Пред­ла­гаю вашему вни­ма­нию ещё одну главу из очень ин­трес­ной книги Ди­ден­ко Бориса "Ци­ви­ли­за­ция кан­ни­ба­лов". Книга по­свя­ще­на памяти ве­ли­ко­го рус­ско­го уче­но­го Бориса Фе­до­ро­ви­ча Порш­не­ва (1905-1972).

В этой главе опи­сы­ва­ет­ся именно тот вид, ко­то­рый при­но­сит наи­боль­шие бед­ствия в наш мир. Хотя на равне с этим этот вид яв­ля­ет­ся и мак­си­маль­но про­дук­тив­ным в раз­но­го рода ис­ску­ствах, будь они ху­до­же­ствен­ные или по­ли­ти­че­ские...

_{Внимание! Букв много.}

Всякая воз­мож­ность при­чи­нить зло своим ближ­ним до­став­ля­ет им особое, изощ­рен­ное удо­воль­ствие. (Б.Данэм)

Легко жи­вет­ся тому, кто на­ха­лен, как ворона, дерзок, на­вяз­чив… (Дхам­ма­па­да: 244)

В про­цес­се ви­до­об­ра­зо­ва­ния суг­ге­сто­ры вы­де­ли­лись на втором этапе ан­тро­по­мор­фо­за, уже после об­ра­зо­ва­ния диф­фуз­ной группы «кор­миль­цев». Суг­ге­сто­ры «бла­го­по­луч­но» от­поч­ко­ва­лись от этой — уж очень явно «небла­го­по­луч­ной» — группы, пойдя по пути ими­та­ции ин­тер­дик­тив­ных дей­ствий па­лео­ан­тро­пов — внут­ри­ви­до­вых агрес­со­ров. Суг­ге­сто­ры смогли успеш­но под­ра­жать их агрес­сив­но­сти и сме­ло­сти, от­тес­няя при этом свой соб­ствен­ный страх, удачно мас­ки­руя его своей про­ти­во­по­лож­но­стью — ви­ди­мым бес­стра­ши­ем, как бы во­пло­тив прин­цип «лучшая защита — на­па­де­ние». Это, скорее, то, что ныне име­ну­ет­ся «наг­ло­стью», «на­халь­ством». Так на свет божий вслед за «злом» вы­сту­пи­ло «ко­вар­ство». «Хищ­ни­че­ская ду­хов­ная по­зи­ция вклю­ча­ет в себя две черты: злоб­ность и ко­вар­ство» [3].

На про­тя­же­нии всей ис­то­рии че­ло­ве­че­ства суг­ге­сто­ры были един­ствен­ным видом из че­ты­рех, боль­шин­ство пред­ста­ви­те­лей ко­то­ро­го жили в свое удо­воль­ствие прак­ти­че­ски в любых усло­ви­ях. Суг­ге­сто­ры всегда об­ра­зу­ют об­ще­ствен­ный слой т.наз. «ли­ку­ю­щих» в этом мире. Именно они и со­став­ля­ют по­дав­ля­ю­щее боль­шин­ство чу­до­вищ­но­го кон­гло­ме­ра­та «силь­ных мира сего», со­зда­вая собой при­хле­ба­тель­ское и «под­си­жи­ва­ю­щее» об­рам­ле­ние при тех, кто на­хо­дит­ся «в силе», «в законе». Не име­ю­щие со­ве­сти, не спо­соб­ные иметь ее из­на­чаль­но, apriori, суг­ге­сто­ры могут пе­ре­жи­вать и стра­дать лишь от пре­сы­ще­ния и зло­упо­треб­ле­ния теми или иными «ра­до­стя­ми жизни». Пси­хо­ло­ги­че­ское ядро этого вида по ти­по­ло­гии К. Юнга [25] со­став­ля­ют «сен­сор­ные экс­тра­вер­ты» — крайне мерз­кие субъ­ек­ты, стре­мя­щи­е­ся к ра­фи­ни­ро­ван­ным и изощ­рен­ным удо­воль­стви­ям. Боль­шин­ство же суг­ге­сто­ров неудер­жим­мо тре­мят­ся к удо­воль­стви­ям вообще, как к та­ко­вым, вплоть до самых грубых и при­ми­тив­ных («По утрам он поет в Кло­зе­те»).

Если суг­ге­стор имеет вы­со­кий со­ци­аль­ный статус, то он име­ну­ет­ся в при­жиз­нен­ных био­гра­фи­ях не иначе как «жиз­не­люб» (в ме­ди­цин­ской тер­ми­но­ло­гии — «биофил»). Если же он ока­зы­ва­ет­ся на опаль­ных со­ци­аль­ных по­зи­ци­ях, то по­лу­ча­ет тогда более звуч­ные, и к тому же более объ­ек­тив­ные опре­де­ле­ния: раз­врат­ник, по­тас­кун, сво­лочь, пас­ку­да и т.д. по нис­хо­дя­щей, вплоть до мно­го­чис­лен­ных нецен­зур­ных ха­рак­те­ри­стик про­сто­ре­чия, со­хра­ня­ю­щих, впро­чем, свою объ­ек­тив­ность.

Суг­ге­сто­ры очень часто та­лант­ли­вы — в тра­ди­ци­он­ном по­ни­ма­нии — во многих об­ла­стях, но в осо­бен­но­сти — в ис­кус­стве при­твор­ства, блефа. Их ча­стень­ко име­ну­ют «ар­ти­ста­ми в жизни». При сред­них ин­тел­лек­ту­аль­ных спо­соб­но­стях, это, как пра­ви­ло, — «жучки» в сфере сер­ви­са, мелкие мо­шен­ни­ки, лживо-доб­рень­кие «по ме­то­ди­ке Дейла Кар­не­ги» плуты, афе­ри­сты, су­те­не­ры, актеры, со­глас­ные играть любые роли, со­ли­сты в по­хаб­ных ревю, про­даж­ные жур­на­ли­сты, «при­двор­ные» поэты и ли­те­ра­то­ры («спи­чрай­те­ры») — одо— и бор­зо­пис­цы. От­сут­ствие со­ве­сти у них про­сти­ра­ет­ся до своей край­ней формы: до фи­зио­ло­ги­че­ско­го бес­стыд­ства, за­ча­стую ста­но­вя­ще­го­ся для них неза­ме­ни­мым тех­ни­че­ским при­е­мом в их хло­пот­ной ба­ла­ган­ной де­я­тель­но­сти.

[При­бав­ле­ние. Суг­ге­сто­рам неред­ко при­су­ще силь­ное чув­ство юмора, но имеет оно такой же сильно вы­ра­жен­ный хищный, т.е. без­нрав­ствен­ный ха­рак­тер, чаще всего про­яв­ля­ю­щий­ся в из­вест­ной пси­хи­ат­рам форме «па­то­ло­ги­че­ско­го ост­ро­умия», без чув­ства меры (клас­си­че­ский ли­те­ра­тур­ный пример — Остап Бендер). Черный юмор, вся­ко­го рода «стра­шил­ки», по­хаб­ные, ска­брез­ные анек­до­ты, а также па­ро­дии, пе­ре­смеш­ни­че­ство, пе­ре­драз­ни­ва­ние (вплоть до зву­ко­под­ра­жа­ния и чре­во­ве­ща­ния) — все по­доб­ное непри­кры­то злоб­ное зу­бо­скаль­ство — тоже из­люб­лен­ное за­ня­тие именно суг­ге­сто­ров. Многим су­пера­ни­ма­лам, осо­бен­но из «ав­то­ри­те­тов», также свой­ствен­но ост­ро­умие, хотя и куда менее изощ­рен­ное, чаще всего — в яркой форме за­пу­ги­ва­ю­щих или оскор­би­тель­ных ла­ко­нич­ных, острых фраз].

При более вы­со­ком уровне ин­тел­лек­та суг­ге­сто­ры ста­но­вят­ся «гиб­ки­ми» по­ли­ти­ка­ми, «мод­ны­ми» ад­во­ка­та­ми, круп­ны­ми дель­ца­ми-ма­хи­на­то­ра­ми, неред­ко — ма­сти­ты­ми конъ­юнк­тур­ны­ми пи­са­те­ля­ми (как Илья Эрен­бург или Алек­сей Тол­стой). Все они в обя­за­тель­ном по­ряд­ке без­нрав­ствен­ны в той или иной форме: хан­же­ской или от­кро­вен­ной. При от­сут­ствии же «вы­пя­чи­ва­ю­щих­ся» та­лан­тов и спо­соб­но­стей суг­ге­сто­ры стре­мят­ся про­брать­ся к власти, при­стро­ить­ся в ее эше­ло­нах, при этом уже не счи­та­ясь ни с какими своими до­пол­ни­тель­ны­ми «от­сут­стви­я­ми», как фи­зио­ло­ги­че­ски­ми, так и ум­ствен­ны­ми, и даже можно ска­зать, про­дви­га­ясь на­пе­ре­кор им. Именно по­это­му в некон­тро­ли­ру­е­мых об­ще­ством власт­ных струк­ту­рах так много вся­ко­го рода чу­до­вищ­но ущерб­ных лич­но­стей, на­во­дя­щих ужас на под­чи­нен­ных своей уни­каль­ной наг­ло­стью и немыс­ли­мой под­ло­стью.

Но все же самое глав­ное для суг­ге­сто­ров — это яркий успех, слава, неваж­но даже на каком по­при­ще и какого ка­че­ства, вплоть до ге­ро­стра­то­вой. Хотя власть для них при­о­ри­тет­на, однако власть без славы, тайная власть «кар­ди­на­ла ин­ко­гни­то» чаще всего их не устра­и­ва­ет. В этом об­сто­я­тель­стве за­клю­ча­ет­ся их глав­ное рас­хож­де­ние в «во­про­се власти» с су­пера­ни­ма­ла­ми, ко­то­рым за­ча­стую присущ ас­ке­тизм фа­на­ти­че­ско­го толка. И если суг­ге­сто­рам предо­став­ля­ет­ся воз­мож­ность до­бить­ся быст­ро­го успеха на аль­тер­на­тив­ном по­при­ще, то они из­ме­ня­ют своим преж­ним устрем­ле­ни­ям без ма­лей­ше­го со­жа­ле­ния.

Самым круп­но­мас­штаб­ным и до­ста­точ­но свежим при­ме­ром может по­слу­жить мас­со­вый — на манер мно­го­ты­сяч­ных юби­лей­ных спор­тив­ных за­бе­гов — пе­ре­ход в ряды ак­тив­ней­ших борцов за пе­ре­строй­ку преж­них свер­хло­яль­ных слу­жи­те­лей со­вет­ско­го ис­теб­лиш­мен­та и рьяных го­ни­те­лей ина­ко­мыс­ля­щих в бывшем СССР. Не менее при­ме­ча­тель­на и мгно­вен­ная пе­ре­ков­ка бывших пар­тап­па­рат­чи­ков: выход их из обо­рот­не­вой роли ком­му­ни­стов­бес­среб­ре­ни­ков и вклю­че­ние в уже непод­дель­ную «клон­дай­ков­скую» зо­ло­тую ли­хо­рад­ку рас­хи­ще­ния бо­гатств страны и пе­ре­кач­ки их на Запад по мно­го­ка­наль­но­му тру­бо­про­во­ду «Урен­гой — далее везде», ко­то­рый про­хо­дит через ка­би­не­ты ди­рек­то­ров фирм, ми­ни­стров, пре­зи­ден­тов — в обход «наших слав­ных тру­же­ни­ков», именем ко­то­рых еще вчера кля­лись все эти но­мен­кла­тур­ные обо­рот­ни.

Суг­ге­сто­ры и су­пера­ни­ма­лы за­ча­стую — от­лич­ные ора­то­ры «три­бун­но­го» типа. Дело здесь в том, что речь для су­пера­ни­ма­лов и боль­шин­ства суг­ге­сто­ров яв­ля­ет­ся пре­де­лом функ­ци­о­ни­ро­ва­ния их мозга. Многие из них думают только тогда, когда го­во­рят — сами с собой или же при сте­че­нии толп. Для них утвер­жде­ние би­хе­ви­о­ри­стов о том, что «мыш­ле­ние — это внут­рен­няя речь», т.е. без­звуч­ное ме­ха­ни­че­ское про­го­ва­ри­ва­ние слов, и ничего больше, спра­вед­ли­во в своей пре­дель­ной, оче­вид­ной форме, так что и ла­би­ринт­ных крыс для до­ка­за­тель­ных экс­пе­ри­мен­тов не тре­бу­ет­ся. Слова для них зна­чи­тель­ны, «огром­ны», и они ощу­ща­ют их фи­зи­че­ски, с хищной точ­но­стью, неред­ко — с со­вер­шен­но бес­смыс­лен­ной ат­ри­бу­ти­кой цве­то­вой и вку­со­вой гаммы. По­это­му они и не могут под­нять­ся «выше» слов: при незна­чи­тель­ной со­дер­жа­тель­но­сти вы­ска­зы­ва­е­мой мысли, а часто — и вовсе при полной ее «пу­сто­по­рож­но­сти», глав­ные усилия они вкла­ды­ва­ют в вер­баль­ное оформ­ле­ние своего перла и в обя­за­тель­ную эмо­ци­о­наль­ность из­ло­же­ния, вплоть до же­сти­ку­ля­ции физ­куль­тур­но­го или «ам­с­лен­го­во­го» типа (armslang — язык жестов, ис­поль­зу­е­мый глу­хо­не­мы­ми людьми).

Но эта смыс­ло­вая «сни­жен­ность» ничуть не мешает им ста­но­вить­ся (вот она, «польза» наг­ло­сти и бес­пар­дон­но­сти!) яркими по­ли­ти­че­ски­ми ора­то­ра­ми («пла­мен­ны­ми три­бу­на­ми»), ре­ли­ги­оз­ны­ми про­по­вед­ни­ка­ми, по­эта­ми­де­кла­ма­то­ра­ми, спе­ци­фи­че­ски­ми лек­то­ра­ми­шар­ла­та­на­ми и вся­ко­го рода «экс­трат­эра­п­э­в­та­ми» (Ка­шпи­ров­ские, Чумаки, Хи­зи­ге­ры, Гел­ле­ры…) — у нас в стране уже 400 тысяч одних только офи­ци­аль­но за­ре­ги­стри­ро­ван­ных магов и кол­ду­нов.

В от­ли­чие от су­пера­ни­ма­лов, лучше справ­ля­ю­щих­ся с непо­сред­ствен­ной аги­та­ци­ей, с ис­поль­зо­ва­ни­ем лич­но­го за­ра­зи­тель­но­го при­ме­ра, на­при­мер, ор­га­ни­за­ци­ей мя­теж­ной или стя­жа­тель­ной толпы (типа гра­би­те­лей винных скла­дов), суг­ге­сто­ры спо­соб­ны воз­дей­ство­вать и на ауди­то­рию, успех в ко­то­рой опре­де­ля­ет­ся го­ло­со­ва­ни­ем или убеж­де­ни­ем (с ис­поль­зо­ва­ни­ем, как пра­ви­ло, лживой ар­гу­мен­та­ции). Но если эмо­ци­о­наль­ность, «за­жи­га­тель­ность» рас­пат­лан­ных де­кла­ма­то­ров по­хаб­щи­ны и синих от водки аги­та­то­ров по­нят­на, то внешне сдер­жан­ный, бес­страст­ный треп иных по­ли­ти­ков со­дер­жит эмо­ци­о­наль­ность уже в неяв­ном виде, она как бы воз­во­дит­ся ими в некую сте­пень, и тем самым по­ме­ща­ет­ся на более вы­со­кий уро­вень, под­ра­зу­ме­ва­ет­ся ее вклю­че­ние в кон­текст важ­но­сти из­ла­га­е­мой про­бле­мы, — тоже как пра­ви­ло лживой. В от­дель­ных слу­ча­ях эмо­ци­о­наль­ность все же может про­ры­вать­ся у невы­дер­жан­ных, «са­мо­воз­буж­да­ю­щих­ся» вождей и ора­то­ров. Таковы «ве­ли­кие ора­то­ры» — Мирабо, Марат, Гитлер, Гесс, Мус­со­ли­ни, Ленин, Кастро, Жи­ри­нов­ский…

К сча­стью для людей, су­пера­ни­ма­лы и суг­ге­сто­ры, точно так же, как и всякие хищные в си­сте­ме тро­фи­че­ских цепей При­ро­ды (в си­сте­ме иерар­хи­че­ско­го по­еда­ния живых ор­га­низ­мов), и в че­ло­ве­че­ских по­пу­ля­ци­ях со­став­ля­ют по необ­хо­ди­мо­сти «по­дав­ля­ю­щее мень­шин­ство». В про­тив­ном случае, была бы невоз­мож­на и недо­сти­жи­ма жиз­не­спо­соб­ная со­ци­аль­ность из-за ее неста­биль­но­сти: любой кон­фликт в об­ще­ствен­ном месте пе­ре­рас­тал бы тогда во все­об­щую по­но­жов­щи­ну; по­доб­ное можно на­блю­дать в при­то­нах и злач­ных местах. Но если в При­ро­де со­от­но­ше­ние рас­ти­тель­ной, тра­во­яд­ной и хищной ступ­ней био­масс со­от­вет­ству­ют раз­но­по­ряд­ко­во­сти (100:10:1), то у людей, судя по всему, хищных особей несколь­ко больше. Ори­ен­ти­ро­воч­но, в т.наз. «ци­ви­ли­зо­ван­ных» стра­нах, их сейчас на­счи­ты­ва­ет­ся около 15% — «каждый седь­мой может стать ис­тин­но же­сто­ким». В общем же случае, число их может быть раз­лич­но для разных со­об­ществ, и в весьма ши­ро­ком диа­па­зоне.

Со­вер­шен­но оче­вид­но, что не может быть ни­ка­ких раз­го­во­ров об «ис­прав­ле­нии» сту­пив­ших на пре­ступ­ный путь суг­ге­сто­ров и су­пера­ни­ма­лов (па­лео­ан­тро­пов-неот­ро­гло­ди­тов). Ибо это — как по­ро­ди­стой охот­ни­чьей собаке дать свежей крови за­гнан­ной дичи при на­тас­ки­ва­нии. Отсюда есте­ствен­ным об­ра­зом вы­те­ка­ет вывод о неис­ко­ре­ни­мо­сти пре­ступ­но­сти в хищной со­ци­аль­ной среде. По­это­му тщетны и по­про­сту наивны все по­пыт­ки «пе­ре­вос­пи­та­ния» всех этих «че­ло­ве­ко­да­вов». Скорее, на­о­бо­рот, тюрьмы делают их еще более же­сто­ки­ми и учат боль­шей преду­смот­ри­тель­но­сти при со­вер­ше­нии ими новых, оче­ред­ных пре­ступ­ле­ний.

Воз­дей­ствие же по­доб­ных на­ка­за­ний на нехищ­ных людей, при­чи­не­ние им — пусть и «за­слу­жен­ных» — стра­да­ний, в первую оче­редь и глав­ным об­ра­зом про­яв­ля­ет­ся в нрав­ствен­ной де­фор­ма­ции лич­но­сти: про­ис­хо­дит де­мо­ра­ли­за­ция. Пе­ни­тен­ци­ар­ные за­ве­де­ния не только не могут при­ба­вить гу­ман­но­сти, но, на­о­бо­рот, от­ни­ма­ют и все то, что было. Случаи «ду­хов­но­го про­ти­во­сто­я­ния» до­ста­точ­но редки, и в общем русле — ано­маль­ны, чаще и «есте­ствен­нее» про­ис­хо­дит «хищная пе­ре­ори­ен­та­ция», нрав­ствен­ное па­де­ние: «с вол­ка­ми жить — по-волчьи выть».

Ста­но­вит­ся со­вер­шен­но по­нят­ной бес­по­лез­ность же­сто­ких на­ка­за­ний, и даже их неумест­ность, в тех слу­ча­ях, когда дей­стви­тель­но ста­вит­ся цель пе­ре­вос­пи­та­ния (точнее бы — спа­се­ния!) лич­но­сти. В этом свете пред­став­ля­ет­ся неимо­вер­но же­сто­кой прак­ти­ка сов­мест­но­го со­дер­жа­ния и «пе­ре­вос­пи­та­ния» ре­ци­ди­ви­стов и осталь­ных пре­ступ­ни­ков. По логике вещей, сле­до­ва­ло бы пе­ри­о­ди­че­ски вы­би­рать па­ха­нов и «черных» из общей массы осуж­ден­ных и фор­ми­ро­вать из них группы сов­мест­но­го со­дер­жа­ния по олим­пий­ской си­сте­ме: «чет­верть­фи­наль­ные», «по­лу­фи­наль­ные» и т.д. — с пол­ней­шим невме­ша­тель­ством в их «об­раз­цо­вый удар­ный быт», за ис­клю­че­ни­ем объ­яв­ле­ний «пе­ре­ми­рий для уборки трупов». Этот метод поз­во­лил бы сдер­жать хищную пе­ре­ори­ен­та­цию диф­фуз­ных людей в местах за­клю­че­ния. А рас­про­стра­не­ние по­доб­ной же нераз­бор­чи­вой прак­ти­ки со­дер­жа­ния пра­во­на­ру­ши­те­лей и на дет­ские «ис­пра­ви­тель­ные» учре­жде­ния — это уже про­яв­ле­ние непри­кры­то­го звер­ства со сто­ро­ны вла­стей, со­зда­ю­щих таким об­ра­зом в об­ще­стве хищную среду уже «по­вы­шен­но­го ка­че­ства», «сеющих ветер» для по­том­ков.

[При­бав­ле­ние. Надо от­ме­тить, что по­доб­ные пре­це­ден­ты борьбы с пре­ступ­но­стью уже со­зда­ва­лись, и неод­но­крат­но. Скорее всего, в бу­ду­щем, когда про­стым людям станет на­ко­нец-то ясно, кто есть кто, и откуда ис­хо­дит все зло, на­вер­ня­ка не удаст­ся из­бе­жать таких яв­ле­ний, как «ви­до­вые чистки». Именно таким об­ра­зом в СССР в 1960-х годах было со­вер­шен­но по­кон­че­но с ор­га­ни­зо­ван­ной пре­ступ­но­стью. Всех «воров в законе» по­ме­ща­ли в общие зоны, пе­ре­во­ди­ли на хлеб и воду, за­став­ля­ли ра­бо­тать, страв­ли­ва­ли их между собой на­пря­мую. Неза­кон­но, но эф­фек­тив­но. И в огром­ной стране на долгие годы (лет этак на 15 — почти по­ко­ле­ние!) не стало ор­га­ни­зо­ван­ной пре­ступ­но­сти ганг­стер­ско­го типа. Такие и им по­доб­ные меры, несмот­ря на всю свою «ква­зи­за­кон­ность», всегда вы­зы­ва­ют вос­тор­жен­ное одоб­ре­ние со сто­ро­ны про­стых людей. По-ви­ди­мо­му, этот вне­ю­ри­ди­че­ский эле­мент все же необ­хо­дим — по прин­ци­пу «клин клином». Пра­во­охра­ни­тель­ным ор­га­нам пре­крас­но из­вест­ны все гла­ва­ри пре­ступ­но­го мира, а «вяжут» их лишь за «неупла­ту на­ло­гов» да за непра­виль­ную при­пар­ков­ку ав­то­мо­би­лей — иначе в рамках за­ко­нов невоз­мож­но.

