Великий комбинатор и великий художник. Часть первая

Великий комбинатор и великий художник. Часть вторая

Великий комбинатор и великий художник. Часть третья

Великая мистерия...

Вернемся к великому комбинатору.  Хан ван Меегерн  поселился с супругой  на юге Франции, в Провансе.  И не в домушке  каком, а на прекрасной вилле с названием «Весна».  

Денег полно, жена красавица. А вот счастья нет. Какое уж тут счастье, ежели в гении не выбился. С этим надо что-то делать, - решил Хан ван. За дело взялся с толком, с чувством, с расстановкой. 

Перво-наперво, выстроил в своей мастерской печь.  Зачем? Да чтоб  шедевры были  с пылу, с жару.  Здесь проблем  не было: зря, что ль на  архитектора учился?

Здание клуба любителей гребли, спроектированное Мегереном во время обучения в Дельфте. Охраняется государством как ценный памятник архитектуры.

Печка помогла:  кракелюры  были  на  загляденье! Полотно Меегерен натягивал на барабан и поворачивал во всех направлениях. Сверху слой лака, сушка на воздухе и новый, пардон, старый шедевр готов.  Что так просто? Спросите вы, дорогие читатели.  Сделал трещинки и все?  А как же холст, рама, краски, вековая пыль в трещинах?

Кракелю́р (фр. craquelure) — трещина красочного слоя или лака в произведении живописи.

Конечно, непросто. Повозиться придется. Покупаете за дешево картину 17 века неизвестного художника в хорошем состоянии, счищаете слой живописи, не повреждая подмалевки, а еще лучше, если и  кракелюры сохраните.

Вот вам  и холст,  и рама. С красками и пылью – чуть сложнее: секрет надо знать. Секрет изготовления красок!  В  17 веке краски художники сами делали.  

Но здесь у Меегерена фора была: секрет этот он давно постиг, потому как старых голландцев уважал! И с пылью Хан ван разобрался: оказалось, что китайская тушь в трещинах картины – один в один (практически) вековая пыль. 

На фото Хан ван Меегерен

Труднее обстояло дело с шедеврами живописи: работы  самого Меегерена  у искусствоведов не котировались.  Стало быть, до зарезу нужен был гений.  

Выбор комбинатора пал на "Дельфского сфинкса". Кандидатура – лучше и не надо:  в гениальности  никто не сомневается, а в остальном – одни вопросы.

Самый острый: почему картин так мало? Вот не иначе, нашли не все.  Начиная с 19 века, открытия по Вермееру случались  регулярно. Художник   картины свои редко подписывал, что, естественно,  атрибуцию затрудняло.

Числились полотна "Дельфского сфинкса" то за Хальсом, то за Тербохом и далее по списку великих голландцев.  

Искусствоведы трудились не покладая рук, дабы явить миру полотна гения. Особенно старался небезызвестный  Бредиус. 

Надеюсь, вы, дорогие читатели, еще не забыли мистификацию с "Рембрандтом" друга Меегерена  за похороненного Хальса?  

Ох, уж этот Бредиус! Не искусствовед, - пророк!  "Какая ересь, принять картину XIX или XX века за Вермеера"?- возмущался он.

На парижском Салоне 1866г Торе-Бюргер (тот самый, что Вермеера "Дельфским сфинксом" окрестил) выставил картину "Сельский домик" Ян  ван Лаана за авторством  Вермеера.

Уточню:  Лаан -  аристократ и художник-любитель, который  любил  картины а-ля Вермеер писать.  Прав был Бредиус! Сто раз  прав: и "Сельский Домик" написал Лаан, и негодование его   оказалось не в бровь, а в глаз.  

Чей глаз, спросите вы, и я отвечу: глаз  был   Бредиуса… 

Именно этот глаз не давал покоя  великому комбинатору. Око за око – еще одна причина усердий  Хана вана.

В 1935 году Меегерен приступает непосредственно к живописи: один Франс Хальс, один Терборх, два  Вермеера.

А теперь, дорогие читатели, обратите внимание на предложенные репродукции и, как говорится, почувствуйте разницу!

Ян Вермеер. Дама в голубом

Хан ван Меегерен. Дама, читающая ноты

"Дама, читающая ноты" и "Дама, играющая на лютне" вполне  из себя такие вермееровские: характер мазка, интерьер и сюжет, -  все в теме.   Продать их за дорого можно легко. Но для великого комбинатора  стать обычным фальсификатором – не вариант. Он мечтает написать  картину, которая будет не только признана за работу "Дельфского  сфинкса", но станет главной  в творчестве гениального художника.

Сценарий был, безусловно,  шедевральный: тушь, фанфары, овации и вновь открытый "шедевр" Яна Вермеера на самом видном месте в картинной галерее музея Маурицхейса, искусствоведы наперебой расхваливают картину, а усерднее всех ненавистный Бредиус. 

Кругленькая сумма у комбинатора  в кармане, но ненадолго. Насладившись победой, он эффектно вернет деньги, предъявит доказательства своего авторства и заберет картину. Искусствоведы, естественно, в обмороке от своего поражения, а он - герой дня: интервью, заказчики толпятся в очереди, деньги рекой.

В  состоянии близком к эйфории Меегерен начинает писать картину "Христос в Эммаусе".  Сюжет библейский выбран не случайно.  Ян Вермеер был, как известно, мастером жанровых композиций (его кредо – интерьеры с девушками) и картин на библейские темы практически не писал. Не пользовались они спросом у голландцев того времени. Но начинал Вермеер именно с библейских сюжетов. Картины "Христос у Марфы и Марии", "Святая Пракседа"  тому доказательства.

Ян Вермеер. Христос с Марфой и Марией 

 Ян Вермеер. Святая Пракседа

Хан ван Меегерен.  Христос в Эммаусе

И в этом  опять  видна рука судьбы: "Христос у Марфы и Марии" был открыт все тем же Бредиусом.

Как? Опять Бредиус? - удивитесь вы, дорогие читатели. И я отвечу: Точно! Только не опять, а снова...

Круг, так сказать, замкнулся.  Бредиус  Вермеера с библейскими сюжетами открыл? Открыл.  В количестве картин одна штука. Количество картин  мечтал увеличить? Мечтал!

Получите и распишитесь – это  я уже о Меегерене и его картине "Христос в Эммаусе".  В 1932 году великий комбинатор представил свой "шедевр" восхищенной публике. 

Представление прошло на ура.  И громче всех "ура" кричал Бредиус!  Меегерен рассчитал все точно. Вернулся из Прованса в Голландию, связался с арт-дилером  и рассказал ему трогательную историю о том, что выкупил эту картину в Италии,  у одной захиревшей благородной семьи, намекнув при этом, что картина хранилась в этой семье со времен путешествия Яна Вермеера по Италии.

Диллер, естественно,  обратился к лучшему эксперту по Вермееру -  Бредиусу.  Знаменитый искусствовед счастлив был необычайно:  заветная мечта его сбылась! Это я о находке картин Яна Вермеера библейского цикла!  

Бредиус заказал фотографию найденного "шедевра" и  на оборотной стороне фотографии собственноручно написал:

"Это великолепное произведение Вермера, великого Вермеера Делфтского, возникло благодаря Богу из тени забвения, где оно пребывало в течение многих лет, в своей столь же свежей и девственной красоте, как если бы оно только что вышло из-под кисти художника.

Сюжет картины почти уникален для всего его творчества: в нем заключена такая глубина чувств, подобно которой нельзя найти ни в одной из его других картин.

Мне с трудом удалось справиться со своими эмоциями, когда впервые я увидел этот шедевр, и многие, кому посчастливится любоваться им, испытают то же самое. Композиция, экспрессия, цвет – все сливается воедино в этом творении самого высокого искусства, самой подлинной красоты. Бредиус Сентябрь 1937 года"

Знаменитому искусствоведу вторил хор искусствоведов менее знаменитых! Кричали женщины (читай искусствоведы): ура! И в воздух чепчики бросали!" Дивные строки Грибоедова сами собой приходят на память.

И только один искусствовед чепчик свой на голове придержал: дескать, еще пригодится. Был это представитель в Париже нью-йоркского торговца картинами Дювеена. 

Он ознакомился с картиной и отправил  4 октября 1937 г своему патрону телеграмму такого содержания: "Видел сегодня в банке Вермера – большие размеры примерно 4 фута на 3 – „Ужин Христа в Эммаусе“ – якобы принадлежит частному коллекционеру – удостоверен Бредиусом, который готовит статью для ноябрьского номера "Берлингтон мэгэзин" – точка – цена девяносто тысяч фунтов – точка – грубая подделка".  

Жаль, но в общей эйфории места этой телеграмме не нашлось. Картину она дискредитировать не смогла, но ее продажу значительно задержала.

Хан ван Меегерен

Фанфары Меегерену гремели на всю страну. "Христос в Эммаусе"  был выставлен на продажу. Деньги за него Великий комбинатор  заломил большие: 174000 гульденов или примерно 2 миллиона американских долларов.  

Собирали их всем миром: и простые люди, и меценаты.  "Шедевр" Хан вана выкупили и торжественно поместили в Boymans Museum в Роттердаме на самом видном месте!   

Великий комбинатор деньги свои получил (две трети полной стоимости) и на торжественном открытии экспозиции позволил себе даже удивление и скепсис: разве это не подделка, разве писал Вермеер картины на библейские темы?  

Естественно, общая эйфория такие вопросы поглотила.  Замечу, что и сегодня  картина "Христос в Эммаусе" находится все в том же музее.

Эта история с подделкой не просто странная, а очень странная!  

Конечно, можно  не знать всех картин  "Дельфского сфинкса", но "Девушку с жемчужной сережкой", вероятно, знают все.

Ян Вермеер. Девушка с жемчужной сережкой

Иногда эту картину называют "Северной Моной Лизой".  "Мона Лиза" Леонардо – само совершенство!

"Джоконда" - соединение двух миров (мужского и женского, добра и зла, и тому подобное). Она все познала и с загадочной улыбкой смотрит на нас, как на младенцев.

Возможно, "Девушка с жемчужной сережкой" - это юная Джоконда.  С удивлением и грустью она повернулась к нам, зрителям.  

Такое ощущение, что ей хочется отвести свой взгляд, но она этого не сделает. Рот её слегка приоткрыт, а в  голландской живописи такой жест часто служит знаком обращения.

Тревожные глаза вермееровской красавицы полны неповторимого блеска. Этот блеск повторяется и на губах, и в сережке, написанной в форме капли.  Фон картины смотрится черным.

Изначально он был иным. Вермеер написал его глубоким зеленым цветом.  Художник   добился этого,  прописав фон черной краской, а затем  смесью красок индиго и резедовой жёлтой. Обе краски очень прозрачны и прекрасно подходят для лессировки.  Со временем индиго почти полностью потемнел, и сейчас уже мы не может видеть того эффекта, который придавал картине зеленоватый оттенок.

О "Девушке с жемчужной сережкой" можно говорить бесконечно. Каждый  зритель видит в этой картине что-то свое.  Вот только, к сожалению, пост не о ней, а о великой мистерии художника средней руки Хан ван Меегерена. 

Потому снова вернемся к великому комбинатору.  

Ясное дело, Хан ван свой сценарий нарушил, деньги за картину не вернул, а бодро и радостно пустился во все тяжкие.  Бары, рестораны, казино, роскошные вещи для себя и красавицы жены, покупка шикарной виллы с названием "Лето". Деньги ушли как вода сквозь пальцы, а привычки остались.  

Хан ван Меегерен становится обычным фальсификатором.  Он пишет "Интерьер с пьющими", выдав его за работу Питера де Хоха, и нового "Вермеера": "Голова Христа" и "Тайная вечеря".

Хан ван Меегерен. Подделка под Хоха

Хан ван Меегерен. Голова Христа

Хан ван Меегерен. Тайная вечеря

Запущенный  комбинатором  механизм продажи картин работал безотказно. И он легко получил за свои "шедевры" порядка 1 800 000 гульденов.  По тем временам деньги это были большие.

Меегерен  швырял их направо и налево: пристрастился к морфию, скупал недвижимость, картины великих художников (подлинники), прятал в трубах центрального отопления, зарывал в саду и забывал, где именно.  В гении он уже не стремился,  картины с каждым разом писал все хуже,но остановиться уже не мог, потому как охота пуще неволи.  

В конце 1941 г. он начал работать над картинами "Исаак, благословляющий Иакова", а также "Христос и грешница".  

 Хан ван Меегерен. Исаак, благословляющий Иакова

Хан ван Меегерен.  Христос и грешница

Свои новые "шедевры" Меегерен продавал на ура, потому как критики приучили  публику оценивать картины именем автора. 

Одна из последних работ - картина "Омовение ног" в эстетическом плане совсем уже не о чем, но и ее  в 1943г Рейкмузеум в Амстердаме купил  немедленно. Позднее, на суде, Хан ван скажет: "Что касается последних подделок, то, во-первых, я задумывал и исполнял их менее тщательно.  Зачем? Они все равно прекрасно продавались".   

Хан ван Меегерен. Омовение ног Христа

Перипетии  личной жизни Хан вана  этого периода  описывать подробно не буду, но кратко скажу:  с женой комбинатор давно развелся, основательно пристрастился к морфию и алкоголю,  в 50 лет выглядел, как  старик, зато  денег имел не просто много, а очень много.

Шла Вторая мировая война, Меегерен жил и "творил" в  это время в оккупированной Голландии. "Христос и грешница" стала знаковой картиной для великого комбинатора, потому как попала в коллекцию Геринга через нового посредника Хан вана.

Меегерен передает своему посреднику картину, а потом случайно узнает, что тот  тесно связан с нацистскими кругами.

Великий комбинатор захотел картину себе вернуть, но было уже поздно. Цена сего "шедевра" составляла 650 тысяч гульденов (около 6 миллионов франков). Немцы возжелали купить этот "шедевр" великого голландского художника (Вермеера), и продажа картины превращается в государственное дело.

После тайных переговоров сделка была заключена: в обмен на картину третий рейх возвращает Голландии 200 подлинных полотен, которые были украдены нацистами во время вторжения.

После получения этих картин голландское государство выплачивает наличными деньгами запрошенную сумму посреднику Меегерена, а тот, в свою очередь, отдает около 4 миллионов франков комбинатору.

Всего  период с 1939 по 1943 год Ван Меегерен создает тринадцать подделок. Пять из них не были проданы. Остальные восемь принесли 7 миллионов 254 тысяч гульденов, то есть примерно 250 миллионов франков, из которых Меегерен  получил,  по меньшей мере,  170 миллионов.

После разгрома нацизма, "Христа и грешницу" обнаружили среди добычи Геринга, и великая мистерия комбинатора приняла новый оборот.

В конце мая 1945 г. сотрудники голландской службы госбезопасности, расследуя происхождение обнаруженной у фашистов "бесценной" картины, вышли на Меегерена.  Визитеры нанесли формальный визит, попросив его разъяснить, где и как была добыта проданная картина.

А вот этого Хан ван сделать и не мог. 29 мая 1945 года Меегерен был арестован по обвинению в сотрудничестве с фашистами. За такое преступление законом предусматривалась смертная казнь…

Меегерен не выдержал и через полтора месяца следствия  выдал такое признание: картины, дескать,  он продавал, но свои собственные, "Дельфский сфинкс" никакого отношения к ним не имеет.

Стало быть,  он, Хан ван Меегерен,  не предатель вовсе, а национальный герой: и Геринга надул, и родной стране 200 шедевров вернул.

Такого поворота событий не ожидал никто, потому,  как слишком много важных персон было затронуто в этой истории.  И начались бесконечные проверки, начиная с психики Меегерена и заканчивая  рентгенографическим анализом  картины  "Христос  и грешница".

Верить глазам и ушам своим проверяющие не хотят, потому предложил им комбинатор написать новый "шедевр" а ля Вермеер.

В своем доме на Кайзерхрахт под постоянным наблюдением агентов службы государственной безопасности Ван Меегерен начинает писать своего последнего – десятого – Вермера. Это "Молодой Христос, проповедующий во храме", произведение (размером 149×142 см) столь же вермеровское, как и все остальные.

Два месяца комбинатор пишет картину в жестких условиях, ибо вся Голландия неусыпно следит за его работой. Споры о Меегерене  ведутся по всей стране: Кто этот человек? Одни считают его героем, другие – величайшим фальсификатором. Ажиотаж подогревается прессой: Он пишет ради своей жизни! И так далее и тому подобное.

Для властей  ситуация сложилась весьма неудачная:  Ван Меегерен – не крупный и не мелкий коллаборационист, а выдающийся фальсификатор.

Юридически его вину доказать трудно, потому как, он сам себя раскрыл, да и покупатели его подделок  люди далеко не случайные .  

Плюс само государство задето: налогоплательщики узнают, что в разгар войны они финансировали покупку, мягко выражаясь, дорогостоящей подделки. Этим объясняется  странное поведение в данном деле некоторых лиц…

Министерские сотрудники, эксперты и светила в области искусства, торговцы картинами – все они оказываются в затруднительном положении.

Правительства скандалов,затрагивающих их, не любят. Стало быть, необходимо выиграть время. В конце сентября 1945 года Ван Меегерен заканчивает работу над "Молодым Христом, проповедующим во храме". Но следователи, проявляя чрезмерное усердие, требуют все новых разъяснений, все новых доказательств…

С процессом по делу Ван Меегерена явно не торопятся.

Правительства скандалов, их затрагивающих, не любят. Стало быть, до зарезу, нужно выиграть время. В конце сентября 1945 года  Меегерен заканчивает работу над "Молодым Христом, проповедующим во храме". Но и новая картина  Хан вана  а ля Вермеер для следователей, как доказательство, не вариант.

И с процессом по делу комбинатора  не торопятся.

После написания последнего "Вермеера" прошло девять месяцев. Опростоволосившиеся достойные граждане пытаются заставить забыть о своей промашке, потому всевозможные специалисты исследуют картину почти под микроскопом. Интерес публики, тем не менее,  не ослабевает.   

Сам Меегерен следствию содействует всячески, потому, как мечта о собственной гениальности вспыхнула вновь. Он раскрывает мельчайшие подробности своей техники, помогает в исследованиях химикам, руководит рентгенологами. Шаг за шагом правота комбинатора подтверждается. Доказательства налицо. Оттягивать процесс больше нельзя.

Рано утром 29 октября 1947 года у дверей четвертой палаты амстердамского городского суда собралась огромная толпа. Сюда примчались журналисты со всего мира: из Франции, Англии, Соединенных Штатов, Италии. Слава Ван Меегерена порождена всемирным любопытством.

Процесс уникальный:  обвиняемый  выступает своим обвинителем.  Судьи  в затруднении  по поводу вынесения приговора.  Кого судят?  Фальсификатора или весь мистифицированный рынок живописи? В суд вызывают всех участников мистерии, они путаются в показаниях, да и вопросы им задают не по существу, чтоб хоть как-то спасти положение.

Комбинатор на суд явился из собственного дома в сопровождении толпы журналистов, фотографов и просто любопытных.  Все точно по списку в его ассортименте:  и тушь, и фанфары.

Он – герой, каким стать уже не надеялся. В последнее время состояние его здоровья значительно ухудшилось. Однако в тот день он выглядит вполне бодрым 58-летним человеком. С посеребренными сединой висками, с высокомерным выражением лица, черты которого слегка заострены от злоупотребления морфием и придают ему этот внешне самоуверенный вид.

Председатель суда В.Г.А. Болл восседает в председательском кресле среди экспозиции проданных в свое время подделок художника; одной из них – "Тайной вечерей" пришлось даже за неимением места завесить портрет королевы. Все стены зала увешаны его картинами. Имеется также экран, на котором демонстрируются диапозитивы с результатами рентгенографии.

Ван Меегерен аккуратно поворачивает голову, оглядываясь по сторонам, садится, вновь встает, снимает и вновь надевает очки, машет рукой своим близким.

Каждый жест комбинатора тщательно выверен. Великолепный актер, он с явным удовлетворением любуется собранием своих произведений. Хан ван произвел большое впечатление, когда ровно в 10 часов занял свое место на скамье подсудимых.

– Вы – Хенрикус Антониус Ван Меегерен?

Ван Меегерен охотно признает это. Затем прокурор Х.А. Вассельберг зачитывает обвинительный акт. Два основных обвинения таковы: доходы, полученные мошенническим путем; подделка подписей "на некоторых картинах" "с намерением выдать их за произведения других".

– Обвиняемый, признаете ли вы эти факты?

– Признаю.

– Тогда предлагается заслушать показания специалистов, – объявляет судья.

Комиссия Кореманса в полном составе приносит присягу. Вопросы к комиссии:

– Все ли фигурирующие в деле картины созданы недавно, а не в XVII веке? Если да, является ли их автором Ван Меегерен?

Семь специалистов отвечают утвердительно.

Затем вызываются  искусствоведы, которые  делали заключения по "шедеврам". Ответы их были  туманны и  далеки от  понятия внятный.  

Без внимания суд не оставил экспертов-химиков, посредников по продажам,  самого крупного торговца картинами в Голландии. 

Результат ответов -  все тот же  туман, в котором мелькало имя психолога.

Завершается заседание суда слушанием заключения психиатра:

– Характер обвиняемого делает его исключительно чувствительным к критике. Этой чувствительностью, еще обостренной комплексом реванша, и объясняется его антиобщественное поведение. Я бы сказал, что его психика неуравновешенна, но он полностью отдает себе отчет в своих поступках. Изоляция могла бы оказаться пагубой для подобной натуры. Я бы не советовал тюремное заключение.

Заседание суда длится менее часа…

Слушание свидетельских показаний закончено. Председатель суда Болл обращается к обвиняемому:

– Признаете ли вы по-прежнему, что вы написали эти подделки?

– Да.

– И что вы продали их по очень высокой цене?

– У меня не было выбора. Если бы я продавал их по низкой цене, это значило бы сразу же навести на мысль, что они поддельные…

– Почему вы стали продолжать после написания "Христа в Эммаусе"?

– Я считал, что этот метод слишком хорош. Я решил продолжать главным образом не для того, чтобы создавать подделки, а для того, чтобы извлечь наибольшую пользу из чисто технического метода, который я изобрел. Я хотел по-прежнему использовать эту технику. Она просто великолепна.

Не теряя ни секунды, приступают к слушанию обвинительной речи прокурора. При этом суд не может не испытывать чувства снисходительности к обвиняемому, вызывающему всеобщую симпатию. Наиболее жесткие фразы, произнесенные прокурором в адрес Ван Меегерена, оборачиваются лишь ему на пользу и служат фактически признанием талантливого размаха его предприятия.

– Весь мир искусства потрясен, – говорит прокурор, – и поставлена под сомнение сама значимость эстетических суждений.

И прокурор делает следующее заключение:

– Максимальное наказание, предусмотренное для подобного случая уголовным кодексом, составляет четыре года лишения свободы. Но, принимая во внимание состояние здоровья и обостренную восприимчивость обвиняемого, заключение психиатра и некоторые другие смягчающие обстоятельства, я прошу суд сократить наполовину предусмотренный максимальный срок.

После этой обвинительной речи, в которой было проявлено столько понимания, фактически нет необходимости в выступлении адвоката Хелдринга. Он лишь просит суд "о максимально возможном снисхождении".

Председатель суда спрашивает обвиняемого, не хочет ли тот что-либо добавить. Ван Меегерен, очень спокойный, дает отрицательный ответ. Заседание окончено, суд удаляется на совещание.

12 ноября 1947 г. объявляется решение суда: Хан Ван Меегерен приговорен к минимальному наказанию – одному году лишения свободы. Его подделки не уничтожаются, а возвращаются их владельцам.

26 ноября 1947 г. Хан Ван Меегерен поступает в клинику Валериум. Перед этим он подписал просьбу о помиловании на имя королевы. Прокурор неофициально сообщил адвокату художника, что просьба будет удовлетворена.

30 декабря 1947 г. Хан Ван Меегерен умирает от сердечного приступа. Опрос общественности, проведенный в декабре, показал, что он был в то время самым популярным человеком в стране.

 Могила Хан ван Меегерена

При работе над публикациями по данной теме использовались материалы сайтов:

https://ru.wikipedia.org/wiki/Меегерен,_Хан_ван

http://www.liveinternet.ru/users/3575290/post164469329

http://iknigi.net/avtor-dzhon-shevi/27769-delo-van-meegerena-dzhon-shevi/read/page-4.html

http://гнб-блог.com.ua/2010/09/vermeer-ginialnaya-poddelka.html

http://secretworlds.ru/publ/40-1-0-2445

http://www.omskman.ru/index.php?topic=34.0

http://users.livejournal.com/_ksa/755516.html

http://gallerix.ru/storeroom/1631666744/N/1626431188/

http://www.sovsekretno.ru/articles/id/4802/