если посмотреть на ток шоу, то саыме горлопаны типа Жириновского меньше всего помогают конкретным людям. Расчет на красивые слова,а  не на дела.

Но есть партия, которая работает именно с людьми,а не строит пиар акции с красивыми болтолгиями.

За последнее десятилетие политический ландшафт в нашей стране даже не то что вытоптан, а словно бы закатан в асфальт. Любые выборы – что местные, что общефедеральные – проходят в условиях тотального доминирования власть предержащих, а оппозицию, причисленную властями к «внесистемной», до них не допускают вовсе.
Конечно, некоторые из не допущенных к выборам партий у многих порядочных людей не могут вызывать ничего, кроме презрения и неприятия, но, в конце концов, выборы – это та самая возможность для избирателей выразить в т. ч. свое неприятие той или иной политической силы, ее взглядов и идеологии. И избиратели, а не дяди в высоких кабинетах, должны решать, за кого голосовать на выборах, а за кого – ни под каким видом.
Сегодня же право участвовать в выборах сохранили за собой лишь 7 официально зарегистрированных в РФ партий. И это притом, что максимум, что им разрешается, – это соревноваться за места в Государственной Думе, которая и прав-то толком никаких, в соответствии с действующей ельцинской Конституцией 1993 года, не имеет. Даже графу «Против всех», которую многие граждане стали воспринимать как способ выразить свои протестные настроения, власти изъяли из избирательных бюллетеней. Стоит ли после этого удивляться тому, что на те же думские выборы приходит все меньше и меньше избирателей?
И все же прийти и проголосовать надо. Потому что каждый не востребованный избирателем бюллетень может быть использован (а нередко и используется) для разного рода махинаций и подтасовок. Как считают многие эксперты, именно благодаря свободным бюллетеням, которые игнорируют разуверившиеся во всем и не явившиеся на выборы граждане, партия власти и получает свои победные проценты голосов, а гражданам остается потом только судить-рядить между собой: мол, как же так, вроде никто за них особо не голосовал, а у них – подавляющее большинство…
Поэтому если уж заявляешь о том, что находишься в личной оппозиции действующей власти, логичнее подкреплять свою оппозиционность не игнорированием выборов как таковых, а голосованием за оппозиционную этой самой власти партию (-и). Другое дело, что «оппозиционность» допущенных сегодня (как и не допущенных) до выборов российских партий зачастую весьма относительна. Некоторые партии хотя вроде как и находятся в оппозиции (или, что чаще, декларируют это), вызывают у патриотически настроенных граждан, пожалуй, еще большее отторжение, нежели существующая власть. Другие не вызывают ничего, кроме равнодушной обреченности: мол, говорят-то эти партии одно, ругают власти, а на деле заодно с этими самыми властями, все это – одна компания.
Кто же сегодня в России претендует на роль подлинно оппозиционной партии среди вышеупомянутой «системной» оппозиции, т. е. среди официально зарегистрированных партий? О КПРФ и ЛДПР, которые, как и «Справедливая Россия», представлены в Госдуме и с той или иной степенью интенсивности и категоричности заявляют о своей оппозиционности Кремлю, правительству и партии власти, «Единой России», в этой связи разговор отдельный. Но, думается, и в том, и в другом случае оппозиционность и той, и другой партии наделена слишком большим количеством условностей, оговорок и специфичных партийных особенностей, чтобы считать данную оппозиционность стопроцентной.
Партия «Правое дело»? Эксперты полагают, что это – чисто кремлевский проект, причем теперь уже бывшему лидеру партии, миллиардеру и «звезде Куршевеля» Михаилу Прохорову власти отвели роль эдакого «циркового коверного», призванного привлекать к себе внимание любыми способами, вплоть до откровенно эксцентричных эскапад (KM.RU писал об этом). Эту версию подтверждают известные эпатажные заявления Прохорова, который ничтоже сумняшеся предложил России войти в состав «большой Европы», от Лиссабона до Владивостока, с единым шенгенским статусом, ввести в стране евро, а также заявил, что готов занять пост премьер-министра, если, конечно, его, Прохорова, устроит избранный весной следующего года президент (и это говорит человек, ни дня не работавший в системе госуправления!). Комментарии, как говорится, излишни.
«Яблоко»? Результаты, которые эта партия, один из ветеранов российского политического цеха, показывает на тех же думских выборах, являются закономерным следствием глубочайшего разочарования граждан в либеральной идеологии западнического толка, чьим апологетом «Яблоко» и является.
Партия «Патриоты России», исповедующая идеологию патриотизма и социализма, действительно провозгласила в свое время весьма дельную программу, среди членов партии было и есть немало авторитетных и сильных личностей, но в последние годы эта партия в полной мере проявить себя не сумела, и не факт, что успеет это сделать в оставшийся до декабрьских выборов период времени.
Получается, что «Справедливая Россия» в данный момент представляет собой практически единственную по-настоящему оппозиционную партию, способную реально влиять на ситуацию в стране – и по причине своего политического авторитета, и по причине своего представительства в российском парламенте. Хотя справедливости ради (раз уж это замечательное слово присутствует в названии партии) заметим, что СР поначалу тоже воспринималась гражданами как кремлевский проект. 24 марта 1996 года состоялась встреча Сергея Миронова (на тот момент – председателя Российской партии Жизни) и группы членов партии с заместителем главы администрации президента Владиславом Сурковым. На встрече Сурков впервые открыто сформулировал идею построения в стране двухпартийной системы, при которой, в зависимости от обстоятельств, Кремль смог бы опираться на одну из двух системообразующих партий. Необходимость такой опоры замглавы президентской администрации описал метафорическим способом: «Нет у общества «второй ноги», на которую можно переступить, когда затекла первая. В России нужна вторая крупная партия», которой, по замыслу президентской администрации, должны в перспективе отойти голоса, которые собирают партии «левого уклона и с сильным националистическим привкусом». Функцию «главной ноги» на ближайшие годы Сурков, естественно, отвел «Единой России». «Второй ногой» должна была стать будущая «Справедливая Россия», начало созданию которой было положено спустя несколько месяцев после упомянутой встречи (29 августа 2006 года в пресс-центре «Аргументов и фактов» было подписано Соглашение «Об основных принципах объединения партии «Родина», Российской партии Жизни и Российской партии Пенсионеров»).

Лидер справедливороссов Сергей Миронов быстро вывел свою партию за рамки кремлевского проекта (spravedlivo.ru)
Но дальнейшие события показали, что СР достаточно быстро вышла за рамки кремлевского проекта. К тому же отечественная бюрократия, сплотившаяся под знаменами «Единой России», оказывается, даже в принципе не могла выносить пусть лояльного, но все же оппонента и принялась всячески его «давить» – и административно, и медийно. Особенно откровенно это проявлялось на региональном уровне, где местные «эсеры» становились чуть ли не главными врагами единороссовского чиновничества.
Соответственно, и «Справедливая Россия» стала все более активно пропагандировать свои программные идеи, основанные главным образом на принципах социальной справедливости и государственного возрождения, столь востребованных в обществе, и, соответственно, все более резко оппонировать партии власти, причем в последние годы – уже и на федеральном уровне.
«Единая Россия», которой мы оппонируем, прекрасно понимает, что единственная оппонирующая сила, единственная оппозиционная сила, которая действительно представляет для «Единой России» угрозу, – это партия «Справедливая Россия», – заявил Сергей Миронов в августе этого года на пресс-конференции в пресс-центре РБК. – Что бы кто бы ни говорил, коммунистов «Единая Россия» не боится, она их любит; ЛДПР не боится, другие партии вообще не считает, только наша партия представляет для нее угрозу. Почему? Потому что мы бьем по самому больному: мы бьем по системе монополизма «Единой России». Мы предлагаем законопроекты, которые разрушают монополизм как политически, так и экономически, которые нарушают возможность (скажем так, аккуратно) спокойно перераспределять бюджетные деньги по своим направлениям... Мы четко видим, что необходимо менять в нашей стране как в политическом устройстве, начиная с выборности губернаторов, членов Совета Федерации, со становления реальной многопартийности, так и в экономике, так и в социальной сфере».
Тем не менее, долгое время репутационный шлейф кремлевского проекта и должность Сергея Миронова (председатель Совета Федерации) оставались наиболее уязвимым местом «эсеров». Единороссы (не говоря уже о КПРФ и ЛДПР) всегда могли напомнить оппонентам: мол, какая же вы оппозиция, если ваш лидер занимает третий пост в государстве?
Но чиновничья привычка оценивать вес политика по его должностному статусу сыграла с единороссами злую шутку, и они совершили глупость, т. е. провели (причем, весьма топорно) спецоперацию по низвержению Миронова из Совета Федерации. Но в итоге лишь освободили Миронова от связанных с высокой должностью условностей и ограничений, позволив ему развернуть и многократно усилить критику партии власти. Неуклюже организованной отставкой Миронова и еще более неуклюжей операцией по пересадке в кресло председателя Совета Федерации Валентины Матвиенко власть не только собственноручно разрушила миф о Миронове и его партии как о кремлевском проекте, но и сделала его в глазах избирателей «пострадавшим за правду».
«Я никогда не менял своих убеждений, более того, я никогда не говорил то, что я не думаю, или то, во что я не верю. Другое дело (и это правда!), что я не все мог позволить себе говорить, находясь на посту председателя Совета Федерации. Но, в то же время, я всегда говорил очень многое и всегда абсолютно убежденно. Более того, любой из вас может взять подшивку наших газет, телеинтервью, и вы увидите, что риторика почти не изменилась, – заявил Сергей Миронов на вышеупомянутой пресс-конференции. – Может быть, она стала жестче, но сама жизнь заставляет, потому что, в конце концов, нужно определяться – или мы пойдем дальше в рамках монополизма одной партии, и все кончится крахом (я называю вещи своими именами), либо мы 4 декабря все-таки что-нибудь поменяем в нашей общей жизни».
И что на это может возразить партия власти?За последнее десятилетие политический ландшафт в нашей стране даже не то что вытоптан, а словно бы закатан в асфальт. Любые выборы – что местные, что общефедеральные – проходят в условиях тотального доминирования власть предержащих, а оппозицию, причисленную властями к «внесистемной», до них не допускают вовсе.
Конечно, некоторые из не допущенных к выборам партий у многих порядочных людей не могут вызывать ничего, кроме презрения и неприятия, но, в конце концов, выборы – это та самая возможность для избирателей выразить в т. ч. свое неприятие той или иной политической силы, ее взглядов и идеологии. И избиратели, а не дяди в высоких кабинетах, должны решать, за кого голосовать на выборах, а за кого – ни под каким видом.
Сегодня же право участвовать в выборах сохранили за собой лишь 7 официально зарегистрированных в РФ партий. И это притом, что максимум, что им разрешается, – это соревноваться за места в Государственной Думе, которая и прав-то толком никаких, в соответствии с действующей ельцинской Конституцией 1993 года, не имеет. Даже графу «Против всех», которую многие граждане стали воспринимать как способ выразить свои протестные настроения, власти изъяли из избирательных бюллетеней. Стоит ли после этого удивляться тому, что на те же думские выборы приходит все меньше и меньше избирателей?
И все же прийти и проголосовать надо. Потому что каждый не востребованный избирателем бюллетень может быть использован (а нередко и используется) для разного рода махинаций и подтасовок. Как считают многие эксперты, именно благодаря свободным бюллетеням, которые игнорируют разуверившиеся во всем и не явившиеся на выборы граждане, партия власти и получает свои победные проценты голосов, а гражданам остается потом только судить-рядить между собой: мол, как же так, вроде никто за них особо не голосовал, а у них – подавляющее большинство…
Поэтому если уж заявляешь о том, что находишься в личной оппозиции действующей власти, логичнее подкреплять свою оппозиционность не игнорированием выборов как таковых, а голосованием за оппозиционную этой самой власти партию (-и). Другое дело, что «оппозиционность» допущенных сегодня (как и не допущенных) до выборов российских партий зачастую весьма относительна. Некоторые партии хотя вроде как и находятся в оппозиции (или, что чаще, декларируют это), вызывают у патриотически настроенных граждан, пожалуй, еще большее отторжение, нежели существующая власть. Другие не вызывают ничего, кроме равнодушной обреченности: мол, говорят-то эти партии одно, ругают власти, а на деле заодно с этими самыми властями, все это – одна компания.
Кто же сегодня в России претендует на роль подлинно оппозиционной партии среди вышеупомянутой «системной» оппозиции, т. е. среди официально зарегистрированных партий? О КПРФ и ЛДПР, которые, как и «Справедливая Россия», представлены в Госдуме и с той или иной степенью интенсивности и категоричности заявляют о своей оппозиционности Кремлю, правительству и партии власти, «Единой России», в этой связи разговор отдельный. Но, думается, и в том, и в другом случае оппозиционность и той, и другой партии наделена слишком большим количеством условностей, оговорок и специфичных партийных особенностей, чтобы считать данную оппозиционность стопроцентной.
Партия «Правое дело»? Эксперты полагают, что это – чисто кремлевский проект, причем теперь уже бывшему лидеру партии, миллиардеру и «звезде Куршевеля» Михаилу Прохорову власти отвели роль эдакого «циркового коверного», призванного привлекать к себе внимание любыми способами, вплоть до откровенно эксцентричных эскапад (KM.RU писал об этом). Эту версию подтверждают известные эпатажные заявления Прохорова, который ничтоже сумняшеся предложил России войти в состав «большой Европы», от Лиссабона до Владивостока, с единым шенгенским статусом, ввести в стране евро, а также заявил, что готов занять пост премьер-министра, если, конечно, его, Прохорова, устроит избранный весной следующего года президент (и это говорит человек, ни дня не работавший в системе госуправления!). Комментарии, как говорится, излишни.
«Яблоко»? Результаты, которые эта партия, один из ветеранов российского политического цеха, показывает на тех же думских выборах, являются закономерным следствием глубочайшего разочарования граждан в либеральной идеологии западнического толка, чьим апологетом «Яблоко» и является.
Партия «Патриоты России», исповедующая идеологию патриотизма и социализма, действительно провозгласила в свое время весьма дельную программу, среди членов партии было и есть немало авторитетных и сильных личностей, но в последние годы эта партия в полной мере проявить себя не сумела, и не факт, что успеет это сделать в оставшийся до декабрьских выборов период времени.
Получается, что «Справедливая Россия» в данный момент представляет собой практически единственную по-настоящему оппозиционную партию, способную реально влиять на ситуацию в стране – и по причине своего политического авторитета, и по причине своего представительства в российском парламенте. Хотя справедливости ради (раз уж это замечательное слово присутствует в названии партии) заметим, что СР поначалу тоже воспринималась гражданами как кремлевский проект. 24 марта 1996 года состоялась встреча Сергея Миронова (на тот момент – председателя Российской партии Жизни) и группы членов партии с заместителем главы администрации президента Владиславом Сурковым. На встрече Сурков впервые открыто сформулировал идею построения в стране двухпартийной системы, при которой, в зависимости от обстоятельств, Кремль смог бы опираться на одну из двух системообразующих партий. Необходимость такой опоры замглавы президентской администрации описал метафорическим способом: «Нет у общества «второй ноги», на которую можно переступить, когда затекла первая. В России нужна вторая крупная партия», которой, по замыслу президентской администрации, должны в перспективе отойти голоса, которые собирают партии «левого уклона и с сильным националистическим привкусом». Функцию «главной ноги» на ближайшие годы Сурков, естественно, отвел «Единой России». «Второй ногой» должна была стать будущая «Справедливая Россия», начало созданию которой было положено спустя несколько месяцев после упомянутой встречи (29 августа 2006 года в пресс-центре «Аргументов и фактов» было подписано Соглашение «Об основных принципах объединения партии «Родина», Российской партии Жизни и Российской партии Пенсионеров»).

Лидер справедливороссов Сергей Миронов быстро вывел свою партию за рамки кремлевского проекта (spravedlivo.ru)
Но дальнейшие события показали, что СР достаточно быстро вышла за рамки кремлевского проекта. К тому же отечественная бюрократия, сплотившаяся под знаменами «Единой России», оказывается, даже в принципе не могла выносить пусть лояльного, но все же оппонента и принялась всячески его «давить» – и административно, и медийно. Особенно откровенно это проявлялось на региональном уровне, где местные «эсеры» становились чуть ли не главными врагами единороссовского чиновничества.
Соответственно, и «Справедливая Россия» стала все более активно пропагандировать свои программные идеи, основанные главным образом на принципах социальной справедливости и государственного возрождения, столь востребованных в обществе, и, соответственно, все более резко оппонировать партии власти, причем в последние годы – уже и на федеральном уровне.
«Единая Россия», которой мы оппонируем, прекрасно понимает, что единственная оппонирующая сила, единственная оппозиционная сила, которая действительно представляет для «Единой России» угрозу, – это партия «Справедливая Россия», – заявил Сергей Миронов в августе этого года на пресс-конференции в пресс-центре РБК. – Что бы кто бы ни говорил, коммунистов «Единая Россия» не боится, она их любит; ЛДПР не боится, другие партии вообще не считает, только наша партия представляет для нее угрозу. Почему? Потому что мы бьем по самому больному: мы бьем по системе монополизма «Единой России». Мы предлагаем законопроекты, которые разрушают монополизм как политически, так и экономически, которые нарушают возможность (скажем так, аккуратно) спокойно перераспределять бюджетные деньги по своим направлениям... Мы четко видим, что необходимо менять в нашей стране как в политическом устройстве, начиная с выборности губернаторов, членов Совета Федерации, со становления реальной многопартийности, так и в экономике, так и в социальной сфере».
Тем не менее, долгое время репутационный шлейф кремлевского проекта и должность Сергея Миронова (председатель Совета Федерации) оставались наиболее уязвимым местом «эсеров». Единороссы (не говоря уже о КПРФ и ЛДПР) всегда могли напомнить оппонентам: мол, какая же вы оппозиция, если ваш лидер занимает третий пост в государстве?
Но чиновничья привычка оценивать вес политика по его должностному статусу сыграла с единороссами злую шутку, и они совершили глупость, т. е. провели (причем, весьма топорно) спецоперацию по низвержению Миронова из Совета Федерации. Но в итоге лишь освободили Миронова от связанных с высокой должностью условностей и ограничений, позволив ему развернуть и многократно усилить критику партии власти. Неуклюже организованной отставкой Миронова и еще более неуклюжей операцией по пересадке в кресло председателя Совета Федерации Валентины Матвиенко власть не только собственноручно разрушила миф о Миронове и его партии как о кремлевском проекте, но и сделала его в глазах избирателей «пострадавшим за правду».
«Я никогда не менял своих убеждений, более того, я никогда не говорил то, что я не думаю, или то, во что я не верю. Другое дело (и это правда!), что я не все мог позволить себе говорить, находясь на посту председателя Совета Федерации. Но, в то же время, я всегда говорил очень многое и всегда абсолютно убежденно. Более того, любой из вас может взять подшивку наших газет, телеинтервью, и вы увидите, что риторика почти не изменилась, – заявил Сергей Миронов на вышеупомянутой пресс-конференции. – Может быть, она стала жестче, но сама жизнь заставляет, потому что, в конце концов, нужно определяться – или мы пойдем дальше в рамках монополизма одной партии, и все кончится крахом (я называю вещи своими именами), либо мы 4 декабря все-таки что-нибудь поменяем в нашей общей жизни».
И что на это может возразить партия власти?