vtbrussia.ru  

10 великих открытий Сергея Дягилева    

Пикассо, «Радуга», Коко Шанель и все-все-все 

Это чудище, этот священный монстр, этот русский принц, которого жизнь устраивала,
только если в ней происходили чудеса.
Жан Кокто

Имя Сергея Павловича Дягилева чаще всего связывают с русским балетом, красоту которого он открыл всему миру. Но в действительности масштаб личности этого человека был куда более значительным.

В круг интересов Дягилева входили не только балет и театральное искусство, он также прекрасно разбирался в музыке (и даже пробовал себя в качестве композитора), был экспертом в изобразительном искусстве. Но главной его отличительной чертой была уникальная разборчивость в людях — особенно в части их творческих способностей и потенциала. Талантливых людей он мог выделить из толпы и пойти на какие угодно риски, чтобы дать им раскрыться. О великих открытиях Сергея Дягилева в мире искусства — в нашем специальном материале.

«Мир искусства» 

Сергей Дягилев был крайне неравнодушным человеком. Эта черта характера проявилась в самом начале его пути — на рубеже XIX и XX веков, когда в культурной жизни России произошел заметный спад активности. Он не мог оставаться безразличным — и задумал «всколыхнуть это сонное царство». Основанный им журнал «Мир искусства» стал явлением, а его редакция — своеобразным культурным центром не только изобразительного искусства, но и литературы с философией. Здесь велась активная просветительская работа и пропаганда современного западного искусства, связи с которым, по мнению Дягилева, очень не хватало отечественному художественному миру. 

Каждый выпуск журнала был произведением искусства — обычно это была большая тетрадь с качественными иллюстрациями и переплетом. Работа велась днем и ночью. Для создания журнала приглашали таких художников, как Репин, Сомов, Поленов, Серов и многих других. Редакция находилась в доме Дягилева (по его собственному желанию). Журнал в совокупности просуществовал шесть лет (1898—1904) и стал определенным этапом в развитии русского искусства. 

Историческая выставка портретов 

В 1904 году одержимый изучением русского искусства XVIII века Сергей Дягилев берется за невероятно амбициозный проект — историческую выставку портретного искусства («от Петра Великого до наших дней»). Надо отметить, что идея пришла ему неслучайно: в 1902 году вышла книга Дягилева (на момент публикации ему было 30 лет) о знаменитом русском художнике XVIII века Дмитрии Левицком, отмеченная Уваровской премией Академии наук.

В рамках подготовки выставки Дягилев, который уже тогда славился своими выдающимися организаторскими способностями, лично объезжает дворцы и дворянские усадьбы, и просит достать ему с чердаков давно забытые портреты предков. Кроме того, он заблаговременно получает государственную субсидию для организации экспозиции и разрешение для ее проведения в Таврическом дворце Петербурга. 

Выставка стала грандиозным событием и имела огромный успех — никогда ранее русский портретный жанр не раскрывался так полно. Из воспоминаний художника Мстислава Добужинского: «Для русской художественной культуры выставка имела очень большое значение: она дала возможность новых художественных сопоставлений и разных оценок, на ней было сделано и немало открытий, так как множество портретов было выставлено впервые. Целый ряд художников, в том числе Ге и Крамской, показались в ином свете, более значительными и привлекательными по живописи и тому, что особенно свойственно русскому портретному искусству, — психологичности или, точнее, душевности». 

В 1905 году случилась революция, и многие усадьбы, в которых побывал Дягилев со своей «портретной миссией», погибли в результате поджогов. Выходит, Дягилев, сам того не ведая, сохранил для нас наследие портретного искусства России XVIII века. 

«Портрет Иды Рубинштейн». Валентин Серов, 1910 год

Ида Рубинштейн

Эпатажная, неординарная, единственная наследница фантастического богатства семьи промышленников — именно так художник Лев Бакст представил Сергею Дягилеву свою подругу и танцовщицу Иду Рубинштейн. Накануне знакомства с Дягилевым Ида на собственные средства поставила и исполнила в Большом зале консерватории танец семи вуалей из «Саломеи» (на музыку Александра Глазунова) и под конец предстала перед публикой почти обнаженной. Произошел скандал. Причем не столько из-за самой церемонии раздевания, сколько из-за того, что на сцене был сыгран библейской сюжет — это было строжайше запрещено Православной церковью. В итоге прибывшая на «место преступления» полиция конфисковала изготовленную из папье-маше голову Иоанна Крестителя, которую Ида держала в руках во время танца. 

У впечатленного этим эпатажем Дягилева, который в тот момент занимался организацией спектаклей при личной поддержке Николая II, в одночасье созрел план: Рубинштейн с ее яркой внешностью и необычной пластикой прекрасно подходила на главные роли в балетах «Клеопатра» и «Шехерезада».

Вскоре, вопреки дурной славе артистки, они начинают совместную работу. Приглашение в труппу Иды Рубинштейн (чьи выступления запретил Священный синод) становится одной из причин резкого сокращения финансирования со стороны Николая II — и всего за два месяца до парижской премьеры Дягилев остается без зала для репетиций и декораций. Но он решает и эту проблему. Премьера состоится в срок, Рубинштейн (как и Дягилева) встретят овациями.

Правда, вскоре их пути разойдутся. Ида была слишком независимой натурой, а независимость — то качество, которое Дягилев допускал применительно к себе, но не к другим. Впрочем, как бы то ни было, имя Рубинштейн — не только как скандальной светской дамы, но и танцовщицы — мир узнал благодаря Сержу Дягилеву.

Вацлав Нижинский и Сергей Дягилев в Ницце, 1912 год

Вацлав Нижинский

В январе 1911 года Вацлав Нижинский — премьер Мариинского театра — был уволен за то, что вышел на сцену (исполняя партию в балете «Жизель») в трико без набедренной повязки. На спектакле присутствовала императрица Мария Федоровна. Балет остановили, но Нижинский категорически отказался «одеваться». Вскоре в театр пришел приказ императорской семьи — незамедлительно уволить Нижинского. Таким образом, Вацлав одновременно сделал две вещи: потерял работу и положил начало изменениям в балетной моде. 

Нижинский и Дягилев были к тому моменту уже хорошо знакомы — второй только и ждал удобного случая, чтобы пригласить уникального танцора в свою антрепризу. Уникальность Нижинского заключалась в его поразительной способности к прыжками, за которые его за глаза называли «человеком-птицей». Одни считали, что весь секрет в особенности строения ног танцора, другие — что Нижинский тайно занимался спортом и таким образом развил мышцы (что было строжайше запрещено). Так или иначе, уже после первого выступления в «Русских сезонах» Нижинский стал звездой мирового масштаба.

Через год артист представил в «сезонах» свой собственный спектакль — «Послеполуденный отдых Фавна». Хореография была далека от традиционной, без сложных изысканных движений, лишь интуитивные жесты и угловатые статичные позы. По сути — это был первый в истории «современный балет». И этот эксперимент стал возможным благодаря Дягилеву. Он вообще разрешал Нижинскому многое — они стали очень близкими людьми, он много отдавал, но и много требовал взамен. Их пути окончательно разошлись после тайной женитьбы Вацлава в 1913 году. Как вспоминали современники, узнав о случившемся из телеграммы своего слуги Василия, Дягилев впал в бешенство и сразу же изгнал танцовщика из труппы — фактически это положило конец его короткой головокружительной карьере.

Илья Репин пишет портрет Федора Шаляпина в своей мастерской в «Пенатах», 1914 год

Федор Шаляпин 

«Русские сезоны» Дягилев изначально задумывал как ежегодные зарубежные гастроли русских артистов. В 1907 году он провел так называемые «Исторические русские концерты», в которых приняли участие Римский-Корсаков, Рахманинов, Шаляпин и другие. Федор Шаляпин еще до встречи с Дягилевым выступал в миланском театре La Scala (в 1901 году) — и имел оглушительный успех. Но после знакомства с импресарио началась мировая слава певца: уже после первого «дягилевского концерта» в Париже о нем заговорила вся Европа, и вскоре он отправился с гастролями в Нью-Йорк и Буэнос-Айрес.

Шаляпин вспоминал: «В один поистине прекрасный день ко мне приехал С.П. Дягилев и сообщил, что предлагает мне ехать в Париж, где он хочет устроить ряд симфонических концертов, которые ознакомили бы французов с русской музыкой в ее историческом развитии. Я с восторгом согласился принять участие в этих концертах, уже зная, как интересуется Европа русской музыкой и как мало наша музыка известна Европе. Когда я приехал в Париж и остановился в отеле, где жил Дягилев, я сразу понял, что затеяно серьезное дело и что его делают с восторгом. <…> Успех концертов был солиден, и это подало нам мысль показать в будущем сезоне Парижу русскую оперу, например, «Бориса Годунова».

Так и сделали. Когда было объявлено, что опера Дягилева будет играть «Бориса», парижская пресса и публика заговорили о русском сезоне, как о «сезоне гала». Никогда не забуду, с какой любовью, как наэлектризованно относились к работе на репетициях хористы и оркестр Большой оперы! Это был праздник!»

Несмотря на однозначный успех русской оперы, сезон 1907 года принес Дягилеву убытки — и на следующий год, прекрасно понимая вкусы публики, он решил везти в Париж не только оперу, но и балет. И снова не прогадал.  

Константин Сомов. Портрет, сделанный в фотостудии «Чудо» в Санкт-Петербурге, 1910-е годы

Константин Сомов и радуга

По состоянию на 2007 год самой дорогой работой, написанной русским художником и выставленной на аукцион, была картина «Радуга» (1927 год) кисти Константина Сомова. Ее цена на аукционе Christie’s стартовала с 400 тысяч фунтов стерлингов, а продана за ошеломительные 3,7 миллиона.

Что интересно, именно Дягилев стал первым, кто выделил эту картину среди других. Личные отношения Сомова и Дягилева нельзя было назвать однозначными — друзьями они не были, а сложившийся в юности любовный треугольник едва не сделал их врагами. Однажды дело даже чуть не дошло до дуэли, но, к счастью, все обошлось. 

Константин Сомов. «Радуга», 1927 год

С точки зрения творческой деятельности Сомову грех обижаться на импресарио. В те времена, когда молодой художник жил и учился в Париже, Дягилев, высоко ценивший его талант, не только привез работы Сомова в Россию, но и регулярно брал их с собой на «гастролирующие выставки». Нельзя сказать, что публика была от них в восторге (в целом продажи современного искусства особого дохода импресарио не приносили), но Дягилев убедил одного из коллекционеров, что «Радуга» — особенная работа и заслуживает более пристального внимания. Выходит, что даже в процессах инвестирования в искусство он словно в воду смотрел — и сильно опередил время.

На сегодняшний день по совокупной стоимости картин Сомова обогнали Малевич, Кандинский и Шагал, но, несмотря на это, «Радуга» по-прежнему остается в перечне самых дорогих «русских полотен», опережая по этому показателю работы Айвазовского, Нестерова, Репина и других именитых мастеров.

Кокто и Дягилев на премьере «Голубого экспресса», 1924 год

Пабло Пикассо

Жан Кокто — французский поэт, художник, драматург и театральный режиссер. Одним словом — человек множества талантов, который был страстным почитателем Сержа Дягилева. Когда наконец им суждено было встретиться, Жан не знал, как ему себя проявить, чтобы запомниться импресарио и стать его другом и соратником. Дягилев каким-то образом понял это стремление молодого человека, так на свет появилось его знаменитое: «Жан, удиви меня!»

Это был призыв к действию — и единственный шанс, который нельзя было упустить. Но у Кокто был свой «козырь в рукаве» — друг Пабло Пикассо, который тогда уже был хорошо известен в творческих кругах Европы благодаря своим экспериментам в стиле кубизм.

Пабло Пикассо работает над оформлением балета «Парад», 1917 год

Стоит заметить, что Пикассо на момент приезда Дягилева находился не в самой лучшей форме: похоронив свою возлюбленную Еву Гуэль, художник спрятался от мира в пригороде Парижа — Монруже, и его вряд ли могла заинтересовать какая-то авантюра с русским антрепренером. Но и тут помог весьма странный случай: в дом Пикассо залезли воры и унесли все, кроме картин (среди которых были его «Авиньонские девицы», работы Сезанна, Матисса, Дерена и Руссо).

Именно после этого нелепого ограбления Кокто и предложил художнику новое предприятие: тебя должны знать все, каждый вор Парижа, а работа с Дягилевым — прекрасная возможность на пути к этой цели. Вскоре они действительно познакомились — и почти сразу возникла идея совместной работы над балетом «Парад» по сценарию Жана Кокто (на музыку Эрика Сати). Пикассо впервые в жизни работал в качестве художника по декорациям и костюмам. 

Пабло Пикассо и Ольга Хохлова, 1919 год

В результате этого союза на свет появился не только первый «кубистический балет», но и мощный творческий тандем: Пикассо примет участие в работе еще над пятью постановками «Русских сезонов», в том числе в «Треуголке» (1919), «Пульчинелле» (1920), «Квадро фламенко» (1921), «Голубом экспрессе» (1924) и «Меркурии» (1927). Работа в «Русских сезонах» станет для художника счастливым билетом в светскую жизнь Парижа — в дома самых знаменитых и богатых людей города. Кроме того, в 1918 году Пикассо женился на балерине из труппы Дягилева — Ольге Хохловой. 

Игорь Стравинский, Ружена Хвощинская, Сергей Дягилев и Лев Бакст, 1915 год

Игорь Стравинский

В 1909 году Дягилева с головой захватила работа над балетом «Жар-птица», но в этот раз не складывалось с музыкой. Отношения с композитором Дебюсси себя изжили, Лядов был слишком самокритичным и срывал сроки — и Дягилев решился на смелый поступок: он послал телеграмму в украинский городок Устилуг, где в имении у родственников гостил ученик недавно скончавшегося Римского-Корсакова композитор Игорь Стравинский.  

Они были знакомы не первый год, Дягилев знал его отца, солиста Мариинского театра Федора Стравинского, и был на концертах с участием Стравинского-младшего. Позже композитор описывал их разговор по поводу «Жар-птицы» так: «Я помню тот день, когда мне позвонил Дягилев, чтобы сообщить, что я могу приступать, и мне запомнилось его удивление, когда я ответил, что уже начал».

Союз музыканта и антрепренера продолжался несколько лет — за это время Стравинский написал для «Русских сезонов» три балета, которые прославили его на весь мир: «Жар-птицу», «Петрушку» и «Весну священную». Спустя полвека Стравинский завещал похоронить его рядом с Дягилевым на кладбище Сан-Микеле в Венеции (в «русской» его части), что и было исполнено. 

Наталья Гончарова и Михаил Ларионов, 1913 год

Гончарова и Ларионов

Эту главу стоит начать с предыстории: Дягилев долгое время хотел поставить оперу Римского-Корсакова «Золотой петушок» и искал художника для ее оформления. Как вспоминал его близкий друг — художник Александр Бенуа, — все изменилось после визита импресарио на выставку Натальи Гончаровой. В то время они вместе с мужем Михаилом Ларионовым были одними из лидеров московской группы художников-авангардистов. Дягилев знал их и раньше, но в этот раз встреча была предметной. После модернизма музыки Стравинского в балете «Весна священная» ему был необходим аналогичный импульс и в художественном оформлении. Опыт художников в области кубизма, футуризма и абстракции казался интересным решением вопроса. 

Дягилев пригласил Гончарову для работы над эскизами, а после, увидев и одобрив их, ни разу не вмешался в процесс создания декораций (пока та рисовала их), такое сложилось между ними доверие. Чуть позже — и тоже не без помощи Дягилева — Гончарова и Ларионов оказываются в водовороте культурной жизни Парижа. Один из ее лидеров — Гийом Аполлинер — посвятил художникам две статьи, в которых в ярких выражениях говорил о мастерстве, утверждая, что «их аутентичные эстетические открытия займут видное место в современном искусстве».

А вскоре в галерее Поля Гийома с успехом прошла выставка картин Гончаровой и Ларионова, на которой было представлено более ста их работ. Талант художников безусловен, как и безусловен в их судьбах след Дягилева, который вовремя обратил всеобщее внимание на их творчество и помог раскрыться.

Коко Шанель, 1928 год

Коко Шанель

«Весна священная» стала самым новаторским балетом «Русских сезонов». Ее страстным фанатом была Габриэль Шанель — вскоре после премьеры они познакомилась с Дягилевым и стали друзьями (Коко называла его просто — «Дяга»). Импресарио регулярно не хватало денег для воплощения своих идей: все, что зарабатывалось «Русскими сезонами», он вкладывал в новые постановки или в близких сердцу людей. Шанель стала своего рода ангелом-хранителем для Дяги — тайно опекала и спонсировала его новые проекты. 

И в этом союзе Дягилев тоже нашел возможность новаторским решениям: пригласил Шанель для работы над костюмами к балету «Голубой экспресс». В основе сюжета — жизнь «золотой молодежи Парижа» того времени. Лазурный берег, светское общество, модный тогда теннис, безмятежное веселье и вечеринки. Париж в тот год принимал Олимпийские игры, и спортивная тема была на пике внимания. Персонажи были под стать: пловчиха, теннисистка, гольфист... Балетные костюмы не подходили, поэтому Коко взяла за основу только что выпущенную ею спортивную коллекцию.

Главным открытием стал трикотажный купальник, который впервые появился в балете (к ужасу артистов, по воспоминаниям участников, танцевать в нем было невообразимо трудно). Сейчас эти образцы хранятся в крупнейших музеях мира (и являются предметом фетиша индустрии моды), а свой первый выход в свет они совершили в «Русских сезонах» Дягилева. 

Шанель очень любила своего русского друга, но будто боялась в этой помощи показаться навязчивой. Когда Дягилева не стало (в 1929 году), она не отказалась от этой роли и взяла на себя заботу о его могиле и памяти. Есть версия, что модный дом Шанель и по сей день исполняет это желание своей основательницы.