| мент  

Побег из серой хмари

- Ты мне тот кок­тейль закажи! – кричит до­род­ная бе­ло­бры­сая хох­луш­ка своей дви­нув­шей к длин­ной стойке бара ху­до­соч­ной по­дру­ге.

- Какой? – обо­ра­чи­ва­ет­ся та.

- Шлюха на­зы­ва­ет­ся.

- Чего?!

- Не. «Секс на пляже»! Во!

Ну, секс так секс – этот кок­тейль бармен знает. А вот об укра­ин­ских шлюхах слышал несколь­ко в ином фор­ма­те.

Турция. Море. Отель. Мёрт­вый сезон. И я, невоз­му­ти­мый на­блю­да­тель за пе­ре­ме­ной кар­ти­нок данной мне ре­аль­но­сти…

У при­ро­ды нет плохой погоды. Плохая погода есть у че­ло­ве­ка. И когда тучи над Моск­вой опус­ка­ют­ся так низко, что чешут тебе за­ты­лок, неволь­но за­кра­ды­ва­ют­ся маг­нит­но-при­тя­га­тель­ные мысли о тёплых краях. Раньше тоск­ли­вое чув­ство рус­ско­го че­ло­ве­ка перед бес­ко­неч­ной ненаст­ной зимой было все­о­хва­ты­ва­ю­ще и безыс­ход­но. Но в эпоху меж­кон­ти­нен­таль­ных воз­душ­ных лай­не­ров оно пе­ре­ста­ло быть неиз­беж­ным. И вот на­чи­на­ешь го­то­вить побег из нашей сред­ней и позд­ней осенью крайне серой полосы.

Три часа полёта, несколь­ко часов на ре­ги­стра­ции, такси и ав­то­бу­сы. И вот вам Ана­то­лий­ское по­бе­ре­жье. При­ят­ный, не слиш­ком боль­шой отель между мно­го­люд­ной Ан­та­ли­ей и иг­ру­шеч­ным Ке­ме­ром уютно рас­ки­нул­ся своими кор­пу­са­ми и бун­га­ло под су­ро­вы­ми ска­ла­ми. Он омы­ва­ем Сре­ди­зем­ным морем и за­клю­чён в тесные объ­я­тия сосен и пальм.

Ну, прямо ра­дуж­ные и со­вер­шен­но нере­аль­ные сны в трес­ку­чие рус­ские зимы моей мо­ло­до­сти.

Мёрт­вый сезон. Его ощу­ще­ния хорошо пе­ре­да­ны в зна­ме­ни­том од­но­имён­ном фильме с Ба­ни­о­ни­сом в роли от­важ­но­го со­вет­ско­го раз­вед­чи­ка. Ле­ни­вая грусть, пу­сто­та ещё недав­но мно­го­люд­ных улиц и пляжей. На­бе­га­ю­щие на пустой берег хо­лод­ные волны.

Ржавые и скрю­чен­ные кон­струк­ции пирсов, с ко­то­рых сняли настил, уходят к го­ри­зон­ту и на­по­ми­на­ют следы какой-то ушед­шей ци­ви­ли­за­ции. Даже нена­дол­го бро­шен­ные че­ло­ве­ком стро­е­ния по­па­да­ют под власть духов стихий и бес­со­зна­тель­ных ар­хе­ти­пов.

Уто­па­ю­щий в соснах отель вы­кра­шен в су­ро­вый ша­ро­вый (темно-серый) цвет, ко­то­рым обычно красят ко­раб­ли военно-мор­ско­го флота. Так что окра­сом и уг­ло­ва­ты­ми рез­ки­ми фор­ма­ми он чем-то похож на линкор времён угля и пара, вы­бро­шен­ный  штор­мом на берег.

Рас­слаб­лен­ность и сон­ли­вость лежит на ку­рорт­ной мест­но­сти как плот­ный полог тумана. И какая-то ир­ре­аль­ность во всём. Со­зна­ние вяло фик­си­ру­ет об­рыв­ки дей­стви­тель­но­сти. Вот ве­ре­ни­цы ав­то­бу­сов, до­став­ля­ю­щих по шоссе утром из Ан­та­лии толпы ра­бо­тяг, ле­чеб­ны­ми про­це­ду­ра­ми и кос­ме­ти­кой при­во­дя­щие в по­ря­док страш­но устав­шие за сезон отели. Ра­бо­та­ет, на­вер­ное, про­цен­тов десять отелей – с тёп­лы­ми кры­ты­ми бас­сей­на­ми.

Ку­дах­чут куры на со­сед­ней тер­ри­то­рии, от­дан­ной в их полное рас­по­ря­же­ние. Они с го­тов­но­стью ко­со­ла­по сбе­га­ют­ся, шевеля лап­ка­ми, при­кры­ты­ми бо­га­ты­ми клё­ша­ми перьев, когда по­се­ти­те­ли через забор кидают им крошки хлеба. В от­да­ле­нии важно се­ме­нит непо­нят­но как за­те­сав­ший­ся в этой пле­бей­ской кам­па­нии рос­кош­ный павлин.

Ок­ку­пи­ру­ют все лежаки при­блуд­ные сытые кошки, со­би­ра­ю­щи­е­ся со всей округи по­бли­же к кухне. Самые наглые просто за­ни­ма­ют диваны и кресла в холле.

Отель­ная пуб­ли­ка в массе своей со­от­вет­ству­ет вре­ме­ни – сонная и до­воль­ная до жути, что вы­рва­лась из серых краёв. Тут тоже прошёл дождь, при­не­ся с собой вол­ну­ю­щий и необык­но­вен­ный запах моря и сосен, но вот уже неделю как не пе­ре­ста­вая светит зимнее ана­то­лий­ское солнце, до­го­няя гра­дус­ник до от­мет­ки в два­дцать. Это тол­ка­ет наи­бо­лее от­важ­ных и ак­тив­ных по­сто­яль­цев ощу­тить на себе тем­пе­ра­ту­ру де­кабрь­ско­го Сре­ди­зем­но­го моря. Так что время от вре­ме­ни из вол до­но­сят­ся от­ча­ян­ные крики муки и вос­тор­га.

Тушки в ку­паль­ни­ках жадно впи­ты­ва­ют кожей кру­пи­цы зим­не­го солнца. В от­да­ле­нии от всех на лежаке устро­и­лась ев­ро­пей­ско­го вида тётка, умуд­рив­ша­я­ся по­чер­неть по­хле­ще любого негра. Она лежит под солн­цем вообще не вста­вая и не дви­га­ясь, по­ста­вив целью обуг­лить­ся на веки вечные и за­стыть уголь­ной фи­гу­рой на по­ста­мен­те.

По ве­че­рам в укра­шен­ном ёлками и но­во­год­ни­ми укра­ше­ни­я­ми холле с мяг­ки­ми ди­ва­на­ми и по­тол­ка­ми звучит живая музыка. В ин­тим­ной по­лу­тьме она идёт на ура под до­ста­точ­но по­сред­ствен­ные кок­тей­ли и от­лич­ный ту­рец­кий кофе.

