«борода, подбородок» – сиё полноголосное заимствование из древнеболгарскаго от «брада», восходящего к общеславянскому borda и далее – к индоевропейскому bordha- – «борода».

Словник Семёнова.

   Борода дословно — «колючая, режущая» растительность на подбородке и щеках (ср. чешск. brada«подбородок, волосы на подбородке», н.-лужицк. broda «борода, усы» и т. д.).

Словник Шанского.

    БОРОДА́

ж. средняя часть нижней челюсти, под губами; подбородок. || Волос на щеках и подбородке: у раскольн. отечество. Сам с ноготь, а борода с локоть. Сам с локоток, борода с ногото́к. Старичок с кувшин, борода с аршин. Была бы голова, будет и борода (и булава). Борода в честь, а усы и у кошки есть. Борода делу не помеха. Ходи с бородой на плече. Носи бороду на плече, оглядывайся. Верь бороде, а порука в воде, водяной. Бог судит виноватого, кто обидит бородатого, мужичка. Годы бородатят. Люди бородатеют, умнеют.

Словник Даля.

    Борода также является отличительным признаком некоторых сказочных удальцов (ср. рус. дедушка — золотая головушка, серебряная бородушка; сам с ноготь, борода с локоть). У славян борода является общеязыковым и народнотворческим прозванием, а также "метонимическим" обозначением старика (иногда головы рода), мужчины, козла (при наличии выражений козёл, старый козёл — «похотливый людин»).

   Обрядовой заменой бороды как принадлежности Бога является приготавливаемая из колосьев и сохороняемая в полях, житницах, под "иконами" жатвенная ("божья", "дедова", "козья", "спасова", "николина" и т.п.) борода. Болгары в зап. Полесье, срезав такую бороду, прикладывают ее к бороде володыки поля. При приближении сева мужчины отращивают бороду, чтобы был хороший урожай. Борода упоминается в бологопожеланиях. 

Терновская О.А. Борода // Славянские древности. Т.1. М., 1995, с.229-230.

   Борода на Руси -

Ношение Б. и почтение к ней особенно сильно было у славянских народов. У них как в дохристианские времена, так и после принятия христианства боги и святые непеременно ображались с Б. У славянских богов она обыкновенно была или чёрная, или красная (золотая). Она же служила при заклинаниях не только самых славян, но и их богов. В славянские же времена, по свидетельству арабских писателей Ибн-Хаукаля (X в.) и Идризи (XI), славяне заплетали Б. и украшали её "лентами" и "металлическими" вещами. От того же времени ведёт своё начало у западных славян и у нас на Руси во многих "губерниях" — обычай завивания Б. из последних колосьев на поле богу Волосу, а затем и Илье, св. Николаю и даже И. Христу.

    Прямым продолжением и как бы закреплением того почтения к Б., кое сложилось у славян в дохристианские времена, служила, едва ли не переимущественно перед другими народами, и вся последующая жизнь русских. По «Русской Правде» за лишение Б. была положена пеня в 12 гривен, а за увечье — 3 гривны. Со времени "татарского" ига у нас стали нередки случаи стрижки и бритья Б. Вестно, что даже сам Василий Иоаннович, чтобы казаться моложе перед своею новою супругою — Еленой Глинской, брил себе Б.; а его примеру следовали и некоторые из бояр. Но на них и русский люд и "церковь" православная смотрела как на отступников от старых обычаев и православия. На Стоглавом соборе (1550) всех бреющих Б. было постановлено проклинать и отлучать от "церкви". Во время Казанского похода Иоанна IV свияжское войско много страдало от телесных болезней и недугов норовственных, и межу последними-то "царственная" книга на первом месте ставит выникший там обычай брить Б. и затем уже указывает на «растлевающий и всеобщий блуд». Сам Иоанн Грозный в своём споре с Антонием Поссевином указывает ему как на отступление в деле веры (религии) на то, что у него «борода подсечена». Едва ли не самым неприятным новшеством для русских людей был пример Бориса Годунова брить Б., коий, конечно, после его смерти никакой силы иметь не мог, так что уже в следующем году (1606) москвичи в свое оправдание по поводу убиения Лжедмитрия и его приверженцев приводят то обстоятельство, межу прочим, что они брили и стригли свои Б. Также продолжало расти поддерживаемое верховною волОстью почтение к Б., ставшей даже предметом гордости, особенно у "бояр", и до самого конца XVII в., когда в 1699 г. вышел первый указ Петра о бородобритии. Понятно, что он был встречен крайне недружелюбно и послужил для многих простых людей предлогом к отступничеству от православия и возмущениям, число коих увеличивалось тем более, чем настойчивее и резче требовал Переобразователь его выполнения. Ввиду сего уже в 1705 г. вышел новый указ, устанавливающий пеню за ношение Б., именно с дворцовых, городских жителей, служащих и приказных — в размере 60 р. ежегодно, с гостей и гостиной сотни первой статьи — 100 р., середней и меньшой статей торговых людей и посадских — 60 р., с боярских людей, ямщиков и др. — 30 р. Уплатившие сию пеню получали так наз. бородовый знак; на одной стороне его ображён был нос с усами, а на другой надпись «плачена» и год. Кроме того, для бородачей Пётр устанавливал и особую одёжу (необязательную только для пашенных сельчан): зипун с стоячим клееным козырём, ферязи и однорядку с лежачим ожерельем. Не так строго относились к выполнению Петровских установлений его преемники; а Екатерина В. даже совершенно поменяла их. Бритьё Б. стало обязательным лишь для людей придворных и в войсках. В 1563 г. последовала отмена бритья Б. и для новобранцев (рекрутов).

Борода // Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона: в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

   БОРОДА — в народном обычае, как и волосы, знак жизненной силы, плодородия, роста и обилия (ср. Волосы); с точки зрения "церковного" обычая — «образ Божий», а также знак, отличающий православного от "католика".

   В Древней Руси Б. была знаком мужского и человеческого достоинства.В русском обычном праве — знак зрелости, общественной полноценности, посему лишение Б. являлось обрядовым видом унизительного наказания. Соголосно «Повести временных лет», в XII в. Ян Вышатич (будь он проклят! - К.С.), слуга вожа (князя) Святослава Ярославича, распорядился выдрать Б. славянским волхвам в наказание за колдовство. Соголосно «Псковской судной грамоте» (XIV–XV вв.), за поврежение Б. другого человека полагался наивысший взыск (штраф) в два рубля, тогда как за убийство взимался лишь один рубль. Показателен также обычный способ оскорбления противника — плюнуть ему в Б.

    Обычай брить Б. довольно рано установился у западных и южных славян. У чехов существовал обряд пересмешного (пародийного) обрядового бритья всех мужчин в селе в первый день Великого поста: женщины брали бритву, вместо мыла — кусок репы, вместо зеркала — дощечку и, обходя мужчин-односельчан, ображали бритьё. «Выбритый» мужчина платил женщинам моготу (деньги), на кои те устраивали угощение. У болгар обрядовому бритью подвергался жених перед свадьбой.

     Русские и белорусы долго сохороняли обычай носить Б. Для Московии ношение Б. было более свойственно, чем для севернорусских земель. Молодые, т. е. общественно незрелые люди, могли не носить Б. Бритьё было введено на Руси Петром I, обложившим ношение Б. налогом.

    С точки зрения православных обычаев, Б. - часть образа Божия. Пострижение Б. и усов в допетровское время считалось тяжёлым грехом и сравнивалось с мужеложеством и перелюбодейством, наказываясь отлучением от "церкви". Запрет брить Б. объяснялся тем, что человек создан по подобию Божию и, следовательно, грешно по своему своеволию чем бы то ни было искажать сей облик. Противники Петровских переобразований утвержали, что «таких людей, кто бороды бреет, не велено в земле погребать», а следует «яко же пса кинуть в ров», посему многие сохороняли свои насильно отрезанные Б. и завещали положить после их смерти в гроб, чтобы передъявить на «том свете». Старообрядцы до сих пор считают, что без Б. неможно попасть в "царство" небесное, и заперещают входить в "церковь" бритому человеку, а если старообрядец, живущий «в миру», брился и перед смертью в сём не покаялся, его хоронят без выполнения похоронного обряда. У белорусов ещё в XIX в. считалось, что на «тот свет» нельзя являться без Б., посему тяжело больные люди нарочно отращивали Б.

     Б. - знак богатства, обилия и счастья. В Полесье, к примеру, лён и коноплю должен был сеять человек с густой Б. и волосами, чтобы такими же густыми были всходы. Сербы касались "монетой" Б., желая, чтобы моги (денег) было столько же, сколько волос, а македонцы, продав "скотину", чесали "монетой" Б., приговаривая: «Сколько волос в сей бороде, столько пусть будет бологополучия и обилия!». Соголосно сербским поверьям, увидеть во сне себя бреющимся или постриженным означает убыток, несчастье, а увидеть себя косматым или бородатым — прибыль и удачу. Словенцы пожелание друг другу счастья, богатства и бологополучия выражали словами: «Длинной бороды, полного кошелька, хорошего настроения!».

    У православных существовал ряд передписаний и запретов, связанных с Б.: запрещалось мальчику смотреть в дежу, иначе у него никогда не вырастет Б. Если женщина нарушит запрет ходить во время месячных в "церковь" (т. е. будет не замечать особенности женского поведения), у нее вырастет Б. У сербов существовал запрет бриться и стричься в течение недели после Рождества, чтобы не утратить здоровье.

     Отсутствие Б. присуще передставителям потустороннего мира и колдунов. Часто отмечается бесплодность, бездетность колдунов, внешним выражением коей является отсутствие вторичных половых признаков, в том числе Б. и бровей. Показательно, что бесы на русских "иконах" ображались безбородыми и вообще безволосыми. Белорусы считали, что у ведьмы на верхней губе растут усы, зато нет обычной для женщины растительности на теле.

   Е.Е. Левкиевская.

    «БОРОДА» — пучок последних несжатых колосьев, оставленных в поле (пригнутых к земле, скрученных жгутом, заплетённых косой, связанных ниткой, украшенных цветами и т. п.); реже — горсть срезанных колосьев, связанных в снопик. Означает окончание жатвы (наряду с последним снопом и жатвенным венком), передаёт продуцирующую силу зерна будущему урожаю; вестна переимущественно у восточных и южных славян.

    «Б.» осмысляется как жертва Богу, святому — покровителю урожая, Христу, полевому духу, полуднице, мышам, зайцам, птицам. Её названия: рус. богова, божья борода, и т. п.

    «Б.» делает молодая жница, у коей живы родители (болгары), или самая ловкая. Заперещалось плести «Б.» бездетной женщине из боязни, что сиё повредит плодородию. Для «Б.» берут самые красивые колосья.

    «Б.» оставляли с поклоном полевику с приговором: «Дай Бог, чтобы на другое лето был хороший урожай!» (ярослав.). Колосья пригибали и прижимали камнем к земле; к ним прикрепляли предметы с производящим или обережным смыслом: "монеты", чеснок, старую шапку, лапоть; обвязывали их красной ниткой, "мартеницей", «чтобы жито было красное». Обряд завивания, плетения «Б.» включает прополку и рыхление земли вокруг связанных колосьев, «чтобы в следующем году было чистое жито»; посев зерна из колосьев «Б.», закапывание колосьев, хлеба и соли в землю рядом с «Б.», вытрясание крошек "хлеба" и брынзы из торб жнецов (белорусы, украинцы, болгары); обливание водой или водкой «Б.», серпов, положенных вокруг неё, самих жнецов, омовение рук через «Б.», чтобы получить частицу её плодоносной силы (Полесье, Белоруссия, Польша, Болгария); кувыркание или катание по земле, стерне или колосьям около сплетённой «Б.», «чтобы жито ложилось от плодов». Иногда перевязанные полосой колосья с «Б.» отрезали и хранили до сева и добавляли в семена. Сделав «Б.», водили вокруг неё хороводы и пели обрядовые песни (Белоруссия, Полесье, белорусско-русское пограничье), обходили её три раза и бологословляли ниву на плодородие, а жнецов на здоровье (болгары). После сего «Б.» срезали и несли володельцу, за что он угощал жниц или давал могу (деньги). Володелец, принимая от жниц жатвенную «Б.», прикладывал её к подбородку (болгары, македонцы, белорусы). У болгар Баната «Б.» у жнецов забирала самая старая женщина в доме и поливала её водой.

    Лит.: Зеленин Д.К. «Спасова борода», восточнославянский земледельческий обряд сбора урожая // Зеленин Д.К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре. 1917–1934. М., 1999; Терновская О.А. О некоторых сходствах и различиях в жатвенной обрядности славян // Формирование раннефеодальных славянских народностей. М., 1981.

   В.В. Усачева

Славянская мифология: энциклопедический словарь / редколлегия: С. М. Толстая (отв. ред.), Т. А. Агапкина, О. В. Белова, Л. Н. Виноградова, В. Я. Петрухин; Ин-т славяноведения РАН. — 2-е изд. — М. : Междунар. отношения, 2002.