Жизнь Виктора ничем не отличалась от жизни окружающих, точно такая же, как у его коллег по предприятию, точно такая же как у друзей детства, состоящая из стандартного набора событий, из похожих встреч с похожими людьми, одинаковыми привычками и пристрастиями, даже говорил он точно так же, как и все окружающие - щедро приправляя свою речь отборными сочными матами. А что тут было поделать, он работал на заводе и по другому там никто разговаривать не умел. 
К сорока пяти годам Виктор, давно уже разведённый и почти выплативший алименты начал задумываться, а не пора ли что-то поменять в жизни, перестать работать на кредиты, на чьи-то обязательства, а начать всё если не с начала, то с такого момента, откуда вела дорога во что-то счастливое, а не в тупик, в котором он оказался. 
Как выбраться из этого тупика он искал долго, не один и даже не два и не три года. Читал иногда литературу самых различных толков, но порой ловил себя на мысли, что в этих книгах если не одно и то же, то что-то очень похожее, а разницы добавляли лишь формулировки и использование другой терминологии. И в этом тоже был тупик, из которого тоже нужно было найти выход. 
Виктор даже обращался к экстрасенсам, но они лишь просили денег, и видимо состязались между собой кто больше запросит, он обращался к гадалкам, но они так умело могли рассказывать о будущем в общих и размытых фразах, совершенно без конкретики, что ему начинало казаться, что и гадалки между собой состязаются в том, кто выдаст больше пены. 
Однажды он даже попытался обратиться к бабушке, как называют старух со способностями, но не доехал, в машине почему-то закончился бензин, а когда он её заправил, тут же разрядился аккумулятор. Назначенное ему время пролетело мимо и Виктор смирился с фактом того, что и так называемая бабушка тоже не смогла ему помочь, хотя даже и не вникала в то, что он хотел у неё расспросить. 
После этого Виктор полгода ни к кому не обращался ни за какой помощью, не читал никакой литературы, и, тем более, не посещал никаких обществ, тайных или явных, где все как могли поддерживали друг друга, не забывая отчислять в кассу на общее дело установленные суммы и проценты. За эти полгода он неоднократно пытался отпустить бороду, но она ему не шла, старила его появившейся сединой, совсем запустил себя, углубился в депрессию и несколько раз чуть не срывался в такое состояние, в котором можно было только пьянствовать и тосковать непонятно по чему и неизвестно зачем. Но держался. Из последних сил, как мог, но держался. 
Однажды, почти в конце июня к нему подошёл старый знакомый из соседнего цеха Евгений. 
- Смотрю вот на тебя, Витёк, и удивляюсь,- заговорил он,- здоровый сильный мужик вроде бы, но что-то сдал ты за последнее время. Прям заметно сдал. У тебя всё хорошо? 
- Лучше некуда,- огрызнулся Виктор,- тебе-то какая разница? 
Само собой это не полная фраза, сказанная Виктором, а сокращённая примерно вполовину, в оригинале она была раскрашена непечатными словами, словно матрёшка узорами и имела несколько подтекстов, касающихся сексуальной ориентации и других подробностей личной жизни Евгения. 
- Ты смотри, если что, есть у меня телефончик одного человека,- не замечая потока нецензурщины и обидных слов в свой адрес продолжил Евгений,- может помочь. Брат двоюродный к нему обращался - не жалеет. 
- И что?- Спросил Виктор, хотя это только смысл фразы из семи слов, которые он произнёс, самым безобидным из которых были слова "какого?" и "брат". 
- Такого, что жизнь его очень быстро изменилась в лучшую сторону,- ответил Евгений,- теперь он дом себе достраивает, хотя собирался лет десять, но так и не собрался. 
- Как это?- удивление Виктора в этот раз действительно выразилось всего в два слова. 
- А вот так,- незамысловато подтвердил собственные слова Евгений,- дать тебе тебе телефон или подумаешь ещё? 
- Давай!- согласился Виктор. 
Номер телефона он тут же записал, но позвонил через пару дней, в пятницу вечером. К своему удивлению его пригласили на встречу на следующий же день в любое удобное время. Виктор объявил, что приедет к обеду. 
С утра Виктор зачем-то вымыл машину - купленную несколько лет назад по программе утилизации семёрку цвета крысиного демисезонного пальто, наверное хотел произвести впечатление, но разве удивишь сейчас кого-то таким автомобилем. А может быть просто решил, что на чистой машине ездить приятней. 
По указанному адресу на Малой улице МОПРа, его встретил бородач примерно такого же возраста, как и сам Виктор, пригласил в ограду частного дома, находящегося по этому адресу, подсказал, что фары лучше бы выключить, иначе мало ли что. Виктор выключил фары, причём сделал это молча, не задавая вопросов и не заостряя на этом никакого внимания. 
- Присаживайся,- бородач указал на скамейку внутри ограды, в дом не пригласил,- я тут занят немного, так что не обращай внимания, рассказывай. 
Только сейчас Виктор заметил, что на перекладине между сараем и столбом висела безголовая туша барана, которую освежёвывал бородач. Виктора немного замутило, он почувствовал, как к горлу что-то поднялось изнутри организма. 
Бородач оглянулся на гостя, усмехнулся и вынул из голенища кирзового сапога нож. 
- Ты внимания не обращай,- заговорил бородач,- брат должен вечером приехать с семьёй, вот я вчера вечером барана и купил в деревне неподалёку. Нет, не чернокнижник, просто свежая баранина вкуснее. 
Виктор вытаращил глаза на бородача, вслух свои предположения он не высказывал, но бородач очень чётко их развеял. 
- Года четыре уже пытаешься разобраться что к чему, говоришь?- не обращая внимания на Виктора и стягивая шкуру с барана спросил бородач. 
- Да я того... Не говорил даже,- растерялся Виктор, немного привстав со скамейки и поглядывая в сторону калитки. 
- Да не обращай внимания, говорю же,- продолжил бородач,- тебе не обязательно вслух говорить, что бы я тебя услышал. Да и вслух ты чаще говоришь так, что лучше бы молчал. 
Виктор обратно присел на скамейку, раскладывая по полочкам только что услышанное, почесал голову. 
- Я же бригадир слесарей, они не понимают по другому,- попытался оправдаться Виктор, начиная догадываться о чём идёт речь. 
- Что есть, то есть,- не поворачивая головы и продолжая заниматься бараньей тушей согласился бородач,- но они в этом не виноваты, их всю жизнь учили упрощать свою речь и делать её как можно примитивней, ими так проще управлять. Тем более, они же у тебя в основной массе пристрастны к алкоголю? 
- Чего?- переспросил Виктор, не понимая, что именно спросил бородач и не отрывая взгляда от тазика в который только что шлёпнулись бараньи кишки. 
- Бухают, говорю?- произнёс бородач не поворачиваясь к Виктору и орудуя ножом. 
- Угу,- согласился Виктор. 
- Ты вот что,- продолжил бородач,- зайди-ка лучше в сарай, там не страшно, и громко и отчётливо выматерись. Выдай всё, что только знаешь и когда-либо от кого-то слышал. Понял? 
- Угу,- снова согласился Виктор, подходя к двери сарая и не отрывая взгляда от бараньей туши, передние ноги которой уже были отчленены и сложены тут же, рядом, на расстеленном целлофане. 
Внутри сарая Виктор не увидел ничего странного или подозрительного, в углу стояла буржуйка, рядом с ней небольшая поленница дров, у стены стоял верстак с тисками и сверлильным станком, на стене над ним висели разнообразные инструменты. 
- Да ты посмелее там, не стесняйся,- послышался с улицы голос бородача. 
И Виктор тут же перестал стесняться и осмелел. Самый отборный и вычурный мат посыпался и полился из него, как из рога изобилия, если бы такой рог, наполненный нецензурщиной существовал. Виктор громоздил многоэтажные обороты и так лихо закручивал сюжеты своих матершинных миниатюр, что ему могли бы позавидовать лучшие комики страны, шутящие на те же самые темы, но ограниченные цензурой или её бледной тенью, до сих пор остающейся на телевидении и радио. Виктор посылал в такие неведомые дали своих несуществующих собеседников и так красочно и в ярких подробностях описывал их маршруты, что если бы это кто-то перенёс это на холст, то точно вошёл бы в историю мирового сюрреализма и был бы вписан в неё золотыми буквами, как величайший из Гениев. 
Так продолжалось около двадцати минут, иногда мутное от времени стекло единственного окошка в сарае начинало даже дребезжать, когда Виктор входил в раж. Наконец он выдохся и вышел наружу. 
- Полегчало?- спросил бородач. 
Туши барана уже не было, на целлофане лежало то, во что она была превращена ножом и умелыми действиями бородача - баранина. 
- Да!- выдохнул Виктор. 
- Тогда садись и слушай,- бородач снова показал на скамейку. 
Виктор присел и обратился во внимание, ему действительно полегчало, его отпустило, ему стало легче дышать и появился интерес к каждому слову, которое он мог услышать. 
- Баран и баранина тут действительно не при чём,- продолжил бородач,- это просто так совпало, не обращай никакого внимания на это. Тут видишь в чём дело... Твоё сознание, твой ум до сегодняшнего дня работал по одним из самым примитивным схемам из всех возможных - ты описывал свой окружающий мир и строил маршруты предстоящих событий в нём одними из самых негативных слов, которые только существуют. И более того, ты применял одни и те же слова и формулировки абсолютно ко всему без разбора. Ты управлял всем, что есть в твоей жизни одними и теми же органами, которые для этих целей абсолютно не предназначены, поэтому-то у тебя ничего толкового не происходило и не могло произойти. Ты же сразу подводил всё под один и тот же разрушительный знаменатель. То есть, что бы не появилось - тут же сдавал в утиль. Понимаешь меня? 
- Угу,- до неожиданно побледневшего от такой лежащей на поверхности и абсолютно очевидной истины Виктора дошло понимание всей картины в целом,- понимаю... Но как же, как? 
- Как этого не видят остальные?- переспросил бородач и продолжил не дожидаясь ответа,- да запросто, потому и не видят, что это очевидно, потому и не видят и не замечают, что их приучили это не видеть и не замечать. Кто? Да сам друг друга и приучили. Кому выгодно? Да тем, кому выгодно, что бы все были баранами. 
- Так получается, баран не случаен?- уточнил Виктор. 
- Случайности не случайны,- поправил его бородач и усмехнулся,- я и сам не думал о роли сегодняшнего барана в нашей встрече. Но раз уж он так хорошо попал в нужное время в нужное место, то чем тебе это не знак? И да, я не планировал встречаться сегодня с тобой, а баран в планах оказался гораздо раньше, так что всё нормально. И ещё... Ты больше не сможешь ругаться матом и говорить с его применением. 
- А как же я буду...- удивился Виктор. 
- Как ты будешь налаживать контакт с окружающими и особенно со слесарями?- бородач на секунду задумался,- первое время тяжеловато будет, не отрицаю этого, но со временем привыкнешь и ты сам, и к тебе привыкнут, так что не заморачивайся. 
Виктор задумался и ненадолго впал в прострацию, бородач молчал и не беспокоил его. Через пару минут он встал со скамейки, пожал бородачу руку и побрёл к калитке, за которой его ждало будущее, совершенно не похожее на прошлое и настоящее, Виктор понимал это. 
- Кто ты?- спросил Виктор на прощание. 
- Кто я - я знаю,- ответил бородач,- лучше задай этот вопрос сам себе и постарайся ответить на него как можно честнее. 
Виктор, стоя в открытой калитке лишь кивнул и вышел из ограды дома бородача. 
- Спасибо тебе, кто бы ты не был,- поблагодарил бородача Виктор и больше не оборачиваясь пошел к своей машине. 
*** 
Бородач оказался прав, первое время Виктор очень тяжело находил общий язык с окружающими, они не понимали его, а он с трудом подбирал подзабытые уже слова, красивые, информативные, понятные и совершенные. Из его и так немногочисленной бригады уволились два самых малограмотных и низкоквалифицированных сотрудника, когда остальные устали им переводить слова Виктора и доводить его мысли. В первую неделю работы в новом режиме цех, где работал Виктор, чуть не остановился по причине низкой производительности. Сначала хотели наказать мастера, потом начальника, потом всё же выяснили что к чему и самого Виктора вызвали сначала к главному инженеру, а потом и к директору, но называть его было не за что. Внезапно поумневший, чётко и ясно выражающий свои мысли Виктор стал неуязвим для любых подозрений и нападок с любой стороны. Ему это стало нравиться. 
Ещё через месяц в бригаде Виктора перестали пьянствовать, прогуливать, опаздывать, а через два месяца их всх разогнали, подчистую. Никому не нужны умные люди - баранами легче и выгоднее управлять. 
Виктор познакомился с очень красивой и умной женщиной, которая очень понравилась ему и это оказалось взаимным. Их встреча произошла не на улице, не в транспорте, не на автозаправочной станции или в магазине, как это бывало с Виктором раньше. Впервые он увидел её в библиотеке, куда стал захаживать, что бы разнообразить свой новый инструмент на все случаи жизни - язык, она сдавала книги, а во второй, судьбоносный раз, они встретились в театре, куда Виктор стал ходить, поняв, что перестав употреблять маты даже в мыслях, он уже не может смотреть телевизор, где вещание рассчитано в основном на тех, чьи сознания до сих пор разлагаются матом и повторением одного и того же негатива ежедневно, круглосуточно, триста шестьдесят пять дней в году. 
Кем был тот бородач, Виктор выяснять не стал, это стало незначительным и не важным. Гораздо важнее оказалось то, что он дал Виктору - чистоту мыслей, свободных от негатива, являющихся ключём к совершенно другой жизни, чего никто дать не мог, как бы себя не называл и в чём бы не ручался, пытаясь продать свои услуги. Теперь Виктор счастлив и уравновешен. И такого состояния может достичь каждый. Это очень просто - стоит лишь задать себе очень простой вопрос - кто я? ответить на него максимально честно и правдиво, и само собой описывая свой собственный окружающий мир не изображать сюрреалистично, используя самые негативные и разрушительные слова.