Жил когда-то в Советском Союзе, а потом просто в Украине прекрасный фантаст: Владимир Савченко. Электрик-электронщик по образованию, он затрагивал в своих произведениях темы, весьма слабо или совсем не связанные с электроникой. Например, возможность существования сознания независимо от тела или, что уж вообще с полупроводниками не вяжется – проблемы радиоактивности и нейтринного излучения.

Я бы не сказал, что его произведения так же шедевральны в литературном плане стиля, как у Толстого, Куприна или Стругацких. Аркадий Стругаций, кстати, был его рецензентом.  Савченко писал замечательно, читается легко и с интересом, но стилистически стоит – и весьма твёрдо – в ряду лишь по-настоящему талантливых, но не гениальных писателей. И это очень огорчительно. Не только и не столько для меня и для того, кто его прочитал и читает – а для всего остального мира, который незнаком с его идеями. Имей он через свои произведения известность, сравнимую с признанными классиками жанра, возможно, мы сегодня жили бы в совершенно ином мире.

Впрочем, всё по порядку, насколько это возможно.

В 1965 году Владимир Савченко написал повесть-пьесу «Новое оружие». Выбранный им жанр для этого произведения был крайне невыгоден для чтения: ну сами подумайте, кто любит читать пьесы, состоящие из диалогов и описаний обстановки с пояснениями действий актёров? Мы любим это смотреть, а не читать. На сцене или на экране.

Возможно, Савченко рассчитывал на экранизацию этой постановки – но её тематика в то время отсекала всякую вероятность такого поворота дел. Учёные, шпионы, министры, студенты, полковники… Ведущие научные споры. Вся интрига сценария и сами диалоги могли заинтересовать лишь академика или МНС, которые не особенно любят ходить на спектакли. Ради них ставить спектакль или снимать кино?

Ну, и полная статичность действия: всё происходит в помещениях, в кабинетах или кафе, никакой тебе стрельбы с погонями, любовных сцен, драк и другого оживляжа. В общем, «Новое оружие» было обречено на провал ещё на стадии выбора автором жанра исполнения.

А вот что содержится в «Новом оружии»? Если прочесть внимательно, или просто с пониманием – то ахнешь. Идея Савченко, который совсем не физик-ядерщик и не атомарщик, и не спец по элементарным частицам, ничуть не уступает идеям Нильса Бора, Резерфорда, Кюри и прочих корифеев мысли в этой области. Очень простая мысль, кстати, которую проглядели даже Эйнштейн с Оппенгеймером. И даже Курчатов не задумался об этом…

В общем, все создатели атомных бомб и реакторов, обуздавших энергию атома, и научившихся управлять ядерными реакциями, так и не задались главным, в общем-то, вопросом в этой области:

ПОЧЕМУ РАСПАДАЮТСЯ АТОМЫ?

Собственно, именно распад атома и порождает радиоактивность, с помощью которой человечество получает используемую им ядерную энергию. Природная, естественная радиоактивность элементов таблицы Менделеева в наше время считается величиной постоянной. Константой. Для каждого изотопа определён период т.н. полураспада – то есть времени, за которое половина изотопов распадается на какие-то другие элементы. Скажем, килограмм урана-235 ровно за 710 миллионов лет превратится в слиток сплава, в котором будет половина того же 235-го изотопа, а вторая половина – из всяких других элементов, на которые может развалиться ядро, состоящее из 235 протонов и нейтронов. В основном – свинец, торий-231, но будет и цинк-30, и гадолиний-64… Всего учёные насчитали около 300 различных вариантов изотопов разных элементов – продуктов деления.

Но на что бы не разлагался первоначальный изотоп – ровно половина его атомов развалится за строго определённое время. Если ничто не вмешается, конечно.

На основе этого явления созданы самые точные и непогрешимые часы в мире – атомные часы. Полураспад – это очень, очень точная и постоянная штука…

Все исследователи-атомщики с 30-х гг. ХХ века это знали, как отче наш. Но никто из них, повторюсь, не задался вопросом: а что заставляет атом делиться? Этот атом, какой бы он ни был, существует почти столько же, сколько существует Вселенная. По крайней мере, сама Вселенная приобрела привычные и понятные нам свойства и качества именно тогда, когда появились атомы.

И вот, пробыв в состоянии того же урана-235 чёрт-те сколько миллиардов лет и никак не меняясь, атом вдруг, ни с того, ни с сего – крак! – и разваливается на части. А другой такой же атом, существующий рядом с ним, бок о бок, столько же времени, никак не кракает. Нет, он тоже кракнет, и тоже с выделением энергии – но не сегодня. А попозже. Может быть, через секунду, а может быть – через миллион лет. Или через миллиард. Никто не знает.

Самое интересное в этой атомной истории – каждую единицу времени во Вселенной распадается строго определённое, ОДИНАКОВОЕ число атомов! Несмотря на то, что никто не может предсказать судьбу отдельного атома. Если он не набит в атомную бомбу или не помещён в реактор, конечно.

Нужно заметить, что в абсолютной непогрешимости периодов атомного полураспада у Владимира Ивановича, ближе к концу ХХ века, появились большие сомнения, но это уже другая, не менее интересная тема.

И тут возникает пара вопросов, вполне естественных для трёхлетнего ребёнка, но, видимо, непредставимых для академиков. А знаете, какая разница между психически нормальным ребёнком и психически нормальным академиком?

Ребёнок никогда не удовлетворится ответом «потому, что!» - ему нужно докопаться до причины. А вот для академика объяснение причины постоянства и даже самого явления атомного распада упирается в трактовку явления полураспада. «Атомы распадаются потому, что в природе есть явление распада, а каждый элемент имеет свой период полураспада, строго определённый для каждого изотопа каждого элемента!».

Всё, академику этого достаточно. Как и веруну с Библией, которая подтверждает истинность Библии цитатами из Библии. А мы-то думали, что у академиков научное мышление… Настоящее научное мышление у детей. И, как оказалось, у Владимира Савченко.

В общем, в «Новом оружии» он поставил этот вопрос ребром. И выдвинул теоретическое предположение: за явление естественной радиоактивности отвечает некое излучение, возможно, частицы нейтрино, весьма равномерно распределённые по вселенной. Именно взаимодействие кванта такого излучения или частицы с определённым изотопом атома делает его ядро неустойчивым и заставляет кракнуть. Но если этого кванта или частицы нет – любой уже существующий изотоп будет не менее устойчив, чем любой другой, самый нерадиоактивный изотоп.

Вполне разумное, естественное предположение, пусть теоретически, но при этом полностью объясняющее радиоактивность элементов нашего мира. И Нильс Бор, наверное, оценил бы его по достоинству. Но, как настоящий учёный, а не академик, Савченко пошёл дальше. Ведь ему интересно было написать фантастическую повесть-пьесу, а не защищать диссертацию или докторскую степень по этой теме.

Он предположил, что это излучение – или что это там такое? – можно обнаружить, вычислить, и разобраться, как им управлять. Так же, как люди в своё время обнаружили и разобрались со всем, что не обнаруживалось никак, ибо было неуловимым, невидимым, непонятным. С кислородом, например. С электричеством. Или с микроорганизмами. Или с силой притяжения.

Неуловимое излучение или невесомая частица, непонятным пока нам образом делающие ядро атома неустойчивым – это, конечно, посложнее, чем разглядеть даже на кончике пера тот же атом или планету в поясе Койпера. Но ведь и времена у нас – не левенгуковские! И всё, что нужно на самом деле человечеству, чтобы решить такого рода задачи, это две вещи: осознать их и ощутить потребность в их решении.

Для ощущения этой самой потребности, как правило, нужно понимание выгоды занятия подобным делом. Строительство первой ветряной или водяной мельницы, наверное, никогда бы не началось, не сообрази мельник все преимущества механического вращения жерновов силами природы. А что может дать миру людей разработка теории Савченко?

Там же, в «Новом оружии», он даёт ответ: как минимум – устранение самой возможности атомной войны. Контроль над излучением, влияющего на радиоактивность, даёт в перспективе возможность контролировать любую радиоактивность в любых масштабах. То есть – у противника могут быть самые ужасные атомные бомбы, но они окажутся совершенно бесполезными болванками. С помощью «излучения Савченко» в них можно навсегда погасить даже надежду на любую неустойчивость ядер.

А можно и наоборот: добиться радиоактивности в любом изотопе, бывшим абсолютно устойчивым до воздействия этим эффектом. Что подразумевает не только и не столько атомные взрывы алюминиевых скороварок домохозяек и чугуниевых радиаторов парового отопления в Вашингтоне по нажатию кнопки из Москвы или Пхеньяна, но – неиссякаемые источники атомной энергии для Земли. Создание абсолютно безопасных реакторов любых габаритов, своего рода вечных батареек из чего угодно – хоть из огрызка яблока.

В перспективе, земляне смогут не просто выйти в Солнечную Систему для её освоения (имея неограниченные запасы энергии в микрообъёмах, это как раз плюнуть), но окажутся способны даже гасить или зажигать звёзды. Или, к примеру, управлять температурой ядер планет. Зачем оно надо, спросите вы? Да хоть бы для освоения Марса: он давно остыл, и даже лишился магнитного поля. Его железное ядро уже миллиард лет не жидкое, как у Земли. Чтобы включить магнитное поле Марса снова, это ядро надо разогреть, что традиционными способами сейчас просто непредставимо. А вот с помощью эффекта Савченко запустить в нём управляемую реакцию можно прямо с Земли.

Савченко в «Новом оружии» не только описал все возможные выгоды от овладения управляемой радиоактивностью для цивилизации. Он нарисовал весьма, кстати, правдоподобную схему, как может начаться изучение и освоение этого гипотетического эффекта. Как земляне смогут им заинтересоваться.

В то время, противостояния США и СССР, всё могло начаться лишь и исключительно через гонку вооружений. Так оно и случилось в этой повести-пьесе. Скорее всего, Владимир Савченко рассчитывал, что его произведение, став достаточно известным и популярным, заставит включиться через массовое сознание цепную реакцию в сознании политиков и учёных. Если бы хоть кто-то первым шевельнулся в этом направлении – то следом зашевелились бы ВСЕ! И через десяток-другой лет проблема была бы решена.

Но в конце 60-х и в 70-х никакого шевеления не случилось. Тираж повести-пьесы был невелик, изложение – для массового читателя – слишком заумно и нудно, на саму креатуру Савченко не обратило внимания даже КГБ. Хотя стоило бы: для локализации этой теории, в пределах СССР. Никто тогда не знал, и сейчас не знает, как можно обнаружить это излучение и как реально применить. Отсутствие данных не говорит ещё об отсутствии фактов: оно говорит лишь о том, что мы чего-то пока не знаем.

Владимир Иванович Савченко прожил 72 года, скончался в 2005. До последних дней он старался заинтересовать людей своими идеями, которые современники не смогли оценить по достоинству. Да и сейчас, видимо, человечество ещё не готово воспринять всерьёз те возможности, которыми на самом деле обладает. Самые гениальные мысли и открытия, как это ни странно и не удивительно, зачастую – самые простые. Но до настоящей простоты надо ещё дорасти.

У Савченко были предположения, что Большой Адронный Коллайдер и ещё несколько подобных проектов – увы, не у нас, а на Западе и в Японии – организованы как раз в связи с тем, что кто-то ТАМ, знающий русский язык и обладающий достаточной властью, уразумел суть его предположения, наконец-то. И в наше время, возможно, вовсю ведётся работа по освоению практических подходов к Новому Оружию.

Очень плохо, если это оружие будет лишь в одних руках. Тогда оно точно имеет все шансы стать оружием, а не орудием труда. Это большая угроза для всего человечества.

Но первое, что мы можем сделать, чтобы предотвратить какую-то угрозу или опасность – это узнать о ней. Как можно больше и точнее. Тогда мы можем что-то предпринять, придумать, можем просто не согласиться с тем, чего не хотим. Сказать «НЕТ!». Иногда и этого бывает достаточно.

Думаю, прочитав этот небольшой обзор, вы будете знать больше.

Это уже немало.

А. Степанов.

Сайт