-
«Чего захотят русские, то уж хотят усердно. Впрочем, двор их безкорыстен, верен, и видна чудная единость действия во всей столь огромной машине. На слово, как на силы, полагайся верно».
Юсуф-Ага, турок
«В Унгени я заметил часового, караулившего двух турецких пленных. У меня были пироги с говядиной, и я предложил часовому. Думая, что у меня только один пирог, он отказался и предложил мне дать его турку, который, по его мнению, был голоднее, чем он. Когда турок, получив пирог, начал молиться, то часовой, обратясь к другим своим товарищам, шепотом проговорил: «Тише, молчите, турка молится». Все замолчали».
Лютеранский пастор, очевидец Освободительной войны (1877 - 1878 гг.)
«Когда русский нападает на неприятеля, то он почитает своим долгом или победить, или умереть. Искусный маневр и предусмотрительные отступления вовсе ему не нравятся. Он не знает, что такое отступить, а сильно разумеет только слово - вперед. Необходимый жар, соединенный с народным духом, также особенная доверенность к судьбе – «чему бывать, того не миновать» - поставляет пехоту российскую на первейшие степени в Европе. Русский начинает битву хладнокровно, но лишь только у них падает один, то раздаются тысячи голосов: наших бьют; солдаты требуют дозволения броситься на неприятеля, от чего тогда весьма трудно воздержать их. В очевидной опасности русский солдат идет равнодушно, будучи уверен, что с ним ничего не сделается, если Бог не допустит, но верит, что если время не пришло, то пуля не возьмет. Русский особенно отличается от прочих народов удивительным терпением, перенесением всего, и, без сомнения, он крепче всех европейцев. Суворов, хорошо знавший сие свойство, нападал на неприятеля тотчас после самых тягостных переходов, без роздыха, а особливо в Италии под самым жарким небом. И французы всегда обманывались, когда хотели утомить русских…»
Шторх, немецкий дипломат
«Конечно, не было другого примера такого события: одни лишь русские войска могли совершить такое чудо. Какая храбрость! Какая дисциплина! Какие кроткие, любезные нравы! Здесь в Неаполе боготворят их, и память о русских останется в нашем отечестве на вечные времена».
Мишеру, неаполитанский государственный деятель
«Не станем много говорить о тех, которые ставили себе в обязанность унижать все то, что относится до Славян, в особенности же до Руссов; к этим недобросовестным лицам принадлежат: Байер, Мюллер, Шлецер, Гебгарди, Паррот, Галлинг, Георги и целая фаланга их последователей. Они все русское, характеристическое усвоили своему племени и даже покушались отнять у Славяно-Руссов не только их славу, величие, могущество, богатство, промышленность, торговлю и все добрые качества сердца, но даже и племенное их имя — имя Руссов, известное исстари как Славянское, не только всем племенам азийским, но и израильтянам, со времени пришествия их в обетованную землю. И у них Руссы стоят во главе не только римлян, но и древних греков — как их прародители. Однако же не попустим им присваивать себе родное русское и величаться чужою силою, славою, могуществом и знаниями! Отнимем у них доводами те факты, которые они так насильственно приурочили к истории своих предков, ограбив историю Славяно-Руссов! Мы знаем, что история не должна быть панегириком, но не дозволим же и им обращать Русскую историю в сатиру».
Е. Классен, немецкий историк (1795 – 1862 гг.)
«В 1468 году славянами были основаны следующие города в Италии: Montemiro, Sanfelice, Tavenna, Serritello…»
Иован де Рубертис, итальянский историк
«Славяно-руссы, как народ, ранее римлян и греков образованный, оставили по себе во всех частях старого света множество памятников, свидетельствующих об их там пребывании и о древнейшей их письменности, искусствах и просвещении. Памятники пребудут навсегда неоспоримыми доказательствами; они говорят нам о действиях русских предков на языке, им родном, составляющем прототип всех славянских наречий, сливающихся в нем, как в общем своем источнике».
Е. Классен, немецкий историк (1795 — 1862 гг.)
«Ученые претыкались на эти памятники и напрасно трудились до нашего времени разбором их надписей по алфавитам греческому и латинскому, и видя неприложимость таковых, напрасно искали ключа в еврейском языке, потому что таинственный этот ключ ко всем неразгаданным надписям находится только в славянском первобытном языке... Как далеко простиралось в древние времена жительство Славян в Африке, пусть докажут славянские надписи на камнях Нумидии, Карфагена и Египта».
Тадеуш Воланский, польский археолог (1785 – 1866 гг.)
«Характерными национальными чертами славянских народов являются веселый, музыкальный нрав, милосердие, гостеприимство, любовь к свободе. Славяне никогда не стремились к порабощению других народов, по своей природе это народ глубоко миролюбивый. Другие же народы совершали по отношению к ним несправедливость, пытаясь их завоевать».
Иоганн Гердер, немецкий философ и писатель (1744-1803 гг.)
«Этому народу всегда можно верить! А что я знала о русских раньше? Два-три придворных анекдота из быта Екатерины Великой да короткие знакомства с русскими барами в Париже, где они наделали долгов и сидели в полиции. Одно-другое красное словцо Дидро внушили французам убеждение, будто Россия состоит лишь из развращенного двора, из офицеров, камергеров и из рабского народа. Это большая ошибка… А теперь эта страна спасет не только меня, но и всю Европу от Наполеона...»
Мадам де Сталь, французская писательница (1766 – 1817 гг.)
«Из всех моих сражений самое ужасное то, которое я дал под Москвой. Французы в нём показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми… Из пятидесяти сражений, мною данных, в битве под Москвой французами выказано наиболее доблести и одержан наименьший успех».
Наполеон Бонапарт, французский император (1769 – 1821 гг.)
«В первый раз пришлось нам признать, что русские действительно были, как говорили про них, стены, которые нужно было разрушить. Русский солдат, в самом деле, превосходно выдерживает огонь, и легче уничтожить его, чем заставить отступить».
Барон Жиро, французский офицер (1812 г.)
«Русского солдата мало убить, его еще и повалить надо».
Огюст Коленкур, французский генерал (1777 – 1812 гг.)
«Французы! Вы разбиты! Вы позволили покрыть себя бесчестьем и позором! Только одною кровью русской вы сможете смыть это пятно! Через два дня я вновь дам сражение, еще более кровопролитное, нежели вчера; пусть погибнут в нем трусы, я хочу командовать только храбрыми!»
Обращение Наполеона к солдатам после Бородинской битвы
«Весь вечер 14 сентября Наполеон провел в ожидании бояр. Он говорил: «Может быть, жители этого города даже не умеют сдаваться?»
Эрнест Лависс, французский историк (1842 – 1922 гг.)
«Наполеон рассчитывал встретить среди русских в России много сторонников и даже пособников своего вторжения в Россию. Он надеялся, что все, почему-либо недовольные русским правительством, все опальные из дворян примут сторону французов. Он рассчитывал и на недовольство крестьян, которых думал склонить на свою сторону обещанием скорого освобождения. Но опасность, предстоявшая всему государству Российскому, сплотила все умы в пользу национального дела... Крестьяне стали охотиться за французами. Они вооружались, чем могли, и нередко нападали даже на отряды, ходившие на фуражировку. Это враждебное отношение населения было особенно чувствительно частям, расположенным в окрестностях Москвы, — они, решительно, умирали с голоду, особенно же пострадала кавалерия. Более десяти тысяч коней пало от недостатка корма...
Газо, начальник обоза армии Наполеона
«В Россию легко входишь, а выйти - не выйдешь, а если и выйдешь, то, как я, чтобы попасть в Инвалидный дом…»
Сержант французской армии
«В осенние, глубокие и темные ночи, жители московские убивали французов великое множество, кидая их в колодези, подвалы, погреба, пруды и другие места. Французы отсиживались за толстыми церковными стенами, не смея показаться на улицу. Эта скрытная война обошлась Наполеону в 20 тысяч человек».
Федор Корбелецкий, очевидец пожара Москвы
«Я сам видел, как двадцать два казака, из которых самому старшему служившему второй год было лишь двадцать лет, расстроили и отправили в бегство конвойный отряд в пятьсот французов».
Стендаль, французский писатель (1783 – 1842 гг.)
«Они, подобно людям Востока, выказывают необычайное гостеприимство иноземцу: его осыпают подарками, а сами часто пренебрегают обыкновенными удобствами личной жизни. Поэтому русские так мужественно смогли пережить московский пожар, который повлек жертвы, ведь они не изнежены роскошью. А в целом – в народе этом есть что–то исполинское, обычными мерами его не измерить… отвага, пылкое воображение русских не знают предела, у них все более колоссально, чем соразмерно, во всем более смелости, чем благоразумия; и если они не достигают цели, которую себе поставили, то это потому, что они перешли ее… Русских часто сравнивают с французами, что, по моему мнению, глубоко ошибочно. Гибкость позволяет русским подражать англичанам, французам, немцам, но никогда они не перестают быть русскими, т.е. пылкими и в то же время осторожными, более способными к страсти, чем к дружбе, более гордыми, чем мягкими, более склонными к набожности, чем к добродетели, более храбрыми, чем рыцарски–отважными, и такими страстными в своих желаниях, что никакие препятствия не в состоянии удержать их порыва... Русский народ не боится ни усталости, ни физических тягот. Он терпелив и деятелен, весел и задумчив. Этот народ нельзя назвать забитым и темным, а страну их варварской! Русские полны огня и живости. В их стремительных танцах я заметила много неподдельной страсти... Есть что-то истинно очаровательное в русских крестьянах, в этой многочисленной части народа, которая знает только землю под собой да небеса над ними. Мягкость этих людей, их гостеприимство, их природное изящество необыкновенны».
(Окончание следует)
➡ Источник:https://publizist.ru/blogs/110072/20679/-
Это интересно
+3
|
|||
Последние откомментированные темы: