Михаил Врубель, загадочный русский художник, отношение к которому сильно менялось: от настороженно-негативного при жизни до восторженно-мистического – после смерти. О нём ходило и ходит много легенд, мифов и небылиц, для чего есть немало оснований: Михаил Врубель любил эпатировать публику (как и многие другие художник того времени), реализуя свое представление о жизни как о мифе и легенде.
Тайну его глубоко-символической и мистериальной живописи пытаются разгадать вот уже более ста пятидесяти лет (в 2016 году исполнилось ровно 160 лет со дня рождения гениального художника), но интерес к нему со временем только увеличивается. Он по-прежнему волнует и тревожит, особенно молодых.
По влиянию на русское искусство вообще, а не только на живопись, Михаила Врубеля можно сравнить разве что с Сезанном. Он первым угадал путь, по которому будет развиваться живопись двадцатого века. Символизм и мифотоврчество Врубеля нашли отклик не только у художников, но и у поэтов-символистов – Блока, Белого, Вяч. Иванова и других
Художник родился в середине девятнадцатого века и был старше всех русских поэтов-символистов: Брюсова - почти на двадцать лет, Мережковского, Бальмонта и Вячеслава Иванова – почти на десять, Блока и Белого - и вовсе на четверть века, но своим он стал не для старшего поколения символистов, а для младшего, рожденного в восьмидесятые годы и вступившего во взрослую жизнь на трагическом изломе веков.
Настоящий гений чувствует будущее по едва уловимым сигналам и едва ощутимым толчкам. Михаил Врубель уловил грядущую трагедию двадцатого века, создав миф о страдающем Демоне, падшем ангеле, жестоком и мятущемся, который стал символом грядущей катастрофы наступающего столетия.
Учиться всерьез живописи Михаил Врубель стал довольно поздно, только в двадцать четыре года. Интерес к рисованию у него проявился еще в детстве: художник рос в благополучной семье и, хотя у него рано умерла мать, а отец вскоре женился второй раз, мачеха приняла его как родного, поощряя интерес и к живописи, и к музыке, и к литературе.
Ко времени поступления в Академию художеств Петербурга, художник уже имел университетский диплом юриста и отбыл воинскую повинность. С петербургским учителем живописи Михаилу Александровичу очень повезло. Павел Петрович Чистяков, хотя и не был выдающимся художником, но обладал особым педагогическим даром и разработал собственную методику обучения.
Он заставлял своих студентов рисовать не контурами, а формой, выстраивая ее линиями в пространстве. Благодаря этому, Михаил Врубель так настроил свой глаз, что через некоторое время мог различать сотни граней не только в сложных предметах, но и в самых простых. Он изучал строение снежинок, морозных узоров на окне, снега, лепестков цветов, тканей, бумаги и т.д.
Примером такого внимания к деталям является картина "Натурщица в обстановке Ренессанса" (1883). Михаил Врубель словно ювелир, ощупывал и шлифовал грани любой поверхности. Так постепенно формировался неповторимый мозаичный врубелевский стиль. Павел Чистяков сразу выделил вдумчивого и чрезвычайно работоспособного юношу из числа других.
Не отличавшийся прилежанием в учебе на юридическом факультете, Врубель разительно преобразился, поступив в Академию. Он работал по 10-12 часов и терпеть не мог, когда его отвлекали. В результате, когда давний друг Чистякова, профессор Прахов Адриан Викторович, обратился к нему с просьбой порекомендовать кого-нибудь из своих учеников для участия в реставрации старинного храма XII века в Кирилловом монастыре Киева, Павел Петрович, не раздумывая, назвал имя Михаила Врубеля.
Это стало поворотным моментом в судьбе художника. Киевский период - самый значимый, как с точки зрения становления стиля молодого, никому тогда неизвестного художника, так и с точки зрения появлении ключевой темы его мифотворчества – темы Демона. В Киеве Михаил Врубель работал на реставрационных работах всего полгода – с мая по ноябрь 1884.
За это время он написал образы Архангела Гавриила из сцены Благовещения, праздничные иконы Входа Господня в Иерусалим, Сошествия Святого Духа, Оплакивание, а также Ангелов с лабарами, поясные фигуры Спасителя, Моисея и Соломона, а главное - он научился писать Тишину, говорящее Молчание, почувствовав византийское храмовое искусство изнутри.
Работа требовала от художника больших усилий по вхождению в религиозную православную среду, в русскую традицию, в дух византийской иконописи с ее сакральными смыслами, многозначностью цвета и света, с глубоким символизмом. Это было очень важно для Михаила Врубеля с его нелюбовью к музеям и считавшего, что произведение должно органично вписываться в контекст окружающей среды.
Икона не может жить нигде, кроме как в храмовом пространстве. И потому все росписи, иконы и эскизы Врубеля киевского периода рассчитаны на то, что они вписываются в сакральное пространство православного храма с его жесткими установками и законами. Но главное - Михаил Александрович смог по-новому прочитать византийское наследие и глубоко прочувствовать его мистику.
Также как, когда-то Андрей Рублев, он смог «очеловечить» византийский холод русской душевностью и теплотой. Глядя на врубелевского «Пана», не могу отделаться от чувства, что это лик святого Петра из Успенского собора Владимира, расписанного рукой великого русского иконописца. Те же добрые глаза и та же русская душевность, в которых нет византийской строгости и жёсткости Феофана Грека. Через три столетия Михаил Врубель принял рублёвскую эстафету, наполнив иконопись человечностью и добротой.
Параллельно работе в жизни молодого Врубеля разворачивалась трагическая история его первой серьезной любви, породившей в конечном итоге тему Демона. Он влюбился в весьма эксцентричную светскую даму, имевшую французское подданство, пианистку, бравшую уроки у самого Листа, содержавшая в Киеве свой салон. Его посещали оформители Владимирского собора Киева, для которого Михаил Врубель готовил эскизы, чтобы тоже участвовать в его росписи.
Но так случилось, что, к несчастью, она была женой работодателя Врубеля - Адриана Прахова. Эмилия Львовна была старше Михаила на семь лет, но любовь не спрашивает про возраст. Чувства не были взаимными: светская львица предпочитала опытных кавалеров, даривших ей дорогие украшения и возивших ее на загородные пикники.
А бедный художник, неискушенный в любовных играх, мог только посвящать своей возлюбленной сонеты, дарить цветы и акварели, что у светской красавицы вызывало лишь усмешку. Единственное, что он мог делать от безысходности и любовных мук - писать бесконечное количество раз лицо роковой красавицы.
И само собой получалось, что лики всех Ангелов, Богородицы и даже Демона оказывались похожими на нее. Отец Михаила Врубеля, впервые увидев наброски к «Демону сидящему», напишет: «Мишин «Демон» очень похож на злую, пожилую даму». Да и сам художник видел, что его Демон всё больше обретает черты Эмилии Праховой. «Господи, как же мне избавиться от нее?!», - мучительно думал Михаил Врубель и не находил выхода.
(Продолжение здесь)
Это интересно
+17
|
|||
Последние откомментированные темы:
-
David Lazar - лучшие фото
(2)
Лариса Белфорд
,
01.03.2022
-
Можно ли не восхищаться виртуозной акварелью Аруша Воцмуша?
(6)
Але4ка
,
01.03.2022
-
Фотопутешествие: Сорренто (Sorrento), Италия
(4)
VIKGOL49
,
01.03.2022
-
Бумажная живопись Альбина Талика
(6)
Lathos
,
01.03.2022
-
Запах детства на травах настоян... Шведский художник Йохан Кроутен
(8)
Flori
,
28.02.2022
20241124205305