Сельское хозяйство становится новым форпостом: отныне не аграрии должны заботиться о том, чтобы нация ни в чем не нуждалась, а наоборот
Российский продуктовый «отжиг» заставляет перефразировать и переосмыслить один из афоризмов Михаила Жванецкого: министр сельского хозяйства у нас есть и очень хорошо выглядит. Сегодняшней роли куратора АПК могли бы позавидовать многие советские предшественники Александра Ткачева, не говоря уже о прежних главах российского Минсельхоза.
Сельское хозяйство из тыла становится новым форпостом. Отныне не аграрии должны заботиться о том, чтобы нация ни в чем не нуждалась, а наоборот. Пути к отступлению отрезаны не просто контрсанкциями, но их апофеозом — уничтожением продовольственного контрафакта. Воплощением в жизнь едва ли не самой громкой и, наверное, самой скандальной инициативы Ткачева, выдвинутой им после того, как он пересел из губернаторского кресла в министерское.
Даже вполне лояльные Кремлю депутаты Госдумы, члены президентского Совета по правам человека и руководители Федерации еврейских общин России призывали (хотя и безуспешно) направить «приговоренную» еду малоимущим. Однако возобладал ткачевский радикализм.
Хотя он построен на двух прямо противоположных тезисах. С одной стороны, глава Минсельхоза утверждает, что эта продукция, как правило, сомнительного качества и правительство не может «рисковать здоровьем граждан». А с другой стороны, сомневается, что при распределении этих продуктов среди малоимущих «не будет коррупции, превышения полномочий».
Отсюда следует, что либо санкционная еда не так уж и вредна, коль скоро министр сельского хозяйства не готов отправлять ее на благотворительные нужды исключительно из опасений подстегнуть коррупцию.
Либо здоровьем обитателей домов престарелых, многодетных семей с уровнем достатка сильно ниже среднего и т. п. можно было бы рискнуть, если только знать наверняка, что задержанные на таможне пармезан, камамбер и польские яблоки гарантированно попадут именно к ним. И что на этом неправедно не обогатятся таможенники и инспекторы всяческих «надзоров», ответственные за изъятие и сжигание подпавшей под эмбарго снеди.
Но самая большая неувязка в том, что даже провозглашенная Ткачевым бескомпромиссная борьба с гастрономической контрабандой вовсе не отрицает вероятность последующего чудесного воскрешения продуктов, которые, согласно, отчетности, должны бесследно сгореть в инсинераторных печах.
И точно так же абсолютно случайно свою идею продовольственной экзекуции Ткачев озвучил менее чем через месяц после того, как юристы его земляка, владельца сети «Магнит» Сергея Галицкого 15, доказали в суде, что санкционные товары можно продавать, хотя и нельзя ввозить.
Наверняка новоиспеченный глава Минсельхоза заботился только об интересах вверенной ему отрасли и желал окончательно оградить ее от оказавшихся вне закона конкурентов. Но закручивание административных гаек в сочетании с юридическими нестыковками в исходном постановлении кабмина создает не меньше возможностей для превышения полномочий, чем раздача невъездных сыров и овощей малоимущим.
Чудесным образом избежавшие уничтожения продукты могут обрести «вторую жизнь». Доступ к запрещенной еде рискует стать таким же признаком принадлежности к элите, как, например, обучение детей в престижных западных вузах.
В свою очередь шансы на то, что отечественный АПК в предельно сжатые сроки выдаст адекватную — по цене и качеству — замену уничтожаемому товару, все-таки намного ниже, чем вероятность появления аналогов советских спецраспределителей или «березок», благодаря которым одни представители «высшего общества» смогут поддерживать прежний уровень потребления, а другие — на этом зарабатывать.
Однако такой вариант возвращения в СССР вряд ли будут приветствовать даже те сограждане, которые до сих пор рукоплескали российским геополитическим победам и всячески поддерживали восстановление советских традиций и памятников.
![]()
Это интересно
+2
|
|||
Последние откомментированные темы: