Чудеса святых царственных мучеников

«Зло, которое в мире, будет еще сильней, но не зло победит, а любовь»

«Передай всем: почему вы мне не молитесь?»
Царь-мученик Николай Второй

Государь Николай II спас мне жизнь
Это случилось 30 лет тому назад. В этот период я осталась без жилья, без работы, и единственное место, где меня ждали – вечернее отделение ВУЗа. Мне было невыносимо тяжело. Я не помню, что именно в то время предпринимала, но я не сидела сложа руки, и, тем не менее, все оставалось без изменений.

И вот однажды в поисках работы я оказалась на платформе Савеловского вокзала. Купила билет на электричку, стояла и ждала. К перрону медленно-медленно двигался поезд. И вдруг мне неожиданно пришла в голову мысль: брошусь под поезд, и все проблемы будут решены.

Следом за ней вторая мысль: как моя бедная мама переживет, и переживет ли вообще сообщение о моей гибели. И только в мыслях я помянула маму, тут же на правом плече

почувствовала чью-то руку и обернулась. Передо мной стоял военный в старенькой гимнастерке, она была такая старая, изношенная, чувствовались невидимые заплаточки, но такая чистая – неземной чистоты. На меня смотрели большие, ясные, безконечно добрые, всепрощающие глаза…

Строгим голосом он сказал: «Жизнь тебе дана Богом, Бог ее у тебя и отнимет». Слова эти вызвали шок. Я повернула голову, прямо передо мной открылись двери электрички. Я повернула голову назад, никого не было. Тогда я конечно не узнала, кто это мог быть. Мне было непонятно, откуда этот человек знает о моем решении.

Я не поехала на этой электричке, но прошла несколько вагонов, спрашивая, не видел ли кто военного. Я искала его на вокзале, на перроне долго ждала – вдруг сейчас появится, и я у него спрошу, откуда он знает о моем намерении.
Только когда прошло много времени, я поняла, что не увижу его, и успокоилась.

Помню еще, что на гимнастерке были погоны, выцветшие, со следами на местах, где были прикреплены знаки отличия. Но более всего меня потрясла печаль в глазах и чистота гимнастерки. Еще выправка офицерская – долго я высматривала в Москве военного с такой выправкой, но тщетно.
В течение одной недели все мои проблемы решились настолько легко, насколько неразрешимыми они казались до этой встречи. Учеба, работа, замужество, рождение сына постепенно отодвигали остроту этой встречи, но увиденное вошло в мою жизнь навсегда.
По прошествии двадцати лет я тяжело заболела – рак третий степени.

Мне сделали операцию, три месяца облучали, сделали химеотерапию. Сын заканчивал девятый класс, а дочке было восемь лет. Мне не давала покоя мысль, что моя девочка, нуждающаяся во мне, останется одна. Мы уехали с девочкой отдыхать в санаторий на весенние каникулы. Я встала на лыжи и упала. Как мы плакали тогда с дочкой!

Рано утром я пошла в храм, подошла к иконе Божией Матери «Семистрельная» и стала просить: «Царица Небесная, Пресвятая Владычице, не ради меня, а ради дочери моей испроси даровать мне жизнь, продли ее…» И на меня словно посыпались тысячи тоненьких серебряных стрел… Я стояла и плакала, на душе было так спокойно и легко.
Вернувшись в Москву, я как-то раз шла по переходу станции метро «Площадь Ногина», где продавались настенные календари с изображением династии Романовых. Я прошла мимо, потом вернулась и купила два календаря.

Придя домой, один тут же прикрепила на стену. Вдруг неожиданно для себя я увидела того военного, который стоял передо мной на платформе Савеловского вокзала двадцать лет назад. Это был Царь-батюшка. Он смотрел на меня с неизреченным человеколюбием, вопрошая, как так можно?
Болезнь моя, слава Богу, осталась позади. Как на кинопленке прошла передо мной вся моя жизнь, я как бы вернулась на двадцать лет назад и пошла в храм мученика Иоанна Воина на метро «Октябрьская».

Через восемь лет хождения в храм Господь даровал мне духовного отца. Все это произошло, вне всякого сомнения, по молитвам Царя-батюшки. Я иногда задаю себе вопрос, сколько же он вывел людей на дорогу жизни к Богу.

Михайлова Марина Анатольевна, медицинский работник
Пятый сборник «Чудеса Царственных Мучеников»

* * * * * *
Марина Каменева, учащаяся средней школы № 27 г. Подольска, чудесным заступничеством Царских детей была избавлена от хулиганского нападения.

Марина давно почитает Царственных Мучеников. У нее много книг и разных документов, связанных с ними. Особенно она почитает Великую Княжну Анастасию. По соседству с Мариной жили три парня: Владимир, Игорь и Тимофей. Лет было им около двадцати. Самостоятельные молодые люди ездили на дорогих машинах. Владимир, их главарь, выступал в шоу в ночных клубах… Надо сказать, что прадед этого Владимира, был царским офицером, казаком, который служил в Царском Селе.

Сам Владимир родился в Екатеринбурге, рядом с Ипатьевским домом. Бабушка его с давних пор почитала Царственных Мучеников. В доме у них было много старых фотографий, он, поэтому, знал по именам всех Царских детей.
Началось все с того, что эти молодые люди стали без конца звонить по телефону, надоедать знакомой Марины, Галине Александровне. Она работает в храме и тоже очень почитает Царственных Мучеников. Свою старшую дочь назвала в честь Великой Княжны Ольги. Один из этих парней был немой.

Он мычал в трубку, что производило особенно жуткое впечатление. Однажды Марина видела, как они на улице набирали номер Галины Александровны и мычали, и сообщила об этом в милицию. Когда главарь узнал про милицию, то сильно обозлился. Потом им удалось узнать, что это Марина про них сообщила. Тогда в очередной звонок они заявили: «Мы ее возьмем в заложницы». Начали ее выслеживать, хотели обезчестить.

Позже Игорь рассказывал Марине, как однажды он и Тимофей подстерегали ее около дома, когда она шла в школу: «Хотели уже затащить тебя в машину. Вдруг ты выходишь из подъезда, а вокруг тебя четыре девушки и сзади мальчик, одеты как-то не по-современному…»

Потом Владимир их спрашивает: «Почему до сих пор не привезли?» – «Да мы не можем, все около нее какие-то девчонки крутятся… Шла одна, а вышла из дома – с ней еще четверо. И одеты как-то не по-нашему». Другой раз ее подстерегали, когда она шла на спевку в храм: то же самое…
И вот однажды они приходят в школу. Рассказывает Марина: «Я так испугалась: что же мне делать? Душа ушла в пятки. Сначала попыталась скрыться, думала: может они уйдут. Но нет: выхожу, чтобы идти на следующий урок, смотрю – стоят. С такими самодовольными лицами…

И вдруг что-то меняется… У них на голове буквально волосы поднялись: смотрят на меня испуганными глазами… Я прохожу к кабинету истории, на секунду задерживаюсь и смотрю на них, что же будет дальше. А они бегут и кричат: «Да, да, мы больше не будем».
Я прихожу домой, рассказываю все маме, как они приходили, чтобы что-то мне сделать, а потом испугались чего-то и убежали. Мама говорит: «Кто бы это мог быть?

Может святитель Николай или Ангел Хранитель» (когда все это началось, мама особенно молилась святителю Николаю). На следующий день, возвращаясь из школы, Марина встречает одного из них, Игоря. Говорит ему: «Пойди сюда, мне надо с тобой поговорить.

Что вы хотели от меня, что произошло в школе?» В ответ: «Я не знаю… Влад говорит, что это Царские дети, а мы все никак не можем понять, как это может быть…»

Дальше он рассказал: «Мы стояли и ждали тебя на третьем этаже. И вдруг, откуда ни возьмись, появляются четыре девушки, а с ними мальчик. Девушки одеты во все белое, а мальчик в военной форме. Пока ты шла дальше, они подходят к нам: старшая (Ольга) ко мне, а младшая (Анастасия) – к Владу. Старшая мне говорит: «До каких пор вы будете изводить эту семью? Прекратите сейчас же!» У меня волосы дыбом встали, а у Влада потом проседь на висках появилась».

Потом Марина встречалась с Владимиром. Он говорит, что когда Анастасия подошла к нему, и он увидел ее вплотную, то ощутил что-то неземное. Великая Княжна сказала: «Прекратите преследовать эту девочку, если вы ей что-нибудь сделаете, вам будет плохо, очень плохо». Тут они и побежали.

А потом когда обернулись все Царские дети стояли в ряд, а Цесаревич Алексей держал в руках меч. Это было накануне праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы в 1997 году.

В тот же вечер эти ребята поехали в храм. Владимир нашел иеромонаха, который стал его духовным отцом. Один из них впоследствии ушел в монастырь. 4 апреля 1998 года

Пятый сборник «Чудеса Царственных Мучеников»

* * * * * *

Царскую Семью я почитаю с 1993 года, а весной 1998 года со мной случилось следующее. Я жил тогда в Москве с женой и дочерью. Так получилось, что я впал в грех и, будучи человеком развращенным, стал в этом грехе укореняться. И вот однажды ночью снится мне сон. Стою я один, в огромной темной комнате, одна из стен которой из необыкновенно чистого золотого света. Свет этот стоит стеной, и, не ослепляя глаза, и нисколько не освещая абсолютный мрак вокруг меня.

Я заранее знаю, что за этой стеной есть комната, которая вся пронизана этим светом. Вдруг из этой стены выходят три человека, которых я сразу узнаю. Они именно таковы, какими их изображают на иконах: святитель Николай Мирликийский – в центре, по левую руку от него – преподобный Сергий Радонежский, по правую – Император Николай II в форме полковника, но без головного убора.

Святитель Николай, отделившись от них, подходит ко мне. Даже сейчас, спустя полтора года, мне отчетливо помнится все: и тот стыд, и страх, который сковал меня, отчего я и рухнул ему в ноги.

Дальше произошло следующее. Он, постояв надо мною немного, как бы о чем-то размышляя, вдруг резко развернулся на 180 градусов и стал удаляться от меня. Желая его удержать, я вцепился в полы его облачения, но был, очевидно, не тяжелее пушинки, поскольку Святитель шел без напряжения, спокойной ровной походкой, хотя я волочился за ним по полу.

Он хотел и вовсе уйти, но вдруг Император и преподобный Сергий, преградив ему дорогу, стали что-то тихо говорить ему. Это продолжалось некоторое время, за которое я успел понять, что они говорят ему обо мне, в чем-то его убеждая.

Святитель Николай слушал молча, и когда они умолкли, повернулся ко мне лицом. Я уже был рядом – я стоял на коленях и весь в слезах каялся в том, что творил. Я не мог говорить из-за рыданий, которые сотрясали меня, и повторял лишь многократное: «Прости!» Он, возложив на мою голову епитрахиль, прочел разрешительную молитву, после чего три небожителя вошли в море света и стали невидимы для меня. Последним уходил Император…
Я не запомнил лица преподобного Сергия, наверное, из-за того, что он был безстрастен, невозмутим. Святитель Николай был грозен – это присутствовало и ощущалось во всем: в жестах, походке, во взгляде. Он был крайне недоволен мной и сердит на меня.

Но Император… Нет, он не улыбался; это нельзя назвать улыбкой. Это лицо сияло такой пронизывающей любовью, дышало такой чистотой и радостью, что никогда и нигде за свои 38 лет, ни у одного земного человека я не видал. Забыл упомянуть, что перед самым уходом святой Николай Чудотворец погрозил мне пальцем и что-то сказал.

К сожалению я не запомнил, что именно, но что-то вроде: «Не смей больше!» или «Смотри у меня!» Но, поверьте, легче было перенести любую угрозу или бурю негодования и гнева, чем выдержать на себе взгляд Императора, в котором не было ни тени упрека, а только бездна любви! Я проснулся от собственного плача, была глубокая ночь.
В самое ближайшее время я исповедался и причастился.

Для меня истинность сна очевидна – обличение греха, вразумление, увещание оставить греховную жизнь и указание на необходимость исповеди. Кроме того, я свидетельствую о том, что эта встреча, если так можно выразиться, оставила глубокий след в моей душе и в значительной степени повлияла на мою духовную жизнь.

Отсюда очевидно проистекает и ясно осознается святость и самого Государя Николая II: не может грешник соприсутствовать таким двум столпам святости, какими являются преподобный Сергий и святитель Николай. Кроме того, не может человек грешный со дерзновением заступаться за грешника, как то сделал Император, когда вместе с преподобным Сергием остановил Николая Чудотворца. Царь Николай, по меньшей мере, равнославен тем, с кем он явился ко мне грешному. Он преподобный среди преподобных, и Чудотворец среди Чудотворцев.

Пятый сборник «Чудеса Царственных Мучеников», Студентов Анатолий, пос. Кудиново, Калужская область

* * * * * *

У меня в келье не было иконы Царя-мученика, и я не придавал этому значения, считал, что достаточно только в душе почитания и покаянного чувства, но Господь судил иначе.

Во время встречи с духовным чадом, одержимым бесом, при моей встрече с ней бес стал говорить: «Царь Николай находится перед очами Божиими, как я сижу перед тобой, и молится за всех – за Русь, а у тебя, нерадивого монаха, даже иконы в келье нет, хотя Царь молится за тебя». И в этот момент мы заметили, как начала благоухать у меня в руках и источать миро частица надгробного креста схиигумена Амфилохия Почаевского. Вот такое назидание послал Господь мне грешному.

Пятый сборник «Чудеса Царственных Мучеников», иером. Петр (Голубенков)

* * * * * *
Я, Николай Владимирович Блохин,

находясь в здравом уме и твердой памяти, заявляю, что со мной произошло чудо исцеления от табакокурения перед Чудотворной иконой Святых Царственных Мучеников, а также душевное обновление. В тот день я не знал, куда меня везут в машине, знал только, что игумен Агафон, иерей Петр и послушник Сергий Свято-Николо-Тихонова монастыря едут к некому Георгию. Едва оказавшись в его квартире, я был ошеломлен волнами благоухания; ничего подобного мое обоняние никогда не слышало.

Я не мог предположить, что такое существует. В горле ощущалось физическое воздействие этого уже для меня не аромата, а чего-то невозможно высшего, что словами определить не могу. Через мое горло шли выжигающие, но не опаляющие зерна-вспышки. И от их выжигания чего-то во мне – было и страшно и сладостно одновременно.

Я человек скептический, не экзальтированный, с недоверием относящийся к рассказам о современных чудесах. В рассказчиках подозреваю прелестников. Но тут передо мной было чудо. Насыщенность благоуханием была огромна, сверхъестественна, будто миро было разлито по комнате. И только тут я увидел икону и услышал, что именно она начала обновляться и кровоточить во время Крестного хода в Москве 17 июля 1998 года. Обновленной я ее не видел.

Передо мной икона сияла всеми красками радуги, и в течение часа, что я перед ней находился, ее красочность зримо усилилась. Особенно ярче стал ореол святости вокруг головы Царевны Татьяны, и в этот же час на ее лице появилась еще одна струйка крови.
Главное же, что душу мою перед этой иконой совершенно неожиданно для меня вывернуло так, как никогда в жизни. Я стоял на коленях, лицом в пол, и рыдал столь обильными слезами, что становилось еще страшней.

Слезу из меня вышибить невозможно, за всю мою сознательную жизнь я не плакал ни разу (мне 52 года), не плакал при смерти и похоронах моего 18-летнего сына (только что минуло 40 дней). И то, что из меня вырвалось тогда, не было просто слезами и рыданием. Это Святые Царственные Мученики всей Семьей выжигали во мне скверну, это был ответ моего грешного нутра на дуновение из Царства Небесного.

Я не давал никаких обетов по поводу бросания курить и бросать не собирался, ибо просто осознавал невозможность этого, безсилие своей воли и уже органическую тягу к дыму. Все это в одночасье было выжжено Чудотворной иконой. Это чудо равносильно тому, как если бы у меня появился третий глаз или еще одна рука выросла.

Я не спрашивал, почему и за что такое чудо, ибо все Высшей Силой нам дается ни за что; но теперь я твердо уверен, что те, кто изображен на иконе, являются подлинно Святыми, и дальнейшее промедление в их прославлении буду считать своим личным грехом и буду делать все возможное, чтобы промедление сие упразднить, ибо теперь явно чувствую и знаю, что затягивание и всяческие юления – есть гниль богоборческая, хула на Духа Святого, которая не прощается; да не будет этого со всеми нами. Готов свидетельствовать перед Крестом и Святым Евангелием.

Николай Владимирович Блохин, писатель, 24 августа 1998 года

* * * * * *
Великая Княжна Мария

Каждый год я непременно хворала пневмонией. И так продолжалось не год и не два, а лет десять. Я уже была замужем, а моей дорогой незабвенной бабушки уже не было на этом свете. Попав в очередной раз на сквозняк, на сей раз весной, я сильно расхворалась, но долго переносила недуг на ногах, пока не свалилась.

Был день рождения Императора Новомученика, 19 мая. В моем дневнике этот день подчеркнут. К моему горю, дома я была совершенно одна, муж в командировке, родные далеко, помочь некому. А помощь была нужна, потому что я даже не могла встать на звонок в дверях. На меня наваливалось что-то неживое, смертное и страшное.

Я слабела духом и сдавалась, знобило. Хотелось пить. Утром мне стало полегче, я очнулась, пахло сиренью, за окном распевали птицы, жара не было почти. Поверх одеяла я была накрыта чем-то. Офицерская старинная шинель с орлами! Господи! Откуда?!

В кресле сидела девочка лет 17 и читала тихонько чудным грудным голосом акафист святителю Николаю по тетрадке, которую я тотчас узнала (когда-то семилетней девочкой я переписывала этот акафист по просьбе моей бабушки, монахини в миру, в отдельную тетрадку для какой-то болящей тетеньки). «Брежу!» – испугалась я.

Девочки этой не знаю. И никто, даже ленинградская племянница, если бы и приехала, читать бы акафист, да еще вслух с распевом, не сумела бы. И произношение у этой незнакомки несовременное, а как у бабушки, «ч» и «щ» произносит по-петербургски.

Конечно, это я брежу! Но почему-то спрашиваю: «Откуда такая странная шинель?» «Папина» – ответила она – «А ты кто?» – «Мария», – «Какая?» – «Сестра милосердия».
Я смотрела на круглое лицо с большими серыми глазами, что-то достойное и кроткое в облике. Платье простое, светло-голубое. И ветка сирени в вазе свежая.
«Дай мне попить»,– Она подошла ко мне с чашкой теплого молока. Я спросила: «Это что, мой бред?» – «Достоевский сказал, что нет бреда и нет безумия. Просто иногда в чрезвычайных обстоятельствах люди видят и другой мир».

Я выпила молоко, теплое, вкусное. «Ты сегодня выздоровеешь окончательно. Папа сказал. Сегодня у него день рождения, а послезавтра именины. Это тебе от него в подарок. А я посижу с тобой. Хочешь, еще почитаю службу?» – «Нет! Почитай что-нибудь другое, светское, веселое, а потом службу…» Чудный голос, переливаясь с низких воркующих нот в хрустальную высоту, читал мне смешной рассказ о молоденькой дамочке с кружевным зонтиком и юбке с оборочками.

Чехов? Я никак не могла вспомнить такого рассказа. И вот только уже в 90-е годы, когда появились книги Н. Тэффи, я узнала этот рассказ! Рассказ закончился. Просить читать еще я почему-то больше не смела, я как-то поверила в свою милосердную гостью. Она встала. У меня в изголовье всегда висели и висят бабушкины иконы Спасителя и Матери Божьей.

Девочка встала перед иконами, встала и я на колени в постели: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, спаси и помилуй нас, грешных. Пресвятая Богородице, спаси нас».
Потом я уснула и проснулась здоровой и свежей. В комнате я была одна. Но ветка сирени, которой у меня до болезни не было, благоухала. И лампадка горела, хотя я ее не зажигала.

Но самое невероятное и драгоценное доказательство, что я, худая и грешная, удостоилась посещения оттуда, были бабушкины четки! Четки оказались висящими на иконе Спасителя. И это те самые четки, с которыми бабушка была положена в гроб и похоронена. Кисточка на кресте четок из зеленого гаруса была истлевшая, но сами четки даже не рассыпались. С четками с тех пор я не расстаюсь.

Рассказывать тогда об этом я никому не стала, меня бы сочли сумасшедшей, но все мои близкие и батюшка мне поверили и помолились со мной. Болезнь же моя прошла безследно. И я свято верю, что это по молитвам моей бабушки я была исцелена таким чудесным образом.

Она всегда чтила святителя Николая Чудотворца и Царственных Новомучеников. Дважды мы ездили с ней в паломничество в тогдашний Свердловск к дому Ипатьевых.

Нина Карташева

* * * * * *

В ночь на 12 июня я увидел сон духовного содержания. Мне снилось, что я стою в нашем кафедральном соборе. Собор переполнен нарядно одетыми людьми – наверное, несколько тысяч человек. На амвоне митрополит не наш правящий архиерей благочестивый и стойкий в вере Владыка Агафангел, а какой-то незнакомый, молодой, холеный бойко произносит проповедь – некое демократическое словоблудие.

Он говорит: «Настало время очищения и всеобщего покаяния. Тысячелетие Русская Православная Церковь шла ошибочным путем, способствовала угнетению человеческой личности, служила изуверским нецивилизованным режимам. Из-за нее мы были изолированы от мировой цивилизации, от единой мировой религии.

Теперь мы все должны покаяться в этом, принести достойные плоды покаяния и решительно идти вместе с другими народами единственно верной и спасительной дорогой прогресса, гуманизма, демократии и общечеловеческих ценностей. Покаяние надо начинать с малого. Вот этот храм прошлого века – яркое свидетельство отсталости нашей церкви, ее преступлений; он не отвечает важнейшим требованиям мировой религии.

Разрушим же его до основания, а затем в три дня возведем на его месте новое современное здание, отвечающее лучшим мировым стандартам!» Я начинаю кричать: «Люди, не слушайте его! Это пособник антихриста!» Все окружающие начинают шикать на меня: «Как ты смеешь мешать митрополиту говорить! Ты что, больше владыки знаешь?»

К митрополиту: «Правильно, владыко! Разрушим до основания! Благословите, высокопреосвященнейший владыко!» Подъезжают стенобитные машины, и красавец-собор превращается в груду камней…

Тотчас темнеет небо, поднимается ураганный ветер, начинается дождь со снегом. Испуганные люди жмутся друг ко другу и спрашивают «митрополита», стоящего среди развалин: «Владыко, скоро праздник Покрова – где мы будем праздновать его?»

В ответ митрополит начинает страшно по-сатанински хохотать. От этого хохота рушатся окрестные дома… Митрополит становится на четвереньки и на глазах превращается в какого-то страшного зверя с огненными очами. Плачут люди, весь воздух наполнен рыданиями и стенаниями. Содрогается земля, огромные волны моря поглощают Одессу…

Было ощущение, что все происходит совершенно наяву. Перед глазами черное небо, черное бушующее море. На поверхности воды вокруг меня люди. Непроглядная тьма, не понятно, что делать, куда плыть…

И вдруг где-то далеко на юго-востоке, показывается россыпь золотых огоньков – точно океанский лайнер. Огоньки приближаются, увеличиваются, и становится ясно, что это наш Свято-Успенский монастырь на Большом Фонтане. Врата монастыря открыты и из них стройными рядами выходит множество иноков.

Все они с зажженными свечами несут Касперовскую Икону (покровительницу Новороссии). Слышится дивное пение. Иноки спускаются навстречу нам. В первом ряду я вижу давно почивших и погребенных на монастырском кладбище архиепископа Иннокентия и схиигумена Кукшу… Рядом с ними – ныне живущие – архимандрит Алексей, игумен Евфимий, игумен Иона и другие иноки…
Я из последних сил борюсь с волнами, задыхаюсь, чувствую, что сейчас погибну и начинаю взывать: «Царю-Мучениче Николае, моли Господа спастися нам, грешным!»

Сразу становится легче, и я вижу, как стоящий на берегу преподобный Кукша ободрительно кивает мне и благословляет меня.

Валерий Дорохов
На следующий день после прочтения письма В.Дорохова в Троице-Сергиевой Лавре ко мне подошел незнакомый семинарист и передал для нашего храма частицы мощей только что прославленных святителя Иннокентия, преподобного Кукши и преподобного Ионы Одесских. В этом я видел еще одно подтверждение подлинности видения.

Пятый сборник «Чудеса Царственных Мучеников», прот. Александр Шаргунов

* * * * * *
Уголь греха русского народа

Вскоре после революции 1917 года митрополиту Московскому Макарию, беззаконно удаленному с кафедры Временным правительством, мужу поистине «яко единому от древних», было видение. «Вижу я»,– так рассказывает он,– «поле, по тропинке идет Спаситель. Я – за Ним, и все твержу: «Господи, иду за Тобой!» – А Он, оборачиваясь ко мне, все отвечает: «Иди за Мной!» Наконец, подошли мы к громадной арке, разукрашенной цветами.

На пороге арки Спаситель обернулся ко мне и вновь сказал: «Иди за Мной!» и вошел в чудный сад, а я остался на пороге и проснулся. Заснувши вскоре, я вижу себя стоящим в той же арке, а за нею со Спасителем стоит Государь Николай Александрович. Спаситель говорит Государю: «Видишь, в Моих руках две чаши. Вот эта – горькая, для твоего народа, а другая сладкая для тебя». Государь падает на колени и долго молит Господа дать ему выпить горькую чашу вместо его народа.

Господь долго не соглашался, а Государь все неотступно молил. Тогда Спаситель вынул из горькой чаши большой раскаленный уголь и положил его Государю на ладонь. Государь начал перекладывать уголь с ладони на ладонь и в то же время телом стал просветляться, пока не стал весь пресветлый, как светлый дух. На этом я опять проснулся. Заснув вторично, я вижу громадное поле, покрытое цветами.

Стоит среди поля Государь, окруженный множеством народа, и своими руками раздает ему манну. Незримый голос в это время говорит: «Государь взял вину русского народа на себя, и русский народ прощен».

В чем тайна силы молитвы Государя? В вере в Господа и в любви к врагам. Не за эту ли веру Сын Божий обещал такую силу молитвы, которая может двигать горами? И сегодня мы снова и снова размышляем о последнем напоминании святого Царя: «Зло, которое в мире, будет еще сильней, но не зло победит, а любовь».

* * * * * *

Вскоре после прославления Русской Православной Церковью святых Новомучеников и Исповедников Российских один соучастник этого торжества в сонном видении видел Государя в великой небесной славе. Ему было сказано, что у Бога на Небе Государь стоит первым после равноапостольного князя Владимира – крестителя и просветителя всего русского народа. Было сказано и то, что Государь по-прежнему любит Россию и заботится о ее благе и о благе всех тех, кто делает добро для своей Родины, что Государыня и Дочери оказывают помощь нуждающимся, скорбящим и страждущим точно так же, как и раньше они в миру это делали во время Первой мировой войны (см. биографию архиепископа Леонтия Чилийского).

* * * * * *

9 февраля 1997 года, в день памяти святых Новомучеников и Исповедников Российских, отошла ко Господу старица схимонахиня Маргарита, последняя из Дивеевских сестер, подвизавшихся в обители до ее закрытия. Когда усопшую вместе с почившей почти одновременно с ней монахиней Ольгой переносили из Рождественского храма в Троицкий собор через монастырские ворота, на небе над облаками были видны два восьмиконечных креста.

Многим была известна высота ее духовной жизни. Именно через нее Промыслу Божию было угодно, несмотря на все бури, через которые проходила ее жизнь, сохранить и передать для всей нашей Церкви кровать, рукавицы, вериги, поручи, епитрахиль, чугунок, в котором и сейчас для паломников сушатся сухарики, и другие драгоценные святыни преподобного Серафима.

Перед смертью она долго и тяжело болела, находясь в полузабытьи. «Ровно за месяц до кончины, 9 января», – рассказывает инокиня Екатерина Чернышева, ухаживавшая за матушкой, – «на третий день Рождества Христова, матушка Маргарита пришла в себя и в сильном волнении произнесла: «Опять я в Дивеево, а то была в Арзамасе и еще там была – и она показала на небо. – Я видела на небе Царя Николая, он там в великой славе, все к нему подходят, кланяются и просят прощения». Матушка добавила: «Он и раньше ко мне приходил, это было в году, когда праздновалось тысячелетие Крещения Руси, в Вертьянове».

* * * * * *
Новый Николай Угодник

Как известно, русские православные люди особо почитают святого Николая Чудотворца, которого чаще именуют Николаем Угодником. Некоторые ветхие старушки иных святых и не знают, порой путая образ Спасителя с ликом святого Николая Чудотворца.

Однажды, в пору современных притеснений, а было это в последние годы коммунистического ига, одна богомольная старушка во время поста молилась в храме святому Николаю Угоднику о спасении России.

И вот, в какой-то момент перед ее глазами разостлался как бы туман, в дымке которого явились ей двое. Впереди шел святой Николай Чудотворец и вел за руку Государя Николая Александровича.

Обратившись к молящейся, святой Николай Чудотворец сказал: «Почто просишь меня? У России ныне есть заступник, его и моли!» – и, указав на Государя, добавил: «Вот новый Николай Угодник, благоверный Царь-мученик, святой молитвенник за Россию и за русский народ».

* * * * * *

Почему вы мне не молитесь?

Будучи православным христианином много лет, о судьбе Царственных Мучеников я не размышлял. В праздник Покрова Пресвятой Богородицы в 1986 году, после вечерней службы вернувшись в свою комнату в большой коммунальной московской квартире, я помолился, готовясь причаститься Святых Христовых Таин. Вычитав положенное правило, я прочел акафист Пресвятой Богородице в честь Ее чудотворного образа «Скоропослушница», особо чтимого мною.

Было уже далеко за полночь, когда я лег спать, стараясь не прекращать молитвенно обращаться к Матери Божией.
Неожиданно в тонком сне свет лампадки перед иконой Пресвятой Богородицы засиял все сильнее и сильнее, так что осветил всю комнату. Я увидел перед собой Царя-мученика Николая Александровича. Государь был в полевой форме офицера русской армии защитного цвета, на гимнастерке погоны полковника, на голове фуражка с довольно высокой тульей.

Сняв фуражку, Государь пригласил меня сесть к столу. Чувство, испытанное мною, объяснить очень трудно. Мой отец, кадровый боевой офицер, летчик-истребитель, участник Финской кампании и Великой Отечественной войны, умер на 43-м году жизни, когда мне было всего четыре года. И, увидев Государя, я испытал необыкновенное чувство его отеческой любви ко мне. Именно отеческой.

При этом мое сердце исполнилось сыновней любви к Государю. Вспоминая это чувство, я ясно понимаю, что та отеческая любовь Государя, которую я ощутил, направлена не только ко мне, но и ко всем, кто к нему обращается. И было ясное осознание, что при земной жизни Государь питал эту любовь ко всем своим подданным.

Это чувство лучше всего можно объяснить лишь словами «Царь-батюшка», а иначе выразить невозможно. Я понимаю, что это может показаться несколько высокопарным, но точнее выразить и передать это необыкновенное чувство не могу. Голубые ясные глаза Государя меня поразили необычайной любовью и добротой. Они лучились теплой любовью и вниманием, необыкновенной отеческой добротой и заботой.

Такой любви и таких глаз мне не приходилось встречать ни у одного человека. И при этом была совершенная уверенность, что эта необыкновенная отеческая любовь и доброта была свойственна Государю при его земной жизни.
Присев за стол вместе с Государем, я удостоился довольно длительной беседы, большая часть которой в настоящее время сокрыта от меня. Но отчетливо запомнил слова Царя-мученика: «Передай всем: почему вы мне не молитесь?»

Затем в беседе я спросил Государя (смысл своих слов и ответ Царя-мученика я передаю, насколько смог запомнить): «Ведь это очень тяжко и страшно погибать, когда при тебе убивают твоих детей?» На это Государь ответил: «Это в вашем земном разумении очень тяжко. На самом деле это – мгновение, и мы все вместе предстали перед Христом».

От этих слов я ощутил необыкновенное утешение и как бы увидел всю Царскую Семью в теплом белом сиянии, в белоснежных одеждах. Но вслед за этим Государь дал мне понять, что на самом деле все происходило гораздо страшнее, чем мы себе представляем.

Причем знание об этом заключалось не в каких-то определенных словах и подробностях, и передать его я не могу. Но сердце мое охватила необычайная скорбь и сострадание. Очнулся я на подушке, обильно омоченной слезами, и слезы продолжали литься из моих глаз. Свет лампады становился все спокойнее. Я стал на колени перед иконой Пресвятой Богородицы и долго молился о святых Царственных Мучениках.

На следующий день своей родной сестре и всем знакомым я сказал, что все слухи, распространяемые о Государе, все, что о нем говорят – ложь. У меня появилась совершенно ясная и глубокая любовь к Царю Николаю Александровичу как к очень близкому и родному, при этом было твердое чувство, что я знаю его так, как только можно знать и любить очень и очень близкого человека, знаю гораздо лучше и глубже, чем многих из тех, с кем общался и дружил годами.

И, несмотря на то, что я в жизни встречал много прекрасных, благородных и добрых людей, мне не встречались люди, равные Государю душевной красотой и благородством. Еще раз желаю подтвердить, что испытываю твердую уверенность в том, что эти качества были присущи Царю-мученику Николаю Александровичу при его земной жизни.

С тех пор мне легко говорить о Царственных Мучениках с православными людьми, но, встречаясь с противниками святости Государя, я испытываю боль и неловкость, как будто говоришь о близком человеке с чужими людьми. Поэтому со временем я не всем, а лишь близким по духу стал передавать слова Государя: «Почему вы мне не молитесь?» Хотя, возможно, в этом есть некоторая моя вина. После моего рассказа Людмила В., работавшая в то время в Издательском отделе Московской Патриархии, усомнилась в моем утверждении, что таких необыкновенных, небесной доброты глаз я не встречал ни у кого на земле.

Она о своем сомнении никому не сказала, но на следующий день была на Литургии в Донском монастыре. На проповеди старенький игумен Даниил неожиданно, хотя не было никакого повода, стал говорить о Царе-мученике.

И произнес: «А глаза у него были такие, каких на земле ни у кого нет!» И, взглянув пристально на Людмилу, добавил: «Да, да! Ни у кого на земле нет!» Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матере, святых Царственных Мучеников и всех святых помилуй нас! Аминь.

Виктор Саулкин, иконописец, г. Москва

* * * * * *
Чудеса в Сербии

И еще один известный рассказ о чуде, явленном в Сербии. 30 марта 1930 года была опубликована в сербских газетах телеграмма, что православные жители города Лесковац в Сербии обратились к Синоду Православной Сербской Церкви с просьбой поднять вопрос о причислении к лику святых покойного русского Государя Императора Николая II, бывшего не только самым гуманным и чистым сердцем правителем русского народа, но и погибшего славною мученической смертью.

В сербской печати еще в 1925 году появилось описание того, как одной пожилой сербке, у которой на войне двух сыновей убили, а один – без вести пропал, считавшей последнего тоже убитым, однажды, после горячей молитвы за всех, погибших в минувшую войну, было видение.

Бедная мать заснула и увидела во сне Императора Николая II, сказавшего ей, что сын ее жив и находится в России, где он вместе с двумя убитыми своими братьями боролся за славянское дело. «Ты не умрешь,– сказал русский Царь,– пока не увидишь своего сына».
Вскоре после этого вещего сна старушка получила известие, что сын ее жив, и через несколько месяцев после того она, счастливая, обнимала его живым и здоровым, прибывшим из России на родину.

Этот случай чудесного явления во сне покойного и горячо любимого сербами русского Императора Николая II разошелся по всей Сербии и передавался из уст в уста. В сербский Синод начали поступать со всех сторон сведения о том, как горячо сербский народ, особенно простой, любит покойного русского Императора и почитает его святым.
11 августа 1927 года в газетах в Белграде появилось извещение под заглавием «Лик Императора Николая II в сербском монастыре святого Наума, что на Охридском озере».

Это сообщение гласило: «Русский художник и академик живописи Колесников был приглашен для росписи нового храма в древнем сербском монастыре святого Наума, причем ему была предоставлена полная свобода творческой работы в украшении внутреннего купола и стен. Исполняя эту работу, художник задумал написать на стенах храма лики пятнадцати святых, размещенных в пятнадцати овалах.

Четырнадцать ликов были написаны сразу же, а место пятнадцатого долго оставалось пустым, так как какое-то необъяснимое чувство заставляло Колесникова повременить. Однажды в сумерках Колесников вошел в храм. Внизу было темно, и только купол прорезывался лучами заходящего солнца. Как потом рассказывал сам Колесников, в этот момент в храме была чарующая игра света и теней.

Все кругом казалось неземным и особенным. В этот момент художник увидел, что оставленный им незаполненный чистый овал ожил, и из него, как из рамы, глядел скорбный лик Императора Николая II. Пораженный чудесным явлением мученически убиенного русского Государя, художник некоторое время стоял, как вкопанный, охваченный каким-то оцепенением.

Далее, как описывает сам Колесников, под влиянием молитвенного порыва он приставил к овалу лестницу и, не нанося углем контуры чудного лика, одними кистями начал прокладку. Колесников не мог спать всю ночь, и едва забрезжил свет, он пошел в храм и, при первых утренних лучах солнца, уже сидел наверху лестницы, работая с таким жаром, как никогда.

Как пишет сам Колесников: «Я писал без фотографии. В свое время я несколько раз видел покойного Государя, давая ему объяснения на выставках. Образ его запечатлелся в моей памяти.

Я закончил свою работу, и этот портрет-икону снабдил надписью: Всероссийский Император Николай II, принявший мученический венец за благоденствие и счастье славянства».
Вскоре в монастырь приехал командующий войсками Битольского военного округа генерал Ростич.

Посетив храм, он долго смотрел на написанный Колесниковым лик покойного Государя, и по щекам его текли слезы. Затем, обратившись к художнику, он тихо промолвил: «Для нас, сербов, это есть и будет самый великий, самый почитаемый из всех святых».

Этот случай, равно как и видение старой сербки, объясняет нам, почему жители города Лесковац в своем прошении Синоду говорят, что они ставят покойного русского Государя Императора наравне с сербскими народными святыми – Симеоном, Лазарем, Стефаном и другими. Кроме приведенных случаев о явлениях покойного Государя отдельным лицам в Сербии, имеется сказание, что ежегодно в ночь накануне убиения Государя и его семьи, русский Император появляется в кафедральном соборе в Белграде, где молится перед иконой святого Саввы за сербский народ. Затем, согласно этому сказанию, он пешком идет в главный штаб и там проверяет состояние сербской армии. Это сказание широко распространилось среди офицеров и солдат сербской армии.

источник