А вот что рас­ска­зы­ва­ют о мар­ша­ле Жукове, вспо­ми­ная его еще один подвиг: как он в по­сле­во­ен­ной Одессе в одну ночь по­кон­чил с бан­ди­тиз­мом. По его при­ка­зу в ши­кар­ную граж­дан­скую одежду с тро­фей­ных скла­дов на­ря­ди­лись несколь­ко сотен офи­це­ров и от­пра­ви­лись ве­че­ром гулять по городу. Гра­би­те­ли, на­па­дав­шие на них, рас­стре­ли­ва­лись не месте. Утром «вся Одеса» вздох­ну­ла сво­бод­но…

Вздох­нет ли когда-нибудь сво­бод­но все че­ло­ве­че­ство? Ибо по­доб­ные меры всего лишь капля в море, и для из­бав­ле­ния про­стых людей так же необ­хо­ди­мы и иные круп­но­мас­штаб­ные облавы, в первую оче­редь — на по­ли­ти­ков].

На со­кра­ще­нии чис­лен­но­сти хищных видов (помимо на­чав­ше­го­ся «друж­но­го» вза­и­мо­ис­треб­ле­ния) ска­за­лось также и свое­об­ра­зие сек­су­аль­ных от­прав­ле­ний, ко­то­рые почти всегда ока­зы­ва­ют­ся у них несов­ме­сти­мы­ми с нор­ма­тив­ны­ми и со­зда­ни­ем семьи любой кон­фи­гу­ра­ции — в диа­па­зоне от по­ли­ги­нии до по­ли­ан­дрии. Чу­до­вищ­ная па­то­ло­гия, если го­во­рить точно, до­че­ло­ве­че­ских еще от­но­ше­ний, а именно: про­ти­во­есте­ствен­ная на­прав­лен­ность агрес­сив­но­сти (как хорошо из­вест­но, на­пря­мую свя­зан­ной с эро­ти­че­ским вле­че­ни­ем), как и ее смер­то­нос­ная ги­пер­тро­фия, — все это не могло не за­тро­нуть самые глу­бин­ные пси­хо­фи­зио­ло­ги­че­ские струк­ту­ры. В ре­зуль­та­те этого, из­вра­щен­ность и сек­су­аль­ный ано­ма­лизм стали у хищных видов в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни их «нормой».

К тому же, многие суг­ге­сто­ры в силу своих недю­жин­ных спо­соб­но­стей за­ни­мать лучшие места в жизни (в смысле бла­го­по­лу­чия и при­сво­е­ния всеми неправ­да­ми ма­те­ри­аль­ных благ), на­хо­дясь среди «ли­ку­ю­щих», имеют, по­нят­но, и больше воз­мож­но­стей для удо­вле­тво­ре­ния своих самых изощ­рен­ных же­ла­ний и при­хо­тей. Это делает для них диа­па­зон нор­ма­тив­ных ге­те­ро­сек­су­аль­ных от­но­ше­ний слиш­ком узким, и до­ста­точ­но быстро — из-за его до­ступ­но­сти — пе­ре­брав его, такие пре­сы­тив­ши­е­ся суг­ге­сто­ры со­скаль­зы­ва­ют в «го­лу­бое» болото мно­же­ствен­ных пер­вер­сий, ко­то­рые тра­ди­ци­он­но име­ну­ют­ся раз­вра­том: юнои пе­до­фи­лия, груп­по­вой секс, и иные из­вра­щен­ные формы, мало свя­зан­ные с функ­ци­ей де­то­рож­де­ния.

Но даже заводя семью, а то и несколь­ко, суг­ге­сто­ры, будучи крайне эго­цен­трич­ны­ми, от­но­сят­ся к потом­ству, мягко говоря, без долж­но­го эн­ту­зи­аз­ма, по­доб­ные на­стро­е­ния пе­ре­да­ют­ся детям, и все это как бы об­ре­ка­ет про­дол­же­ние рода — «по­рож­да­ет вы­рож­де­ние», плодя лишь раз­врат в об­ще­стве.

Суг­ге­сто­ры часто, для луч­ше­го со­ци­аль­но­го при­спо­соб­ле­ния, все же ухит­ря­ют­ся по­дав­лять в себе го­мо­сек­су­аль­ную со­став­ля­ю­щую своего либидо. Су­пера­ни­ма­лы же в своей «норме» всегда от­кро­вен­но би­сек­су­аль­ны, и почти ни­ко­гда этого не скры­ва­ют. И они вообще на­и­ме­нее пло­до­ви­ты, но в ос­нов­ном не из-за при­су­щей им би­сек­су­аль­но­сти, а потому, что в силу своей пре­дель­ной тяги к на­си­лию они яв­ля­ют­ся еще и несо­кру­ши­мым опло­том таких мах­ро­вых сек­су­аль­ных от­кло­не­ний (уже не ано­ма­лий, а скорее «мон­стра­лий»), как садизм, некро­фи­лия, так же мало свя­зан­ных с «за­да­ча­ми про­дол­же­ния рода», как убий­ство — с вос­пи­та­ни­ем. Ко­неч­но же, здесь никак не име­ют­ся в виду го­мо­сек­су­а­лы со­вер­шен­но иного, чисто фи­зио­ло­ги­че­ско­го типа, ко­то­рых неза­ви­си­мо (?) друг от друга опи­са­ли О. Вей­нин­гер и В.В. Ро­за­нов, по­счи­тав­шие (так же оди­на­ко­во оши­боч­но) го­мо­сек­су­а­лизм есте­ствен­ным яв­ле­ни­ем. Это такие сек­су­аль­ные уродцы, у ко­то­рых в ре­зуль­та­те при­скорб­ной нераз­бор­чи­во­сти При­ро­ды сме­ша­ны или пе­ре­пу­та­ны фе­мин­ные и мас­ку­лин­ные при­зна­ки. Сюда же сле­ду­ет от­не­сти гер­ма­фро­ди­тизм и транс­ве­стизм.

Суг­ге­сто­ры-био­фи­лы наи­бо­лее при­бли­жа­ют­ся к при­ма­там, т.е. в них дей­стви­тель­но много «обе­зья­нье­го». Это есть след­ствие того, что они пошли по пути ими­та­ции по­ве­де­ния как нелю­дей-па­лео­ан­тро­пов, так — в даль­ней­шем — и людей. По­доб­ная двой­ная мас­ки­ро­воч­ная адап­та­ция по­тре­бо­ва­ла от них очень и очень мно­го­го: за­им­ство­ва­ния, точнее, ге­не­ти­че­ско­го за­креп­ле­ния опре­де­лен­ных при­ма­то­ген­ных ка­честв и их даль­ней­ше­го раз­ви­тия — «при­че­ло­ве­чи­ва­ния». И про­изо­шло от­ступ­ле­ние этого вида вспять — на при­мат­ный (пон­гид­ный) уро­вень, в том смысле, в ко­то­ром тра­ди­ци­он­но по­ни­ма­ет­ся обе­зья­нье по­ве­де­ние именно нега­тив­но­го ха­рак­те­ра.

Иными сло­ва­ми, при этом ими были за­им­ство­ва­ны (т.е. вы­де­ле­ны и за­креп­ле­ны) вовсе не такие ка­че­ства, как доб­ро­ду­шие или на­ив­ность. Нет, со­вер­шен­но на­о­бо­рот, все это на­сто­я­щее бо­гат­ство было как раз от­бро­ше­но, за ис­клю­че­ни­ем своих обо­ло­чек, взятых коекем для из­де­ва­тель­ской мас­ки­ров­ки: это хорошо из­вест­ные раз­но­вид­но­сти «улыб­чи­вых» или «ра­бо­та­ю­щих под ду­рач­ка» мер­зав­цев-са­ди­стов. А «бла­го­при­об­ре­лись» суг­ге­сто­ра­ми чисто обе­зья­ньи «со­кро­ви­ща»: крив­ля­нье, пе­ре­драз­ни­ва­ние, гри­мас­ни­ча­ние (пусть все это за­ча­стую и в са­лон­ных или сце­ни­че­ских своих «вы­со­ко­ху­до­же­ствен­ных» формах и во­пло­ще­ни­ях) и прочие такого же рода ре­га­лии, вплоть до некон­тро­ли­ру­е­мой похоти. Для них наи­бо­лее под­хо­дя­ще тол­стов­ское опре­де­ле­ние — «пьяные от жизни».

Но самая тяжкая потеря суг­ге­сто­ров — это обя­за­тель­ное от­сут­ствие у них чув­ства меры, яв­ля­ю­ще­го­ся ос­нов­ным тех­ни­че­ским, ма­те­ри­аль­ным и под­да­ю­щим­ся кор­рек­ции ком­по­нен­том ху­до­же­ствен­но­го твор­че­ства, а также — важным мо­мен­том иных твор­че­ских по­ис­ков. Чув­ство меры — дар адек­ват­но­го са­мо­огра­ни­че­ния делает ре­аль­ным (и в этом его ве­ли­чие!) су­ще­ство­ва­ние для людей ост­ров­ков ду­шев­но­го бла­го­по­лу­чия с же­ла­ни­ем выхода на другой, более вы­со­кий уро­вень вос­при­я­тия Мира. Пока что людям из­вест­ны и в той или иной сте­пе­ни осво­е­ны ими три таких уровня.

Это, во-первых, эс­те­ти­че­ский уро­вень, в прин­ци­пе, яв­ля­ю­щий­ся необя­за­тель­ным, как бы «фа­куль­та­тив­ным». Затем — уро­вень эти­че­ский, к со­жа­ле­нию, име­ю­щий свои мно­же­ствен­ные «ложные солнца». И, на­ко­нец, ре­ли­ги­оз­ный уро­вень, срав­ни­мый по своей струк­ту­ре с неким ко­ну­сом, в ос­но­ва­нии ко­то­ро­го на­хо­дят­ся ве­ро­ва­ния и кон­фес­сии, а в вер­шине — над­дог­ма­ти­че­ское при­зна­ние Бытия Бога и Высших Сил Мира. Со­скаль­зы­ва­ние с этого уровня являет собой опу­сто­шен­ность, а па­де­ние — остер­ве­не­лость са­та­низ­ма. По­хо­жее, но только более об­раз­ное и кра­си­вое опи­са­ние ре­ли­ги­оз­но­го уровня су­ще­ству­ет у Д. Ан­дре­ева: об­ра­щен­ный жи­во­твор­ным стеб­лем вверх цветок — Роза Мира.

Суг­ге­сто­ры же — как бла­го­по­луч­ные «ли­ку­ю­щие» био­фи­лы, так и опаль­ные неудач­ни­ки (очень быстро «пе­ре­клю­ча­ю­щи­е­ся» на по­лу­че­ние удо­воль­ствия в хо­ле­нии своей «грыжи» озлоб­лен­но­сти и зло­пы­ха­тель­ства), не могут внут­ренне, ду­хов­но под­нять­ся выше эс­те­ти­че­ско­го уровня, хотя и пас­ку­дят в то же время своим при­сут­стви­ем все осталь­ные, опош­ляя и про­фа­ни­руя их: вуль­гар­ный ма­те­ри­а­лизм, во­ин­ству­ю­щий атеизм, а равно и все виды шар­ла­тан­ства — это все их работа! В итоге, дурная бес­ко­неч­ность якобы раз­но­об­раз­ных ощу­ще­ний и все­по­гло­ща­ю­щая погоня за ними и со­став­ля­ет весь смысл их — во всех смыс­лах празд­но­го — су­ще­ство­ва­ния. Их девиз при этом — «все новое есть хорошо за­бы­тое старое». Они, как никто другой, ре­а­ли­зу­ют в жизни берн­штей­ни­ан­ский прин­цип «цель — ничто, дви­же­ние — все!», пол­но­стью сов­па­да­ю­щий со «стра­те­ги­ей безум­ной цели» при па­ра­нойе. Все это не что иное, как де­мон­стра­ция бес­ко­неч­но­го и бес­про­свет­но­го ша­ста­нья на одном и том же уровне, на­хо­дя­щем­ся непо­сред­ствен­но над ани­маль­ным, это­ло­ги­че­ским, и даже пе­ре­се­ка­ю­щем­ся с ним, на уровне чисто эмо­ци­о­наль­но­го вос­при­я­тия Мира, на манер бе­гот­ни белки в свер­ка­ю­щем по­зо­ло­той колесе! По­это­му суг­ге­сто­ры ни­ко­гда не «успо­ка­и­ва­ют­ся на до­стиг­ну­том», даже в том случае, если до­би­ва­ют­ся побед своих ре­во­лю­ций. Как, на­при­мер, ре­во­лю­ции той же сек­су­аль­ной. Мо­ти­ви­руя ее необ­хо­ди­мость и обос­но­вы­вая свои «ре­во­лю­ци­он­ные» тре­бо­ва­ния к «от­ста­ло­му» об­ще­ству ар­ха­ич­но­стью преж­них вза­и­мо­от­но­ше­ний полов, по­стре­во­лю­ци­он­ная си­ту­а­ция в сек­су­аль­ной сфере точно так же их мало устра­и­ва­ет, т.к. теперь они будут стра­дать им­по­тен­ци­ей в ре­зуль­та­те именно все­до­ступ­но­сти, в от­ли­чие от их до­ре­во­лю­ци­он­ной эрек­ци­он­ной обез­до­лен­но­сти, вы­зван­ной, на­о­бо­рот, сек­су­аль­ны­ми пре­по­на­ми.

Точно так же они до хри­по­ты орут, требуя благ, по­вы­ше­ния жиз­нен­но­го уровня, обретя же все это, они будут ходить в рваном (к тому же еще и не по росту по­до­бран­ном) рубище, жить в непро­лаз­ной грязи, с пылью в палец тол­щи­ной на кол­лек­ци­он­ном хру­ста­ле, с па­у­ти­ной на до­ро­гих кар­ти­нах. Это все то, что в оби­хо­де име­ну­ет­ся «бе­сить­ся с жиру». В более на­уч­ной форме от­ме­чен­ное «за­жи­ра­ние» суг­ге­сто­ров опи­сы­ва­ет­ся с при­вле­че­ни­ем вве­ден­но­го К. Ло­рен­цем [23] по­ня­тия «до­ме­сти­ка­ции», т.е. одо­маш­ни­ва­ния, точнее здесь было бы «охлев­ли­ва­ния». Под­вер­жен этому яв­ле­нию до неко­то­рой сте­пе­ни и диф­фуз­ный вид, правда, реже («не до жиру…») и в менее изощ­рен­ных формах: так, на­при­мер, место ди­ко­вин­но­го гур­ман­ства за­ни­ма­ет при­ми­тив­ное об­жор­ство.

Все же такое энер­гич­ное «хло­по­та­ние» суг­ге­сто­ров вокруг эпи­цен­тров благ и удо­воль­ствий жизни, хотя и ока­зы­ва­ет­ся где-то в ко­неч­ном итоге «бес­цель­ным», тем не менее имеет для них и еще один свой важный по­зи­тив. При со­ци­аль­ных от­ступ­ле­ни­ях — резких сни­же­ни­ях жиз­нен­но­го уровня в ре­зуль­та­те сти­хий­ных бед­ствий, войн и ре­во­лю­ций (ко­то­рые, к со­жа­ле­нию, бывают не только сек­су­аль­ны­ми или на­уч­ны­ми), наи­бо­лее при­спо­соб­лен­ны­ми к столь вне­зап­но из­ме­нив­шим­ся усло­ви­ям ока­зы­ва­ют­ся именно суг­ге­сто­ры. Ми­ни­стры, нимало не со­жа­лея о по­те­рян­ном порт­фе­ле, ор­га­ни­зо­вы­ва­ют та­ра­ка­ньи бега на ба­зар­ной пло­ща­ди. Биз­не­сме­ны — по­те­ряв все свои ка­пи­та­лы — делают при­быль­ный гешефт на пе­ре­про­да­же кол­ба­сы из кон­ской падали. (Т.е. дей­стви­тель­но: «осо­бен­но­стью мер­зав­цев 'как класса' яв­ля­ет­ся их необы­чай­но быст­рая адап­та­ция к любой си­ту­а­ции» [31]). Другие же виды, в осо­бен­но­сти диф­фуз­ный, менее при­спо­саб­ли­ва­е­мы к об­ру­ши­ва­ю­щим­ся на их головы страш­ным невзго­дам, и по­это­му все тра­ги­че­ские по­след­ствия — в ос­нов­ном их удел: «пришла беда — от­во­ряй ворота!».

[При­бав­ле­ние. Пе­чаль­ная гибель плодов со­ци­аль­ных ре­во­лю­ций, точно так же, как и по­сле­во­ен­ные без­об­ра­зия во всех сферах об­ще­ствен­ной жизни до на­ве­де­ния долж­но­го по­ряд­ка, про­ис­хо­дят именно из-за рез­ко­го на­ру­ше­ния ви­до­во­го ба­лан­са пре­тер­пев­ших ка­та­клизм об­ществ в пользу суг­ге­сто­ров — в силу их боль­шей вы­жи­ва­е­мо­сти. Войны (и осо­бен­но — граж­дан­ские) наи­бо­лее «вы­год­ны» для суг­ге­сто­ров, ибо при этом воз­рас­та­ет их про­цент­ная чис­лен­ность в по­пу­ля­ци­ях, впав­ших в невзго­ды ли­хо­ле­тий. В то же самое время чис­лен­ность су­пера­ни­ма­лов в такие пе­ри­о­ды «гроз­ных годин» резко — как ми­ни­мум, на­по­ло­ви­ну со­кра­ща­ет­ся, т.к. они всегда гры­зут­ся между собой всем по­го­ло­вьем, са­мо­заб­вен­но и непре­мен­но до чьей-либо окон­ча­тель­ной победы, — из-за своей непре­одо­ли­мой тяги к «ве­ли­ко­му делу борьбы». И вот, суг­ге­сто­ры, ока­зав­шись на ру­ко­во­дя­щих постах, да к тому же еще и без «долж­но­го» кон­тро­ля и при­смот­ра со сто­ро­ны — по­гиб­ших — су­пера­ни­ма­лов (смена из «ре­зер­ва» при­хо­дит чуть позже), пре­да­ют­ся самому без­за­стен­чи­во­му (есте­ствен­но, хищ­ни­че­ско­му!) ис­поль­зо­ва­нию своего слу­жеб­но­го по­ло­же­ния, со всеми вы­те­ка­ю­щим отсюда без­об­раз­ны­ми по­след­стви­я­ми, неся при этом об­ще­ству такие беды, от ко­то­рых даже у по­том­ков волосы встают дыбом, а у со­вре­мен­ни­ков — подчас в ночь седеют.

К слову ска­зать, зна­ме­ни­тый ме­ха­низм «по­жи­ра­ния Са­тур­но­мре­во­лю­ци­ей своих детей» (ее за­чин­щи­ков) дей­ству­ет очень просто и потому на­деж­но, «без сбоев». Во время борьбы за власть хищные го­мини­ды по необ­хо­ди­мо­сти сби­ва­ют­ся в стаи. Но после ее за­хва­та им уже нужно пе­ре­стро­ить­ся: об­ра­мить себя при­хле­ба­те­ля­ми без­опас­но­го толка — неда­ле­ки­ми, фа­на­тич­но пре­дан­ны­ми диф­фуз­ны­ми «со­рат­ни­ка­ми» или же «по­вя­зан­ны­ми» суг­ге­сто­ра­ми. Гла­вен­ству­ю­ще­му же ре­во­лю­ци­о­не­ру — «вождю стаи по­бе­ди­те­лей» — тре­бу­ет­ся всего лишь несколь­ко при­спеш­ни­ков, к тому же по­сто­ян­но гры­зу­щих­ся между собой «вы­слу­жи­ва­ю­щих­ся». По­это­му на­чи­на­ет­ся обя­за­тель­ная са­мо­вы­бра­ков­ка: под­си­жи­ва­ние и про­тас­ки­ва­ние на огра­ни­чен­ное ко­ли­че­ство ва­кант­ных мест своих «на­деж­ных людей». И есте­ствен­но, что боль­шин­ство вклю­чив­ших­ся в эту борьбу за место «на Олимпе» вы­бы­ва­ет из нее «ногами вперед». Т.е. про­ис­хо­дит не что иное, как фор­ми­ро­ва­ние на вер­шине власти глав­ной, «первой среди равных», асо­ци­аль­ной малой группы (того самого «тю­рем­но-ка­мер­но­го со­ци­у­ма») из боль­шо­го числа до­стой­ных пре­тен­ден­тов на места в одной-един­ствен­ной пра­ви­тель­ствен­ной камере.

О гибели же диф­фуз­но­го вида, про­стых людей, в такие тяжкие вре­ме­на даже и го­во­рить-то столь же тяжко. Аб­со­лют­ные цифры всегда просто ужа­са­ю­щи своей аст­ро­но­мич­но­стью. «На­тво­рив­шие дел» вся­че­ски стре­мят­ся утаить «чис­лен­ность»: в этом и за­клю­че­на вся их «со­весть» — боятся все же! Со­зда­ет­ся такое впе­чат­ле­ние, что людей в какие-то без­дон­ные про­па­сти стал­ки­ва­ют мил­ли­о­на­ми, даже за­ка­пы­вать трупы сил у них не до­ста­ет, по­это­му самих же жертв за­став­ля­ют рыть себе могилы: «Этот мил­ли­он туда же для ров­но­го счета! Раз­дай­те им лопаты!» По­доб­ные жуткие вре­ме­на ка­та­клиз­мов и обиль­ных об­ще­ствен­ных кро­во­пус­ка­ний ча­стень­ко вы­со­ко­пар­но име­ну­ют­ся «ве­ли­ки­ми эпо­ха­ми» (Ве­ли­кая Фран­цуз­ская…, Ве­ли­кая Ок­тябрь­ская…), и счи­та­ет­ся, что они по­рож­да­ют «под стать» себе и столь же «ве­ли­ких лич­но­стей». В дей­стви­тель­но­сти же в такие пе­ри­о­ды вы­ры­ва­ют­ся из осла­бев­ших со­ци­аль­ных пут оп­по­зи­ци­он­ные хищные го­мини­ды и на­чи­на­ют вы­тво­рять, со­об­раз­но своим «ду­шев­ным устрем­ле­ни­ям», чу­до­вищ­ные вещи, во­вле­кая в них и ведя за собой кон­форм­но-при­дур­ко­ва­тые диф­фуз­ные толпы в на­прав­ле­нии са­мо­за­ка­пы­ва­ния. Вот для них эти эпохи и вправ­ду ве­ли­кие: для первых — ор­га­ни­за­ци­ей и зре­ли­щем «ве­ли­ких», упо­и­тель­ных по­тря­се­ний, для по­след­них — при­не­се­ни­ем «ве­ли­ких», неис­чис­ли­мых жертв. Во всем этом — прямая ана­ло­гия с хищ­ни­ка­ми, вы­пу­щен­ны­ми вдруг по злому умыслу на сво­бо­ду из мест­но­го зоо­пар­ка или из за­ез­же­го цирка в дотоле мирно спав­шем уютном тихом про­вин­ци­аль­ном го­род­ке.]…

Су­ще­ству­ют два круп­ных смеж­ных за­блуж­де­ния, и хотя они уже до­ста­точ­но тол­ко­во разъ­яс­не­ны пси­хо­ло­га­ми, но тем не менее че­ло­ве­че­ство про­дол­жа­ет на­хо­дить­ся в со­сто­я­нии неко­е­го са­мо­об­ма­на, при­шед­ше­го на смену преж­не­му дре­му­че­му неве­де­нию в этой об­ла­сти че­ло­ве­че­ских чувств.

Во-первых, это зна­ме­ни­тая со­пра­ви­тель­ни­ца мира («на­пар­ни­ца голода») «любовь», ко­то­рая на самом деле яв­ля­ет­ся не чем иным, как до неко­то­рой сте­пе­ни спе­ци­фи­че­ским оформ­ле­ни­ем агрес­сив­ных устрем­ле­ний на че­ло­ве­ка, же­ла­ни­ем как бы без­раз­дель­но «при­сво­ить» его себе и никому не от­да­вать, обе­ре­гая его с по­мо­щью «про­ти­во­угон­но­го» ме­ха­низ­ма рев­но­сти. Со­вер­шен­но есте­ствен­но по­ла­гать, что осо­бен­но сильно по­доб­но­го рода чув­ство должно бы про­яв­лять­ся у хищных го­минид. Так оно и есть: эти «пылкие уха­же­ры» спо­соб­ны на что угодно, на любое пре­ступ­ле­ние, вплоть до убий­ства, ради овла­де­ния объ­ек­том своей «го­ря­чей любви», не говоря уже о каком-нибудь там пу­стя­ко­вом звер­ском из­би­е­нии со­пер­ни­ка или же самого пред­ме­та своего «вы­со­ко­го чув­ства».

Все люди раньше или позже ис­пы­ты­ва­ют чув­ство любви, яв­ля­ю­ще­е­ся пси­хо­ло­ги­че­ской над­строй­кой над ли­би­до­нос­ным био­ло­ги­че­ским ба­зи­сом лич­но­сти. Но это — по боль­шей части ро­ман­ти­че­ское, нежное — чув­ство в корне от­ли­ча­ет­ся от гра­ни­ча­щих с умо­по­ме­ша­тель­ством ощу­ще­ний по­ло­возре­лых су­пера­ни­ма­лов и суг­ге­сто­ров, обу­ре­ва­е­мых «лю­бо­вью». Кстати, одна из «вечных тем» ис­кус­ства, поэзии и ли­те­ра­ту­ры экс­плу­а­ти­ру­ет именно этот фе­но­мен: «любовь (до­во­дя­щая кого-то) до гроба». Нехищ­ный же аналог любви — это дружба, по­кро­ви­тель­ство, жа­лость (в народе не слу­чай­но бытует именно этот эк­ви­ва­лент по­ня­тия «любовь», и это отнюдь не си­но­ним), со­от­вет­ству­ю­щие уровню агрес­сив­но­сти, до­ста­точ­ной для са­мо­обо­ро­ны и защиты близ­ких, и именно такой ее на­прав­лен­но­сти.

И во-вторых, здесь же рядом про­сле­жи­ва­ет­ся нераз­рыв­ная связь, если не тож­де­ствен­ность, таких чувств, как неж­ность и нена­висть, име­ю­щих, как это ста­но­вит­ся ясным, общие пси­хо­ло­ги­че­ские корни: «от любви до нена­ви­сти один шаг» (по­нят­но, что в полной мере все это может от­но­сить­ся только к хищным го­мини­дам, но ока­зы­ва­ет­ся, что то же самое при­су­ще и нехищ­ным жен­щи­нам). Отсюда сле­ду­ет чисто ма­те­ма­ти­че­ский вывод (со­от­вет­ству­ю­щий ре­ше­нию школь­ной про­пор­ции а:b = с:х) о том, что пре­сло­ву­тое «добро» — то самое, ко­то­рое «с ку­ла­ка­ми», — в своем «тех­ни­че­ском», пси­хо­со­ма­ти­че­ском оформ­ле­нии есть точно такая же агрес­сив­ность, как и в слу­ча­ях от­кро­вен­но вы­ра­жен­но­го, не мас­ки­ру­е­мо­го «зла». На­при­мер, дважды зна­ме­ни­тый лей­те­нант П. Шмидт в дет­стве был под­вер­жен бес­при­чин­ным спо­ра­ди­че­ским при­пад­кам: при­сту­пам необык­но­вен­но силь­ной неж­но­сти к окру­жа­ю­щим, тем не менее он легко смог найти себя на по­при­ще смер­тель­ной борьбы.

В немень­шей сте­пе­ни при­ме­ча­те­лен также и его столь же зна­ме­ни­тый «поч­то­вый роман»: воз­ник­но­ве­ние у него необы­чай­но силь­но­го и вне­зап­но­го чув­ства «любви» к слу­чай­ной по­пут­чи­це в поезде. Есть все ос­но­ва­ния по­ла­гать, что менее ще­пе­тиль­ные субъ­ек­ты с хищным по­ве­де­ни­ем ис­пы­ты­ва­ют ана­ло­гич­ные по своей силе чув­ства при со­вер­ше­нии ими из­на­си­ло­ва­ний, и, сле­до­ва­тель­но, необ­хо­ди­мо при­знать из­на­си­ло­ва­ние нор­ма­тив­ным сек­су­аль­ным по­ве­де­ни­ем для хищных видов, «вен­ча­ю­щим­ся» своими край­ни­ми фор­ма­ми сек­су­аль­но вы­ра­жен­ной агрес­сив­но­сти: ка­ле­ча­щим са­диз­мом и пре­дель­ной некро­фи­ли­ей, т.е. сов­ме­ща­ю­щей­ся с ле­таль­ной под­го­тов­кой «объ­ек­та любви».

Таким об­ра­зом, не только явное и от­кро­вен­ное на­си­лие, но и всякая, какая бы то ни было на­прав­лен­ность устрем­ле­ний на лич­ность и есть ЗЛО в его ис­тин­ном пред­став­ле­нии. От­сут­ствие же по­доб­ных устрем­ле­ний и есть под­лин­ная ЧЕ­ЛО­ВЕЧ­НОСТЬ, су­ще­ству­ю­щая пока что лишь в идеале. Это — от­сут­ствие как «зла», так и «добра», в том числе и их такой сим­би­оз­ной раз­но­вид­но­сти, как «нена­висть против нена­ви­сти» — эта­ко­го от­ра­же­ния на­си­лия в хищном зер­ка­ле и тем самым удва­и­ва­ю­ще­го­ся.

Именно здесь на­хо­дят­ся корни буд­диз­ма, но само это вью­ще­е­ся рас­те­ние боль­шин­ством своих кра­си­вей­ших ветвей все же сте­лет­ся в хищную сто­ро­ну эти­че­ски неоправ­дан­но­го невме­ша­тель­ства, сов­па­да­ю­ще­го по внеш­ним при­зна­кам с хо­лод­ным без­раз­ли­чи­ем аме­ри­кан­ских толп зевак к по­стра­дав­ше­му, а также — с япон­ской сверх­ще­пе­тиль­но­стью, ме­ша­ю­щей ока­зать помощь по­сто­рон­не­му че­ло­ве­ку. И здесь же рядом про­став­ле­на от­прав­ная — она же и ко­неч­ная — точка бу­ме­ран­го­во­го пути кан­тов­ско­го ка­те­го­ри­че­ско­го им­пе­ра­ти­ва, про­де­лав­ше­го свой эф­фект­ный, ше­ле­стя­щий ты­ся­ча­ми стра­ниц упо­ми­на­ний о себе, но в итоге пока бес­по­лез­ный полет в сто­ро­ну звезд­но­го неба.

Злоба, гнев, сви­ре­пость, точно так же как и неуем­ное же­ла­ние на­вя­зать кому-нибудь свое «ар­хи­доб­рое» от­но­ше­ние, а не то и сде­лать его силой «счаст­ли­вым» — все это яв­ля­ет­ся на­си­ли­ем над лич­но­стью, а это уже уход от са­пи­ен­та­ции, утрата ду­хов­но­сти: фе­но­ме­ны пока еще не пре­взой­ден­но­го и не пре­одо­лен­но­го звер­ско­го со­сто­я­ния че­ло­ве­че­ства, ве­ду­ще­го и поныне к гибели людей в мно­го­об­раз­ных и мно­го­чис­лен­ных кон­флик­тах.

Спра­вед­ли­во и об­рат­ное: когда ста­вит­ся задача куль­ти­ви­ро­ва­ния в людях агрес­сив­но­сти, то в первую оче­редь воз­ни­ка­ет необ­хо­ди­мость снять с них слой че­ло­веч­но­сти. Так, для вос­пи­та­ния во­ин­ствен­но­сти в армии при­ме­ня­ет­ся муштра: при­ми­тив­ное, но эф­фек­тив­ное отуп­ля­ю­щее сред­ство, зна­чи­тель­но сни­жа­ю­щее рас­су­доч­ные воз­мож­но­сти мозга — до сте­пе­ни, до­ста­точ­ной для успеш­но­го про­хож­де­ния во­ин­ской службы в бес­пре­ко­слов­ных ле­ги­о­нах.

Нужно от­ме­тить, что про­цесс сни­же­ния кро­во­жад­но­сти че­ло­ве­че­ства шел од­но­вре­мен­но со ста­нов­ле­ни­ем более снис­хо­ди­тель­но­го от­но­ше­ния к по­ня­тию «любовь», что объ­яс­ня­ет­ся именно вза­и­мо­обу­слов­лен­но­стью чувств неж­но­сти и нена­ви­сти. Су­ще­ству­ет даже офи­ци­аль­ная фик­са­ция этого при­ме­ча­тель­но­го об­сто­я­тель­ства: так, в Бри­тан­ской Эн­цик­ло­пе­дии 1935 года из­да­ния слову «атом» уде­ле­ны три стра­ни­цы и один­на­дцать — слову «любовь», в 1965 же году статье «атом» от­ве­де­ны три­на­дцать стра­ниц и лишь одна — «любви».

Ста­но­вит­ся также со­вер­шен­но по­нят­ным и тот факт, что неред­ко бывшие пре­ступ­ни­ки в какой-то момент своей уго­лов­ной «ка­рье­ры» ста­но­вят­ся наи­бо­лее рья­ны­ми и цен­ны­ми со­труд­ни­ка­ми офи­ци­аль­ных ре­прес­сив­ных ор­га­нов. (Именно так — пол­но­стью из бывших уго­лов­ни­ков — была со­зда­на самая первая кри­ми­наль­ная по­ли­ция во Фран­ции). И такой пе­ре­ход для них аб­со­лют­но без­бо­лез­нен и без­над­ры­вен, он по­до­бен пе­ре­хо­ду (или пе­ре­про­да­же) та­лант­ли­во­го спортс­ме­на из одного спор­тив­но­го клуба в другой той же самой спор­тив­ной ас­со­ци­а­ции.

Дру­ги­ми сло­ва­ми, такая смена де­я­тель­но­сти у хищных видов по своим ха­рак­те­ри­сти­кам внеш­них про­яв­ле­ний по­доб­на «триг­гер­но­му пе­ре­клю­че­нию» или яв­ле­нию «ги­сте­ре­зи­са» в физике, т.е. до­пус­ка­ют­ся два рав­но­прав­ных со­сто­я­ния, в данном случае — две эти­че­ские ори­ен­та­ции: «добро» и «зло». На обоих путях от­кры­ты каналы для про­яв­ле­ния агрес­сив­но­сти, они схо­дят­ся в своем «ни­зо­вье», где их «пол­но­вод­ность» — сте­пень агрес­сив­но­сти — уже такова, что по­про­сту неумест­но было бы го­во­рить о том, во имя чего — «добра» или «зла» — это де­ла­ет­ся. Здесь агрес­сив­ность сли­ва­ет­ся в «доб­роз­ло»: мстя по­вер­жен­но­му тирану, остер­ве­не­ло рубать его в фарш; счаст­ли­во улы­ба­ясь, пытать раз­об­ла­чен­но­го палача кон­цен­три­ро­ван­ной серной кис­ло­той. В «сред­нем же те­че­нии» обоих по­то­ков рас­по­ло­жи­лись гол­ли­вуд­ские па­ви­льо­ны бла­го­дат­ной для ве­стер­нов те­ма­ти­ки: якобы хо­ро­ший че­ло­век, мсти­тель Билл, с трудом на­сти­га­ет и, перед тем как его добить, эф­фект­но мучает (фи­зи­че­ски или мо­раль­но) от­кро­вен­но­го гада Фрэнка.

И соб­ствен­но, лишь ви­до­вая иден­тич­ность дает воз­мож­ность со­труд­ни­кам ор­га­нов пра­во­по­ряд­ка внед­рять­ся в банды пре­ступ­ни­ков и, на­о­бо­рот, пре­ступ­ни­кам — в органы. На этом дер­жит­ся и де­я­тель­ность «бойцов неви­ди­мо­го фронта»: шпионо-раз­вед­чи­ков. Как пра­ви­ло, вся эта сек­сот­ская пуб­ли­ка — суг­ге­сто­ры; для них слу­же­ние «двум (и более) гос­по­дам» яв­ля­ет­ся наи­бо­лее пол­но­кров­ной жиз­нен­ной са­мо­ре­а­ли­за­ци­ей. А если бы не было этой иден­тич­но­сти, то сле­до­ва­ли бы мо­мен­таль­ные раз­об­ла­че­ния, и все такие «шпи­он­ские игры» по­те­ря­ли бы всякий смысл и пре­кра­ти­лись.

 ис­точ­ни­ки: Борис Ди­ден­ко. Ци­ви­ли­за­ция кан­ни­ба­ловДи­ден­ко Борис. Ци­ви­ли­за­ция кан­ни­ба­лов (Весь текст) - ModernLib.Ru