Обозреватель «КП» Владимир Ворсобин - об истории, которая могла произойти в любой области и республике страны. И во многих - происходит. Поэтому каждый наверняка увидит (полностью или штрихами) здесь и отражение своего региона [Часть 1]

А отправился журналист «КП» в самый центр России - в Республику Мордовия. Местному населению вдруг «открыли» глаза: регион, оказывается, превратился в личное хозяйство клана губернатора и что с этим делать - никто не знает. Оставить как есть - нехорошо. Разрушить - рухнет вся республика.

Парадокс?

Нет, Россия...

- Ты не 10-летний ребенок, чтоб заводить бесперспективное уголовное дело, - зампрокурора Мордовии Мяльдзин говорил по-отечески, явно стараясь спасти собеседника...

- Я хочу добиться справедливости, - голос прокурора заштатного Дубенского района Филиппова, наоборот, от волнения хрипел.

- Ну добился. Дальше что?

- Жизнь покажет.

Вздох.

- Понимаешь, - сказал Мяльдзин. - Если каждый прокурор будет решать, что справедливо, а что нет, мы далеко зайдем. Ты все мосты сжег.

- Понимаю, - хрипит Филиппов. - Сжег...

- Ты еще пойми...

Зампрокурора нервничал - почему ему приходится объяснять простые, фундаментальные для страны вещи! Как можно их не впитать с молоком матери?! Не вызубрить в студенчестве? Не вбить себе в упрямую башку при работе в других районных прокуратурах, наконец...

- Мы служим вертикали власти, - наконец вздохнул Мяльдзин. - Такова наша задача. Понимаешь?

- Я служу Родине напрямую! Людям! - отчеканил Филиппов.

- Что-о-о?! Напрямую?!

Зампрокурора Мордовии расхохотался, любуясь глупостью Филиппова...

- Напрямую служить могут только священники - Богу. Или ты пророк?!

- А хоть бы и пророк! - усмехнулся подчиненный. - Могу предсказать, что завтра опять получу выговор.

- Ты взрослый человек, должен понимать...

Молчание.

- Отзови жалобы, - наконец тихо сказал Мяльдзин.

- И вы снимете выговоры?

- Странный ты человек! - горько воскликнул зампрокурора Мордовии и кивнул. - Хорошо. Через полгода.

Он не подозревал, что у Филиппова в кармане диктофон.

Через два года уже изгнанный из Мордовии бывший прокурор Филиппов передаст мне флешку с этой записью и сухо скажет:

- Одного понять не могу - я брал жуликов. За что уволили?!

В Дубенках уважают Филиппова именно за эту непосредственность.

Приехал, мол, новый прокурор, говорили они, когда его назначили. Молодой. К народу по мелочам не цеплялся. И нашел как-то нелегальный песчаный карьер, о котором знали все. Особенно местный глава, депутаты, полицейские да и предыдущие прокуроры тоже...

Знать-то знали, а найти не могли. Не хватало им чего-то, чтоб карьер увидеть. На стройки чемпионата мира по футболу в столицу Мордовии Саранск шли «КамАЗы», груженные ворованным песком. Машины разбивали местные дороги, злые жители даже перегородили улицы, не пуская грузовики... Но откуда они шли, никто официально не ведал.

Как говорил герой Хазанова: «Знаем кто, где, когда, а доказать ничего не можем. Не за что зацепиться!»

Потому что принадлежал карьер Семье...

Что это? - спросите.

Правда надо объяснять?!

Да в любом регионе вам укажут на виллу или на целое село и шепнут: «Губернаторские». Или засмеются: «Брат, даже не спрашивай, все равно не поверишь!»

Или вот.

Гуляем мы как-то с главой Марий Эл Леонидом Маркеловым у построенного им в Йошкар-Оле кремля (пока без мавзолея, но уже с курантами, фамильным гербом и заселенными туда родственниками). И за пару месяцев до ареста Маркелов успел сказать мне: «Да, это все мое! Никто не хотел сюда вкладываться. Один очень высокий человек в Москве сказал: вкладывайся, покупай, бери регион сам, или ничего не получится. Я и вложил...»

Нехорошо, поморщится читатель. И зажмет нос. А стоит ли брезговать тысячелетиями? На Руси испокон веков министерства, отрасли, регионы тихо «уходили» семьям руководителей. Всем известно, что благодаря хорошей генетике дети чиновников и силовиков рождаются талантливыми миллиардерами, тем самым обеспечивая стране преемственность, стабильность и созидание.

И представьте, что посреди этой уютной семейной идиллии какой-то районный прокурор заводит возмутительное, если не сказать антигосударственное, уголовное дело.

На свекра племянницы самого Николая Меркушкина! На родственника весьма редкого на Руси губернатора сразу двух регионов - Мордовии и Самарской области.

- Ну не знал я, что он родственник! - чуть не крестился прокурор Филиппов.

Он, конечно, не понимал, что натворил. Что из-за его упрямства случится с Мордовией.

Тот самый злополучный карьер, в котором увязла Семья Меркушкиных.Фото: ВЛАДИМИР ВОРСОБИН

Великий человек.

Достаточно взглянуть на Саранск, когда поезд тихо подкрадывается к вокзалу. Вот он - лучезарный.

До Меркушкина мой родной Саранск был насквозь провинциальным, пропахшим пенициллином (от аварий на медзаводе) пролетарским городком. Зеленый, в меру уютный, с тихой рощицей за Домом Советов, где под окнами первого секретаря обкома горожане выгуливали собак. Саранск словно и не планировал выбираться из захолустья... Деньги из Москвы шли на строительство советских предприятий, заводов, фабрик. Люди работали кто на «приборке» (приборостроительный завод), кто на ламповом, кто на «резинке» (Резинотехника). Экономика росла спокойно, часть денег шла на кинотеатры, клубы, парки. Причем строились они как-то между делом, без размаха - с провинциальной скромностью.

Вот и символ «отжившей эпохи» - первый секретарь Мордовского обкома КПСС Анатолий Березин тихо прогуливался без охраны по еще не вырубленному городскому парку... Последний руководитель домеркушкинской Мордовии умрет в бедности, сдав государству привилегии: квартиру, «Волгу» и госдачу - бревенчатую одноэтажную избу.

- Каждый уходит по-своему, - скажет Березин. - Страшно только, что они, разрушив, построят?

Ты смотришь в вагонное окно...

Там проплывают богатые храмы, помпезные шпили высоток МГУ (Мордовский госуниверситет), спортивные дворцы, гостиницы, проспекты, торговые центры, гранитные брызги памятников. Нет рощицы, нет собачника. Кругом плитка. Бордюры. Плитка. Бордюры.

Но... Если бы бандитскому двору на юго-западе Саранска, где мы, пацаны, целый год обсуждали приезд в нашу дыру воронежского «Факела», сказали, что в Мордовии пройдет чемпионат мира, а перуанцы и эквадорцы будут стадами бродить по дворам, умоляя сдать им комнатку, что Депардье пропишется в саранской квартирке и в мордовской рубахе будет показывать съехавшимся со всего мира журналистам российский паспорт... Если бы кто рассказал, что непроходимые мордовские дороги станут чуть ли не лучшими в регионе... Да оракула бы побили за такую «пургу»!

Но Великий Меркушкин это сделал! Старик Березин, конечно, спросил бы по-советски: какой от дворцов и стадиона экономический прок? И на какие деньги?.. Но тут начинается Запретная Зона, куда и влип прокурор Филиппов со своим песчаным карьером.

«Я успел возбудить уголовное дело, - рассказывал Филиппов. - И хотя его почти сразу прекратили, мы успели увидеть, куда уходят деньги. Песок шел на строительство к чемпионату мира, а дальше... Там такая паутина! Чуть ли не со всех крупных предприятий, оказывается, денежные потоки шли в одну точку... Я стал разбираться - что это?»

Предчувствие, что с Мордовией что-то не так, возникло еще в нулевые, когда, читая газеты, людям казалось - ну вот. Наконец-то. Счастье!

Лицо Великого М. не сходило с первых полос. Республика строилась, колосилась, партия власти собирала, как посмеивались политологи, 102 - 105% голосов, а все живое пребывало в восторге. На маленький Саранск свалились миллиарды непонятных денег. Народу объясняли честно. Ребят, все просто. Вы голосуете как надо, мы ваши голоса продаем Москве за трансферты и займы. Если провалите следующее голосование и нам выдадут шиш, пеняйте на себя. И бедная аграрная Мордовия гордилась правильным голосованием... И не только.

Помню, как трогательно Меркушкин в московском «Белом доме» рассказывал личному журналистскому пулу о встрече со столичными чиновниками (я оказался там по другому делу, но услышал до боли родной голос. - В. В.).

- Выбили мы деньги на строительство университета! Да какие! - широко улыбался Николай Иванович. - Миллиарды! Из расчета три тысячи рублей за квадратный метр! А на самом деле (заговорщицки понизив голос) он и двух не стоит...

Неосторожные слова Меркушкина я упомянул в репортаже в «КП»...Ничего. Ни СК, ни прокуратура, ни движения, ни звонка...

Неуязвимость Меркушкина была мистической. Еще в далеком 1991-м при постперестроечной дележке кабинетов ему, бывшему комсомольскому вожаку, досталась пустяковая (как всем казалось) должность главы Фонда имущества. На самом деле улыбчивому парню подарили ключи от республики.

После чубайсовской приватизации фонд распоряжался 20% акций всех предприятий Мордовии. Семья, скупая ваучеры, вкладывала их в акции. И скоро ей принадлежало (или контролировалось через аффилированных собственников) почти все. Перечислять активы Главы, его братьев, детей, племянников, друзей, однокурсников и т. д. - бессмысленно. Московские экономисты как-то попытались подсчитать ежегодный оборот Семьи, долго мучились, остановились на миллиарде, но сделали оговорку - «только официально».

Строительством занимался старший брат Александр («Саранскстройзаказчик», «Саранскстройинвест» и еще более 30 фирм и организаций). Производством стройматериалов на Мордовцементе - тот же брат с племянником. Пищевая промышленность - от птице- до кондитерской фабрики и консервного комбината - была отдана детям. Финансовая система (Актив-банк и Мордовпромстройбанк) - брату и племяннику. Топливный бизнес, сеть АЗС, большинство колхозов - тоже в Семье...

Как мне потом скажет источник в правительстве Мордовии, «сам Меркушкин досконально не знает, что ему принадлежит, слишком велико у него хозяйство».

И если кто-то из слабонервных сейчас вплеснет руками и скажет:

- Мафия!

То я, положа руку на свое мордовское сердце, отвечу решительно - нет!

Потому что в междуречье Суры и Мокши возник неизученный феномен - получив в свое распоряжение экономику целого субъекта, Семья отнеслась к нему как к родному. Предприятия не расхищались, их не рвали на куски. Наоборот, получив над ними контроль, Семья развивала республику, а значит, свой бизнес (помните маркеловское: «Высокий человек в Москве сказал: вкладывайся сам, или ничего не получится...»). Так интересы Народа и Чиновника совпали. Семья давала людям работу, строила заново Саранск, платила налоги и как-то держала республику на плаву. И это обезоруживало Москву.

- Прислал как-то центр крупную сумму денег на развитие среднего бизнеса. Замечу, всей Мордовии, - рассказывал мне один крупный бизнесмен, когда-то бывший депутат Госсовета республики. - И мы все по-честному голосуем - отправить их на «семейную» птицефабрику. Потому что «это гордость нашей промышленности и надо показать ее Москве».

Федералы очевидные совпадения между меркушкинским карманом и государственным, конечно, видели, но такова бюрократическая сущность Москвы - по отчетам Мордовия цвела. Да и мало ли на Руси крепких хозяйственников-губернаторов...

Точно так же Меркушкину сошло с рук даже явное шулерство с «ЮКОСом»!

Когда-то Николай Иванович с Ходорковским ударили по рукам и Мордовия установила для будущего политического изгнанника нулевую налоговую ставку. Более того, Невзлина (заочно приговорен к пожизненному) Меркушкин сделал своим сенатором! И потекла через Саранск нефть за границу через хитрые мордовские фирмочки. Благодарный «ЮКОС» расплатился щедро - перечислил местному фонду «Созидание» пару миллиардов. А фонд, разумеется, тоже в «семейных руках».

Потом на суде выяснится, что три четверти всех обвинений против Ходорковского - «мордовские дела».

Враги Меркушкина ставят ему эту историю в вину.

«Я уже тогда задумывался: во что же сам Меркушкин превращается? - рассказывал бывший федеральный инспектор по республике Александр Пыков. - Потом уже стало ясно: все лишь во благо интересов Семьи! Это было настоящее безумие! Когда на сессии Госсобрания объявили, что мы предоставляем «ЮКОСу» налоговые льготы, то некоторые депутаты возмутились. Спрашивают: «А где закон?» «Мы его уже приняли!» - слышится в ответ. «Но мы ничего не обсуждали!» - «А мы его с помощью опросов». - «А кого, извините, опрашивали, кому звонили?» Да никому… То есть в кабинете кулуарно закон подписали. То есть все служило лишь одной цели - доход Семьи. Это была конечная цель. Да, мы направляли сообщения в Москву. Меркушкина, конечно, одергивали, но…»

Хотя на самом деле Саранск и Москва прекрасно поняли друг друга.

В Мордовию шли трансферты, гранты, кредиты на гигантские стройки - все это уходило на предприятия Меркушкина. А там при контроле над всем - от цемента до банковского перевода - копеечка к копеечке, рачительно оставалось в Семье. Все довольны! Москва - тихому, счастливому региону, Семья - золотоносным стройкам, новым кредитам, жители - похорошевшему городу. Вопросы экономистов, тихо интересующихся: за чей счет банкет? кто отдавать кредиты будет? - казались нелепыми... Когда-то правая рука Меркушкина, его главный политтехнолог Нязыфь Еналеев (ныне покойный) мне доказывал: «Ну что ты все: долги-долги! Смотри, сколько мы построили! Это на века. А деньги что - бумажки. У США вон какой долг, и не волнуются. Зачем отдавать? Спишут!»

- И списывали, - соглашается анонимный источник в местном правительстве. - Но потом к республике, чьи долги переросли ее собственный ВВП, отношение поменялось... Москва все чаще стала спрашивать: чем отдавать будете? Скоро и горожане, чьи зарплаты в «Процветающей Мордовии» оставались одними из самых низких в стране (66-е место из 85), стали коситься на циклопический стадион, что-то подозревая...

Но пока Семья в силе. Николай Иванович, оставив на хозяйстве своих людей, идет на повышение - губернатором в Самарскую область.

И тот самый упрямый прокурор Филиппов, служивший не «вертикали», а людям.Фото: ВЛАДИМИР ВОРСОБИН

«Пошел ва-банк. И такое началось!»

А меж тем уже позабытый нами прокурор Дубенского района Сергей Филиппов возбуждает рядовое уголовное дело. На начальника незаконного карьера - обыкновенного мужичка села Поводимово некоего Куликова, который собирал деньги с каждой груженной песком машины (без кассы и налогов, разумеется).

- Я уже тогда удивился, - вспоминает экс-прокурор, - почему с легального карьера, что неподалеку, песок никто не брал, а этот, кажется, обеспечивал чуть ли не всю стройку к чемпионату мира. И тут мне позвонили...

Далее цитирую жалобу прокурора Филиппова в Генпрокуратуру:

«Когда была начата фиксация фактов вывоза и продажи песка из карьера, мне на рабочий телефон поступил звонок от судьи Ленинского райсуда г. Саранска Куликовой Инны Викторовны, которая пояснила, что она является дочерью родной сестры бывшего главы Республики Мордовия... Также она мне пояснила, что я влез в их семейный бизнес и если я не прекращу проверку по карьеру, принадлежащему их семье, то у меня будут большие проблемы с действующим главой республики Волковым В. Д.

Что заместитель прокурора республики Алексей Березин (да-да, сын того самого доброго секретаря обкома. - В. В.), который является мужем ее сестры (Меркушкиной) и также «членом их семьи», примет все необходимые меры, чтобы уволить меня с занимаемой должности».

- Я тут пошел к прокурору республики Мачинскому, - вздохнул Филиппов. - И спросил: что делать? Воевать с Семьей?! Воевать с вашим же замом, который, оказывается, успел тоже породниться с бывшим губернатором? Но Мачинский сказал: главное, работай честно, а я своих не сдаю... Я и пошел ва-банк! (Мрачно усмехается.)