Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay
Общество → Государство → Политика

Русский Мир и русские в мире 21635

Открытая группа
2150 участников
Администратор afix

Важные темы:

Активные участники:

afix

Последние откомментированные темы:

20241001111420

←  Предыдущая тема Все темы Следующая тема →
afix
админ пишет:

Картина недели. «Разговор» Анри Матисса

В новом выпуске «Картины недели»: французский художник Матисс, две преданные ему женщины, картина-иллюстрация хтонического ужаса, вызываемого фразой «дома поговорим». А ещё история о том, как Матисс заболел, разленился и в порыве упрощения всего выдумал приём для американской литературы XX века, метод сочинения для современных электронных музыкантов, а для вас, бездельники, — священную копипасту.

 

Для работы Матисс прибегал к помощи пассивного режима сознания. Образы приходили в потоке, рождённый самой ленью, делающей людей существами разумными и беспрестанно развивающимися. В голову Матисса лезла всякая фигня о природе вещей и странных соответствий, и вооружившись ею, писал картину из самих эмоций и чувств, которым он подобрал аналоги из мира цветов и форм. «Разговор» — картина зашкаливающая. И по цвету, и по количеству трактовок: в неё будто вшит призыв разобраться, что же у этих двоих происходит? И если одна из версий точно связана с биографией автора, то все прочие — легко увяжутся с вашей собственной биографией.

Анри Матисс, «Разговор», 1908-1912. Картину можно найти в Эрмитаже

Рассмотреть в высоком разрешении на сервере музея

Почему будет легко понять Матисса?

– Сейчас придумано определение синестезии, но тогда был только фовизм — ну очень амоционально насыщенная живопись кучки отщепенцев, разочарованных вялостью импрессионизма. Художникам хотелось энергии и страсти. Работы выходили в основном типичными красно-рыжими, ведь отбивать тему страсти красным научились столетия назад. Но Матисс работал чтобы бросаться в глаза: использовал ещё синий, зелёный и не только приятные и сексуальные переживания. Своего добился: полотна на первых порах были удостоены сравнения с ведром краски, брошенным в лицо нежному зрителю, ну а после такого успех был неизбежен.

 

– Дикость и необузданность Матисса полюбили, что характерно, русские коллекционеры. Монументы отборной дичи — «Танец» и «Музыка» были выполнены по заказу предпринимателя и бизнесмена Щукина.

– Художник ответил России взаимностью когда ему исполнилось 63 года. После 39 лет брака с мадам Амели Матисс художник переключился на 22-летнюю уроженку Томска Лидию Делекторскую. Свою семью Матисс не оставил, просто добавил новенькую. Мадам Матисс тоже не оставила супруга. Её положению ничто не угрожало: кто будет угрожать собственному дому, мастерской и бухгалтерии?

Кто же эти люди и о чем их разговор?

Вот и основная версия: художник и его законная супруга мадам Амели Матисс обсуждают нововведения в лице Делекторской. Матисс похож на бородача в пижаме, а образ женщины нельзя считать однозначно.

Если вводные верны, то разговор сугубо деловой. Модель покровительственно-зависимых отношений, когда постаревший мэтр в погоне за последними физическими впечатлениями заводит юную музу, оказывается невероятно эффективной для всех сторон: золотая этакая пенсия души для одного и радость служения для двух других участников. Удача для художника, если устаревшая, но почитаемая супруга становится секретарем, агентом и нянькой. Художники, имевшие супругу-менеджера, как правило уходили обеспеченными людьми, оставляли наследство и добрую память. Лишённые такого гаранта, перед смертью старались вдрызг со всеми рассорится и сдохнуть в какой-нибудь хибаре без отопления.

Теперь представим, что полосатый — это вовсе не Анри Матисс, а просто самодовольный мужик, который решил завести молодое дополнение к жене. Ведь такая повадка проявляется и у совсем малых дарований, которые не выставляются, не издаются, и вообще не поняты. Конечно же, из-за того, что опередили современников на миллионы лет, а вовсе не потому, что отдали всё время б​***ству, а не ремеслу.

А быть может, сидящая женщина и есть Лидия Делекторская. На портретах можно заметить общие черты. И вот Матисс объясняет положение вещей Лидии. Что его либидо принадлежит преимущественно цвету и форме, а жена Матиссу — не просто друг, но соратник и критик, равный то есть. И тогда двоеженство художника хочется видеть явлением чисто техническим на фоне его могучего по тем временам профеминизма. Ведь с женщиной не бывало более серьезного партнерства, чем сожительство.

Портрет Лидии Делекторской написан в 1947 году, это пример позднего, предельно упрощённого стиля Матисса

А может быть это собирательный образ любой сцены из серии «нам нужно обсудить наши отношения» и «дома поговорим», причём, к ответу явно призван стоящий. Он оттого и полосатый, что не может покинуть холодный дом, и аннулировать брак, и стоит такой как каторжник в полосатой каторжной робе. А женщина — навсегда его изящный надзиратель.

Или это символ Окончательного разговора и воплощение страха одиночества:

– Дорогой, я всё решила, я ухожу от тебя к Моне!

– Он же умер!

– Мане умер, дорогуша, Мане! А Моне ещё как здравствует.

Или даже так:

 

– Какой Мане, дорогой? И чего не спишь? А я за гитарой!

Ну-ну, а что же говорят цвет и форма?

Говорят, что композиционно «Разговор» повторяет классические изображения библейского сюжета Благовещения. Вот, например, «Благовещение» Леонардо, а вот «Благовещение» Джотто.

Ещё говорят, что Матисс применил излюбленный приём цветовой схемы. Поэтому цвета такие радикально интенсивные, но в рамках одного тона. Темнота сама по себе — это не тон, поэтому свет и тень всегда одного тона в зависимости от времени суток. На ночной картине «Разговор» тон один, но цвета различны: цвет ночной тени и цвет ночного света хорошо заметны.

Принцип, который Матисс показывает графически, на словах кажется громоздким и неуклюжим. Но это, в принципе, вообще всё, что нужно для понимания живописи.

Как Матисс заставил вас заниматься ерундой вместо настоящих дел

Однажды уже совсем великий и заслуженный художник Анри Матисс завязал с большим форматом и занялся тем же, что и пенсионеры в санатроском кружке. Он не сошёл с ума. Напротив, доказал, что можно считаться грандиозным визионером, и при этом не быть ни чокнутым, ни брюзгой, ни скотиной. «Гений» и «м***к» стали синонимами с появлением голливудских байопиков. У Матисса же наблюдалось необычайное чувство меры, а лёгкий характер позволял превращать проблему в возможность: он не был мегаломаньяком и не собирался эпично помирать в разгар работы над очередным семиметровым холстом. Старея, артистическое эго его будто не раздувалось, а принимало оптимальный джентльменский объем. И какое отношение такой замечательный человек, спрашивается, имеет к моей манере труда и обороны?

Так вот, со временем оптимизатор Матисс не рос в ширину, а спускался на глубину, в сферу чистых идей, где, если верить Дэвиду Линчу, и водится самая большая рыба.

После утомительной болезни, в 1941 году художник изобрёл новую примитивную методику работы, экономящую время и силы. Матисс начал составлять свои композиции из фрагментов цветной бумаги. В его версии техника получила название papiers decoupes — бумажные обрезки. Обрезки стали одним из предвестником самой интригующей и пророческой художественной практики XX века.

Начиная с 1943-го Матисс три года будет вырезать иллюстрации для книги «Джаз» — и они, как зверята Диснея или Уорхоловские кислотные Монро станут одними из самых въедающихся в мозги цветных картинок столетия.

А ещё через 10 с небольшим лет после «Джаза» Брайон Гайсин, соратник писателя Уильяма Берроуза придумает свой «метод разрезок» — «cut up» . Берроуз высоко оценит возможности разрезок и сделает их частью своей литературной практики. Его романы всегда будут содержать единицы текста-исходника, изъятые и расставленные в случайном порядке, и работающие как декодер для подсознания.

Пройдёт ещё много лет, и разрезки увлекут музыкальных задротов. Электронщики начнут записывать треки clicks’n’cuts из ритмически организованных микро-сбоев аппаратуры, аудиощелчков и звуковых отходов.

А потом во всех домах и офисах подключат одинаковые компьютеры и одинаковыми операционными системами, и в XXI веке доступ к практике разрезок станет массовым. Из стихийного акта творения разрезки превратились в операцию подмены и приумножения. Офисная повседневность миллионов производителей добавочной стоимости теперь представляет собой непрерывный ритуал «вырезать-вставить», появилась копипаста — примитивный ритуал превращения лодырей-дипломников в специалистов, а рядовых жлобов в кандидатов наук. Никакой безысходности — просто странные ритуальные вещи вроде орнаментов, символов, разрезок или плясок тоже можно использовать как инструментами массового действия. Тогда из не особо-то прикладного искусства получится точно работающий, великий ширпотреб.

 

Держитесь там и спокойной вам ночи
Это интересно
+2

afix
админ 20.10.2016
Пожаловаться Просмотров: 4183  
Комментарии 1
←  Предыдущая тема Все темы Следующая тема →


Комментарии временно отключены