Foreign Affairs (США): пусть Россия остается Россией Доводы в пользу более прагматичного отношения к Москве. 18.10.2019162648 Томас Грэм (Thomas Graham) После окончания холодной войны каждый американский президент, придя к власти, обещал улучшить отношения с Россией. И каждый сталкивался с тем, что его обещание не более чем иллюзия. Первые три — Билл Клинтон, Джордж Буш-младший и Барак Обама — хотели интегрировать Россию в евроатлантическое сообщество и сделать ее партнером в строительстве мирового либерального порядка. Но при каждом из них отношения только ухудшались, а Россия все больше отдалялась. Президент Дональд Трамп обещал наладить тесное партнерство с Владимиром Путиным. Однако его администрация заняла более конфронтационную позицию, чем администрация Обамы после российской агрессии против Украины в 2014 году. Россия закрепилась на Украине, все более дерзко противостоит США в Европе и на Ближнем Востоке, и продолжает вмешиваться в американские выборы. Отношения ухудшаются, а риск военного конфликта возрастает. Политика четырех американских администраций потерпела неудачу, потому что какой бы она ни была, примиренческой или конфронтационной, в ее основе всегда лежало устойчивое заблуждение: думали, что, если американская стратегия будет правильной, можно изменить представление России о собственных интересах и основы ее мировоззрения. Было ошибкой строить американскую политику на предположении о том, что Россия вступит в сообщество либеральных демократических стран; но в равной степени было ошибкой воображать, будто более агрессивная политика США вынудит Россию отказаться от своих жизненно важных интересов. Более здравый подход должен начинаться с признания того, что отношения между Вашингтоном и Москвой основаны на соперничестве с того самого момента, как Соединенные Штаты в конце ХIХ века стали мировой державой — и остаются ею по сей день. У двух стран очень разные представления о мировом порядке. Они преследуют противоположные цели в региональных конфликтах, таких как сирийский и украинский. Республиканская, демократическая традиция США кардинально отличается от многовекового российского самовластия. В практическом и идеологическом плане тесное и устойчивое партнерство между двумя странами просто невозможно. НОВАЯ СТРАТЕГИЯ — «СДЕРЖАННОЕ СОПЕРНИЧЕСТВО» В сегодняшней атмосфере большинство американских политических руководителей должны хорошо это понимать. Гораздо труднее признать тот факт, что травля России и давление на нее почти ничего не дадут, но вполне могут привести к прямо противоположному результату. Хотя власть и влияние этой страны идет на убыль, она останется ключевым игроком на мировой арене благодаря своему мощному ядерному арсеналу, природным ресурсам, географическому положению в центре Евразии, праву вето в Совете Безопасности ООН и высококвалифицированному и образованному населению. Сотрудничество с Россией чрезвычайно важно для преодоления серьезнейших глобальных вызовов, таких как климатические изменения, распространение ядерного оружия и терроризм. Если не считать Китай, ни одна страна так не влияет на вопросы большой стратегической и экономической важности для США, как Россия. А еще необходимо сказать, что ни одна другая страна не может уничтожить Соединенные Штаты за 30 минут. Если проводить более сбалансированную стратегию сдержанного соперничества, это не только позволит уменьшить риск ядерной войны, но и создаст механизм сотрудничества, необходимый для преодоления глобальных вызовов. Если строить отношения с Россией умнее, это гарантирует европейскую безопасность и стратегическую стабильность, создаст некое подобие порядка на Ближнем Востоке и поможет сдержать усиление Китая. А поскольку американское политическое руководство требует от России сдержанности в поведении, оно должно быть готово к пересмотру своих ближайших целей, особенно в деле урегулирования кризиса на Украине, а также к формированию более продуктивных отношений с Москвой. Прежде всего, американским политикам придется смотреть на Россию прямо и открыто, без сентиментальности и идеологии. В новой стратегии в отношении России придется отказаться от примитивного мышления предыдущих администраций и веры в чудо, и вместо этого стремиться к поэтапным достижениям, которые способствуют продвижению долгосрочных американских интересов. Вместо того, чтобы убеждать Москву пересмотреть свои интересы, Вашингтон должен показать, что эти интересы можно лучше отстаивать посредством продуманного соперничества и сотрудничества с США. КОНЕЦ ИЛЛЮЗИЙ Делая после холодной войны упор на партнерство и интеграцию, Вашингтон совершенно неправильно истолковывал происходящее в России. Он полагал, что эта страна осуществляет подлинные демократические преобразования, а также рассчитывал, что она слишком слаба и не может оказывать сопротивление американской политике. Безусловно, предположение о том, что Россия отказывается от своего авторитарного прошлого, в начале 1990-х казалось вполне разумным и оправданным. По мнению США, холодная война завершилась победой западной демократии над советским тоталитаризмом. Страны бывшего советского блока после революций 1989 года начали процесс демократизации. Набиравшие вес силы глобализации порождали уверенность в том, что свободный рынок и демократия в предстоящие десятилетия будут главным путем к процветанию и стабильности. Лидеры новой России в лице президента Бориса Ельцина и окружавших его молодых и энергичных реформаторов объявили, что будут твердо и решительно осуществлять масштабные политические и экономические реформы. Но даже в 1990-х годах существовали признаки того, что эти предположения и посылки ошибочны. Вопреки господствовавшей на Западе точке зрения, распад Советского Союза был не демократическим прорывом, а победой популиста Ельцина над советским руководителем Михаилом Горбачевым, который, как это ни парадоксально, был более убежденным демократом, ибо при нем состоялись самые свободные и честные в истории России выборы. В России существовало мало прочных исконных демократических традиций, которым можно было бы следовать, а политическое сообщество, на базе которого можно было бы построить дееспособную демократию, казалось очень шатким. Ситуацию усугубляло то, что государственные институты власти стали жертвой алчных олигархов и региональной знати. Безжалостные клики соперничали между собой, не гнушаясь жестокими методами и насилием, а также старались урвать как можно больше жирных кусков из полностью государственной когда-то экономики. Политический хаос нарастал, а старорежимные коммунисты и советские патриоты вели борьбу с более прогрессивными силами. КОНТЕКСТ Президент РФ В. Путин посетил Национальный центр управления обороной РФ Foreign Affairs: возвращение Судного дня Foreign Affairs07.08.2019 Foreign Affairs: Путин Великий Foreign Affairs16.08.2019 Проблема не в Путине, а в России Politico14.08.2017 В 1990-е годы этот беспорядок усиливался, и дело дошло до того, что Россия оказалась на грани развала, как до этого Советский Союз. Задача по восстановлению порядка выпала на долю преемника Ельцина Путина. Он скрывал свои планы за завесой демократической риторики, но уже 30 декабря 1999 года опубликовал программную статью «Россия на рубеже тысячелетий», в которой ясно дал понять, что намерен вернуться к традиционной русской модели сильного и централизованного авторитарного государства. «Россия, — написал Путин, — не скоро станет, если вообще станет, вторым изданием, скажем, США или Англии, где либеральные ценности имеют глубокие исторические традиции…. Крепкое государство для россиянина — это не аномалия, не нечто такое, с чем следует бороться, а, напротив, источник и гарант порядка, инициатор и главная движущая сила любых перемен». Американское руководство видело препятствия на пути демократических реформ и понимало намерения Путина. Но ослепленное своим триумфом в холодной войне, оно настаивало на том, что партнерство с Россией должно быть основано на общих демократических ценностях, и что одних только общих интересов недостаточно. Чтобы общество поддержало такую политику, каждая администрация заверяла американцев, что российские лидеры твердо намерены осуществлять демократические реформы и процессы. Начиная с 90-х годов, Белый дом измерял успех своего подхода в значительной мере темпами продвижения России к более прочной и функциональной демократии, хотя это было весьма неопределенное понятие, и США не могли оказать на эти процессы почти никакого влияния. Естественно, эта стратегия потерпела крах, когда стало ясно, что невозможно преодолеть расхождение между этой иллюзией и усиливающимся авторитаризмом в России. Для Клинтона момент истины наступил тогда, когда Ельцин после финансового краха 1998 года привел к власти новое правительство консерваторов и коммунистов. Для Буша он наступил, когда Путин стал закручивать гайки гражданскому обществу после оранжевой революции на Украине в 2004 году. А к Обаме прозрение пришло в 2011 году, когда Путин, отбыв свой срок на посту премьер-министра, заявил о намерении вернуться на президентский пост. Вторая неверная посылка — что Россия слаба и не может бросить вызов США — также казалась вполне здравой и разумной в первые постсоветские годы. В период с 1991 по 1998 годы объем экономики уменьшился почти на 40%. Некогда грозная Красная Армия, лишившись инвестиций, стала похожа на свою бледную тень. Россия тогда полагалась на финансовую поддержку Запада (имеются в виду, очевидно, займы МВФ, возвращавшиеся на выгодных США условиях — прим. ред.), стремясь удержать на плаву экономику и государство. В таких обстоятельствах администрация Клинтона почти всегда добивалась своего от России, осуществляя интервенцию на Балканах и расширяя НАТО, и не встречая при этом серьезного сопротивления со стороны Москвы. Но эта посылка стала менее убедительной и правдоподобной, когда российская экономика быстро восстановилась с приходом Путина к власти, а он навел порядок в стране, прижав к ногтю олигархов и местных царьков. Затем он начал целенаправленную кампанию по модернизации вооруженных сил. Однако администрация Буша, убежденная в том, что Вашингтон обладает непревзойденной мощью в «однополярном мире», не проявляла особо уважительного внимания к усилению России. Буш вышел из Договора по ПРО, еще больше расширил НАТО и приветствовал так называемые цветные революции в Грузии и на Украине, поскольку в них прослеживался антироссийский подтекст. А когда в 2011 году начались потрясения арабской весны, Обама объявил, что зависящий от России сирийский президент Башар аль-Асад должен уйти. Вашингтон также с презрением отбросил протесты России, когда Соединенные Штаты со своими союзниками нарушили условия Совета Безопасности ООН. Дело в том, что тогда резолюция СБ ООН поддержала интервенцию в Ливии при условии, что она ограничится защитой населения от насилия. Но США и их союзники по НАТО вместо защиты оказавшегося в опасности населения провели операцию по свержению тогдашнего ливийского диктатора Муаммара Каддафи. Но настал момент, когда администрациям Буша и Обамы пришлось резко опуститься с небес на землю. Российское вторжение в Грузию в 2008 году показало администрации Буша, что Россия может положить конец расширению НАТО, применив для этого силу. Точно так же захват Крыма и дестабилизация восточной Украины в 2014 году потрясли администрацию Обамы, которая приветствовала свержение пророссийского президента этой страны Виктора Януковича. Годом позже российская военная интервенция в Сирии спасла тамошнего правителя Асада от неминуемого поражения, которое должны были нанести ему поддержанные Америкой повстанцы. ВОЛЯ К ВЛАСТИ Сегодня почти все в Вашингтоне перестали делать вид, что Россия находится на пути к демократии, а администрация Трампа видит в России стратегического соперника. Такая корректировка курса назрела уже давно. Однако в сегодняшней стратегии наказания и изоляции России тоже немало изъянов. Самое очевидное заключается в том, что Соединенные Штаты не смогут изолировать Россию, если этого не захотят такие крупные страны, как Китай и Индия. Но в ней есть и другие серьезные ошибки. Например, проводя такую стратегию, США преувеличивают силу России и демонизируют Путина, превращая отношения между двумя странами в борьбу по принципу «кто кого», в которой единственным приемлемым исходом любого спора является капитуляция Москвы. Но внешняя политика Путина не так успешна, как ее рекламируют. Его действия на Украине, направленные на недопущение дрейфа этой страны в западном направлении, лишь прочнее привязали ее к Западу, а НАТО переключилась на свою первоначальную задачу по сдерживанию России. Вмешательство Путина в американские выборы осложнило отношения с США, которые России необходимо нормализовать, чтобы получать больше иностранных инвестиций и создавать долгосрочную альтернативу своей чрезмерной стратегической зависимости от Китая. США-РФ: ВМЕСТО ВОЙНЫ «ОБРАТИТЬСЯ К ДИПЛОМАТИИ» В отсутствие согласованных действий Запада Путин сделал Россию важным игроком во многих геополитических конфликтах, прежде всего, в Сирии. Однако Путин пока еще не сумел продемонстрировать, что он может довести хоть какой-то конфликт до победного для России завершения. В условиях экономического застоя и роста недовольства в обществе его активная внешняя политика грозит России перенапряжением сил. В таких обстоятельствах Путину нужно закрепиться на завоеванных позициях и урезать расходы. А это дает США возможность обратиться к дипломатии, облегчив бремя соперничества с Россией и одновременно защитив американские интересы. Еще один изъян нынешней стратегии состоит в том, что ее авторы видят в России чистую клептократию, лидеры которой руководствуются главным образом стремлением сохранить свое богатство и обеспечить свое выживание. США в своей политике исходят из того, что, подвергнувшись санкциям, чиновники и олигархи заставят Путина изменить политику, скажем, в отношении Украины или отказаться от вмешательства в американские внутриполитические дела. Но ничего подобного не произошло, так как Россия больше похожа не на клептократию, а на патримониальное государство, в котором личное состояние и общественное положение в конечном счете зависят от благорасположения властей предержащих, то есть руководства. Американские политические руководители виновны и в том, что не воспринимают всерьез желание России считаться великой державой. У такого высокомерного отношения вроде бы есть причины. Россия на самом деле по многим меркам слаба: ее экономика по объему во много раз меньше американской, ее население нездорово по американским стандартам, а ее инвестиции в сферы высоких технологий намного меньше, чем в Америке. Но российское руководство убеждено: чтобы выжить, Россия должна быть великой державой, то есть одной из немногих стран, которые определяют структуру, содержание и направление движения мировой политики. И оно готово выдержать самые серьезные тяготы и испытания, чтобы добиться такого статуса. Такое мировоззрение определяет поведение России на мировой сцене со времен Петра I, приведшего более 300 лет назад свое государство в Европу. После распада Советского Союза российские лидеры сосредоточились на восстановлении статуса России как великой державы, как это делали их предшественники после унизительного поражения в Крымской войне в 1850-е годы, а затем снова — после падения Российской империи в 1917 году. Путин еще 20 лет назад написал: «Пожалуй, впервые за последние 200-300 лет [Россия] стоит перед лицом реальной опасности оказаться во втором, а то и в третьем эшелоне государств мира. Чтобы этого не произошло, необходимо огромное напряжение всех интеллектуальных, физических и нравственных сил нации. Все сейчас зависит только от нашей способности осознать степень опасности, сплотиться, настроиться на длительный и нелегкий труд». Отчасти задача заключается в противодействии США, которые Путин считает главной помехой для великодержавных устремлений России. В отличие от однополярных, как кажется Кремлю, амбиций Вашингтона, Россия выступает за существование многополярного мира. В конкретном плане Россия стремится ослабить позиции Вашингтона, идя вразрез с интересами США в Европе и на Ближнем Востоке, и стараясь опорочить репутацию Америки как образца демократических добродетелей и достоинств путем вмешательства в ее выборы и усиления внутренних разногласий. РУССКИЙ МИР В своем стремлении стать великой державой Россия бросает весьма специфический геополитический вызов Соединенным Штатам. Это связано с ее многовековой проблемой: России приходится защищать свою огромную, слабо заселенную, многонациональную территорию, на которой нет труднопреодолимых физических препятствий и которая примыкает либо к мощным, либо к нестабильным государствам. На всем протяжении своей истории Россия решала эту проблему за счет поддержания жесткого контроля внутри страны, создания буферных зон на своих границах, а также препятствуя возникновению сильных коалиций в составе враждебных держав. Сегодня такой подход неизменно противоречит интересам США в Китае, на Украине, в Европе и на Ближнем Востоке. Ни одна из стран Восточной Европы и бывшего Советского Союза не занимала больше места в российском сознании, чем Украина. Расположенная в стратегически важном месте на пути из Москвы в Центральную Европу и на Балканы, обладающая колоссальным экономическим потенциалом и называемая русскими колыбелью их собственной цивилизации, Украина занимает важное место в русском сознании. Когда поддержанное США народное движение в 2014 году создало угрозу ухода Украины с российской орбиты, Кремль захватил Крым и спровоцировал восстание на востоке страны в Донбассе. Если Запад увидел в этом вопиющее нарушение норм международного права, то Кремль посчитал такие действия самообороной. Глядя на Европу в целом, российские лидеры видят одновременно и конкретную угрозу, и сцену для величия России. В практическом отношении, когда Европа начала предпринимать шаги по политическому и экономическому объединению, это породило шансы на появление огромного надгосударственного образования на границах России, которое, подобно США, намного превзошло бы Российскую Федерацию по численности населения, богатству и силе. Психологически Европа по-прежнему очень важна для российских великодержавных амбиций. Последние три столетия Россия демонстрирует свою отвагу и доблесть на великих полях сражений в Европе и на исторических дипломатических конференциях. Например, после разгрома Наполеона в 1814 году ключи от Парижа были вручены русскому императору Александру I. Укрепление Евросоюза и продолжающееся расширение НАТО ведут к выталкиванию России с европейского континента и к уменьшению ее веса в континентальных делах. Поэтому Кремль с удвоенной энергией старается вносить раскол в отношения между европейскими государствами и пытается зародить сомнения у незащищенных членов НАТО в преданности союзников делу коллективной обороны. НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ: РОССИЯ — ПРОТИВ «ИСЛАМИСТСКИХ СИЛ» После тридцатилетнего отсутствия Россия вернулась на Ближний Восток. Сначала Путин осуществил интервенцию в Сирии, чтобы защитить давнего вассала (так автор называет сирийского президента Башара Асада — прим. ред.) и не допустить победы радикальных исламистских сил, связанных с экстремистами внутри России. Но когда он спас Асада и увидел, что США восприняли эту новую ситуацию пассивно и вообще не проявляют активности в этой стране, его амбиции выросли. Россия решила использовать Ближний Восток в качестве арены для демонстрации своего права именоваться великой державой. Обойдя стороной инициированный ООН миротворческий процесс, в котором США являются центровым игроком, Россия объединила усилия с Ираном и Турцией, добиваясь окончательного политического урегулирования кризиса в Сирии. Чтобы уменьшить риск прямого конфликта между Ираном и Израилем, она укрепляет дипломатические связи с последним. Москва восстановила отношения с Египтом и начала взаимодействовать с Саудовской Аравией в вопросе управления нефтяными ценами. Москва также сблизилась с Китаем, создавая стратегический противовес Соединенным Штатам. Эти отношения помогают России оказывать сопротивление США в Европе и на Ближнем Востоке. Однако Вашингтону надо больше думать о том, как такой альянс усиливает возможности Китая. Россия содействует коммерческому проникновению Китая в Центральную Азию и в меньшей степени в Европу и на Ближний Восток. Она продает ему свои полезные ископаемые и природные ресурсы по выгодным ценам и поставляет туда современную военную технику. Короче говоря, Россия поощряет Китай в его стремлении стать мощным конкурентом США. СТАТЬИ ПО ТЕМЕ Сотрудник полиции общается с мороженщиком на улице в Нью-Йорке Foreign Affairs: американцы не поддерживают настрой элиты на конфликт с Россией и Китаем Foreign Affairs11.09.2019 Foreign Affairs: как возобновить диалог с Москвой и избежать ядерной войны Foreign Affairs08.08.2019 Россия: советы будущему президенту Foreign Policy15.10.2016 Ставшая сегодня более напористой и активной внешняя политика Москвы отражает не растущую мощь страны (в абсолютном выражении она увеличилась не так уж и сильно), а представление о том, что неурядицы в США усиливают относительное могущество и влияние России. На поведение страны также влияет неизбывный страх, направляющий ее внешнюю политику. Россия ощущает, что в перспективе она намного и опасно отстанет от США и Китая. Российская экономика находится в застое, и даже официальные прогнозы не дают особых надежд на улучшение в ближайшие десять лет. Россия не может инвестировать такие же большие средства, как Америка и Китай, в важнейшие технологии. То есть в такие технологии, как искусственный интеллект, биоинженерия и робототехника, хотя обладание именно этими технологиями будет определять характер власти в будущем. Наверное, именно поэтому Путин прилагает максимум усилий именно сейчас, когда сила и влияние России относительно велики, чтобы обеспечить стране лучшие позиции в новом многополярном мире, возникновение которого он наблюдает. МЕЖДУ КОМПРОМИССАМИ И СОПРОТИВЛЕНИЕМ Те проблемы, которые Россия сегодня создает Соединенным Штатам, не похожи на борьбу за выживание в эпоху холодной войны. Скорее, это более ограниченное соперничество между великими державами, у которых разные стратегические интересы и задачи. И если Соединенные Штаты смогли на компромиссной основе договориться с Советским Союзом об укреплении мира и безопасности во всем мире, одновременно отстаивая свои интересы и ценности, то уж конечно они смогут сделать то же самое сегодня с Россией. Начав с Европы, американское политическое руководство должно отказаться от любого стремления к продвижению НАТО на постсоветское пространство. Вместо того, чтобы обхаживать страны, которые альянс не готов защищать военными средствами (вспомним вялую реакцию на российские наступления в Грузии и на Украине), НАТО следует крепить свое внутреннее единство и убеждать незащищенных членов в своей преданности делу коллективной обороны. Если будет остановлено продвижение НАТО на восток, у России исчезнет главная причина для посягательств на бывшие советские республики. Но Соединенные Штаты все равно должны сотрудничать с этими странами в вопросах безопасности, делая это так, чтобы такие отношения были приемлемы для России. Пока Соединенные Штаты утверждают, что у Украины сохраняется возможность для вступления в НАТО. Вашингтон категорически отверг включение Крыма в состав России и настаивает на том, что конфликт в Донбассе надо завершать на основе соглашения, заключенного в Минске в 2015 году. Оно предусматривает особый статус автономии для сепаратистских регионов в составе воссоединенной Украины. Такой подход мало что дает. Конфликт в Донбассе продолжается, а Россия прочно закрепляется в Крыму. Украина, которую борьба с Россией отвлекает от проведения реформ, страдает от коррупции, политической нестабильности и неэффективности экономики. НАТО — ЕВРОПЕ, КРЫМ — РОССИИ, ДОНБАСС — УКРАИНЕ? Приход к власти на Украине нового президента Владимира Зеленского, чьи сторонники сегодня преобладают в парламенте, дает шанс на всестороннее урегулирование конфликта. Здесь крайне важны две взаимные уступки. Во-первых, чтобы снять озабоченность России, Соединенные Штаты должны сказать Киеву, что вопрос о вступлении в НАТО больше не обсуждается. В то же время, им надо углублять двустороннее сотрудничество с Украиной в сфере безопасности. Во-вторых, Киев должен признать вхождение Крыма в состав России, а Москва взамен должна согласиться с полным возвращением Донбасса в состав Украины без какого-либо особого статуса. По условиям всестороннего соглашения украинцы должны также получить компенсацию за утраченное имущество в Крыму, а Украина должна получить доступ к морским ресурсам и гарантированный проход судов через Керченский пролив в порты на Азовском море. Соединенные Штаты и ЕС в таком случае постепенно ослабят антироссийские санкции по мере того, как это соглашение будет реализовываться. В то же время они предложат Украине существенный пакет помощи, нацеленной на осуществление реформ, исходя из того, что сильная и процветающая Украина является оптимальным средством сдерживания будущей российской агрессии и необходимой основой для налаживания более конструктивных российско-украинских отношений. Поначалу такой подход будет встречен с большим недоверием и скептицизмом в Киеве, Москве и странах Европы. Но Зеленский сделал ставку на урегулирование конфликта в Донбассе, а Путин будет рад возможности перенацелить ресурсы и внимание на противодействие ширящимся в России волнениям на социально-экономической почве. Европейские лидеры устали от Украины и хотят нормализации отношений с Россией, желая при этом отстоять принципы европейской безопасности. В деле урегулирования кризиса на Украине настало время для смелой дипломатии, которая позволит всем сторонам заявить о своей частичной победе и смириться с непростой реальностью, которая заключается в следующем: НАТО не готова принять в свой состав Украину, Крым больше не будет украинским, а сепаратистское движение в Донбассе нежизнеспособно без активного участия Москвы. «УБЕДИТЬ КРЕМЛЬ СДЕРЖИВАТЬ ИРАН» Чтобы выстроить более умную стратегию в отношении России, надо также учитывать последствия военного участия Кремля в войне на Ближнем Востоке. Там главную опасность представляет не Россия, а Иран. Что касается Ирана, то интересы России не противоположны американским, они просто расходятся с ними. Как и США, Россия не хочет, чтобы Иран стал обладателем ядерного оружия. Именно поэтому она поддержала ядерную сделку с Ираном, получившую название Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), из которого администрация Трампа вышла в 2018 году. Как и США, Россия не хочет, чтобы Иран господствовал на Ближнем Востоке. Москва хочет сформировать в этом регионе новый баланс сил, хотя и не в той конфигурации, к которой стремится Вашингтон. Кремль старается улучшить отношения с ведущими странами этого региона, такими как Египет, Израиль, Саудовская Аравия и Турция. Следует заметить, что все они отнюдь не на дружеской ноге с Тегераном. Россия уделяет особое внимание Израилю, позволяя ему наносить удары по позициям Ирана и «Хезболлы» в Сирии. Если Соединенные Штаты начнут учитывать ограниченные интересы безопасности России в Сирии и признают ее в качестве регионального игрока, им наверняка удастся убедить Кремль активнее сдерживать агрессивное поведение Ирана. Администрация Трампа уже делает шаги в этом направлении, но ей следует активизировать свои усилия. Вашингтон также должен изменить свое отношение к вопросам контроля вооружений. То, что давало результат последние полвека, больше не работает. Мир переходит к многополярному порядку, а Китай в первых рядах модернизирует свои вооруженные силы. Страны создают современные обычные вооружения, способные уничтожать хорошо защищенные цели, которые раньше были уязвимы только для ядерного удара. Они также разрабатывают кибернетическое оружие, способное поставить под угрозу системы управления ядерными силами. В результате всего этого режим контроля вооружений распадается. Администрация Буша в 2002 году вышла из Договора по ПРО, который президент назвал устаревшим реликтом холодной войны. А в 2018 году администрация Трампа вышла из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, назвав его неэффективным и отжившим свой век. ПРОДЛИТЬ ДЕЙСТВИЕ СНВ-3 Однако Соединенным Штатам следует продлить действие Договора о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3), подписанного в 2010 году. Срок действия этого договора истекает в 2021 году, и Россия за продление, несмотря на колебания администрации Трампа. Этот договор укрепляет открытость и доверие между двумя странами, что очень важно в период напряженности. Но он не сдержит ускоряющуюся гонку вооружений, в рамках которой создаются все более современные и мощные виды оружия. Самые перспективные системы, такие как гиперзвуковое и кибернетическое оружие, не охвачены Договором СНВ-3. Государственные руководители должны разработать новый режим контроля вооружений, где будут учтены новаторские и быстро развивающиеся технологии и в котором будут участвовать другие ведущие страны. В какой-то момент к этому процессу надо будет подключить Китай, но США с Россией должны показать пример, как они делали это раньше. Эти страны обладают уникальным опытом учета теоретических и практических потребностей стратегической стабильности и разработки соответствующих мер контроля над вооружениями. Вашингтон и Москва должны совместно разработать новый режим контроля вооружений, а затем подкрепить его многосторонней поддержкой разных стран. Соединенные Штаты не могут помешать усилению Китая в области стратегических ядерных вооружений и в других вопросах, но они в состоянии направить растущую силу и влияние Китая в то русло, которое соответствует американским интересам. Они должны подключить к этим усилиям Россию вместо того, чтобы толкать ее в объятия Китая, что США делают в настоящее время. Безусловно, настроить Россию против Китая невозможно, потому что у нее есть все основания поддерживать добрые отношения со своим соседом, который уже обогнал ее, став ведущей державой. Но Соединенные Штаты могут тонко и умело содействовать формированию иного баланса сил в северо-восточной Азии, который будет служить целям США. ИНВЕСТИЦИИ ИЗ США И ЯПОНИИ — ВМЕСТО КИТАЯ И ХАКЕРОВ Для этого американские руководители должны помогать России в поиске все новых альтернатив Китаю, что будет укреплять переговорные позиции Кремля и снижать риск перекоса торговых и военных соглашений в пользу Пекина, который существует сегодня. Когда российско-американские отношения в других областях улучшатся, США должны сосредоточиться на отмене санкций, мешающих Японии, Южной Корее и Америке вкладывать инвестиции в российский Дальний Восток и создавать совместные предприятия с российскими фирмами в Центральной Азии. Если у России будет шире выбор и набор вариантов, у Кремля появятся более существенные рычаги давления на Китай, что будет выгодно Соединенным Штатам. Усилия США по ослаблению соперничества в региональных вопросах побудят Россию к тому, чтобы ограничить или совсем отказаться от вмешательства в выборы. Но решить эту проблемы полностью будет непросто. В нашем взаимосвязанном мире определенная степень вмешательства со стороны России и других государств просто неизбежна. Поскольку европейские демократии сталкиваются с аналогичными вызовами, Соединенные Штаты вместе с союзниками должны разрабатывать совместные и взаимоподкрепляющие действия в ответ на эти киберугрозы. Нужны определенные красные линии в отношении действий России. Например, американские власти должны занять жесткую позицию против хакерских взломов с целью неблаговидного использования украденной информации или подделки данных, включая списки избирателей и подсчет голосов. Лучше координируя обмен разведывательной информацией, делясь передовым опытом и периодически проводя совместные акции, США и их союзники в то же время должны надежнее защищать важнейшую избирательную инфраструктуру, использовать против России уголовные преследования и точечные санкции, а когда это необходимо, наносить кибернетические контрудары. ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ В ПРОПАГАНДЕ И КИБЕРПРОСТРАНСТВЕ Российские средства пропаганды, такие как телеканал RT, радио «Спутник» и аккаунты в социальных сетях, представляют более сложную проблему. Уверенное в себе, зрелое и умудренное опытом демократическое общество должно быть в состоянии сдержать эту угрозу с легкостью, не прибегая к лихорадочным попыткам закрыть преступные вебсайты и аккаунты в Твиттере. Но в условиях сегодняшней фанатичной межпартийной ненависти и раздражения СМИ и политики преувеличивают эту угрозу, обвиняя Россию в своих внутренних раздорах и опасно сужая пространство для критики и дебатов. Они исподволь внушают участникам таких дебатов, что совпадающие с официальными российскими предпочтениями мнения являются частью инспирированной Кремлем кампании влияния. Но есть и более конструктивный подход. США и другим демократиям следует знакомить людей с искусством медийных манипуляций и развивать их способность критически оценивать прочитанное, не ослабляя активные и энергичные дебаты, которые являются источником жизненной силы демократических обществ. Некоторые скандинавские и прибалтийские страны уделяют значительное внимание этим задачам, а вот США от них отстают. Укрепляя свои системы и просвещая своих граждан, Соединенные Штаты должны также привлекать Россию к выработке правил поведения в киберпространстве. Даже если такие правила не будут в полной мере соблюдаться на практике, они смогут сдерживать самые опасные действия, как Женевские конвенции сдерживают вооруженные конфликты. В предлагаемой смеси компромиссов и сопротивления по всем этим вопросам надо учитывать суровые реалии российских интересов и американского влияния. Такой подход резко отличается от политики американских администраций, которую они проводят после окончания холодной войны, неправильно понимая Россию и отказываясь признавать пределы американских возможностей. Во многом такая стратегия представляет собой возврат к традициям американской внешней политики, существовавшим до окончания холодной войны. То были величественные и дальновидные традиции. США проводили свою внешнюю политику терпеливо, размеренно, довольствовались постепенными достижениями. Америка не боялась идти на уступки Москве, потому что была уверена в своих ценностях и в своем будущем. Она понимала свою огромную силу, однако помнила о пределах своих возможностей и уважительно относилась к силе противника. Такое тонкое понимание было характерно для стратегий всех американских президентов времен холодной войны, которые противостояли вызовам со стороны Москвы. Вспомнив и применив на практике свои достоинства из прошлого, Соединенные Штаты смогут и сегодня противостоять этим вызовам.