Юрий Анненков жил долго, восемьдесят пять лет, пятьдесят из которых – за границей, пополнив ряды художников русского зарубежья. Родился (1889) Юрий Павлович еще во времена народовольцев, на исходе века Романовых (когда отец-народоволец отбывал ссылку за участие в покушении на Александра II), а умер (1974), когда на исходе была уже другая эпоха – советская.
В тот год я окончила университет, у меня уже был ребенок, но я и думать-не думала, что была современницей Анненкова, хотя это, конечно, слишком большая натяжка, однако помогающая лично мне сориентироваться в историческом пространстве и определить степень близости конкретного человека к моей эпохе.
Анненков еще жил, но к России уже не имел никакого отношения, разве что своими воспоминаниями о том переломном времени, ставшем лучшими годами его жизни, временем расцвета всех его многогранных способностей и талантов: художник-портретист, театральный художник, книжный иллюстратор, постановщик грандиозных массовых праздников, поэт и писатель.
Ю.Анненков. Портрет М.Кузмина
За границей художник написал очень личные воспоминания о встречах с выдающимися людьми того времени, представителями политической и художественной элиты начала двадцатых годов, часто в иронически-сатирическом ключе. Воспоминания выходили во Франции и Америке под псевдонимом «Б. Тимирязев», взятым Анненковым из боязни преследования со стороны Советов.
В России его воспоминания появились только в девяносто первом году, когда уже пятнадцать лет как не было самого писателя и Советская Россия - тоже приказала долго жить. То было время возвращения из русского зарубежья многих забытых на Родине имен. Юрий Анненков - один из тех, кто восстанавливал историю страны, восполняя ее утраченные страницы.
Но о писательской ипостаси художника надо говорить отдельно, сегодня же хочется остановиться только на единственной грани его таланта - таланте портретиста, выработавшего свой собственный стиль, соединивший кубофутуризм и экспрессионизм в единое целое.
Ю. Анненков. Портрет Л.Троцкого
Характерным для художника является многое из того, что присутствует в других стилях: сдвиг линий, смещение планов, просвечивающие плоскости, опускание одних частей предмета при умножении других, обратная перспектива, тщательность и многообразие деталей, двойственность образа и некая игра, ирония и литературность в подходе к изображению. Последнее объединяет его с «Миром искусства», к которому он примкнул в семнадцатом году.
Сегодня иконография Юрия Анненкова признана во всем мире классикой портретного искусства, насчитывающая около восьмидесяти образов. Но тогда – его критиковали именно за эклектизм, хотя достоинство и особенность его стиля была в том, что он сумел соединить разнообразные элементы других стилей так органично, что все его портреты моментально узнаваемы.
Это был его синтетический стиль, очень субъективный и очень индивидуальный. Сказать, что Юрий Павлович был антисоветчиком, не принявшим советскую власть, значит покривить душой и погрешить против истины. Художник с народовольческими корнями был обласкан советской властью, семь лет верой и правдой служивший ей.
Ю.Анненков. Портрет В.И.Ленина
Он был допущен в Святая святых – в Кремль, к телам большевистских небожителей: Ленину, Троцкому, Зиновьеву, Каменеву, Луначарскому и другим лицам из числа советской политической элиты. Ему было доверено писать их портреты, за один из которых – портрет Ленина – он получил первую премию. Он создал иконостас "святых" новой власти большевиков.
В 1920 году Ю.Анненков, совместно с М.Добужинским, был постановщиком и организатором грандиозных праздничных мероприятий, посвященных Первому мая («Гимн освобожденному труду») и годовщине взятия Зимнего дворца в Петрограде на Дворцовой площади.
Не имея профессионального художественного образования, провалив в 1908 году экзамены в Академию художеств и вынужденный заниматься в частных студиях Петербурга и Парижа, Юрий Анненков вскоре восполнил этот пробел: за заслуги перед новой властью он становится профессором Академии, в которую когда-то не был принят.
Ю.Анненков. Портрет А.В.Луначарского
Словом, его невозвращение из зарубежной командировки в Италию в 1924 году стало для власти холодным душем. Поначалу никто и не догадывался о решении художника остаться за границей: десять лет он исправно ходил в советское посольство Парижа, сохранял советское гражданство и поддерживал связь с советскими писателями и театральными деятелями.
А в России продолжали выходить книги с его первоклассными и талантливыми иллюстрациями («Двенадцать» А.Блока и «Мойдодыр» К.Чуковского), альбомы с портретами вождей - первый в 1922, второй – «Семнадцать портретов» – в 1926, предисловие к которому написал сам Анатолий Луначарский.
Это, правда, не спасло издание от уничтожения, но по другой причине – в альбоме оказалось слишком много портретов «врагов народа». Несколько экземпляров альбома все-таки удалось спасти. Но главное было в другом: портреты Анненкова, как живописные, так и графические, при всей эклектичности его стиля, спустя девяносто лет кажутся одним большим портретом той эпохи.
Ю.Анненкова. Портрет Л.Б.Каменева
Юрий Анненков создал визуальный образ революции, наиболее адекватно отразивший происходившее тогда: ломка старого русского мира, разрушение страны, ее разделение на отдельные кусочки и уничтожение - по отдельности. Насколько это было его сознательной программой – трудно сказать, скорее всего, нет, но сегодня это воспринимается именно так.
Художник создал культурный миф революции в образах ее героев, точно попавший в нерв того времени и пользовавшийся бешеной популярностью. Он был певцом революционной романтики, приправленной гротеском и иронией. Его образы - это иконы, подобные иконам Андрея Рублева.
И хотя кому-то это сравнение покажется кощунственным, но у каждого времени есть свои иконописцы: Анненков был из их числа. Когда, к началу тридцатых годов стало ясно, что художник не вернется, его имя постепенно уходит со страниц журналов, потом подвергается критике, в конце концов, вовсе исчезает и запрещается.
Ю.Анненков. Портрет Г.Зиновьева
К счастью, через полвека ситуация в стране поменялась и Юрий Анненков со всем своим эпистолярным и художественным наследием вернулся на Родину. В своих портретах художник не столько искал сходства с конкретным лицом, сколько создавал его образ, выделяя в нем самое существенное - своего рода формулу лица.
Больше всего ему удавались портреты старой питерской интеллигенции, к которой он принадлежал сам, а потому чувствовал ее больше, чем нуворишей от революции. Юрий Павлович создал почти всю галерею выдающихся художников и писателей того времени: Ахматову, Пастернака, Замятина, Евреинова, Мейерхольда, Горького, Кузмина, Сологуба, Эфроса, Хлебникова, Шкловского, Эйзенштейна, Склянского, Есенина, Маяковского, Шерлинга, Гржебина, Тихонова, Бенуа, Г.Иванова, Чуковского и многих других.
Ю.Анненков. Портрет Б.Пастернака
Он выразил в них все их метания: от народовольчества и мистики – до революции, а после - их очарованности революцией в первые годы, а потом - абсолютного ее неприятия. Анненков – очень субъективный художник, выражающий только себя и себя, прежде всего. Поэтому его портреты очень индивидуальны и даже эгоцентричны.
Среди них особенно выделяется портрет М.Горького, с которым Анненков был знаком с детства, с одиннадцати лет: Алексей Максимович снимал летом дачу, которая находилась по соседству с дачей родителей Анненкова в Куоккале. А в революционные годы они сошлись особенно близко.
Алексей Максимович после революции, фактически и официально, стал главой творческой интеллигенции, а Юрий Павлович активно участвовал во всей культурной жизни Петрограда. Замятин, друг и очень близкий Анненкову человек, в статье, предваряющей его альбом портретов 1922 года, пишет:
Ю.Анненков. Портртрет А.М.Горького
«Некоторые из этих портретов — таков портрет Горького - задуманы синтетически остро, но в выполнении оказались не концентрированными, многословными; на других — еще очень заметно футуристическое детство Анненкова. Но всё это — ранние его портретные опыты, и от соседства с ними - только выигрывают последние его работы».
Ю.Анненков. Портрет А.А.Ахматовой
А вот отзыв того же Евгения Замятина о портрете Ахматовой:
«Портрет Ахматовой — или, точней: портрет бровей Ахматовой. От них — как облака — легкие, тяжелые тени по лицу, и в них — столько утрат. Они как ключ в музыкальной пьесе: поставлен этот ключ — и слышишь, что говорят глаза, траур волос, черные четки на гребне».
Ю.Анненков. А.Блок на смертном одре
А это его же – о портрете Блока:
«Блок в гробу… беспощадный лист, потому что это — не портрет мертвого Блока, а портрет смерти вообще — его, ее, вашей смерти, и после этого, пахнущего тлением, лица нельзя уже смотреть ни на одно живое лицо».
Это уже сам Анненков о своем портрете Шкловского с красным носом и красными веками:
«В этом страшном 1920 году Виктор Шкловский, с красным носом (красным от холода) и с распухшими красными веками (красными и распухшими от голода), изобразил со свойственной ему яркостью в статье «Петербург в блокаде» этот период петербургской жизни: «Питер живет и мрет просто и не драматично… Кто узнает, как голодали мы, сколько жертв стоила революция, сколько усилий брал у нее каждый шаг».
Ю. Анненков. Портрет В.В.Маяковского
И, наконец, воспоминания Анненкова о своей последней встрече с В.В.Маяковским в Ницце, в 1929 году:
«...мы зашли в уютный ресторанчик около пляжа. Несмотря на скромный вид этого трактирчика, буйябез был замечательный. Мы болтали, как всегда, понемногу обо всем и, конечно, о Советском Союзе.
Маяковский, между прочим, спросил меня, когда же, наконец, я вернусь в Москву. Я ответил, что я об этом больше не думаю, так как хочу остаться художником. Маяковский хлопнул меня по плечу и, сразу помрачнев, произнес охрипшим голосом: «А я — возвращаюсь… так как я уже перестал быть поэтом».
Затем произошла поистине драматическая сцена: Маяковский разрыдался и прошептал едва слышно: «Теперь я… чиновник…». Служанка ресторана, напуганная рыданиями, подбежала: «Что такое? Что происходит?» Маяковский обернулся к ней и, жестоко улыбнувшись, ответил по-русски: «Ничего, ничего… я просто подавился косточкой».
Это интересно
+33
|
|||
Последние откомментированные темы: