Николай I и Пушкин... Царь и поэт... На эту тему написано немало. Правды, полуправды, лжи. После 1917 года последняя преобладала. При советской власти было модно изображать выдающихся деятелей культуры минувшего времени идеологически "правильными".

Великие писатели и поэты, ученые и художники, музыканты и актеры превращались на страницах учебников, как правило, если не в революционеров, то уж во всяком случае в людей, относившихся к существовавшему при их жизни самодержавному строю со скрытой враждебностью.

Всячески выпячивалось участие молодого Достоевского в кружке петрашевцев и ничего не говорилось о том, что в зрелые годы Федор Михайлович стал убежденным монархистом.

Замалчивались консервативные взгляды Крылова, Гоголя и Тютчева. В опере Глинки "Жизнь за Царя" изменили не только название, но и часть либретто, а когда-то знаменитое "Славься, славься наш русский царь" отредактировали на "Славься, славься, Русь моя". Ну, а на сведения о членстве великого ученого Дмитрия Менделеева и не менее великого художника Виктора Васнецова в "черносотенном" "Союзе русского народа" просто накладывалось табу.

Картина Ильи Томилова: Николай Первый и Пушкин. Царь стал личным цензором пиита, оградив его от чиновников.

Тщательно "чистились" и некоторые страницы биографии Пушкина. В том числе -- те из них, которые касались взаимоотношений русского гения с Николаем I. При этом не брезговали даже фальсификацией. Так, фразу императора, сказанную по поводу смерти поэта: "Пушкин умер и, слава Богу, он умер христианином", советские пушкинисты "сократили". Получилось: "Пушкин умер и слава Богу", что совершенно меняло смысл сказанного. Образ поэта-вольнодумца, только по случайности не ставшего декабристом, навязывался нам со школной скамьи. Последствия ощущаются до сих пор. В итоге подлинного Пушкина мало кто знает. Не так давно довольно известный журналист, цитируя пушкинскую оду "Вольность":

Самовластительный злодей!

Тебя, твой трон я ненавижу,

Твою погибель, смерть детей

С жестокой радостию вижу.

пытался оправдать этими словами зверское убийство Николая II и его семьи.

Дескать, расправившись с детьми царя, большевики осуществили вековые чаяния русской интеллигенции, выраженные еще великим Пушкиным.

А другой, еще более известный журналист (ныне -- народный депутат), опираясь на ту же цитату, сочинил целую историю. Дескать, Николай I, произведя поэта в камер-юнкеры, хотел подцепить его на "рабский крючок", что сначала и удалось: Пушкин восславил монарха. Но потом "опомнился" и написал, что с радостью видит смерть царских детей. И невдомек уважаемым мастерам пера, что ко времени написания оды "Вольность" будущий император Николай I ни главой государства, ни даже наследником престола не был.

И детей еще не имел, как, кстати, и царствовавший тогда его брат Александр I. Приведенные же строки касаются вовсе не династии Романовых, а Наполеона, которого в России считали выскочкой, похитителем законной власти французских королей. Конечно, весьма сомнительно, чтобы поэт действительно с радостью желал смерти детей, чьих бы то ни было. Он всего лишь с излишней горячностью выразил свое отношение к врагу. Но трактовка пушкинского наследия нашими современниками весьма показательна.

Так как же на самом деле строились отношения поэта и царя?

Александр Кравчук "Портрет Пушкина"

Их знакомство состоялось 8 сентября 1826 года в Москве. Пушкина вызвали из Михайловского, родового имения матери, где поэт отбывал ссылку по указу предыдущего монарха, Александра I. Беседа с глазу на глаз продолжалась долго. Не обошлось и без острых вопросов. "Принял бы ты участие в событиях 14 декабря, если б был в Петербурге"? -- прямо спросил царь. Ответ был откровенным: "Непременно, государь. Все друзья мои были в заговоре, и я не мог бы не участвовать в нем. Одно лишь отсутствие спасло меня, за что я благодарю Бога!".

Советские пушкинисты неизменно акцентировали внимание на первой части ответа, оставляя в стороне последующие слова. Между тем, суть именно в них. Легко увлекающийся поэт вполне мог последовать за друзьями и принять участие в мятеже. Но революционером он не был, что прекрасно понял монарх. Разговор завершился благополучно. Пушкин дал слово не участвовать ни в какой антиправительственной деятельности, а царь освободил его не только из ссылки, но и от надзора цензуры, пообещав, что цензурные вопросы будет решать сам. "Я только что разговаривал с самым умным человеком России", -- сообщил император сразу после беседы одному из царедворцев. В свою очередь, Александр Сергеевич с восторгом писал в письме, что был принят монархом "самым любезным образом". Поэтическим итогом 8 сентября стало стихотворение "Стансы" ("В надежде славы и добра..."), в котором Пушкин сравнил Николая I с Петром Великим.

Между поэтом и царем установилась взаимная симпатия. Император покровительствовал стихотворцу, неоднократно оказывая ему материальную поддержку, дабы поэт, занимаясь литературой, мог не заботиться о хлебе насущном. Когда же Пушкин надумал жениться, а мать невесты, памятуя о давних конфликтах жениха с властями, опасалась отдавать дочь "за человека, который имеет несчастье быть под гневом государя", царь поручил передать ей, что Александр Сергеевич находится не под гневом, а под его отеческим попечением.

Китаев А.В. "Пушкин и Бенкендорф"

Оставался верным данному слову и поэт. Его отношение к императору подтверждает и многолетняя переписка. "Вы говорите мне об успехе "Бориса Годунова", -- писал Пушкин Елизавете Хитрово. -- По правде, я не могу этому верить. Успех совершенно не входил в мои расчеты, когда я писал его. Это было в 1825 году -- и потребовалась смерть Александра, и неожиданное благоволение ко мне нынешнего Императора, его широкий и свободный взгляд на вещи, чтобы моя трагедия могла выйти в свет".

"С чувством глубочайшей благодарности удостоился я получить благосклонный отзыв Государя Императора о моей исторической драме, -- сообщал Пушкин в письме к Александру Бенкендорфу. -- Писанный в минувшее царствование "Борис Годунов" обязан своим появлением не только частному покровительству, которым удостоил меня Государь, но и свободе, смело дарованной Монархом писателям в такое время и в таких обстоятельствах, когда всякое другое правительство старалось бы стеснить и сковать книгопечатание". А узнав о назначении Николая Гнедича членом Главного правления училищ, поэт писал своему другу Петру Плетневу, что это назначение "делает честь Государю, которого я искренне люблю и за которого всегда радуюсь, когда поступает он прямо по-царски".

Немало внимания императору уделил Пушкин и в поэтическом творчестве. Так называемый "николаевский цикл" включает девять стихотворений, посвященных августейшему современнику. Как же получилось, что поэт, неприязненно относившийся к либеральному Александру І, нашел общий язык с его гораздо более строгим преемником?

Ларчик открывается просто. Император Николай І вовсе не являлся ограниченным и жестоким деспотом, каким изображали его советские историки. Стремясь сохранить незыблемым самодержавный строй, он в то же время покровительствовал многим русским писателям, поэтам и деятелям искусства. Да и сами литераторы, художники, артисты смотрели на самодержавие совсем не так, как их послереволюционные биографы. "Государство без полномочного монарха -- то же, что оркестр без капельмейстера", -- говорил Пушкин. За исключением специалистов-литературоведов мало кто знает, что в ответ на известную книгу Александра Радищева "Путешествие из Петербурга в Москву", Пушкин написал "Путешествие из Москвы в Петербург", где разоблачил "очень посредственное произведение" революционного мыслителя как тенденциозное, полное преувеличений и пошлостей.

Анализируя отношение поэта к двум императорам, нельзя не учитывать и еще одно обстоятельство. Александр І взошел на престол в результате дворцового переворота, в ходе которого был убит его отец Павел І. Правда, сам Александр участия в перевороте не принимал. Он лишь оказался вынужденным некоторое время выполнять требования заговорщиков. Тем не менее, пятно отцеубийства осталось на монархе до конца жизни. А вот его младший брат Николай престол наследовал в строгом соответствии с законом. Для многих (вероятно, и для самого Пушкина) это имело большое значение.

Ульянов. Пушкин на балу в камер-юнкерском мундире.

Кроме того, в последние годы своего царствования Александр І скомпрометировал себя в глазах русского общественного мнения невмешательством в конфликт, разгоревшийся тогда на Балканах. Царь ограничился словесными декларациями, когда войска турецкого султана устроили резню православных греков, отстаивавших право своей страны на независимость. Николай І повел себя иначе, дипломатическими, а затем и военными мерами принудив турок к отступлению. Так же энергично действовал новый царь во внутренней политике.

И все же отношения царя и поэта были не безоблачными.

Покровительствуя Пушкину, Николай І, в силу чрезмерной загруженности государственными делами, далеко не всегда мог лично уделять ему внимание. Посредником в их отношениях был назначен начальник Ш-го отделения Царской канцелярии Александр Бенкендорф. Последний же, на словах исполняя волю монарха, на деле старался всячески притеснить Пушкина. И если император объявил, что сам будет цензором поэта, то Бенкендорф (на основании этого) требовал от него все, даже самые мелкие сочинения предоставлять ему на просмотр, и без его ведома не сметь не только издавать их, но и просто читать друзьям.

Кто-то усматривает в сложившейся ситуации коварство царя. Мол, заявив о себе как о покровителе Пушкина, в действительности самодержец вел нечестную игру. Такое предположение не имеет под собой оснований. Не таким человеком был Николай І, чтобы затевать сомнительные игры, да и не было в этом необходимости. Некоторые пушкинисты полагают, что причина всему -- в чрезмерном усердии жандарма-служаки. Такое вполне возможно. Но не менее возможно и другое.

Белюкин Д. А. С. Пушкин.

Об этом долго не принято было говорить, однако исследователям хорошо известно: разгромив восстание декабристов и придав суду его непосредственных участников, власть не ликвидировала заговор. Под суд попали лишь те, кто оказался на виду. Подлинные же руководители "дворянских революционеров" наказания избежали.

В частности, не был осужден ни один из высших сановников, которые, в случае успеха восставших, должны были войти во временное правительство. Следователи не смогли (а, может, не захотели, ибо и среди них были сочувствующие декабристам деятели) обнаружить необходимых доказательств. Таким образом, заговорщики "второго эшелона" остались невредимы и продолжали играть важную роль в общественной жизни. Не исключено, что их ставленником и являлся Бенкендорф. В молодости он тоже грешил "вольномыслием", состоял в тайном обществе. Потом вроде бы угомонился. Что касается Пушкина, то "воспев хвалу" монарху, он оказался объектом ненависти со стороны "прогрессивно-мыслящей" части общества. Появились эпиграммы типа:

Я прежде вольность проповедал,

Царей с народом звал на суд,

Но только царских щей отведал,

И стал придворный лизоблюд.

Был распущен слух, что Пушкин -- платный агент правительства. Затем поэта попытались стравить с Николаем І. Императору посыпались доносы. Монарх, однако, отказывался им верить. Тогда зашли с другой стороны. В "подметных письмах", распространяемых в обществе, прозрачно намекалось на любовную связь жены поэта с царем. На этот раз клеветники чуть было не достигли цели. Будучи по натуре чрезвычайно ревнивым, Александр Сергеевич готов был поверить сплетням. Но откровенный разговор с супругой, а затем и с Николаем І прояснил истину.

Чувствуя, что над поэтом сгущаются тучи, император взял с него слово не драться на дуэли ни под каким предлогом. Пушкин обещал. Но не смог сдержать слово. По подсчётам пушкинистов, столкновение с Дантесом было как минимум двадцать первым вызовом на дуэль в биографии поэта. Он был инициатором пятнадцати дуэлей, из которых состоялись четыре, остальные не состоялись ввиду примирения сторон, в основном стараниями друзей Пушкина; в шести случаях вызов на дуэль исходил не от Пушкина, а от его оппонентов. Первая дуэль Пушкина состоялась еще в лицее.

Пушкин, Крылов, Жуковский и Гнедич в Летнем саду. Дата1832 АвторГригорий Чернецов

Жорж Шарль Дантес. 1830Дантес был родственником Пушкина. На момент дуэли он был женат на родной сестре жены Пушкина - Екатерине Гончаровой.

Гончарова Екатерина Николаевна (1809-1843) - баронесса Геккерн, фрейлина, сестра Н. Н. Пушкиной, жена убийцы А. С. Пушкина Жоржа Дантеса

Он не стерпел очередного покушения на репутацию жены и дал себя спровоцировать. Поединок стал для поэта роковым. Впоследствии ходили слухи, что, получив известие о готовящейся дуэли, царь приказал Бенкендорфу предотвратить ее. Но тот "по ошибке" послал своих людей не на ту дорогу.

Умирая, Александр Сергеевич просил передать Николаю І, что просит прощения за невыполненное обещание. "Скажи Государю, что мне жаль умереть, был бы весь его, -- говорил он своему другу, поэту Василию Жуковскому. -- Скажи, что я ему желаю долгого царствования, что я ему желаю счастья в его сыне, счастья в его России". Поэт был еще жив, когда принесли ответ от императора с прощением и обещанием позаботиться о его семье.

После смерти Пушкина император Николай І заплатил все его долги, выкупил заложенное имение отца, назначил большую пенсию жене и детям. В пользу семьи поэта за государственный счет были изданы его сочинения.

Убийцу Пушкина -- Дантеса военный суд приговорил к смертной казни. Но приговор не был приведен в исполнение. Как иностранца, преступника выслали из страны. Вынужден был оставить пост и его приемный отец, нидерландский посланник Геккерен.

По приказу царя Третье Отделение, руководимое все тем же Бенкендорфом, пыталось найти автора подметных писем. Не нашло. Лишь через четверть века выяснилось, что письма составлял князь Долгоруков, соратник Герцена -- один из плеяды "дворянских революционеров", позднее ставший политическим ссыльным, эмигрантом.

К тому времени он находился за границей и упивался собственной безнаказанностью. Увы, случай для русской истории типичный. Правда, безнаказанность всегда бывает до поры до времени. По свидетельству очевидцев, когда пришел срок умирать, Долгоруков испытывал страшные мучения, ужасно боясь того, что ждет его в потусторонней жизни. Наверное, князь вспоминал подлости, которые совершил в течение своего земного бытия. Вспомнил ли он о Пушкине? Кто знает...

памятник на месте дуэли Пушкина, Санкт-Петербург.

Чтобы не быть голословной и упредить некоторых несогласных хочу познакомить еще и с таким трудом,может и малоизвестным для широкой публике:

В речи профессора Е. В. Петухова, произнесённой на торжественном акте Юрьевского университета 12 декабря 1896 года и изданной годом позже, «Об отношениях императора Николая I и А. С. Пушкина» (её электронная копия стала украшением пушкинской коллекции Президентской библиотеки) проделан серьёзный анализ обстоятельств, определяющих доминанту жизни величайшего русского стихотворца: «Эти взаимные отношения, необычайно близкие для лиц столь разделённых между собою общественным положением, исполненные с одной стороны благожелательности и великодушия, а с другой – независимой прямоты, достоинства и душевного благородства, составляют любопытнейшую страницу в истории новейшей нашей литературы».

В живом интересе к поэту «…император усматривал нечто родственное рыцарским и благородным наклонностям своей собственной природы, – читаем далее в книге «Об отношениях императора Николая I и А. С. Пушкина». – Вероятно, этой именно прямоте и благородству в отношениях между Государем и Пушкиным с обеих сторон должно приписывать и сравнительную устойчивость в их добрых отношениях, мало пострадавших от клеветы и доносов людей, которым близость поэта к Государю была тяжёлым уколом самолюбия и источником злобной зависти».

Сближение правителя и поэта было стремительным и вызывало неоднозначные оценки со стороны друзей, недругов и почитателей Пушкина. Пушкин ответил на это стихотворением «К друзьям», посвящённым характеристике его отношений с императором: «Нет, я не льстец, когда царю / Хвалу свободную слагаю; / Я смело чувства выражаю / Языком сердца говорю!» Известно, что это стихотворение, представленное через Бенкендорфа государю, было принято им сочувственно, но вместе с тем выражено было желание, чтобы оно осталось ненапечатанным.

Пушкин и Бенкендорф: «Оба эти человека не любили друг друга, и это вполне понятно, – написано в брошюре Петухова. – Сухой, бессердечный, узко и строго исполнительный (за что и был ценим государем), Бенкендорф с неудовольствием видел в Пушкине великую просветительную силу, сам не сочувствуя ни просвещению вообще, ни литературе в частности. В своих вежливых по внешности письмах к Пушкину он хвалил его поэтический талант только потому, что к Пушкину был внимателен сам Государь, и не упускал случая, где можно, взглянуть на великого поэта свысока – как на человека, занимающегося ненужным и даже вредным делом, каким он считал литературу. «Мне кажется, что ему хотелось бы совсем упразднить русскую литературу, а он считает себя sehr gebildet, говорит о гр. Бенкендорфе А. О. Смирнова, весьма близко стоявшая к тому кругу, который Бенкендорф считал своим. В свою очередь и Пушкин, естественно, не мог любить Бенкендорфа, видя в нём недоброжелателя не только самому себе, но и тому делу, которому поэт всецело принадлежал.

А между тем граф Бенкендорф сумел овладеть доверием Императора и сделаться посредником в официальных сношениях его с Пушкиным. Историку русской литературы приходится много пожалеть об этом посредничестве: будь на месте гр. Бенкендорфа другой человек, с иными взглядами на литературу и просвещение, и более близкий к духовным интересам русского народа, от скольких недоразумений был бы избавлен великий поэт в своих сношениях с верховной властью, как бы много могло выиграть от этого его поэтическое творчество, бывшее в тяжелой зависимости от некоторых внешних обстоятельств!»

По счастью, Бенкендорф был не единственным посредником в отношениях государя с поэтом: доверенным лицом, более расположенным к Пушкину и к литературе, стала одна из образованнейших женщин тогдашнего светского общества – А. О. Смирнова-Россет.

Пётр Фёдорович Соколов Портрет А.О. Смирновой-Россет. фрейлина русского императорского двора, знакомая, друг и собеседник А. С. Пушкина, В. А. Жуковского, Н. В. Гоголя, М. Ю. Лермонтова.

В результате царь разрешил поэту вместо обыкновенной цензуры представлять свои произведения на просмотр лично ему. Пушкин, вернувшись из Москвы в Михайловское, успел с восторгом уведомить Языкова: «Царь освободил меня от цензуры. Он сам – мой цензор. Выгода, конечно, необъятная». Однако через три недели ему пришлось оправдываться перед Бенкендорфом в том, что, будучи в Москве, он читал в рукописи в тесном кругу друзей свою трагедию «Борис Годунов».

Подобное не слишком располагало к поэтической работе, и можно только удивляться преодолению гениальным творцом всех помех, «живой потребности творчества, вызывавшей Пушкина на новые труды при такой беспримерно неблагоприятной обстановке».

Что же до Николая, то за его вниманием к Пушкину скрывалось не только милостивое отношение к поэту, но и действительный интерес к плодам его поэтической деятельности, на которую Государь смотрел как на гордость и славу России.

Император Николай I, как известно, был настоящим любителем и тонким ценителем литературы и искусства. «Он внимательно читал произведения Пушкина не только как «цензор», – подчеркивает Петухов в издании «Об отношениях императора Николая I и А. С. Пушкина», – но как доброжелательный к автору знаток, нередко делая на полях рукописей заметки и исправления касательно содержания и стиля, с которыми иногда Пушкин совершенно искренно соглашался».

Умирая, поэт попросил Жуковского: «Скажи Государю, что мне жаль умереть; был бы весь Его. Скажи, что я ему желаю долгого, долгого царствования, что я ему желаю счастия в его сыне, счастия в его России».

Николай I знал всю подоплеку провокационной клеветы, связанной с именем Пушкина, тяжело переживал приближающуюся смерть великого поэта. Близкий к царю П.Д. Киселев отметил, что 28 января Его Величество сказал: «Я теряю в нем самого замечательного человека в России».

О Дантесе Николай I высказался тоже вполне определенно: «Рука, державшая пистолет, направленный на нашего великого поэта, принадлежала человеку, совершенно неспособному оценить того, в которого он целил. Эта рука не дрогнула от сознания величия того гения, голос которого он заставил замолкнуть». И в этих словах тоже дана оценка погибшего поэта.

Посмертное отношение Николая I к Пушкину обнаруживается в делах, словах, в том, что он сделал для семьи поэта. И вновь приходится наблюдать благородное, во истину рыцарское отношение императора Николая I к Пушкину.

Сообщая Пушкину о прощении, Николай имел в виду не только нарушение закона, запрещающего дуэли под страхом смертной казни, не только нарушение честного слова. Блюститель правоверия простил смертный грех, санкционировал его отпущение. Дуэлянты с церковной точки зрения приравнивались к самоубийцам и к убийцам, которые заведомо губили свою душу и которых запрещалось погребать в освященной земле. Такая судьба вскоре постигла Лермонтова, чье тело не отпевали, хотя следственная комиссия об этом просила, ссылаясь на погребение Пушкина. Пушкин был отпет в церкви конюшен Императорского двора в присутствии всего города. Прощал император Пушкину и уголовное преступление - покушении на убийство.

Одним из первых распоряжений Николая I после смерти поэта касалось сбережения его доброго имени. На письме В.А. Жуковского графу А.Х. Бенкендорфу от 5 февраля 1837 г. по поводу бумаг скончавшегося А.С. Пушкина стоит следующая запись: «Бумаги, кои по своему содержанию могут быть во вред памяти Пушкина, сжечь».

После смерти А.С. Пушкина к разбору его архива приступили жандармы. Жуковский, узнав, что начальник штаба корпуса жандармов Л.В. Дубельт назначен разбирать бумаги вместе с ним, хотел отказаться от возложенного поручения, о чем писал Николаю I в черновике неотправленного письма. Перед Дубельтом стояла задача изъять бумаги, которые не подлежали всеобщему обозрению. Впоследствии ясно, что часть бумаг поэта в архиве действительно отсутствует. Причем, это не только отдельные листы. Тетрадь с записями под № 1 исчезла из бумаг поэта. Известный историк и чиновник по особым поручениям при министре внутренних дел Л.А. Перовском предполагал, что в них могли содержаться сведения государственной важности, с которыми работал Пушкин.

Устинов Е. Пушкин, Натали, Николай I.

Император Николай I сдержал слово, данное Пушкину в последней своей записке, адресованной поэту, взял на себя заботу о многочисленной его семье. Собственноручная записка Императора гласила:

«1. Заплатить долги. 2. Заложенное имение отца очистить от долга. 3. Вдове пенсион и дочери по замужество. 4. Сыновей в пажи и по 1500 р. на воспитание каждого по вступление на службу. 5. Сочинения издать на казенный счет в пользу вдовы и детей. 6. Единовременно 10 т.».

Решение это осуществилось буквально. Вдове поэта начислили пенсию в размере 10 000 рублей. При незначительной выслуге лет Пушкина на государственной службе ему и его вдове вообще не полагалась никакая пенсия. За счет казны была погашена ссуда в размере 45 000 рублей, взятая Пушкиным. Вдове было выдано единовременное пособие в размере 50 000 рублей, чтобы напечатать сочинения А.С. Пушкина, причем прибыль направлялась на учреждение капитала покойного. Два сына Пушкина были зачислены в Пажеский корпус, причем каждому из них начислили самостоятельные пенсии в размере 1200 рублей в год. Это помимо персональной пенсии Натальи Николаевны.

Да и женитьба А.С.Пушкина на Наталье Гончаровой вряд ли бы состоялась без участия государя...Этот поступок стал самой главной милостью императора Николая Павловича за все время их общения. Наталья Николаевна Гончарова приходилась Николаю I племянницей, правда племянницей не близкой, четвероюродной. Но это родство существовало, потому последовавшее за помолвкой бракосочетание породнило Пушкина с самим Николаем I,не вез его сиятельного содействия в отношении разрешения родителей Натальи на этот не очень равноправный брак

Род Гончаровых являлся побочной ветвью династии Романовых. Знал ли Пушкин тогда об этом, неизвестно. Но об этом упомянул Иван Иванович Голиков в своем 18- томном труде «Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России», написанном в конце XVIII века и изданном в первой половине века следующего.

Николай I и Пушкин. Царь и Поэт. В этой теме еще много тайн. С одной из них, думается, снимается покров тайны....

Источник  Культура