Анатолий Несмиян
Путин сегодня подписал новую стратегию противодействия экстремизму в РФ. Что не вызывает удивления: борьба с экстремизмом - это крайне удобный инструмент проведения внутреннего террора, полностью аналогичный борьбе с международным терроризмом в качестве обоснования агрессии за рубежом.
В этом смысле Россия ничего не изобретает, а пользуется устоявшейся формулой манипуляции, которую активно используют самые разные страны, начиная с ведущей страны в мире - США.
Удобство борьбы с экстремизмом и международным терроризмом заключается в том, что каждая страна самостоятельно определяет, что именно она понимает под этими терминами, при этом сами по себе эти понятия крайне неконкретны и очень размыты, что и создает широкое, буквально безбрежное пространство для их толкования.
Чем-то это напоминает русскую обсценную лексику, которая базируется буквально на нескольких словах, каждое из которых в разных контекстах, склонениях и звучаниях способно создать огромный список терминов. С экстремизмом та же история - он и сам назван преступлением, и призывы к нему преступны, и оправдание его преступно - в общем, здесь всё зависит от изобретательности следователя, который фабрикует очередное дело.
При этом экстремизм - это лишь проявление крайних радикальных взглядов практически в любой области, ключевым отличием которого является полная недоговороспособность высказывающего эти взгляды по отношению к оппонентам.
Стоит отметить, что распределение Гаусса никто не отменял и отменить не в силах, поэтому крайние (они же радикальные, они же экстремистские) взгляды будут существовать всегда, как два полюса этого распределения. И они же всегда малочисленны и не представляют угрозы для большинства, так как всегда маргинальны по отношению к нему.
Однако, если вернуться к самому началу - для государства, которое осуществляет управление через террор по отношению к населению, отсутствие прямой угрозы со стороны экстремистов не имеет никакого значения. Они - повод для проведения террора, а не его причина.
Однако нельзя говорить, что борьба с экстремизмом бессмысленна. В статичной картине - да, безусловно. Однако мы живем в динамике. Помимо субъекта - власти, объекта - народа и инструмента управления - террора, есть еще один элемент - динамично меняющаяся среда. Система всегда сложнее, чем простая диалектика.
Среда меняется в ходе борьбы с экстремизмом. Террор, как метод управления, радикализует социум. С одной стороны распределения возникает всё более усиливающееся сопротивление террористическому государству, с другой стороны этого распределения возникают про-властные радикалы-экстремисты (в нашем российском исполнении это - классические черносотенцы). Скажем, СВО вызвало к жизни и появлению в допустимом информационном пространстве так называемых «военкоров» - людей, которые в обычной ситуации однозначно должны были пойти под суд по экзотической статье о призывах к развязыванию агрессивной войны. Но в текущих условиях их взгляды признаны патриотичными и соответствующими политической установке. С экстремизмом ситуация та же самая - чем жестче государство будет бороться с мифическими экстремистами, тем больше оно будет их создавать, причем с обеих флангов. Одни будут требовать прекращения террора и агрессии, другие - орать «Распни его», как у Булгакова…
Проблема принятой стратегии противодействия экстремизму в РФ заключается в том, что государство провозглашает борьбу с явлением, которое оно же и создает. И мало того - оно его взращивает и наращивает. Чем больше борьбы - тем больше того, с чем объявлена борьба. До какого-то предела это будет работать в интересах террора против народа. Но потом вся эта конструкция выйдет из-под контроля. Как сам аппарат насилия, который будет самостоятельно определять, что есть экстремизм, так и население, которое будет радикализовываться просто потому, что его к этому самым жестким образом принуждают. Не всё, конечно, малая часть. Но в том и закавыка, что все радикальные события в социуме всегда совершаются меньшинством.
И еще о стратегии противодействия экстремизму в РФ. В ней в очередной раз применяется понятие «русофобия». Исключительно неудачный термин со всех точек зрения, так как «фобия» - это боязнь, страх. Однако сам термин применяется как нечто уничижительное по отношению к понятию «русский», враждебное ему. Как-то крайне нелепо и совершенно безграмотно определять термин и явление словом, вообще никак не соответствующим по своему значению и содержанию тому, что оно определяет. Русофобия - это страх перед русским, но никак не ненависть к нему. Нельзя ненавидеть то, чего ты боишься, а если ненавидишь, то с позиции бессилия, что само по себе не может быть угрозой.
В итоге стратегия призывает бороться с тем, что угрозой не является по своему определению.
Вообще, интеллектуальный уровень людей, которые пишут подобные документы, вызывает изумление - если вот «это» называют претенциозным словом «стратегия», то неудивительно, что она таковой не является и не может являться.
Стратегия - это то, что отвечает на вопрос «зачем». Это ключевое содержание смысла. Однако если в этой стратегии и есть где-то смысл, он запрятан очень глубоко и размазан тонким слоем, как малюсенький кусочек масла по буханке хлеба.
С другой стороны, цель этого документа - не поиск смысла, а вполне прикладная задача обоснования насилия в отношении народа России, любой представитель которого произвольным образом может быть объявлен врагом и на этом основании репрессирован. Террор - это всегда управление страхом, а стратегия ориентирована на создание пространства страха перед бессистемным всепроникающим насилием со стороны государства на основании предельно неконкретных и противоречащих своему смыслу определений. И в этом плане свою задачу эта стратегия выполняет.
Это интересно
0
|
|||
Последние откомментированные темы: