Автор - талантливый Былинник Земли Русской Алексей Кожевников

Правнуки Рода, внуки Сварога
Дети Иисуса Христа!
Русь бесконечная, Русь православная
Чистая Слави душа!
Мы не рабы! Мы свободные люди -
Живем по заветам Отца!
А овцы и паства идут от лукавства -
Их отец — Сатана!
Вам расскажу о страны становлении,
Можно сказать о Петре.
О собирателе княжеств славянских,
На нашей безбрежной земле.
Тысяча лет с той поры миновала
Русь прирастала землей -
Какие-то земли под руку просились,
Какие-то брали войной.
Время конем Святогора летело -
Века оставляя и вехи,
Русь процветала и Русь горевала
В этом неистовом беге.
Многое русскому люду пришлося
Вытерпеть мук и лишений!
Только души чистота неизменна -
Средь происков и искушений!

А и были от времени оного те события старадавние,
А и тысячу лет с парой сотенок да еще и с десятком годиночек.
Русь тогда еще только сбиралася из удельных и малых земелюшек,
Как лоскутное одеялице под рукой мастерицы искусницы.
Тяжело зрить в дремучие древницы, и не все там отчетливо видется -
Слишком много сокрыто, сопрятоно — затуманено и напоганено.
Расскажу я сегодня сердешные вам о славном правители батюшке,
От кого земли русские сталися дюже шибко расти-расширятися.
Приростать и не токмо землицею, а и именем общим прозвахуся
Имя то с той поры сохранилося, воссияло еще пуще прежнего,
На погибель поганому ворогу и на радость то другу сердешному -
Русь Великая вот то название, что как солнце взошло над землицею.
А и звали правителя батюшку - Гостомыслом светом Буревоевичем,
Что по дидовой крови Вандалович, от Вандала десятым исчислится.
Он приидоша с Дуная широкого, что рубежно течет по окраине,
И седоша близ озера Илмеря град отстроил Словенск запустевший бо.
Много позже тая правду матушку, от потомков зело любопытнейших -
Обозвали сей град Новогородом, сокрывая следы да былинные.
С ним приидоша болгары и скифы - нашли земли те дюже пустынными,
Разыдошася кииждо да с родом своим и на землях овиих и восели то.
Гостомысл архитектором был, размечал города с поселеньями,
Дабы Русь развивалась стремительно — прирастала и людом и землями.
Время мчалось годами десятками - расширятися стала страна вельми,
Приростала землей и народами, что под сильную руку сбиралися.
Гостомысл бе муж елико храбрый всем соседям своим дюже страшный,
А людями своими был он любим - и за мудрость, и за правосудие.
Сего ради да и вси окольнии его чтяху дарами и данями,
Мир купуя иметь и защиты от врагов и соседушек алчных.
Князья всяки из далей далеких прихождаху землей и морями:
Мудрость слушать, советам внимать, на судилище правом присутствовать.
Гостомысл был стратигом умелым, что под руку свою привел
Всех подвласных ему князей славных, дабы дать Каролингам отпор.
Он в единый кулак да собрал - рать руян и рать ободритов,
И Людовик Немецкий бежал дважды, будучи с войском разбитым.
Но хронист-иуда Людовика, извратил те победы достойные
И в аналы Фульдские внес - ересь подлую, ересь то черную.
Смелым воином был Гостомысл и берег его сам Сварог,
И небесная матушка Лада благодатью коснулась своей.
Три жены Гостомысла красавицы четырех сыновей подарили
И еще трех дочурок чудесных, что ему внучат народили.
Гостомысл был женат на Ньеруне и та ему родила трех сынов:
Выбор - старший, вторым был Избор и Словен самый младший из них.
От второй же жены да Руяны, что привез из Ругена далекого,
Две дочурки родились красавицы - Радуна и Умила прелестница.
А еще сынок Ларс народился, но трагично погиб он в отрочестве,
Когда в Балтике сгинула в бурю рать ведомая Выборгом смелым.
Ту Умилу взял в жены Годслав, что был родом из ободритов,
Коих звали варягами-русами из колена что Руса Сиверца.
И она родила внуков трех Гостомыслу то свет Буривоевичу -
Рюрик старший из них на княжение приглашен во Словенск буде светлый,
Средним Сигнетр был, младшим Торвардр и бойцы и мужи все достойные,
Гостомыслова кровь в жилах их призывала к деяниям праведным.
Третьей стала супругою Софья — полонянка, смуглянка из греции,
Что родила малышку Славуну и та любимецей стала отца.
Вырастали сыны матерели, становились опорою власти,
Уходили на порубежье города крепости возводили.
Выборг — создал сам Гостомысл и назвал его в честь сына Выбора,
Он защитой от шведов надолго стал, дабы тугу велику да не терпяху то.
Избор - град постави Изборск, где и сел на княжие славное,
Но не долго правил землей — умре змием изъяден ужасным.
Словен — как от отца да отьиде в Чудь - там град свой постави,
Но не долго там праву твори, через три лета умре внезапно он.
Не спокойно все было окрест - беспокоили вороги лютые,
И сбиралися Русские рати для защиты земель и народа то.
Так норманны изби и изгна в порубежии подданных слави
И отправил на битву войска Гостомысл в печали великой.
Войско Выбор возглавил и с ним, младший Ларс напросился идти,
Погрузились в ладьи-корабли через море к границам отправились.
Токмо не было им удачи,
Неспокойно холодное мире,
Поднялась волна крутобокая
И обрушила многие горе.
Море бурное разметало,
Словно щепки суда и людей.
Море жертву великую взяло
И с людей и со всех кораблей.
Вот и камни, гулкие камни -
Их холодные волны терзают.
И дружинников обессиленных
В спину волны упруго толкают.
Ветер в соснах кондовных ярится,
С дюн срывает колючий песок,
А на взморье норманы столпились,
Как жестокий и страшный морок.
Тот кто выжил - на бреге студеном
Обнажали стальные мечи,
Вороги, словно хищные волки,
Люто щерясь их брали в мечи.
Так погиб Выбор, Ларса прикрыв,
От секиры нормана разящей.
Ларс его на миг пережил
В белу грудь меч вонзился звенящий.

Бьются воины-соколики,
Чуют гибель неминучую,
Понимая что не в горнице,
В саде райском пир им будется.
Угубили злые вороги,
Полегли то все дружиннички
И волна лизала алчно
Кроволитный берег северный.
Полегла дружина русская,
Под норманнскими насечками,
Словно белые березоньки,
Да под сталью дровосековой.

Когда Царь Гостомысл узнал, что норманны кровинушек отняли,
То поклялся отмщеньем воздать и весь род истребить песий Гунульфа.
И была велика печаль, что постигла весь род Гостомыслова,
И свершилась великая тризна по ушедшим сынам и соратникам.
А и вскорости стала зима и морозы поднялись трескучие
И пошли рати русские по морю на норманнов и конунга Гунульфа.
И была сеча жаркая, лютая, когда к Сигтуну вои приблизились,
И разили норманнов без счета и топили, как псов, в черных омутах.
Сам же Гунульф был сброшен на лед и попал в полынью да промоену,
Где нашел свой бесславный конец подо льдами моря холодного.
Только радость была омраченной — Радомысл, младший брат Гостомысла,
Ранен был в этой сече жестокой и скончался от ран да глубоких.
Так остался один Белый Царь сыновей и братьев потерявши,
Но осталось с ним восемь внучат, те кто дедово дело продолжат.
Прибавлялись годочки прожитые, тело тихою цапою старилось,
Горевал Гостомысл о наследнике, размышлял о достойном приемнике.
Вот иде Белый царь в Колмогард вопросити боги о наследии.
Путь не долог всего версты три, до молельного места на капище.
Прихватив дорогие дары для достойных своих Предков-Пращуров
На высокое место взошел, что над плавными струями высилось.
Средь кумиров суровых он встал с вещунами и требы воздал -
И тогда, самый старый из них, к древней памяти Рода воззвал.
Из обложного неба пробился золотой луч и холм осветил.
Ветер спутался в роще священной и на краткое время почил.
В мире, кажется, стихли все звуки, время, кажется, остановилось
И знамение на облаках в виде дерева проявилось.
А потом из далей-далеких долетел тихий шепот отца.
-Кровь твоя станет править страною — породнится с богами она!
Не поверил ему Гостомысл, закручинившись сходит с холма -
Не осталось в нем мужеских сил, как же кровь его вступит в права?
И опять дела и заботы, и радение за страну -
Тяжело бремя княжеской власти, но негоже роптать на судьбу.
Время соколом быстрым летело, но кручина на сердце осталась,
Средь забот и хлопот не забылась, тяжкой ношею возвращалась.

Егдо в старость глубоку прииде,
Ощутив от годочков урон,
Стал все чаще хмурить чело
И печалится начал де он.
Закручинился Гостомысл,
Снегом белым легла седина,
Кто же дело мое приимет,
Кому власть перейдет моя.
Он отправился в Зимогорье,
Что раскинулось на Валдае,
Средь березовых белых рощ
Коим вовсе не видно края.
Там в священных рощах таится
Мудрость скрытая до поры
И ее волхвы сберегают
Старцы древние — вещуны.
Обратился к ним Гостомысл
И печаль им свою излил -
Об одном только их просил,
Об одном старцев он молил.
-Вы откройте мне мудрые люди,
Расскажите как дальше то быть?
Кому власть мою передать?
Неизвестность меня тяготит.
Я дары вам обильны принес,
Требы многие сотворил -
Вы отриньте грядущего полог,
Сокровенный явите смысл.
И ответствовал белый волхв,
С белоснежною бородой,
Что исполнятся чаянья вси -
Кровь его будет править страной.
Из утробы жены его
Гостомыслу прииде наследие
И раздвинутся рубежи,
И отринутся лихолетия.
Не поверил опять Гостомысл,
Закручинился пуще прежнего,
Ибо стар он, в нем нету сил -
Навалилась тоска кромешная.
Князь уехал на дальний двор,
В свою ставку да близ Ра-Комо,
Где от шумной столицы вдали -
Было тихо, необитаемо.
Там однажды он задремал
И ему привиделся сон,
Как из чрева дщери Умилы
Поднялся волшебный бутон.
Как потом обратился он в древо,
Плодовитое и громадное,
И накрыла Великий град
Благодатная сень и ладная.
От плодов того древа люд -
Насыщается и ликует.
Благодать на Русь снизошла,
Справедливость везде торжествует!
Как очнулся от сна Гостомысл,
Так послал избранных он в варяги,
Дабы Рюрика пригласить
И его привести к присяге.
А на месте где на него -
Снизошел откровения сон,
Он поставил памятный знак
Золоченый цветочный бутон.
Церковь Знамения Богородицы,
Много позже поднимется там,
И икона Знамения Божьей Матери
Осветит «Цветочный» сей храм.
А еще всех старейшин земли
Повелел князь к себе позвать.
Волю им свою объявить
И как следует попировать!
Вот назначенный срок настал -
Зарябило от пришлых князей,
Что сходили с ладей-кораблей
Да во длани приемных мужей.
Те вели их в хоромы-палаты
Да по злато дорогам, коврам!
Их приветствовал Добр Люд,
Воздавая заслуги князьям.
А и гости-то гости какие -
От чинов обмереть и не встать!
И народ валил толпами праздными,
Успевая лишь рты разевать.
Вот князь Белой Руси, вот Червонной,
Вон Загорской Руси белый князь,
Вон Бо Русь, вон Буян и Древляне
И Хорватской Руси светел князь.
Отворились двери в палаты,
Во светлицу престола-то красную.
Их встречал Гостомысл свет Буревоевич -
Речь держал приветливу, ласкову.
Вас собрал для того я сердешные
Дабы волю свою Вам сказать!
Вот мое вам други решение,
Кому власть я решил передать!
Да, чрез семя мое род продолжится
И наследует первенец все!
Власть останется в Роде Вандалов -
Рюрик приимет наследство мое!
И наполнились братчины медом
И хмельны рога до краев.
-Слава! Грянуло множество глоток
Опростав их без вычурных слов.
А потом Застолье Велико
Началось за столами обильными -
Отмечали зело Повод Важный,
Как от деда внук власть да приимет.
Чуть попозже дуды загудели,
И рожки захрипели вовсю,
Во всю мочь зазвенели бубны -
Песняры грянули песнь свою.
Гостомысл посидел ровно столько,
Чтобы мир не обидеть честной,
А потом удалился тихонько
Ревматизм его требовал покой.
И ушел Гостомысл от бражников. И в покоях своих он возлег.
Одеялом теплым укрылся, в жилах медлился кровоток.
Прибежала к нему Росица, внучка младшей жены Славуны,
Больше всех ее князь любил, чаще прочих баловал шалунью.
Взгромоздилась на лавку рядом, стала радостно щебетать
И свои девичьи проделки стала шепотом поверять.
Князь держал ее теплые ручки и смотрел в ее карие очи,
За окном брехали собаки, отгоняя призраков ночи.
Тихо, мирно и незаметно закрывались веждами очи
И плясало пламя свечи и покойно все было очень...

И егда Гостомысл умре, тогда вышли всем градом простишися,
С превеликою скорбью, печалию люд Словенска его проводишися.
И со всех то краев Руси-матушки, с Гостомыслом простишися шли,
Памятуя дела его славные, славословя деянья и дни.
Погребоша его да близ Мсты, что катит свои волны напевные,
Во пещере на самом брегу — место то сакральное, древнее!
Место то от досужних глаз сберегается в тайне великой
И дошел из глуби веков сказ о таинстве там сокрытом.
Кто откроет могилу ту, прикоснется к царскому гробу,
Тому знания буду даны и склонятся пред ним все народы.
Многие ту могилу искали, многим знаний хотелось и власти,
Но хранят место то волхвы, сберегая его от напасти.
Только избранные место знают, только праведные понимают,
Лишь достойных оно принимает, кровь Вандалов его отваряет.
Так что тщетны попытки были Гостомысла могилу сыскать -
След затерянный в мраке столетий манит многих, но не дается никак.
В свое время в холмах Волотовских Гостомысла могилу искали
И Романовы, и Татищев, но токмо время напрасно теряли.
Ведь по сути на новгородчине есть три места с такими названиями,
То обманка пращуров наших, отвлечение от сути внимания.
Пушкин, видимо, что-то ведал - знаний свет были ему открыт,
Он в поэме своей Вадим о могиле нам говорит.
Только вот не всякое знание достоянием должно стать,
Не закончил поэт поэму, вынужден был ее прервать.
Но кто ищет - тот и обрящет и вникая в глубинный смысл -
Начинаешь видеть сокрытое, прозревается символизм.
Ананербе стремилось найти и открыть Гостомысла могилу,
Дабы власть над людьми обрести, сконцентрировать вышнюю силу.
Только вот не смогли к ней пробиться и теряя свои войска -
Псы тевтонские были разбиты в кроволитных и страшных боях.
И сегодня, как впрочем и ранее, Гостомысла могила ждет -
Ждет когда же прииде достойный и свет знания обретет!

Что сказать, в мире лжи мы живем -
И история это оружие.
Дабы память купировать людей,
Создавая мнения досужие.
При Петрушке все началось -
Извращения и подлоги.
Немчура языком не владевшая,
Не ученые — демагоги.
Миллер, Байер, Шлецер и Кун -
Иноземцы и прохиндеи.
Их последователь Карамзин -
Переписчик чужой ахинеи.
И сегодня детям все также
В школе бред продолжают нести -
О варягах на царство призванных
И про иго татар на Руси!