| likeguest Дети пе­ре­строй­ки: про­ва­лен­ное по­ко­ле­ние

Пе­ре­ход к ры­ноч­ной эко­но­ми­ке был ре­ше­ни­ем но­мен­кла­ту­ры, пе­ре­став­шей верить в ком­му­низм и от­рек­шей­ся от него, по­сколь­ку был для нее лучшим и един­ствен­ным га­ран­ти­ро­ван­ным спо­со­бом со­хра­нить власть. Это и про­изо­шло — со­вет­ская элита боль­шей частью пе­ре­ш­ла в элиту пост­со­вет­ской России и стран СНГ.

Лишь часть ее бес­по­ко­и­лась о том, чтобы Россия стала частью Запада, чтобы на­се­ле­ние России жило так же, как ев­ро­пей­ское. Боль­шая же часть ее хотела стать частью Запада сама. Жить, как на Западе. Иметь соб­ствен­ность на Западе. Это как ми­ни­мум. А как мак­си­мум, хотела ощу­щать себя частью за­пад­ной элиты, быть с ней на равных.

Она стре­ми­лась пре­вра­тить власть в соб­ствен­ность и обо­га­тить­ся. За­кре­пить за собой то, что было пар­тий­ны­ми при­ви­ле­ги­я­ми на период пре­бы­ва­ния на со­от­вет­ству­ю­щих постах (машины с во­ди­те­лем, дачи и так далее), а затем и по­лу­чить го­раз­до больше. Во имя этого она раз­ру­ша­ла Со­вет­ский Союз, су­ще­ство­ва­ние ко­то­ро­го было опла­че­но огром­ной ценой, кровью и потом несколь­ких по­ко­ле­ний. Под­черк­ну еще раз — раз­ру­ша­ла сама, со­зна­тель­ны­ми дей­стви­я­ми, и по-дру­го­му раз­ру­шить Со­вет­ский Союз было невоз­мож­но.

Однако для на­се­ле­ния были вы­дви­ну­ты ло­зун­ги, ис­ка­жа­ю­щие смысл про­ис­хо­дя­ще­го вплоть до прямо про­ти­во­по­лож­но­го. Ельцин, стре­мив­ший­ся за­кре­пить свои при­ви­ле­гии, пре­вра­тить их в соб­ствен­ность (о чем он лично со­об­щил в своих ме­му­а­рах), раз­вер­нул ши­ро­кую кам­па­нию против пар­тий­ных при­ви­ле­гий, ко­то­рая была глав­ным сек­ре­том его неве­ро­ят­но воз­рос­ше­го рей­тин­га. Почему это было так?

Потому что все хотели сами по­лу­чить при­ви­ле­гии. Име­лись в виду именно по­тре­би­тель­ские при­ви­ле­гии: где живут, что кушают, на чем ездят. Вот об­ра­зец на­гляд­ной аги­та­ции 1990 года:

Вершки — кофе «Якобс», за­пад­ные ме­до­вые кон­фет­ки и прочее — это то, чем неспра­вед­ли­во об­ла­да­ла партия. Про­стой же че­ло­век по­лу­чал суп и ли­мо­над. Отобрать у но­мен­кла­ту­ры кофе «Якобс» — вот что стало по­ли­ти­че­ским остри­ем мо­мен­та.

Самые ши­ро­кие слои на­се­ле­ния СССР клю­ну­ли в тот момент на при­ман­ку за­пад­но­го по­тре­би­тель­ско­го бла­го­по­лу­чия, и если бы не это, они не дали бы раз­ру­шить Со­вет­ский Союз. Толпы, вы­хо­див­шие на улицу, вы­сту­пая против КПСС и за Ель­ци­на, объ­еди­ня­лись по-на­сто­я­ще­му именно этим во­жде­ле­ни­ем, на­прав­лен­ным на по­тре­би­тель­ское бла­го­по­лу­чие. Хотя объ­еди­не­ние сразу стало про­бле­ма­тич­ным, потому что каждый хотел уто­ле­ния своего лич­но­го во­жде­ле­ния.

В Со­вет­ском Союзе сред­няя норма по­треб­ле­ния была вполне обес­пе­че­на для всех, и су­ще­ство­ва­ли об­ще­ствен­ные фонды по­треб­ле­ния (суб­си­ди­ро­ва­ние цен про­дук­тов пи­та­ния, суб­си­ди­ро­ва­ние отдыха граж­дан, бес­плат­ное об­ра­зо­ва­ние, бес­плат­ное здра­во­охра­не­ние, бес­плат­ное жилье). В де­неж­ном вы­ра­же­нии в пе­ре­сче­те на душу на­се­ле­ния по­ме­сяч­но эти сред­ства пре­вы­ша­ли за­ра­бот­ную плату. Значит, речь шла вовсе не о том, что не хва­та­ло еды и одежды, не было жилья или денег на транс­порт, поз­во­ля­ю­щий пе­ре­ме­щать­ся из точки в точку (всё это, на­о­бо­рот, ка­са­ет­ся часто се­го­дняш­ней России). Дело было именно в во­жде­ле­нии, в спе­ци­фи­че­ской алч­но­сти, ко­то­рая тре­бо­ва­ла не просто одежды, а за­пад­ной модной одежды, не просто еды, а раз­но­об­раз­ной, изыс­кан­ной еды и так далее — алч­но­сти к бур­жу­аз­но­му образу жизни. Так же, как элита за­хо­те­ла стать за­пад­ной элитой, так ши­ро­кие массы на­се­ле­ния за­хо­те­ли стать буржуа, но не по сути, ко­неч­но, а по форме, по типу по­треб­ле­ния.

Речь идет не о том, что нельзя желать раз­но­об­раз­но­го пи­та­ния. Дело не в этом, а в том, что бур­жу­аз­ное по­треб­ле­ние по­ста­ви­ли выше го­су­дар­ства, выше судьбы народа. На словах, ко­неч­но, всё было более кра­си­во. Го­во­ри­ли о де­мо­кра­тии, о правах че­ло­ве­ка. Может быть, кто-то дей­стви­тель­но стре­мил­ся именно к этому. Но есть много под­твер­жде­ний тому, что не это было глав­ным.

Во-первых, взлет по­ли­ти­че­ской по­пу­ляр­но­сти Ель­ци­на, как уже упо­ми­на­лось, был связан с кам­па­ни­ей против при­ви­ле­гий партии, ко­то­рые по­ни­ма­лись чисто по­тре­би­тель­ски, а не с идеями де­мо­кра­тии.

Во-вторых, если была бы дей­стви­тель­но нужна де­мо­кра­тия, то по­ли­ти­че­ским фо­ку­сом стали бы ее ин­сти­ту­ты: выборы, мно­го­пар­тий­ная си­сте­ма, кон­сти­ту­ция, пар­ла­мен­та­ризм. Эти во­про­сы об­суж­да­лись, но они об­суж­да­лись не в свете при­вле­ка­тель­но­сти за­пад­ной по­ли­ти­че­ской си­сте­мы, а в свете омер­зи­тель­но­сти со­вет­ской. Вни­ма­ние было сфо­ку­си­ро­ва­но на том, что у нас чего-то нет, и что то, что у нас есть, очень по­роч­но, а не на том, что именно надо по­стро­ить. Глав­ная задача, ко­то­рую по­ста­вил перед собой пе­ре­стро­еч­ный актив (имею в виду здесь и СМИ, и мас­сов­ку, вы­хо­див­шую на улицы, и наи­бо­лее оди­оз­ных сто­рон­ни­ков пе­ре­строй­ки в элите) была не в том, чтобы по­стро­ить нечто новое, а в том, чтобы снести то, что есть.

Эти люди не были фран­цуз­ски­ми буржуа, меч­тав­ши­ми о сво­бо­де, ра­вен­стве, брат­стве. Эти люди были ме­ща­на­ми, ко­то­рые нена­ви­де­ли со­вет­ское го­су­дар­ство за то, что оно не давало им удо­вле­тво­рить свою по­тре­би­тель­скую алч­ность. «Дай» — вот то слово, ко­то­рое по­вис­ло у них на устах. Это нашло крас­но­ре­чи­вое вы­ра­же­ние на одном из то­гдаш­них пла­ка­тов:

В-тре­тьих, со­бы­тия, по­сле­до­вав­шие за кру­ше­ни­ем Со­вет­ско­го Союза, быстро по­ка­за­ли, что вместо ин­сти­ту­тов сво­бо­ды и ра­вен­ства в правах воз­ни­ка­ет чу­до­вищ­ное со­ци­аль­ное рас­сло­е­ние и бес­пра­вие. Аферы, раз­граб­ле­ние пред­при­я­тий и мас­со­вые уволь­не­ния, со­про­вож­дав­шие при­ва­ти­за­цию, непла­те­жи зар­плат и пенсий, быст­рое обед­не­ние и об­ни­ща­ние людей, рэкет и бес­пре­дел банд, вку­сив­ших от все­доз­во­лен­но­сти, спайка между этими бан­да­ми и пра­во­охра­ни­тель­ны­ми ор­га­на­ми, про­ник­но­ве­ние этих банд во власть и про­из­вол власти по от­но­ше­нию к на­се­ле­нию. До­вер­ше­ни­ем же всего стал рас­стрел Вер­хов­но­го Совета страны в 1993 году, ко­то­рый пред­став­лял собой во­пи­ю­щее на­ру­ше­ние норм всякой де­мо­кра­тии, по­пра­ние ногами вся­ко­го права. Закон и право были в тот момент на сто­роне Вер­хов­но­го Совета.

Однако, как мы знаем, на­се­ле­ние страны слабо ре­а­ги­ро­ва­ло на на­сту­пив­шее бес­пра­вие и прак­ти­че­ски совсем не от­ре­а­ги­ро­ва­ло на ре­ше­ние Ель­ци­на о ро­спус­ке пар­ла­мен­та, ко­то­рое на­ру­ша­ло Кон­сти­ту­цию. Лишь несколь­ко тысяч че­ло­век пришли на защиту «Белого дома». Сотни других рас­смат­ри­ва­ли рас­стрел «Белого дома» с Ар­бат­ско­го моста, как уве­се­ли­тель­ное зре­ли­ще. Мил­ли­о­ны же смот­ре­ли те­ле­ви­зор, где кадры рас­стре­ла со­про­вож­да­лись воем бывших «де­мо­кра­тов», тре­бо­вав­ших ско­рей­шей рас­пра­вы над за­щит­ни­ка­ми пар­ла­мен­та. Они под­дер­жи­ва­ли про­ис­хо­дя­щее тихо, так же, как до этого тихо под­дер­жи­ва­ли со­бы­тия 1991 года. В пред­две­рии рас­стре­ла пар­ла­мен­та многие моск­ви­чи уехали из Москвы, чтобы не на­ру­шать свой ком­форт, на­хо­дясь по­бли­зо­сти от рас­пра­вы, но были, ко­неч­но, внут­ренне со­ли­дар­ны с нею.

Итак, с по­ли­ти­че­ской точки зрения пе­ре­строй­ка была атакой ме­щан­ства, по­тре­би­тель­ско­го во­жде­ле­ния и обы­ва­тель­щи­ны на го­су­дар­ство, атакой такой силы, что го­су­дар­ство ока­за­лось сме­те­но. Во­жде­ле­ние, алч­ность вла­де­ли умами и серд­ца­ми, вы­во­ди­ли на улицы ак­тив­ных сто­рон­ни­ков пе­ре­строй­ки, дик­то­ва­ли способ по­ве­де­ния пас­сив­ным ее сто­рон­ни­кам.

Но утвер­жде­ние во­жде­ле­ния со­про­вож­да­лось раз­ру­ше­ни­ем смыс­ло­вой сферы че­ло­ве­ка. И здесь мы пе­ре­хо­дим от по­ли­ти­че­ской сущ­но­сти пе­ре­строй­ки к ду­хов­ной.

В ду­хов­ном смысле пе­ре­строй­ка была свя­за­на с от­ре­че­ни­ем от ис­то­рии и по­ка­я­ни­ем.

Всю мощь средств мас­со­вой ин­фор­ма­ции элита, же­лав­шая об­ру­шить управ­ля­е­мый ею СССР, бро­си­ла на то, чтобы внед­рить в мас­со­вое со­зна­ние самые мрач­ные мифы о со­вет­ской ис­то­рии, пре­вра­ща­ю­щие ее в бес­смыс­ли­цу, абсурд. Чтобы ска­зать об­ще­ству: «Всё го­раз­до хуже, чем вы думали». А сред­ства мас­со­вой ин­фор­ма­ции — газеты, радио, те­ле­ви­де­ние — тогда имели го­раз­до бо́льшую силу, чем ныне. Люди им до­ве­ря­ли и верили.

В пар­тий­ной печати, на кон­тро­ли­ру­е­мом пар­ти­ей те­ле­ви­де­нии были в мас­со­вом по­ряд­ке дис­кре­ди­ти­ро­ва­ны со­вет­ские лидеры, со­вет­ские сим­во­лы, со­вет­ские герои. Было ска­за­но, что Зоя Кос­мо­де­мьян­ская стра­да­ла пи­ро­ма­ни­ей и по­это­му под­жи­га­ла мирные со­вет­ские де­рев­ни. Что Ленин — не более чем немец­кий шпион. Что это Сталин хотел на­пасть на Гит­ле­ра, а Гитлер только за­щи­щал­ся.

Пошла речь о по­ка­я­нии, о том, что вся наша ис­то­рия — это нечто такое, за что надо будет ка­ять­ся — долго, страш­но, без на­деж­ды на скорое про­ще­ние и из­бав­ле­ние. Твердо при­зна­вая, что каждый несет от­вет­ствен­ность за страш­ное зло­де­я­ние, имя ко­то­ро­му — Со­вет­ский Союз. «Земля та да будет пу­сты­нею за вину жи­те­лей ее, за плоды деяний их» — так было ска­за­но на одном из пла­ка­тов.

Почему это стало так нужно? Потому что нельзя было раз­ру­шить Со­вет­ский Союз, не раз­ру­шив ком­му­низм. На­се­ле­ние СССР, хотя и было су­ще­ствен­но оме­ща­не­но и охва­че­но по­тре­би­тель­ски­ми во­жде­ле­ни­я­ми, ценило за­во­е­ва­ния и победы, до­стиг­ну­тые в со­вет­скую эпоху под ком­му­ни­сти­че­ским флагом, и в су­ще­ствен­ной своей части со­хра­ня­ло какую-то связь с ком­му­ни­сти­че­ски­ми смыс­ла­ми. И по­сколь­ку в на­сто­я­щем, за­ра­жен­ном ме­щан­ством, во второй по­ло­вине 80-х годов, эти смыслы уже трудно было раз­ме­стить, то их раз­ме­ща­ли в про­шлом. В про­шлом было нечто свя­щен­ное. Се­год­ня свя­щен­ный смысл со­хра­ня­ет только Ве­ли­кая Победа, а тогда таких свя­щен­ных смыс­лов было го­раз­до больше — Ок­тябрь­ская ре­во­лю­ция, Ленин, Граж­дан­ская война, ком­му­низм как та­ко­вой.

И вот эти свя­щен­ные смыслы надо было уни­что­жить с по­мо­щью кон­цеп­ции по­ка­я­ния, пре­вра­ща­ю­щей со­вет­скую ис­то­рию в нечто ин­фер­наль­ное. Тема по­ка­я­ния раз­ра­ба­ты­ва­лась се­рьез­ны­ми спе­ци­а­ли­ста­ми-пси­хо­ло­га­ми — неко­то­рые пла­ка­ты про­из­во­дят глу­бо­кое впе­чат­ле­ние и се­год­ня. При­ве­ду один из них. Он создан по мо­ти­вам песни, на­пи­сан­ной ком­со­моль­ца­ми Ки­ев­ских глав­ных же­лез­но­до­рож­ных ма­стер­ских в 1922 году — «Наш па­ро­воз» (об­ра­щаю вни­ма­ние — не пар­тий­ны­ми идео­ло­га­ми, не боль­ше­ви­ка­ми, а про­сты­ми ра­бо­чи­ми ма­стер­ских). В ней они про­слав­ля­ют героев Граж­дан­ской войны («тех, кто на­сту­пал на белые отряды») и пе­ре­да­ют свое вдох­но­ве­ние ком­му­ни­сти­че­ски­ми идеями («Наш па­ро­воз вперед летит, в ком­муне оста­нов­ка»).

На пе­ре­стро­еч­ном пла­ка­те смысл песни ис­ка­жен до про­ти­во­по­лож­но­го и со­от­не­сен с об­ра­за­ми смерти, могилы.

Разве не ясно, что такой плакат уни­что­жа­ет зна­че­ние де­я­тель­но­сти тех, кто на­пи­сал эту песню, а также мил­ли­о­нов по­доб­ных им, ко­то­рые жили, ра­бо­та­ли, со­вер­ша­ли по­дви­ги в тот период? Зна­че­ние этого пла­ка­та за­клю­ча­ет­ся в том, что они жили и умерли зря.

Тот период, когда они жили, дей­стви­тель­но, тра­ги­че­ски от­ра­зил­ся на судь­бах многих людей: умер­ших от голода, ре­прес­си­ро­ван­ных. К со­жа­ле­нию, по­доб­ное было во многих стра­нах в по­во­рот­ные пе­ри­о­ды ис­то­рии. И во многих стра­нах число жертв таких пе­ри­о­дов было больше, чем у нас. Можно и нужно не за­бы­вать об этих жерт­вах.

Но ни­ко­гда и ни в коем случае нельзя правду о том, что было, под­ме­нять на­гне­та­ни­ем ин­фер­наль­но­го ужаса. Го­во­рить народу, что всё, сде­лан­ное им и всё то, ради чего он это делал — было какой-то неле­пой, ро­ко­вой, страш­ной ошиб­кой. Это убеж­де­ние рав­но­силь­но от­ре­че­нию от своих пред­ков, ко­то­рое в тот момент и про­изо­шло.

Про­грам­ма по­ка­я­ния, без­услов­но, стала самой страш­ной частью пе­ре­строй­ки. Уни­что­жая то, что было свя­щен­но, она под­во­ди­ла об­ще­ство к тому, что по­тре­би­тель­ские во­жде­ле­ния имеют аб­со­лют­ное зна­че­ние, потому что на самом деле всё всегда и опре­де­ля­лось только ими. Что люди всегда и везде в ис­то­рии хотели только одного — по­тре­би­тель­ско­го изоби­лия и ком­фор­та. А идео­ло­гии спе­ци­аль­но со­зда­ва­лись для того, чтобы лишить их этого изоби­лия и ком­фор­та в пользу неко­то­рой узкой группы, ко­то­рая пред­ла­га­ет эту идео­ло­гию. Что ком­му­низм — это кусок кол­ба­сы, ко­то­рый по­су­ли­ли народу и об­ма­ном при­сво­и­ли себе.

Что, на­ко­нец, Со­вет­ский Союз — не един­ствен­ное урод­ли­вое со­зда­ние рус­ско­го народа, что рус­ский народ всегда со­зда­вал кро­ва­вые, же­сто­кие го­су­дар­ства, потому что всегда за­ни­мал­ся не по­треб­ле­ни­ем и ком­фор­том, а какими-то безум­ны­ми им­пер­ски­ми ам­би­ци­я­ми, и стра­дал из-за этого.

Эта идея до­вер­ша­ла со­зда­ние у рус­ских ком­плек­са ис­то­ри­че­ской и на­ци­о­наль­ной непол­но­цен­но­сти. Приняв этот ком­плекс в себя, рус­ское на­се­ле­ние на­ци­о­наль­ных рес­пуб­лик — и на тер­ри­то­рии РФ, и в тех частях СССР, ко­то­рые стали от­дель­ны­ми стра­на­ми, — неза­дол­го до того бывшее очень ува­жа­е­мым, слу­жив­шее ло­ко­мо­ти­вом раз­ви­тия в этих рес­пуб­ли­ках про­мыш­лен­но­сти, науки, ин­фра­струк­ту­ры, стало го­ни­мым, без­за­щит­ным, слабым.

В одной из работ се­ре­ди­ны 90-х годов был ха­рак­тер­ный пассаж, вы­ра­жа­ю­щий итог пе­ре­строй­ки го­раз­до лучше, чем рас­суж­де­ния об эко­но­ми­че­ских или даже по­ли­ти­че­ских из­ме­не­ни­ях. «Если ха­рак­те­ри­зо­вать рос­сий­ское об­ще­ство как некую ги­пер­лич­ность, то се­год­ня можно до­ста­точ­но уве­рен­но го­во­рить о сле­ду­ю­щих его чертах: слабое фи­зи­че­ское и пси­хи­че­ское здо­ро­вье, низкий уро­вень про­фес­си­о­на­лиз­ма и тру­до­лю­бия, при­выч­ка к па­тер­на­лиз­му, необя­за­тель­ность и без­от­вет­ствен­ность, де­фор­ми­ро­ван­ная си­сте­ма цен­но­стей, ми­фо­ло­ги­зи­ро­ван­ность со­зна­ния, агрес­сив­ность, при­выч­ка к образу врага, ру­ди­мен­тар­ное пра­во­со­зна­ние и во­ро­ва­тость». Эти черты про­яв­ля­ют­ся «в пер­ма­нент­ном по­дав­ле­нии об­ще­ством ин­тел­лек­ту­аль­ных начал, в из­веч­ной ох­ло­кра­тич­но­сти, в ир­ра­ци­о­на­лиз­ме и фа­на­тиз­ме, в от­сут­ствии всякой по­треб­но­сти в де­мо­кра­тии… за всю свою ис­то­рию Россия не родила лич­но­сти мас­шта­ба Ари­сто­те­ля, Ев­кли­да, Лео­нар­до да Винчи, Де­кар­та, Эйн­штей­на, Вин­не­ра, и такой список можно было бы про­дол­жить. Впе­ре­ди — ис­то­ри­че­ская об­ре­чён­ность, фи­ниш­ная прямая то­таль­но­го са­мо­раз­ру­ше­ния… Россия — не Восток и не Запад, а Россия — урок Во­сто­ку и Западу».

Про­грам­ма по­ка­я­ния ока­за­ла ко­лос­саль­ное воз­дей­ствие на мас­со­вое со­зна­ние. Люди были при­ве­де­ны к той мысли, что если нет ничего свя­щен­но­го, если нам как народу нечем гор­дить­ся и не за что себя ува­жать, а всё на самом деле опре­де­ля­ет­ся по­тре­би­тель­ски­ми во­жде­ле­ни­я­ми, то и не надо их сдер­жи­вать, а надо только ре­а­ли­зо­вать их в полной мере. По­яви­лось рас­хо­жее вы­ра­же­ние: «без кайфа нет лайфа». Под этим ло­зун­гом и на­ча­лась пост­со­вет­ская жизнь.

В хри­сти­ан­стве по­доб­ные транс­фор­ма­ции всегда оце­ни­ва­лись как ду­хов­ное па­де­ние че­ло­ве­ка. С ду­хов­ной точки зрения пе­ре­строй­ка есть па­де­ние, в ко­то­ром участ­во­ва­ло почти всё об­ще­ство. Все, кто принял по­ка­я­ние в себя и не вос­пре­пят­ство­вал раз­ру­ше­нию го­су­дар­ства, на­де­ясь завтра уве­ли­чить соб­ствен­ный до­ста­ток —они не уве­ли­чи­ли его. Это была клас­си­че­ская хри­сти­ан­ская си­ту­а­ция со­блаз­на дья­во­ла.

Тот, кто со­блаз­нил­ся, и, пойдя за со­блаз­ном, от­рек­ся от себя, в итоге оста­ет­ся ни с чем. А всё ма­те­ри­аль­ное бла­го­по­лу­чие до­ста­ет­ся тому, кто со­блаз­ня­ет. Так и про­изо­шло в 90-е годы. Бла­го­по­лу­чие по­лу­чи­ла со­вет­ская элита и свя­зан­ные с ней кор­руп­ци­он­ны­ми от­но­ше­ни­я­ми по­лу­кри­ми­наль­ные эле­мен­ты с со­вет­ских пред­при­я­тий. А также бан­ди­ты, у ко­то­рых было до­ста­точ­но на­лич­ных денег, чтобы купить соб­ствен­ность.

Пе­ре­стро­еч­ная мечта ши­ро­ких масс на­се­ле­ния о бур­жу­аз­ной по­тре­би­тель­ской жизни не сбы­лась. На­о­бо­рот — массы по­те­ря­ли то по­тре­би­тель­ское бла­го­по­лу­чие, ко­то­рое имели в СССР, и ока­за­лись вверг­ну­ты в бед­ность, а многие — в нищету.

В 2000-е годы мень­шин­ство по­лу­чи­ло кое-что из по­тре­би­тель­ских благ — типа воз­мож­но­сти ездить на за­гра­нич­ные ку­рор­ты или от­ре­мон­ти­ро­вать квар­ти­ру в бур­жу­аз­ном стиле. Для этого мень­шин­ства пу­тин­ский период стал сбыв­шей­ся мечтой пе­ре­строй­ки. Когда го­во­рят про «тучные годы», име­ет­ся в виду именно это. Часто эта ка­те­го­рия на­се­ле­ния (на­хо­дя­ща­я­ся, по­вто­ряю, в мень­шин­стве, но име­ю­ща­я­ся!) не со­жа­ле­ет о раз­ва­ле Со­вет­ско­го Союза и не ис­пы­ты­ва­ет разо­ча­ро­ва­ния по поводу своих надежд в период пе­ре­строй­ки. А на­про­тив — счи­та­ет, что «всё уда­лось» и до­воль­на тем про­фи­том, ко­то­рый она по­лу­чи­ла в ре­зуль­та­те рас­тап­ты­ва­ния со­вет­ских иде­а­лов и раз­ру­ше­ния страны. Ко­неч­но, в ос­нов­ном всё это про­ис­хо­дит в круп­ных го­ро­дах и прежде всего в Москве.

Рос­ля­ков Илья. Про­дол­же­ние сле­ду­ет...

Первая часть