Ну что, продолжим опровергать очевидное?!

(Один мудрец)

----------

Когда выдающийся певец и истинный джентльмен Полип Фарфоров обклал матюгами журналисточку, имевшую несчастье сказать ему нечто нелизоблюдское, стало очевидно, что попсовики совсем оборзели и нуждаются в укороте.

Впрочем, не в Полипе тут дело. Он всего лишь клинический пример звездной болезни с отягощенным анамнезом, протекающей с осложнениями и частичными непродолжительными ремиссиями.

А дело в том, что люди высокой культуры в один голос вопиют, будто музыкальное искусство в упадке и всё и всех пожрала попса. А попса – это бездарщина, это примитив, это бескультурье и хамство, в конце концов... вот вроде фарфоровского. В России – на родине слонов – учреждена даже «Фабрика звезд», предприятие, вырабатывающее кассовых артистов-попсовиков едва ли не в плановом порядке. С огромной душевной болью властители наших умов и душ стенают о пипле-страдальце, который всё это хавает.

Дозвольте же мне как старому любителю so-called серьезной музыки молвить ласковое слово о презренной попсе. Казалось бы, уж кому, как не мне и другим таким же, проклинать ее пуще других и обвинять попсовиков в оболванивании масс. Но не поворачивается язык заявлять подобное, не хочет.

Дамы и господа, ну не надо эдак-то. Ведь, если попса будет подвергнута усекновению, настоящие музыканты останутся без слушателей.

* * *

Я, собственно, не о «классике», т.е. не о пройденном этапе культуры. Конечно, сидеть в ложе бенуара (кажется, так это называется) и слушать Бетховена полезно и возвышенно, а главное, свидетельствует о тонкости душевной организации слушающего. И очень выгодно смотрится человек, презрительно третирующий «этих нынешних кривляк» и ставящий им в пример «классиков». Его позиция беспроигрышна: в глазах так называемых культурных людей он и сам культурный, и никто не оспорит его точку зрения. А в глазах фанатов попсы такой рафинированный потребитель прекрасного – оппонент, которому никто не оппонирует, потому что это было бы неприлично.

Но есть и современная серьезная музыка, в просторечности именуемая прогрессивом (Genesis, Eloy, Anglagard, Halloween, Devil Doll, Landberk, Sagrado Coracao Da Terra... ну, в общем, длинный получится перечислительный ряд, не будем его тянуть). Адепты этой музыки, к коим принадлежит и ваш покорный слуга, еще более неумолимы по отношению к попсе, чем апологеты «классики».

А зря, между прочим. Попса – великое благо цивилизации, необходимая и неотъемлемая часть культуры, благодатный матрикс, заполняющий пустоту между музыкой и ее отсутствием.

* * *

Необходимая оговорка. Я отнюдь не имею в виду деятельность Николая Баксова, поющего то оперные арии, то попсовые хиты. Никаких мостов между «эстрадой» и «классикой» он не наводит, ибо умудряется халтурить и там, и тут. Речь совсем о другом.

Из шести с половиной, что ли, миллиардов человеков разумных, наверное, миллиардов шесть с четвертью заведомо невосприимчивы к музыке. В смысле – к хорошей музыке. Собственно, так и должно быть. Это и есть психофизиологическая норма. Чтобы слушать музыку, надо быть к ней мотивированным и на нее натасканным. Никому же не приходит в голову отправлять студента биофака МГУ на жантиевский курс теории систематики, пока дитятко не прослушает десяток-другой курсов попроще (ну, общую зоологию там, эмбриологию, биохимию и прочее). Но из всего населения страны лишь несколько сотен человек для этого годятся и хотя бы теоретически могут испытывать мотивацию к этому. Зато всякий способен гулять по лужайке и любоваться, как над ней бабочки-стрекозки порхают – не догадываясь, что у первых порхание обеспечивается югальным, френальным, юго-френальным и амплексиформным механизмами сочленения переднего крыла с задним, а у последних – мышечной координацией крыльев.

Так же и с музыкой. Всякий годится на то, чтобы слушать и воспринимать Стасика Пьеху. Но для восприятия того, что делает его бабушка, уже требуется некая подготовка. Хотя Эдита Станиславовна тоже попсовичка, как и ее мимолетно-суперзвездный внук. Правда, она великая попсовичка. Примерно того же масштаба, как Алла Борисовна, Людмила Георгиевна, а то и сама Клавдия Ивановна.

И уж далеко не каждый способен воспылать, например, к музыке Жиля Коппена или Тьерри Бранде. Не потому неспособен, что тупой, а просто не надо ему это – как не надо большинству человечества знать про югальный и амплексиформный способы сочленения крыл.

Это всё прописные истины. Но, по общему мнению, из них как-то так ненароком следует, что попса общедоступна и презренна, а вот кто «догоняет» так называемую классику, так называемый интеллектуальный джаз (черт его знает, что это значит) и арт-рок (а вот это уж точно не значит ни фига!), это типа люди, на которых всем остальным надо типа равняться и к ихнему уровню типа стремиться.

По-моему, очень глупая, лицемерная и вредная точка зрения. И вопли о том, что современная музыка «задушена попсой», тоже вредны и неверны по существу.

Больше скажу: тот же мсье Коппен, может, сетующий, а может, и не сетующий на малочисленность своей публики, только попсовикам и ихней необъятной аудитории обязан тем, что его собственная аудитория вообще имеет место быть. Откровенно говоря, я не знаю, каково отношение мсье Коппена к французским попсовикам, которым он не сможет составить конкуренцию, невзирая на свою гениальность. Но вот об отношении великого русского пианиста Николая Петрова к нашим российским попсовикам знает вся страна – ибо Николай Арнольдович весьма охотно появляется на телеэкране и, появившись, отнюдь не молчит. Так вот – хреново он относится к попсе. Оч-ч-чень хреново. Говорит, они на себя оттягивают многомиллионную аудиторию и духовно развращают ее. Ну, может, не такими словами он выражается, но смысл тот.

Да, но при наличии ста миллионов слушателей у мужественного Бориса Моисеева Николаю Петрову достается хотя бы миллион слушателей. Что будет, если нашу горемычную публику воспитать, окультурить, просветить к чертовой матери и от Моисеева с его голубой луной и вертлявой жопой в блестках – отвадить?

Результат будет такой: у Николая Петрова (а вместе с ним и у Хворостовского, Ростроповича, Вишневской, Рамона Ремедиоса, Монтсеррат Кабалье и других великих) со временем не останется НИ ОДНОГО СЛУШАТЕЛЯ.

Ведь для миллиардов людей отсутствие попсы тождественно равно ОТСУТСТВИЮ МУЗЫКИ ВООБЩЕ.

* * *

Всё по той же причине. Вот перед нами скубент-МГУшник, жутко талантливый, жутко мотивированный – в общем, эталон будущего биолога. Так прежде чем тащить его на лекцию Жантиева по теории систематики или (хлеще того) на лекцию Мазохина по биофизике органов чувств насекомых, ну сводите вы его хоть разок в школу, пусть послушает тот примитив, который преподают хулиганам-второгодникам! Всё равно этой стадии ему не миновать, будь он хоть невесть какой талантливый. Другое дело, что семь классов, в течение которых проходят школьную биологию, он запросто одолеет месяцев за пять, но просто пропустить их он не может – тогда ему нечего делать на лекциях у Мазохина или у Заренкова, все истины, которыми начинены их речения, останутся пустым звуком. И биолог не состоится.

Попса для человечества – то же, что школьная биология для детишек. Ясно, что абсолютное большинство их биологами не станут. Но разве это основание вообще лишать их понятия о биологии? Разве во вред им то немногое (и искаженное до пародийности ради облегчения восприятия!), что узнают они об органической жизни? И разве в самом существовании биологов – в том числе великих, масштаба Майра, фон Берталанфи, Пригожина и Ткаченко, – останется какой-либо смысл, если не будет двоечников с понятием лишь о простейших азах биологии? А на лекцию к Жантиеву вы такого двоечника всё равно не поведете. А если силком потащите, то это приведет не к его (двоечника, а не Жантиева) окультуриванию, а к тому, что он (опять-таки двоечник, а не Жантиев) удерет из аудитории и выкинет из головы всё там услышанное. Понеже ОНО ЕМУ НЕ НАДО – как объективно, так и субъективно.

Вот точно так же не нужна большинству человечества хорошая музыка. Но ее простейшие азы (сиречь попса) ему нужны – ибо они действительно строить и жить помогают, чего уж там.

По-моему, было бы здорово, если бы Николай Петров, Юрий Башмет и другие серьезные музыканты прекратили агитировать за приобщение широких масс – в том числе пресловутой молодежи – к хорошей музыке. Если эта агитация увенчается успехом, серьезные музыканты за считанные десятилетия лишатся аудитории. Потому что исчезнет связующее звено между музыкой и ее отсутствием, т.е. попса. Без многомиллионных аудиторий она существовать не может – такова ее природа. А если она прекратит существование, миллиарды людей окажутся в положении нашего гипотетического скубента, в глаза не видавшего школьной биологии и угодившего на лекцию профессора Виноградова об окислительном фосфорилировании.

«Культурные» люди говорят – несправедливо, мол, когда у Сары Львовны Семендуевой (сценической псевдоним – Жасмин) миллионы фанатов, а у Эдуарда Артемьева – всего лишь десятки тысяч. Но разве лучше Артемьеву лишиться даже их? Миллионов у него всё равно не будет – ибо в мире нет такого количества людей, потенциально восприимчивых к его музыке. Но если элиминировать упомянутую Львовну, увешанную миллионами поклонников, то у Артемьева не останется и десятков тысяч.

* * *

И последнее. Попса – это всегда праздник. Для миллиардов людей это безбрежная радость, не отягощающая ни разум, ни дух. Это яркие, экстравагантные костюмы, ослепительное легкомыслие исполняемого, безупречная вышколенность исполнителей, полное отсутствие впечатления тяжкого труда на сцене, точность и беспроигрышность режиссуры, роскошь светоинженерии и проч. А кроме того – незамысловатость и ровность голосов, пусть подстрахованных фанеркой. А таким мастерам попсы, как Меладзе, и фанерка ни к чему – ему и так повезло с голосом, он у него не только сильный и красивый, но и безотказный (в физиологию голосового аппарата мы ударяться не будем – это долго; если же коротко, то есть огромная физиолого-биохимическая разница между таким голосом, как у Меладзе, и таким, например, как у Халфорда; Меладзе – просто талантливый попсовик, Халфорд – великий вокалист, но голос Меладзе не подводит почти никогда, а у Халфорда он чрезвычайно капризен). Празднику способствуют и большие калабашки, которые в попсовом бизнесе крутятся. За светоинженерию и звукорежиссуру надо платить. И платят, понятное дело, зритель да рекламодатель (а кто, Пушкин, что ли, платить будет?).

Серьезная же музыка – почти всегда драма, а то и трагедия. Особенно современная серьезная музыка. Безоблачность a la Pendragon, Jadis, Sagrado Coracao Da Terra, Ezra Winston или Fancyfluid – явление редкое, да и она с подвохом – праздника из нее не сделаешь.

Зато гораздо больше примеров противуположного свойства. Один из ярчайших - The Plague ("Чума"), концептуальный альбом британской группы Demon, кстати, хронологически первое (1983) крупное музыкальное произведение в стиле прогрессив-метал (пресловутый Dream Theater, которому часто приписывают основоположение прогрессив-метала, возник двумя годами позже). Ни много ни мало повествование о вымышленной эпидемии чумы в современном городе, жуткостью своей соперничающее с летописными свидетельствами о "великой чуме" в Европе четырнадцатого века!

А вот пример поновее – итальянская группа начала 1990-х Tale Cue. Не знаю, были ли у них концерты, – они сделали единственный альбом (разумеется, концептуальный) в 1991-м и куда-то ухнули. Альбом остался in the progressive Hall Of Fame, как любит говорить президент издавшей его фирмы Musea Бернар Гефье. Но что собой представляет сей альбом? 63 минуты истерики. Это одно из талантливейших, мрачнейших и беспросветнейших музыкальных произведений XX века. Если сделать из него концертную программу, то набирать для нее аудиторию придется по всему миру – тогда, может быть, и наберешь тысчонку-другую эстетов-меломанов, способных получить от этого удовольствие (и всё равно вывалиться из зала совершенно измотанными). А если приобщить фанатов попсы к творчеству Tale Cue, то потом их куда? К доброму дяде психиатру? То же относится почти ко всем представителям тёмного прогрессива 1990-х – 2000-х. Причем Tale Cue – еще не крайний случай. К синьору Роберто Готтарди и возглавляемому им музыкальному коллективу Runaway Totem и на концерт никого тащить не надо. Достаточно усадить человека, воспитанного на попсе, слушать их последние альбомы (Andromeda, Tep Zepi и особенно Pleroma), а тем временем звякнуть на Канатчикову Дачу и заказать ему койку на месячишко-другой. А ведь Runaway Totem – не какие-нибудь манипуляторы, намеренно нагнетающие психоз с применением новейших данных физиологии высшей нервной деятельности. Просто они берутся только за большие темы, раскрывают их по-серьезному и воплощают с такой силищей, что даже толстокожего слушателя продерёт до самых печёнок. Можно ли это назвать эстетическим удовольствием? Человек, по-настоящему любящий музыку, скажет громкое «да». Но рекомендовать такое миллиардам в качестве праздника? Может, не надо, а?

В прежние века, между прочим, положение не сильно отличалось от нынешнего. Слушать Мусоргского можно только невнимательно, иначе от сопереживания рассудком подвинешься. «Песни и пляски смерти» небось слыхали? То-то же. Зато творчество законодателя попсы XIX столетия – Штрауса-младшего («музыка для ног», по его же оценке) – было нескончаемым праздником для публики.

Такой же беспрерывный сабантуй царит сейчас на концертах наших и не наших попсовиков. Приобщив широкую публику к высокому и воспитав ее художественный вкус, мы лишим ее праздника. Причем и приобщение к высокому de facto не состоится – оно большинству людей противопоказано физиологически, психологически и даже биохимически. Ну, вот как из меня, например, не сделать философа. Или врача.

Подчеркиваю: отсюда не следует, что публика – дура. Еще чего. Речь только о том, что музыка – продукт, объективно необходимый весьма ограниченному контингенту пользователей. Попса же, преподавая простейшие азы музыки миллиардам людей, облегчает и ускоряет формирование и самоопределение этого контингента. А еще – гарантирует ему, что продукт и потребитель непременно найдут друг друга. Без попсы это было бы под вопросом.

Посему предлагаю согласиться на следующем: да здравствует попса, большущих ей тиражей, гомерических прибылей и битком набитых залов и стадионов. Тогда можно не опасаться за судьбу музыки как вида искусства.

Тем же, кто, подобно мне, любит музыку, а не попсу, полезно помнить о том, что в истории культуры бывают периоды, когда то, что модно, ненадолго совпадает с тем, что прекрасно.

15.02.2007 AD