Сперва на фор­те­пи­а­но на­я­ри­ва­ет ак­тив­ный и по-детски ис­крен­ний пи­а­нист. По его поводу вспо­ми­на­ет­ся объ­яв­ле­ние в салуне на Диком Западе: «Не стре­ляй­те в пи­а­ни­ста, он играет как умеет». А умеет он так себе - фаль­ши­вит неми­ло­серд­но, однако по этому поводу не ком­плек­ту­ет. Его ре­пер­ту­ар широк и ка­жет­ся бес­ко­неч­ным – он собрал самую за­бой­ную попсу со всех концов мира. Всё, что он где-то и когда-то слышал, и кто ему напел, без со­мне­ний и рас­су­со­ли­ва­ний тут же пус­ка­ет в оборот - под кла­ви­ши и в уши слу­ша­те­лей. На­вер­ное, лю­би­те­лей музыки он при­во­дит в пред­кон­дар­тий­ное со­сто­я­ние, но мне нра­вит­ся – энер­гич­но, за­бой­но  и весело.

Этого де­я­те­ля му­зы­каль­ной сферы сме­ня­ет  пи­а­нист­ка рус­ско­го про­ис­хож­де­ния, каждый вечер ме­ня­ю­щая пе­ре­ли­ва­ю­щи­е­ся блёст­ка­ми ве­чер­ние платья. Она играет по­луч­ше, но ре­пер­ту­ар её из со­вет­ских домов отдыха се­ми­де­ся­тых – рус­ские песни, боль­шин­ство из ко­то­рых из­вест­ны лишь нашим пен­си­о­не­рам. И нет в ней  ще­ня­чьей на­ив­ной ра­до­сти жизни, как у про­шло­го ис­пол­ни­те­ля. Но тоже вроде непло­хо.

Один раз радует живой  му­зы­кой ту­рец­кий пи­а­нист -  тот играет лучше всех, ре­пер­ту­ар у него при­ят­ный, но ода­ри­ва­ет он нас своим вни­ма­ни­ем только один вечер.

После пи­а­ни­стов за дело бе­рут­ся разные ин­стру­мен­таль­ные группы. Они так долго го­то­вят­ся и столь тща­тель­но   на­стра­и­ва­ют ин­стру­мен­ты, что зри­те­ли за­ми­ра­ют в ожи­да­нии того, какие рай­ские ме­ло­дии по­льют­ся сейчас. Но вол­шеб­ства не слу­ча­ет­ся. Все эти на­строй­ки ин­стру­мен­тов вен­ча­ют­ся за­уныв­ной ан­гло­языч­ной попсой. И я в оче­ред­ной раз думаю о том, на­сколь­ко мне претит этот за­во­е­вав­ший всю Землю англо-сак­сон­ский канон. Так играют и поют на дис­ко­те­ках, в клубах и барах - везде! По этому канону уже ко­то­рый год вго­ня­ет в сон своих бла­го­дар­ных слу­ша­те­лей Ев­ро­ви­де­ние. Шаг влево, шаг вправо – побег. Хочешь играть – играй эту лабуду родом, на­вер­ное, из ан­глий­ской бит­ло­вой тра­ди­ции. Стиль про­стой – волчий вой на полную Луну. Тоск­ли­вые пе­ре­ли­вы струн, невнят­ные слова, скука. Если у «Битлов» это ещё как-то удо­бо­ва­ри­мо было, то у ны­неш­них - просто сно­твор­ное.

Эх, где же старый джаз и блюз? Где вы, прон­зи­тель­но че­ло­веч­ные, груст­ные и раз­ве­сё­лые ита­льян­ские напевы и про­ди­ра­ю­щий до пе­чё­нок фран­цуз­ский шансон? Где Нино Рото, Джа­май­ка и прочие так лю­би­мые мной зам­ше­лые старые ритмы? Нет их, есть оче­ред­ные ва­ри­а­ции на тему «Сю­зан­на, фазана». Тьфу на вас и ваш стай­ный вой. А заодно и на так по­лю­бив­ши­е­ся мо­лод­ня­ку быд­ляц­кие хип-хопы и чер­но­ко­жие рэпы. Миром  се­год­ня правит зву­ко­вая дис­гар­мо­ния, со­жрав­шая разум и вкус многих по­ко­ле­ний.

В отеле есть боль­шой зал, за­ме­ня­ю­щий летний ам­фи­те­атр, в ко­то­ром по ве­че­рам ис­прав­но по­яв­ля­ют­ся то ве­сё­лые тан­цо­ры, то не менее жиз­не­ра­дост­ные ак­ро­ба­ты. Вот вы­сту­па­ет толпа негров. Они на­столь­ко недо­сти­жи­мо гибки, азарт­ны и по­движ­ны, что за­кра­ды­ва­ет­ся неволь­ная мысль – а не разные ли мы с ними био­ло­ги­че­ские виды? Ну, со­зда­ны негры для того, чтобы быть гиб­ки­ми, по­движ­ны­ми и без­ба­шен­ны­ми. А мы со­зда­ны, чтобы смот­реть на них после того, как по­стро­им машины, по­раз­гля­ды­ва­ем звезды в ра­дио­те­ле­ско­пы и пе­ре­го­ро­дим реки пло­ти­на­ми.

Когда боль­шой зал за­кры­ва­ют на офи­ци­аль­ные ме­ро­при­я­тия, лам­ба­ду и ла­ти­но­аме­ри­кан­скую ак­ро­ба­ти­ку нам крутят в ир­ланд­ском баре. По­лу­ча­ет­ся у ла­ти­ни­стов хуже, чем у негров. Но ещё и места там ма­ло­ва­то. Ак­три­сы, гро­моз­дясь на плечи своих парт­нё­ров, всё но­ро­вят задеть за­тыл­ком  по­то­лок, а потом стре­мят­ся съез­дить ту­фель­кой  в нос зри­те­лям на первых рядах. Такого нам не надо.

Такой мёрт­вый сезон. Тихий…  До поры до вре­ме­ни. Пока не на­чи­на­ют­ся кон­фе­рен­ции…

За­се­да­ние от­кры­ва­ет­ся

На Ту­рец­ких ку­рор­тах зима и осень – это время се­ми­на­ров, кон­фе­рен­ций, сходок людей в со­лид­ных ко­стю­мах. Туда съез­жа­ют­ся пред­ста­ви­те­ли ту­рец­ких и за­ру­беж­ных го­су­дар­ствен­ных и ком­мер­че­ских струк­тур. Осо­бен­но любят эти места наши мас­со­ви­ки-за­тей­ни­ки. Если у тебя боль­шая со­лид­ная кон­то­ра с мно­же­ством фи­ли­а­лов, ты просто обязан про­во­дить пустые сход­ня­ки, се­ми­на­ры и сборы – иначе люди не поймут. Под Моск­вой и в Сочах цены такие, что и Га­з­пром по миру пойдёт. А в Турции в мёрт­вый сезон  всё до­ступ­но, ка­че­ствен­но и, глав­ное, тепло, кра­си­во. И для участ­ни­ков этих сборов от­кры­ва­ет­ся халява во всей её непе­ре­да­ва­е­мой ве­ли­ко­леп­ной сла­до­сти.

Я давно лю­бу­юсь в Турции на такие сбо­ри­ща. Помню кон­фе­рен­цию ди­ле­ров завода «УАЗ» в фе­ше­не­бель­ном отеле «Риксос». Со­бра­лись су­ро­вые, де­ло­вые и вос­пи­тан­ные люди. Их сме­ни­ло на­ше­ствие огром­но­го ко­ли­че­ства каких-то пер­во­быт­но необуз­дан­ных со­труд­ни­ков одной круп­ной  пивной кам­па­нии – как по­ло­же­но, с пьян­ством, ру­га­нью и дру­же­ским милым мор­до­бо­ем.

В пивном сбо­ри­ще были ярко вы­ра­жен­ные при­зна­ки слож­но­го со­слов­но­го об­ще­ства. Ме­не­дже­ры от­но­си­лись к своим под­чи­нён­ным  со­труд­ни­кам, как ра­бо­вла­дель­цы к рабам – мол, кормят вас, поят, а вы, за­хре­бет­ни­ки, пля­ши­те. Они и пля­са­ли.  Мелких клер­ков вы­ря­ди­ли в раз­но­цвет­ные маечки, дали фла­жоч­ки, вы­стро­и­ли на фут­боль­ном поле и устро­и­ли эту… Как она на­зы­ва­ет­ся. Ин­стал­ля­ция, ин­ста­грам­ма. Нет, всё не то. В общем, живую кар­тин­ку, как на три­бу­нах Олим­пи­а­ды. Должна была выйти бу­ты­лоч­ка, ко­то­рая пе­нит­ся, и из неё вы­ле­та­ет пробка.

До сих пор в ушах стоит мо­гу­чий рык ре­жис­сё­ра дан­но­го по­зор­но­го пер­фо­ман­са:

- Ма­шень­ка, про­боч­ка наша, по­бе­жа­ла! Бежит, бежит, бежит. И оста­нав­ли­ва­ет­ся. А пенка пе­нит­ся! Выше фла­жоч­ки! Пе­нит­ся пена!!!

И так часа три не пе­ре­ста­вая. И всё это сни­ма­лось с квад­ро­коп­тё­ра на плёнку. А потом до­воль­ный ре­жис­сёр в ко­ри­до­ре из­ла­гал кол­ле­гам правду жизни:

- Ваше на­чаль­ство как взгля­нет на экране на эту кар­тин­ку, так и при­бал­де­ет на ра­до­стях. На­чаль­ству много не надо. И счаст­ли­во будет. На­чаль­ство ба­ло­вать надо…

Помню де­ле­га­цию самого круп­но­го ту­рец­ко­го банка – су­ро­вые и стат­ные клерки в чёрных ко­стю­мах, при­е­хав­шие на личном транс­пор­те – машины одной марки и одного чёр­но­го цвета, ко­то­ры­ми за­ста­ви­ли не только сто­ян­ку, но и все газоны в отеле. Ну, прямо кино «Люди в чёрном».

Помню по­ли­цей­ских – на­сто­я­щие яны­ча­ры, полные угрозы и ве­ли­чия. Даже за­вид­но стало. Мы наши по­ли­цей­ские се­ми­на­ры за­те­ва­ли в го­раз­до более су­ро­вых усло­ви­ях.

Смот­реть, ко­неч­но, на эти кон­фе­рен­ции весело, но они до­став­ля­ют много дис­ком­фор­та. Толпы вос­тор­жен­ных от того, что все бес­плат­но и за счёт родной фирмы, со­труд­ни­ков под­ме­та­ют запасы про­до­воль­ствия в ре­сто­ра­нах. На пляже кон­ча­ет­ся вода и айран. Ночью в баре дым ко­ро­мыс­лом, а утром со­ве­ща­ю­щи­е­ся доб­ро­со­вест­но от­сы­па­ют­ся на лек­ци­ях и вы­ступ­ле­ни­ях своих гуру. Всё как всегда и у всех.

Сперва у нас в отеле был се­ми­нар фо­то­гра­фов. За­ва­ли­лась толпа бру­таль­ных, от­но­си­тель­но бритых, им­по­зант­ных турок, ко­то­рые с утра до ночи фо­то­гра­фи­ро­ва­ли свою един­ствен­ную модель, под­ме­тав­шую полы отеля  по­до­ла­ми баль­ных пла­тьев. А ве­че­ром они тан­це­ва­ли в холле под ту­рец­кую музыку, а рус­ская ра­зу­ха­би­стая и не слиш­ком трез­вая тётка в воз­расте далеко за сорок с мо­ло­дец­ким уха­ньем пы­та­лась вкли­нить­ся в их су­ро­вый муж­ской танец и охо­му­тать хоть кого-то, но от­вет­но­го по­ни­ма­ния не нашла.

После фо­то­гра­фов на­ста­ла пора де­я­те­лей в сфере те­ле­ком­му­ни­ка­ций. Это что-то типа нашего ми­ни­стер­ства связи. Там всё строго. Пла­ка­ты, стенды, списки участ­ни­ков, бей­джи­ки на лац­ка­нах пи­джа­ков. Каж­до­му участ­ни­ку - по рюк­зач­ку, су­моч­ке и порт­фе­лю, ко­то­рые они брали с ра­до­стью. Дресс-код стро­гий, так что вы­гля­де­ла чи­нов­ни­чья братия со­лид­но и убе­ди­тель­но – стат­ные под­тя­ну­тые клерки и клер­ки­цы в темных, ладных ев­ро­пей­ских ко­стю­мах. Турки нация кра­си­вая и спор­тив­ная, спа­си­бо сла­вян­ским кровям, а на­пол­нен­ные чи­нов­ни­чье­го до­сто­инств и в чи­нов­ни­чьих при­ки­дах вообще неот­ра­зи­мы.

При­смот­рев­шись к списку участ­ни­ков, вы­ве­шен­ных в холле, с изум­ле­ни­ем увидел, что про­цен­тов десять носят рус­ские фа­ми­лии, ещё несколь­ко че­ло­век с Се­вер­но­го Кав­ка­за. В оче­ред­ной раз убе­дил­ся, что вза­и­мо­про­ник­но­ве­ние у нас с Тур­ци­ей мас­штаб­ное. Даже по вы­вес­кам в Ан­та­лии и окрест­но­стях видно – там по-русски на­пи­са­но и «Ткани с фаб­ри­ки», и «Гру­зин­ская кухня», и «добрый экс­кур­со­вод».

Апо­фе­о­зом кон­фе­рен­ции по те­ле­ком­му­ни­ка­ци­ям яви­лось яв­ле­ние ОБН - Очень Боль­шо­го На­чаль­ни­ка. Судя по тому, что весь отель был забит жан­дар­ма­ми, во дворе де­жу­ри­ли «Скорая помощь» и машины со­про­вож­де­ния до­рож­ной по­ли­ции, ОБН был в ранге никак не меньше ми­ни­стра. Жил он на моём самом вы­со­ком этаже, так что у лифта на стуле вечно сидел по­ли­цей­ский, ел во­сточ­ные сла­до­сти и вни­ма­тель­но пы­тал­ся рас­смот­реть во мне, ждущем лифта, при­зна­ки но­си­те­ля тер­ро­ри­сти­че­ской угрозы

Про­ща­ние с ОБН вы­гля­де­ло очень мило. Он, невы­со­кий, седой, бла­го­об­раз­ный и оба­я­тель­ный, шёл по холлу, с оте­че­ской улыб­кой рас­то­чая знаки вни­ма­ния и заботу о под­дан­ных, а вслед ему, со сле­за­ми уми­ле­ния на глазах, махали пла­точ­ка­ми под­тя­ну­тые и весьма сим­пот­ные ту­рец­кие чи­нов­ни­цы в стро­гих ко­стю­мах. Будто по­ка­за­лась на миг старая добрая Турция, где пра­ви­ли сул­та­ны и паши, где  власть была са­краль­на и вместе с тем близка каж­до­му под­дан­но­му.

В оче­ред­ной раз я по­ду­мал о том, что власть обя­за­тель­но должна быть с со­от­вет­ству­ю­щи­ми ат­ри­бу­та­ми – тем­ны­ми длин­ны­ми ли­му­зи­на­ми, охра­ной и прочим. Пре­мьер на ве­ло­си­пе­де воз­мо­жен только в Швеции. Турция, Россия и США – куда нам без «чле­но­во­зов» и ми­га­лок, без вер­то­лё­тов и снай­пе­ров. Потому что власть – это центр ор­га­ни­за­ции им­пер­ско­го про­стран­ства, она должна вы­гля­деть при­под­няв­шей­ся над обы­ден­но­стью, а не рух­нув­шей в неё, о чем меч­та­ют ли­бе­рал-де­мо­кра­ты, дол­до­ня­щие о том, что власть не больше, чем обыч­ная сфера услуг…

Оби­та­те­ли

Унылые немцы-пен­си­о­не­ры, зе­ва­ю­щие или ржущие ан­гли­чане – всё как всегда. Старые ев­ро­пей­ские нации са­мо­до­воль­но-са­мо­до­ста­точ­ны  по своему внут­рен­не­му со­дер­жа­нию. Бур­ле­ние мира их не шибко вол­ну­ет. Они улы­ба­ют­ся и нето­роп­ли­во пе­ре­ме­ща­ют­ся. Не отя­го­ще­ны лиш­ни­ми эмо­ци­я­ми, пока вопрос не за­хо­дит о глав­ном в этой жизни – о день­гах.

На крес­лах рас­се­лись и воз­буж­дён­но машут руками двое джентль­ме­нов, в воз­расте, что-то  горячо до­ка­зы­вая друг другу. В речи про­би­ва­ют­ся зна­ко­мые слова: «Россия-Польша-Укра­и­на». Это поляки, вечно оза­бо­чен­ные про­бле­ма­ми своей несо­сто­яв­шей­ся им­пе­рии и нашей со­сто­яв­шей­ся, так что даже в отеле в мёрт­вый сезон им покоя нет.

Рус­ских, по­нят­ное дело, много. Нас вообще, судя по пу­те­ше­стви­ям по за­гра­ни­цам, много на Земле, и это вну­ша­ет оп­ти­мизм. И мы при­вы­ка­ем  вести себя все так же сонно и снис­хо­ди­тель­но, как и ля­гу­шат­ни­ки, хотя чаевые пла­тить так и не на­учи­лись.

Время от вре­ме­ни вспы­хи­ва­ет и ис­крит­ся уснув­шая было взры­во­опас­ная энер­гия от со­при­кос­но­ве­ния  рус­ско­го че­ло­ве­ка с за­гра­ни­цей.  Мо­ло­день­кая деваха, ещё от­кры­ва­ю­щая для себя огром­ный и вол­шеб­ный мир, вос­тор­жен­но вопит в айфон своей по­друж­ке:

- Ну ты пред­став­ля­ешь! Мы-то в бо­со­нож­ках! А тур­чан­ки все тут в са­по­гах ходят! Мёрз­нут!

Порой нашему народу страш­но хо­чет­ся не только на людей по­смот­реть, но и себя по­ка­зать. Точнее, свою со­при­част­ность Боль­шой Ци­ви­ли­за­ции.

В  ре­сто­ране си­дя­щая за со­сед­ним сто­ли­ком тётка, ко­то­рая перед этим все пы­та­лась пля­сать с тур­ка­ми, расфу­фы­рен­ная до ужаса по случаю при­ез­да в не наши края, на­стой­чи­во вещает офи­ци­ан­ту на ан­глий­ском, что-то тре­бу­ет при­не­сти. Офи­ци­ант ан­глий­ский знает плохо, а по-русски по­ни­ма­ет более-менее. Но она упорно грузит его  ан­глий­ским. На­ко­нец он рас­те­рян­но идёт искать не пойми что. Я объ­яв­ляю тётке:

- Он хорошо по­ни­ма­ет по-русски.

Она несколь­ко оза­да­чен­но смот­рит на меня. И от­ве­ча­ет мне по-ан­глий­ски.  Вы­гля­дит по ду­рац­ки, но смешно…

Гла­мур­ные наши тётки на зав­тра­ке тон­ки­ми паль­чи­ка­ми пре­зри­тель­но на­би­ра­ют на та­рел­ку какие-то йо­гур­ты и хлопья, потом пе­ре­жё­вы­ва­ют их с хорошо скры­ва­е­мым омер­зе­ни­ем. Не вкусно, по­нят­ное дело, но надо со­от­вет­ство­вать, чтобы не дай Бог за рус­ских не при­ня­ли. В Ев­ро­пах же лопают с утра только смузи и хлопья.

Самое ин­те­рес­ное, что в отеле сами ев­ро­пей­цы с утра жрут как раз всё – на­ле­гая на беконы, со­сис­ки, яич­ни­цу, салаты. Потому что хлопья они у себя дома по­гло­ща­ют от жад­но­сти, при­кры­ва­ясь ди­е­та­ми и нор­ма­ми здо­ро­во­го пи­та­ния. А на халяву жрут всё и от пуза. Но многие же­ла­ю­щие со­от­вет­ство­вать за­пад­ным стан­дар­там наши на­ив­ные со­граж­дане до этого до­пе­реть не в со­сто­я­нии.

Правда, среди и наших, и не наших слу­ча­ют­ся и другие край­но­сти. Ведь у многих про­сле­жи­ва­ет­ся на отдыхе да­вя­щий, как пресс, мотив -  отбить бабки. Их можно «отъ­есть» – брать по пять та­ре­лок еды, а что не съесть, то по­над­ку­сы­вать. Спра­вед­ли­во­сти ради надо от­ме­тить, что такой стиль по­ве­де­ния у рус­ско­го че­ло­ве­ка по­сте­пен­но уходит в про­шлое, люди на­учи­лись ценить своё здо­ро­вье и из­жи­ва­ют из себя жлоба.

Деньги можно «отпить» – то есть ок­ку­пи­ро­вать бар и вы­счи­ты­вать в голове, на сколь­ко се­год­ня ты упо­тре­бил ха­ляв­но­го мар­ти­ни. Тут тоже из наших оста­лись до­ста­точ­но редкие эк­зем­пля­ры. У за­мор­ских гусей такое по­ве­де­ние встре­ча­ет­ся чаще. Двое ин­тел­ли­гент­но вы­гля­дя­щих турка на тер­ра­се у моря за­ста­ви­ли весь пейзаж де­сят­ком опу­сто­шён­ных бо­ка­лов пива. Ве­че­ром они глушат в баре водку – и тоже ста­ка­на­ми. В общем, от­ры­ва­ют­ся на все сто, хотя при этом ведут себя при­лич­но.

Ещё деньги можно «от­лю­бить» - то есть пре­дать­ся плот­ским утехам, под­стёг­ну­тым ра­дио­ак­тив­ным южным солн­цем. Но все же мёрт­вый сезон, и былого лет­не­го напора и выбора уже нет. Ходит непри­ка­ян­ный за­го­ре­лый и груст­ный рус­ский мужик лет сорока по отелю, веж­ли­во вя­жет­ся к тёткам с каким-то невы­ска­зан­ным тоск­ли­вым во­про­сом в глазах, но те не от­ве­ча­ют ему вза­им­но­стью. На­ко­нец уго­ма­ни­ва­ет­ся рядом с какой то донной на пляжу, но утром  зав­тра­ка­ет один и этим фактом недо­во­лен.

Рус­ские тётки, как пра­ви­ло, в воз­расте, неисто­во пы­та­ют­ся вя­зать­ся к туркам. Одна в их хо­ро­вод влезет. Другая за­ка­ты­ва­ет глаза и дол­до­нит офи­ци­ан­ту, какие в Турции го­ря­чие и кра­си­вые муж­чи­ны. Но тоже как-то без успеха. Так что с «от­лю­бить» вло­же­ния в отдых в мёрт­вый сезон как-то не у всех по­лу­ча­ет­ся…

При­сут­ству­ют всякие ано­маль­ные ком­па­нии, се­мей­ства. Идёт негр – яд­рё­ный, эк­ва­то­ри­аль­ный, с вы­во­ро­чен­ны­ми губами, чёрный, как ан­тра­цит, с длин­ны­ми руками – дите са­ван­ны. Жена у него – ка­жет­ся, скан­ди­нав­ка, блед­ная, как моль, бе­ло­бры­сая, го­лу­бо­гла­зая и снулая. И ре­бё­нок метис.

Я,  ко­неч­но, не расист. И даже не из тех, кто нена­ви­дит ра­си­стов и негров. Я в меру то­ле­ран­тен. Но все же скре­бёт на душе осо­зна­ние того, что белая раса вы­ми­ра­ю­щая. По­это­му такие союзы вовсе не радуют. И фильм ста­лин­ских времён  «Цирк» со страш­ным об­ви­не­ни­ем «У неё чёрный ре­бё­нок» ныне вос­при­ни­ма­ет­ся уже далеко не с по­зи­ций бла­го­душ­но­го и на­ив­но­го ин­тер­на­ци­о­на­лиз­ма. В «Крас­ную книгу» всей белой расой как-то не хо­чет­ся.  А смуг­лый мелкий метис в ко­ляс­ке внаг­лую готов по­ста­вить крест на нашем ра­со­вом бу­ду­щем.

А вот ком­па­ния совсем стран­ная. На­сто­я­щие кон­до­вые гомики. Только не маль­чи­ки оду­ван­чи­ки, зна­ко­мые нам по ко­ме­дий­ным филь­мам. На­о­бо­рот – какие-то при­род­но ди­ко­ва­тые. Один пух­лень­кий, по­хо­жий на опой­но­го сле­са­ря, с серь­гой в ухе и неве­ро­ят­но на­халь­ным взором просто не от­хо­дит от бара, трес­кая ста­ка­на­ми водку с кока-колой и на­са­сы­ва­ясь до потери пульса. Его парт­нёр – двух­мет­ро­вый детина, похож на ле­со­ру­ба, с руками-ло­па­та­ми. В ушах серьги. О мир, куда же ты ка­тишь­ся…

Сразу меньше ста­но­вит­ся жиз­нен­но­го про­стран­ства с при­бы­ти­ем лай­не­ра из столь­но­го града Киева.

С укра­ин­ца­ми всегда так. У них в сердце бьёт дятлом и всё не успо­ко­ит­ся мо­ло­ток сво­бо­ды и воль­ной воли. Им везде тесно. И где по­яв­ля­ют­ся они, ста­но­вит­ся тесно всем.

Какой-то укра­ин­ский тре­нинг по ин­ве­сти­ци­ям. Смуг­лый мо­ло­дой и очень со­сре­до­то­чен­ный хохол ездит по ушам, как стать мил­ли­ар­де­ром в грив­нах. Толпа пол­но­те­лых и смеш­ли­вых дивчин ему лениво вни­ма­ет. Им эти ин­ве­сти­ции до лам­поч­ки, но отъ­есть­ся и ис­ку­пать­ся они на­ме­ре­ны на все ка­пи­та­ло­вло­же­ния. И первое, что делают -  по-хо­зяй­ски ок­ку­пи­ру­ют ре­сто­ран.

Необъ­ят­ная раз­бит­ная деваха за­гре­ба­ет на та­рел­ку десять видов пи­рож­ных со сло­ва­ми:

- Надо же брать, пока дают!

На пляже уже лежат эти мор­ские котики, за­го­ра­ют. У них звучит во все ди­на­ми­ки про­иг­ры­ва­тель, неся окру­жа­ю­щим невнят­ную, но лю­би­мую нашими бра­тья­ми-небра­тья­ми ра­зу­ха­би­стую музыку.

В баре всё та же толпа укра­ин­ских дивчин. На­бра­ли пива. Для важ­но­сти ткнули в пивные кружки со­ло­мин­ки для кок­тей­ля, и теперь через них по­тя­ги­ва­ют «Эфес». А потом, после ко­рот­ко­го недо­ра­зу­ме­ния, тянут кок­тейль «Секс на пляже».

Самое ин­те­рес­ное, ни один укра­и­нец  ни слова не сказал на мове. Даже мыслей таких нет, ого­во­рок. Ну, немнож­ко иной го­во­рок. Но аб­со­лют­но рус­ский язык, пра­виль­ный и ор­га­нич­ный. И тут за­ду­ма­ешь­ся – какую же бес­пре­дель­ную наг­лость и тупую же­сто­кость, а также неуём­ное и неум­ное про­жек­тёр­ство нужно иметь вла­сти­те­лям, чтобы за­пре­щать людям го­во­рить и пе­ре­пи­сы­вать­ся на своём родном языке.

На днях бе­се­до­вал с даль­ней род­ствен­ни­цей из Харь­ко­ва. Ей семь­де­сят, ра­бо­та­ет  в кол­ле­дже, что поз­во­ля­ет ей хоть как-то сво­дить концы с кон­ца­ми, по­сколь­ку  пенсии с трудом не кварт­пла­ту хва­та­ет.  Тут звонит ей на ра­бо­чее место какая-то тётка  и на­чи­на­ет за­да­вать ду­рац­кие во­про­сы на укра­ин­ском. Род­ствен­ни­ца ей на рус­ском от­ве­ча­ет.

- А почему вы раз­го­ва­ри­ва­е­те на рус­ском? – спра­ши­ва­ют её.

- Мне удоб­нее. Это мой родной язык, и у нас все на нем раз­го­ва­ри­ва­ют.

- Вы должны в учре­жде­нии от­ве­чать на укра­ин­ском.

Вы­яс­ни­лось, что это мас­штаб­ные опе­ра­тив­ные ме­ро­при­я­тия про­во­дит их новое язы­ко­вое Ге­ста­по – какой-то там орган на­цист­ский со­зда­ли из по­том­ков Ро­зен­бер­га. А после раз­го­во­ра в школу гроз­ная бу­ма­жен­ция при­хо­дит – при­нять меры, сжечь ведьму за то, что по хох­ляц­ки не от­ве­ти­ла.… Ну, чего, слов нет, одни мно­го­то­чия. Закон о языке в дей­ствии.

Самое ин­те­рес­ное, что фашизм обычно легко до­би­ва­ет­ся таких целей, и лет через трид­цать бан­де­ров­цы могут вполне за­ста­вить рус­ских и рус­ско­языч­ных людей раз­мо­в­лять на со­ло­вьи­ной и забыть, кто они такие по роду-пле­ме­ни. Пока что это вполне по­лу­ча­ет­ся.

Вся на­деж­да на то, что фашизм столь­ко не живёт, и этих бан­де­ров­ских недо­нос­ков всё же пе­ре­ве­ша­ют, а мова  оста­нет­ся при­ят­ным сель­ским го­вор­ком. Хотя это будет трудно, учи­ты­вая, какую нена­висть к ней при­ви­ва­ют у народа…

Взры­ва­ю­ща­я­ся гречка…

По­ра­до­вал ре­сто­ран в отеле.  Не столь­ко изыс­кан­ной пищей, сколь­ко линг­ви­сти­че­ски­ми но­ва­ци­я­ми.

Глядя на таб­лич­ки у рас­став­лен­ных блюд, с но­сталь­ги­ей вспо­ми­на­ют­ся былые ска­зоч­ные вре­ме­на ки­тай­ско­го тор­го­во­го хаоса. Цен­ни­ки, бирки и ан­но­та­ции ки­тай­цев стали клас­си­кой жанра. «Чай из травы. Китай. Кровь горлом пойдёт». «Сель­ский туризм. Шоу транс­ве­сти­тов».   «Здра­во­охра­ни­тель­ное мытье ног»…

Но и турки решили по­при­сут­ство­вать на этой ниве. За время пре­бы­ва­ния в отеле видел немало ин­те­рес­ных блюд.

«Греч­не­вое ва­ре­нье» - это ва­рё­ная гречка.

«Индюк» - ту­шё­ная ин­дей­ка.

«Взры­ва­ю­ще­е­ся пшено» -   какая-то стран­ная пшёнка.

«Перец-за­пол­не­ние» - фар­ши­ро­ван­ный перец.

«Печь кар­то­фе­ля» - пе­чё­ный кар­то­фель.

«Лимон СОС» - с трудом по­ни­ма­ешь, что это не зов лимона о помощи, а всего лишь за­уряд­ный ли­мон­ный соус.

«Сыр те­ля­чий» - непо­нят­но.

«Биоса­лон кун­жут­ное» - что-то совсем непо­нят­ное.

«Курица лик­ви­да­ция» - всё ещё больше за­пу­ты­ва­ет­ся.

«Трес­нув­шая пше­ни­ца» - это плов.

«Синтез курицы» - курица вроде нор­маль­ная, не из пла­сти­ка, может брой­лер там. За­гад­ка.

Самое ин­те­рес­ное, что в отеле полно пер­со­на­ла, ко­то­рый в со­вер­шен­стве го­во­рит по-русски. И таб­лич­ки они могли на­пи­сать вполне гра­мот­но. Но кто-то видимо с азар­том за­ни­ма­ет­ся по­сти­же­ни­ем нашего ве­ли­ко­го мо­гу­че­го рус­ско­го языка и ба­лу­ет­ся воль­ным лек­си­че­ским кон­стру­и­ро­ва­ни­ем, вскры­ва­ю­щим дрем­лю­щие до того в глу­бине на­род­но­го со­зна­ния тайные смыслы.

Вот и вы­хо­дит нечто вы­со­кое, типа - «ду­хов­ная печень». Это вообще что то из ми­сти­че­ских прак­тик, как от­кры­тие тре­тье­го глаза…

Ис­кус­ствен­ный разум

Со­вре­мен­ные ро­ди­те­ли взяли ду­рац­кую при­выч­ку сры­вать детей с уроков в школе и тас­кать по отелям – мол, потом про­грам­му на­го­ни­те, а что не на­го­ни­те – так и не надо. От лишних знаний волосы вы­па­да­ют.

Вот и по­лу­ча­ет­ся такая сцена. Фойе. Мно­го­люд­ная семья – папаша, мамаша, тёща, мла­де­нец и две дев­чон­ки лет по три­на­дца­ти. Отец, что-то во­сточ­ное в его крови, из кожи вон лезет, чтобы вы­гля­деть стро­гим и во­ле­вым главой семьи, ко­то­рый держит всех в же­лез­ных клещах. Как бы не так!

Папаша подбил все се­мей­ство на поход в горы. У его дочек вид такой, будто за­град­от­ряд гонит их  на немец­кие доты с ло­па­та­ми на­пе­ре­вес. Их, ко­неч­но, не ото­рвать от смарт­фо­нов. И под­го­тов­ку к походу они са­бо­ти­ру­ют де­мон­стра­тив­но.

- В сейф ваши смарт­фо­ны спрячу! - воз­му­ща­ет­ся отец се­мей­ства. – Ничего кроме них не видите!

- - Ну да-а-а! – аж за­ды­ха­ет­ся в воз­му­ще­нии от такого ко­вар­ства дев­чон­ка.

- От­ды­хай­те, а не в смарт­фо­нах за­ви­сай­те! Зря что ли вас сюда привёз?

- Да тут делать нечего! Со скуки по­мрёшь!

- Ма­те­ма­ти­ку учите! А то уроки про­пус­ка­е­те.

- Сам ма­те­ма­ти­ку учи!

- Чего?! – воз­му­ща­ет­ся папаша. - Вот что! Я на тебя забил!

- А я забила на то, что ты забил!

По­го­во­ри­ли. Адская смесь – пе­ре­ход­ный воз­раст и смарт­фонн­ная за­ви­си­мость…

Мы как-то слиш­ком стре­ми­тель­но пе­ре­прыг­ну­ли из те­ле­ви­зи­он­но­го в ин­тер­нет-циф­ро­вое об­ще­ство.

«Есть те­ле­ви­зор, мне дом не квар­ти­ра», – ещё не так давно пел наш лю­би­мый бард Вы­соц­кий. На нашей памяти ос­нов­ной угро­зой, со­сре­до­то­че­ни­ем рисков и ма­ни­пу­ля­ций об­ще­ством всегда яв­лял­ся те­ле­ви­зор, он же «зомбо­я­щик». Именно те­ле­ви­зор был тем самым окном в мир. Теперь весь мир – это лишь окно в смарт­фон.

Только что этим двум дев­чон­кам предо­ста­ви­ли в рас­по­ря­же­ние кра­си­вый и тёплый мир. Пре­крас­ные пей­за­жи, ро­ман­ти­ка пу­те­ше­ствий, тысяча ви­зу­аль­ных и эмо­ци­о­наль­ных ра­до­стей. Но это им не любо. Это ску­ко­тень. Им необ­хо­ди­мо циф­ро­вое по­гру­же­ние. У них мир свой.

То, что это ре­во­лю­ция в образе жизни и ми­ро­ощу­ще­нии на­гляд­но видно везде – и в транс­пор­те, и в квар­ти­рах. И в том же самом отеле.

Холл, ин­тим­ная по­лу­тьма, мягкая живая музыка. И  боль­шин­ство народа упёр­лось носом в свои смарт­фо­ны, айфоны, план­шет­ни­ки и прочие чудеса тех­но­ло­гий.

Толпа вновь при­быв­ших по­сто­яль­цев ша­та­ет­ся по тер­ри­то­рии, держа перед собой айфоны. Они идут, пялясь не по сто­ро­нам, а в изоб­ра­же­ние окру­жа­ю­ще­го их про­стран­ства на экране, как во­до­лаз в узкое окошко тя­жё­ло­го шлема. Это идёт ви­део­фик­са­ция и циф­ро­ви­за­ция нового ареала оби­та­ния. Кар­тин­ки ав­то­ма­том немед­лен­но сбра­сы­ва­ют­ся в Ин­ста­грам­му, фэйс­бу­ки, зна­ко­мым и ма­ло­зна­ко­мым людям. В ответ ди­на­ми­ки до­но­сят вос­тор­жен­ное:

- Вау!

До­ку­мен­ти­ру­ют эти люди всё тща­тель­но и ос­но­ва­тель­но, как при осмот­ре места про­ис­ше­ствия. «Вот мой ре­сто­ран!» «Вау!». «Вот мой ужин!» «Ве­ли­ко­леп­но!» «Вот мой номер». И в ответ лайки, лайки, лайки.

Бла­го­об­раз­ные немцы воз­рас­том годков по ше­сть­де­сят пя­лят­ся в один айфон, на ко­то­ром изоб­ра­же­ния об­на­жён­ных девок, вы­ра­же­ние лиц до­воль­ное, улыбки ска­брёз­ные. Новые тех­но­ло­гии! Вир­ту­аль­ный мир!

«Есть айфон, мне дом не квар­ти­ра, я всею гру­стью скорб­лю ми­ро­вою».

Правда те, кто по­стар­ше, ещё поль­зу­ют­ся пыль­ным ата­виз­мом – пе­чат­ной книгой. Но это  так, ан­ти­квар­ные су­ще­ства, пол­зу­щие на свалку ис­то­рии. На фига книга, когда есть айфон? Потому что книги тол­стые и тоск­ли­вые, с ними скучно, а айфон – вещь ве­сё­лая и ин­ст­та­грам­ми­стая, без него скучно.

Сто­лов­ка. Ре­бё­нок лет двух ка­приз­ни­ча­ет, не желая есть. Мамаша сует ему под нос смарт­фон. Мелкий на­чи­на­ет уве­рен­но шарить по экрану паль­чи­ка­ми, вы­тас­ки­вая какие-то кар­тин­ки, и в это время хитрая мамаша пич­ка­ет его едой. Без смарт­фо­на дитя не ест.

Ин­те­рес­но, что базой объ­еди­не­ния и уни­фи­ка­ции че­ло­ве­че­ства в нечто од­но­род­ное и аморф­ное по­слу­жил именно смарт­фон. Его можно найти и в офис­ных небо­скрё­бах, и в мон­голь­ской  юрте. И тер­ро­рист-иги­ло­вец, и офис­ный клерк с оди­на­ко­вым фа­на­тиз­мом  шуршат по ин­ста­грам­мам и соц­се­тям и ставят лайки, на время за­бы­вая и о ко­ти­ров­ках акций, и о за­ло­жен­ных бомбах, вы­па­дая в иную яркую ре­аль­ность.

Сеть давно уже не до­пол­не­ние к жизни. Это её замена. Такая вот новая ин­фор­ма­ци­он­но-циф­ро­вая форма су­ще­ство­ва­ния ци­ви­ли­за­ции.

По­нят­но, что про­гресс не оста­но­вить, че­ло­ве­че­ство всегда раз­ви­ва­лось по пути со­вер­шен­ство­ва­ния до­сту­па к ин­фор­ма­ции, имея целью по­сти­гать окру­жа­ю­щий мир и пе­ре­стра­и­вать его.  На­скаль­ные ри­сун­ки, гли­ня­ные таб­лич­ки, па­пи­ру­сы, книги, па­те­фо­ны, маг­ни­то­фон­ные записи, те­ле­про­грам­мы, И вот она, сеть Ин­тер­не­та, гло­баль­ная па­у­ти­на, вер­ши­на ты­ся­че­лет­ней борьбы за доступ к зна­ни­ям. Си­сте­ма, свя­зав­шая от­дель­ные со­кро­вищ­ни­цы  ин­фор­ма­ции через ма­ги­страль­ные ин­фор­ма­ци­он­ные потоки. Всё во благо че­ло­ве­ка и его стрем­ле­ния к по­сти­же­нию тайн Ми­ро­зда­ния.

Триумф, что и го­во­рить. Пе­ре­це­нить этот ци­ви­ли­за­ци­он­ный пе­ре­ход на ин­фор­ма­ци­он­но-циф­ро­вую сту­пень трудно. Хотя бы потому, что за этим бу­ду­щее. Че­ло­век, от­да­ля­ясь от жи­вот­но­го со­сто­я­ния, раз­ви­ва­ет­ся как ин­фор­ма­ци­он­ное су­ще­ство, по­сти­га­ю­щее и осо­зна­ю­щее мир и по­сте­пен­но частью самого своего су­ще­ства пе­ре­се­ля­ю­ще­го­ся в ин­фор­ма­ци­он­ную ре­аль­ность.

Только воз­ни­ка­ет вечный вопрос за­пол­не­ния ин­фор­ма­ци­он­ных про­сто­ров. Про­бле­ма вечная. В книгах пе­ча­та­лись труды Нью­то­на, а вместе с тем и ин­струк­ции по пыткам, и тво­ре­ния мар­ки­за де Сада. Так и Сеть. Там ждут своих чи­та­те­лей фи­ло­соф­ские, на­уч­ные, со­ци­аль­ные труды, от­кро­ве­ния, знания. Но де­вя­но­сто девять про­цен­тов – лайки, ко­шеч­ки, пустые раз­го­во­ры. Эрзац. Триумф кол­лек­тив­ной Бу­зо­вой, апо­фе­оз пош­ло­сти и бес­по­лез­но­сти, сво­дя­щей че­ло­ве­ка до по­ло­же­ния жрущей и ве­се­ля­щей­ся ско­ти­ны, в мозгу ко­то­рой не удер­жи­ва­ет­ся ничего тя­же­лее обеда новой ки­но­звез­ды и оче­ред­но­го раз­во­да за­тей­ни­цы Собчак.

За­ко­выр­ка вир­ту­аль­ных миров в том, что люди их со­зда­ют под себя. Про­яв­ляя себя в них. И это мас­со­вое про­яв­ле­ние не радует – победа пу­сто­го­ло­во­го обы­ва­те­ля,  ме­ща­ни­на, за­ни­ма­ю­ще­го­ся по­ис­ком ку­ми­ров и ложных цен­но­стей. Ос­нов­ную массу людей ин­те­ре­су­ют ин­фор­ма­ци­он­ные отходы  циф­ро­вой ци­ви­ли­за­ции, по­это­му они упо­доб­ля­ют­ся крысам, ко­па­ю­щим­ся на по­мой­ках. «Новые стрин­ги Бу­зо­вой».

Ну и фиг бы с ним, стан­дарт­ный обы­ва­тель ни­ко­гда не был об­раз­цом вы­со­кой ду­хов­но­сти и воз­вы­шен­ных куль­тур­ных ин­те­ре­сов, и самыми по­пу­ляр­ны­ми культ­мас­со­вы­ми ме­ро­при­я­тия всегда были казни на пло­ща­дях. Однако есть одно се­рьёз­ное об­сто­я­тель­ство.

Сейчас с новой силой вспых­ну­ли споры о том, воз­мо­жен и нужен ли ис­кус­ствен­ный ин­тел­лект и когда его со­зда­дут. Поздно. Тушите свет, глу­ши­те ор­кестр. Ис­кус­ствен­ный ин­тел­лект уже создан и он среди нас. Только он не в глу­би­нах сетей и плат. Он в го­ло­вах наших со­граж­дан. И он нево­об­ра­зи­мо в массе своей туп и бес­пер­спек­ти­вен.

Вот ка­жет­ся, гений че­ло­ве­че­ства создал фак­ти­че­ски новый мир, пусть и вир­ту­аль­ный. В нём ис­поль­зо­ва­ны ве­ли­кие до­сти­же­ния че­ло­ве­че­ской мысли. Раз­ви­вай­ся, по­сти­гай, со­вер­шен­ствуй­ся. А вместе с тем под­стра­и­ва­ю­ще­е­ся под этот мир че­ло­ве­че­ское со­зна­ние в массе ис­поль­зу­ет самые про­стей­шие сред­ства вза­и­мо­дей­ствия с миром. Это зрение. «Ой какая ко­шеч­ка… Ох, как смешно этот мужик пус­ка­ет пузыри!» Это слух – «Ой, как он за­бав­но рыгнул!» То есть первую сиг­наль­ную си­сте­му, ко­то­рая есть у жи­вот­ных. И на­прочь уби­ва­ет вторую – то есть глу­бо­кое внут­рен­нее осо­зна­ние связей окру­жа­ю­ще­го мира.

Этот син­те­ти­че­ский ин­тел­лект давно не спо­со­бен дер­жать в себе длин­ные слова, значит, не готов вос­при­ни­мать смыслы. Он иде­аль­но под­хо­дит для ме­ха­ни­че­ско­го ла­ви­ро­ва­ния в ин­фор­ма­ци­он­ных по­то­ках – какую кнопку клик­нуть, чтобы по­гуг­лить ин­фор­ма­цию и за­ре­ги­стри­ро­вать­ся в клубе лю­би­те­лей жвачки и гам­бур­ге­ров.  Но не спо­со­бен к твор­че­ству, ко­то­рое рож­да­ет­ся из вдум­чи­во­го чтения. Во­об­ра­же­ние и твор­че­ство под­ме­ня­ют­ся кре­а­ти­вом – это когда ты вы­ду­мы­ва­ешь всяку хрень, чтобы все сдохли от удив­ле­ния. Это не осо­зна­ние и пре­об­ра­зо­ва­ние мира, а со­тво­ре­ние из него за­бав­ной кар­тин­ки.

И это тупик. Неда­ром ин­же­не­ры, ра­бо­тав­шие на куль­мане, до­сти­га­ли куда боль­ше­го, чем дети смарт­фо­нов с их уди­ви­тель­ны­ми тех­но­ло­ги­я­ми. Ис­кус­ствен­ный ин­тел­лект очень неохот­но со­зда­ёт что-то новое. Как го­во­рил недоб­рой памяти ми­нистр об­ра­зо­ва­ния Фурсов с са­та­нин­ским от­кро­ве­ни­ем «нам нужен ква­ли­фи­ци­ро­ван­ный по­тре­би­тель». Не фиг о звёз­дах меч­тать, до­ста­точ­но стрин­гов Бу­зо­вой.

Пора уже начать за­ду­мы­вать­ся над на­пол­не­ни­ем ин­фор­ма­ци­он­но­го про­стран­ства и вер­нуть детям книги и фильмы. Потому что книга не столь­ко ис­точ­ник знаний, сколь­ко ключ к от­кры­тию твор­че­ской энер­гии и во­об­ра­же­ния…

Когда народ пе­ре­ста­нет пу­те­ше­ство­вать и лю­бо­вать­ся горами и шпи­ля­ми старых го­ро­дов, за­ме­няя это про­смот­ра­ми тех же самых видов в  сети, тогда и кон­ста­ти­ру­ем – пришёл каюк.

Но пока я дышу морем и про­сто­ром. И с тре­во­гой гляжу в стран­ное бу­ду­щее…