Великий комбинатор и великий художник. Часть первая
Великий комбинатор и великий художник. Часть вторая
Великий комбинатор и великий художник. Часть третья
Великая мистерия...
Вернемся к великому комбинатору. Хан ван Меегерн поселился с супругой на юге Франции, в Провансе. И не в домушке каком, а на прекрасной вилле с названием «Весна».
Денег полно, жена красавица. А вот счастья нет. Какое уж тут счастье, ежели в гении не выбился. С этим надо что-то делать, - решил Хан ван. За дело взялся с толком, с чувством, с расстановкой.
Перво-наперво, выстроил в своей мастерской печь. Зачем? Да чтоб шедевры были с пылу, с жару. Здесь проблем не было: зря, что ль на архитектора учился?
Здание клуба любителей гребли, спроектированное Мегереном во время обучения в Дельфте. Охраняется государством как ценный памятник архитектуры.
Печка помогла: кракелюры были на загляденье! Полотно Меегерен натягивал на барабан и поворачивал во всех направлениях. Сверху слой лака, сушка на воздухе и новый, пардон, старый шедевр готов. Что так просто? Спросите вы, дорогие читатели. Сделал трещинки и все? А как же холст, рама, краски, вековая пыль в трещинах?
Кракелю́р (фр. craquelure) — трещина красочного слоя или лака в произведении живописи.
Конечно, непросто. Повозиться придется. Покупаете за дешево картину 17 века неизвестного художника в хорошем состоянии, счищаете слой живописи, не повреждая подмалевки, а еще лучше, если и кракелюры сохраните.
Вот вам и холст, и рама. С красками и пылью – чуть сложнее: секрет надо знать. Секрет изготовления красок! В 17 веке краски художники сами делали.
Но здесь у Меегерена фора была: секрет этот он давно постиг, потому как старых голландцев уважал! И с пылью Хан ван разобрался: оказалось, что китайская тушь в трещинах картины – один в один (практически) вековая пыль.
На фото Хан ван Меегерен
Труднее обстояло дело с шедеврами живописи: работы самого Меегерена у искусствоведов не котировались. Стало быть, до зарезу нужен был гений.
Выбор комбинатора пал на "Дельфского сфинкса". Кандидатура – лучше и не надо: в гениальности никто не сомневается, а в остальном – одни вопросы.
Самый острый: почему картин так мало? Вот не иначе, нашли не все. Начиная с 19 века, открытия по Вермееру случались регулярно. Художник картины свои редко подписывал, что, естественно, атрибуцию затрудняло.
Числились полотна "Дельфского сфинкса" то за Хальсом, то за Тербохом и далее по списку великих голландцев.
Искусствоведы трудились не покладая рук, дабы явить миру полотна гения. Особенно старался небезызвестный Бредиус.
Надеюсь, вы, дорогие читатели, еще не забыли мистификацию с "Рембрандтом" друга Меегерена за похороненного Хальса?
Ох, уж этот Бредиус! Не искусствовед, - пророк! "Какая ересь, принять картину XIX или XX века за Вермеера"?- возмущался он.
На парижском Салоне 1866г Торе-Бюргер (тот самый, что Вермеера "Дельфским сфинксом" окрестил) выставил картину "Сельский домик" Ян ван Лаана за авторством Вермеера.
Уточню: Лаан - аристократ и художник-любитель, который любил картины а-ля Вермеер писать. Прав был Бредиус! Сто раз прав: и "Сельский Домик" написал Лаан, и негодование его оказалось не в бровь, а в глаз.
Чей глаз, спросите вы, и я отвечу: глаз был Бредиуса…
Именно этот глаз не давал покоя великому комбинатору. Око за око – еще одна причина усердий Хана вана.
В 1935 году Меегерен приступает непосредственно к живописи: один Франс Хальс, один Терборх, два Вермеера.
А теперь, дорогие читатели, обратите внимание на предложенные репродукции и, как говорится, почувствуйте разницу!
Ян Вермеер. Дама в голубом
Хан ван Меегерен. Дама, читающая ноты
"Дама, читающая ноты" и "Дама, играющая на лютне" вполне из себя такие вермееровские: характер мазка, интерьер и сюжет, - все в теме. Продать их за дорого можно легко. Но для великого комбинатора стать обычным фальсификатором – не вариант. Он мечтает написать картину, которая будет не только признана за работу "Дельфского сфинкса", но станет главной в творчестве гениального художника.
Сценарий был, безусловно, шедевральный: тушь, фанфары, овации и вновь открытый "шедевр" Яна Вермеера на самом видном месте в картинной галерее музея Маурицхейса, искусствоведы наперебой расхваливают картину, а усерднее всех ненавистный Бредиус.
Кругленькая сумма у комбинатора в кармане, но ненадолго. Насладившись победой, он эффектно вернет деньги, предъявит доказательства своего авторства и заберет картину. Искусствоведы, естественно, в обмороке от своего поражения, а он - герой дня: интервью, заказчики толпятся в очереди, деньги рекой.
В состоянии близком к эйфории Меегерен начинает писать картину "Христос в Эммаусе". Сюжет библейский выбран не случайно. Ян Вермеер был, как известно, мастером жанровых композиций (его кредо – интерьеры с девушками) и картин на библейские темы практически не писал. Не пользовались они спросом у голландцев того времени. Но начинал Вермеер именно с библейских сюжетов. Картины "Христос у Марфы и Марии", "Святая Пракседа" тому доказательства.
Ян Вермеер. Христос с Марфой и Марией
Ян Вермеер. Святая Пракседа
Хан ван Меегерен. Христос в Эммаусе
И в этом опять видна рука судьбы: "Христос у Марфы и Марии" был открыт все тем же Бредиусом.
Как? Опять Бредиус? - удивитесь вы, дорогие читатели. И я отвечу: Точно! Только не опять, а снова...
Круг, так сказать, замкнулся. Бредиус Вермеера с библейскими сюжетами открыл? Открыл. В количестве картин одна штука. Количество картин мечтал увеличить? Мечтал!
Получите и распишитесь – это я уже о Меегерене и его картине "Христос в Эммаусе". В 1932 году великий комбинатор представил свой "шедевр" восхищенной публике.
Представление прошло на ура. И громче всех "ура" кричал Бредиус! Меегерен рассчитал все точно. Вернулся из Прованса в Голландию, связался с арт-дилером и рассказал ему трогательную историю о том, что выкупил эту картину в Италии, у одной захиревшей благородной семьи, намекнув при этом, что картина хранилась в этой семье со времен путешествия Яна Вермеера по Италии.
Диллер, естественно, обратился к лучшему эксперту по Вермееру - Бредиусу. Знаменитый искусствовед счастлив был необычайно: заветная мечта его сбылась! Это я о находке картин Яна Вермеера библейского цикла!
Бредиус заказал фотографию найденного "шедевра" и на оборотной стороне фотографии собственноручно написал:
"Это великолепное произведение Вермера, великого Вермеера Делфтского, возникло благодаря Богу из тени забвения, где оно пребывало в течение многих лет, в своей столь же свежей и девственной красоте, как если бы оно только что вышло из-под кисти художника.
Сюжет картины почти уникален для всего его творчества: в нем заключена такая глубина чувств, подобно которой нельзя найти ни в одной из его других картин.
Мне с трудом удалось справиться со своими эмоциями, когда впервые я увидел этот шедевр, и многие, кому посчастливится любоваться им, испытают то же самое. Композиция, экспрессия, цвет – все сливается воедино в этом творении самого высокого искусства, самой подлинной красоты. Бредиус Сентябрь 1937 года"
Знаменитому искусствоведу вторил хор искусствоведов менее знаменитых! Кричали женщины (читай искусствоведы): ура! И в воздух чепчики бросали!" Дивные строки Грибоедова сами собой приходят на память.
И только один искусствовед чепчик свой на голове придержал: дескать, еще пригодится. Был это представитель в Париже нью-йоркского торговца картинами Дювеена.
Он ознакомился с картиной и отправил 4 октября 1937 г своему патрону телеграмму такого содержания: "Видел сегодня в банке Вермера – большие размеры примерно 4 фута на 3 – „Ужин Христа в Эммаусе“ – якобы принадлежит частному коллекционеру – удостоверен Бредиусом, который готовит статью для ноябрьского номера "Берлингтон мэгэзин" – точка – цена девяносто тысяч фунтов – точка – грубая подделка".
Жаль, но в общей эйфории места этой телеграмме не нашлось. Картину она дискредитировать не смогла, но ее продажу значительно задержала.
Хан ван Меегерен
Фанфары Меегерену гремели на всю страну. "Христос в Эммаусе" был выставлен на продажу. Деньги за него Великий комбинатор заломил большие: 174000 гульденов или примерно 2 миллиона американских долларов.
Собирали их всем миром: и простые люди, и меценаты. "Шедевр" Хан вана выкупили и торжественно поместили в Boymans Museum в Роттердаме на самом видном месте!
Великий комбинатор деньги свои получил (две трети полной стоимости) и на торжественном открытии экспозиции позволил себе даже удивление и скепсис: разве это не подделка, разве писал Вермеер картины на библейские темы?
Естественно, общая эйфория такие вопросы поглотила. Замечу, что и сегодня картина "Христос в Эммаусе" находится все в том же музее.
Эта история с подделкой не просто странная, а очень странная!
Конечно, можно не знать всех картин "Дельфского сфинкса", но "Девушку с жемчужной сережкой", вероятно, знают все.
Ян Вермеер. Девушка с жемчужной сережкой
Иногда эту картину называют "Северной Моной Лизой". "Мона Лиза" Леонардо – само совершенство!
"Джоконда" - соединение двух миров (мужского и женского, добра и зла, и тому подобное). Она все познала и с загадочной улыбкой смотрит на нас, как на младенцев.
Возможно, "Девушка с жемчужной сережкой" - это юная Джоконда. С удивлением и грустью она повернулась к нам, зрителям.
Такое ощущение, что ей хочется отвести свой взгляд, но она этого не сделает. Рот её слегка приоткрыт, а в голландской живописи такой жест часто служит знаком обращения.
Тревожные глаза вермееровской красавицы полны неповторимого блеска. Этот блеск повторяется и на губах, и в сережке, написанной в форме капли. Фон картины смотрится черным.
Изначально он был иным. Вермеер написал его глубоким зеленым цветом. Художник добился этого, прописав фон черной краской, а затем смесью красок индиго и резедовой жёлтой. Обе краски очень прозрачны и прекрасно подходят для лессировки. Со временем индиго почти полностью потемнел, и сейчас уже мы не может видеть того эффекта, который придавал картине зеленоватый оттенок.
О "Девушке с жемчужной сережкой" можно говорить бесконечно. Каждый зритель видит в этой картине что-то свое. Вот только, к сожалению, пост не о ней, а о великой мистерии художника средней руки Хан ван Меегерена.
Потому снова вернемся к великому комбинатору.
Ясное дело, Хан ван свой сценарий нарушил, деньги за картину не вернул, а бодро и радостно пустился во все тяжкие. Бары, рестораны, казино, роскошные вещи для себя и красавицы жены, покупка шикарной виллы с названием "Лето". Деньги ушли как вода сквозь пальцы, а привычки остались.
Хан ван Меегерен становится обычным фальсификатором. Он пишет "Интерьер с пьющими", выдав его за работу Питера де Хоха, и нового "Вермеера": "Голова Христа" и "Тайная вечеря".
Хан ван Меегерен. Подделка под Хоха
Хан ван Меегерен. Голова Христа
Хан ван Меегерен. Тайная вечеря
Запущенный комбинатором механизм продажи картин работал безотказно. И он легко получил за свои "шедевры" порядка 1 800 000 гульденов. По тем временам деньги это были большие.
Меегерен швырял их направо и налево: пристрастился к морфию, скупал недвижимость, картины великих художников (подлинники), прятал в трубах центрального отопления, зарывал в саду и забывал, где именно. В гении он уже не стремился, картины с каждым разом писал все хуже,но остановиться уже не мог, потому как охота пуще неволи.
В конце 1941 г. он начал работать над картинами "Исаак, благословляющий Иакова", а также "Христос и грешница".
Хан ван Меегерен. Исаак, благословляющий Иакова
Хан ван Меегерен. Христос и грешница
Свои новые "шедевры" Меегерен продавал на ура, потому как критики приучили публику оценивать картины именем автора.
Одна из последних работ - картина "Омовение ног" в эстетическом плане совсем уже не о чем, но и ее в 1943г Рейкмузеум в Амстердаме купил немедленно. Позднее, на суде, Хан ван скажет: "Что касается последних подделок, то, во-первых, я задумывал и исполнял их менее тщательно. Зачем? Они все равно прекрасно продавались".
Хан ван Меегерен. Омовение ног Христа
Перипетии личной жизни Хан вана этого периода описывать подробно не буду, но кратко скажу: с женой комбинатор давно развелся, основательно пристрастился к морфию и алкоголю, в 50 лет выглядел, как старик, зато денег имел не просто много, а очень много.
Шла Вторая мировая война, Меегерен жил и "творил" в это время в оккупированной Голландии. "Христос и грешница" стала знаковой картиной для великого комбинатора, потому как попала в коллекцию Геринга через нового посредника Хан вана.
Меегерен передает своему посреднику картину, а потом случайно узнает, что тот тесно связан с нацистскими кругами.
Великий комбинатор захотел картину себе вернуть, но было уже поздно. Цена сего "шедевра" составляла 650 тысяч гульденов (около 6 миллионов франков). Немцы возжелали купить этот "шедевр" великого голландского художника (Вермеера), и продажа картины превращается в государственное дело.
После тайных переговоров сделка была заключена: в обмен на картину третий рейх возвращает Голландии 200 подлинных полотен, которые были украдены нацистами во время вторжения.
После получения этих картин голландское государство выплачивает наличными деньгами запрошенную сумму посреднику Меегерена, а тот, в свою очередь, отдает около 4 миллионов франков комбинатору.
Всего период с 1939 по 1943 год Ван Меегерен создает тринадцать подделок. Пять из них не были проданы. Остальные восемь принесли 7 миллионов 254 тысяч гульденов, то есть примерно 250 миллионов франков, из которых Меегерен получил, по меньшей мере, 170 миллионов.
После разгрома нацизма, "Христа и грешницу" обнаружили среди добычи Геринга, и великая мистерия комбинатора приняла новый оборот.
В конце мая 1945 г. сотрудники голландской службы госбезопасности, расследуя происхождение обнаруженной у фашистов "бесценной" картины, вышли на Меегерена. Визитеры нанесли формальный визит, попросив его разъяснить, где и как была добыта проданная картина.
А вот этого Хан ван сделать и не мог. 29 мая 1945 года Меегерен был арестован по обвинению в сотрудничестве с фашистами. За такое преступление законом предусматривалась смертная казнь…
Меегерен не выдержал и через полтора месяца следствия выдал такое признание: картины, дескать, он продавал, но свои собственные, "Дельфский сфинкс" никакого отношения к ним не имеет.
Стало быть, он, Хан ван Меегерен, не предатель вовсе, а национальный герой: и Геринга надул, и родной стране 200 шедевров вернул.
Такого поворота событий не ожидал никто, потому, как слишком много важных персон было затронуто в этой истории. И начались бесконечные проверки, начиная с психики Меегерена и заканчивая рентгенографическим анализом картины "Христос и грешница".
Верить глазам и ушам своим проверяющие не хотят, потому предложил им комбинатор написать новый "шедевр" а ля Вермеер.
В своем доме на Кайзерхрахт под постоянным наблюдением агентов службы государственной безопасности Ван Меегерен начинает писать своего последнего – десятого – Вермера. Это "Молодой Христос, проповедующий во храме", произведение (размером 149×142 см) столь же вермеровское, как и все остальные.
Два месяца комбинатор пишет картину в жестких условиях, ибо вся Голландия неусыпно следит за его работой. Споры о Меегерене ведутся по всей стране: Кто этот человек? Одни считают его героем, другие – величайшим фальсификатором. Ажиотаж подогревается прессой: Он пишет ради своей жизни! И так далее и тому подобное.
Для властей ситуация сложилась весьма неудачная: Ван Меегерен – не крупный и не мелкий коллаборационист, а выдающийся фальсификатор.
Юридически его вину доказать трудно, потому как, он сам себя раскрыл, да и покупатели его подделок люди далеко не случайные .
