброс и кто должен платить за это.
     Еще одним потенциальным мирным полем являются финансовые отношения. Когда в сентябре прошлого года Европейский центральный банк вмешался для того, чтобы остановить снижение курса евро, Соединенные Штаты неохотно поддержали его. Но сейчас, когда курс евро пошел вверх, положение может вскоре коренным образом измениться, поскольку курс доллара может резко пойти вниз из-за замедления темпов экономического роста внутри страны, в то время как ежегодный торговый дефицит приближается к 500 млрд долл.
     Европа должна быть готова помочь в таких обстоятельствах, поскольку ей невыгодно, чтобы курс евро повысился до такого уровня, который бы препятствовал конкурентоспособности цен на ее экспорт. Но она не очень стремилась бы укреплять доллар, если конечным результатом этого явилось бы финансирование массивных снижений налогов, как этого хочет президент Джордж Буш, что приведет к дальнейшему сокращению национальных сбережений США и тем самым еще больше увеличит привлекательность США для иностранного капитала.
     Накопление таких потенциальных конфликтов создает больший риск как для экономики США, так и для экономики Европы. Более того, глобальное влияние торгового столкновения между этими двумя титанами могло иметь очень тяжелые последствия - включая нанесение ущерба общей системе ВТО, особенно по очень важному, но непрочному механизму урегулирования споров. Трансатлантический экономический конфликт может также обострить потенциальную напряженность в вопросах безопасности, таких, как будущая политика в отношении Балкан, беспокойство США по поводу европейских планов создания автономных вооруженных сил и беспокойство европейцев по поводу того, что американские предложения по противоракетной обороне приведут к возобновлению напряженности в отношениях с Россией и новой глобальной гонке вооружений. Все это говорит о необходимости новой базовой стратегии для управления глобализацией, особенно в свете событий, одновременно возникающих на другом конце света.
     США И ВОСТОЧНАЯ АЗИЯ. По мнению Бергстена, потенциальная экономическая конфронтация между США и Восточной Азией совершенно отличается от конфронтации трансатлантической. Конфликты в конкретных секторах, которые традиционно осложняли торговые отношения между США и Азией /а теперь и отношения США с Европой/ , резко уменьшились. Проблема сейчас заключается в том, что Восточная Азия впервые в истории создает свой собственный экономический блок, который может предусматривать преференциальные торговые договоренности и создание Азиатского валютного фонда. Азиатские страны в скором времени завершат создание Сети двусторонних соглашений о свопах /своп - это соглашение между центральными банками относительно получения иностранной валюты на короткий срок в обмен на национальную валюту. - Прим. ИТАР-ТАСС/. Первоначально будет выделено 50 млрд, а в конечном счете - 100 млрд долларов для взаимной поддержки валюты между странами "АСЕАН + 3" /то есть десять членов АСЕАН плюс Япония, Китай и Южная Корея/. Помимо этого, они обдумывают создание кооперативных систем обменных курсов для того, чтобы уберечь себя от колоссальных колебаний валютных курсов крупнейших индустриальных стран - по типу того, что Европа делала при подготовке валютной интеграции в 1970-х гг. для защиты от сильных колебаний курса доллара. Эти страны также разрабатывают новые "системы раннего предупреждения" для предотвращения региональных экономических кризисов в будущем. Опираясь на план Миядзавы 1998 года, по которому Япония предложила 30 млрд долларов для поддержки восстановления стран, наиболее пострадавших во время финансового кризиса 1997-98 гг., эти страны явно идут в направлении создания собственных валютных договоренностей.
     Что касается торговли, продолжает автор, то фундаментальные изменения в торговой политике трех главных держав Восточной Азии - Японии, Южной Кореи и Китая - положили начало целому ряду субрегиональных и двусторонних переговоров о свободной торговле. Япония, которая по традиции полагалась на многосторонние правила ГАТТ, а теперь ВТО, начала в последние два года заключать двусторонние торговые соглашения с Сингапуром, Мексикой, Южной Кореей. Южная Корея также осуществила аналогичные перемены курса, а сейчас ведет активные переговоры и с Чили. Китай, который ранее тоже избегал региональных подходов, удивил всех на четвертом ежегодном саммите АСЕАН в конце 2000 года, предложив создать зону свободной торговли Китай-АСЕАН, которую страны Юго-Восточной Азии, опасаясь китайского господства, немедленно расширили с тем, чтобы она включала Японию и Южную Корею.
     Таким образом на этой встрече на высшем уровне началось изучение возможного создания Восточноазиатской зоны свободной торговли, создание которой потрясло бы весь мир. Этот процесс будет опираться на уже ведущиеся разработки по созданию зоны свободной торговли Северо-Восточной Азии, которая будет включать Китай, Японию и Южную Корею, что само по себе имеет важное значение. Короче говоря, начинает обретать форму Экономическая группа в Восточной Азии, создание которой предложил десять лет назад премьер-министр Малайзии Махатхир Мохаммад, хотя дело идет медленно и на субрегиональной основе. АСЕАН, например, уже разработал детальные планы по завершению создания своей собственной зоны свободной торговли и валютной системы. Интеграция в Азии не определяется какой-либо общей политической стратегией, как это имело место в ЕС, и нынешние финансовые торговые инициативы мало скоординированы. Но можно не сомневаться в том, что эти новые шаги приведут к созданию Восточно-Азиатского экономического блока.
     Интеграция Восточной Азии - это неплохое дело и может содействовать новой либерализации торговли на многостороннем уровне. Но зона свободной торговли в Восточной Азии может также создать новую зону дискриминации в отношении американского экспорта, что обойдется по крайней мере в 20 млрд долларов в год. Кроме того, объединенная Восточная Азия могла бы стать еще более мощным конкурентом, чем Япония в прошлом, а Китай в настоящее время, хотя она также должна быть более привлекательным рынком как для экспорта, так и для инвестиций из США.
     Что касается финансов, отмечает Бергстен, то члены Азиатского валютного фонда /АВФ/ будут обладать резервами почти на 1 триллион долларов - это будут самые крупные резервы в мире, намного больше, чем валютные резервы США или стран еврозоны. Япония и Китай могут поддерживать валюты друг друга, имея в своем распоряжении крупнейшие долларовые запасы в мире, на общую сумму более 500 млрд долл. АВФ вполне может конкурировать с Международным валютным фондом, что может вызывать потенциальные конфликты, включая споры относительно условий предоставления пакетов помощи для различных стран.
     Как и в Европе, новое экономическое развитие в Азии будет иметь также последствия для внешней политики и безопасности. Объединившись по-настоящему, Восточная Азия могла бы резко сократить возможность конфликтов в регионе, что вполне соответствовало бы интересам США. С другой стороны, ощущение, что Америку оттесняют и Азия, и Европа, могло бы усилить изоляционистские тенденции в Соединенных Штатах.
     Главное историческое значение для Америки, этого потенциального экономического конфликта на два фронта, заключается в усилении многополюсности мировой экономики, пишет далее американский эксперт. Несмотря на блестящие экономические успехи США в 1990-х гг., ЕС сейчас является самой большой экономической общностью на земном шаре, и его лидерство будет только возрастать по мере того, как число его членов увеличится в ближайшие несколько лет. Создание европейского Экономического и валютного союза /ЭВС/, несмотря на многочисленные болезни роста, завершило экономическую интеграцию региона. Восточная Азия достигла экономического веса, сравнимого с США и ЕС, но поняла, что отсутствие единства не дало ей возможности достичь равного статуса на глобальной сцене. Ее более низкое положение стало ясно видно во время финансового кризиса 1997-1998 гг., когда регион оказался зависимым от международных финансовых институтов, руководимых атлантическими державами. Образ директора-распорядителя МВФ Мишеля Камдессю, диктующего условия президенту Индонезии Сухарто, горько запечатлелся в памяти азиатов, особенно сейчас, когда видные западные экономисты доказывают, что программы МВФ на самом деле ухудшили кризис, и отмечают, как быстро оправилась от кризиса Малайзия без помощи МВФ. В этих условиях особенно заметным стало совершенно недостаточное представительство Азии в МВФ и других ключевых международных институтах. Азиаты поклялись, что они никогда снова не окажутся в таком рабстве у Запада.
     Помимо этого, создание зоны евро побудило страны Азии подумать о переходе к своей собственной общей валюте, хотя бы в течение длительного времени. В более широком плане антипатия азиатов к "громоздкой бюрократии в Брюсселе" сменилась широким обсуждением целесообразности следования основам европейской стратегии экономического сотрудничества, несмотря на признание различий между двумя регионами и вытекающие отсюда сомнения относительно глубины интеграции. На двухгодичных встречах Азия-Европа Азия фактически просит и получает подробные европейские советы относительно процесса координации усилий.
     Окончание холодной войны также способствовало потенциальному экономическому конфликту на два фронта. Исчезновение советской угрозы снизило важность американского военного "зонтика" над Европой и Азией. Необходимость в обеспечении безопасности, которая традиционно побуждала послевоенных союзников разрешать их экономические разногласия, больше не существует. Полугодовые встречи США-ЕС на высшем уровне заканчивались жалкими провалами, а форум АТЭС, который стремится предотвратить конфликт между США и Азией, выступая в качестве института связи в регионе Тихого океана, только-только начал обсуждать вопросы, которые ставит восточноазиатский регионализм. Эти изменения на глобальной сцене - достижение Европой и Восточной Азией приблизительного экономического равенства с Соединенными Штатами и окончание "холодной войны" - требуют реструктуризации глобальных экономических договоренностей. "Дальнейшие отсрочки таких реформ только увеличивают риск дорогостоящих конфликтов", - подчеркивает Бергстен.
     Более скрытой причиной нынешнего кризиса является ослабление эффективного руководства США глобальной экономической системой. Это, в свою очередь, вытекает из недовольства среди американской общественности результатами глобализации и образовавшегося в результате этого политического застоя в Вашингтоне.
     В течение послевоенного периода сохранявшаяся напряженность между регионализмом и многосторонностью /главным образом в результате усиления европейской интеграции/, как правило, решалась в пользу многосторонности благодаря твердому американскому руководству. Соединенные Штаты добивались проведения нового раунда по либерализации мировой торговли всякий раз после важного шага в процессе европейской интеграции, который в противном случае усиливал бы торговую дискриминацию и вероятное обострение соперничества во всем мире. Таким образом поддерживалась главенствующая роль Генерального соглашения о тарифах и торговле. И действительно позитивная динамика между региональной и глобальной либерализацией торговли оставалась постоянной в течение более четырех десятилетий. Даже когда Соединенные Штаты сами начали склоняться в сторону регионализма - заключив сначала двустороннее соглашение о свободной торговле с Канадой, потом Соглашение о Североамериканской зоне свободной торговли, а теперь обсуждая предполагаемую Зону свободной торговли для Америк, - они старались одновременно продолжать новые многосторонние инициативы для обеспечения "зонтика" глобальной либерализации торговли.
     Однако возможности Вашингтона сохранять такое руководство за последние пять лет резко сократились. Несмотря на силу американской экономики и сокращение безработицы до самого низкого уровня за последние 30 лет, протесты общественности против глобализации привели к политическому тупику по большинству международных экономических вопросов. В результате президент фактически не имел возможности заключать новые торговые соглашения начиная с 1994 года. Законопроект о пополнении фондов МВФ застрял в сенате на целый год в самый разгар кризиса в Азии, пока его не спасла заинтересованность фермерского сообщества в возобновлении экспорта своей сельскохозяйственной продукции в Азию. Даже сравнительно простые вопросы, такие, как установление перманентных нормальных торговых отношений с Китаем или открытие рынков для товаров из Африки и стран Карибского бассейна, потребовали длительных и всесторонних кампаний со стороны президента и деловых кругов для того, чтобы убедить конгресс.
     Главным образом в результате этого внутреннего тупика было скомпрометировано международное экономическое положение США. Первоначальный отказ Соединенных Штатов в 1997 году участвовать в пакете поддержки Таиланда по линии МВФ из-за опасения еще больше разозлить конгресс обеспечил на длительное время враждебное отношение к Америке во всей Азии. Главная причина провала на конференции в Сиэтле заключалась в неспособности Соединенных Штатов предложить провести такой новый раунд торговых переговоров, которые удовлетворили бы законные интересы других главных участников. У Вашингтона не было полномочий понизить собственные внутренние торговые барьеры, и он был вынужден предложить повестку дня, которая предусматривала снижение протекционизма только в других странах, - и, естественно, такая перспектива оказалась непривлекательной для остального мира. Точно так же во время переговоров в рамках АТЭС в 1997-98 гг. США безуспешно пытались протолкнуть программу либерализации торговли по отдельным секторам, которая преследовала почти исключительно экспортные интересы США. И за шесть лет, после того как в Майами была выдвинута идея Зоны свободной торговли для Америк, мало что было сделано для либерализации торговли в Западном полушарии. Вакуум в международном руководстве имел два небольших, но глубоких последствия для мировой экономики. Сейчас, когда нигде в мире не ведутся серьезные многосторонние торговые переговоры, результатом является усиливающийся регионализм, который по существу своему уже является дискриминационным, а также меркантилистские и протекционистские споры через Атлантику. Вероятно, возникнет Восточноазиатский район свободной торговли, а вместе с ним и мир, состоящий из трех блоков, если США еще лет пять будут держаться на обочине международной торговли. Такое бессилие США будет также означать, что традиционно позитивное влияние региональной либерализации на многосторонний процесс уступит дорогу усиливающемуся антагонизму и даже враждебности между региональными блоками.
     Другое главное следствие вакуума лидерства - это все большее международное безразличие и даже враждебность к США на экономическом фронте. Соединенные Штаты вследствие их веса в мировой экономике, динамического роста и традиционной руководящей роли остаются наиболее важным игроком в глобальной экономической системе. Другие экономические державы обычно стараются избегать прямой конфронтации с ними. ЕС, например, пытался избежать открытых столкновений, несмотря на расширение числа спорных проблем с Соединенными Штатами. Правительства стран Восточной Азии стараются заверить Вашингтон, что их новые региональные инициативы полностью соответствуют существующим глобальным нормам и институтам.
     В действительности, однако, существует мнение, что Соединенные Штаты хотят командовать, не расходуя много денег и не внося изменений в свои собственные законы или практику. Эти специфические экономические жалобы подпитывают более общие антиамериканские настроения в мире. Поэтому две другие экономические сверхдержавы действуют сами по себе. ЕС создал ЭВС, заключил новое соглашение об ассоциации с Мексикой и ведет переговоры с МЕРКОСУР, в который входят Аргентина, Бразилия, Парагвай и Уругвай. Восточная Азия хочет иметь Азиатский валютный фонд и Восточноазиатскую зону свободной торговли. В результате происходит ясная и постепенная эрозия как положения США на мировой экономической сцене, так и многосторонних правил и институтов, за которые США по традиции выступали. Если это быстро не остановить, то процесс может перейти в ожесточенные международные конфликты и дезинтеграцию глобальных экономических связей.
     У Соединенных Штатов есть два привлекательных ответа на нынешнюю напряженность, но каждый из них был бы ошибкой, заявляет Бергстен. Один ответ - восстановить предложение середины 1990-х гг. о создании трансатлантической зоны свободной торговли между США и ЕС. Ее появление приведет к новым дискриминационным мерам против Восточной Азии и таким образом обеспечит как ускорение ее региональной интеграции, так и ее антизападной ориентации. В дополнение эта зона будет дискриминационной по отношению ко всем развивающимся странам и покончит с любой надеждой на конструктивное участие в ВТО и других глобальных институтах.
     Второй плохой идеей для Соединенных Штатов будет создание зоны свободной торговли для Америк без одновременного проведения нового раунда многосторонних переговоров в ВТО. Новая администрация президента Буша проявила интерес к зоне свободной торговли для Америк и будет вскоре иметь возможность поставить этот вопрос на третьей встрече в верхах стран Западного полушария в Квебеке в конце апреля этого года. У президента Буша не будет достаточно времени, чтобы до отъезда в Квебек получить полномочия на быстрое ведение переговоров, но он должен добиться достаточной поддержки в конгрессе, чтобы подкрепить любые обещания, которые он сделает на этом саммите. При этом он мог бы также получить одобрение конгресса для широкой инициативы в ВТО с тем, чтобы снова вернуться к многостороннему процессу. Такая инициатива идеально подходила бы для движения к глобальной свободной торговле, при которой все региональные торговые преференции были бы отменены. Соединенные Штаты тогда могли бы действовать вместе с Европой и Азией и начать в этом году новый раунд министерской конференции ВТО, одновременно продолжая процесс межамериканской интеграции Квебеке. Для того чтобы получить время для осуществления такой стратегии, США и ЕС должны расширить "мирную статью" по сельскому хозяйству, объявив трехлетний мораторий на все ответные действия и жалобы в дополнительных секторах.
     Полезным дополнением к этой стратегии возобновленной многосторонности были бы межрегиональные соглашения о свободной торговле, которые охватят Восточную Азию, Европу, а также Северную и Южную Америку. Такие пакты уже разрабатываются на двусторонней основе, как, например, договоренности между США и Сингапуром и Японией и Мексикой, и на суперрегиональном уровне, как, например, с АТЭС и переговоры между ЕС и блоком МЕРКОСУР. Эти договоренности все еще могут привести к новой дискриминации и потенциальным торговым конфликтам, и они, конечно, уступают по своему качеству многосторонней либерализации, но они могут, тем не менее, ослабить региональные группировки, которые в противном случае могли бы консолидироваться в твердые блоки. Межрегиональные соглашения о зонах свободной торговли представляют собой полезное дополнение к возобновляемым многосторонним усилиям.
     Возобновление таких усилий требуется также и в финансовой области. МВФ уже провел существенные изменения, но сейчас должен предпринять дополнительные шаги, чтобы укрепить свои способности предотвращать кризисы и быстро реагировать на них. Главное изменение, которое требуется от МВФ, - это предоставить Восточной Азии больше голосов и дать ей больше поручений в области руководства, с тем, что бы это соответствовало ее сильно возросшему экономическому весу, и сделать это большей частью за счет Европы, которая в МВФ представлена чрезмерно. МВФ также должен заняться вопросами дорогостоящей неустойчивости и продолжительного несоответствия между курсами доллара, евро и иены, что побуждает азиатов стремиться к созданию своей собственной валютной зоны.
     Успех этих мер зависит от способности Соединенных Штатов преодолеть внутреннее сопротивление глобализации. Это будет трудной задачей для новой администрации, но наличия потенциальной угрозы экономическому процветанию США, их лидирующей роли на международной арене и глобальной стабильности было бы достаточно для того, чтобы убедить как Белый дом, так и конгресс согласиться на новый подход к международной экономике.
     Это согласие должно опираться на несколько ключевых элементов. Вначале необходимо достичь ясного консенсуса в том, что глобализация приносит существенные выгоды экономике Америки, в том числе и усиление конкуренции, что сдерживает инфляцию и тем самым позволяет создать миллионы дополнительных рабочих мест. В то же самое время Вашингтон должен признать, что глобализация вызывает потерю рабочих мест и снижение доходов в некоторых секторах, что наносит значительный психологический ущерб. Правительству поэтому надо взять на себя ответственность за перекачку помощи от тех, кто получил выгоды, тем, кто понес ущерб.
     Для выполнения этих обязательств, считает Бергстен, страна должна принять дополнительные меры по укреплению систем страхования, в частности в области пенсионного обеспечения, страхования по безработице, медицинского страхования и пенсий, возможно, и ввести новую программу страхования зарплаты. Что еще более важно, правительству и руководителям бизнеса надо совместно улучшать систему образования и программы подготовки, чтобы дать возможность всем американцам получать выгоды от глобализации, а не считать себя ее жертвами.
     На международном уровне Белый дом и конгресс должны вновь утвердить руководящую роль США на переговорах о новых соглашениях как в области торговли, так и в области финансов, что поставит нынешние конфликты в более широкий глобальный и стратегический контекст. Эти соглашения должны, помимо прочего, обеспечивать международные стандарты в области труда и охраны окружающей среды, что позволит избежать искажения глобальной конкуренции или искажения нормальных торговых потоков.
     Если Вашингтон не примет такую стратегию достаточно быстро, нынешнее положение может стать намного хуже. Темпы развития экономики США резко замедлились, безработица вскоре возрастет, ежегодный торговый дефицит приближается к уровню 500 млрд долл. /около 5 проц. ВВП/. Вину за эти экономические трудности неизбежно возложат, главным образом, на иностранную конкуренцию, особенно если европейские и азиатские страны воздвигнут новые барьеры для американского экспорта. Вашингтон подвергается сильному давлению с тем, чтобы он принял ответные меры против Европы и предотвратил появление еще более жестких конкурентов в странах Восточной Азии. Он также будет испытывать искушение принять новые односторонние меры, такие, как отказ от международного валютного сотрудничества и многосторонних усилий в области торговли.
     Но перспектива глобального спада и любая такая реакция США на него могут ускорить нынешние тенденции в Европе и Азии. Более тяжелые экономические времена затруднят для Европы сопротивление своим протекционистам. Экономические трудности будут побуждать азиатов ускорять их планы интеграции, как это уже было во время финансового кризиса. Любые новые протекционистские или односторонние шаги, предпринятые Соединенными Штатами, вызовут ответные шаги в других странах. У европейцев и азиатов появится новый стимул преодолеть чувство унижения, возникшее у первых в связи с первоначальным падением курса евро, у вторых - из-за крушения "экономического чуда", и пойти своим путем.
     Потенциальный экономический конфликт на два фронта мог бы создать очень серьезную угрозу международному процветанию и даже глобальной безопасности. Восстановление эффективного глобального экономического порядка и возобновление лидирующей роли США должны стать наивысшим приоритетом новой администрации и конгресса, призывает Фред Бергстен.