Святитель Игнатий Брянчанинов (Слово о смерти):

В некотором женском монастыре жила при игумении ее племянница, прекрасная собою, по наружности и неукоризненного поведения. Все сестры любовались и назидались ее ангеловидностию и необыкновенною скромностью. Она скончалась.

Ее похоронили торжественно, в твердой уверенности, что чистая душа ее воспарила в райские обители. Огорченная разлукою с нею, игумения предавалась непрестанной молитве, усиливая эту молитву постом и бдением, и просила Господа, чтоб Он открыл ей, какой небесной славы удостоилась ее племянница в лике блаженствующих девственниц?

Однажды, когда игуменья, в келейной тишине преполовляющейся ночи, стояла на молитве, внезапно расступилась земля под ее ногами и клокочущая огненная лава потекла пред взорами молившейся.

Вне себя от испуга, она взглянула в открывшуюся пред нею пропасть – и видит среди адского пламени свою племянницу.

«Боже мой! – отчаянно воскликнула она. – Тебя ли вижу я?» – «Да», – со страшным стоном произнесла погибшая. – «За что ж это? – с горестью и участием спросила старица. – Я надеялась видеть тебя в райской славе, в ликах ангельских, среди непорочных агниц Христовых, а ты… За что это?» – «Горе мне окаянной! – простонала мучившаяся. – Я сама виною вечной моей смерти в этом пламени, непрестанно пожирающем, но не уничтожающем меня. Ты хотела видеть меня – и Бог открыл тебе тайну моего положения». – «За что ж это?» – снова сквозь слезы спросила игумения. – «За то, – отвечала мучившаяся, – что я в виду вашем казалась девственницею, непорочным ангелом, а на самом деле была не то. Я не осквернила себя плотским грехом, но мои мысли, мои тайные желания и преступные мечты свели меня в геенну. При непорочности моего девического тела, я не умела сохранить в непорочности мою душу, мои мысли и движения сердечные, и за это я предана муке. По неосторожности моей я питала в себе чувство сердечной привязанности к одному юноше, услаждалась в моих мыслях и мечтах представлением его прекрасного вида и соединением с ним, и, понимая, что это грех, совестилась открыться в нем духовнику при исповеди. Следствием порочного услаждения нечистыми мыслями и мечтаниями было то, что по кончине моей святые Ангелы возгнушались мною и оставили меня в руках демонов. И вот теперь я горю в геенском пламени, вечно буду гореть и никогда, никогда не сгорю, нет конца мучению для отверженных небом!»

Сказав это, несчастная застонала – застонала, заскрежетала зубами и, подхваченная пылающею лавою, скрылась со всем видением от взоров игумении.

Утешительна повесть о смерти праведников, поучительно и душеспасительно сказание о том, с каким сокрушением и смирением сердца они приготовлялись к ней, с каким святым страхом они встречали ее. Некоторому Отцу, за чистоту его жизни, Бог не отказывал ни в каком его прошении.

Старец однажды пожелал видеть разлучение с телом души грешника и души праведника. Приведенный рукою Божиею в некоторый город, он остановился при его вратах, в монастыре, в котором жил имевший громкое имя затворник. Затворник в то время был болен и ожидал смерти. Старец увидел, что делается большое приготовление восковых свеч и лампад для затворника, как бы ради его Господь подавал хлеб и воду городу и спасал его.

Граждане говорили между собою: «Если скончается затворник, то мы все погибнем разом».

Между тем настал час его кончины; старец увидел адского приставника с огненным трезубцем в руке, нисшедшего на затворника и услышал глас: «Как эта душа не успокоила Меня в себе ни единого часа, так и ты без милосердия исторгни ее».

Адский приставник вонзил огненный трезубец в сердце затворника и, промучив его несколько часов, извлек его душу. После этого старец вступил в город, где нашел некоторого больного странника, лежащего на улице. Некому было послужить этому страннику: старец пробыл с ним день.

Когда настал час его успения, старец увидел, что Архангелы Михаил и Гавриил низошли за его душою. Один сел по правую, другой по левую сторону странника, и начали упрашивать душу его, чтоб она вышла. Она не хотела оставить тела и не выходила. Тогда Гавриил сказал Михаилу: «Возьмем душу и пойдем». Михаил отвечал: «Нам повелено Господом взять ее без болезни, не можем употребить насилия». Вслед за сими словами Михаил воскликнул громким голосом: «Господи! что повелишь о этой душе? она не повинуется нам и не хочет выйти». И пришел ему глас: «Вот! Я посылаю Давида с Псалтырью и певцов Божиих Иерусалима Небесного, чтоб душа, услышав псалмопение и гласы их, вышла».

Они низошли и окружили душу, воспевая гимны: тогда она вышла на руки к Михаилу, и принята была с радостию[74]. Кто не подивится Божией любви и милосердию к роду человеческому? К несчастию, к величайшему несчастию, мы с ожесточением отталкиваем все милости Божии и с безумным ослеплением становимся в ряды слуг и поклонников врага Божия и врага нашего.

Эти примеры говорят о том, что не только от видимых добрых дел или от веры зависит, кто будет при нашей смерти, но и от того, какие у нас были явные и тайные дела, мысли и образы в нашем сердце, а также, какие страсти нами владели.

Инок Агапий (Грешников спасение, ч.2, гл.7):

«Некая женщина совершила смертный грех и не осмеливалась никак его исповедовать — от позора и безобразия содеянного. Она творила другие добродетели: давала милостыню, постилась, бодрствовала, молилась и исповедовала другие грехи, и причащалась Божественных Тайн, думая, что найдет милость у Бога, и Он ей простит скрытый грех за остальные ее доброделания. Когда она тяжело заболела, то исповедала все другие грехи, но тот великий грех несчастная женщина не дерзнула исповедовать даже при смерти. Она только плакала по невежеству и, причастившись Божественных Тайн, скончалась.

Через много дней одна из ее дочерей молилась в комнате. Вдруг ощутила такое зловоние, что не могла стоять, так ей было дурно. Она стала бегать по дому, чтобы понять, откуда идет запах. Тут она видит над кроватью тень столь безобразную и страшнейшую, что уже не могла устоять на ногах, но пала на землю и стала звать Господа Христа и Его Матерь на помощь. Тут из тени изошел голос: «Не бойся дочь, я — твоя жалкая мать». После этих слов девушка набралась смелости. Она встала и сказала: «Как это возможно, о мати моя, что ты столь зловонна и безобразна, хотя ты была столь добродетельна?» — Та отвечает: «Помнишь, как я тебе сказала однажды, что совершила смертный грех? И что я никогда не исповедовала его никакому духовнику из-за стыда перед содеянным? За тот грех я осуждена на вечное мучение и буду истязаться нескончаемо, — и мне не дают пользы другие добрые дела, которые я содеяла». Девочка говорит: «Но могу ли я тебе помочь? Я заплачу священникам, они будут служить заупокойные службы, я раздам много денег на бедных и на монастыри. Может быть, ты найдешь прощение?» — Мать ответила: «Нет в аду покаяния. Когда у меня было время, я не исправилась по невежеству, хотя это не требовало большого труда; а теперь, что бы ты ни делала, пользы не будет. Тотчас, как я отделилась от тела, меня схватили лукавые бесы и представили на Судище Христовом. Христос посмотрел на меня страшным оком и отвернул лик от меня, сказав громогласным и страшным голосом: «Иди от меня, проклятая, в нескончаемую геенну». И тотчас я оказалась в глубине мучения. Итак, больше нет ради меня милости. Единственно, чтобы вам, живым, быть примером, — для этого Судия разрешил мне появиться сейчас, дабы ты возвестила всем мою муку, да убережетесь вы потерпеть то, что я терплю. Скажи своему брату, чтобы он исправил свой образ жизни. И ты оставь краску лица и наряды. Красками ты все равно не сделаешь лицо благовидным, а многие женщины по одной только этой причине преданы мучению. Если ты и меня не послушаешь, то тотчас станешь моей спутницей в том мрачном и безрадостном месте. Это я тебе сказала, чтобы не увеличилась моя скорбь, когда я увижу, что и вы будете мучиться со мной в геенне».

Когда девушка все услышала, она стала задавать разные вопросы об адском мучении. Мать не ответила на них, а произнесла: «Я только это должна была тебе сказать, и не спрашивай меня о большем». Тут же она исчезла как ветер, а в комнате осталось такое зловоние, что в нее никто больше не мог входить.

Девочка поставила кровать в другом месте и много дней лежала в немощи от страха и трепета пред видением. Она позвала своего духовника, Серафима из Болоний, и подробно рассказала ему бывшее. Так оно стало известно во всем городе и было записано в книге, чтобы потомки читали и тщательно хранили себя, — дабы не попасть в такую же опасность.

В другом городке была некая благородная и богатая женщина. Она совершила позорнейшее беззаконие и не сказала о нем никому из духовников из-за стыда за содеянное — как бы не узнал кто. В один из дней в город зашел некий чужестранный иеромонах вместе с послушником, они шли на поклонение Гробу Господню.

Когда женщина увидела их в церкви, что они совершают праздничную службу, ей пришло на ум исповедовать все ему, потому что он чужестранец и ее не знает. Она пошла в исповедальню и сказала ему грехи. Но когда она желала сказать о том величайшем беззаконии, то, по содействию диавола, на нее напал такой стыд, что она покраснела и не смогла ничего сказать.

А послушник иеромонаха был человеком простым и добродетельным. Он стоял и издали видел, как с каждым грехом из уст женщины выходит змея. После всего он увидел большую змею. Она трижды показывала свою голову, чтобы выйти из уст, но затем опять уползала внутрь и не выходила. Тогда и другие змеи, которые вышли прежде, вновь вошли в ее уста, — потому что она не сказала о том беззаконии.

Духовник прочел разрешительную молитву и двинулся в путь. Но послушник рассказал ему видение. Духовник тогда понял, в чем дело, и тотчас вернулся назад, чтобы объявить видение женщине и подвигнуть ее рассказать и о другом беззаконии.

Когда они вошли к ней в дом, нашли ее мертвой. Оплакав ее, совершили моление, да откроет Господь, что стало с ее душой.

Вот они видят, что она сидит на страшном драконе, а две другие змеи обвили ее и причиняют ни с чем несравнимую боль. Она говорит им: «Я — нечестивая женщина, которая исповедовалась сегодня. Так как я не сказала одно совершенное мной беззаконие, то Судия предал меня на умерщвление дракону. Я буду вечно мучиться в нескончаемом аду. Теперь у меня, бедной, нет вовсе надежды на спасение». Сказав это, она стала невидима.

Другая подобная история. Жил некий царь в Италии. У него была дочь благоговейная и добродетельная — она делала многие милостыни и искренне заботилась о бедных. Она попросила отца отпустить ее, чтобы стать монахиней. Но от великой любви к ней отец не желал с ней разлучиться. Он сообщил об этом римскому папе (это происходило еще до отпадения Западной Церкви от чистоты Православия), а ей посоветовал для большей пользы оставаться дома и совершать лучше великие благие дела, чем стать монахиней и приносить пользу только самой себе. Девочка осталась против своей воли, чтобы не быть непослушной отцу, жила, как и прежде, добродетельно.

Но коварный змей не выносил видеть такие деяния девушки. Он стал бороться с ней плотски. Она полюбила красивого юношу, слугу царя.

Диавол столь сражался с ней, что победил ее, и она впала в грех с этим юношей. Вскоре она поняла, что ждет дитя. Она так скорбела, что хотела покончить с собой от стыда, чтобы никто из людей не услышал о деле. Но затем поверила предложению одной служившей ей старухи. Старуха дала ей яд, который умертвил плод. Поэтому никто не узнал о случившемся. Только она скорбела и была теснима этими двумя грехами.

Царь, увидев, сколь она несчастна, подумал, что она скорбит из-за того, что он не пустил ее в монахини, и спросил ее, не желает ли она постричься. Она, услышав об этом, обрадовалась. Он поместил ее в славный монастырь, где она постриглась и соблюдала непоколебимо весь чин монашеского жительства. Никто ее не видел смеющейся, болтающей, и когда посетить ее приходили родственницы и женщины из дворца, или другие княгини, или даже сам царь, она, перемолвившись с ними несколькими короткими словами и поблагодарив их, уходила в келлию. Там она плакала о своих беззакониях, о которых она, несчастная, никогда не говорила духовнику,- то есть о блуде и убийстве. Только наедине плакала она о них ко Господу, прося прощения. Затем она умерла, исповедовав все другие грехи и причастившись Божественных Тайн.

Через тридцать дней она явилась в видении игуменье и сказала, что находится в мучении. Та спросила, как такое возможно, если она была столь добродетельна, благоговейна и ревностна. Она говорит: «Я совершила два великих греха, которые не исповедовала духовнику по невежеству, думая, что достаточно плакать о них Христу, и Он осудил меня поэтому навек, — а другие благодеяния мне бесполезны.

Убережемся скрывать грех! Лучше здесь немного постыдиться, чем навечно иметь позор и нескончаемую смерть. Ибо здесь ты скажешь это только одному человеку, который никому не проговорится, даже если ему будут рубить голову, а там ты будешь выставлена на всеобщий и страшный позор».