Плюс само государство задето: налогоплательщики узнают, что в разгар войны они финансировали покупку, мягко выражаясь, дорогостоящей подделки. Этим объясняется странное поведение в данном деле некоторых лиц…
Министерские сотрудники, эксперты и светила в области искусства, торговцы картинами – все они оказываются в затруднительном положении.
Правительства скандалов,затрагивающих их, не любят. Стало быть, необходимо выиграть время. В конце сентября 1945 года Ван Меегерен заканчивает работу над "Молодым Христом, проповедующим во храме". Но следователи, проявляя чрезмерное усердие, требуют все новых разъяснений, все новых доказательств…
С процессом по делу Ван Меегерена явно не торопятся.
Правительства скандалов, их затрагивающих, не любят. Стало быть, до зарезу, нужно выиграть время. В конце сентября 1945 года Меегерен заканчивает работу над "Молодым Христом, проповедующим во храме". Но и новая картина Хан вана а ля Вермеер для следователей, как доказательство, не вариант.
И с процессом по делу комбинатора не торопятся.
После написания последнего "Вермеера" прошло девять месяцев. Опростоволосившиеся достойные граждане пытаются заставить забыть о своей промашке, потому всевозможные специалисты исследуют картину почти под микроскопом. Интерес публики, тем не менее, не ослабевает.
Сам Меегерен следствию содействует всячески, потому, как мечта о собственной гениальности вспыхнула вновь. Он раскрывает мельчайшие подробности своей техники, помогает в исследованиях химикам, руководит рентгенологами. Шаг за шагом правота комбинатора подтверждается. Доказательства налицо. Оттягивать процесс больше нельзя.
Рано утром 29 октября 1947 года у дверей четвертой палаты амстердамского городского суда собралась огромная толпа. Сюда примчались журналисты со всего мира: из Франции, Англии, Соединенных Штатов, Италии. Слава Ван Меегерена порождена всемирным любопытством.
Процесс уникальный: обвиняемый выступает своим обвинителем. Судьи в затруднении по поводу вынесения приговора. Кого судят? Фальсификатора или весь мистифицированный рынок живописи? В суд вызывают всех участников мистерии, они путаются в показаниях, да и вопросы им задают не по существу, чтоб хоть как-то спасти положение.
Комбинатор на суд явился из собственного дома в сопровождении толпы журналистов, фотографов и просто любопытных. Все точно по списку в его ассортименте: и тушь, и фанфары.
Он – герой, каким стать уже не надеялся. В последнее время состояние его здоровья значительно ухудшилось. Однако в тот день он выглядит вполне бодрым 58-летним человеком. С посеребренными сединой висками, с высокомерным выражением лица, черты которого слегка заострены от злоупотребления морфием и придают ему этот внешне самоуверенный вид.
Председатель суда В.Г.А. Болл восседает в председательском кресле среди экспозиции проданных в свое время подделок художника; одной из них – "Тайной вечерей" пришлось даже за неимением места завесить портрет королевы. Все стены зала увешаны его картинами. Имеется также экран, на котором демонстрируются диапозитивы с результатами рентгенографии.
Ван Меегерен аккуратно поворачивает голову, оглядываясь по сторонам, садится, вновь встает, снимает и вновь надевает очки, машет рукой своим близким.
Каждый жест комбинатора тщательно выверен. Великолепный актер, он с явным удовлетворением любуется собранием своих произведений. Хан ван произвел большое впечатление, когда ровно в 10 часов занял свое место на скамье подсудимых.
– Вы – Хенрикус Антониус Ван Меегерен?
Ван Меегерен охотно признает это. Затем прокурор Х.А. Вассельберг зачитывает обвинительный акт. Два основных обвинения таковы: доходы, полученные мошенническим путем; подделка подписей "на некоторых картинах" "с намерением выдать их за произведения других".
– Обвиняемый, признаете ли вы эти факты?
– Признаю.
– Тогда предлагается заслушать показания специалистов, – объявляет судья.
Комиссия Кореманса в полном составе приносит присягу. Вопросы к комиссии:
– Все ли фигурирующие в деле картины созданы недавно, а не в XVII веке? Если да, является ли их автором Ван Меегерен?
Семь специалистов отвечают утвердительно.
Затем вызываются искусствоведы, которые делали заключения по "шедеврам". Ответы их были туманны и далеки от понятия внятный.
Без внимания суд не оставил экспертов-химиков, посредников по продажам, самого крупного торговца картинами в Голландии.
Результат ответов - все тот же туман, в котором мелькало имя психолога.
Завершается заседание суда слушанием заключения психиатра:
– Характер обвиняемого делает его исключительно чувствительным к критике. Этой чувствительностью, еще обостренной комплексом реванша, и объясняется его антиобщественное поведение. Я бы сказал, что его психика неуравновешенна, но он полностью отдает себе отчет в своих поступках. Изоляция могла бы оказаться пагубой для подобной натуры. Я бы не советовал тюремное заключение.
Заседание суда длится менее часа…
Слушание свидетельских показаний закончено. Председатель суда Болл обращается к обвиняемому:
– Признаете ли вы по-прежнему, что вы написали эти подделки?
– Да.
– И что вы продали их по очень высокой цене?
– У меня не было выбора. Если бы я продавал их по низкой цене, это значило бы сразу же навести на мысль, что они поддельные…
– Почему вы стали продолжать после написания "Христа в Эммаусе"?
– Я считал, что этот метод слишком хорош. Я решил продолжать главным образом не для того, чтобы создавать подделки, а для того, чтобы извлечь наибольшую пользу из чисто технического метода, который я изобрел. Я хотел по-прежнему использовать эту технику. Она просто великолепна.
Не теряя ни секунды, приступают к слушанию обвинительной речи прокурора. При этом суд не может не испытывать чувства снисходительности к обвиняемому, вызывающему всеобщую симпатию. Наиболее жесткие фразы, произнесенные прокурором в адрес Ван Меегерена, оборачиваются лишь ему на пользу и служат фактически признанием талантливого размаха его предприятия.
– Весь мир искусства потрясен, – говорит прокурор, – и поставлена под сомнение сама значимость эстетических суждений.
И прокурор делает следующее заключение:
– Максимальное наказание, предусмотренное для подобного случая уголовным кодексом, составляет четыре года лишения свободы. Но, принимая во внимание состояние здоровья и обостренную восприимчивость обвиняемого, заключение психиатра и некоторые другие смягчающие обстоятельства, я прошу суд сократить наполовину предусмотренный максимальный срок.
После этой обвинительной речи, в которой было проявлено столько понимания, фактически нет необходимости в выступлении адвоката Хелдринга. Он лишь просит суд "о максимально возможном снисхождении".
Председатель суда спрашивает обвиняемого, не хочет ли тот что-либо добавить. Ван Меегерен, очень спокойный, дает отрицательный ответ. Заседание окончено, суд удаляется на совещание.
12 ноября 1947 г. объявляется решение суда: Хан Ван Меегерен приговорен к минимальному наказанию – одному году лишения свободы. Его подделки не уничтожаются, а возвращаются их владельцам.
26 ноября 1947 г. Хан Ван Меегерен поступает в клинику Валериум. Перед этим он подписал просьбу о помиловании на имя королевы. Прокурор неофициально сообщил адвокату художника, что просьба будет удовлетворена.
30 декабря 1947 г. Хан Ван Меегерен умирает от сердечного приступа. Опрос общественности, проведенный в декабре, показал, что он был в то время самым популярным человеком в стране.
Могила Хан ван Меегерена
При работе над публикациями по данной теме использовались материалы сайтов:
https://ru.wikipedia.org/wiki/Меегерен,_Хан_ван
http://www.liveinternet.ru/users/3575290/post164469329
http://iknigi.net/avtor-dzhon-shevi/27769-delo-van-meegerena-dzhon-shevi/read/page-4.html
http://гнб-блог.com.ua/2010/09/vermeer-ginialnaya-poddelka.html
http://secretworlds.ru/publ/40-1-0-2445
http://www.omskman.ru/index.php?topic=34.0
http://users.livejournal.com/_ksa/755516.html
Вступите в группу, и вы сможете просматривать изображения в полном размере
Это интересно
+29
|
|||
Последние откомментированные темы: