мент  

Гадюки на воле

- И чего, никого не по­ку­са­ли? – в моем голосе слы­шит­ся неко­то­рое разо­ча­ро­ва­ние.

1990 год, здание ГУВД Мос­ков­ской об­ла­сти на улице Бе­лин­ско­го, про­стор­ный и на­би­тый людьми, как как сель­дя­ми в бочке, ка­би­нет ре­дак­ции ми­ли­цей­ской газеты «На страже». Я, кор­ре­спон­дент сего слав­но­го пе­чат­но­го из­да­ния, раз­го­ва­ри­ваю по те­ле­фо­ну с со­труд­ни­ка­ми Пуш­кин­ско­го рай­от­де­ла, вы­дав­ли­вая по капле ин­фор­ма­цию по оче­ред­ной сен­са­ции мест­но­го мас­шта­ба.

Ко­опе­ра­то­ры, решив, что для за­ра­ба­ты­ва­ния денег все сред­ства хороши, по­стро­и­ли у себя тер­ра­ри­ум и за­вез­ли  целую толпу ядо­ви­тых змей, чтобы их доить и про­да­вать до­ро­го­сто­я­щий яд фар­ма­цев­там. Как по­ло­же­но биз­не­сме­нам тех времён, ни в змеях, ни в тер­ра­ри­умах они ничего не по­ни­ма­ли. Змеям стало скучно,  тер­ра­ри­ум ока­зал­ся хлип­ким, и гады земные рас­полз­лись по всему району. Слава Богу, на­сту­пи­ла осень, змеюки были за­мо­ро­жен­ные и вялые.

- Да вон, рядом с рай­от­де­лом одна лежит. Спе­ци­а­ли­сты сейчас за­дер­жи­ва­ют её, - хмык­нул де­жур­ный по рай­от­де­лу. – Но никого не по­ку­са­ли. Смир­ные гадюки.

А в моей душе бо­рют­ся про­ти­во­ре­чи­вые чув­ства. С одной сто­ро­ны жертв нет – и это хорошо. С другой сто­ро­ны, если бы пе­ре­ку­са­ли пол­го­ро­да – вот это была бы сен­са­ция!

Ре­дак­ция ра­бо­та­ет. Сда­ют­ся статьи. И над всем этим в ин­фор­ма­ци­он­ных по­то­ках веют демоны какого-то по­ме­ша­тель­ства – всем участ­ни­ком про­цес­са внут­ренне хо­чет­ся, чтобы в мире было как можно больше сен­са­ций - чтоб все тре­ща­ло, ру­ши­лось, взры­ва­лось. Это как морок какой-то.

По­гру­зил­ся я с го­ло­вой в эту ат­мо­сфе­ру после уволь­не­ния из во­ен­ной про­ку­ра­ту­ры. Выбор был не слиш­ком боль­шой. Или про­дол­жать тре­во­жить своим при­сут­стви­ем юрис­пру­ден­цию – по­дать­ся в юрис­кон­суль­ты,  ад­во­ка­ты. Оно, ко­неч­но, де­неж­но и спо­кой­но, но душа жаж­да­ла полёта, а не пол­за­ния в ла­би­рин­тах за­ко­нов, па­ра­гра­фов. Или ничего не менять, кроме формы, и при­зем­лить­ся сле­до­ва­те­лем в каком-нибудь рай­от­де­ле. Или дви­гать в жур­на­ли­сти­ку – благо ос­но­ва­ния для этого были. В то время у меня вышли в жур­на­лах несколь­ко де­тек­тив­ных по­ве­стей и ещё па­роч­ка статей.

Жур­на­ли­стом мне стать очень хо­те­лось. Я тогда был молод, кипуч, и мне страш­но был ин­те­ре­сен боль­шой мир, разные его грани. А нет ничего лучше для его по­сти­же­ния, чем жур­на­лист­ская работа. Ты вроде сам ничего не де­ла­ешь, только на­блю­да­ешь, и всегда в эпи­цен­тре со­бы­тий. Этот самый эпи­центр со­бы­тий меня манит элек­тро­маг­ни­том и до сих пор.

Неожи­дан­но мне пред­ста­вил­ся случай сов­ме­стить го­су­дар­ствен­ную службу с жур­на­ли­сти­кой. Озна­ко­мив­шись с моим твор­че­ством, добрые люди дали мне погоны стар­ше­го лей­те­нан­та ми­ли­ции и удо­сто­ве­ре­ние кор­ре­спон­ден­та – это такая самая мелкая бе­сов­ская тва­рюш­ка в га­зе­тах, ко­то­рая везде бегает и сует свой нос. И по­то­лок был стар­лей­ский, так что боль­шую ка­рье­ру не сде­ла­ешь.

Газета «Гудок», отдел мелких про­ис­ше­ствий

Вообще, судьбе бла­го­да­рен, что она на­пра­ви­ла меня именно в этот кол­лек­тив. Люди там со­бра­лись неор­ди­нар­ные.  Борис Со­ко­лов – ма­тё­рый старый ре­дак­тор, каких обычно изоб­ра­жа­ют в кино – немнож­ко стро­гий, но всегда го­то­вый под­пи­сать­ся за со­труд­ни­ков, по­сто­ян­но оза­бо­чен­ный на­пол­не­ни­ем газеты – народу вечно не хва­та­ло,  а по­это­му был голод в ста­тьях.

- Шесть­сот строк в неделю, - неустан­но по­вто­рял он. - Ты должен выдать план.

Шесть­сот строк – до сих пор это помню.  Это было, мягко скажем, до фига. Стро­чи­ли не раз­ги­ба­ясь, вы­ез­жа­ли на места – а концы нема­лень­кие, вся Мос­ков­ская об­ласть, тор­ча­ли по разным со­ве­ща­ни­ям. Но шесть­сот строк должны были быть. И сам Борис Ива­но­вич тоже неустан­но куда-то ездил, очень непло­хо писал и успе­вал ру­ко­во­дить нами и при­тор­ма­жи­вать, когда в порыве жур­на­лист­ско­го че­сто­лю­бия нас на­чи­на­ло за­но­сить.

Саша Та­ра­сов – от­вет­ствен­ный сек­ре­тарь, че­ло­век об­сто­я­тель­ный, весь такой пра­виль­ный и фа­на­тич­но пре­дан­ный жур­на­ли­сти­ке. Потом стал одним из ру­ко­во­ди­те­лей пресс-службы СК МВД, по­лу­чил пол­ков­ни­чьи погоны.

Ирина Ива­но­ва, свет­лая ей память  – бывший сле­до­ва­тель, че­ло­век ра­фи­ни­ро­ван­но ин­тел­ле­гент­ней­ший, про­фес­си­о­наль­ный знаток поэзии се­реб­ря­но­го века, даже в её ма­не­рах про­сту­па­ли черты бло­ков­ской незна­ком­ки.  Она знала ми­ли­цей­скую про­фес­сию от и до и время от вре­ме­ни вы­да­ва­ла  от­лич­ные юмо­ри­сти­че­ские за­ри­сов­ки. Также сла­ви­лась ста­тья­ми про поэзию, ко­то­рые пе­ре­пе­ча­ты­ва­ли многие цен­траль­ные из­да­ния России.

Та­тья­на Сте­па­но­ва – бывший сле­до­ва­тель из Химок, позже стала до­ста­точ­но из­вест­ной пи­са­тель­ни­цей, ав­то­ром де­тек­ти­вов и де­тек­тив­ных се­ри­а­лов. Та­тья­на Смир­но­ва – наша сек­ре­тар­ша, и та под­да­лась какому-то общему по­вет­рию, стала от­лич­ным кри­ми­наль­ным ре­пор­тё­ром, издала несколь­ко де­тек­тив­ных книг, очень даже непло­хих.

У нас была такая твор­че­ская пья­ня­щая ат­мо­сфе­ра - очень по­хо­жая на ту, что опи­сы­вал Па­у­стов­ский в своих по­ве­стях о работе в одес­ской газете, где тру­ди­лись Бабель и прочие клас­си­ки. Бес­ша­баш­ный и слегка бе­сов­ский твор­че­ский дух, ощу­ще­ния какого-то небо­жи­тель­ства, когда ты по­лу­ча­ешь права рас­сор­ти­ро­вы­вать со­бы­тия на ин­те­рес­ные и неин­те­рес­ные и до­но­сить их до народа. Ну и пусть газета – не цен­траль­ное из­да­тель­ство. Зато в ней есть энер­гия. В общем, как у Ильфа и Пет­ро­ва – газета «Гудок», отдел мелких про­ис­ше­ствий.

Начало де­вя­но­стых. Сво­бо­да, глас­ность! Ис­сох­шим от офи­ци­аль­ных статей про надои и парт­кон­фе­рен­ции со­вет­ским жур­на­ли­стам отныне поз­во­ля­лось многое, прак­ти­че­ски, все, и от этого воз­ни­ка­ло чув­ство какой-то все­доз­во­лен­но­сти.

Над нами ещё висели ку­ра­то­ры из По­лит­от­де­ла, ко­то­рые пы­та­лись филь­тро­вать ин­фор­ма­цию – мол, больше офи­ци­оз­на надо, что вы себе поз­во­ля­е­те. Мы их сру­ба­ли ци­та­та­ми о глас­но­сти и сво­бо­де прессы. И они как-то ухо­ди­ли в тину. Правда, пару раз по старой при­выч­ке сры­ва­ясь:

- А вот за такие статьи и слова вы от­ве­ти­те.

Но как-то не от­ве­ча­ли – время было такое. Мы были в про­цес­се до­не­се­ния Правды до народа. Тем более Саша Та­ра­сов с неко­ле­би­мой стой­ко­стью им твер­до­ка­мен­ным упор­ством, да ещё не стес­ня­ясь в вы­ра­же­ни­ях от­ши­вал же­ла­ю­щих задать нам вектор дви­же­ния, так что его по­ба­и­ва­лись и быстро от­ва­ли­ва­ли.

Надо от­ме­тить, что чумой ли­бе­ра­лиз­ма мы не были по­ра­же­ны ни в коей мере. На­о­бо­рот, со­бра­лись у нас уль­тра­кон­сер­ва­то­ры, со­труд­ни­ки ор­га­нов, ко­то­рые пре­крас­но пред­став­ля­ли, чего стоит полная сво­бо­да в ли­бе­раль­ном ис­пол­не­нии. По­это­му статьи у нас были не как под­жечь по­ро­хо­вой склад и в свете его по­жа­ри­ща устре­мить­ся к ци­ви­ли­зо­ван­ным цен­но­стям за­пад­но­го мира, а на­о­бо­рот - как бы всех врагов Оте­че­ства уда­вить, а осталь­ных дер­жать и не пущать. Тут у нас царило полное еди­но­ду­шие.

Од­на­ж­ды к нам в ка­би­нет зашёл со­лид­ный такой, уже в воз­расте, муж­чи­на с немно­го на­смеш­ли­вы­ми и про­ни­ца­тель­ны­ми гла­за­ми. Ре­дак­тор пред­ста­вил его как нашего нового со­труд­ни­ка.

Он вни­ма­тель­но по­смот­рел на меня и сказал:

- О, Илья. Мы вместе с твоей мамой ра­бо­та­ли в след­ствен­ном управ­ле­нии на Пет­ров­ке. Очень при­ят­но.

Рука у него была ши­ро­кая и жёст­кая, и я её пожал.

Это был широко из­вест­ный в опре­де­лён­ных ли­те­ра­тур­ных кругах пол­ков­ник Эдуард Хлы­ста­лов.

По­чёт­ное место в рей­тин­ге Из­ра­и­ля

Эдуард Алек­сан­дро­вич был фи­гу­рой, по моему мнению, весьма ве­со­мой на весах этой Все­лен­ной  и очень про­ти­во­ре­чи­вой. Фи­зи­че­ски раз­ви­тый, ат­ле­ти­че­ски сло­жен­ный, в про­шлом хо­ро­ший боксёр, с круп­ны­ми чер­та­ми лица и пе­ре­ло­ман­ным в улич­ной драке носом – это от­го­лос­ки дет­ства в по­сле­во­ен­ной ху­ли­ган­ской Москве. Он был всегда открыт, доб­ро­ду­шен, ин­тел­ли­ген­тен, об­ла­дал ши­ро­той души, огром­ным кру­го­зо­ром и жи­тей­ской муд­ро­стью, от­лич­ным чув­ством юмора. Боль­шую часть про­фес­си­о­наль­ной жизни про­ра­бо­тал сле­до­ва­те­лем в ГУВД Москвы – тогда там были на­сто­я­щие про­фес­си­о­на­лы. На его счёту немало слож­ней­ших дел, на­прав­лен­ных в суд, и ку­рьёз­ных слу­ча­ев. На­при­мер, он за­дер­жи­вал и до­пра­ши­вал ныне уже древ­нюю, как ти­ран­но­завр Рэкс, Сне­гу­роч­ку Алек­се­е­ву - тогда дис­си­ден­ты из «Меж­ду­на­род­ной Хель­син­ской группы»  вышли качать права на Крас­ную пло­щадь. Потом ра­бо­тал в по­лит­управ­ле­нии МВД СССР, где до­слу­жил­ся до пол­ков­ни­ка. Правда, там не удер­жал­ся – спе­ци­фи­че­ские взгля­ды, острый язык и прин­ци­пи­аль­ность  не дали ему выжить в об­ще­стве про­фес­си­о­наль­ных де­ма­го­гов и служ­би­стов.

Об­ла­дал он по­тря­са­ю­щей спо­соб­но­стью раз­ря­жать си­ту­а­цию, ввер­нув какую-нибудь рас­хо­жую фразу.

- Ну что, как будем стро­ить мост – вдоль реки или по­пе­рёк?

И все на­пря­же­ние раз­ря­жа­ет­ся смехом.

Или когда нам за­дер­жи­ва­ли зар­пла­ту, вы­да­вал:

- Деньги - это навоз, се­год­ня нет, а завтра воз.  

У Хлы­ста­ло­ва был огром­ный жиз­нен­ный и про­фес­си­о­наль­ный опыт, его за­ме­ча­ния об опе­ра­тив­ной и след­ствен­ной работе до сих пор в моей памяти – на­столь­ко они были глу­бо­кие, точные, и под­твер­ди­лись потом самой жизнью, по­мо­га­ли мне при оценке си­ту­а­ции, когда я стал опе­ра­тив­ни­ком. 

К тому вре­ме­ни Хлы­ста­лов уже на­пе­ча­тал больше двух сотен статей в цен­траль­ных и других СМИ и был че­ло­ве­ком до­ста­точ­но из­вест­ным. Он гор­дил­ся, утвер­ждая, что это именно его зна­ме­ни­тый пи­са­тель Аста­фьев вывел в роли чест­но­го ми­ли­ци­о­не­ра в «Пе­чаль­ном де­тек­ти­ве». Ну а ещё Эдуард Алек­сан­дро­вич вы­та­щил на свет Божий версию об убий­стве Сергея Есе­ни­на, за что снис­кал в пи­са­тель­ской пат­ри­о­ти­че­ской среде за­слу­жен­ные лавры.

Несколь­ко лет назад прошёл по экра­нам те­ле­се­ри­ал «Есенин», по­став­лен­ный Без­ру­ко­вым.  Там глав­ный герой был сле­до­ва­тель Хлы­стов, вы­та­щив­ший версию об убий­стве Есе­ни­на и за это дело невин­но уби­ен­ный ко­вар­ной гос­бе­зо­пас­но­стью. Про­то­ти­пом этого Хлы­сто­ва был Эдуард Хлы­ста­лов. Ко­неч­но же, никто его не убивал. Но то, что он вы­та­щил и про­па­ган­ди­ро­вал эту версию – это правда.

Ра­бо­тая в МВД, он имел доступ ко многим сек­рет­ным ар­хи­вам. И много лет по­свя­тил ис­сле­до­ва­нию об­сто­я­тельств гибели Есе­ни­на. Изучал ма­те­ри­а­лы осмот­ра места про­ис­ше­ствия, по­ка­за­ния сви­де­те­лей и многое-многое другое. И сделал вывод – ти­пич­ной кар­ти­ны для са­мо­убий­ства не на­блю­да­лось. Зато были при­зна­ки ин­сце­ни­ров­ки са­мо­убий­ства. Ну а дальше вы­дви­га­лась версия, что «за­му­чи­ли ве­ли­ко­го рус­ско­го поэта ко­вар­ные жи­до­боль­ше­ви­ки».

 Не знаю, на­сколь­ко всё это со­от­вет­ству­ет дей­стви­тель­но­сти. Мне ка­жет­ся, что всем таким де­та­лям, вы­яв­лен­ным при изу­че­нии ма­те­ри­а­лов, могут быть и другие объ­яс­не­ния, укла­ды­ва­ю­щи­е­ся в офи­ци­аль­ную версию. Но Эдуард Алек­сан­дро­вич в своей по­зи­ции был уверен на все тысячу про­цен­тов, равно как и в ко­вар­стве «жи­до­боль­ше­ви­ков», угро­бив­ших Россию-ма­туш­ку.

Вообще, надо от­ме­тить, Хлы­ста­лов был в нема­лой сте­пе­ни ан­ти­се­ми­том.  К окру­жа­ю­щим при­смат­ри­вал­ся порой по­до­зри­тель­но,  даже мне иногда при­хо­ди­лось порой ловить его оце­ни­ва­ю­щий взгляд – а так ли ты чист с ра­со­вой точки зрения, как ка­жешь­ся. Время от вре­ме­ни он при­тас­ки­вал какие-то про­стые ме­то­ди­ки, раз­ра­бо­тан­ные в Гер­ма­нии, как под­руч­ны­ми сред­ства­ми из­ме­рить череп и вы­явить еврея. Когда я за­и­кал­ся про Хо­ло­кост и то, что евреи всегда были больше жерт­ва­ми, в ответ по­лу­чал су­ро­вый отпор:

- Си­о­низм хуже фа­шиз­ма. Хотя фашизм тоже плохо.

Время было такое, когда можно было писать прак­ти­че­ски всё. Цен­зу­ра счи­та­лась офи­ци­аль­но по­рож­де­ни­ем то­та­ли­тар­но­го ада, и не дай Бог по­дой­ти на пу­шеч­ный вы­стрел к сво­бо­до­мыс­ля­ще­му жур­на­ли­сту. Смотрю жур­на­лы «Огонёк» тех лет – ей Богу, се­год­ня всю ре­дак­цию за­ка­та­ли бы по ста­тьям о раз­жи­га­нии розни и ан­ти­го­су­дар­ствен­ной про­па­ган­де. А тогда ничего, все было можно. На этом поле все­доз­во­лен­но­сти пышнее всего росли, ко­неч­но, ли­бе­раль­ные чахлые цве­точ­ки с ядо­ви­ты­ми шипами. Но встре­ча­лись и ро­зоч­ки уль­тра­кон­сер­ва­тиз­ма типа нашей газеты и на­ци­о­на­ли­сти­че­ские, шо­ви­ни­сти­че­ские и прочие горь­кие ягодки.

Хлы­ста­лов лет два­дцать провёл в за­кры­тых ар­хи­вах, со­би­рая всякий ис­то­ри­че­ский ком­про­мат. И, поль­зу­ясь мо­мен­том, начал вы­ва­ли­вать свои изыс­ка­ния на пуб­ли­ку на стра­ни­цах нашей, а также других газет.

Вы­хо­дит статья на целую полосу - на­ци­о­наль­ный состав ор­га­нов НКВД и го­свла­сти на 1929 год. Ну и состав, сами по­ни­ма­е­те, какой. Потом пошли ис­то­ри­че­ские очерки, кого там «жи­до­боль­ше­ви­ки» к стенке по­ста­ви­ли – и с такими ин­те­рес­ны­ми по­дроб­но­стя­ми, так ярко, так от­кро­вен­но. В итоге мы попали в рей­тинг.

Ока­зы­ва­ет­ся, Из­ра­иль еже­год­но со­став­ля­ет рей­тинг де­сят­ка самых ан­ти­се­мит­ских газет мира. Вот там на по­чёт­ном месте очу­ти­лась наша об­ласт­ная ми­ли­цей­ская газета «На страже». Ну а чуть ниже под­мос­ков­ная рай­он­ная газета «Лю­бе­рец­кая правда». Они тоже Эду­ар­да Алек­сан­дро­ви­ча ак­тив­но пе­ча­та­ли.

Хочу сразу ска­зать, что ни­ка­ких на­ци­о­на­ли­сти­че­ских взгля­дов, ан­ти­се­ми­тиз­ма и про­че­го я лично не раз­де­ляю. Хотя и при­знаю, что у любого этноса есть свои осо­бен­но­сти, бла­го­да­ря ко­то­рым он за­ни­ма­ет опре­де­лён­ное место в мире. Но я далёк от того, чтобы по на­ци­о­наль­но­сти об­ви­нять людей во всех грехах.

Вообще, я думал, что с Хлы­ста­ло­вым нас в опре­де­лён­ный момент просто при­ши­бут. Фи­зи­че­ски, а не мо­раль­но.

Время было бес­по­кой­ное. Об­ще­ство резко по­ля­ри­зо­ва­лось. Сту­ча­ли по брус­чат­ке кас­ка­ми при­ду­роч­ные шах­тё­ры, при­зы­вая на голову несчаст­ных со­оте­че­ствен­ни­ков дикий ка­пи­та­лизм, при ко­то­ром они, шах­тё­ры,  за­жи­вут просто как араб­ские шейхи. Ха, зажили так, что встал вопрос – а на фига такая жизнь нужна? Наи­бо­лее ак­тив­ные и ис­те­рич­ные граж­дане и граж­дан­ки куч­ко­ва­лись по об­ще­ствен­ным ан­ти­со­вет­ским или на­ци­о­на­ли­сти­че­ским ор­га­ни­за­ци­ям, ко­ми­те­там, пе­ча­та­ли ли­стов­ки, ри­со­ва­ли пла­ка­ты. И ми­тин­ги, ми­тин­ги, ми­тин­ги. «Долой КПСС»,  «Даёшь КПСС», «Весь мир в труху». Это было такое со­сто­я­ние бо­лез­ни – как при гриппе и тем­пе­ра­ту­ре в сорок гра­ду­сов. У всех людей стало не в по­ряд­ке с го­ло­вой. В об­ще­ствен­ном со­зна­нии ро­и­лись ин­фор­ма­ци­он­ные ли­бе­раль­ные и на­ци­о­на­ли­сти­че­ские вирусы, ме­та­лись, снося на своём пути всё подряд, оскол­ки былой идео­ло­гии, рас­ко­ло­тые об­лом­ки па­мят­ни­ков бывших ку­ми­ров и героев. До того вре­ме­ни тихие граж­дане СССР тогда стали будто не в себе. Ну, никак не лучше, чем ныне на воль­ной Укра­ине.

Почему-то ши­зо­ли­бе­ра­лы и ан­ти­ком­му­ни­сты из­бра­ли своим лю­би­мым местом для бес­ко­неч­ных ми­тин­гов и де­мон­стра­ций про­стор­ную Ма­неж­ную пло­щадь – они там будто про­пи­са­лись. По­сто­ян­но чуть ли не сотни тысяч иди­о­тов чего-то там кри­ча­ли в ма­тю­галь­ни­ки, по­сы­ла­ли кары на нашу страну, ис­то­рию, КПСС, пред­ла­га­ли всё снести до ос­но­ва­ния, а дальше что по­стро­ит­ся, то по­стро­ит­ся. Шабаш на Лысой Горе на­сто­я­щий. А мы в метро ходили как раз мимо Манежа. Под­хо­дишь к пло­ща­ди, и голову об­ру­чем сдав­ли­ва­ет от этой де­струк­тив­ной энер­гии раз­го­ря­чён­ной тупой толпы, её агрес­сии и невме­ня­е­мо­сти - будто каким-то зло­ка­че­ствен­ным си­ло­вым полем вся пло­щадь на­кры­та.

На­стро­е­ния там царили пре­иму­ще­ствен­но агрес­сив­ные. Эти де­мон­стран­ты всё кого-то об­ли­ча­ли и свер­га­ли. Вот Хлы­ста­лов ввин­чи­ва­ет­ся в эту толпу, я семеню сзади. А он во весь голос кричит:

- Илья, ну смотри, что де­ла­ет­ся! Ну, одни евреи со­бра­лись! Одни евреи!

Думал, нас там порвут. Вслед крики несут­ся:

- Ком­му­ня­ки про­кля­тые! Конец вашей КПСС!

Но как-то выжили.

Вообще, Хлы­ста­лов был в курсе всей кон­сер­ва­тив­ной дви­жу­хи. Был в этой среде боль­шим ав­то­ри­те­том. И нас, как жур­на­ли­стов, чтобы, значит, мир видели во всех его ипо­ста­сях, таскал по разным стран­ным ме­ро­при­я­ти­ям.

Так, по­бы­ва­ли мы чуть ли не всей ре­дак­ци­ей на суде Оста­шви­ли. Был такой ра­бо­тя­га. Во­оду­шев­лён­ный идеями о за­си­лье в рядах с твор­че­ской ин­тел­ли­ген­ции евреев, от­пра­вил­ся в Дом пи­са­те­лей раз­би­рать­ся с «ты­ся­че­лет­ни­ми вра­га­ми России». Там как раз был какой-то меж­ду­со­бой­чик, где со­бра­лись ли­бе­раль­ные пи­са­те­ли страну обу­стра­и­вать. В ре­зуль­та­те Оста­шви­ли за­ка­тил там дебош, разбил очки кри­ти­ку Оскоц­ко­му, ка­жет­ся, и был аре­сто­ван. В прессе на­ча­лась дикая кам­па­ния – по­ка­рать пе­щер­но­го ан­ти­се­ми­та. Хотя дело тянуло на мелкое ху­ли­ган­ство, под на­по­ром «ми­ро­вой об­ще­ствен­но­сти» его быстро рас­сле­до­ва­ли и на­пра­ви­ли в суд. Суд этот стал зна­ко­вым что для се­ми­тов, что для ан­ти­се­ми­тов, что для на­рож­да­ю­ще­го­ся власт­но­го класса про­дав­цов Родины.

Суд – это было нечто. Зал был боль­шой, как в сель­ском ки­но­те­ат­ре. Стояли ряды сту­льев, раз­де­лён­ные на две части. С одной сто­ро­ны сидели семиты, с другой – ан­ти­се­ми­ты, а вдоль стенок тол­ка­лись в огром­ных ко­ли­че­ствах жур­на­ли­сты со всего мира, в числе ко­то­рых и мы. Как же – про­пу­стить такое судь­бо­нос­ное со­бы­тие.

Сам суд на­по­ми­нал ба­ла­ган. Встаёт пи­са­тель­ни­ца, фи­ло­лог и за­слу­жен­ная ли­бе­рал­ка Алла Гербер – такая, как мне по­ка­за­лось, непри­ят­ная, несо­бран­ная, рас­трё­пан­ная и, похоже, рас­те­рян­ная. И на­чи­на­ет опи­сы­вать стра­да­ния ев­рей­ско­го народа от рук мерз­ко­го От­са­шив­ли.

- И тут этот че­ло­век ударил Оскоц­ко­го, попал по очкам и разбил ему правый, - она за­пи­на­ет­ся. - Очок… Очку, - за­ду­мы­ва­ет­ся фи­ло­лог, по­пав­ший в непро­хо­ди­мую фи­ло­ло­ги­че­скую ло­вуш­ку. - Правое очко!

Зал по­ка­ты­ва­ет­ся со смеху. Сле­ду­ют ёр­ни­че­ские ком­мен­та­рии. И судья объ­яв­ля­ет пе­ре­рыв.

В пе­ре­ры­ве  стол­по­тво­ре­ние.  Про­бре­да­ет це­ле­устрем­лён­но к одной ему из­вест­ной цели нездо­ро­во тол­стый блю­сти­тель де­мо­кра­тии и сво­бо­ды ад­во­кат Ма­ка­ров  - ну, про ко­то­ро­го ве­ли­кий пуб­ли­цист Вла­ди­мир Бушин писал: «че­ло­век, име­ну­ю­щий себя Ма­ка­ро­вым», после того как тот на суде против КПСС кричал: «ор­га­ни­за­ция, име­ну­ю­щая себя КПСС!» Как ле­до­кол его туша раз­дви­га­ет толпу. Он очень важный, и даже какими-то кле­вет­ни­че­ски­ми на­ве­та­ми ка­жут­ся об­ви­не­ния зло­пы­ха­те­лей в его адрес в то нездо­ро­вых при­стра­сти­ях к лицам одного с ним пола. Су­е­тят­ся   стран­ные ан­ти­са­ни­тар­ные типы, ко­то­рых так и хо­чет­ся про­ве­рить на на­ли­чие вшей. Здо­ро­вен­ный мужик с бо­ро­дой по пояс де­мон­стри­ру­ет фут­бол­ку с алой над­пи­сью:

«Куришь, пьёшь вино и пиво, ты по­дель­ник Тель-Авива».

Те­ле­ви­зи­он­щи­ки и жур­на­ли­сты сгру­ди­лись около кос­но­языч­но­го, де­ре­вен­ско­го вида му­жич­ка, ко­то­рый сте­пен­но из­ла­га­ет свои взгля­ды на ре­ше­ние про­бле­мы ми­ро­во­го ев­рей­ства:

- Вот я и говорю каж­до­му рус­ско­му че­ло­ве­ку. Есть в твоём подъ­ез­де евреи. Так возьми то­по­рик. Пойди. И каж­до­го из них по ма­ков­ке. И всё, про­бле­ма решена.

А те­ле­ви­зи­он­щи­ки сни­ма­ют, жур­на­ли­сты пишут. Все до­воль­ные. Вот, мол, он, по­га­ное мурло чер­но­со­тен­ца, по­гром­щи­ка и вообще ти­пич­но­го рус­ско­го, нена­ви­дя­ще­го об­ще­че­ло­ве­че­ские цен­но­сти.

По-моему, этих кло­унов ли­бе­ра­лы спе­ци­аль­но про­пла­чи­ва­ли - для на­гляд­ной кар­тин­ки. У меня друг был из мах­ро­вой ев­рей­ской ин­тел­ли­гент­ной семьи. Его отец мне очень нра­вил­ся – об­ра­зо­ван­ный, скром­ный был че­ло­век, ни в какую по­ли­ти­ку ни­ко­гда не лез, бле­стя­щий ар­хи­тек­тор. И вот на­ча­лись де­вя­но­стые, когда из каж­до­го утюга нес­лось – будут по­гро­мы, обя­за­тель­но будут. Иди­о­тов с то­по­ра­ми по­ка­зы­ва­ли, об­ще­ство «Память» тоже что-то там жуткое обе­ща­ло. По­го­ва­ри­ва­ли, что все эти ан­ти­се­мит­ские дви­же­ния жили за счёт ра­ди­каль­ных си­о­ни­стов, ко­то­рые ис­поль­зо­ва­ли все сред­ства, чтобы за­ма­нить евреев в Из­ра­иль. Ведь именно  воз­вра­ще­ние еди­но­вер­цев и еди­но­кров­цев в Из­ра­иль де­кла­ри­ру­ет­ся глав­ной за­да­чей си­о­низ­ма.

- Илья, ты в ор­га­нах, честно скажи, по­гро­мы будут? – спра­ши­вал меня этот че­ло­век, когда я за­хо­дил к ним в гости.

- Да не будет ничего, бред всё это, - пы­тал­ся вра­зу­мить я.

Но ар­хи­тек­тор не верил. В общем,  довели уси­ли­я­ми прессы его до нерв­ной тря­суч­ки, он и со­рвал­ся в США, продав ши­кар­ную че­ты­рёх­ком­нат­ную квар­ти­ру. Но только там не при­спо­со­бил­ся, сдал быстро и умер. Жалко, хо­ро­ший был че­ло­век. А сколь­ко ещё таких людей ма­ни­пу­ля­то­ры об­ма­ну­ли.

Ко­ме­дия с тем судом за­кон­чи­лась тра­ги­че­ски. Несчаст­но­го Оста­шви­ли, пусть и за­мо­ро­чен­но­го какими-то экс­тре­мист­ски­ми идеями – но тогда в народе все такие были, при­го­во­ри­ли к че­ты­рём годам. И он в тюрьме вскоре скон­чал­ся…

Хлы­ста­лов любил тас­кать меня с собой по всяким ли­те­ра­тур­ным учре­жде­ния и из­да­ни­ям, хотел, чтобы там все же издали на­ко­пив­ши­е­ся у меня неиз­дан­ные про­из­ве­де­ния. Тоже было за­бав­но.

Помню, журнал «Чудеса и при­клю­че­ния». Его ос­но­вал За­хар­чен­ко – бывший глав­ный ре­дак­тор жур­на­ла «Тех­ни­ка мо­ло­дё­жи». Ре­дак­тор он был от  Бога, и журнал «ТМ»  его ста­ра­ни­я­ми стал, по­жа­луй, самым по­пу­ляр­ным в СССР, открыл много пи­са­те­лей, по­дви­гал мо­ло­дёжь к поиску, к тому, чтобы люди ста­но­ви­лись учё­ны­ми, ин­же­не­ра­ми. По­тря­са­ю­щей про­па­ган­дист­кой силы было из­да­ние. Влетел За­хар­чен­ко до­ста­точ­но глупо, по вине своего при­я­те­ля фан­та­ста Артура Кларка. Тот с такой на­ив­ной неза­мут­нён­ной за­пад­ной об­ще­че­ло­ве­че­ской под­ло­стью под­ста­вил его. За­хар­чен­ко тогда опуб­ли­ко­вал в своём жур­на­ле новый роман Кларка «Одис­сея 2011 года», как об­ра­зец со­вре­мен­ной за­пад­ной фан­та­сти­ки. Только вот автор почему-то так скром­но забыл пре­ду­пре­дить ре­дак­то­ру, что, в знак про­те­ста против пре­сле­до­ва­ния дис­си­ден­тов в СССР, всех рус­ских глав­ных героев назвал в честь этих самых дис­си­ден­тов – Орлов там был, ещё кто-то. Такая вот мер­зо­па­кост­ная за­быв­чи­вость. И За­хар­чен­ко с главре­дов бди­тель­ная пар­тий­ная цен­зу­ра по­пёр­ла, после чего «ТМ» за­хи­рел, пре­вра­тил­ся в сбор­ник идейно вы­дер­жан­ных статей, страш­но скуч­ный. А уже на рубеже пе­ре­строй­ки За­хар­чен­ко, злой на со­вет­скую бю­ро­кра­тию, пробил-таки журнал «ЧП», ко­то­рый хотел вы­стро­ить по типу «ТМ». Однако время уже было другое, при­о­ри­те­ты по­ме­ня­лись, и былой по­пу­ляр­но­сти уже не све­ти­ло – тогда рож­да­лись такие мон­стры, как «СПИД-Инфо», «Кри­ми­нал-инфо» и прочая чер­ну­ха-по­рун­ха, на долгие годы став­шие за­ко­но­да­те­лям мод и хо­зя­е­ва­ми ин­форм­про­стран­ства, вос­пи­та­те­ля­ми и пе­да­го­га­ми, хра­ни­те­ля­ми на­род­ной муд­ро­сти.

Как я понял, в «ЧП» ре­дак­ция со­бра­лась из Хлы­ста­лов­ских еди­но­мыш­лен­ни­ков. За­хо­дим мы у ним в особ­ня­чок в самом центре. Жара. Со­сто­я­ние у всех сонное. Раз­ва­лив­шись сидят снулые со­труд­ни­ки и ведут ле­ни­вый раз­го­вор:

- Знаете, сожгли вот ска­мей­ку, на ко­то­рой сидел Есенин.

- А кто сжёг? – без­участ­но спра­ши­ва­ет со­труд­ник жур­на­ла.

- Ну как кто, - по­жи­ма­ет пле­ча­ми ре­дак­тор­ша. – ОНИ!

- А-а-а, ну кто ж ещё!

В общем, люди ис­кренне счи­та­ли, что на страну на­дви­ну­лась тёмная сто­ро­на силы в лице ми­ро­во­го иудей­ства. И когда рас­ко­ло­тую Россию за­хва­ти­ла се­ми­бан­кир­щи­на и ру­со­фоб­ское пра­ви­тель­ство, где были все сплошь ОНИ, старые пат­ри­ар­халь­ные ан­ти­се­ми­ты только уве­ри­лись в своих апо­ка­лип­ти­че­ских пред­став­ле­ни­ях о судь­бах России…

Именно Хлы­ста­лов умуд­рил­ся ис­пор­тить от­но­ше­ния то­гдаш­не­го на­чаль­ни­ка ГУВД Белина – спо­кой­но­го,  вы­дер­жан­но­го и ква­ли­фи­ци­ро­ван­но­го ад­ми­ни­стра­то­ра,  о ко­то­ром у всех было только хо­ро­шее мнение, с новым ми­ни­стром внут­рен­них дел России Ериным – опыт­ным, ква­ли­фи­ци­ро­ван­ным ментом, но с по­тро­ха­ми про­дав­ше­го себя ель­цин­ско­му режиму и позже участ­во­вав­ше­му во всех си­ло­вых аван­тю­рах невме­ня­е­мо­го пре­зи­ден­та. Эдуард Алек­сан­дро­вич в со­ста­ве ко­мис­сии про­ве­рял МВД Та­та­рии, где Ерин был одно время ми­ни­стром и где при нем раз­рос­лись про­бле­мы с орг­пре­ступ­но­стью, мо­ло­дёж­ны­ми бан­да­ми. Тогда ко­мис­сия МВД в Казани опуб­ли­ко­ва­ла в газете номер го­ря­че­го те­ле­фо­на – мол, все оби­жен­ные, кому ми­ли­ция не по­мог­ла, при­хо­ди­те. И такой пласт пре­ступ­но­сти вскрыл­ся.

Ерин в честь на­зна­че­ния Ми­ни­стром про­во­дил пресс-кон­фе­рен­цию, на ко­то­рую сдуру по­сла­ли Хлы­ста­ло­ва. Тот ему и начал за­да­вать во­про­сы:

- Вы ру­ко­во­ди­ли МВД Та­та­рии, где при вас была на­вер­но самая боль­шая пре­ступ­ность в мире. Вы и с Рос­си­ей хотите такое же сде­лать?

Ерин за­ёр­зал, начал от­брё­хи­вать­ся. А Хлы­ста­лов после пресс-кон­фе­рен­ции на­ка­тал статью типа – на­зна­ча­ют тут всяких в ми­ни­стры, а потом развал, раз­ру­ха и бан­ди­тизм. Кстати, как в воду смот­рел – так все и по­лу­чи­лось.

После этого Ерин решил, что Белин плетёт против него за­го­во­ры, от­но­ше­ния были ис­пор­че­ны.

Правда, ни­ка­ких ка­ра­тель­ных акций не по­сле­до­ва­ло. Ру­ко­вод­ство Главка с тер­пи­мо­стью и даже опре­де­лён­ной долей опаски от­но­си­лось к прессе, в том числе и своей. Хотя, в прин­ци­пе, могли раз­да­вить за минуту, но по­ни­ма­ли – мы люди, в общем-то, по­лез­ные. Сейчас такое не про­ка­ти­ло – рас­топ­чу, не по­терп­лю, всех за цу­гун­дер, а дальше хоть трава не расти  – это ны­неш­ний стиль ру­ко­вод­ства в кон­то­ре…

Потом, когда я же пе­ре­шёл в журнал, с Хлы­ста­ло­вым долго под­дер­жи­вал от­но­ше­ния. Он писал нам очень ин­те­рес­ные статьи из ис­то­рии рос­сий­ско­го сыска – ма­те­ри­а­лов у него было очень много, так что его статьи поль­зо­ва­лись по­пу­ляр­но­стью. Но своих взгля­дов он не менял.

Помню, од­на­ж­ды опуб­ли­ко­вал его статью про сыск  де­вят­на­дца­то­го века. Принёс ра­дост­но со сло­ва­ми:

- Вот, на­пе­ча­та­ли!

Эдуард Алек­сан­дро­вич озна­ко­мил­ся вни­ма­тель­но со ста­тьёй. И вдруг объ­яв­ля­ет так ра­дост­но, будто от­кры­тие сделал:

- Илья, а у вас же в ре­дак­ции евреи ра­бо­та­ют!

- Ну да, - я су­до­рож­но начал пе­ре­би­рать наших со­труд­ни­ков, кто из них на евреев сма­хи­ва­ет. – А почему вы так решили?

- Смотри, как ре­дак­ти­ру­ют! Я тут на­пи­сал «этот гнус­ный иудей», а они вы­черк­ну­ли.

Он был неправ. Вы­черк­нул это мой на­чаль­ник отдела, вовсе не еврей, а ор­то­док­саль­ный ком­му­нист-ин­тер­на­ци­о­на­лист…

Скорая жур­на­лист­ская помощь

Ну, это все так, такие яркие неод­но­знач­ные мо­мен­ты. Но в ос­нов­ном шла тя­жё­лая жур­на­лист­ская работа. После этого я нигде уже так не ра­бо­тал – шесть­сот строк это не шутки. Такое ко­ли­че­ство пи­са­ни­ны просто фи­зи­че­ски и ум­ствен­но вы­ма­ты­ва­ет, и, глав­ное, конца и края этому не видно, газета жрёт ма­те­ри­а­лы, как стадо го­лод­ных слонов. Все время за пи­шу­щей ма­шин­кой, чего-то пра­вишь. Потом на са­мо­оку­па­е­мость газету пе­ре­ве­ли, нужно было впа­ри­вать её ми­ли­ци­о­не­рам, ко­то­рые не особо стре­ми­лись рас­ста­вать­ся со своими кров­ны­ми, хотя, надо от­ме­тить, газета была очень хо­ро­ше­го уровня. Потом пы­та­лись тор­го­вать в роз­ни­цу  и вло­мить­ся в га­зет­ный бизнес, что шло с огром­ным трудом.

Мос­ков­ская об­ласть – она по тер­ри­то­рии по­бо­лее иных  ев­ро­пей­ских го­су­дарств. А ты каждую неделю ездишь по разным её концам – со­би­рать ин­те­рес­ный ма­те­ри­ал. Я от­ве­чал за уг­ро­зыск – в то время он мне стал родным, так что в итоге я туда и попал ра­бо­тать, хотя при­гла­ша­ли меня туда ещё в де­вя­но­стом.  И в сле­до­ва­те­ли по­сто­ян­но звали на работу – все же три года в во­ен­ной про­ку­ра­ту­ре - школа от­лич­ная. Но я тогда был идей­ный рыцарь пера.

Куда меня только не за­но­си­ло. Гуща со­бы­тий – я должен был быть обя­за­тель­но там. Тем более страна раз­ва­ли­ва­лась, кри­ми­нал на­сту­пал, и гуща за­ва­ри­ва­лась такая, что до сих пор рас­хлё­бы­ва­ем.

Вот с по­ис­ко­вым от­де­лом на их «Волге»-уни­вер­са­ле ко­ле­сим по всей об­ла­сти, пы­та­ясь с по­лич­ным за­хва­тить икон­ных воров, бан­ди­тов, лиц, на­хо­дя­щих­ся в ро­зыс­ке.

По­мо­га­ем в одном рай­от­де­ле двоим операм из ОРО - это под­раз­де­ле­ние, от­ве­ча­ю­щее за розыск скрыв­ших­ся пре­ступ­ни­ков и лиц, без вести про­пав­ших. А в  народе его лас­ко­во име­ну­ют от­де­лом ре­а­би­ли­та­ции оли­го­фре­нов, потому что по тра­ди­ции туда всегда на­прав­ля­ли за­лёт­чи­ков. Оба опе­ра­тив­ни­ка ОРО ма­лень­кие, круг­лень­кие и похожи друг на друга. Стар­ший группы по­ис­ко­во­го отдела, здо­ро­вен­ный такой бугай, в про­шлом ко­ман­дир группы ВВ по ро­зыс­ку беглых зеков а в бу­ду­щем боец СОБРа и охран­ник Ми­ни­стра, хмы­ка­ет:

- Во, след­ствие ведут ко­лоб­ки.

Всю ночь меряем без­до­ро­жье, до­би­ра­ясь до каких-то де­ре­вень, со­би­рая скры­ва­ю­щих­ся пре­ступ­ни­ков. По­ко­сив­ши­а­я­ся хата, в ней здо­ро­вен­ный мужик - потом­ствен­ный алкаш и раз­бой­ник. При нашем при­бы­тии он из­влё­ка­ет за­ра­нее при­го­тов­лен­ную ко­том­ку и взды­ха­ет:

- Ну, по­еха­ли!

В это время бабка лет де­вя­но­ста по виду об­зы­ва­ет нас иро­да­ми и мо­лит­ся на киот, в ко­то­ром фо­то­гра­фия пат­ри­ар­ха – саму икону они с сы­ноч­ком давно про­пи­ли.

А вот ка­валь­ка­да машин и ав­то­бу­сов от­ча­ли­ва­ет от здания ГУВД. И я в по­ис­ках при­клю­че­ний от­прав­ля­юсь с только что со­здан­ным СОБРом на ме­ро­при­я­тия – гро­мить рас­по­я­сав­ших­ся пре­ступ­ни­ков.

В СОБРе я торчал неде­ля­ми. Там как нигде в другом месте ощу­щал­ся пульс эпохи – шла борьба с Кри­ми­наль­ной ре­во­лю­ци­ей. И сами со­бров­цы мне всегда нра­ви­лись и своей вы­уч­кой, под­го­тов­кой, и во­ис­ти­ну са­му­рай­ским духом, когда ту душой и телом при­над­ле­жишь не себе, а делу, ко­то­рое де­ла­ешь. Это люди войны.

Ко­ман­дир СОБРа тогда был Ана­то­лий Ря­бин­ков – лич­ность ле­ген­дар­ная, вся грудь в ор­де­нах, по-моему четыре ордена Му­же­ства, медаль «За отвагу» за все го­ря­чие точки. Спо­кой­ный, вы­дер­жан­ный, очень умный и рас­су­ди­тель­ный ру­ко­во­ди­тель. От­лич­ный спортс­мен, , фа­на­тик этого дела, и ребят под­би­рал со­от­вет­ству­ю­щих. Со­труд­ни­ков,  вы­пол­няв­ших нор­ма­ти­вы ниже КМС по ру­ко­паш­ке, у него не было. Раньше он ко­ман­до­вал ОМОНом. У меня с ним как-то с самого начала сло­жи­лись от­лич­ные от­но­ше­ния, он все звал меня за­ве­до­вать пресс-служ­бой РУБОПа, но я был че­ло­ве­ком сво­бод­ным, за­ка­ба­лять­ся мне не хо­те­лось.

Ох, какие бойцы у него были. Помню, захват са­мо­лё­та – пре­ступ­ник извлёк гра­на­ту и по­обе­щал взо­рвать всех, если не вы­пол­нят его тре­бо­ва­ния. Брал са­мо­лёт как раз под­мос­ков­ный СОБР. При за­хва­те гра­на­та вы­скольз­ну­ла из рук тер­ро­ри­ста, и, ка­жет­ся, пра­пор­щик Фарват Якупов, ни се­кун­ды не думая закрыл её своим телом. Слава Богу, гра­на­та  не взо­рва­лась. Кстати, сам пра­пор­щик лич­ность ле­ген­дар­ная – был тяжело ранен в Чечне, стал ин­ва­ли­дом, по­лу­чил по за­слу­гам звание Героя России.

С со­бров­ца­ми я объ­ез­дил всю Мос­ков­скую об­ласть. Тогда бан­ди­ты и воры как раз вы­лез­ли из под­по­лья и стали на­заль­но де­мон­стри­ро­вать себя – устра­и­ва­ли дикие загулы и сходки в ка­ба­ках. Вот эти самые кабаки мы и на­кры­ва­ли. Бойцы оцеп­ля­ют злач­ное место. Штурм. Укла­ды­ва­ют всех на пол.

Помню, брали спорт­зал, где ав­то­ри­тет­ная братва Под­мос­ков­ная оши­ва­лась, из спортс­ме­нов ко­то­рые. Была ин­фор­ма­ция, что там полно оружия - тогда уже ав­то­ма­та­ми мафия за­то­ва­ри­ва­лась, так что вполне ре­аль­но при таком штурме схло­по­тать пулю. Помню, вы­бра­сы­ва­ем­ся из ав­то­бу­са, тогда не в бро­ни­ках ра­бо­та­ли – броник дви­же­ния ско­вы­ва­ет. Бежим, и у меня полное ощу­ще­ние, что я пол­но­стью открыт, об­на­жён. Даже кожа че­шет­ся, куда пуля может прий­тись. Ощу­ще­ния непе­ре­да­ва­е­мые. Ничего, за­хва­ти­ли без стрель­бы.

Под­мос­ко­вье. При­ез­жа­ем гро­мить  во­ров­скую сходку в сто­я­щем на отшибе бан­дит­ском кабаке. А эти твари что-то чух­ну­ли и не пришли. Ав­то­бус и несколь­ко машин СОБРа – ну не такие частые гости в от­да­лён­ном районе. И мест­ные опера решили ис­поль­зо­вать этот случай с мак­си­маль­ной поль­зой для себя – по­ка­зать, кто в районе хозяин. На­чаль­ник ро­зыс­ка за­ис­ки­ва­ю­ще за­ки­ды­ва­ет удочку:

- Тут у нас злач­ное место, все ху­ли­га­нье и шпана со­би­ра­ет­ся. Там могут  и лица, ко­то­рые в ро­зыс­ке,  быть. Про­ве­рим?

Ну, про­ве­рим, так про­ве­рим. При­ез­жа­ем, а там двух­этаж­ный центр отдыха – дискач, ка­феш­ка. Ну и правда вся шан­тра­па окрест­ная туда со­бра­лась – че­ло­ве­ка так триста. Дым ко­ро­мыс­лом. Грохот музыки.

- Надо про­ве­рить, - убеж­да­ет опе­ра­тив­ник.

Стар­ший группы СОБРа машет рукой:

- Ладно, пошли.

Под­ни­ма­ем­ся по лест­ни­це. Там по­лу­пья­ный или об­дол­бив­ший­ся мо­лод­няк курит, об­ни­ма­ет­ся. Какая-то девка видит, что по лест­ни­це под­ни­ма­ют­ся типы в черных ком­без­ах, с мас­ка­ми на лицах, с ко­рот­ко­стволь­ны­ми ав­то­ма­та­ми, у одного на плече РПК - ручной пу­ле­мёт Ка­лаш­ни­ко­ва. Она с визгом вжи­ма­ет­ся в стену.

Это ещё ничего. Один мой зна­ко­мый со­бро­вец вспо­ми­нал, как в масках за­ско­чи­ли в бар за бан­ди­та­ми, так там по­се­ти­тель­ни­цы стали быст­рень­ко серьги сни­мать и в рот пря­тать – при­ня­ли за раз­бой­ни­ков.

Ну, пока суть да дело, по рации при­хо­дит со­об­ще­ние:

- Машина, «Жигуль», на боль­шой ско­ро­сти со­рва­лась отсюда.

- Пре­сле­дуй­те! – при­ка­зы­ва­ет ко­ман­дир.

Мы бежим к машине и дви­га­ем в сто­ро­ну, куда скры­лась бан­дит­ская тачка. Тёмное шоссе. Когда мы по­ды­ха­ли, серый «жигуль» уже съехал с обо­чи­ны, ткнув­шись носом в землю –  как не пе­ре­вер­нул­ся, непо­нят­но. Со­бро­вец до­кла­ды­ва­ет:

- Не успели пас­са­жи­ров за­дер­жать - они все раз­бе­жа­лись раньше, чем мы их до­гна­ли. Шуст­рые, сво­ло­чи, ока­за­лись. Как та­ра­ка­ны в разные сто­ро­ны прыс­ну­ли. Но ничего.

Осмат­ри­ва­ем тачку. А в заднем си­де­нье за­стря­ло несколь­ко пуль.

Вы­яс­ни­лось, что когда машина не оста­но­ви­лась, со­бров­ская «Нива» за ней устре­ми­лась в погоню. А у «Жигуля» движок ока­зал­ся по­кру­че, и он начал ухо­дить. А в салоне там пять лбов. И чего им скры­вать­ся? На­вер­ня­ка, или стволы, или нар­ко­та, или кли­ен­ты в ро­зыс­ке на­хо­дят­ся. Ну как их упу­стить?

Со­бро­вец по пояс вы­со­вы­ва­ет­ся из окна и на­чи­на­ет шма­лять из «Стеч­ки­на» по ко­лё­сам. А прицел непра­виль­но выбрал. И все пули уходят в ба­гаж­ник, про­би­ва­ют его и за­стре­ва­ют в спинке си­де­нья.

Будь спинка чуть по­тонь­ше, и там бы трупов было – полный кузов. Но по­вез­ло.

- Ладно, хорошо, что не убили, - машет уркой стар­ший группы. -  Ор­га­ни­зо­вы­ва­ем засаду. Ждём!

Как и ожи­да­лось, через пару часов за ма­ши­ной за­явил­ся беглый хозяин и был принят до­ста­точ­но жёстко.

- Да не причём я! – хмы­ка­ет во­ди­тель.

- А зачем бежал?!

- Ну, вы­ез­жаю с при­я­те­ля­ми со сто­ян­ки. А тут меня менты тор­мо­зят. А я под­да­тый при­лич­но. Ну и ис­пу­гал­ся. А как стре­лять начали, виль­нул -  и в кювете…

Сле­ду­ю­щая кар­тин­ка в памяти – за­дер­жа­ние вы­мо­га­те­ля ан ко­ра­ине Москвы. Бандос в белом ко­стю­ме, черных очках, а вы­ша­ги­ва­ет, как павлин – важный такой. Вперёд – при­ём­ка… И в отделе сидит жалкий мокрый ку­тё­нок, и костюм уже не белый, и бьёт его нерв­ная дрожь, и он жалко пы­та­ет­ся оправ­ды­вать­ся – мол, не ви­но­ва­тый я, он сам пришёл. Да, ко­рот­ко и нена­дёж­но бан­дит­ское сча­стье…

По­сто­ян­но у меня какие-то выезды, при­клю­че­ния были. Ну, ей Богу, скорая ми­ли­цей­ская помощь. То опи­сы­вал в газете за­дер­жа­ния воров икон. То с ОБХСС  участ­во­вал в кон­троль­ных за­куп­ках крас­но­го вина у вино-во­доч­ной мафии. Эх, мо­ло­дость и тьма сва­лив­ше­го­ся на страну бан­дит­ско­го бес­пре­де­ла.

Заодно выдал серию статей об НЛО – ходил по их ту­сов­кам. Про сек­тан­тов разных писал – тогда их на Русь на­е­ха­ло столь­ко! От­ве­чал за Динамо, брал ин­тер­вью у тре­не­ров, чем­пи­о­нов мира по разным вилам спорта – понял, что это со­вер­шен­но от­го­ро­жен­ный от нас мир спорта, жи­ву­щий по своим жёст­ким за­ко­нам, где по­беж­да­ют доб­лесть, воля и талант, но не чужд он и интриг.

Ре­дак­ция наша при­тя­ги­ва­ла ин­те­рес­ных, необыч­ных людей, коих в ми­ли­ции полно. Помню, при­хо­дил к нам при­я­тель Хлы­ста­ло­ва - олим­пий­ский чем­пи­он по боксу в тя­жё­лом весе, ра­бо­тав­ший потом в По­лит­управ­ле­нии МВД СССР.  Гора на­сто­я­щая – но по по­ве­де­нию и виду такой скром­ный, за­стен­чи­во улы­бал­ся. Когда в се­ре­дине вось­ми­де­ся­тых го­то­ви­лись к фе­сти­ва­лю мо­ло­дё­жи, то в ап­па­ра­те Ми­ни­стер­ства про­во­ди­ли за­ня­тия по про­ти­во­дей­ствию тер­ро­риз­му. И ин­струк­тор по ру­ко­паш­ке учил:

- До­го­ня­е­те, бьёте, сби­ва­е­те с ног, за­ла­мы­ва­е­те!

А этот наш боксёр-тя­же­ло­вес только пле­ча­ми недо­умён­но так по­жи­мал:

- А зачем сби­вать и за­ла­мы­вать? Лё­гень­ко­го удара до­ста­точ­но будет…

Ещё один знат­ный боевик к нам ходил – Ну­ри­лыч. Не знаю, какой он нации был. Че­ло­век такой за­нят­ный, энер­гии и ини­ци­а­ти­вы в нем было через край. Он вёл секцию по ру­ко­паш­но­му бою. Сам су­хонь­кий, невы­со­кий, на груди значок ма­сте­ра спорта. Че­ло­век был знат­ной боевой мощи.  По­па­дал все время со своим го­ря­чим тем­пе­ра­мен­том в какие-то си­ту­а­ции, вечно кого-то на улицах жизни учил, усми­рял. Всё звал меня:

- Давай ко мне в секцию. Вы­ру­бать будешь всех и сразу.

Со­вер­шен­ней­ший фа­на­тик этого дела был. Будучи май­о­ром, ко­ман­до­вал кон­во­ем в ГУВД об­ла­сти. Изоб­ре­та­тель был. Все учил нас урокам ма­стер­ства:

- Я на заводе кан­да­лы такие мас­сив­ные за­ка­зал – не убе­жишь. Это тебе не на­руч­ни­ки… А особо-опас­ным и буйным муляж гра­на­ты к шее при­вя­зы­ваю – говорю, если дёр­нешь­ся, взо­рвёт­ся.

Кстати, пока он кон­во­я­ми ру­ко­во­дил, ни одного побега не было – всё про­счи­ты­вал, всё про­ду­мы­вал. А после него на­ча­лось – то один за­дер­жан­ный сбежит, то другой, притом после пьянки с кон­во­ем.

По­лит­ра­бот­ни­ки у нас тоже ин­те­рес­ные за­ха­жи­ва­ли. Один был фа­на­тик рус­ской ис­то­рии, и за­пу­стил у нас серию ис­то­ри­че­ских статей, по­свя­щён­ную рус­ским кня­зьям.

В общем, ску­чать не при­хо­ди­лось…

Де­вя­но­сто первый год

- Се­мё­нов­на, са­мо­гон на бочку, - по­тре­бо­вал участ­ко­вый ле­дя­ным тоном.

- Ой, а как же я буду! – при­чи­та­ет по­жи­лая хо­зяй­ка квар­ти­ры в цве­та­стом халате.

- И са­мо­гон­ный ап­па­рат не забудь.

- Да что ж ты, как ба­сур­ма­нин какой, все вы­гре­ба­ешь!

- На­ру­ша­ешь, Се­мё­нов­на. И сама знаешь…

Се­мё­нов­на, вздох­нув, тащит де­ся­ти­лит­ро­вую бу­тыл­ку са­мо­го­на и с на­деж­дой спра­ши­ва­ет:

- Ну, хоть пару литров остав­лю?

- Ну, оставь, - бла­го­склон­но раз­ре­ша­ет участ­ко­вый – знают они друг друга давно, и уже как свои. - И ап­па­рат не забудь.

Се­мё­нов­на из­вле­ка­ет са­мо­гон­ный ап­па­рат– точнее глав­ную его часть – зме­е­вик. Я такой вообще впер­вые видел.

В За­гор­ске тогда был стек­лян­ный завод, и на­се­ле­ние ма­сте­ро­вое из­вра­ща­лось, делая самые глав­ные части ап­па­ра­тов из стекла. Ну, это просто про­из­ве­де­ние ис­кус­ства было – трубка стек­лян­ная, в ней со­об­ща­ю­щи­е­ся шарики впаяны. Ох, не пе­ре­ве­лись ма­сте­ро­вые на Руси, не пе­ре­ве­лись.

Са­мо­гон­ку в пат­руль­ную «ка­на­ре­еч­ку» грузим с гор­до­стью – план на се­год­ня вы­пол­нен. Борьба с са­мо­го­но­ва­ре­ни­ем в самом раз­га­ре. По­сто­ян­но  долбят – изы­май­те, да­вай­те ре­зуль­тат. А варят прак­ти­че­ски все – водку то с вином особо не уку­пишь при по­валь­ном без­де­не­жье. По­это­му вся пат­руль­ная машина про­па­ха­ла за­па­хом са­мо­го­на и браги, дышать невоз­мож­но. Но пат­руль­ные при­вык­ли.

Это август 1991 года. Я при­выч­но опи­сы­ваю ми­ли­цей­ские будни – уг­ро­зыс­ка, ГАИ. На трое суток я в ко­ман­ди­ров­ке в За­гор­ске – ныне это Сер­ги­ев-Посад. С опе­ра­ми лю­бу­юсь на мат­рё­шеч­ни­ков, в ко­то­рые попала зна­чи­тель­ная часть  тру­до­спо­соб­но­го на­се­ле­ния. На за­во­дах зар­пла­ту не платят, а сде­ла­ешь мат­рёш­ку, или просто ста­нешь тор­го­вать её около Лавры ино­стран­цам, и вот тебе живые деньги.

По­сколь­ку за мат­рёш­ки брали и ва­лю­той, а ва­лют­ные опе­ра­ции за­пре­ще­ны, то и на су­ве­ни­рах рядах у Лавры по­сто­ян­но ра­бо­та­ли опе­ра­тив­ни­ки – мест­ные, а то и за­ез­жие – своих то все знают.

Брожу с пат­руль­ны­ми по городу, а с опе­ра­ми по блатха­там. Вот, за­хо­дим вдвоём с опером в квар­ти­ру. Там си­га­рет­ный дым, под ногами ка­та­ют­ся пустые бу­тыл­ки, везде ош­мет­ки, очист­ки. За столом и в спаль­ной какие-то пьяные по­тас­ку­хи и та­ту­и­ро­ван­ные с ног до головы синяки. На­чи­на­ет­ся базар-мазар:

- А вы хто такие?

Типа, ща пику в боку, тут братва гуляет. В этот момент самый стар­ший урка, здо­ро­вен­ный такой, двух­мет­ро­вый, сурово кидает:

- Ты чего? Это же опер! Оперов своих знать надо!

И тут же все сти­ха­ют. Это ещё инер­ция со­вет­ской си­сте­мы, когда опе­ра­тив­ни­ки неред­ко ходили в оди­ноч­ку на во­ров­ской сход­няк и при­ка­зы­ва­ли – за мной. И все воры пле­лись по­слуш­но гусь­ком за ними. Но вре­ме­на ме­ня­лись. Вскоре на хату уже без ствола или спец­на­за не зай­дёшь. Впе­ре­ди лихие де­вя­но­стые

- А нож то тебе зачем? – кивает на нож-вы­ки­душ­ку на столе опер.

- Да ты чего! Вре­ме­на то сейчас какие. Мо­лод­няк совсем от­мо­ро­зил­ся. Иду как-то ве­че­ром, на меня шобла вы­ва­ли­ва­ет че­ло­век десять, мол, конец тебе. Я одного за шкир­ман беру, нож к горлу при­став­ляю, говорю: «ну да­вай­те, сперва его при­ре­жу, а потом всех»… Ушли, смир­нень­кие. Ещё из­ви­ня­лись – мол, по­пу­та­ли. Не, без пера ныне за порог не выйти…

Вот такая рутина. А в это время в Москве ГКЧП. Танки. Я молюсь, чтобы одним танком раз­да­ви­ли все­на­род­но­го лю­бим­ца Бориса Ель­ци­на, а дру­ги­ми разо­гна­ли всю ли­бе­раль­ную шушеру, как на Тянь-Ань­мыне. Ру­ко­вод­ство отдела не знает, что делать – по­сто­ян­но из Москвы те­ле­грам­мы о том, чтобы обес­пе­чи­вать по­ря­док, не до­пу­стить, разо­гнать. Ельцин орёт – долой ком­му­няк, даешь сво­бо­ду и Аме­ри­ку. А в го­ло­вах у слу­жи­вых людей, и так на­фар­ши­ро­ван­ных в по­след­ние годы всяким му­со­ром, полный ка­вар­дак.

- Так, мы обес­пе­чи­ва­ем охрану пра­во­по­ряд­ка, - ре­зю­ми­ру­ет на­чаль­ник отдела. – А кто там глав­нее – это пусть Москва вы­яс­ня­ет. Не наше дело.  За нами - борьба с пре­ступ­но­стью и обес­пе­че­ние пра­во­по­ряд­ка - больше ничего…

Ко­неч­но, раз­гром ГКЧП и для меня, и для со­труд­ни­ков моей ре­дак­ции был тра­ге­ди­ей. Мы на­де­я­лись, что страна со­хра­нит­ся. Что эти дикие вре­ме­на канут в лету. Но дикие вре­ме­на только на­чи­на­лись…

Не стре­ляй­те в жур­на­ли­ста, он пишет, как за­ка­за­ли

Ну а потом… Нужно было ка­пи­та­ном ста­но­вить­ся, про­фес­си­о­наль­но расти. В общем, прав­да­ми и неправ­да­ми про­брал­ся я в журнал «Ми­ли­ция» - по­мог­ло, что у меня как у жур­на­ли­ста тогда кой-какой ав­то­ри­тет был, статьи пе­ча­та­лись в цен­траль­ных СМИ, в том числе и в га­зе­тах МВД. Так что меня знали. И по­до­бра­ли.

Там, ко­неч­но, уже было все куда се­рьёз­нее и со­лид­нее.  Цен­траль­ное из­да­ние МВД. И воль­ни­цы уже не было. А слова-то так и рва­лись наружу. Так хо­те­лось при­пе­ча­ты­вать, раз­об­ла­чать. Но мне на­стой­чи­во по­яс­ни­ли – теперь только в рамках доз­во­лен­но­го.

Помню, первую ко­ман­ди­ров­ку, куда по­сла­ли меня как в прорыв – сле­да­чи­ха  по­ко­ло­ти­ла на­чаль­ни­ка сле­д­от­де­ла и начала на всех жалобы писать. Заодно и нам кинула. И меня от­пра­ви­ли весь этот мусор раз­гре­бать. А я это не люблю, мне как-то всех жалко, у всех своя правда, и поди, раз­гре­би всё это. Но раз­би­рать­ся надо, а потом со стра­ниц жур­на­ла при­зы­вать карать и ми­ло­вать. В общем, за­ле­пил я ма­те­ри­ал – такой про­блем­ный трил­лер с укло­ном в со­цио­ло­гию. Всем по­нра­ви­лось. Вы­кру­тил­ся.

Да, кол­лек­тив там уже был боль­шой, далеко не такой друж­ный и отя­же­лен­ный внут­рен­ней кон­ку­рен­ци­ей. Ре­дак­то­ром был бывший спец­кор газеты «Правда» Чер­нен­ко, потом он стал ру­ко­во­ди­те­лем Фе­де­раль­ной фельдъ­егер­ской службы, ге­не­ра­лом. Че­ло­век ам­би­ци­оз­ный, ка­рье­ро­устрем­лен­ный,  под­чи­нён­ных больше ис­поль­зо­вал, чем вос­пи­ты­вал. Но, надо отдать долж­ное, про­фес­си­о­нал в своём деле от­лич­ный. При­ду­мал и рас­кру­тил газету «Щит и меч», те­ле­ви­де­нье МВД, создал вполне се­рьёз­ную кон­то­ру. После него пришёл пол­ков­ник Горлов - из внут­рен­них войск, меч­тав­ший сде­лать из Ре­дак­ции такую дис­ци­пли­ни­ро­ван­ную вой­ско­вую часть. К ста­тьям подход тоже стал ду­бо­ва­тый – чтобы всё, значит, прямо-пер­пен­ди­ку­ляр­но, без лишних сан­ти­мен­тов и эмоций.

Тут уж  не твор­че­ских ме­та­ний. Но, надо от­ме­тить, пол­ков­ник был кон­сер­ва­то­ром, без ли­бе­раль­ной при­ду­ри. Да и че­ло­век ока­зал­ся весьма по­ря­доч­ный. Когда наши со­труд­ни­ки за­све­ти­лись при штурме мэрии в 1993 году, он умуд­рил­ся их от­ма­зать, по­ни­мал, что за святое дело во­е­ва­ли.

По­но­си­ла тогда меня жур­на­лист­ская судьба по свету – по всей России. Пат­руль­ные машины, спец­на­зов­ские опе­ра­ции, ме­ро­при­я­тия уг­ро­зыс­ка. Ко­ман­ди­ров­ка в Да­ге­стан, ко­то­рый мы, на­вер­ное, весь рас­смот­ре­ли с ле­тя­щих низко над землёй МИ-8 с от­кры­ты­ми дверь­ми, за ту­ре­лью где сидит радист, меряя про­бе­га­ю­щую внизу землю пу­ле­мё­том.

До сих пор у меня где-то фотка лежит, как мы перед вы­ле­том на пороге МИ-8. Нас тогда ко­ман­дир эки­па­жа чуть не прибил:

- При­ме­та – нельзя перед вы­ле­том фо­то­гра­фи­ро­вать­ся. Были случаи! А ну прячь фо­то­ап­па­рат!

Вот мы на гра­ни­це с Чечнёй, и вда­ле­ке маячит их блок­пост – какая-то ис­лам­ская по­гра­нич­ная стража – они тогда, в крат­кий миг неза­ви­си­мо­сти, своим бандам изящ­ные такие офи­ци­аль­ные на­зва­ния по­на­да­ва­ли. И смот­рят оттуда на нас вни­ма­тель­но. И ВВш­ни­ки го­во­рят:

- Ты в белой ру­баш­ке не слиш­ком маячь. Могут и из снай­пер­ки снять.

Тогда до нового ввода войск оста­ва­лось почти три года.

Работа да­ва­лась мне от­но­си­тель­но легко. Пишу я быстро, там, где другие неделю корпят, мне трёх часов до­ста­точ­но. Связей было много. Ма­те­ри­ал со­би­рал быстро. Так что на работу ходил раз в неделю, и все успе­вал. Правда, этот раз в неделю бил по нервам по­хле­ще, чем неделя до­про­сов пре­ступ­ни­ков. Кто видел твор­че­ский кол­лек­тив, где все самые та­лант­ли­вые и ис­клю­чи­тель­ные, те по­ни­ма­ют, о чем это я. Это птич­ник, куда вторг­ся волк из «Ну погоди» - все ку­дах­та­ют, орут, друг друга об­ли­ча­ют в бес­по­лез­но­сти, а себя пре­под­но­сят как све­то­ча и на­деж­ду рус­ской сло­вес­но­сти. Ис­кус­ство зло­сло­вия от­то­че­но до со­вер­шен­ства. И даже не по злобе, а лишь из-за ам­би­ций и по при­выч­ке.

Од­на­ж­ды на со­ве­ща­нии ис­пол­няв­ший обя­зан­но­сти на­чаль­ни­ка объ­еди­нён­ной ре­дак­ции МВД ге­не­рал решил устро­ить всем разнос:

- Про­чи­тал и журнал. И газету. И из всего этого только Илью читать можно с ин­те­ре­сом. Это здо­ро­во сде­ла­но. А осталь­ное…

Я тогда как раз опуб­ли­ко­вал до­ку­мен­таль­ную по­весть – ре­зуль­тат  трёх­ме­сяч­но­го пре­бы­ва­ния в шестом отделе МУРа – по бан­ди­тиз­му, бес­сон­ные ночи, выезды на за­дер­жа­ния бан­ди­тов.

И после этого со­ве­ща­ния на меня все смот­рят, как на вы­скоч­ку, наг­ле­ца и полную сво­лочь. Сле­ду­ю­щий раз врагом я стал уже и у кол­лек­ти­ва, и у ру­ко­вод­ства, когда через голову на­чаль­ства по­лу­чил первую премию МВД России за лучшее ли­те­ра­тур­ное про­из­ве­де­ние о ми­ли­ции. Такой всплеск за­ви­сти был, весьма меня уди­вив­ший, потому что сам я этого чув­ства как-то прак­ти­че­ски лишён. Но тогда понял, что оно неред­ко движет людьми и ка­рье­ра­ми.

Кстати, в другой раз озлоб­лен­ную за­висть ис­пы­тал уже в уг­ро­зыс­ке от соб­ствен­но­го ру­ко­вод­ства – на­зна­чи­ли нам тогда штаб­ных крыс,  за всю жизнь если и ви­дев­ших пре­ступ­ни­ков, то только в лице соб­ствен­но­го на­чаль­ства, ко­то­ро­му они всю зад­ни­цу за­ли­за­ли до мла­ден­че­ской глад­ко­сти.  Вы­яс­ни­лось, что когда я ничего не делаю, то и во­про­сов у этих па­кост­ни­ков не вы­зы­ваю. Как только на­чи­наю успеш­но рас­кры­вать пре­ступ­ле­ния, так на меня вы­ли­ва­ет­ся ушат нега­ти­ва, лишают премий, зло­сло­вят под­лень­ко так за спиной. В по­след­ние годы я такого на­ко­пал – вся грудь в ор­де­нах должна была быть. Но не то, что ор­де­нов, даже спа­си­бо не го­во­рят. Это не нытье обой­дён­но­го на­гра­да­ми, а лишь кон­ста­та­ция стран­но­стей жизни и службы…

Од­на­ж­ды понял, что писать о чужих по­дви­гах, на­сла­ждать­ся успе­ха­ми других людей мне на­до­е­ло. Мне ин­те­рес­но что-то делать самому. И вспом­нил при­гла­ше­ние на­чаль­ни­ка отдела ГУУР Вла­ди­ми­ра Про­зо­ро­ва. И стал опером   - и на­ча­лась совсем другая жизнь. Не знаю лучше или хуже – но со­вер­шен­но другая, где ставки и по­ступ­ки го­раз­до более ве­со­мые, чем в любой другой сфере.

С жур­на­ли­ста­ми потом много при­хо­ди­лось об­щать­ся. Я вечно был от­вет­стве­нен за связь с ними, а тема ан­ти­ков для них из­люб­лен­ная. Да и со­чув­ствие, в от­ли­чие от других коллег, к ним ис­пы­ты­вал – знал, что это за работа. В ре­зуль­та­те по­сто­ян­но оши­вал­ся на ТВ, так что меня на улице стали узна­вать, давал какие-то ин­тер­вью.

И за­бав­но со сто­ро­ны было смот­реть на всё это, не когда ты часть этой си­сте­мы, а когда на­блю­да­ешь с ди­стан­ции за их кухней.  И только утвер­ждал­ся в мысли – жур­на­ли­сти­ка это такой вид по­ме­ша­тель­ства. Че­ло­век, по­па­да­ю­щий в сферу этой де­я­тель­но­сти, будто дви­га­ет­ся умом. Он на­чи­на­ет стре­мить­ся к самым диким, мерз­ким, эпа­ти­ру­ю­щим со­бы­ти­ям. Этот мотив ста­но­вит­ся глав­ным. Фе­ти­шем ста­но­вит­ся сен­са­ция. Жур­на­лист, по­чу­яв­ший её, теряет вообще са­мо­кон­троль и спо­со­бен на любые по­ступ­ки.

К нам по­сто­ян­но за ма­те­ри­а­ла­ми ныряла со­труд­ни­ца «МК». У меня на­пар­ник был – из­вест­ный под­коль­щик. Од­на­ж­ды жур­на­лист­ка звонит мне уточ­нить ин­фор­ма­цию по ма­те­ри­а­лу, мой кол­ле­га берет трубку и го­во­рит:

- Нет его. Он знаешь, на какое дело отъ­е­хал.

- На какое?! – тут же под­ска­ки­ва­ет жур­на­лист­ка.

- Э-э. Тут самые верхи за­ме­ша­ны. Я даже ска­зать не могу.

И у неё за­кли­ни­ло. Она ещё месяц на­зва­ни­ва­ла, умо­ля­ла по­ко­лоть­ся, на каком же тайном за­да­нии я был. У че­ло­ве­ка пол­но­стью съе­ха­ла на этом крыша.

И это не па­то­ло­гия. Это такая про­фес­си­о­наль­ная аура. Узнать, уди­вить, по­ра­зить до глу­би­ны души. Са­мо­лёт упал? Да, людей жалко. Но это же сен­са­ция! Для них этот мир – игра, где нужно на­хва­тать ар­те­фак­тов и уди­вить всех, или ба­ла­ган,  где ты должен ве­се­лить пуб­ли­ку, им ты весь в этом. И глав­ное – быть в игре!

Может, это стрем­ле­ние через сен­са­цию, ажи­о­таж и со­бы­тие про­де­мон­стри­ро­вать свою при­част­ность к чему-то боль­шо­му, за­явить во весь голос о себе?

 Ну и ещё - слава, почёт.

- Ну какой он жур­на­лист! – кричал мой кол­ле­га, когда другой кол­ле­га от­ка­зал­ся вы­звать­ся на роль за­лож­ни­ка у банды Ба­са­е­ва во время Бу­дён­нов­ских со­бы­тий. – Такой ма­те­ри­ал пропал!

А что там пули сви­сте­ли и при­ши­бить могли – это дело де­ся­тое. Но сен­са­ция же. Жур­на­лист-ро­ман­тик, скорее всего, ри­нул­ся бы к черту в пасть и сложил бы голову – его бы сразу рас­хло­па­ли, про­чи­тав в удо­сто­ве­ре­нии «Объ­еди­нён­ная ре­дак­ция МВД России». А жур­на­лист-праг­ма­тик выжил и упу­стил воз­мож­ность стать са­краль­ной жерт­вой.  

Кстати, ныне этот нездо­ро­вый пыл и устрем­ле­ния сильно по­утих­ли. В стране, где по­бе­ди­ла ре­ли­гия Зо­ло­той Жабы, все ду­шев­ные порывы, даже нега­тив­ные, обес­це­ни­ва­ют­ся. Помню, мы бегали, как ищейки, искали ин­те­рес­ный ма­те­ри­ал. А потом узнаю, что в моей родной ре­дак­ции просто тупо стали брать деньги с ру­ко­во­ди­те­лей ор­га­нов в ре­ги­о­нах, чтобы про­ре­кла­ми­ро­вать их. Ко­ман­ди­ро­воч­ные, го­сти­ни­цы за счёт при­ни­ма­ю­щей сто­ро­ны. А ещё премии. И ещё при­ез­жа­ешь, и морду кор­чишь от осо­зна­ния соб­ствен­ной важ­но­сти. Просто время такое. Одни поняли, что надо тра­тить­ся на пиар. Другие – что пиар не бес­пла­тен. И такое по всем сред­ствам мас­со­вой ин­фор­ма­ции. А потом стали во­ро­вать, какие-то уго­лов­ные дела пошли в от­но­ше­нии ру­ко­вод­ства Объ­еди­нён­ной ре­дак­ции – не знаю только, чем кон­чи­лось. В общем, все как у всех.

И ещё о цене пиара. Как-то к по­тер­пев­ше­му по нашему делу пришла из­вест­ная кри­ми­наль­ная жур­на­лист­ка, по­обе­ща­ла за пять тысяч баксов на­пи­сать, как него­дяи-пре­ступ­ни­ки его обули. Он от­ка­зал­ся. Она взъяри­лась, ещё несколь­ко лет писала во всех СМИ, какой он него­дяй и под­ста­вил при­лич­ных людей – с «при­лич­ных людей», она по­лу­ча­ла деньги бес­пе­ре­бой­но, даже когда они уже сидели. А потом зараза такая, книгу вы­пу­сти­ла, где на первых стра­ни­цах нашего по­тер­пев­ше­го име­ну­ет жу­ли­кам, а нас – про­даж­ны­ми мен­та­ми.

Ну а что же   сама древ­ней­шая про­фес­сия? Тут нужно ясно осо­зна­вать, что жур­на­лист - это оружие. И глав­ное – в чьих оно руках. Если в  пе­ре­стро­еч­ном жур­на­ле «Огонёк» или «Про­грам­ме Взгляд», то это был таран, ко­то­рым взла­мы­ва­ли ворота нашей кре­по­сти.  Когда же с по­мо­щью пе­чат­но­го слова люди пы­та­ют­ся вос­ста­но­вить страну и вер­нуть ей былую мощь, до­сто­ин­ство, пе­ре­про­грам­ми­ро­вать ми­ро­ощу­ще­ние народа с бо­лез­нен­но­го на нор­маль­ный – то это дело хо­ро­шее, нужное. Слово – это наш клинок, ко­то­рым мы вполне можем за­щи­щать­ся.

Кстати, враги Оте­че­ства давно чух­ну­ли силу пе­чат­но­го  слова. И пе­ре­фор­ма­ти­ро­ва­ние Союза на­ча­лось именно с жур­на­лист­ских кругов. Я в стар­ших клас­сах школы вра­щал­ся в ком­па­нии при школе юного жур­на­ли­ста. Эта такая ор­га­ни­за­ция, го­то­вив­шая детей к по­ступ­ле­нию на журфак МГУ. Ку­ри­ро­ва­ли уче­ни­ков школы юного жур­на­ли­ста сту­ден­ты жур­на­лист­ско­го фа­куль­те­та. Я ещё тогда не фига не по­ни­мал в жизни, но теперь чётко осо­знаю – там це­ле­на­прав­лен­но и на­стой­чи­во детям при­ви­вал­ся фрон­дёр­ский эли­тар­ный дух. Мы, мол, выше народа. Мы ин­тел­ли­ген­ция. Мы все по­ни­ма­ем, всё знаем. Мы должны за­ка­зы­вать музыку. И такой пока ещё лёгкий ан­ти­со­вет­ский за­па­шок шёл.

Кстати, в этой ком­паш­ке  был и бу­ду­щий зять Ель­ци­на Валя Юмашев – он тогда в армии служил, в каком-то авиа­ци­он­ной части в Москве, и его от­пус­ка­ли в уволь­не­ние за то, что он писал до­кла­ды ко­ман­до­ва­нию. Не так много с ним об­щал­ся, но мне он тогда ка­зал­ся каким-то вы­со­ко­мер­ным и непри­ят­ным. В чем потом убе­ди­лись все.  Другие вы­пуск­ни­ки жур­фа­ка, с ко­то­ры­ми стал­ки­вал­ся, стали знат­ны­ми ли­бе­раль­ны­ми ви­ти­я­ми. В общем, органы КГБ сильно не до­ра­бо­та­ли по этому зме­ёв­ни­ку – жур­фа­ку МГУ.

Ну, если поды­то­жить. Жур­на­ли­сты – неиз­беж­ное зло или благо? Все за­ви­сит от рук, ко­то­рые держат в руках СМИ. Со­вет­ский опыт по до­ми­ни­ро­ва­нию офи­ци­о­за, когда «про то нельзя, да и про это не нужно» об­ра­зо­вал такой под­поль­ный мир но­во­стей и слухов. Всё это при­ве­ло к пе­чаль­ным по­след­стви­ям, когда у народа не ока­за­лось им­му­ни­те­та против чуждой враж­деб­ной ин­фор­ма­ции. Мы ока­за­лись без­оруж­ны­ми в ин­фор­ма­ци­он­ной войне. Так что, как и везде в мире, нужно искать нечто ком­про­мисс­ное.  Не за­тяв­кать глотку жур­на­ли­стам и сво­бо­де слова, но и не до­пус­кать сво­бо­ды кле­ве­ты и зло­пы­ха­тель­ства…

У тех, кто от­ва­жил­ся до­чи­тать до конца, прошу про­ще­ния за столь длин­ный текст. Но при усушке ми утрус­ке те­ря­ют­ся детали, ко­то­рые, соб­ствен­но, и пред­став­ля­ют ин­те­рес в данном про­из­ве­де­нии…