Примечание переводчика.

Документ, вышедший под названием «Красная Симфония» на испанском языке в Испании - это название, данное испанским издателем для публикации протокола допроса Христиана (Хаима) Раковского, который, вместе со вступительными пояснениями доктора Ландовского, появился в свет в Испании в 1949 году. Впервые о была напечатана в 1949 году в Испании под названием “Simfonia en Rojo Major” известным испанским издателем Senior Don Mauricio Carlavilla. Значение этого документа вполне сравнимо со значением так же появившихся из России знаменитых «Протоколов Сионских Мудрецов». 
Георгий Кнупфер, русский эмигрант, родившийся до революции в России, и эмигрировавший на Запад в гражданскую войну, сделал первоначальный перевод «Красной Симфонии» с русского на английский язык
(Кнупфер написал свою собственную книгу: George Knupfer “The Struggle for the World Power”, в которой анализирует возможные методы борьбы с интернациональной финансовой мафией).

«Красная Симфония» выходила в США также и отдельной брошюрой. «Красная Симфония», то есть протоколы допроса бывшего Предсовнаркома и, после революции, полномочного диктатора Украины Хаима Раковского, можно прямо назвать: «Протокол Допроса Сионского Мудреца». Эта книга - стенографические протоколы допроса Хаима (Христиана) Раковского. Этот допрос происходит только потому, что Хаим Раковский сам, добровольно, вызвался говорить правду, только правду и ничего кроме правды. И он действительно показывает следователю следующий уровень правды. Но искренен ли Раковский со следователем, открывает ли Раковский всю правду до конца? 
Конечно, нет. Раковский открывает следователю существование «Их» - международной финансовой мафии, как вершителей судеб человечества. Единственно, что умалчивает Раковский, что эти загадочные «Они», имеют не только вполне определённую, одинаковую с Раковским национальность – еврейство, но и одинаковую религию - иудаизм. Раковский в одном месте конкретно и прямо говорит об этом следователю, что кроме «Них» есть и ещё один уровень организации – организованный иудаизм. Раковский называет его спинозизмом, а иудеев – спинозистами, и он объясняет почему. Дело в том, что иудейский мыслитель Барух Спиноза, в своём главном труде «Этика», подменил понятие морали, понятием диалектики (тезис-антитезис=синтез), то есть, подменил абсолютное – относительным. В тоже самое время, понятие тезис-антитезис=синтез является главным понятием мистического учения иудаизма – Каббалы. Таким образом, именно каббалист Барух Спиноза сказал, что морали нет, но всё относительно, развязав руки своим последователям. Сперва, представители чистого иудаизма оскорбились и отлучили Спинозу от религии иудаизма, но затем поняли практические преимущества это варианта морали, и стали печатать произведения Спинозы миллионными тиражами. Кабалистическая диалектика Спинозы позволила перманентным революционерам преодолеть мораль. 
Раковский не говорит, что перманентная революция, о которой постоянно везде говорится, и которая ведётся уже 6000 лет, на самом деле является перманентной иудейской войной против гоев. Эта перманентная война ведётся анонимно, и сила и непобедимость победителей коренятся в их анонимности. Ещё писатель-фантаст Герберт Уэллс сказал, что кто изобретёт шапку-невидимку, тот и будет управлять миром. Эту шапку-невидимку уже изобрели. Победителей в этой войне никто не видит. А поскольку их никто не видит и не определяет как силу, то против них никто и не борется, и бороться не в состоянии, отсюда они и остаются победителями перманентно, то есть всегда. Это и позволяет «Им» управлять этим миром инкогнито. Книга имеет подзаголокок: «Революция под рентгеном», поскольку снимает с мировой революции шапку-невидимку. Необходимо отметить, что разговор между следователем и подсудимым не является разговором непримиримых противников, как это могло бы показаться из их взаимного положения. Наоборот, и Хаим Раковский, и его следователь Гаврила Гаврилович Кузьмин (Габриэль) и доктор Ландовский являются лицами еврейской национальности, идущими к одной цели, но настаивающие на разных методах. Разногласия Раковского, Кузьмина и Ландовского – это, в конце концов, разногласия людей, которые отстаивают свои методы, но все они работают на одну цель, и это необходимо не упускать из виду.

Перевод сверен по двум английским источникам: первая – это текст, приложенный в качестве приложения к книге Дес Гриффина «Четвёртый рейх богатых», и второй источник – это отдельная брошюра «Красная симфония» (“Red Symphony”), выпущенная Christian Book Club of America. P.O. Box 900566, Palmdale, CA 93590-0566, USA.

Проф. Столешников А.П.

Христиан Раковский.

В этой книге вы видите блестящее изложение коммунистическо-банкирского заговора, сделанное одним из непосредственных исполнителей задач этого заговора, Хаимом (Христианом) Раковским. Раковский был одним из основателей Советского Большевизма. Настоящая фамилия Раковского Хаим Рейковер. Хаим Раковский родился не в России, а в Болгарии. Учился он на медицинском факультете во Франции и в Россию первый раз попал только по направлению Еврейского Интернационала в революцию, где с 1919 года по 1923 год был Председателем Совета Народных Комисаров Украины и фактическим полновластным диктатором Украины.
«Красная Симфония» имеет огромное историческое значение, и никто не должен проходить мимо этого документа. Редактор, Сеньор Карлавилла объясняет происхождение документа: «Эта книга - результат перевода нескольких тетрадей, найденных на теле доктора Ландовского в избе, в городе Ленинграде одним испанским волонтёром. Он принёс их нам. Мы долго работали над записями, несколько лет. Долго мы не были уверены, что их вообще удастся опубликовать. Настолько необычны и невероятны его последние заключения, что мы бы их никогда и не опубликовали, если бы все рассказанное не совпадало бы реальными фактами. Перед тем, как эти записки были опубликованы, мы подготовились к возможной полемике. Мы отвечаем полностью на все вопросы. Никто не в состоянии опровергнуть написанного…»

Доктор Ландовский.

Доктор Ландовский - еврей из Польши, но жил в России. Его отец, полковник русской императорской армии, был расстрелян большевиками в 1917 году. История жизни Ландовского удивительная. Он окончил мединститут в России перед революцией и два года после этого ещё учился в Сорбонне, в Париже. Он свободно изъяснялся по-французски. Он изучал влияние наркотиков на организм, чтобы помочь хирургам при операциях. Будучи талантливым доктором, Ландовский проводил эксперименты и добился кое-каких положительных результатов. 
Однако после революции, для него все дороги оказались закрытыми. Вместе с семьёй он жил в нищете, пробиваясь на случайных работах. Не имея возможности самому публиковать работы, он разрешил более успешному коллеге опубликовать его работы под своим именем. Затем НКВД заинтересовалось этими работами. Одним днём 1936 года в дверь к Ландовскому постучали и приказали ему следовать за ними, больше в семью он не вернулся. Ландовского поместили в химическую лабораторию НКВД под Москвой. Там он и жил и работал на своих хозяев. Он присутствовал при допросах. У него было мужества делать записи того, что он видел, и он держал эти записи и копии документов в полых ножках своего стола в химической лаборатории. Жил он где-то до начала войны. Как он очутился в Ленинграде, и как он был убит, неизвестно. Настоящий документ – это точный протокол допроса бывшего посла СССР во Франции Христиана Раковского во время процесса Троцкистов в 1938 году, когда его судили вместе с Бухариным, Рыковым, Ягодой, Караханом и другими. Для того, чтобы спасти свою жизнь, обвиняемый Раковский сделал заявление, что он готов сообщить всю известную ему информацию. Известно, что Раковский был сначала приговорён к расстрелу, но затем расстрел, как результат данного допроса, был заменён 20 годами тюрьмы.

«Гаврила Гаврилович Кузьмин» (Габриэль) – следователь.

На самом деле этот человек под именем Рене Дюваль - еврей из Франции. Он был сын миллионера, красивый и талантливый. Он учился во Франции. Его овдовевшая мать обожала его. Но молодой человек увлёкся коммунистической пропагандой и был завербован ОГПУ. Ему предложили учиться в Москве, и он согласился. Он прошёл одну из школ ОГПУ и стал иностранным агентом. Когда он захотел передумать, было уже поздно. Таким образом, он предпочел, коли уж так получилось, работать, и работал так, что зарабатывал хорошие отзывы.
Допрос Раковского проходил на французском языке, так как для Раковского, (интересно для человека, бывшего Предсовнаркома Украины), было легче говорить по-французски. Запись допроса записывалась через стенку на магнитофон техником, который не понимал французского. Затем Ландовский переводил протокол на русский язык, делая для начальства две копии. Тайком, он для себя сделал третью копию.

Революция под рентгеном.

Я возвратился в лабораторию. Мои нервы пошаливали, и я прописал себе полнейший отдых. Я лежу в кровати почти весь день. Я один уже почти в течение четырёх дней. «Гаврила Гаврилыч Кузьмин» спрашивает обо мне каждый день.
Прошла только неделя, как появился «Гаврила Гаврилыч». Я нашёл его пребывающим в оптимистическом настроении, и он был энергичен и полон энтузиазма. Однако вспышки счастья, которые иногда озаряли его лицо, потом исчезли навсегда. Казалось, что он хочет отбросить то, что мучило его в течение его напряжённой деятельности. После обеда он сказал мне: 
- У нас гость.
- Кто это? – Спросил я.
- Раковский, бывший посол в Париже.
- Я его не знаю.
- Он один из тех, на кого я указал тебе той ночью; бывший посол в Лондоне и Париже… Конечно, большой приятель вашего знакомого Навачина… Да, этот человек в моём распоряжении. Он у нас. С ним хорошо обращаются и присматривают за ним. Ты его увидишь.
- Я, почему? Ты знаешь, что я не интересуюсь всем этим. Я буду тебе обязан, если ты меня не будешь привлекать. Моя нервная система и так на пределе. 
- Не беспокойся. Никто не собирается применять силу. Этот человек давно сломан. Никакого насилия. Надо только дать ему немножечко лекарств. Я принёс тебе инструкции. Они от Левина, который до сих пор помогает нам своим опытом. (Бывший личный врач, который отравил Ленина по приказу Троцкого и судимый вместе с Раковским). У вас в лаборатории есть нужное нам волшебное лекарство. 
- Ты в это веришь?
- Я говорю в символической форме. Раковский согласен сказать всё. Мы предварительно с ним говорили, и были неплохие результаты.
- Тогда зачем вам нужно волшебное лекарство?
- Ты увидишь, доктор, ты увидишь. Это просто небольшая мера предосторожности, которая подсказана профессиональным опытом доктора Левина. Это даст нам то, что наш подопечный не упадёт духом, а всё время будет в тонусе и настроен оптимистически. Он уже считает свои шансы спасти свою жизнь достаточно большими. Это нам и надо. А затем нам надо, чтобы он не терял этой веры, иначе у него пропадёт вся способность к мышлению, а нам надо, наоборот, усилить эту его способность. Левин уже добился от него этого чувства, как это говорят - состояния бодрости или тонуса.
- Что-то навроде гипноза?
- Да, только без сонливости, скорее допинг.
- И я должен изобрести лекарство для этого? Я думаю, что вы переоцениваете мои возможности. Я не могу этого.
- Да, но необходимо придумать что-то, доктор; что касается доктора Левина, то он утверждает, что проблема уже решена.
- Хотя он всегда оставлял у меня убеждение, что он шарлатан.
- Может быть и да, но, однако, я думаю, что лекарство, которое он назвал, если и не настолько эффективное, насколько он обещал, тем не менее, поможет нам достигнуть необходимого эффекта. Нам не надо чудо. Алкоголь мы не употребляем, он заставляет людей говорить чушь. Почему некая другая субстанция не может стимулировать людей говорить правду? И вообще, доктор Левин, рассказал мне об успешных случаях применения.
- Почему вы не хотите, что бы он сам принял участие в вашем эксперименте ещё разочек? Или он откажется подчиниться?
- Нет, он даже хотел бы. Он хочет сохранить или продлить себе жизнь. Но я сам не хочу больше использовать его услуги. Он не должен знать того, что расскажет Раковский. Ни он, ни кто другой.
- Тогда почему я?
- Ты другое дело. Ты глубоко порядочный человек. И я не Диоген бегать по заснеженным просторам СССР, пытаясь найти себе другого доктора.
- Спасибо, но я думаю, что моя честность… 
- Да, доктор, да, вы говорите, что мы используем вашу честность для своих тёмных дел. Да, это так, но это только с вашей абсурдной точки зрения. А кому нужны абсурдности сегодня? Например, такая абсурдность, как ваша честность? Вы всегда говорите о том, что вам нравится, и что, на самом деле, будет. Вы только должны мне отмерить правильную дозу того лекарства, что дал мне доктор Левин. Нам нужно, чтобы он не был сонным и в тоже время не через чур возбуждённый. Нам нужно только, чтобы он всё время был в тонусе.
- Ну, если это всё…
- Ещё есть кое что. Теперь серьёзно. Хорошенько просмотри инструкции Левина, обдумай и приспособь всё конкретно к состоянию данного пациента. У тебя есть время до вечера. Ты можешь обследовать Раковского сколько тебе угодно. Пока всё. Не поверишь, как я хочу спать. Я должен поспать пару часов. Если ничего экстраординарного не произойдёт, то я просил меня не беспокоить. После ужина отдохни тоже, потому что, возможно потом спать не придётся.

Инструкции доктора Левина были краткими, но чёткими и исчерпывающими. Я без труда раздобыл лекарство. Оно давалось в миллиграммах и было в таблетках. Я попробовал, и они быстро растворились в воде и ещё лучше в алкоголе. Состав таблеток не был указан, и я решил произвести анализ позднее, когда у меня будет время. Без сомнения, это лекарство было из репертуара их специалиста Lumenstadt, учёного, о котором Левин сказал при нашей первой встрече. Я не думаю, что это было что-то необычное. Наверно, в основе опять опиумное вещество покрепче, чем тебаин. (Тебаин является самой маленькой составной частью опия и он химически подобен морфию и кодеину, но производит скорее возбуждающее воздействие, чем тормозящее. Тебаин не употребляется терапевтически, но перерабатывается в разнообразные составы, включая кодеин, гидрокодон, оксикодон, оксиморфон, нальбуфин, налоксон, нальтрексон и бупренофрин. Он находится в списке 2 перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в РФ, также как и контролируется международным законом. Прим Проф. Стол. http://aboutmafia.nm.ru/narko/0/010.html
Мне было хорошо известно более 19 видов подобных лекарств. Я был удовлетворён чисто медицинскими аспектами своей работы. Хотя моя работа шла в другом направлении, я вполне ориентировался в психотропных веществах. Я помню, как Левин рассказал мне о дистилляции редкого вида растений Indian Hemp (конопля). Мне придётся иметь дело с опиумом и гашишем, чтобы проникнуть в секрет этого, очень расхваливаемого лекарства. Я бы поподробнее поработал бы с основами этих веществ, обладающими такими «чудесными» свойствами. Ничего невозможного нет, когда масса времени и неограниченная поддержка НКВД. Я надеялся в результате этих исследований найти новое средство от боли. Но я не мог расслабляться со своими мечтами. Мне надо было сконцентрироваться на задаче, какую дозу дать Раковскому. В соответствии с инструкциями Левина, одной таблетки вполне достаточно для желаемого эффекта. Левин предупредил, однако, что если у пациента есть даже лёгкая сердечная недостаточность, то наступит сонливость и плоть до полной летаргии, и толку от пациента будет никакого. Я должен был обследовать Раковского. Он был уже достаточно пожилым человеком, чтобы, конечно, иметь проблемы с сердцем. Вдобавок, вся его эта жизнь и потрясения последнего времени: арест, допросы. 
Я отложил обследование до после обеда и прорабатывал оба варианта: если Гаврила Гаврилыч скажет пациенту о лекарстве, и другой вариант: если он ничего говорить ему не будет. В обоих случая нужды в дополнительных специалистах не было. 
После обеда я пошёл к Раковскому. Он содержался в подвале, в зарытой комнате, охраняемой одним человеком. Из обстановки там был только маленький стол, нары и ещё один столик. Когда я вошёл, Раковский сидел. Он немедленно встал. Он пристально посмотрел на меня, и я увидел в его глазах сомнение, а может быть даже и страх. 
Я приказал охраннику принести стул и оставить нас. Я сел и попросил заключённого сесть тоже. Ему было около 50 лет. Он был среднего роста, спереди лыс, с большим и мясистым носом. Возможно, что в молодости он был красив. Его черты не были типично семитскими, но его происхождение не вызывало сомнений. Он был, наверно, толстым, но на этом режиме его кожа вся обвисла, в том числе и на его лице и шее. Да, Лубянская диета была явно недостаточной для бывшего посла в Париже.

- Вы курите? – спросил я, открывая портсигар, чтобы как-то расположить его к себе.
- Я бросил курить, чтобы сохранить своё здоровье, – сказал он приятным тоном. – Во всяком случае, спасибо. Я думаю, это помогло мне избавиться от проблем с желудком.
Он закурил. Курил он тихо и скованно, но не без элегантности.
- Я – доктор, – представил я себя.
- Да, я это знаю, – сказал он с дрожащим голосом.
- Я пришёл ознакомиться с вашим здоровьем. Как вы себя чувствуете? Вы не болеете?
- Нет, ничего.
- Вы уверены? Как у вас с сердцем?
- Благодаря вынужденной диете, у меня нет никаких абнормальных симптомов.
- Но некоторые из них не могут быть замечены пациентом, а только врачом.
- Я сам доктор, – прервал он меня.
- Доктор? – Воскликнул я от неожиданности. 
- А вы не знали?
- Да мне никто и не сказал. Поздравляю. Мне будет приятно помочь коллеге, возможно сокурснику. Где вы учились? В Москве, в Петербурге?
- Нет, в те времена я не был русским подданным. Я учился в Нанси и в Монпелье. В последнем я и закончил обучение. Это означает, что мы могли учиться там в одно время? Я сделал несколько курсов в Париже. Вы были французом? 
- Я должен был получить гражданство. Я родился в Болгарии, но затем без моего разрешения меня превратили в румына. Я жил в провинции Добруджа, где я и родился, но после мирного договора это место отошло к Румынии.
- Позвольте мне послушать вашу грудную клетку, – и я вложил стетоскоп в свои уши.
Он снял свою порванную рубаху и поднялся. Я послушал. Ничего необычного не было.
- Я думаю надо немножко подкормить сердечко.
- Только сердце, товарищ? – Спросил он иронически.
- Да, я так думаю, – сказал я, показывая, что я не заметил иронии. – Я думаю, что ваша диета тоже должна быть немного укреплена.
- Можно мне послушать себя самому.
- Пожалуйста. 
И я дал ему стетоскоп. Он быстро послушал себя.
- Я ожидал, что моё состояние будет хуже. Можно мне одеться?
- Конечно, давайте придём к соглашению. Вы не будете против нескольких капель дигиталиса? (Усиливает сердечные сокращения). Что вы думаете?
- Вы думаете, это необходимо? Я думаю, что моё сердце итак переживет те немногие дни или месяцы, что мне остались. 
- Я думаю по-другому. Я думаю, что вы будете жить гораздо дольше.
- Не расстраивайте меня, коллега. Жить дольше! Следствие не может длиться бесконечно. А дальше покой…
И когда он сказал это, о конечном покое, на его лице появилось почти что счастье. Я поёжился. Это желание смерти, которое я прочел в его глазах, мне от него сделалось не по себе. Я почувствовал к нему сострадание, и мне захотелось подбодрить его. 
- Вы не поняли меня, товарищ. Я имел в виду, окончание вашего дела. Оно не обязательно может для вас плохо кончиться. Вот вас, например, перевели сюда. К вам сейчас ведь хорошо относятся?
- Это да… А относительно другого, не знаю…
Я дал ему ещё сигарету и добавил.
- Надейтесь. С моей стороны, насколько я могу, я всё сделаю, чтобы вам не было вреда. Я начну немедленно вас прикармливать, но не совсем, имея в виду ваш желудок. Мы начнём с молочной диеты, а затем добавим, что-нибудь посущественней. Я сразу же отдам распоряжение. Вы можете курить… возьмите себе несколько…
И я оставил, что оставалось в пачке ему. Я позвал охранника и приказал ему давать прикурить подследственному, когда он хочет. И перед тем, как пойти отдохнуть, я отдал приказ давать Раковскому пол-литра молока в день с сахаром.

Мы готовились к встрече с Раковским, намеченной на полночь. Её дружеский характер был подчёркнут во всех мелочах. Комната была хорошо натоплена. В камине горел огонь, мягкое освещение. Небольшой, но хороший ужин. Прекрасный выбор вин. Всё было научно подобрано.
- Как для влюблённых, – заметил «Гаврила Гаврилыч». 
Я помогал. Моей главной обязанностью было подбросить таблетку так, чтобы подопечный ничего не заметил. Для этой цели все напитки были поставлены рядом со мной, и я должен был разливать вино. Я также должен был следить за ослаблением эффекта и подкладывать таблетки по мере необходимости. Это была моя главная задача. Если всё будет отлично, «Гаврила Гаврилыч» ожидал хороших результатов уже от первой беседы. Он отдохнул и был в хорошей форме. Мне было интересно, как он будет справляться с Раковским, который казался весьма опытным оппонентом.
Перед горящим камином были помещены три больших мягких кресла. Ближе всего к двери было моё кресло. Раковский должен был сидеть в середине. «Гаврила Гаврилыч» был третьим и показывал прекрасное настроение, хотя и был одет в чисто русскую белую рубашку.
Пробило полночь, и они привели к нам подследственного. Ему дали приличную одежду, и он был чисто выбрит. И вообще он выглядел гораздо лучше.
Он извинился, что не может выпить больше одного стакана вина из-за слабости желудка. А поскольку я не положил лекарство в этот стакан, то я пожалел об этом.
Разговор начался с банальностей. «Гаврила Гаврилыч» (Габриель) знал, что Раковский лучше разговаривает на французском и перешёл на французский язык. Были намёки на прошлое. Стало ясно, что Раковский специалист в профессиональном разговоре. Его речь была ясной, элегантной и даже с декорациями. Он эрудирован и цитировал точно и аккуратно. Он говорил о своих многочисленных изгнаниях, побегах, о Ленине, Плеханове, Розе Люксембург; и он рассказал, что когда он был мальчиком, то обменялся рукопожатиями с самим Фридрихом Энгельсом.
Мы пили виски. После того как «Гаврила Гаврилыч» дал ему возможность рассказывать около получаса, я как бы невзначай спросил:
- Добавить ещё содовой?
- Да, - ответил он, думая о своём.
Я сделал напиток и положил в него таблетку. Сначала я дал Гавриле Гаврилычу виски, сделав знак, что всё нормально. Я дал Раковскому стакан, а сам стал пить свой. И он стал его потягивать.
- Молодец, – сказал я себе, и стал смотреть на огонь в камине.
Прежде чем Гаврила Гаврилыч перешёл к главной теме, беседа тоже была длинной и весьма интересной.

Христиан Георгиевич Раковский, полпред во Франции и Георгий Васильевич Чичерин, нарком иностранных дел в посольстве Советского Сoюза. 1925

У меня есть официальная копия допроса подсудимого Христиана (Хаима) Георгиевича Раковского следователем «Гаврилой Гавриловичем Кузьминым» 26 января 1938 года.

Кузьмин. - Как мы и условились на Лубянке, я предоставляю вам последний шанс. Ваше присутствие здесь означает, что я своё слово сдержал. Посмотрим, как вы нас не будете обманывать.
Раковский. – Мне это совсем не надо.
К.- Но прежде всего лёгкое предупреждение. Нам нужна реальная правда. Нам не нужна «официальная правда», которой достаточно для обвинения. Требования международной политики заставляют нас прятать полную правду, реальную правду. Правительства и население могут получить только ту правду, которую они должны знать. Но тот, кто должен знать всё, Сталин, должен знать и это. Чтобы вы ни сказали здесь, не сделает ваше положение худшим. Наоборот, ваша искренность может только улучшить ваше положение. Вы будете в состоянии сохранить свою жизнь, которая к настоящему моменту уже потеряна. Таким образом, я предупредил вас.
Теперь посмотрим: Вы все утверждаете, что вы все гитлеровские агенты и получаете деньги от гестапо или ОКВ (Oberkommando der Wermacht). Это так?
Р. - Да.
К. - И вы гитлеровские агенты?
Р. - Да.
К. - Нет, Раковский, нет. Скажите мне правду, а не то, что от вас суд хочет.
Р. - Мы не шпионы Гитлера. Мы ненавидим Гитлера, так же как и вы, или как сам Сталин; может даже больше. Но это очень сложный вопрос…
К. - Я помогу вам… По случайности я тоже кое-что знаю. Вы, Троцкисты, имеете контакты с немецким Генеральным Штабом. Это так?
Р. - Да.
К. - С какого времени?
Р. -Я не знаю точно, но вскоре после падения Троцкого. Естественно, перед приходом к власти Гитлера.
К. - Поэтому будем более точными. Вы не были личными агентами Гитлера, или его режима?
Р. - Ни в коем случае.
К. - Как обычные шпионы, за деньги?
Р. - Какие деньги? Никто не получил от Германии ни единой марки. Гитлер не имеет никакой возможности купить Комиссара Иностранных Дел СССР, у которого денег больше чем у Моргана с Вандербильдом вместе взятых, и который вообще может распоряжаться этими деньгами по своему усмотрению.
К. - Тогда за что?
Р. - Могу я говорить совершенно свободно?
К. -Конечно, для этого вас сюда и пригласили.
Р. - Разве Ленин не имел более высоких целей, когда он получил помощь от Германии, чтобы достичь России? Или надо верить всякой чепухе, которая циркулирует, чтобы очернить его? Разве его не называли агентом Кайзера? Его отношения с Кайзером и германское вмешательство в деле посылки в Россию большевистских боевиков вполне определённы и ясны.
К. - Так это или не так, это не имеет отношения к тому, что мы сейчас выясняем.
Р. - Нет, уж разрешите мне закончить. Разве это не факт, что вмешательство Ленина вначале было к выгоде германских войск? Разрешите мне… Был сепаратный мир в Брест-Литовске, по которому огромные территории СССР были отданы Германии. Кто провозгласил пораженчество как основное оружие большевиков в 1913 году, как не Ленин? Я знаю наизусть его слова в письме к Горькому: «Война между Россией и Австрией была бы наиболее полезна для революции, но это крайне невероятно, что Франц-Иосиф и Николай сделают нам такой подарок». Как вы видите, мы, Троцкисты, изобретатели поражения 1905 года, продолжаем в настоящее время ту же линию, линию Ленина.
К. - С небольшой разницей, Раковский, сейчас у нас не царь, а социализм.
Р. - И что, вы в это верите?
К. - Во что?
Р. - В существование социализма в СССР?
К. - А что, Советский Союз не социалистический?
Р. - Для меня - только в названии. Это здесь, где мы находим настоящие причины для оппозиции. Согласитесь со мной, логически вы должны согласиться, что теоретически, рационально, мы имеем такое же право сказать "нет", как и Сталин - "да". И если, чтобы восторжествовал Коммунизм пораженчество оправдано, то тот, кто рассматривает Коммунизм, имеет те же права, как и Ленин, быть пораженцем.
К.- Я думаю, Раковский, вы большой знаток диалектики. Говорите что хотите, но я мог бы вам доказать, что это не более как софизм. Но это мы отложим на потом. Я надеюсь, что вы мне дадите эту возможность. Сейчас же я скажу только, что, если ваше пораженчество и поражение СССР имеет своей целью восстановление настоящего, реального социализма в СССР, как вы, Троцкисты утверждаете; то поскольку мы уничтожили ваши кадры и ваших лидеров, то пораженчество в СССР не имеет под собой почвы и смысла. Если бы сейчас победило ваше пораженчество, то к власти пришёл бы какой-нибудь Фюрер или фашистский царь. Не так ли?
Р. - Это правильно. Без всякой лести – ваша дедукция превосходна.
К. - Хорошо, если я предположу, что вы искренни, тогда мы уже достигли многого. Я – Сталинист. Вы – Троцкист. И мы достигли невозможного. Мы достигли точки, где наши мнения совпадают. И это совпадение в том, что в настоящее время СССР разрушить уже невозможно.
Р. - Я должен признаться, что не ожидал столкнуться с таким умным человеком. Да, уже некоторое время, как мы не можем рассчитывать на разгром СССР или спровоцировать его, потому что мы сейчас находимся не в той ситуации, когда мы можем захватить власть. Мы, коммунисты, в этом смысле не продаёмся. И это совпадает с вашей точкой зрения. Сейчас мы не заинтересованы свалить сталинское государство. Да, это так, и в то же самое время я утверждаю, что это сталинское государство антикоммунистическое. Вы видите, что я искренен?
К. - Я вижу это. Только так мы можем к чему-то придти. Я бы хотел, чтобы вы объяснили мне некоторое противоречие: если это государство для вас антикоммунистическое, то почему вы не заинтересованы свалить его в данный момент?
Р. - Этот ваш вывод слишком упрощён. Сталинский бонапартизм также противоположен (еврейскому) коммунизму, как и Наполеон, был противоположен революции во Франции. СССР сохраняет только внешность коммунистической формы и догмы, но это формальный, а не реальный (еврейский) коммунизм. И также как уничтожение Троцкого дало возможность автоматически трансформировать реальный (еврейский) коммунизм в формальный (Сталинский), так же и уничтожение Сталина позволит нам автоматически трансформировать формальный (сталинский) коммунизм в реальный (еврейский) коммунизм. Нам одного часа достаточно для этого. Вы меня поняли?
К. - Да, конечно. Вы утверждаете, что никто не хочет разрушить то, что он собирается наследовать. Всё правильно. Однако вы основываетесь на посылке сталинского антикоммунизма, что легко может быть опровергнуто. В СССР нет частной собственности, личной выгоды, классов. Что скажете?
Р. - Я уже сказал, что это формальный коммунизм. Это всё формальности.
К. - Просто так? Ни для чего?
Р. - Конечно, нет. Из-за необходимости. Невозможно остановить материалистическую эволюцию истории (Еврейский Клон). Самое большое, что возможно, это задержать его. Каким образом? Принимая его в теории, внешне, и отвергая его на практике. Сила, которая ведёт мир к Коммунизму (Еврейскому Интернационалу), настолько непобедимая, что только сама же эта сила, только извращённая, может создать помеху для себя самой и замедлить темп; и, если быть более аккуратным в словах, замедлить прогресс перманентной революции (организованного еврейского Клона).
К. - Пример?
Р. - Наглядный пример - Гитлер. Ему был нужен социализм только для победы над социализмом (еврейством). Его Национал-Социализм отъявленно антисоциалистический (антиеврейский). Сталину тоже нужен коммунизм же, чтобы достигнуть победы над коммунизмом (еврейством). Параллель здесь очевидна. Но к трагедии и Гитлера и Сталина, - оба: и гитлеровский антисоциализм (антиеврейство), и сталинский антикоммунизм (тоже антиеврейство), трансцендентально сами создают и Социализм (троцкизм), и Коммунизм (троцкизм). И они создают и многие другие. Причём, хотят ли они этого или нет, знают они это или нет, но они создают просто свой формальный социализм и коммунизм, который мы всё равно унаследуем (захватим).
К. - Кто унаследует? Троцкизм полностью ликвидирован. 
Р. - Хотя вы так и говорите, но вы сами в это не верите. Какие бы не были ликвидации, коммунисты (Еврейский Интернационал) переживут их. Длинная рука Сталина и его полиции не может достигнуть всех коммунистов (еврейский клон).
К. - Раковский, я вас прошу, если хотите, приказываю, воздержаться от оскорблений. Не заходите через чур далеко.
Р. - Что у меня нет верительных грамот? В конце концов, чей я посол и дипломат?
К. - Совершенно точно, что как раз пресловутого Троцкизма, если вы не возражаете.
Р. - Я не могу быть послом Троцкизма. У меня нет права представлять его, и я не брал эту роль на себя. Это вы мне её даёте.
К. - Я начинаю доверять вам. Я беру на заметку, что вы не отрицаете того, что вы Троцкист. Это хорошее начало.
Р.- А как я могу отрицать это? Я сам это говорю.
К. - Поскольку зашла речь о Троцкизме, я хочу, чтобы вы привели конкретные факты, которые необходимы для следствия.
Р. - Да, я скажу всё, что вы хотите знать, и я сделаю это по своей собственной инициативе. Но я не могу гарантировать, что моё мнение всегда совпадает с мнением, которое имеют «Они». 
К. - Давайте посмотрим.
Р. - Мы согласились, что в настоящий момент оппозиция не заинтересована в пораженчестве и падении Сталина, поскольку для неё нет никакой физической возможности. На этом мы оба согласились. Это факт. Однако имеется в наличии потенциальный агрессор – великий нигилист Гитлер. Гитлер имеет большие устремления. Хочет он этого или нет, он всё равно нападёт на СССР. Конечно, мы этого ещё не знаем точно. Я корректно ставлю вопрос?
К. - Корректно. Однако, для меня это не неизвестный фактор. Я рассматриваю атаку Гитлера на СССР как неизбежную. 
Р. - Почему?
К. - Очень просто, потому что те, кто контролирует Гитлера, нацелены на атаку. А Гитлер лишь марионетка международного капитализма.
Р. - Я согласен, что есть опасность нападения, но на этом основании говорить о неизбежности нападения – тут между ними целая пропасть.
К. - Атака на СССР обусловлена самой сущностью фашизма. К тому же его вынуждают все капиталистические государства, которые перевооружили его и дали овладеть всеми экономическими и стратегическими базами. Это очевидно.
Р. - Вы позабыли самое важное. Перевооружение Гитлера и помощь, которую он получил от Версальских наций, были получены им в тот период времени, когда троцкистская оппозиция ещё существовала, и мы ещё могли захватить власть от Сталина. Вы думаете, это случайность или просто совпадение по времени?
К. - Я не вижу никакой связи между тем, что Версальские страны позволили Гитлеру перевооружиться, и существованием троцкистской оппозиции. Траектория гитлеризма явная и логическая. Атака на СССР была частью его программы ещё давно. Разрушение Коммунизма (Еврейского Интернационала) и экспансия на Восток – это догмы «Майн Кампфа», этого Талмуда национал-социализма. Но то, что вы, пораженцы, хотели извлечь выгоду из этой угрозы для СССР, это, конечно, в вашем духе.
Р. - На первый взгляд это логично, но через чур логично для правды.
К. - Для того, чтобы предотвратить нападение Гитлера, мы должны вступить с союз с Францией. Однако, это наивно. Для этого надо полагать, что Капитализм (Еврейский Интернационал) захочет спасать Коммунизм (тоже Еврейский Интернационал).
Р. - Если мы и дальше будем рассуждать на основании концепций употребляемых только на массовых митингах, тогда вы правы. Но я если вы искренни, то я в вас разочарован. Я думал, что политика в сталинской секретной полиции стоит на более высоком уровне.
К. - Гитлеровская атака на СССР ещё и диалектическая необходимость. Это как неизбежная борьба классов на международном уровне. На стороне Гитлера будет выступать весь глобальный Капитализм.
Р. - У вас такая диалектика, что у меня сформировалось очень отрицательное мнение о политической культуре сталинизма. Я слушаю ваши слова, как Эйнштейн слушал бы рассуждения школьника о теории относительности. Я вижу, что вы ознакомлены только с элементарным видом Марксизма, популярным, так сказать, для публики.
К. - Если ваше объяснение не будет очень длинным, я был бы обязан вам за разъяснение непопулярного, «квантового» марксизма.
Р. - Тут нет места иронии. Я говорю с наилучшими намерениями. В том же самом элементарном марксизме, которому вас учат в сталинском университете, вы можете найти положения, которые противоречат выводу о неизбежности гитлеровской атаке на СССР. Краеугольным камнем Марксизма является также положение, что противоречия присущи капитализму и являются его неизлечимой болезнью. Не так ли?
К. - Конечно.
Р. - Но если мы обвиним капитализм в том, что в нём существуют постоянные, врождённые противоречия в экономике, то почему эти противоречия обязательно должны быть у капитализма и в политике? Политическое и экономическое само по себе не имеют значения. Они только мера изменений социальной сути; но противоречия возникают в социальной сфере и отражаются в политической или в экономической жизни, или в обеих одновременно. Это абсурд предполагать ошибочность в экономике и одновременно безошибочность в политике, что совершенно необходимо, для того, чтобы в соответствие с вашим постулатом, нападение на СССР стало неизбежным – это совершенно необходимо предполагать.
К. - Это означает, что вы полагаетесь во всём на противоречия, фатальность и неизбежность ошибок, которые должны быть совершены буржуазией, и которые будут препятствовать нападению Гитлера на СССР. Я – марксист, Раковский, но здесь, между нами, для того, чтобы никого не злить; я скажу, что со всей моей верой в Маркса, я не поверю, что СССР существует только благодаря ошибкам врага. (А так оно и было). И я думаю, что у Сталина такое же мнение.
Р. - Но это моё мнение…Не смотрите на меня так, я не шучу и я не сумасшедший.
К. - Разрешите мне, по крайней мере, сомневаться в этом, пока вы это не доказали.
Р. - Теперь вы видите, почему я имею основания квалифицировать ваши марксистские знания, как сомнительные? Ваши аргументы такие же, как и у любого заштатного активиста.
К. - И что, они не правы, по-вашему?
Р. - Да, они правы для маленького начальника, для бюрократов и масс. Элементарный марксизм рассчитан на среднего борца. Они должны верить во всё это, и зазубривать написанное. Слушайте, что я вам скажу конфиденциально. Марксизмом мы достигаем тех же результатов, как и эзотерические религии древности. Их адепты должны были знать только то, что им сказано, простейшее и грубое, и это, абсолютно существенно как для религии, так и для революции, потому что этим достигается вера.
К. - Не хотите ли вы тогда открыть для меня мистический марксизм? Что-то типа масонства?
Р. - Нет, никакой эзотерики и чёрной магии. Наоборот, я объясню всё с максимальной ясностью. 
Марксизм, прежде чем быть философской, экономической и политической системой, является обычным заговором с целью революции. И что касается нас, то для нас только (еврейская) революция существует как необходимая реальность. Всё остальное: философия, экономика, политика, верны только настолько, насколько они ведут к (еврейской) революции. Фундаментальная правда не существует ни в экономике, ни в политике, ни даже в морали. В свете научных абстракций, это может быть так или не так; но для нас, для (еврейских) революционных диалектиков, это единственная истина, которая одна для всех (еврейских) революционеров и для Маркса тоже. И в соответствии с этим мы и должны действовать. Вспомните фразу Ленина, когда кто-то ему сказал, что это противоречит реальности, он ответил: «Я чувствую, что это будет реальностью». Вот был его ответ! Вы думаете, что Ленин говорил чушь?
Отнюдь, для него любая реальность, любая истина были относительны перед лицом единственного и абсолютного – (еврейской) революции! Маркс был гений (еврейства). Даже если бы его работы ограничились критикой капитализма, то и тогда бы он был бы непревзойдённый учёный. Но в тех местах, где он возвышается до гения, он говорит: «(еврейский) Коммунизм, должен выиграть, потому что (еврейский) Капитал отдаст ему эту победу, хотя это и его враг». Вот какой хитрый тезис Маркса. Может ли быть ещё больший парадокс? И потом, чтобы ему поверили, Маркс деперсонализировал, абстрагировал (еврейский) Капитализм и (еврейский) Коммунизм и подольстил индивидууму, что он, дескать, думающий, потому что он думает как и он, Маркс, и проделал это с виртуозностью жонглёра. Такой его был вкрадчивый метод, убедить (еврейских) капиталистов в том, что капитализм есть, и что (еврейский) коммунизм будет торжествовать над ним в результате врождённого идиотизма. Потому что без провозглашения врождённого идиотизма экономики у Карла Маркса не получались никакие противоречия. Превратить Человека Думающего (Homo sapiens) в Человека Недумающего (homo stultum) - это надо, знаете, было Марксу уметь, и обладать магической силой, чтобы обратить Человека обратно в скотину, в животного. Только если сначала есть «Человек Недумающий» (homo stultum), Человек-Животное, Скотина, как апогей, результат капитализма, только тогда Маркс смог заявить о врождённых противоречиях капитализма и отсюда провозгласить свой (еврейский) Коммунизм; то есть, что, дескать некие врождённые противоречия капитализма плюс время в итоге неизбежно дают (еврейский) Коммунизм. Поверьте, когда мы, те, кто посвящён во всё это, созерцаем изображение коммунизма Карлом Марксом, например, то, которое находится над главным входом здания Лубянки, то мы не можем удержаться от смеха, которым заразил нас сам Маркс, и который смеётся в свою бороду над всем человечеством.
К. - И вы до сих пор смеётесь над наиболее уважаемым ученым современности?
Р. - Смеяться? Это наивысшая степень почитания. Для того чтобы Маркс был способен обмануть столько учёных, он должен был действительно возвышаться над ними. Хорошо, чтобы судить о Марксе и его величии, мы должны рассмотреть реального Маркса, Маркса революционера, Маркса, определяемого по его манифесту. Маркс был заговорщиком, конспиратором, потому что во время его жизни (еврейская) революция была ещё в стадии конспирации. И это не просто так, что революция и её недавние победы, обязаны именно этим конспираторам.
К. - Таким образом, вы отвергаете диалектический характер противоречий присущий Капитализму, и который неумолимо ведёт к Коммунизму?
Р. - Вы можете быть абсолютно уверены, что если бы Маркс действительно верил в противоречия капитализма, то он бы не упоминал о них на тысячах страницах своих революционных работ. Таков был категорический императив Маркса – революционный (еврейский), а не научный. Революционер и конспиратор никогда не откроет причину своего триумфа для противника. Он никогда не выдаст информации. Он даст дезинформацию, которую и вы используете в своей работе, не так ли?
К. - Таким образом, мы пришли к заключению, что противоречий в капитализме нет, что Маркс объявляет их в качестве приёма революционной тактики и стратегии. Так? Однако мы наяву, каждый день, видим растущие противоречия капитализма. Таким образом, выходит, что Маркс, говоря неправду, на самом деле говорил правильно?
Р. - Вы опасный диалектик, если вам дай волю. Да, Маркс сознательно врал, когда выдумал постоянные врождённые противоречия капитализма, и даже назвал их «натуральными и неизбежными». Но в тоже самое время он говорил правду, потому что он знал, что противоречия будут созданы, и будут расти пока не достигнут апогея. 
К. - Тут мы получаем антитезис?
Р. - Тут нет никакого антитезиса. Маркс просто врёт из тактических соображений о наличии врождённых противоречий в капитализме. Однако противоречия есть, и он прекрасно в курсе, как они искусственно создаются. Маркс прекрасно знает, кто эти противоречия создаёт, как их заостряют, и как дела двигаются в сторону анархии в капитализме и в сторону (еврейской) революции. Маркс знал, что революция будет, потому что он знал конкретных людей, кто создавал эти противоречия в капитализме умышленно!
К. - Это интереснее открытие, обнаружить, что не врождённые противоречия капитализма ведут, как выражался буржуазный экономист Шмаленбах, к самоубийству капитализма.
Р. - А вы сами не чувствовали этого интуитивно? Вы разве не замечали, что слова Маркса противоречат его делам? Он объявляет о неизбежности противоречий в капитализме, например, говорит, что капитализм создаёт излишек ценности. Затем, ничтоже сумняшеся, выдумывает, что наибольшей концентрации капитала соответствует наибольшая концентрация пролетариата, строителя коммунизма. Но когда он это всё говорит, у него уже под руками его созданный (еврейский) Интернационал. Однако Интернационал в своей повседневной борьбе классов борется против прибавочной стоимости, и даже за её уничтожение. Поэтому объективно (еврейский) Интернационал действует контрреволюционно и против коммунизма в марксовом изложении.
К. - Теперь ещё и Маркс оказывается контрреволюционером и антикоммунистом.
Р. - Хорошо, теперь вы видите, что не всё так просто в оригинальной марксовой науке. Да, можно назвать марксовый Интернационал контрреволюционным, если не знать того, что марксизм подчиняется другой высшей науке – науке (еврейской) конспирации и (еврейской) революции.
К. - Мы когда-нибудь достигнем заключения?
Р. - Момент. Если революционный класс борется в экономической сфере и в свете первых результатов оказывается реформатором, то это противоречит установлению коммунизма. Но я повторяю, что всё подчиняется заговору и конспирации, а это, в первую очередь, означает маскирование и сокрытие настоящих целей (еврейской) революции. 
Ограничение прибавочной стоимости, это всё иллюзия, внешность, здесь главное стимулировать революционное движение масс. Забастовка – это уже попытка революционной мобилизации. И независимо от того, победит стачка или нет, её эффект – это больше анархии. И в результате всей этой борьбы пролетариата за свои права производство только уменьшается и экономическое положение рабочих только ухудшается, и нарастает бедность, а вот это как раз то, что и нужно (еврейской) революции.
Но это не единственный результат и не наиболее важный. Как мы знаем, что единственная цель осмысленной борьбы в экономической сфере - это работать меньше, а получать больше. И массы настолько тупы, что они не понимают, что если они добиваются повышения зарплаты, то растут цены, то есть массы сами стимулируют инфляцию, которая сводит на нет, всё что они выпросили и даже ухудшает положение. И даже если правительство ограничит рост цен, ничего не поможет, получается один порочный круг: забастовка, голод, инфляция, голод.
К. - Исключая, когда забастовка происходит за счёт прибавочной стоимости капитализма.
Р. - Теория, чистая теория. Между нами говоря, возьмите экономический ежегодник любой страны и разделите тотальную прибыль на суммарный доход всех тех, кто живёт на зарплату, и вы увидите какой ошеломляющий результат вы получите. Результат будет самым контрреволюционным из всех, и который надо держать в глубочайшем секрете. Почему? Потому что когда вы вычтите из предполагаемой теоретической прибыли, зарплату и затраты на содержание директората, что и произойдёт в случае национализации, то неизвестно, ещё какую прибыль мы получим, и получим ли мы её вообще, а рабочих надо содержать несмотря на наличие или отсутствие прибыли. 
Как вы теперь видите, призыв к забастовке, для того, чтобы быстренько улучшить положение рабочих, это только извинение, для того, чтобы совершить саботаж производства и, следовательно, государственного строя. 
Таким образом, к противоречиям буржуазии добавляются противоречия пролетариата. Это, если хотите, противоречия революции, которые, надеюсь теперь вам видно, не возникают сами по себе. 
Существует организация, главари, дисциплина, и превыше всего существует человеческая глупость. Вы даже не подозреваете, что эти все, много обсасываемые противоречия капитализма, и в особенности финансовые, на самом деле кем-то организованы. И я вам объявляю, что в своей экономической борьбе Пролетарский Интернационал совпадает с Интернационалом Финансовым. Они оба вызывают инфляцию, а где есть совпадения, там есть и соглашение. И это слова самого Маркса!
К. - Какой-то абсурд. Создаёте ещё один парадокс, который невозможно себе представить. Вы что намекаете на существование Капиталистического Интернационала?
Р. - Совершенно точно. Когда я говорю о Финансовом Интернационале, я именно и имею ввиду организацию подобную Коминтерну. Единственно, что я не утверждаю, это то, что они нам лично враги.
К. - Если вы собрались фантазёрствовать, то вы выбрали для этого неудачный момент.
Р. - Вы что думаете, я как в сказке о «Тысяче и одна ночи» использую ночь, чтобы спасти свою жизнь? Если вы думаете, что я отклоняюсь от темы, то вы ошибаетесь. Для того чтобы достичь нашей с вами цели, я должен просветить вас насчёт наиболее важных моментов, имея ввиду, что вы не ознакомлены с тем, что я назвал бы «Высшим марксизмом». Я не могу опустить эти пояснения, поскольку знаю, что это знание отсутствует даже в Кремле. Разрешите мне продолжить.
К. - Можете продолжать. Но если это будет потерянным временем просто для того, чтобы побудоражить воображение, то для вас это может плохо кончиться. Я вас предупредил.
Р. - Я продолжу, как будто я ничего не слышал. Поскольку вы знакомы с «Капиталом», я напомню вам некоторые странные вещи. Заметьте, как подробно Маркс описывает Британскую индустрию, как тщательно он её анализирует, и какую отвратительную картину он рисует. Кого? - Капиталиста-производственника! В вашем воображении возникает ужасная картина капитализма во всей конкретности. Жирный, пузатый капиталист с сигарой в руке описывается Марксом не иначе, как со злобой выбрасывающего рабочего и его семью на улицу. Так ли это на самом деле? И в тоже самое время, заметьте, что и Карл Маркс, и буржуазная ортодоксия помалкивают, когда речь заходит о денежном вопросе. В денежном вопросе у Карла Маркса удивительным образом не возникают никаких его знаменитых, врождённых противоречий. Для Карла Маркса финансы сами по себе не существуют. Для него деньги и торговля являются результатом проклятой капиталистической системы, которая их полностью определяет. В денежном вопросе Карл Маркс – реакционер. 
Вспомните, что кроме советской пятиконечной звезды, над всей Европой сияет другая пятиконечная звезда, которая состоит из пяти братьев-Ротшильдов вместе с их многочисленными банками, которая аккумулировала крупнейший в истории действительный Капитал. Интересно, что этот колоссальный экономический факт проходит мимо Карла Маркса совершенно незамеченным. Странно? – Не правда ли? Может быть у этой странной марксовой слепоты одно происхождение, что и у других социальных революций? Да это так, это очевидно, что когда массы овладевают городом или страной, то они громят всё, но они почему-то имеют сверхъестественный страх перед банками и банкирами. Они убивают всех: королей, генералов, епископов, полицейских, священников и других представителей привилегированных классов. Они грабят и жгут дворцы, церкви, усадьбы помещиков и даже научные центры, но на жизнь банкиров никто и никогда не покушается, и крепости банков остаются всегда нетронутыми. И насколько я осведомлён, прежде чем меня арестовали, это продолжается даже сейчас.
К. - Где?
Р. - В Испании. Вы этого не знали? Ну, так что? Вы не находите всё это очень странным? Я не знаю, вы когда- нибудь обращали внимание на странное сходство между Финансовым и Пролетарским Интернационалами? Я бы сказал, что это один (еврейский) Интернационал, это обратная сторона другого. И пролетарская сторона более новая, чем финансовая.
К. - Откуда вы видите общее в столь противоположных вещах? 
Р. - Объективно, они как раз идентичны. Как я показал, Коминтерн продублирован реформаторским движением, и целый синдикализм призывает к анархии продукции, инфляции, нищете и безвыходности масс. Финансы, в основном интернациональные, продублированные частными финансами вызывают тоже самое, только в гораздо больших масштабах. Догадываетесь, почему Карл Маркс спрятал финансовые противоречия, которые ясно не могли быть скрытыми от его всепроникающего взгляда, если бы не имели в нём союзника?
К. - Совпадение. Но никакого осознанного союза.
Р. – Хорошо, оставим это, как вы хотите. Давайте теперь перейдём к анализу финансов и более того, посмотрим, что за люди там работают. Международная природа денег хорошо известна. 
Из этого факта вытекает, что организация, которая ими обладает и аккумулирует их, является международной организацией. Финансы по своей природе, как самоцель, как Финансовый Интернационал, отрицают и не признают ничего национального. Финансы не признают отдельное государство, поэтому финансы по отношению к государству анархичны. Финансы бы были абсолютно анархичны, если бы не действовали через это же самое государство. Государство – это власть. А деньги – это конкретная власть.
Это коммунистическое (еврейское) супер-государство, которое мы создаём уже сто лет, и этот марксовый (еврейский) Интернационал. Проанализируйте их и вы поймёте их суть. Схема (еврейского) Интернационала, как прообраза (еврейского) СССР – это чистая (еврейская) власть. Сходство между обеими организациями абсолютное. Это было неизбежно, поскольку создатели обоих конструкций были одни и те же люди. (Еврейский) Финансист – такой же (еврейский) интернационалист, как и (еврейский) коммунист. И (еврейский) финансист, и (еврейский) коммунист борются с национальным, буржуазным государством и побеждают его. (Евреи) марксисты превращают его в (еврейское) коммунистическое государство. (Еврейские) финансисты не превращают его ни в чего, но ведут себя как международные спекулянты, анархисты. Так (еврейские) финансисты выглядят внешне, но посмотрим, что они в действительности из себя представляют. Как вы видите в этом отрицании национального государства сходство между коммунистами и финансистами и, соответственно, сходство между (еврейским) Финансовым и (еврейским) Коммунистическим Интернационалом.
К. - Тут мало сходства субъективно и объективно.
Р. - Позвольте мне не отвлекаться, чтобы не упустить мысль. Я только хочу довести до вашего сведения основную аксиому, что деньги – это и есть власть. Деньги – это центр международного притяжения. Это-то вы признаёте?
К. - Продолжайте, Раковский.
Р. - Понимание того, как финансовый интернационал стал хозяином наших денег, этой волшебной палочки, стал тем, чем раньше для людей были Бог и нация, это не просто искусство революции, но и само по себе искусство. Я объясню вам. Историки и народ, ослеплённые криками и помпой Французской революции; люди, опьяненные фактом, что они отняли власть у Короля и аристократии, совершенно не заметили, как эту власть незаметным образом забрала маленькая группа таинственных людей. (Гойские) Массы не заметили, как эта власть, за которою они боролись, уплыла к другим; и рабство, в которое их заключили новые хозяева, оказалось гораздо худшим, чем Короля, потому что Король, вследствие религиозных и моральных принципов, оказался не способным извлечь выгоду из своей неограниченной власти и потерял её. Таким образом, верховная, королевская власть была узурпирована лицами, чьи аморальные, интеллектуальные и космополитические качества позволяли им развернуться во всю. Это очевидно, что эти люди никогда не были христианами, но космополитами (Еврейский Интернационал).
К. - Что это за мистическая власть, которую они получили?
Р. - Он приобрели для себя личное право печатать деньги! Не улыбайтесь, а то я подумаю, что вы не знаете, что такое деньги, и что может означать ничем неограниченное право их печатать. Поставьте себя на моё место. Это всё равно, что доктору объяснять микробиологию человеку, который воскрес из допастеровской эпохи. Однако мне понятно, почему вы этого не знаете, и я вам прощаю.
Наша речь, так использует слова, что вызывает некорректные ассоциации относительно вещей и действий. Это всё благодаря инертности мысли, которая не соответствует реальным концепциям. 
Я говорю - деньги. Конечно, в вашем воображении возникают конкретные горы золотых монет. Но это не то. Деньги теперь – это совсем другое. Реально циркулирующие монеты, теперь давно анахронизм и атавизм. Мелочь – это мелочь, это только, чтобы поддерживать иллюзию, фикцию настоящего времени. 
К. - Блестящий парадокс, рискованный и в тоже время поэтический.
Р. - Если вам угодно, возможно, блестящий, но совсем не парадокс. Я знаю, вы скажете, что государства до сих пор печатают купюры с портретами, и все дела, ну и что? Подавляющая часть денег, денег для больших дел, денег, как представителей национального благосостояния, печатаются небольшой группой людей, о которых я намекнул. Титулы, фигуры, чеки, векселя, утверждения, акции, бонды, скидки, прейскуранты и другие «ценные бумаги», а также информация он них, нахлынули на все государства как потоп, как наводнение. Что в сравнении с этим потопом ваши монетки мелочи и бумажные доллары? Это что-то, что лишено всякого влияния и смысла, перед лицом водопада настоящих финансовых денег. Эти люди, банкиры, они имеют даже гораздо больше, благодаря всеобщей финансовой безграмотности. Вдобавок к безграничному количеству ценных бумаг, каковые являются просто формой бумажных денег, они ещё создали и различные виды кредита (в том числе и кредитные карточки), для того, чтобы увеличить количество бумажных и безналичных денег и, соответственно, всеобщего долга, буквально до бесконечности. И они ускорили весь этот оборот до дьявольского максимума.
Вы уже схватываете? Подделка, фальшивые бумажные деньги, хотя бы и печатающиеся государством, имеют совершенно легальное и подавляющее хождение как законное платёжное средство!
Банки, биржи, вся всемирная финансовая система, это просто гигантская машина, вся цель которой производить ещё больше денег для небольшой «могучей кучки» банкиров. В любой другой отрасли экономики – это преступление, но только не в финансах, потому что процент, интерес, лихва легализованы. Потому что процент порождает процент и создаёт деньги из ничего, из воздуха. Банки всегда печатают банкнот, чеков и других видов бумажных денег в десятки и сотни раз больше действительного капитала, которым они располагают. Я уж не говорю о кредите, который просто сфабрикован, и количество которого ещё больше чем этих денег. Таким образом, если допустить, что реальный капитал уполномочен обществом брать легальный процент, то каким образом-то фиктивный капитал ухитряется таким же легальным образом загребать абсолютно не фиктивный процент?
Имейте в виду, что то, что я вам описал, это ещё самый безобидный способ создания денег из ничего. А вот представьте себе теперь узкий круг лиц, обладающих такой властью в деле контроля богатства. Естественно, что «Они» абсолютные диктаторы на бирже, и как результат этого, «Они» полностью контролируют и производство, и распределение, и рабочую силу и потребление и вообще всё общество и государство. И если у вас хватает воображения умножить всё это на глобальный фактор, то вы сможете себе представить моральное и социальное влияние всего этого, и вы увидеть действительных, настоящих революционеров. Вы понимаете?
К. - Ещё нет.
Р. - Да, очевидно, чудеса понять трудно. 
К. - Чудеса?
Р. - Да, чудеса. Разве не является чудом, что деревянная скамейка превращена в Храм? И подобное чудо люди видят постоянно и даже не моргнут глазом, чтобы удивиться. А ведь раньше менялы сидели на деревянных скамейках, а теперь «Они» сидят в стальных Храмах-Небоскрёбах. И люди почему-то верят им и поклоняются им, и несут «Им» свои заработанные деньги и свои сбережения, и вручают «Им», и те кладут чужое добро в свои стальные сейфы, и это добро становится «Их». И на этом добре «Они» расширяют своё богатство и власть до бесконечности. Разве это не религия?
К. - Это религия разлагающейся буржуазии?
Р. - Это религия Мамоны, Золотого Тельца.
К. - Вы прямо поэт от экономики.
Р. - Как вам угодно - всё для того, чтобы представить вам финансы как произведение искусства, как потрясающее произведение злого человеческого гения.
К. - Это неправильная точка зрения. Маркс говорит, что финансы определяются капиталистической формой производства.
Р. - Совершенно правильно как раз обратное. Капиталистическое производство определяется именно финансами, то есть капиталом, что и отражается в самом названии. Тот факт, что Фридрих Энгельс провозглашает обратное и ещё пытается это доказать, то это самое наглядное подтверждение, что именно финансы заправляют всем, и в том числе капиталистическим производством. Так было всегда и, конечно, ещё до Марса и Энгельса, что финансы являются первым инструментом (еврейской) революции и, конечно, что Коминтерн - это их игрушка. Однако, ни Маркс, ни Энгельс вам это не скажут и не объяснят. Совершенно наоборот, они используют свой талант учёных для того, чтобы скрыть правду от масс в интересах (еврейской) революции. Вот чем они в действительности занимались.
К. - Это не новая история. Это напоминает мне то, что Троцкий написал лет десять назад.
Р. - Расскажите мне…
К. - Когда Троцкий говорит, что Коминтерн это консервативная организация в сравнении с Нью-Йоркской Биржей, то он указывает на банкиров, как на изобретателей революции.
Р. - Да, он сказал это в этой маленькой книжечке, где он предсказывает падение Британской Империи. Он сказал это и добавил: «Кто толкает Англию на дорогу революции?» и отвечает: «Не Москва, а Нью-Йорк».
К. - Но вспомните также его утверждение, что если банкиры Нью-Йорка выковали революцию, то это было сделано несознательно. 
Р. - Моё объяснение, почему Маркс и Энгельс закамуфлировали правду, одинаково приложимо и к Троцкому.
К. - Троцкий просто сказал то, что и так всем хорошо известно, что банкиры «выполняют непреклонно и бессознательно свою революционную миссию».
Р. - И они выполняют свою миссию, несмотря на то, что Троцкий всем рассказал. Не странно ли?
К. - Финансисты являются неосознанными революционерами потому, что они не могут видеть фатальных последствий своих действий.
Р. - Вы это серьёзно? Вы считаете, что среди реальных гениев есть гении, которые об этом не знают, так сказать, неосознанные? Вы считаете, что мир подчиняется идиотам? Это очень глупое предположение.
К. - Что вы пытаетесь доказать?
Р. - Я вам по буквам говорю, что финансисты – это революционеры объективно, и вполне осознанно.
К. - Банкиры? Вы, наверно, сумасшедший?
Р. - Я-то нет, чего о вас не скажу. Эти люди, они, как и мы с вами. При тех обстоятельствах, что банкиры контролируют всё благосостояние, создают его, уничтожают его, у нас нет ни малейшего шанса помешать им. И если есть хоть что-то в этом мире, что даёт человеку полное удовлетворение, так это удовлетворение его личных амбиций. А наиболее сильная амбиция - это желание власти. Почему, интересно, вы лишаете банкиров этой элементарной амбиции, которая есть и у вас, и у меня.
К. - Но вы сами же говорите, и я соглашаюсь, что они уже имеют глобальную власть, какую ещё власть им надо? 
Р. - Я уже сказал вам, они хотят абсолютной власти, такой, какая теперь у Сталина в СССР, но только по всему миру!
К. - Такой же власти, но с противоположными целями?
Р. - Абсолютная власть может быть только одной. Идея абсолютного исключает множественность форм. По этой причине абсолютная власть, которую ищет Коминтерн, абсолютно такая же. Абсолютная власть - это цель в себе, иначе она бы не была бы абсолютной. И до сегодняшнего дня ещё не была изобретена такая машина абсолютной и неограниченной власти, какая функционирует в СССР. Буржуазная, капиталистическая власть, даже власть царя безнадёжно ограничены. Даже власти Фараонов и Цезаря со всем их обожествлением оставляют личности много свободы в связи с недоразвитием государственного, бюрократического аппарата. Вы что, не верите тому, что те люди, которые уже фактически управляют правительствами, спят и видят заполучить абсолютную, а не частичную власть? Для них осознавать, что единственное, что они ещё не достигли - абсолютной власти - мучительно больно.
К. - Очень интересно, особенно как пример ненормальности.
Р. - Ну, предположим, не в большей степени, чем ненормальность Ленина, мечтавшего о власти над всем миром из своего чердака в Швейцарии; или Троцкого, который мечтал о том же из своей избы в Сибирской ссылке. Я думаю, что такие мечты гораздо более натуральны и подходят для людей, которые живут в небоскрёбах Нью-Йорка.
К. - Давайте определим: кто «Они»?
Р. - Вы настолько наивны полагать, что, если бы я был с ними знаком, то я бы тут сейчас не сидел. 
К. - Почему?
Р. - По одно простой причине, что тот, кто с ними знаком не должен попадать в положение, когда он вынужден доносить на «Них». Это же элементарное правило конспирации, которое вам должно быть хорошо известно.
К. - Но вы сказали, что они банкиры?
Р. - Нет. Вспомните, я всегда говорю о только Финансовом Интернационале, и когда о них заходит речь, я всегда говорю «Они», и ничего больше. Я знаю только факты, но не имена. Я думаю, что не ошибусь, если скажу, что ни один из этих людей не занимает политической должности во Всемирной Банковской Системе. Как я понял после убийства Вальтера Ратенау (Министра Иностранных дел Германии. Убит 24 июня 1922 года) после Рапалло (Городок в Италии, где 16 апреля 1922 года был подписан окончательный мирный договор между Германией и СССР. С советской стороны договор подписал Георгий Чичерин, покушение на которого было предотвращено), они назначают на политические и финансовые должности только маклеров, брокеров, комиссаров. Естественно, преданных и лояльных им людей, которых они имеют возможность контролировать тысячами разных способов. Таким образом, тут надо различать банкиров и банкиров, тех, кто делает деньги из воздуха, и тех, кто просто банкиром числится, а на самом деле, он просто клерк высокой должности, о есть банкир банкиру рознь. 
К. - Конечно, всё это можно понять, но не уклоняетесь ли вы от названия имен? В соответствии с моими данными, вы занимали достаточно большое место в заговоре, чтобы знать больше. Вы что, не можете назвать ни одного имени?
Р. - Нет, но вы мне не поверите. Я не знаю ни имён, ни резиденций. Представьте себе Сталина, если у него нет ни каменных заборов, ни персонала, чтобы охранять его, если он такой же, как и все, то как он защитится от попыток покушения на его жизнь? В этом смысле Сталин конспиратор, аноним, человек-невидимка, и те люди ведут себя таким же способом.
К. - Всё это логично, но я вам не верю.
Р. - Верьте мне, я ничего не знаю. Если бы я знал, я был бы счастливчиком. Я бы тут не сидел, защищая свою жизнь. Мне понятны ваши сомнения. Имея в виду ваше сыскное образование, вам нужны имена и фамилии. Для того чтобы уважить вас, и для того, чтобы достигнуть целей данной аудиенции, я постараюсь сделать в этом направлении всё. Вы знаете, что в соответствии с негласной историей, основателем Первого Интернационала был на самом деле Адам Вейсгаупт. Вспоминаете имя? Он был главой масонской организации, известной под названием «Иллюминаты». Это название он занял из антихристианского заговора второго столетия – из гностицизма. Этот важный революционер, еврей и иезуит по образованию, он ещё до Французской революции решил, но, скорее всего, ему приказали, поскольку указывают, что его политическим боссом был известный иудейский философ Мендельсон. Так вот, Вейсгаупту приказали создать секретную политическую организацию, которая спровоцирует Французскую революцию и поведёт её далеко, до установления максимального (еврейского) Коммунизма. В то героическое время ещё было очень опасно даже упоминать коммунизм, отсюда и вся эта секретность Иллюминатов. Прошло более ста лет, прежде чем стало безопасно называться коммунистом. Но это всё известно, а что не известно, так это связь Иллюминатов и его последователей с первыми Ротшильдами. Секрет приобретения баснословного богатства первыми банкирами будет больше понятен, если узнать, что все они были казначеями Первого Коминтерна. Существует свидетельство, что когда пять братьев Ротшильдов разъехались по пяти главным европейским странам, своей будущей финансовой империи, то они имели в своём распоряжении некую секретную помощь, которая помогала им аккумулировать баснословные суммы. Возможно, что именно они были теми первыми коммунистами, которые распространились из баварских катакомб по всей Европе. Но другие говорят, и я больше им верю, что Ротшильды были не просто казначеями, но истинными боссами Первого Коммунизма. Это мнение базируется на хорошо известном факте, что Маркс и другие боссы Первого Интернационала, среди который были и поэт Гейне, и Александр Герцен, подчинялись непосредственно барону Лайонелу Ротшильду. Портрет Лайонела Ротшильда хорошо выписан в литературном произведении премьера-министра Англии того времени Дизраэли под названием «Конигсби» (Conigsby). Сам еврей Дизраэли был созданием Ротшильда и описан Ротшильдом в книге под именем Сидонии. Сидония был мультимиллионером и контролировал шпионов, масонов, карбонариев, криптоевреев, цыган, революционеров и так далее. Кажется фантастическим? Этакий вполне современный Фантомас. Но это доказано, что Сидония - это обобщённый портрет сыновей Натана Ротшильда. Это может быть выведено также из той компании, которую Ротшильд поднял против царя Николая Первого в пользу Александра Герцена. И он победил в этой компанию, а царь внезапно умер. Если даже хоть часть того, что описана в книге Дизраэли правда, то я думаю, что он организовал не только финансовый, но и революционный Интернационал.
Вы знаете, это действия гения: аккумулировать богатства, толкать пролетариат на революцию, сеять безнадёжность и в тоже самое время создать железную организацию, которая объединит массы для совершения революции. Это писать наиболее захватывающую страницу истории. Даже больше: помните фразу матери пятерых братьев Ротшильдов: «Если мои сыновья захотят этого, то войны не будет». Это означает, что они были действительными судьями и решали быть или не быть миру или войне, но они не были императорами. Вы можете себе представить все эти важнейшие факты? 
Разве война уже не само по себе революционное событие? Война, и в результате её - Коммуна. С этого времени каждая война была гигантским шагом к коммунизму. Как будто какая-то мистическая сила вдруг удовлетворила желание Ленина, которое он описал в письме к Горькому. 
Признайте, что по крайней мере два из трёх рычагов, которые ведут к победе Коммунизма, не контролируются и не могут быть контролируемы пролетариатом.
Войны ни вызывались, ни контролировались; и ни Третьим Интернационалом, и ни СССР, который ещё тогда и не существовал. Эти войны также не могли контролироваться маленькими кучками большевиков в эмиграции, которые очень жаждали войны. Это всё очевидно. Пролетарский Интернационал и СССР имеют также ещё меньше возможностей в накоплении огромного капитала и в создании национальной и интернациональной анархии в капиталистическом производстве. 
Но существует в мире такая сила, которая заставляет людей сжигать огромные количества еды, но не отдавать их голодающим людям, которых вокруг полно. Покойный Вальтер Ратенау, который знал «Их» лучше всех, сказал: «У них такая власть, что они могут заставить половину мира производить гавно, а другую половину его есть».
А после это пролетариату рассказывается сказка про прибавочную стоимость, при этом помалкивая про процент; внушается о постоянном понижении покупательной способности пролетариата и о врождённой оппозиции среднего класса революции. 
Пролетариат не контролирует ни один из этих двух рычагов управляющих миром: ни экономику, ни войны.
А третий рычаг и есть финансы, то есть они сами, «Они».
К. - Я вам повторяю, что всё, что вы тут рассказываете, и есть те внутренние противоречия капитализма, которые мы упоминали в самом начале. И если вы настаиваете, что тут есть ещё чья-то третья воля, то мне нужны конкретные факты.
Р. - Хорошо, слушайте одну историю.
«Они» в русско-японскую войну дипломатически изолировали царя и заставили США профинансировать Японию. Если быть конкретней, то это сделал Яков Шифф, глава банковского дома «Кюн, Лёб и Ко.», которая является ветвью Ротшильдов. Шифф имел такую власть, что США, которые сами имели колонии в Азии, в ущерб своим национальным интересам, сделали всё, для укрепления Японской Империи. Они реорганизовали японские лагеря для русских военнопленных в лагеря по подготовке революционных боевиков (а военнопленных было несколько десятков тысяч человек). Кто их обучал? Инструкторы были присланы из США, и Япония разрешила им въехать в страну, что было обеспечено теми лицами, которые профинансировали Японию. Теперь вам ясно, почему русско-японская война вызвала революцию 1905 года? И, между прочим, эта революция едва не увенчалась успехом. Я вам больше скажу. Вы читали биографию Троцкого? Вспомните его первую революцию. Он был совсем молодым человеком. Он сбежал из Сибири и жил то в Лондоне, то в Париже, то в Швейцарии. Ленин, Плеханов, Мартов и другие коммунистические боссы смотрели на него как на новичка, хотя и многообещающего. Но во время первого раскола он отважился быть независимым, чтобы стать арбитром для воссоединения. В 1905 году ему было всего 25 лет, и он возвращается в революционную Россию один без всякой партии и своей организации. Почитайте отчёты о революции 1905 года, которые не были вырезаны Сталиным, например, воспоминания Луначарского. Троцкий - это главная фигура революции в Петербурге. Так было на самом деле. И в результате этой революции он получает и популярность, и влияние. Ни Ленин, ни Мартов, ни Плеханов не приобрели популярности. Они остались при своих и даже немного потеряли. Каким образом восходит звезда Троцкого и затмевает старейших и влиятельнейших членов партии? 
Очень просто – путём правильной женитьбы.
Он вернулся в Россию в 1905 году не один, а со своей новой женой по фамилии Седова. Но она совсем не Седова, она - родственница банкира Животовского, связанного с банкирами братьями Варбургами, которые, в свою очередь, являются родственниками банкира Якова Шиффа, то есть из той банкирской группы, которая и финансировала революцию 1905 года. И это и есть та причина, в результате которой Троцкий одним движением взбирается на самую вершину революционной иерархии.
И здесь вы имеете ключ к его истинной личности. Давайте перепрыгнем в 1914 год. За спиной тех людей, которые стреляли в герцога Фердинанда, стоял именно Троцкий. А это, между прочим, было причиной Первой Мировой Войны. 
«Вы, может быть, думаете, что эти выстрелы в герцога и война простые совпадения?», - как сказал на одном из сионистских конгрессов Lord Melchett. 
Теперь в свете того, что никаких случайностей на самом деле нет, проанализируйте военные действия для России. Ключевое слово – «пораженчество». Помощь союзников контролировалась с таким мастерством, что союзные послы, благодаря тотальной глупости Николая Второго, заставлять Россию делать одну самоубийственную попытку за другой. Конечно, мощь российской военной машины была огромной, но не беспредельной... Серия мастерски организованных поражений привела к революции. Когда положение стало хуже некуда, то в качестве «лечения» организовали демократическую республику или, как говорил Ленин, «дипломатическую республику», что означало на практике, что революционеры могли теперь действовать в открытую. Но это ещё не всё. Керенский ускорил революцию максимальным пролитием крови на фронте. Он создаёт такие условия, что дальше уже некуда. Более того, Керенский просто вручает государство большевикам. Троцкий тут же получает шанс и «незаметно» занимает весь государственный аппарат своими людьми. Что за странная слепота? Это реальность хвалебной Октябрьской революции! Большевики взяли только то, что дали им «Они»!
К. - Вы осмеливаетесь утверждать, что Керенский был сообщником Ленина?
Р. – Ленина - нет, но Троцкого - да!
К. - Абсурд.
Р. - Вы никак не поймёте. Это меня удивляет. Если вы были агентом и, пряча своё истинное лицо, вы становитесь командиром вражеской крепости. Разве не откроете ворота для атакующих сил, которым вы в действительности служите? Разве вы не станете пленником вместе со всеми? Разве вы не будете подвергаться вместе со всеми опасности во время штурма своих же? Поверьте мне, без всяких памятников и мавзолеев, (еврейская) революция в России намного больше обязана Керенскому, чем Ленину.
К. - Вы хотите сказать, что Керенский был сознательный и действительный агент врага?
Р. - Для меня этот факт не подлежит сомнению. Прошу учесть, что я лично принимал участие во всём этом. Я даже более вам скажу. Вы знаете, кто финансировал Октябрьскую революцию? 
«Они» финансировали её. В особенности те, кто финансировал японцев, то есть Яков Шифф с братьями Варбургами. Это означает довольно большое созвездие; через один из пяти банков, которые члены Федерального резерва. Через «Кюн, Лёб и Ко». Через американских и европейских банкиров: Hanauer, Breitung, Aschberg, Nya Banken of Stockholm.
Я там был в это время, якобы случайно, в Стокгольме, и принимал участие в передаче фондов. До того, как приехал Троцкий, я был единственным представителем получателя с революционной стороны. Наконец приехал Троцкий. Я должен подчеркнуть, что Франция изгнала его со своей территории именно за пораженчество. И в тоже самое время именно союзники обеспечили доставку Троцкого в Россию, чтобы он был пораженцем там, у себя, в России.
Что опять случайное совпадение? Кто это всё устроил? Те же самые люди, которые обеспечили поезд Ленину через линию фронта. Именно «Они» вытащили Троцкого из канадского концлагеря и доставили его в Англию, а затем в целости и сохранности переправили его в Россию. При этом «пораженец» Троцкий свободно прошёл все пограничные пункты стран союзников России.
Один из «Них», конкретно еврей Вальтер Ратенау, обеспечил Ленину проезд через вражескую Германию. 
И если вы посмотрите на историю революций и гражданских войн без всяких предрассудков и изучите информацию в её целостности, то вы ничего не обнаружите в ней, кроме таких вот «восхитительных случайностей».
К. - Хорошо, примем, что случайностей нет. Что это нам даёт?
Р. - Дайте мне закончить эту маленькую историю, и мы оба придём к заключению.
Прямо со времени прибытия в Петроград Троцкий открыто был принят Лениным. Но как вы должны знать, между революциями 1905-1917 годов отношения между ними были сильно натянутыми.
И вот всё сразу забыто, и Троцкий появляется во всей славе триумфа революции, хочет этого сейчас Сталин или нет.
Почему? Секрет знает жена Ленина Крупская. Она прекрасно знает, кто такой Троцкий в действительности, и она убеждает Ленина принять Троцкого. Если бы Ленин не принял Троцкого, то он сидел бы в своей Швейцарии до сих пор.
Это была веская причина принять Троцкого, который на тот момент не был даже членом партии. Кроме того, Ленин знал, что за Троцким стоят огромные деньги и огромная международная помощь. Доказательство этого Ленин получил в виде запломбированного поезда, который устроил Троцкий. Более того, именно Троцкий, а отнюдь не железная решительность Ленина, устроил так, что всё левое крыло революционных партий, включая эсеров и анархистов, сплотилось вокруг никому неизвестной фракции большевиков. И это не просто так, что настоящей партией беспартийного Троцкого была старая еврейская партия «Бунд», от которой отпочковались все московские революционные партии, и который дал 90% всех революционных лидеров. Я говорю не об официальном, всем хорошо известном Бунде, а о секретном Бунде (сионистах), которые инфильтрировали все социалистические партии, и лидеры которых были полностью под их контролем.
К. - И Керенский тоже?
Р. - Керенский тоже, но также и некоторые лидеры буржуазных партий, которые не были социалистами. Лидеры буржуазных фракций.
К. - Как это так?
Р. - Вы забываете роль масонства на первой фазе демократическо-буржуазной революции.
К. - Они тоже контролировались Бундом?
Р. - Приблизительно – да, а в действительности больше «Ими».
К. - Несмотря на то, что коммунисты угрожали их привилегиям и жизням?
Р. - Несмотря на это. Очевидно, что они не чувствовали опасности. Вы учтите, что каждый масон втайне надеялся на большее, чем было в действительности. Они же видели, что всё большее число масонов появляется в правительствах. Тогда все политические лидеры союзников были масонами, за очень небольшим исключением. Поэтому каждый из них надеялся, что ему-то, как раз повезёт больше других. Они все почему-то верили, что революция остановится на буржуазно-демократической форме типа Англии.
К. - При той политической картине, которая была в 1917 году в России, надеяться на это было, по крайне мере, наивно.
Р. - Так они и были наивными. Масоны абсолютно не извлекли никакого урока из Великой Французской революции, где они играли выдающуюся роль. Эта революция поглотила большинство масонов, начиная с самого Грандмастера Орлеанской ложи его величества масона Людовика Шестнадцатого, а затем поглотила и жирондистов, гебертистов, якобинцев и так далее; и если кто и выжил, то это только благодаря наступившему месяцу Брюмера.
К. - Вы хотите сказать, что масоны обязательно должны умереть от революции, которая им обязана своим возникновением?
Р. - Совершенно точно, потому что они все гои, а революция-то еврейская. Вы сейчас сформулировали принцип революции, который окружён большой тайной. Каждый масон должен умереть. Я - масон, вы знаете об этом, не так ли? Я сейчас скажу вам масонский секрет, который они обещают, но не раскроют ни на 25-ой, ни на 33-ей, ни на 93-ей степени, ни на какой степени никакого ритуала. Ясно, что я знаю об этом не как масон, а как один из людей принадлежащих к «Им».
К. - И что это?
Р. - Каждая масонская организация создаёт все необходимые предпосылки еврейской революции. Это очевидная цель масонства, созданного для вовлечения гоев в процесс своего самоуничтожения. Очевидно, что это делается под разными предлогами. Они всё прячут за широко известным лозунгом: Свобода, Равенство, Братство. Вы понимаете? Но поскольку еврейская революция имеет в виду уничтожение всего среднего класса общества, народа в целом, то это на самом деле самоубийство любого и каждого масона. Вы, конечно, понимаете, что вся эта помпа секретности, окружающая масонство, на самом деле нужна, чтобы скрыть реальные секреты масонства, тем более, их последующее уничтожение. Если бы вы на машине времени попали бы в далёкое будущее, то обратите внимание на то, какие глупые лица будут у масонов, которые будут умирать от рук настоящих еврейских революционеров. Как они кричат, какие у них заслуги перед революцией! Это зрелище, когда можно умереть…, но от смеха.
К. - А вы всё отрицаете врождённую тупость буржуазии?
Р. - Я отрицаю её у класса в целом, но не у отдельных лиц. Психиатрические больницы отнюдь не доказывают всеобщее сумасшествие. Масонство - это тоже сумасшедший дом, но добровольный. Но я продолжаю дальше: революция совершилась, власть захвачена. И тут возникает первая проблема: мир. И вот тут возникает первый раскол внутри победителей. Вы, должно быть, прекрасно знаете о той борьбе, которая велась между сторонниками и противниками мира в Брест-Литовске. Я только вам напомню, что Троцкисты были против подписания Брест-Литовского мира. Этот мир был роковой ошибкой и неосознанным предательством Ленина Мировой (еврейской) Революции. Если бы не этот мир, то большевики пришли бы и на Версальскую Мирную Конференцию, и в Лигу Наций. Красная Армия, вооружённая до зубов союзниками, вошла бы в Германию. Красная Армия не позволила бы пропасть Германской революции. А это была бы уже совершенно другая карта Европы.
Но Ленин, в упоении властью и с помощью Сталина, поддержанные национальным крылом партии, настоял на своём. Таким образом, и был рождён тезис о «построении социализма в одной стране», а на самом деле - махровый национал-коммунизм, который теперь и достиг своего расцвета при Сталине. Команды Ленина и Троцкого вели упорнейшую борьбу. Только одно условие соблюдалось: коммунистическое государство не должно было быть разрушено.
Это было первым нашим поражением, а затем последовали и остальные. Борьба была жестокой, грубой и в тоже время тайной, чтобы не скомпрометировать наше участие во власти. С помощью наших друзей Троцкий организовал покушение Каплан на жизнь Ленина. По его приказу Блюмкин убил германского посла Мирбаха. Внутренний переворот, который был подготовлен Спиридоновой, с её социал-революционерами и Савинковым, был организован Троцким. Его доверенным лицом по связи с интернациональными банкирами был проверенный человек Розенблюм – еврей, более известный под именем Рейли. Это так же был лучший агент британской разведки. В действительности, это был человек от «Них». Почему был выбран Розенблюм-Рейли, который был известен для широкой публики только как британский агент? Потому что в случае провала, вина за все убийства и насилие ляжет не на Троцкого и не на нас, а на заграницу, на Англию. Так оно и случилось!
В результате Гражданской войны мы отказались от заговорщических и террористических методов, поскольку в наши руки попала реальная сила государственного аппарата. Троцкий стал организатором и руководителем Красной Армии. До этого наши силы везде отступали перед силами верными режиму, а наша власть распространялась только на территорию древнего Московского царства. 
И вдруг, как по мановению волшебной палочки, Троцкий начинает выигрывать. Вы думаете почему? Опять думаете случай, удача? Я вам прямо скажу, что когда Троцкий принял на себя командование армией, то он уже имел все необходимые силы, чтобы захватить власть полностью. Серия военных побед должна была ускорить этот процесс и увеличить его силы. Тогда уже было реально бить белых. 
Вы что, верите официальной истории, что сброд, называемый Красной Армией, и был причиной этих побед?
К. - Тогда кто?
Р. - Этими победами на 90% мы обязаны «Им». Вы не должны забывать, что Белые были на самом деле демократами. Меньшевики и остатки либеральных партий были заодно с ними. Среди них, «Они» всегда имели на своей службе людей, которые служили им сознательно или неосознанно. Когда Троцкий стал командующим, этим людям было приказано систематически предавать своих, а взамен им было предложено участие в Советском Правительстве. Посол Майский был одним из этих людей, которому, одному из немногих повезло, и он впоследствии получил обещанное. Но он получил это только после того, как Сталин поверил в его лояльность. 
Этот саботаж в Белой армии, плюс прекращение помощи от союзников Белым генералам, которые и без этого оказались абсолютными идиотами, повлекли поражение за поражением.
А под конец президент США Вильсон предложил свои знаменитые 14 условий мира, где был пункт 6, который один перечёркивал все надежды Белого командования на победу в этой войне. 
Гражданская война укрепила позиции Троцкого как преемника Ленина. В этом нет никаких сомнений. Теперь этот старый революционер мог умереть. «Мавр сделал своё дело», и мог умереть во славе и среди почестей. Если Ленин пережил пули Каплан, то у него не было никаких шансов уцелеть в результате тайных попыток кончить его жизнь, которые к нему применили.
К. - Троцкий умертвил его? Это хорошая информация для нашего процесса. Это не Левин – доктор Ленина?
Р. - Троцкий? Возможно, он принимал участие. И вполне определённо, что он знал об этом. Каковыми бы не были технические реализации – это не важно. Важно, что «Они» имеют достаточно каналов, чтобы проникнуть везде, куда они хотят.
К. - В любом случае убийство Ленина имеет огромное значение и, наверно, лучше перенести это на следующий процесс. Что вы думаете, Раковский?
Р. - Я вам не рекомендую это. Оставьте это в покое. Это очень опасная тема и для самого Сталина. Вы можете пропагандировать, как вы можете. Но «Они» имеют несравненно более мощную пропаганду; и этот ход может заставить «Их» выставить Сталина, как убийцу Ленина. И «Их» аргументы будут более вескими, чем признания, исторгнутые у Левина, меня или ещё кого угодно.
К. - Что вы хотите этим сказать?
Р. - Существует классическое и безошибочное правило определить, кто есть убийца и злоумышленник – тот, кто получил всю выгоду. Что касается убийства Ленина, всю выгоду должен был получить Троцкий. Подумайте над этим и больше не делайте ваших замечаний, поскольку они отвлекают меня от главной темы и не дают закончить.
К. - Хорошо, продолжайте, но вы уже знаете…

"Р. - Это хорошо известный факт, что Троцкий не унаследовал власть от Ленина, но это не потому, что план был нехорош. Когда Ленин был болен, Троцкий уже держал в своих руках всю полноту власти, и это было более чем достаточно, чтобы стать его преемником. И уже были приняты все меры, чтобы объявить смертный приговор Сталину. Для Троцкого, как диктатора, было достаточно иметь на руках письмо Ленина против своего главного подручного Сталина, чтобы ликвидировать его. Однако вот здесь вмешалась как раз глупая фортуна. В решающий момент, когда умирает Ленин, Троцкий тяжело заболевает и на несколько месяцев совсем выбывает из борьбы неспособный ни к чему. И в этот критический момент то, что было основным нашим преимуществом, а это максимальная концентрация на Троцкого - это становится нашим главным препятствием. Троцкий был подготовлен для своей миссии, а никто из нас не был к ней подготовлен. Даже Зиновьев не имел соответствующей подготовки и не мог заменить его. С другой стороны, сам Троцкий боялся, что его обойдут свои же, и не хотел никому помочь. Таким образом, после смерти Ленина, когда Троцкий остался наедине со Сталиным, который начал лихорадочную деятельность, то мы уже предвидели своё поражение в Центральном Комитете. Мы должны были быстро соображать в этой ситуации, и мы решили прикинуться союзниками Сталина, стать сталинистами, ещё большими, чем он сам, начать перегибать его палку и тем самым саботировать его политику. Всё остальное вы знаете сами. Это была наша постоянная подпольная борьба и наша неудача и победа Сталина, который как раз продемонстрировал гениальный политический талант, которому абсолютно нет равных в истории. И даже больше: Сталин возродил класс национал-коммунистов, который, наша задача была уничтожить совсем, потому что мы сами не национал-коммунисты, а интернациональные (еврейские) коммунисты. Сталин поставил Коммунистический Еврейский Интернационал на службу СССР, и Еврейский Интернационал подчинился. Если мы хотим найти историческую параллель, то мы должны указать на бонапартизм. Но если мы хотим найти историческую параллель для Сталина, то мы не найдём такой личности. Может быть только, если сложить двух людей сразу: Наполеона и Фуке. Если ещё при этом лишить Наполеона всей того любимой атрибутики: короны, императорского звания, военных форм, шпор, эполетов и прочей мишуры, которая никогда не привлекала Сталина, то мы получим из Наполеона фигуру похожую на Сталина. В главном Наполеон, как и Сталин - истребитель (ибрейской) революции. Сталин не служит ей, он делает её своей служанкой. Сталин представляет собой наиболее древний русский империализм, как и Наполеон, который идентифицировал себя с галлами. Сталин заново воссоздал в народе аристократию, хотя и не военную, но зато бюрократическую".

К. - Хватит, Раковский, вы здесь не для того, чтобы проводить троцкистскую пропаганду. Вы к чему-нибудь конкретному перейдёте?
Р. - Я, конечно, перейду, но не раньше, чем я достигну момента, когда вы, хотя бы на поверхностном уровне, сформулируете для себя понятие «Их». Потому что с «Ними» вы будете постоянно считаться в своей жизни и деятельности. Не раньше. Для меня это более важно чем для вас, и вы должны это понимать. 
К. - Хорошо, но постарайтесь быть как можно короче.
Р. - Наши неудачи становились всё хуже год от года, и всё дальше отходили от того намеченного плана, который «Они» поставили перед нами для дальнейшего движения « перманентной» (еврейской) революции. Для большинства политиков и экономистов было непонятно, что Версальский договор был наиболее решительной подготовкой мировой революции.
К. - Это любопытно. Как вы это объясните?
Р. - Версальские контрибуции и экономические ограничения были не к пользе отдельных наций. Их абсурдность была настолько явной, что даже экономисты стран победительниц были вынуждены их раскритиковать. Франция одна потребовала контрибуций больше, чем стоимость всей Франции. То есть больше чем, если распродать во Франции всё, чтобы осталась одна пустыня Сахара. Ещё худшим решением было наложить на Германию такие выплаты, которые во много раз превышали её способность, даже если бы Германия продала не только свою продукцию, но и себя самоё. Под конец так получилось, что Германия вынуждена была начать просто печатать астрономическое количество марок, чтобы хоть как-то расквитаться с контрибуциями. А что означает такое печатание денег? 
- Товар исчез, товара нет, еды тоже, голод. В странах, откуда Германия импортирует, поэтому безработица, Германия не в состоянии ничего ни у кого купить. Производство в этих странах тоже встало. А поскольку в этих странах теперь тоже безработица, они тоже ничего не могут купить из Германии – и в Германии тоже безработица.
Нищета, голод и безработица на обеих сторонах: и у проигравших, и у победителей. Порочный круг. И это всё является непосредственным результатом Версальского договора. Разве это не был договор в пользу мировой революции? Было сделано даже больше: была предпринята попытка глобального международного управления. Вы хоть представляете себе, что такая попытка даёт мировой революции? Она означает анархический абсурд предъявлять к каждой национальной экономике одинаковые требования и заставить её функционировать в таком режиме, как будто нет никаких различий между странами в климате, наличии полезных ископаемых, в технической образованности рабочих и руководителей. Поэтому бедные страны для компенсации всего этого должны были вкалывать во много раз больше. Это означает конкретно, что для компенсации неравенства стран в почве, ископаемых, образования и культуры производства, рабочие и персонал в этих странах должны были эксплуатироваться во много раз больше.
Возьмём, к примеру, индустриальное оборудование. Я не буду особо вдаваться, но контроль, который наложила на всех Лига Наций в деле установления единой продолжительности рабочего дня, только означает дальнейшее усугубление экономического неравенства, поскольку совершенно не берёт во внимание цели и характер конкретного производства. Непосредственным результатом этой единой политики было падение производства, компенсируемое импортом из стран с достаточным производством, то есть из Америки. И поскольку Европа имела золотое обращение, то импорт из Америки оплачивался золотом. Поэтому в 20-е годы в Европе была экономическая катастрофа а в Америке был экономический бум, и Америка за свою продукцию получала в оплату золото и золотые сертификаты.
По примеру анархии производства в то время появилась и финансовая анархия.
«Они» под благовидным предлогом помощи тут же извлекли из этого выгоду, и раскрутили ещё большую анархию: «Они» начали избыточное печатание, инфляцию наличных бумажных денег и еще во много раз большую инфляцию их собственных денег: банкнот, векселей, акций, кредита, и других «ценных» бумаг, то есть натурально фальшивых денег.
Вспомните, как методически и регулярно проводилась девальвация во многих странах! Разрушение денежной системы в Германии. Великая Депрессия в Америке и её глобальные последствия. Рекордная безработица. Больше тридцати миллионов безработных только в Европе и США. Ну и что? Разве Версальский Договор и Лига Наций не работали на мировую революцию?
К. - Это все случается самопроизвольно и без чьего бы то ни было вмешательства. Не могли бы вы мне доказать, почему революция и коммунизм отступают перед логическими вычислениями. И более того, почему «Они» борются против фашизма, который победил в Испании и Германии?
Р. - Я вам скажу, что если вы не распознаёте «Их», и их цели, тогда вам ничего не понять. Но вы не должны забывать об их существовании и об их целях, а также то, что Сталин - не их человек!
К. - Я не вижу здесь связи.
Р. - Потому что вы не хотите. У вас гораздо больше способностей к мышлению. Я повторяю: для нас Сталин - не коммунист, а бонапартист.
К. - Ну и что?
Р. - Мы бы не хотели, что все то, что мы сделали на Версальской конференции для мировой революции, пошло на пользу сталинскому бонапартизму. Разве это не ясно для вас? Всё было бы совсем по-другому, если бы Троцкий стал диктатором СССР. Это бы означало, что «Они» снова бы стали боссами Интернационального Еврейского Коммунизма.
К. - Однако, фашизм определённо антикоммунистичен, как в отношении и сталинского коммунизма, так и в отношении троцкизма. Каким образом, если «Они» имеют такую власть, как они вообще допустили существование этого явления?
Р. - Потому что это как раз именно «Они» дали Гитлеру власть.
К. - Вы заходите за пределы абсурда.
Р.- Абсурд и чудеса смешиваются в результате отсутствия культуры. Послушайте. Я уже признал, что оппозиция разбита. Так вот, «Они» увидели, что Сталин не может быть свергнут в результате внутреннего заговора. Тогда «Они» решили поставить Сталина в такие же условия, в которые был поставлен до этого и русский царь. Однако была одна загвоздка, которая кажется для нас всех теперь не существенной. Дело в том, что во всей Европе не было государства-агрессора. Ни одно государство не было так расположено и не имело реальной силы, чтобы атаковать СССР. Если такой страны не было, то «Они» должны были создать её. Только Германия имела достаточное население и расположение, подходящее для нападения СССР, и в потенции могла нанести поражение Сталину. Вы понимаете, что Веймарская республика (То, что осталось от Германии в результате Версальского договора), была сконструирована так отнюдь не для агрессии, но, наоборот, для поражения. Тогда на политическом горизонте Германии уже светился Гитлер. Пара всевидящих глаз остановила на нём своё внимание, и весь мир внезапно увидел его стремительный взлёт. Я не говорю, что вся эта работа была наших рук дело, нет. Непрерывный подъём Гитлера, был результатом революционно-коммунистического заговора в Версале. Но Версаль имел виду создать условия отнюдь не для триумфа Гитлера, а для обнищания Германии, для голода и безработицы, в результате которых всё в Германии окончилось бы коммунистической революцией. Однако, в результате того, что Сталин очутился диктатором СССР и главой Коммунистического Интернационала, то «Они» потеряли контроль над Коммунистическим Интернационалом. «Они», конечно, подправили положение планами Дауэса (Dawes. Американский банкир. План взимания репараций с Германии, за который он получил Нобелевскую премию мира за 1925 год) и планом Янга (План репараций, который в 1930 году заменил план Дауэса. Отменён в 1932 году) в надежде, что тем временем троцкистская оппозиция придёт к власти в СССР, но… этого тоже не произошло. Однако, «Они», как источник революции, продолжают действовать. Конечно, экономика Германии, доведённая до ручки, естественно бы, вызвала коммунистическую революцию в Германии. Но «Они» немного подправляют эту ярость пролетариата: вместо коммунистической революции побеждает национал-социалистическая революция Гитлера. Это было проделано диалектически. Но это ещё не всё. Необходимо было, чтобы и в Германии троцкисты и социалисты разделили бы массы проснувшегося пролетариата в соответствии с инструкциями. Вот мы этим делом и занимались. Но требовалось большее: в 1929 году, национал-социалистическая партия Германии испытывала трудности роста – не было денег. Тогда «Они» послали к ним своего человека. Я знаю его имя. Это был один из банкиров Варбургов. На прямых переговорах с Гитлером они обговорили порядок финансирования НСРПГ, и пару лет Гитлер получал свои миллионы долларов с Уолл-Стрита. Также он получил миллионы долларов и от немецких финансистов, через Шахта. Эти деньги пошли на формирование СС и СА, а также на финансирование избирательной кампании, таким образом, что Гитлер был избран на деньги, который были предоставлены «Ими».
К. - Те, кто, по-вашему, хотят глобального Коммунизма, вооружают Гитлера, который клянётся, что вырвет с корнем первую в мире коммунистическую страну. И это что, нормальная логика финансистов?
Г. - Вы опять забываете, что Сталин не коммунист, а русский националист и бонапартист. Вспомните, что против Бонапарта, стояли люди, которые были объективно революционерами: Луи Восемнадцатый, Лорд Веллингтон, Меттерних, и волей не волей в эту компанию, сам того не зная, попал даже царь-автократ Николай Первый.
Вы должны назубок знать определение Сталина относительно империалистических колоний. В соответствии с этим, правители Афганистана и Египта являются коммунистами, поскольку борются против Британской монархии. И почему же мы не можем назвать Гитлера коммунистом, поскольку он борется против бонапартистского автократа, царя Кобы Первого? Сила Гитлера растёт, и он уже расширяет границы Третьего Рейха; и в дальнейшем сила Гитлера будет расти ещё больше, вплоть до того, чтобы иметь силу напасть на СССР и свергнуть Сталина.
Вы не замечаете, что Версальские волки симпатизируют Германии и совсем не рычат на неё, а только тихонько поскуливают. Вы думаете, это опять случайность?
Гитлер должен напасть на СССР, и также как это было в 1917 году, когда военное поражение дало возможность свергнуть царя, также и военное поражение Сталина даст возможность убрать его.
И снова пробьет час мировой (еврейской) революции! И демократические страны, которые сейчас погружены в состояние сна, будут разбужены и помогут произвести перемены в СССР, когда Троцкий снова возьмёт власть в свои руки, как это уже было в гражданскую войну.
Когда же Гитлер будет атаковать Запад, то его же генералы сделают заговор и ликвидируют его.
А вот теперь скажите мне, разве Гитлер не служит объективно мировой коммунистической (еврейской) революции? Да или нет?
К. - Я не верю в сказки и чудеса.
Р. - Хорошо, если вы не можете поверить в то, что «Они» могут достигнуть того, чего они уже достигли, тогда готовьтесь обозревать вторжение Гитлера в СССР и ликвидацию Сталина в течение уже следующего года. Вы думаете, это чудо, случайность. Тогда готовьтесь ощутить это. Вы что, действительно, отказываетесь в это верить? 
Вы поверите этому, наверно, когда вы увидите, что события совершаются только в свете нашего сегодняшнего разговора.
К. - Хорошо, давайте говорить только в форме предположений. Что вы скажете?
Р. - Вы сами обратили внимание на кое-какое совпадение наших мнений. Мы, троцкисты, в настоящее время не заинтересованы в нападении на СССР, потому что падение Сталина будет означать падение коммунизма, в то время как мы не собираемся расставаться с этим оружием. Мы надеемся ещё реставрировать в СССР настоящий (еврейский) коммунизм. И это я вам точно говорю.
К. - Отлично. Решение…
Р. - В первую очередь мы должны получить гарантию, что Гитлер не нападёт на СССР.
К. - Если «Они» сделали Гитлера, то он должен им повиноваться.
Р. - Я тороплюсь и, может быть, неясно выражаю свою точку зрения, а вы никак не поймёте. Если это правда, что «Они» финансировали Гитлера, то совсем не обязательно, что он знает об их существовании и целях. Посол Варбург разговаривал с Гитлером под фальшивым именем, и Гитлер даже не догадался, кто он по национальности. Варбург также сказал неправду в отношении того, кого он представляет. Он сказал Гитлеру, что послан финансовыми кругами Уолл-Стрита, которые заинтересованы в финансировании национал-социалистического движения с целью создания угрозы для Франции, чьё правительство проводит финансовую политику, вызывающую кризис в США.
К. - И Гитлер поверил в это?
Р. - Мы не знаем. Это и не важно. Наша цель была спровоцировать войну, а Гитлер и был этой войной. Теперь вы понимаете?
К. - Понимаю. И я не вижу другого пути остановить его, как только создать коалицию СССР с другими демократическими странами, которая бы испугала Гитлера. Я думаю, что он не рискнёт атаковать сразу все страны. Может быть, если только по очереди?
Р. - Вам разве не приходит в голову более простое решение? Я бы сказал контрреволюционное решение.
К. - Избежать войны против СССР?
Р. - Укоротите фразу вдвое: и повторяйте за мной: «избежать войны». Разве это не абсолютно контрреволюционное решение? Каждый искренний коммунист, поклоняющийся своему идолу – Ленину и другим революционным стратегам, должен всегда хотеть войны. Ничего так не приближает (еврейскую) революцию, как война. Это марксистко-ленинская догма, которую вы должны были зазубрить. Теперь дальше: но Сталинский национал-бонапартизм опутывает интеллект даже самых кровожадных коммунистов в той степени, что они даже не понимают своего перерождения: что Сталин починил революцию государству, в то время как по-нашему - государство должно быть подчинено революции.
К. - Ваша ненависть в Сталину ослепляет вас, и вы противоречите сам себе. Вы только что утверждали, что вы не заинтересованы в атаке СССР?
Р. - Но почему атака должна быть непременно против СССР?
К. - А на какую другую страну он будет нападать? Он сам говорит это в своих речах. Какие вам нужны ещё доказательства?
Р. - Если это вам, сталинистам, всё так понятно и бесспорно, то почему вы спровоцировали войну в Испании? Только не говорите мне, что это было сделано по чисто революционным соображениям. Сталин (не еврей) не способен на практике выполнить ни одну марксистскую теорию. Если бы это были только революционные соображения, тогда не было никакого резона положить в Испании столько лучших международных, революционных бойцов. Эта страна находится от СССР дальше всех, и даже элементарное стратегическое образование не позволило бы терять там лучшие революционные силы. В случае официального объявления войны, как тогда бы Сталин доставлял бы снабжение для Испанской Советской Республики?
Но с другой стороны, Испания - это был стратегический пункт. Место интересов различных капиталистических государств… Можно было бы спровоцировать войну между ними. Я допускаю, что теоретически это может быть и правильно, но практически - нет. Вы же видите, что война между демократическими и фашистскими государствами не обязательно начинается сейчас же и сразу. И я вам скажу: если Сталин думал, что он может столкнуть капиталистические государства воевать между собой, то почему он не может допустить, что другие могут сделать то же самое?
К. - Можно допустить вашу гипотезу, если соглашаться с вами.
Р. - Это означает, что мы уже в двух местах сходимся: первое, что на СССР нападать не надо, и второе: что было бы здорово спровоцировать эту войну между капиталистическими государствами.
К. - Да, я согласен. Это что, ваше собственное мнение или «Их»?
Р. - Я говорю это как моё собственное мнение, потому что у меня нет власти и контакта с «Ними», но я могу поручиться, что в этих двух пунктах это мнение совпадает и с мнением Кремля.
К. - Вот это больше всего и важно, и это важно установить заранее. Между прочим, на чём вы основываете мнение, что «Они» согласны с этим?
Р. - Если бы у меня было время описать их полную схему, тогда бы вы узнали причины для их одобрения. В настоящее же время я сконденсирую их до трёх.
К. - Каких?
Р. - Одну я уже упомянул. Гитлер - простой человек, без сложностей. Гитлер, благодаря своей природной интуиции, восстановил в Германии, даже против технического мнения Шахта, экономическую систему, очень вредную для «Них» (Финансового Интернационала). Будучи не обременён экономическими теориями, и руководясь только экономической необходимостью, он убрал из страны весь частный и иностранный капитал, то есть сделал то, что мы и сами сделали в СССР после революции. Это означает, что Гитлер взял на себя привилегию и монополию печатания денег, и не только физических марок, но и финансовых (ценные бумаги и «безнал»). То есть Гитлер взял на себя весь этот фактический аппарат фальшивопечатания бумажных денег и заставил его работать на своё государство! Но Гитлер превзошёл нас, поскольку мы, отменив этот аппарат, просто заменили его своим собственным жёстким аппаратом (то есть, заменили эксплуатацию страны международным капитализмом – своей собственной эксплуатацией). А это означает, что Гитлер не оправдал надежды Финансового Интернационал, который дал ему деньги.
Я дам вам два реальных факта для сравнения. Я даже скажу, что Гитлер был счастливчик. У него не было золота, поэтому у него не было дурных попыток создать золотой резерв. И поскольку из обеспечения бумажных денег у него в распоряжении был только огромный научный и рабочий потенциал своего народа, то есть головы и руки, то он взял и положил их в обеспечение своих бумажных денег. Это было настолько контрреволюционно…потому он как по волшебству за одну ночь разом ликвидировал безработицу семи миллионов человек.
К. - Благодаря перевооружению.
Р. - Что ваше перевооружение реально даёт? Гитлер добился этого именно в мирное время, несмотря на противодействие всех буржуазных экономистов, которые его окружали, и он применил свою систему, именно и в первую очередь, к невоенному производству. 
Вы можете себе представить, что бы произошло, если бы эту систему переняли бы ещё и другие государства? Например, Британия? Тогда вы поймёте, что это контрреволюция.
И опасность ещё не миновала. 
Слава богу, что Гитлер применил свою систему не из предшествующей теории, а опытным путём, и поэтому у него не было времени сформулировать это научным образом в качестве формулы для подражания. Это значит, что он не обдумывал свою экономическую систему, не применял в ней дедукцию, индукцию, что он не сформулировал законченную экономическую теорию своей экономической системы для других. Однако всегда существует опасность, что кто-то это может сделать за него. И это очень серьёзно. Потому что такая теория может появиться в любой момент. Мы поэтому целенаправленно не критикуем эту экономическую систему Гитлера, чтобы не получилось так, что теоретическая дискуссия будет стимулировать формулировку и систематизацию этой эффективнейшей экономической доктрины.
Поэтому существует только одно решение – война.
К. - И вторая причина?
Р. - Если Термидор победил в результате и революции в России, то это случилось в результате того, что в России ещё оставался национализм, хотя и эмбриональный национализм, воплощавшийся в фигуре царя. Тогда представьте себе с какими трудностями революция должна была бы встретиться в Европе, где национализм существует в развёрнутой форме? Маркс на этот счёт полностью ошибался со своим тезисом победы революции в развитых индустриальных странах. Революция победила не в европейских странах, а в России, где и пролетариата почти не было. Кроме других причин наша победа в России объясняется тем, что в России не было реального национализма (!), тогда как в других странах он был выражен в гораздо большей степени. Вы видите, как сейчас в Европе вздымаются силы национализма, и как он заразителен, и как из него извлекает выгоду Сталин? Теперь вы можете понять, что только из-за одного того, чтобы разрушить национализм, необходимо сделать новую войну в Европе!
К. - То есть, Раковский, вы дали одну экономическую и одну политическую причину. Какая третья?
Р. - Легко догадаться. Это религиозная причина. Коммунизм не может быть победителем пока не истреблено христианство. История говорит ясно по этому поводу: Перманентная (еврейская) революция требовала семнадцати веков (от рождества Христова), чтобы достигнуть свою первую, частичную победу и расколоть Христианство. В действительности, христианство – это единственный наш настоящий враг (еврейства), поскольку все политические и экономические условия буржуазного общества есть только последствия христианства. Христианство, имеющее власть над индивидуумом, способно аннулировать все наши успехи даже в России, где руководящий класс, не смотря ни на что, остаётся христианским. И это препятствие, христианство, не ликвидировано, несмотря на 20 лет существования марксизма в России. Мы должны признать, что Сталин в отношении христианства не оказывал ему поддержки. Мы сами не могли бы действовать в этом отношении лучше, чем он. Но если бы Сталин взял бы себе в союзники православие, то его национализм окреп бы в тысячи раз, и это был бы удар такой силы по нам, то есть по (еврейской) революции! Кроме того, если бы это случилось, это сделало бы полностью невозможной, хотя бы видимую нашу кооперацию со Сталиным!
К. - Итак, я понимаю, что вы дали определение трём фундаментальным причинам, дали приблизительную раскладку. Но я подчеркиваю, что я оставляю за собой право сомневаться. Теперь можете продолжать.
Р. - Наступает момент. Однако я должен обмолвиться, что я, тем не менее, говорю только от себя лично. Потому что я, так или иначе, интерпретирую «Их» точку зрения. Я допускаю, что «Они» могут рассматривать и другие решения, о которых мне неизвестно, относительно этих трёх целей. Имейте это ввиду.
К. - Хорошо, мы будем иметь это ввиду, пожалуйста, говорите.
Р. - Мы упростим. Поскольку германская военная машина была создана для того, чтобы вернуть власть в СССР нам, то есть троцкистской оппозиции, а эта троцкистская оппозиция разгромлена, то в настоящее время цель такая, чтобы направить бросок Гитлера не на Восток, а на Запад.
К. - Точно вы уже обдумывали, как это можно устроить?
Р. - У меня было достаточно времени на Лубянке. Я обдумывал. Смотрите: нам трудно найти общие точки между собой, но если в остальном всё нормально, то проблема сводится к нахождению общих точек соприкосновения между Сталиным и Гитлером.
К. - Но это проблематично.
Р. - Но отнюдь, не нерешаемо, как это вы думаете. В реальности проблемы нерешаемы, только, если они включают в себя диалектически субъективные, моральные ограничения. Но, даже в этом случае, мы всегда считаем возможным диалектический синтез, преодолевающий морально ограниченную Христианскую догму. 
К. - Вы снова пускаетесь в теоретизирование.
Р. - Это необходимо для меня, как результат моей интеллектуальной дисциплины. Люди высокой культуры предпочитают приближаться к конкретному через обобщения.
К Гитлеру и Сталину можно подобрать общий ключик, потому что, будучи разными людьми, они имеют одинаковые корни. Гитлер патологически сентиментален, Сталин в этом отношении нормален, но оба они эгоисты. Ни один из них не является идеалистом, и именно поэтому они оба националисты, бонапартисты и отсюда - классические империалисты. И уже отсюда нетрудно найти для них общую платформу. Почему нет, если был возможен союз между императрицей Екатериной Второй и Прусским королём?
К. - Раковский, вы неисправимы.
Р. - Вы не догадываетесь? Если Польша была поводом к объединению Екатерины Второй и прусского императора Фридриха, то почему и сейчас Польше не послужить причиной общего интереса у Гитлера и Сталина? В Польше интересы Гитлера и Сталина могут совпасть, и поэтому мы можем их обоих натравить на Польшу, учитывая, что Польша всё равно является христианским государством, и тем более, католическим; и в этом отношении мы выполняем «Их» (Финансового Интернационала) прямые директивы.
К. - И что следует из этого ужасного совпадения?
Р. - Если есть общая почва, то есть и возможность соглашения.
К. - Между Гитлером и Сталиным? – Абсурд! Невозможно в принципе!
Р. - В политике нет абсурдов, а так же нет и невозможностей.
К. - Давайте рассмотрим гипотезу: Гитлер и Сталин наступают на Польшу.
Р. - Разрешите теперь мне вас прервать: атака может быть описана только в следующих терминах: война или есть, или её нет, то есть - мир. Правильно?
К. - Хорошо, тогда что?
Р. - Вы себе можете представить, что Англия и Франция, с их худшими армиями и авиацией, чем у Гитлера, могут атаковать объединённые силы Гитлера и Сталина?
К. - Да, это кажется очень трудным, если не Америка…
Р. - Давайте пока на минуту оставим Америку в покое. Вы согласны, что если Гитлер и Сталин сообща нападут на Польшу, то война в Европе не начнётся? 
К. - Вы делаете логические схемы, но это практически невозможно.
Р. - Потому что европейская война в этом случае бесполезна, она не вызовет взаимное разрушение капиталистических государств. После этого угроза Гитлера СССР останется, так как теоретически оба государства укрепятся в одинаковой степени. На практике Гитлеру это укрепление нужно больше, потому что СССР не нуждается в увеличении территории и ресурсов в большей степени, чем у него уже есть, но Гитлеру это надо позарез.
К. - Это правильно…. Но я не вижу выхода из этой ситуации.
Р. - Решение есть.
К. - Какое?
Р. - Что демократические страны должны атаковать, и одновременно не атаковать агрессора. (После объявления Британией и Францией Войны Германии в сентябре 1939 года, военных действий на Западном фронте действительно не было вплоть до мая 1940 года! Отсюда термин для этого периода «Странная Война»)
К. - Что вы говорите! Это галлюцинация! Это абсурд!
Р. - Вы так думаете? Успокойтесь. Разве у нас не два агрессора? Разве мы не пришли к выводу, что демократические страны не начнут атаку, потому что агрессоров двое. Хорошо…, что предотвращает атаку на одну из них?
К. - Что вы хотите этим сказать?
Р. - Просто я хочу сказать, что Англия и Франция объявят войну только одному агрессору, а именно, только Гитлеру. (Что и случилось через полтора года!).
К. - Хорошо, но это необоснованное утверждение.
Р. - Гипотеза, но вполне обоснованная. Смотрите сами: Каждое государство, которое будет воевать против коалиции вражеских государств должно иметь стратегию разгромить их один за другим. Это очевидно, и можно этого просто только коснуться. Согласитесь, что нет никаких препятствий, чтобы создать нужные нам условия. Я думаю, что Сталин особо не будет возражать в случае, если вопрос о нападении Англии и Франции на Гитлера уже вопрос решённый. Разве это не так? Вдобавок география подсказывает это, и стратегию тоже. Насколько бы глупы не были Англия и Франция, намереваясь воевать против обоих стран, они не могут этого, потому что у них нет общей границы с СССР. Как они нападут на СССР, через Гималаи? Да есть авиация, но откуда и какими силами они нападут на СССР? В сравнении с Гитлером их авиация слабее. Поэтому Франция предпочла бы соблюсти нейтральность, хотя Англия и представляет для себя реальную угрозу для Германии и СССР. Всё, что я вам говорю, это не военный секрет, это всем хорошо известно. Вы видите, что на самом деле, всё не так уж и сложно.
К. - Ваши аргументы кажутся логичными, если число участников ограничится четырьмя странами, однако их больше, и нейтральность - это не простой вопрос в войне такого масштаба.
Р. - Без сомнения, однако множественное участие не изменяет основного соотношения силы. Взвесьте всё, и вы увидите, как баланс силы останется тем же, даже если много, или даже все европейские страны вступят в войну. Вдобавок, ни одна страна, которая вступит в войну на стороне Англии и Франции, не отберёт у них лидерства. Поэтому те географические причины, по которым Англия и Франция не могут напасть на СССР, будут оставаться.
К. - Вы забываете про Соединённые Штаты.
Р. - Немного погодя вы увидите, что я не забыл про США. Сейчас я пока в подготовительном периоде вынужден ограничить их участие. Я просто должен сказать, что США всё равно не могут заставить Англию и Францию напасть на Гитлера и Сталина одновременно. Чтобы это было возможным, США должны сами воевать с первого дня, но это для них не возможно. Прежде всего, Америка никогда не нападала первой и не будет этого делать и сейчас. Другое дело, что их руководство может организовать нападение на самих себя, если им это будет надо (впоследствии - Пирл Харбор и 11 сентября 2001 года). Что это они устроят, это я вас могу заверить точно. Причём, если провокации будут безуспешными, и противник не будет на них поддаваться, то США изобретут войну. Во время их первой войны против другой страны, против Испании, в поражении которой американцы были уверены, американцы изобрели войну. Если выражаться точнее, то «Они» подстроили войну. В 1914 году провокация была успешной. Да, технически можно спорить, была ли она. Но это правило без исключений: что тот, кто нападает первым без предупреждения, нападает с помощью провокации. Существует только одно «но»: блестящая американская техника провокаций, которую я всегда приветствую, обусловлена внутренним моментом в США. Во-первых, они должны иметь вооружение, в количестве необходимом для войны. Сейчас оно у них есть? – Очевидно, что нет. В настоящий момент у Америки только сто тысяч человек под ружьём и средненькая авиация. У Америки только внушительный флот. Но вы можете сообразить, что только с этим Америка не может заставить Англию и Францию атаковать СССР, поскольку Англия и Франция имеют преимущество перед СССР только на море. И я вам уже доказывал, что с этой стороны опять не будет никакого изменения в соотношении сил.
К. - Я согласен с этим и прошу ещё раз остановиться на технической реализации.
Р. - Как вы видели, вследствие внезапно созданной одинаковости в интересах Гитлера и Сталина относительно Польши, всё сводится только к формализации этой одинаковости целей в виде договора, и чтобы сделать пакт о взаимном ненападении.
К. - И вы думаете, это так легко?
Р. - Если искренне, то - нет. Здесь нам нужна дипломатия покруче сталинской. Здесь нам нужны люди, которых Сталин ликвидировал, один из которых сейчас гниёт на Лубянке. В старое время Литвинов (Воллах-Финкельштейн) мог бы, но его национальность была бы препятствием для переговоров с Гитлером. Но теперь Литвинов конченный человек, и он испуган до смерти; он боится Молотова даже больше чем Сталина. Теперь его весь талант направлен на то, чтобы разубедить их в том, что он Троцкист. Если он услышит о том, что ему надо наладить отношения с Гитлером, то для него это будет равнозначно, что он сам своими руками должен сделать из себя троцкиста. Я лично не вижу человека, способного выполнить эту работу, тем более что он должен быть чистокровным русским. Себя я мог бы предложить только для руководства. На настоящий момент я бы предположил, что те, кто начнут переговоры, делали бы это строго секретно, но с большой взаимной искренностью. Мы имеем тут полно всяких предрассудков, и только полная искренность и доверие могут обмануть Гитлера!
К. - Я опять не понимаю парадоксов.
Р. - Вы мне простите, но это только внешне парадоксы. Я вынужден делать так из-за диалектического синтеза. Я просто хотел сказать, что с Гитлером надо играть в чистую игру касательно ближайших и конкретных планов. Необходимо показать ему, что вся игра играется не для того, чтобы заставить его воевать на два фронта. Например, возможно пообещать ему и при случае показать, что наша мобилизация будет ограничена небольшими силами, необходимыми для вторжения в Польшу, и эти силы будут лимитированы. В соответствии же с нашим настоящим планом, мы должны поместить наши главные силы, чтобы встретить возможное англо-французкое нападение. Сталин будет щедрым с предварительными поставками сырья, которые Гитлер будет требовать, в основном это касается нефти.
Вот так мне это всё на данный момент представляется. Тут могут возникнуть ещё тысячи нюансов того же характера, которые необходимо будет решить по ходу дела, таким образом, чтобы Гитлер, видя, что мы честно оккупируем только «нашу» часть Польши, думал бы, что всё в порядке. И поскольку мы так и сделаем, то Гитлер будет обманут посредством искренности.
К. - И где здесь обман?
Р. - Я дам вам несколько минут с тем, чтобы вы сами для себя открыли, где тут обман для Гитлера. Но сначала я должен подчеркнуть, и вы должны взять на заметку, что план, который я вам тут обрисовал, является логическим и нормальным. И моё мнение, что мы можем достигнуть того, что капиталистические государства разрушат друг друга в этой войне, если мы столкнём два их крыла: капиталистическое и фашистское. Я повторяю, что план нормальный и логический. Вы видите, что тут нет вмешательства неизвестных и таинственных факторов. Вкратце, чтобы вы смогли представить себе весь план, то здесь «Их» вмешательство не нужно. 
Ну что, вы, наверно, думаете, а зачем было вообще тратить время на доказательство существования и власти неуловимых «Их»?
К. - Да.
Р. - Будьте со мной искренни. Вы что, действительно не замечаете «Их» (Финансового Интернационала) вмешательства? Я вам хотел помочь, показать, что «Их» вмешательство есть, и что оно решающее. И именно по этой причине план выглядит логичным и натуральным. Вы что, действительно, не видите «Их»?
К. - По правде говоря – нет.
Р. - Логичность и натуральность моего плана только внешние. Логичнее и натуральнее, если Гитлер и Сталин нападут и разобьют друг друга. Для Англии и Франции это было бы проще и легче, если бы они именно это поставили себе целью. Для Англии и Франции было бы достаточным, если бы Гитлеру было позволено напасть на Россию. Заметьте, я подчёркиваю слово, позволено атаковать СССР. Не говорите мне, что Германию нельзя разбить. Если русских просторов и страха перед палачами Сталина будет недостаточно, чтобы достичь военного истощения Германии, тогда Западные страны начнут помогать Сталину, пока не будет достигнуто полное истощение обоих сторон. Вот это было бы гораздо более логичнее и натуральнее. В самих же этих «демократиях» люди вообще не понимают что причина, а что следствие. 
Существует только одна цель, одна единственная цель- торжество Коммунизма (Еврейского Интернационала)! Это не Москва будет диктовать демократиям - но Нью-Йорк; не «Коминтерн» - но «Капиталинтерн» с Уолл-стрита. Кто другой может наложить на Европу столь очевидные и абсолютные противоречия? Какая другая сила будет вести это к полному самоубийству? Только одна сила способна на это - деньги. Деньги - это сила, и это единственная сила.
К. - Я буду откровенен с вами, Раковский. Я допускаю, что у вас есть и дар, и талант. У вас блестящая диалектика и если этого недостаточно, то вы прикладываете ещё и своё воображение. Но хотя мне и интересно, этого мне недостаточно. Я должен задать вам вопросы, исходя из того, что я поверил всему, что вы мне тут сказали.
Р. - И я вам отвечу, но при одном условии: что вы ничего не будете ни добавлять, ни вычитать из моих ответов.
К. - Я обещаю. Вы утверждаете, что «Они» препятствуют, или будут препятствовать войне между Германией и СССР, что было бы логично с точки зрения демократических, капиталистических стран. Я правильно говорю?
Р. - Совершенно верно.
К. - Но ведь реальностью является то, что Германии разрешили перевооружиться и расшириться, и это факт. Я знаю, что вы объяснили это, тем, что был расчёт на приход к власти в СССР Троцкистов, но этот план отпал. В свете новой ситуации вы советуете, что Гитлер и Сталин должны подписать пакт о ненападении и разделить Польшу. Я вас спрашиваю: откуда у нас гарантии, что имея этот пакт или не имея, деля или не деля Польшу, Гитлер не будет атаковать СССР? 
Р. - Это не может быть гарантировано.
К. - Так чего об этом говорить?
Р. - Не торопитесь. Огромная угроза для СССР реальна и существует. Это не гипотеза и не словесная угроза. Это факт, а факт обязывает. «Они» - выше по положению, чем Сталин, и от этого никуда не денешься. Сталину даётся только право выбрать между двумя предложенными вариантами, но не полная свобода. Нападение Гитлера произойдёт так или иначе. «Им» необязательно прикладывать никаких усилий, но просто предоставить Гитлеру шанс для действий. Это есть основная и определяющая реальность, которая забыта вами виду вашего кремлёвского стиля мышления. Эгоцентризм, Сэр, Эгоцентризм.
К. - Право выбрать?
Р. - Я определю ещё раз, но кратко. Или будет нападение на СССР, или будет реализация плана, который я указал, когда европейские капиталистические страны перебьют друг друга. Я обращаю внимание на эту альтернативу, однако, как вы видите, она только теоретическая. Если Сталин хочет выжить, тогда ему придётся выбрать план предложенный мной и одобренный «Ими».
К. - А если он отвергнет?
Р. - Для него это невозможно. Вооружение и экспансия Германии будет продолжаться. Когда Сталин будет поставлен перед такой угрозой, что он сделает? Инстинкт самосохранения его заставит. 
К. - Кажется, что все события происходят только в соответствии с «Их» приказами.
Р. - Так оно и есть. И в СССР к этому и идут. А как же может быть иначе, и чего тут предсказывать. Если это выгодно любому нормальному человеку, то так и произойдёт. Сталин же не похож на человека подумывающего о самоубийстве. Гораздо труднее прогнозировать и заставлять действовать тех, у кого нет выгоды, но им всё равно надо действовать, в данном случае демократические, капиталистические страны. Я задерживал объяснения до этого момента, чтобы дать точную картину истинного положения. Вам лучше выкинуть из головы мысль, что вы судья в этой ситуации. Судьёй являются «Они».
К. - «Они» везде. Мы должны иметь дело с призраками?
Р. - Что, факты - это призраки? Международное положение будет чрезвычайным, но не призрачным. Оно реальное, и очень реальное. Это не чудеса, так предопределяется мировая политика. Вы что, думаете это работа призраков? 
К. - Но давайте посмотрим. Давайте предположим, что ваш план принят… Но нам надо что-то иметь конкретное, чтобы вести с ними переговоры.
Р. - Например?
К. - Личного «Их» представителя, облечённого властью.
Р. - Для чего? Только для того чтобы с этой личностью познакомиться? Чтобы приятно поболтать? Учтите, что такая личность, в случае её появления, не будет предъявлять вам верительные бумаги, удостоверения с гербовыми печатями, не будет носить дипломатический костюм, отороченный золотом. Человек от «Них» не имеет ничего сказать, чтобы имело бы формальную юридическую силу или договорённость. Вы должны понять, что «Они» - это не государство. «Они» - это то, что коммунистический Интернационал был до 1917 года, который с одной стороны ничто, а с другой стороны – всё. Представьте себе переговоры СССР с масонами или шпионской организацией, с македонскими комитадами или хорватскими усташами. Что может быть тут подписано? Такие пакты находятся на уровне пакта, который Ленин подписал с людьми, которые обеспечили ему специальный поезд; или который подписал Троцкий и «Они»». Это всё реализуется без письменных документов и подписей. Единственная гарантия выполнения соглашения коренится в обстоятельствах, что то, о чем договариваются, выгодно обеим сторонам. Эта гарантия – единственная реальность договора, какой бы он не был важный.
К. - Вот здесь, с чего бы вы начали?
Р. - Я бы завтра же связался с Берлином.
К. - Чтобы договориться об атаке на Польшу?
Р. - Я бы с этого не начинал. Я бы показал наше желание уступить и намекнул на некоторое недовольство капиталистическими странами. Я бы не упирался в Испании. Это было бы актом поощрения. Затем я намёкнул бы на Польшу. Как вы видите - ничего компрометирующего, но достаточное, чтобы германское командование представило бы это Гитлеру.
К. - И всё?
Р. - Для начала ничего больше. Для дипломатии это уже много.
К. - Честно говоря, имея виду те цели, которые до сегодняшнего дня доминировали в Кремле, я не думаю, что кто-нибудь отважился бы советовать такую резкую перемену в политике. Вы себе представьте, Раковский, вот на основании всего того, что вы мне сказали. Это будет возможно убедить людей в Кремле, от которых зависит решение? Я, не смотря на то, что я ощущаю влияние вашей личности, ни на секунду не могу представить Советско-Германский пакт возможным.
Р. - Международные события неумолимо вынудят это…
К. - Но это будет потеря драгоценного времени. Подумайте над чем-нибудь конкретным, что я мог бы представить как доказательства вашей правоты и честности… В противном случае, я не смогу осмелиться предать эту информацию. Я должен буду зафиксировать наш разговор в точности, но это всё останется в архивах. 
Р. - Может быть, мне было бы возможным побеседовать с каким-нибудь очень важным лицом?
К. - Это могло быть реальным.
Р. - Но с кем?
К. - Это моё личное мнение, Раковский. Вы упомянули конкретных людей, больших финансистов. Если я правильно помню, вы упоминали конкретные лица, например, Шифф. Потом ещё другой, который приходил и разговаривал с Гитлером, насчёт финансирования его партии. Имеются же политики или люди с большим положением, которые принадлежат к «Ним» или как вы говорите, служат «Им». Кто-нибудь из таких мог бы помочь нам начать что-нибудь конкретное. Вы кого-нибудь знаете?
Р. - Я не думаю, что это необходимо. Подумайте: что вы будете обсуждать? Возможно, план, который я предложил, не так ли? Но зачем? В настоящий момент «Им» не надо ничего делать на этот счёт. «Их» миссия, это – «не делать». И по этой причине вы не сможете придти к соглашению относительно каких либо позитивных действий, и не сможете требовать их. 
К. - Если это и так, однако, должна же быть какая-то реальность, хотя бы и бессмысленная…, человек, персона, которая могла бы подтвердить действительность той власти, которую вы описываете как, «Они».
Р. - Я думаю, что я смогу вас удовлетворить, хотя я и уверен в бессмысленности этого. Я уже сказал вам, что я не знаю, кто работает на «Них». Но я имею уверения от человека, который должен их знать.
К. - От кого?
Р. - От Троцкого. От Троцкого я знаю, что один из «Них» был Вальтер Ратенау, который хорошо известен с Рапалло. Это был последний из «Них», который занимал политическую и социальную должность, потому что это был он, который разрушил экономическую блокаду СССР. Кроме этого, он был одним из богатейшим миллионеров, как и Лайонел Ротшильд. Я могу точно указать только на эти лица. Я могу назвать ещё больше людей, работа и личность которых указывают на принадлежность к «Ним». Но я не могу подтвердить, что эти люди или сами командуют, или кому они подчиняются.
К. - Назовите некоторых.
Р. - Как организации, это Банк “Kuhn.Loeb & Co.” с Уолл-Стрита. Этот банк принадлежит семьям Шиффа, Варбургов, Лёба и Куна. Я перечисляю эти семьи отдельно, но на самом деле они все породнёны между собой. Потом: Baruch, Frankfurter, Altschul, Cohen, Benjamin, Strauss, Steihardt, Blom, Roseman, Lippmann, Lehman, Dreifus, Lamont, Rothschild, Lord, Mandel, Morgenthau, Ezekiel, Lasky. Достаточно? Если бы я напряг свою память, то я назвал бы ещё. Но я повторяю, что я не знаю, кто из них точно принадлежит к ним, я не могу заверить это с точностью, поэтому я хотел бы избежать ответственности в данном случае. Но я уверен, что эти люди в любом случае вхожи к «Ним». Конечно, независимо от того принадлежит лицо к ним или нет, никто не получает никакого ответа - ответ будет только на основании фактов. «Они» всегда предпочитают такую тактику, и благодаря этому «Они» представляют собой силу, с которой приходится считаться. Например, если бы вы предпочли дипломатические инициативы, то тогда вам не обязательно искать личного контакта с «Ними». Необходимо строго ограничить свои планы, гипотезы, всё, что зависит от неопределённых факторов. И затем, только ждать.
К. - У меня нет под рукой картотеки, чтобы поверить все имена, какие вы только что назвали. Я так представляю, что все они находятся где-то очень далеко. Где?
Р. - Большинство - в США.
К. - Пожалуйста, вы должны понять, что если мы решаем действовать, то нам надо много времени. А дело срочное, и дело это срочное для вас, а не для нас, Раковский.
Р. - Для меня?
К. - Да, для вас. Вспомните, что ваш суд будет очень скоро. Я думаю, что можно без натяжки утверждать, что если у вас есть что сказать важное для Кремля, то это должно быть сказано до того как вы появитесь перед трибуналом. Для вас это решающий фактор. Я думаю, что это в ваших личных интересах предложить нам что-нибудь быстрее. Наиболее важно для вас доказать, что вы говорите абсолютную правду, и доказать вы это должны не за несколько недель, а за несколько дней. Я думаю, что если у вас получится, то я мог бы дать вам солидные гарантии того, что вам сохранят жизнь. В противном случае, я ни за что не отвечаю.
Р. - Ладно, я рискну. Вы не знаете, Дэвис сейчас в Москве? Да, посол Соединённых Штатов.
К. - Я думаю, да. Он должен был вернуться.
Р. - Только чрезвычайная ситуация даёт мне право, я так думаю, против правил, использовать официального агента.
К. - Отсюда мы можем сделать вывод, что американское правительство позади всего этого…
Р. - Позади – но не всего.
К. - Рузвельт?
Р. - Что я знаю? Я только могу делать выводы. У вас же мания политического шпионажа. Я могу, чтобы вас удовлетворить, сочинить целую историю. У меня более чем достаточно воображения, чтобы собрать настоящие факты и даты, чтобы было правдоподобно. Наиболее правдоподобны очевидные факты. Смотрите сами. Помните утро 24 октября 1929 года? Придёт время, когда для мировой (еврейской) революции этот день будет более значителен, чем октябрь 1917 года. В этот день, 24 октября, произошёл крах на Нью-Йоркской бирже, начало так называемой «Великой депрессии», а на самом деле – реальной революции. Четыре года президентства Гувера были годами настоящей предреволюционной подготовки. 12-15 миллионов участвовали в забастовках. В феврале 1933 года происходит последний удар этой революции – закрытие банков. Невозможно сделать более того, чем сделала финансовая мафия, чтобы сломать классический американский образ жизни и в экономическом отношении закабалить среднего американца, который был привязан к своему индустриальному базису. Это общеизвестно, даже в животном мире, что любое улучшение в экономике даёт всплеск паразитизма. А капитал – это один огромный паразит. Эта революция 1929 года в Америке преследовала своей целью дать ещё больше власти над деньгами тем, кто уже и так ими распоряжается. Хотя деньги - это власть, но до 1929 года эти люди действовали через деньги не прямо. Но после 1929 года эти люди пришли к власти в Америке непосредственно. Человек, посредством которого «Они» пришли к власти в Америке, был Франклин Рузвельт. Вы поняли? Запомните следующее: в этом 1929 году, первом году настоящей Американской революции, Троцкий в феврале покидает Россию, а крах наступает в Америке в октябре… Финансирование же Гитлера начинается в июле 1929 года. Вы по-прежнему настаиваете, что это всё несвязанные события?
Четыре года президентства Гувера были использованы для подготовки захвата власти как в Америке, так и параллельно в СССР. В Америке это было проделано с помощью финансовой революции, а в СССР это должно было быть сделано с помощью войны и последующего поражения. Ну что, хороший сценарий? Вы должны понимать, что исполнение плана такого масштабов требовало специально подготовленного человека, который мог бы использовать исполнительную власть США в «Их» целях. Этими людьми были Франклин и Элеанора Рузвельт.
К. - Сам Рузвельт принадлежит к «ним»?
Р. - Я не знаю, он один из «Них» или он только «Их» агент. Что вам ещё надо? Но я думаю, что Рузвельт полностью осознавал свою миссию. А действовал он добровольно или под угрозой? Я знаю только, что Рузвельт выполнил свою миссию полностью и в точности. Больше не спрашивайте, я всё равно не знаю.
К. - Если будет надо подойти к Дэвису, в какой форме это можно сделать?
Р. - В первую очередь вы должны найти личность, как «Барон». Он сам мог быть полезен, он ещё жив? 
К. - Я не знаю."
(Прим. проф. Столешникова: По всей видимости «Барон» - это Эдуард Эдуардович Эссен - это его партийная его кличка была «Барон». Высокого роста, стройный, с вьющимися белокурыми волосами, он и в самом деле мог сойти за какого-нибудь немецкого или шведского барона..."
Источник: Николай Евгеньевич Буренин. "ПАМЯТНЫЕ ГОДЫ". Воспоминания. Лениздат 1967).
Р. - Хорошо, человека подбирайте сами. Ваш делегат должен подать себя конфиденциально, и не умеренно, а как секретный оппозиционер. Разговор должен быть построен умно, учитывая ту противоречивую ситуацию, в которую ставят СССР капиталистические страны своим анти-национал-социалистическим союзом. Это заключение союза настоящих империалистов: Британии и Франции, против потенциальных империалистов: Германии и СССР. Цель словесных выражений в разговоре, это соединить фальшивую Советскую позицию с совершенно такой же фальшивой позицией Американской дипломатии. Они тоже вынуждены поддерживать колониальный империализм, для того, чтобы защитить демократию в Англии и Франции. Вам ясно, что вопрос должен быть поставлен на очень строгое логическое основание. После этого, будет уже легче сформулировать предположение насчёт действий. Первое: что ни СССР, ни США не заинтересованы в существовании Европейского империализма, и, таким образом вопрос сводится к вопросу о персональной гегемонии. То есть, идеологически и экономически, прямо или косвенно, Россия и Америка хотят разрушения системы старого Европейского Колониализма. США хотят этого даже в большей степени. Если Европа потеряет в новой войне всю свою силу, то, с исчезновением Европы как силы, Англия, не имея своих собственных сил, с первого дня останется ни с чем, и, весь центр тяжести англо-язычной Британской империи перейдёт на Соединённые Штаты. Это неизбежно и в политическом, и в экономическом смысле…
Анализируйте, что вы услышали в свете левого (еврейского) заговора, как можно было бы сказать, без того чтобы не вызвать шок у среднего американского буржуа. Дойдя до этого пункта, можно будет сделать перерыв на несколько дней. Затем, отметив реакцию, можно будет двигаться дальше. Теперь вперёд выйдет Гитлер. Здесь можно указывать на любую агрессию. Гитлер – агрессор, и это надо делать неподдающимся сомнению. И затем надо прейти к вопросу: какие совместные действия должны будут предприняты США и СССР в виду неизбежной войны меду империалистами? Ответом мог бы быть: нейтралитет. Опять можно спорить: да, нейтралитет, но это не зависит от желания одной стороны, но и от желания агрессора тоже. Гарантия нейтралитета может быть только тогда, когда агрессор не может атаковать, или ему это неблагоприятно. На это есть только один ответ: атака на агрессора или другое империалистическое государство. От этого легко уже прейти к выражению необходимости и моральности, для гарантии безопасности и к обоснованию необходимости провокации столкновения между империалистами, если эта война не возникнет по их собственным причинам. И если это будет принято хотя бы в теории, а это будет принято, то можно уже перейти к отработке конкретных действий, а это уже вопрос техники. 
Вот схема: 
1). Пакт с Гитлером, с целью разделения между нами (Германия и СССР) Чехословакии и Польши, (последнее лучше).
2). Гитлер согласится. Если он способен ради завоевания на блеф, то есть на захват чего-нибудь в союзе с СССР, то для него будет полная гарантия, что Англия с Францией уступят. Он не поверит их словесным угрозам, поскольку он знает, что те, кто хочет запугать военными угрозами, в то же самое время, пропагандируют разоружение, и их разоружение реальное.
3). Англия и Франция будут атаковать Гитлера, но не Сталина. Они будут объяснять людям, что хотя оба виноваты в агрессии и расчленении, но стратегические соображения вынуждают их разбить их по очереди, сначала Гитлера, а затем только Сталина.
К. - А они не будут и нас тоже обманывать правдой?
Р. - Но как? Разве Сталин не лишился свободы действий, для того чтобы существенно помочь Гитлеру? Разве не мы дали ему возможность продолжать войну между капиталистами до последнего человека и патрона? И поскольку истощённые Англия и Франция уже имеют достаточно внутренней революции, то она-то, революция, и получает возможность победы.
К. - Но если Гитлер добьётся быстрой победы? Или он, как Наполеон, мобилизует всю Европу для сражения с СССР?
Р. - Это вполне вероятно. Но тут вы забываете о существовании США. Вы упускаете самый сильный фактор, разве Америка не должна натурально помочь Англии и Франции? И в таком положении как Америка, она получает уникальную возможность затягивать войну до полного истощения сторон.
К. - А Япония? 
Р. - Разве для них не достаточно Китая? Пусть Сталин гарантирует им своё невмешательство. Японцы очень уважают самоубийство, но не в такой степени, чтобы одновременно атаковать СССР и Китай. У вас есть ещё возражения?
К. - Нет, если бы это зависело только от меня, я бы попробовал..., но вы верите, что «Их» делегат...?
Р. - Да, я верю. У меня не было случая говорить с ним, но заметьте одну деталь: о назначении Дэвиса стало известно в ноябре 1936 года (сразу после выборов). Мы должны предположить, что Рузвельт хотел послать его как можно скорее и, имея виду как раз это, начать подготовительные шаги. Мы все знаем, что официальная процедура назначения отнимает более двух месяцев. Я думаю, что о его назначении уже было договорено ещё в августе. А что было в августе? – Да, в августе были расстреляны Зиновьев и Каменев. Я готов поклясться, что назначение Дэвиса связано с новой стратегией «Их» по отношению к Сталину, именно после этого расстрела. Я просто уверен в этом на все сто процентов. С какой внутренней радостью должно быть Сталин наблюдал уничтожение своих врагов? Вы не знаете, он был на суде над Радеком?
К. - Да.
Р. - Вы его увидите. Поговорите с ним. Он ждёт этого уже несколько месяцев.
К. - Этой ночью мы должны закончить. Но прежде чем мы расстанемся, я должен знать нечто большее. Предположим, что всё это правда, и всё пройдёт успешно. «Они» выставят определённые условия. Подумайте, что это могут быть за условия?
Р. - Это не трудно предугадать. Первым условием будет прекращение ликвидации оппозиции (!), троцкистов, как вы называете. Затем, «Они» будут требовать установления определённых зон влияния, как я уже упомянул – границ, которые будут отделять формальный коммунизм от настоящего. И это есть наиболее важное условие. Конечно, будут взаимные уступки, во время того, как выполняется план. Вы будете видеть великий парадокс: как огромная толпа врагов, окружающая Сталина кинется к нему помогать; нет, они не профессиональные шпионы, и не простаки. Вы увидите появление влиятельных личностей на всех уровнях общества, в том числе и на очень высоких, которые будут помогать Сталину строить его формальный Коммунизм, а на самом деле приближать настоящий (еврейский) коммунизм. Вы меня понимаете?
К. - Немного. Это такая казуистика, которая окружает всё.
Р. - Если надо заканчивать, то что я могу сказать, чтобы вы поняли. Марксизм называли Гегельянским. На самом деле это не так. Гегельянский идеализм это популярное объяснение для людей натурального каббалистического мистицизма Баруха Спинозы. «Они», Финансовый Интернационал – все Спинозисты (Евреи)! 
Вернее будет, что Спинозизм – это «Ими» заказанная философия, которая есть обычный Иудаизм, но в современном изложении. Таким образом, что любой Гегельянец, на самом деле является Спинозистом а, следовательно, и Кабаллистом, и Иудеем. Поэтому все гегельянцы (гои), незаметно становятся спинозистами а, следовательно, и формальными иудеями; но являются ими только временно и ограниченно. Вопрос вообще не стоит так, как преподносится Марксизмом: что в результате уничтожения противоречий будет синтез. Это недопонимание идёт из каббалистической формулы: тезиз-антитезиз=синтез. Однако синтеза вообще не будет. В реальности, по правде, будет достижение внутренней цели, и субъективно и объективно уничтожение врагов иудейской революции. Вы не замечаете уже этого? В Москве - коммунизм, в Нью-Йорке - капитализм. Это как тезис и антитезис. В Москве субъективный коммунизм, а в Нью-Йорке объективный капитализм, а настоящая цель – «Они», Финансовый Интернационал с их еврейским диалектическим спинозизмом.

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Когда Раковского увели, «Гаврила Гаврилыч» некоторое время был погружён в себя. 
Я смотрел на него и не видел его. Мои собственные идеи и концепции потеряли всю почву и, в любом случае, были поколеблены.
- Что ты обо всё этом думаешь? – спросил «Гаврила Гаврилыч».
- Я не знаю, я не знаю, – отвечал я, и я говорил правду. Но я добавил: «Я думаю, что это удивительный человек, и если мы имеем дело с фальсификацией, то это высший класс. Он – гений в любом случае».

К. - Как результат, если мы будем иметь время, мы должны обменяться мнениями. Я всегда интересовался твоим мнением дилетанта, доктора. Но сейчас нам надо выработать программу. Мне ты нужен не как профессионал, а как приличный человек. Всё, что ты слышал в результате твоего особенного положения, может быть ничем, а может быть и тем, что по важности превышает всё остальное во много раз. Здесь умеренные оценки ни к чему. Ввиду этого, я хотел бы максимально ограничить число людей, которые знают об этом разговоре. Сейчас знают только я и ты. Сотрудник, обслуживающий магнитофон не знает французского языка. То, что мы не говорили по-русски, не было моим капризом. Короче, я буду благодарен тебе за перевод. Несколько часов поспи. Затем я скажу сотруднику, и он прокрутит тебе плёнку столько раз, сколько необходимо, чтобы перевести на русский и записать. Это будет трудная работа. Ты можешь использовать пишущую машинку и магнитофон включить на медленную скорость. Когда ты закончишь с французской версией, то я должен буду прочесть её. Несколько пояснений и замечаний я потом добавлю сам. Ты печатаешь на машинке?
Л. - Очень плохо и очень медленно, только двумя пальцами.
К. - Что-нибудь придумаем. Пожалуйста, делай ошибок как можно меньше.

«Гаврила Гаврилыч» позвал охранника. Мы договорились начать работу в 11 часов, а уже было почти семь. И мы разошлись поспать.
Меня вызвали ровно в 11.
«Гаврила Гаврилыч» сказал мне сделать две копии перевода. Я сделал три, и третью спрятал на себе. Я рисковал, а он уехал в Москву. Я не жалею, что я имел мужество сделать это.

  Х. Г. Раковский и Л. Д. Троцкий в 1924 году. Они были знакомы с 1903 года

Эпилог.

Как это теперь известно, Сталин последовал совету Раковского. Был пакт с Гитлером. И Мировая Война послужила интересам только Мировой (Еврейской) революции.

К. - Ты помнишь разговор с Раковским? Ты помнишь, что Раковский не был приговорён к расстрелу? Зная всё, что знаешь ты, товарищ Сталин посчитал, что будет мудрым попробовать этот столь неочевидный план. Никто ничем не рискует, но имеется шанс выйти сухим из воды. Если ты напряжёшь свою память, то ты поймешь несколько вещей.
Л. - Я довольно хорошо всё помню. Не забывай, что я это все слушал дважды, когда переводил. Могу я узнать, вам удалось что-нибудь прояснить насчёт тех людей, о которых Раковский говорил как «Они»?
К. - Для того, чтобы показать мою конфиденциальность в тебя, я скажу тебе, что нет! Мы не знаем, кто такие «Они» с уверенностью, но в последний момент много из того, о чём говорил Раковский, было подтверждено. Например, оказалось правдой, что Гитлер был финансирован Уолл-Стритскими банкирами. Всё остальное тоже правда. Те несколько месяцев, что я тебя не видел, я посвятил исследованию информации, предоставленной Раковским. Это правда, что я не сумел установить, кто есть «Они» конкретно, потому что тут антураж, состоящий из финансистов, политиков, учёных, и даже священнослужителей очень высокого ранга, власти и богатства, которые находятся на очень высоких местах. Они в основном промежуточные лица, и если оценивать их положение по результатам, то странно и необъяснимо, по крайней мере с обычной точки зрения, как результаты их деятельности совпадают с идеями коммунизма. И, конечно, с очень и очень специфическими коммунистическими идеями. Но давай оставим все эти моменты в сторону: относительно характера, очертаний и профиля; потому что, объективно, как сказал бы Раковский, они все, как и Сталин, слепо и ошибаясь, объективно строят Коммунизм.
Они последовали совету Раковского вплоть до буквы. Не было ничего конкретного, но никто ничего не отвергал, и не было демаршей. Наоборот, они продемонстрировали огромное внимание ко всему. Посол Дэвис осторожно намекнул на прошлые процессы троцкистов и даже пошёл ещё дальше и намекнул, что для общественного мнения в Америке было бы неплохо, если бы Раковский был бы оправдан. Дэвис был в курсе всех процессов в марте и был на них собственной персоной, это нормально. Мы только не разрешили ему брать с собой специалистов, чтобы он не обменялся информацией с обвиняемыми. Дэвис не профессиональный дипломат и не знает всей специальной техники. Он был вынужден наблюдать, пытаясь наладить контакт своим взглядом, как мы и думали. Мы думаем, что он поднял настроение у Раковского и Розенгольца. Раковский позднее подтвердил, что Дэвис проявил к процессам большой интерес, и Раковский обменялся с ним секретным масонским приветствием.

Был ещё один странный случай, который невозможно было подделать.
2 марта, на рассвете, некая таинственная и очень мощная радиостанция передала следующее сообщение, которое мы и получили: «АМНИСТИЯ, ИЛИ НАЦИСТКАЯ ОПАСТНОСТЬ БУДЕТ ВОЗРАСТАТЬ!»
Радиограмма была расшифрована в нашем посольстве в Лондоне. Вы понимаете, что это было сообщение очень большой важности!
Л. - И что, угроза была реальной?
К. - И ещё какой реальной! 12 марта судебные слушания закончились, и в 9 часов вечера суд удалился на совещание, и в этот же день 12 марта, в 5 часов 30 минут утра немецкие войска вошли в Австрию. Конечно, это была конкретная демонстрация силы! Что, нет? Или мы должны тупо пропустить все намёки Дэвиса, шифрограмму, совпадение введения войск в Австрию с приговором, а также молчание Европы, как будто она вовсе ни причём? Нет, хотя мы и не увидели «Их», но мы совершенно определённо слышали «Их» голос и поняли их язык.