Со времён античности искусство считалось практикой философии. В 19 веке искусство рассматривалось как продукт взаимодействия между красотой и истиной. Теоретик эстетики Джон Рёскин отмечал, что смысл искусства в создании художественными методами доступа к эзотерической истине, заключённой в природе.
Аристотель понимал искусство как теоретическую деятельность и сравнивал её с божественной.

«Кроме художественного произведения, – писал Андрей Тарковский, – человечество не выдумало ничего бескорыстного, и смысл человеческого существования, возможно, состоит именно в создании произведений искусства, в художественно акте, бесцельном и бескорыстном. Возможно, в нём как раз проявляется то, что мы созданы по подобию Бога».

Есть мнение, что после отмены ритуального жертвоприношения, контакт с потусторонним миром был утрачен. За отсутствием сверхъестественного возникла необходимость производства сверхъискусственного. Этим сверхъискусственным, на мой взгляд, стала поэзия – наша «остаточная духовность».

Условно выделяют физическое бессмертие, социальное и виртуальное. Но только искусство может сделать бессмертным; если не самого человека, то его творения. «Жизнь коротка, искусство вечно», – говорили древние. – "Ars longa, vita brevis".
Что же такое бессмертие? Некое физическое состояние? или измерение пространства? или это поэтическая метафора?
С этими вопросами я пришёл 20 марта 2019 года на фестиваль «БЕССМЕРТИЕ» в библиотеке им.Маяковского на Невском,20. Там открылась выставка произведений Мурада Гаухмана-S «Бессмертие». В рамках фестиваля был организован философский семинар «Искусство как современная демиургия», в котором приняли участие философы Александр Секацкий, Ксения Куксо, Александр Огарков, Семён Ватман. У пришедших на семинар я поинтересовался: хотят ли быть бессмертными и как понимают бессмертие?




Недавно я с удовольствием вновь посмотрел трёхсерийный фильм Ивана Пырьева «Братья Карамазовы». Достоевский устами своих героев выразил мучавший его всю жизнь вопрос о бессмертии. Особенно интересна беседа братьев Ивана и Алексея с их отцом.
– А всё-таки говори: есть бог или нет? Только серьёзно! Мне надо теперь серьёзно.
– Нет, нету бога.
– Алёшка, есть бог?
– Есть бог.
– Иван, а бессмертие есть, ну там какое-нибудь, ну хоть маленькое, малюсенькое?
– Нет и бессмертия.
– Никакого?
– Никакого.
– То-есть совершеннейший нуль или нечто. Может быть нечто какое-нибудь есть? Все же ведь не ничто!
– Совершенный нуль.
– Алешка, есть бессмертие?
– Есть.
– А бог и бессмертие?
– И бог и бессмертие. В боге и бессмертие.
– Гм. Вероятнее, что прав Иван. Господи, подумать только о том, сколько отдал человек веры, сколько всяких сил даром на эту мечту, и это столько уж тысяч лет! Кто же это так смеётся над человеком? Иван? В последний раз и решительно: есть бог или нет? Я в последний раз!
– И в последний раз нет.
– Кто же смеётся над людьми, Иван?
– Чорт, должно быть, - усмехнулся Иван Фёдорович.
– А чорт есть?
– Нет, и чорта нет.
– Жаль. Чорт возьми, что б я после того сделал с тем, кто первый выдумал бога! Повесить его мало на горькой осине.
– Цивилизации бы тогда совсем не было, если бы не выдумали бога.

В самом начале романа, когда происходит встреча семейства Карамазовых со старцем Зосимой, Пётр Александрович Миусов излагает мысли Ивана Федоровича:
«… на всей земле нет решительно ничего такого, что бы заставляло людей любить себе подобных, что такого закона природы: чтобы человек любил человечество – не существует вовсе, и что если есть и была до сих пор любовь на земле, то не от закона естественного, а единственно потому, что люди веровали в своё бессмертие. Иван Федорович прибавил при этом в скобках, что в этом-то и состоит весь закон естественный, так что уничтожьте в человечестве веру в своё бессмертие, в нём тотчас же иссякнет не только любовь, но и всякая живая сила, чтобы продолжать мировую жизнь. Мало того: тогда ничего уже не будет безнравственного, всё будет позволено, даже антропофагия. Но и этого мало, он закончил утверждением, что для каждого частного лица, например как бы мы теперь, не верующего ни в Бога, ни в бессмертие своё, нравственный закон природы должен немедленно измениться в полную противоположность прежнему, религиозному, и что эгоизм даже до злодейства не только должен быть дозволен человеку, но даже признан необходимым, самым разумным и чуть ли не благороднейшим исходом в его положении».

— Неужели вы действительно такого убеждения о последствиях иссякновения у людей веры в бессмертие души их? — спросил вдруг старец Ивана Фёдоровича.
— Да, я это утверждал. Нет добродетели, если нет бессмертия.



«Представьте себе, — пишет Достоевский в феврале 1878 г. Н.Л.Озмидову, — что нет Бога и бессмертия души (бессмертие души и Бог - это всё одно, одна и та же идея). Скажите, для чего мне тогда жить хорошо, делать добро, если я умру на земле совсем? Без бессмертия-то ведь всё дело в том, чтоб только достигнуть мой срок, а там хоть всё гори. А если так, то почему мне (если я только надеюсь на свою ловкость и ум, чтоб не попасться закону) и не зарезать другого, не ограбить или почему мне если уж не резать, так прямо не жить на счёт других, в одну свою утробу? Ведь я умру, и всё умрёт, ничего не будет».

То есть Достоевский видит прямую зависимость между верой человека в бессмертие и нравственностью его поведения. Если нет бессмертия, то нечего и бояться, если нет посмертного воздаяния за всё сделанное в жизни. Нормы морали, придуманные людьми, не требуют обязательного соблюдения. Законы, установленные людьми, можно обойти. Если нет Бога, то всё дозволено! Только Суд Божий человеку по делам его может хоть как-то побудить поступать добродетельно. То есть, ничего не обязывает человека быть нравственным и творить добро, кроме как страх перед Судом Божиим!

Проблема бессмертия это краеугольный камень не только нравственных проблем, но и житейских. Если человек верит, что после смерти его ждёт суд за всё то, что он совершил в этой жизни, то он живёт осмотрительно, понимая, что за всё придётся отвечать. И тогда любой поступок становится нравственным по необходимости. А если человек не верит в бессмертие, тогда нет никакой нравственности и никаких правил, кроме собственных желаний.

Никто из нас не знает и не может знать, будет ли вечная жизнь после смерти. Мы можем лишь верить или не верить. Но уж лучше верить в существование жизни после смерти. Ведь если ТАМ что-то есть, то вы уж точно не проиграете. А вот кто не допускает жизни после смерти, тот уж точно будет застигнут врасплох. Лучше верить и готовиться, нежели оказаться не готовым к суду.

Все великие религии в той или иной форме утверждают БЕССМЕРТИЕ!
Христианство утверждает воскрешение, бессмертие и Суд Божий. В Евангелие в «Апокалипсисе» говорится, что тела всех умерших будут воскрешены на Страшный Суд к дальнейшему бессмертному существованию. Авраам говорил: «Если Моисея и пророков не слушают, то, если бы кто и из мёртвых воскрес, не поверят» (Лк. 16:31).

Древние египтяне верили в жизнь после смерти, и эту земную жизнь воспринимали как приготовление к жизни вечной. Когда я был в Египте, наш экскурсовод Ола (кстати, обучавшаяся в Петербурге), подарила мне на память папирус с изображением сцены посмертного суда Осириса. И теперь всегда у меня перед глазами, что ждёт мою душу после смерти.



Сцена суда происходит в зале Двух Истин или зале Маат (богини правосудия). Сердце умершего помещают на чашу точнейших весов, на другую кладут перо богини Маат, символ истины и справедливости. Весами управляет бог Анубис с головой шакала, а рядом бог мудрости и небесный писец ТОТ с головой ибиса записывает, подобно бесстрастному судье, приговор. Трехчленное чудовище Амемет (крокодил-лев-гиппопотам) – Пожиратель Душ, стоит здесь же, готовый проглотить осуждённого. Праведных Гор представляет Осирису, допускающему их к благам своего царства.

По представлениям древних египтян, у человека несколько душ. После смерти человека Двойник-Ка обитает в его гробнице. Ему приносят жертвы в заупокойную часовню. В то же самое время Ка живёт на небесах, и ни в земной, ни в потусторонней жизни с человеком не встречается. (Эти два взаимоисключающих представления о Ка существовали одновременно). Душа Ба – жизненная сила человека; сокол с человеческой головой. Когда душа Ба покидает тело, наступает смерть; когда возвращается к мумии – умерший воскресает для вечной жизни в Дуате. Именно поэтому и нужно бальзамировать мёртвое тело: чтобы сохранить его для Ба. Имя важнее тела.

В древнем Египте всё земное существование рассматривали как подготовку к вечной жизни. Потому сохраняли тела умерших и клали в гроб (гробницу) предметы необходимого обихода. Вход в гробницу сторожил пёс Анубис, чтобы никто не похитил тело. Тело умрёт; но покуда люди помнят имя человека и повторяют его, до тех пор память о человеке жива, а значит, его Ка пребывает в земном мире.

Надо заметить, что самые ранние из известных представлений о посмертной участи души обнаружены в «Древнеегипетской книге мёртвых», датируемой приблизительно 2400 годом до н.э.

Согласно Библии, Адам вначале был создан по образу и подобию Божию, то есть бессмертным. И только в результате грехопадения Адам и Ева были изгнаны из Рая и стали смертными.

Недавно прочитал, будто бы через двадцать лет учёные откроют ген бессмертия, и вечная жизнь станет реальностью. Предполагают, что ген, дающий полную регенерацию клеток, был несколько искажён, в результате чего полное восстановление клеток стало невозможно.

Другое дело – нужно ли человеку бессмертие?
Ведь именно краткость человеческой жизни придаёт ей вкус и смысл.

Люди не столько боятся смерти, сколько осознанно или бессознательно жаждут бессмертия. Человеческий ум не в силах примириться с мыслью о полном исчезновении за пределами его земной жизни. Потому религиозные верования всех стран создают образы бесплотной души, существующей после смерти человека в форме живого бестелесного существа. Мировоззрение Востока создало идею о переселении душ из одного существа в другие.

Хотели бы вы родиться заново, помня все свои предыдущие воплощения? Такие случаи были зафиксированы в Индии.

Идея бессмертия одна из самых привлекательных и жизнестойких в культуре. Ей посвящены многие мифы и художественные произведения. В детстве меня поразил фантастический рассказ, в котором предполагалось, что учёные открыли лекарство от бессмертия. Сначала люди выстроились в очередь за лекарством для бессмертия, а потом возникла очередь за лекарством ОТ бессмертия.

Идея эта не нова. В известной пьесе «Средство Макропулоса» люди получили лекарство от смерти, а потом не знали, что с ним делать.
Мефистофель предлагает Фаусту бессмертие в обмен на его душу! Фауст вначале соглашается, а потом горько сожалеет.

Бессмертие – это награда или проклятие?

В мифологии бессмертие рассматривается скорее как проклятие. Так проклят был Агасфер — Вечный жид, – мифологический иудей-ремесленник, мимо дома которого вели на распятие Иисуса Христа. Агасфер отказал Иисусу и оттолкнул, когда тот попросил позволения прислониться к стене его дома, чтобы отдохнуть. За это Агасфер был осуждён на скитание по земле до Второго пришествия и вечное презрение со стороны людей.

Близкими к Агасферу является легенда о Прометее, вечно терзаемом хищной птицей, и легенда о Каине, осуждённом, как и Агасфер, на вечное скитание по земле, а также легенды о Тангейзере и Летучем голландце. Проклят на вечное существование кузнец, выковавший гвозди для Христа, и обречённый вечно их ковать. Осуждён на вечное скитание Иуда Искариот.

Но самым страшным оказалось бессмертие для Сизифа, который был наказан тем, что должен был вечно вкатывать камень на гору, а камень скатывался с вершины. Альбер Камю в своём эссе «Миф о Сизифе» убедительно доказал, какой мукой может быть бессмертие, если оно не наполнено смыслом.
Михаил Булгаков в романе «Мастер и Маргарита» делает Понтия Пилата бессмертным, одиноко наблюдающим за звёздами и проклинающим своё бессмертие и свою славу.
Сегодня проклинают иначе: «Чтоб тебе всю жизнь питаться одними макарошками!»

Что внушает больший ужас: страх смерти или страх бессмертия?

«Смерть страшна, но ещё страшнее было бы сознание, что будешь жить вечно и никогда не умрёшь», – полагал А.П.Чехов.
Желание умереть столь же естественно, как и желание жить.
Человек создан смертным, потому что он устаёт от жизни и хочет умереть.
В работе Мильтона «Потерянный рай» рассказывается о том, почему люди стали смертными. Наша планета — один из миров, который должны окультурить люди, созданные смертными, чтобы не очень уставали.

Мифический врач древней Греции Асклепий научился избавлять людей от смерти, отчего впал в немилость у Зевса. Зевс поразил Асклепия своей молнией за то, что врач вмешался в волю богов, и нарушил установленный порядок жизни и смерти.

По официальной статистике, каждый год кончают жизнь самоубийством 1 млн. 100 000 человек. Если учесть, сколько людей в мире кончает ежегодно жизнь самоубийством, невольно задумаешься, а нужно ли людям бессмертие?

Сравнительное изучение концепций потусторонней жизни и загробного пути души выявляет поразительные совпадения между культурами и этническими группами, географически и исторически разделёнными.
По одним представлениям будущая жизнь после смерти есть отражение и продолжение здешнего существования. По другим представлениям загробная жизнь есть возмездие за то, как человек прожил жизнь эту: либо это награда, либо это наказание.

У народов всех стран представление о загробном мире связано с подземным миром. Некоторые считают, что Земля внутри полая, и там располагается то, что христиане называют словом Ад. Другие, напротив, считают местом посмертного обиталища душ небо, звёзды, Солнце, Луну.

Ацтеки различали три разных рая, куда устремлялись души после смерти. Первым и самым низким из них был Тлалокан – страна воды и тумана, место изобилия, благословенности и покоя. Счастье, испытываемое там, было весьма похоже на земное. Мёртвые пели песни, играли в чехарду и ловили бабочек. Деревья сгибались под тяжестью фруктов, на земле обильно росли маис, тыква, зеленый перец, помидоры, бобы и цветы.

В ацтекской традиции судьба индивида после кончины предопределялась не его поведением, а занимаемым положением и характером смерти. Те из умерших, которые не попадали ни в один из видов рая, подвергались в Миктлане ряду магических судилищ. Они должны были пройти через девять видов ада перед достижением последнего прибежища. Эти разновидности ада не следует рассматривать как места, куда грешники попадали для наказания. Они считались необходимым промежуточным этапом в цикле творения.



В индуизме и буддизме существуют многочисленные виды ада. Они являются не областями, где умершие остаются навеки, а просто переходными стадиями в цикле рождения, смерти и возрождения. Пытки, переживаемые в этих преисподнях, столь же многообразные, дьявольские и изобретательные, как и описанные в других традициях.

В индийской мифологии согласно древней ведической традиции, вождь мёртвых – Яма, правил в царстве света, расположенном на внешнем небе. Пребывание там всех умерших героев было безболезненным и беззаботным. Они наслаждались музыкой, исполнением сексуальных желаний и чувственными радостями. Доступ сюда обретался соответствующим образом жизни и правильным выполнением ритуалов.

Сколько раз мы живём? Сколько даётся нам жизней?
Трактат «Чаша Востока утверждает – 350, а кто-то – насчитал 777 земных воплощений от низших существ до человека.

Индуизм и буддизм утверждают, что жизнь на этой земле даётся бесчисленное количество раз. Причём каждое новое воплощение происходит по закону кармы, то есть в зависимости от того, как прожил предыдущую жизнь. И потому цель – избавиться от этой нескончаемой жизни, устранив само желание жить.

У буддистов в тибетском варианте сцены суда держатель истины и справедливости называется Дхарма Раджа ("Царь Истины") либо Яма Раджа ("Царь Мёртвых"). На нём висят людские черепа, человеческая кожа и змея; в правой руке меч разделения, а в левой – зеркало кармы. Оно отражает каждый добрый или злой поступок усопшего, символизируемый белыми и чёрными камнями, помещёнными на разные чаши весов. Из суда ведут шесть кармических путей, каждый в свою область, где умерший будет рождён заново в зависимости от добродетелей и проступков.

Обычными наказаниями в различных преисподнях нижнего мира являются пытки жарой и холодом, разрубание на куски, накалывание на Древо с шипами, заливание расплавленного металла в отверстия тела или заключение в страшный ад Авичи, где виновные в страшных грехах подвергаются наказаниям в течение неисчислимых лет.

Индейцы племени гуарайо, живущие в Боливии, верят, что после смерти душа должна сделать выбор между двумя дорогами. Одна из них – широкая и удобная, а другая – узкая и опасная. Душе следует удержаться от искушения и, не прельстившись лёгким путем, выбрать трудный. Ей надо пробираться через тёмную местность при свете горящей соломинки и пройти между двумя сталкивающимися скалами. После успешного преодоления всех опасностей, душа достигает прекрасной страны, где цветут деревья, поют птицы, и где она вечно будет пребывать в счастье.

Согласно религии ацтеков, мёртвые проходили ряд испытаний: они должны были переправиться через глубокую реку, охраняемую жёлтой собакой, пройти между двумя сталкивающимися горами, перебраться через гору, попасть под воздействие ледяного ветра, быть пронзёнными острыми стрелами и подвергнуться нападению диких зверей, пожирающих человеческие сердца.

В персидском зороастризме ад расположен на крайнем севере, в глубинах земли. Это мрачное место, грязное, вонючее и кишащее демонами. Там души проклятых, "последователей лжи" должны пребывать после смерти в мучениях и горе, пока не будет уничтожен сам Ариман, Владыка Мрака.

Представления древних греков о послесмертии показаны Гомером в «Одиссее» и Платоном в «Государстве».
В античных представлениях людям добрым и справедливым после смерти предназначены блаженные елисейские поля (кстати, таково название главной улицы в Париже) – по другому названию Элизиум. Ну а злые и грешники попадают в огненный Тартар, где им воздаётся по заслугам.
В Древней Греции и Риме это место называлось царством Аида. Это мрачное место бестелесных парообразных духов является обиталищем безразличной усреднённой толпы. Гомер описывал его, как "ужасную обитель запустенья, которой страшатся сами боги". Когда Одиссей вызвал тень Ахилла из подземного мира, тот сказал, что лучше быть последним батраком на земле, чем царём в царстве Аида.

Путь в Аид лежит либо через вулканы, либо горные расщелины. Античный герои Тесей, желая похитить Персефону (супругу Аида), проникает в царство мёртвых через расщелину у селения Колона, около Афин. За супругой своей Эвридикой Орфей спускается в Аид через тёмную пещеру на южной оконечности Пелопоннеса. Там же Геракл пробирается к берегам священной реки Стикс, отделяющей царство мёртвых от царства живых.

Через воды свящённого Стикса души умерших перевозит на своей ладье суровый Харон, и только в одну сторону. Кто лично оскорбил Зевса, заключались в бездонную пропасть – Тартар, где подвергались ужасающим мучениям.
Выход из Ада сторожит трёхголовый бессонный адский пёс Цербер.
В царстве Аида струится дающий забвение всего земного источник Лета. Испившие из этого источника души умерших навсегда забывают о своей земной жизни. Отсюда выражение «кануть в Лету».
Души умерших ведут безрадостную жизнь без света и без желаний.

Царством умерших правит брат Зевса Аид (Плутон) вместе со своей женой Персефоной. Ему прислуживают Эринии – беспощадные богини мщения. Они терзают преступника угрызениями совести и не дают ему ни минуты покоя.

Здесь же бог смерти Танатос с громадными чёрными крыльями в чёрном плаще и с мечом в руке. Он прилетает к умирающему, чтобы исторгнуть душу и срезать своим мечом прядь волос с его головы.
Обмануть бога смерти невозможно. Это удалось однажды лишь хитроумному Сизифу (царю Коринфа), за что он был осуждён вечно вкатывать на высокую крутую гору громадный камень, который всегда срывается с вершины. Отсюда пошло понятие «сизифов труд».

У древних евреев место пребывания душ после смерти это Шеол. Поскольку евреи долгое время находились в вавилонском плену, их религиозные представления тесно связаны вавилоно-ассирийской религией. Поэтому Шеол напоминает вавилонскую Иркалу – мрачное подземное убежище, состоящее из семи кругов, откуда человеку нет возврата. Шеол древних иудеев также напоминает античный Аид.

По представлениям христиан, душа человека после смерти продолжает жить и помнит всё с ней произошедшее. В течение первых двух дней после смерти душа, вместе с сопровождающими её Ангелами, свободно посещает дорогие ей места на Земле. На третий день душа возносится на Небо, проходя через легионы злых духов, которые преграждают ей путь и обвиняют в различных содеянных грехах.
Эти испытания называются «воздушными мытарствами» души. Они подробно описаны в книге священника Серафима Роуза как мытарства блаженной Федоры.

Слово «мытарство» имеет общий корень со словом «таможня», поэтому мытарства можно рассматривать как прохождение своеобразных таможенных коридоров, где досматривают на тот или иной грех.
Всего существует двадцать таких «таможен» соответственно количеству грехов. Грех празднословия; лжи; осуждения и клеветы; чревоугодия; леность; кражи; сребролюбия и скупости; лихоимства; неправды; зависти; гордости; гнева и ярости; зла на ближнего; убийства; чародейства; блуда; прелюбодеяния; ересей; жестокосердия.
Утаить от «таможенников» что-либо из содеянного невозможно – у них вся запись всей вашей жизни: как добрых дел, так и грехов. Там есть как демоны-обвинители, так и ангелы-защитники.

Если душа последовательно пройдёт все мытарства, то продолжит свой путь. С 3-го по 9-й день душе показывают красоты Рая, с 9 по 40 день ужасы Ада. И только на сороковой день душа по её заслугам осуждается на место пребывания в Ад или в Рай.

В Ад помещаются грешники для нескончаемых мучений в соответствии с содеянными грехами.
Преисподняя по-гречески «гадес». Для христиан это «геенна огненная», и означает «Енномова долина» – место к югу от Иерусалима, где идолопоклонники-евреи сжигали в честь Молоха своих детей.
Я видел это место в Иерусалиме. Сейчас это ухоженный зелёный парк. Трудно представить, что когда-то здесь была свалка нечистот, которую устроил царь Иосия, чтобы искоренить идолопоклонство. Смрад от сжигаемых нечистот на этой свалке был такой, что стал символом ада.

Христианские праведники попадают в Рай – Эдемский сад – где их души ожидают воскресения. Первоначально Эдем обозначал место, где Бог насадил сад и поместил Адама и Еву. Но когда они согрешили, съев запретный плод, Бог изгнал их из Эдемского сада.

Представления мусульман о загробном мире тоже основаны на «теории возмездия», в соответствии с которой каждый получает по делам его.
По мусульманской мифологии ангел смерти Азраил знает судьбы людей, но не знает срока кончины каждого. Этот срок знает только Аллах, у трона которого растёт дерево, с которого слетает листок с именем того, кто должен умереть. После этого Азраил должен в течение сорока дней разлучить душу с телом человека.
Сразу после смерти, уже в могиле, умершего допрашивают два ангела – Мункар и Накир. Те, кого сочтут правыми, освежаются воздухом и благовониями, для них открываются врата Рая. Порочные облекаются в одежды ада, и перед ними распахиваются двери преисподней. Их охватывают жара и тлетворные испарения; могила закрывается над ними, круша ребра. Они обречены пребывать там в муках вплоть до дня воскресения из мертвых.

Идея испытания души на предмет её праведности или греховности имеет корни в древней зороастрийской религии. По ней благое божество Вай, выступающее защитником праведных, проводит души умерших по мосту Чинват.
Мусульмане превратили это в образ пути («сират») – тонкого, как волос, и острого, как меч, моста, протянутого над адом и служащего для испытания верующих. Праведники проходят по этому мосту «с быстротой молнии», а грешники сваливаются с него в «зияющее адское болото».

Переход по мосту играет важную роль также и в зороастризме. Божество по имени "праведный Рашну" взвешивает дурные и праведные дела умерших. После этого душа умершего проходит особые испытания: она должна попытаться пересечь Син-вато Парату или "Мост Разделения". Праведные легко переходят по мосту к вечному блаженству, а грешников хватает демон Визарш.

Рай в Коране именуется как сад «(джанна»). В нём праведники обретут вечное блаженство. Обитатели мусульманского рая в богатых одеждах возлежат на «ложах расшитых». Они едят, что пожелают, пьют необыкновенные напитки. Им прислуживают «мальчики вечно юные».

В отличие от христианского рая, где все души являются бесполыми, в мусульманском раю праведникам даются в супруги черноокие, большеглазые девственницы-гурии, которые их ублажают. Жёны праведников вместе с ними попадут в рай. Возраст всех обитателей рая – 33 года.

Поскольку ислам возник через 600 лет после возникновения христианства, то и многие представления весьма схожи с древнееврейскими, древнемесопотамскими и христианскими. Так ад именуется как джаханнам («геенна»).
Разные категории грешников помещаются в разные слои ада. Одни грешники горят в огне, другие пьют кипяток, третьи помещаются в жгучий холод.
По одним представлениям, ад подобен страшному рычащему животному, поглощающему грешников. По другим представлениям это глубокая пропасть, куда ведут семь ворот. Такой образ ада восходит к древневосточной традиции и описывается как воронкообразный кратер с концентрическими кругами, разделяющими разные категории грешников.

Эти мусульманские представления оказали влияние и на Данте Алигьери, который своё Чистилище в «Божественной Комедии» описывает подобным образом.
В представлениях Данте Алигьери потусторонний мир состоит из Ада, Чистилища и Рая.
Инферно (Ад) по Данте это подземная воронкообразная пропасть (конус), которая, сужаясь, достигает центра земли. Эта гора-наоборот опоясана девятью концентрическими уступами, «кругами Ада», и каждый соответствует тяжести содеянного греха. Чем тяжелее грех, тем глубже находится грешник и тяжелее его муки.



В первом круге Ада Данте помещены некрещёные младенцы и добродетельные христиане. Во втором кругу несут наказание сладострастники. В третьем – чревоугодники. В четвёртом – скупцы и расточители. В пятом – гневные. В шестом – еретики. В седьмом – насильники.
В восьмом круге караются обманщики, сводники и обольстители, льстецы, прорицатели, мздоимцы, лицемеры, воры, фальшивомонетчики, зачинщики раздора.
Девятым кругом ада является ледяное озеро Коцит (от греческого – плач), в которое вмёрзли обманувшие доверие, то есть предатели.

Второе царство – Чистилище – Данте изображает в виде огромной горы, возвышающейся посреди океана. Она имеет вид усечённого конуса. Нижняя часть горы и береговая часть образуют Предчистилище. Верхняя часть горы опоясана семью уступами – семью кругами Чистилища.
На плоской вершине горы у Данте находится Земной Рай.

Понятие Чистилище существует только в католическом вероучении. Это промежуточное место между раем и адом, где находятся души грешников, не получившие прощения в земной жизни, но и не отягощённые смертными грехами. Прежде чем получить доступ в рай, они горят в очищающем огне.

Представление о Чистилище сложилось уже в 1 веке христианства. Учение о Чистилище ввёл папа Григорий 1 (590-602), а детально разработал и обосновал известный католический богослов Фома Аквинский (1225-1274).

Семь кругов Чистилища соответствуют семи смертным грехам. В первом круге находятся гордецы, во втором – завистники, в третьем – гневные, в четвёртом – унылые, в пятом – скупцы и расточители, в шестом – чревоугодники, в седьмом – сладострастники.

В Чистилище душа может освободиться от гибельных пристрастий и получить силы для пути к раю.
Пройдя через Чистилище, очистившиеся души поднимаются на плоскость земного рая.
Далее душа следует через рай к небесам, совершая остановки на различных планетах, олицетворяющих главные человеческие добродетели: справедливость, благоразумие, умеренность, стойкость, веру, надежду, милосердие.

«Божественная Комедия» Данте есть плод его творческого воображения. Но его творение полностью соответствует католическому вероучению того времени. Так свои девять небес Данте выстраивает в соответствии с Птолемеевской системой, где в центре мироздания Земля.

Первое небо Рая Данте располагает на Луне, второе – на Меркурии, третье – на Венере, четвёртое – на Солнце, пятое – на Марсе, шестое – на Юпитере, седьмое – на Сатурне, восьмое – звёздное небо, девятое – Кристальное небо.
Пройдя девять небес, душа достигает Эмпирея – пламенную обитель Божества. Здесь исчезают понятие времени и пространства.

В 17 веке шведский учёный-естествоиспытатель Эммануэль Сведенборг на основе своего мистического опыта, весьма подробно описал потусторонний мир. Наиболее известная его работа «О небесах, о мире духов и об аде». В ней он описывает своё путешествие в потусторонний мир на основе личного опыта. Описания Сведенборга имеют много общего со свидетельствами людей, переживших клиническую смерть.
По описаниям Сведенборга само «небо» не очень отличается от «мира духов», и оба очень схожи с землёй. Ад напоминает места заключения на земле, а его обитатели характеризуются дурными качествами и плохими поступками.

Большинство людей успокаивает себя тем, что всё вышеизложенное невежество и предрассудки. Они не верят в жизнь после смерти и в Страшный Суд – в неминуемую расплату, когда за всё содеянное придётся отвечать.
Только когда все люди поверят в неизбежность Страшного Суда, тогда, возможно, отношение к жизни изменится – люди начнут дорожить своей душой, в которой всё «записано», и которая будет свидетельствовать перед Высшей Справедливостью за все совершённые грехи.

Людей укрощает даже не страх смерти, а страх неведомого. Поэтому Смерть, как и Бог, должна оставаться Тайной. Как говорила известная прорицательница Ванга: «будущее должно оставаться тайной, дабы люди не потеряли вкус к настоящему. Ибо, зная грядущее, так уж устроен человек, он будет пытаться его изменить. А для того, чтобы смириться с неизбежностью, нужна мудрость. Если я скажу людям всё, что я вижу и знаю, они тут же захотят покинуть этот мир!»

Нужна ли вообще людям, привыкшим к страху смерти, вечная жизнь?

Гёте говорил: «Я уверен, что так же, как сейчас, я уже бывал в этом мире тысячи раз, и надеюсь вернуться ещё тысячу раз».
Известный психоаналитик Карл Юнг писал: «Я легко могу себе представить, что мог жить в прежние века и столкнуться там с вопросами, на которые я ещё не был в состоянии ответить; что я должен был родиться вновь, ибо ещё не выполнил порученного мне задания».

«Разве не страшна вечная жизнь, наполненная любовью? Это все равно что питаться исключительно сладким. Счастье без слез и страданий не воспринимается.
Для многих самым страшным открытием может оказаться именно то, что смерти нет. В действительности, люди не боятся смерти, а жаждут ее, поскольку для них она конец всего: мучений, сомнений, тревог, лжи, и даже свободы. Во что превратится человеческая жизнь, если лишить ее конца?
Как устроится жизнь, когда в ней не будет смерти, страха и бегства от страха, если люди перестанут ценить прелесть мимолетных мгновений, а существование будет казаться изматывающей дорогой без конца? Только смерть как конец всего, а не как переход в новую жизнь, открывает неповторимые радости земного существования».
(из моего романа «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» на сайте Новая Русская Литература

Поскольку я давно занимаюсь проблематикой смерти, то участвовал в работе 1-й международной конференции «От смерти к Бессмертию, от нереального к Реальному». Там я провёл опрос участников на предмет реальности бессмертия.

Я убеждён: впереди нас ждёт метафизический поворот – после признания факта, что смерти нет, что мы по сути бессмертны.
Вот только захотят ли люди жить вечно?
Для некоторых умереть не страшно, страшно не умереть!

Я не считаю себя поэтом, хотя мною записано 1145 вирш.
Настоящие стихи не сочиняются, а записываются.
Истинное творчество — это изложение, потому что не от себя.
На мой взгляд, поэзия – это один из способов связи с трансцендентным. Ещё древние полагали, что поэты разговаривают с богами, а поэзия есть глас богов.
Поэты адекватнее могут описать сумерки, нежели философы. Только поэты могут уличить время в его онтологической иллюзорности – неповторимое повторение в смене времён года.

В эссе «Для чего поэты» Мартин Хайдеггер писал:
«Сущности поэта, истинного поэта в такое время мира, свойственно то, что из всей скудости времени творческим вопросом для него становится прежде всего поэтическое творчество и призвание поэта».

На свете смерти нет, – писал поэт Арсений Тарковский –
Бессмертны все. Бессмертно всё. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идет бессмертье косяком.


Художник мир творит, он — демиург, он — бог,
Он слышит зов Небес, он ловит Музы слог.
И требует Господь, чтоб был поэт один,
И дома, и в семье, хоть он не нелюдим.
И потому бежит поэт от лишних слов,
От пошлой суеты, семейных склок, забот,
От мыслей о еде, о сексе, шума — прочь!
Он должен быть один, его подруга — ночь.
Он тонкий инструмент божественных начал,
И требует Глагол, чтобы поэт молчал.
Художник — Музы раб, ревнует Дух его,
Кто служит — даёт всё, а прочим — ничего.
Не сотворит поэт того, что Бог ему не даст,
И должен помнить он про свой последний час.
Не выдумать того, что нет в Мире Идей,
И чтобы сотворить, любить нужно людей,
И верить в то, что Бог поэту говорит,
Ведь истинный поэт не от себя творит...
(из моего романа-быль «Странник» (мистерия) на сайте Новая Русская Литература

 ФИЛОСОФЫ О БЕССМЕРТИИ

20.03.2019 на философском семинаре "Искусство как современная демиургия" о проблеме бессмертия

https://www.youtube.com/watch?v=P25D01S-F3A&feature=youtu.be

 Так что же вы хотели сказать своим постом? – спросят меня.

Всё что я хочу сказать людям, заключено в трёх основных идеях:
1\ Цель жизни – научиться любить, любить несмотря ни на что
2\ Смысл – он везде
3\ Любовь творить необходимость.

А Вы считаете, ИСКУССТВО БЕССМЕРТИЯ ЭТО ДЕМИУРГИЯ?

© Николай Кофырин – Новая Русская Литература – http://www.nikolaykofyrin.ru