.

                       ====================<>====================

 

 

                                                               Кров

 

 

 

            Солнце находилось уже довольно высоко, но в доме было тихо. Единственным признаком жизни под его крышей, украшенной по углам спрятанными архитектором горгульями, был лёгкий дымок из трубы и очень тихие звуки музыки, раздающиеся из приоткрытого окна на втором этаже.

            Чугунная решётка с затейливым рисунком, в котором можно было без труда найти змей, отдыхающих в траве, ограничивала покой зелёной лужайки. Молодая живая изгородь начинала загораживать от постороннего взгляда всё, что происходило за этой границей.

            Из-за дома выбежал молодой доберман в прекрасной форме, и стал обстоятельно обнюхивать свои владения. Когда он перебегал широкую дорожку из цветного гравия, сухие камешки тихо скрипнули под его лапами. Было заметно, что звуки музыки из окна дома слегка тревожат собаку.

            То и дело, покуда звучали тонкие голоса струнных инструментов, он поворачивал уши, а то и приподнимал морду, пытаясь понять их природу. Но когда им на смену пришли низкие, пробирающие до самого нутра собачьего тела, звуки органа, доберман остановился в нерешительности, и присел, словно по команде хозяина. Чуткие уши затрепетали от возбуждения, по холке и до самого хвоста прошла чуть заметная волна, морда сама по себе приподнялась кверху, и собака была в миге от того, чтобы не завыть.

            За стеклом огромного, во всю высоту второго этажа, окна, стоял человек неопределённого возраста в домашнем костюме. Он, как и собака, прислушивался к звукам бессмертной музыки, наблюдая за поведением своего питомца.

            – А, Бес! Тебя тоже это волнует…. Слушай же, глупое животное, как могли раньше говорить с небесами люди.       

            Мужчина пытался представить момент рождения этих звуков под рукой человека.

            – Как же прав был Людвиг. Это не ручей. Это даже не море. Это целый Океан людских страстей, пороков, дерзаний. Порой кажется, что там нет места самому дорогому, ради чего стоит жить.

Тебя можно назвать Вселенной[1]! Захлестнув нас своей необъятностью, утопил и напоил всех, словно пастырь иудеев[2] водой из источника.

            Обладал такой же плодовитостью, каким было твоё одиночество среди двух десятков отпрысков. Дал силу таким же талантам, с ужасом предавая земле детей своих….

            Посторонний звук прервал размышления слушателя – из распахнутой двери кабинета за его спиной раздавались призывные трели телефона. Мужчина неохотно проследовал туда по дорогому паркету, плотно прикрыв за собой дверь. Музыка продолжала звучать под высокой стеклянной крышей дома.

            Тяжёлый шмель налетел на нос Беса, ударив довольно сильно. Это отвлекло добермана, и он, чихнув на ходу, сделал короткую пробежку по дорожке, вокруг фонтана с бронзовой фигурой в центре, на террасу, к входной двери. Присев на решётку под дверью, он стала наблюдать за происходящим в доме.

            За широкой стеклянной дверью, привычно повернув голову направо, Бес увидел предмет своей страсти – большие лосиные рога, закреплённые над роскошным зеркалом в рост хозяина. Слева, в просторной гардеробной, на бронзовой подставке для зонтов, висел его любимый поводок.

 

             Знакомая женская фигура в сером костюме и белом переднике проследовала в глубине дома справа, из другой половины дома, в просторную столовую. Время завтрака ещё не подошло. Солнечный свет свободно входил в помещение через широкое окно, заполняя его до краёв, отражался от пустого большого стола, падая ломаными зайчиками на стену напротив и потолок. Пробегая по гранитным плитам гостиной, захватывал силуэт сидящего Рэги, кота со сложной и дорогой родословной, намывавшего со всей ответственностью свою бесстыжую морду.

            Стоявшие вокруг роскошного сандалового стола тяжёлые кожаные кресла источали тонкий аромат дорогой мебели, заполняя им весь объём гостиной. Мягкий свет лился сверху, через матовый стеклянный купол крыши.

            Напольные часы приятным баритоном сложного боя отметили наступление нового часа.

            Женщина в белом переднике поднялась наверх по плавному изгибу стеклянной лестницы, повернувшейся против солнца. Галерея охватывала второй этаж, соединяя спальные комнаты хозяев, детскую, гостевые комнаты отдыха, комнату хозяйки и кабинет хозяина.

            Дверь в спальню была закрыта, как и дверь в кабинет.

 

            Женщина прошла в приоткрытую дверь детской. Прибранная кровать; полки с игрушками и книгами. Улыбающиеся лица счастливой семьи смотрят со снимка. Письменный стол с одинокой настольной лампой. Детская фотография с чёрной ленточкой на уголке. Со снимка улыбается мальчик лет пяти в бескозырке и тельняшке. Домработница подошла к столу, задержав взгляд на фотографии, поправила свежий букетик полевых цветов в вазочке рядом. Оглянувшись, украдкой прикоснулась детского лица пальцами.

            Часы внизу отмечают четверть часа….

 

            В просторной белой спальне одинокая большая кровать. Ночной шёлковый беспорядок кровати нарушается движением женского тела. Окно во всю стену пропускает робкий свет запада. Крыло балкона за ним не ограничено перилами. Внизу спит спокойная гладь бассейна. Чуть дальше видна берёзовая роща.

            Молодая женщина медленно поднимается с кровати и, не набрасывая на себя ничего, подходит к окну. Стройный обнажённый силуэт обозначился светом тонкого ореола рефлексий от светлых стен, потолка и густых, ниспадающих ниже плеч, волос.

            Минуту спустя она медленно направляется в душевую, дверь которой остаётся приоткрытой….

            Рэги надоело умываться, и он, энергично выгнув кошачью спину по плавной параболе, что есть силы вытянул передние лапы вперёд, распустив напряжённые когти. Голова с аккуратными ушами высоко приподнялась с раскрытой настежь пастью, демонстрируя великолепный набор молодых зубов. Затем, лениво потянувшись задними лапами, кот медленно побрёл в лучах солнца на обход своего дома.

 

            Смотреть стало не на что, и Бес, глянув налево, а потом направо, лёгкой трусцой направился вокруг дома.

            Розарий под окнами приятно щекотал его ноздри ароматами ещё не успевших потерять ночную свежесть цветов. Однажды он нашёл здесь, под молодыми кустами, крохотный пакетик, который сначала заинтересовал его, а когда был надкушен, опалил его ноздри пьянящим, сладковатым запахом. Голова кружилась потом весь вечер.

            Повернув за угол налево, кобель натолкнулся на сложную смесь запахов железа, бензина и чего-то сухого, растительного, пахнущего мылом и чистым телом хозяина, исходящую от каменного здания с широкими воротами.

           Добежав до сухого, приятно холодившего лапы, песка, Бес опустился на него, и стал наблюдать. Идти дальше ему не хотелось. Там, за следующим поворотом, под балконом, на который любил часто выходить его хозяин, было поставлено на землю что-то чудовищное. Это что-то иногда начинало двигаться от малейшего ветра, издавая неприятные металлические звуки....

 

            Женщина в душевой не могла слышать, как часы отметили новый час.

            Тугие струи контрастного душа хлестали её молодую кожу. Нежная пена смывала остатки ночных грёз, и с журчанием пропадала в сливе ванной. Закрыв глаза, женщина наслаждалась потоками воды, медленными движениями рук натирая своё тело жёсткой мочалкой.

            Она не могла видеть, как потревоженный ею огромный паук, сидевший до этого на пластиковой занавеске, начал передвигаться. Тело паука величиной с чайную ложку, покрытое редкими волосками, с рисунком на спине, покачивалось на крепких, волосатых лапках. Они цепко держались на верхнем крае шторки, шаг за шагом приближаясь к живому телу.

            Резким движением закрыв воду, женщина отдёрнула рукой шторку. От этого толчка паук не удержался и упал на мокрую голову. Когда пальцы поднятой руки натолкнулись на жёсткие, подвижные лапки паука, женщина инстинктивно отдёрнула их, сбросив тяжёлого паука. Он сначала пытался зацепиться на лице, но упал на высокую грудь, и дальше, на бедро женщины….

 

            Громкий женский визг вырвался из душевой. Разрушил тишину спальни, отразился от стен и разбудил весь дом.

            Кобель резко поднялся на лапы, подняв голову наверх, к приоткрытому окну ванной комнаты….

 

 

                                                            ===== O =====

 

 

 

            Женщину удалось довольно быстро успокоить. Домработница отпоила её крепким чаем, и уложила в кресло-качалку поближе к окну.

            Самые тщательные поиски паука не дали ровным счётом ничего. Не было найдено

            Хозяин отдал последние распоряжения.

            – Хорошо, Арнольд Никитич. Я всё поняла. – Заверила его Клавдия Николаевна….

 

            Арнольд Никитович Лажечников, Арни для друзей дома, Арчи для любимой жены, преуспевающий адвокат, имеющий круг достаточно влиятельных в обществе клиентов, не очень любил, когда его так называли. Но сейчас он не показал своего раздражения.

           

            Женившись уже состоявшимся человеком, он думал о своей работе, отдав управление семьёй и домом в руки жены. Когда зашла речь о рождении наследника, оказалось, что здоровье молодой женщины не позволяет ей этого. Но она решила рискнуть, и не послушала совета мужа.

            Проблему решила сама природа. Роженица осталась жива, чего нельзя было сказать о ребёнке.

            Тихо уладив все проблемы с помощью кредитной карточки, примерно через месяц муж забрал свою жену из больницы. Вместе с ребёнком они вернулись в родной дом….

 

            Молодая выпускница Академии Художеств, Маргарита Семёновна Помещикова, Марго для узкого круга друзей, или просто Ри для мужа мечтала о славе. Свой талант художника она направила по интересующей её тропе современного направления скульптуры. Время шло. Женщина работала без устали в своей мастерской. Прошли несколько выставок, организованных, по правде сказать, не без помощи мужа и его друзей. Но слава не шла в руки. Словно испуганная синица, не подпускала к себе, сколько бы она её не прикармливала.

            Появление ребёнка в доме немного притормаживало её работу. Пришлось искать толковую нянечку и домработницу в одном лице. Скоро в их доме появилась тихая, скромная молодая женщина, готовая остаться на их условиях….

 

            Клавдия Николаевна, или просто Клавдия, работала хорошо. Ребёнка держала в строгой любви, а дом в порядке. Содержать его было довольно просто – дом был новый, современный, чистый.

            Маргарита сначала присматривалась к домработнице, а потом, увидев её отношение к ребёнку, стала даже немного завидовать женщине….

 

            Первые серьезные неприятности в доме произошли именно из-за него.

            Сосед напротив с какого-то времени стал интересоваться его покупкой. А когда Арнольд ясно дал понять, что он не собирается его продавать, перешёл к решительным мерам.

            Когда по старой привычке Марго решила однажды искупаться в любимом бассейне, она заметила что-то блестящее на дне. Нырнув, она хотела уже взять это в руки, как чуть не захлебнулась, в страхе закричав под водой.

            Кое-как выбравшись из воды, она позвала мужа. Он вытащил из него чей-то глаз. У Арчи был знакомый биолог, который быстро определил собачью принадлежность глаза.

            Через два дня в доме появились две собаки – два добермана. 

            Следующая атака, организованная уже с помощью решительных парней, печально закончилась для двух налётчиков и одной собаки, погибшей от ловкого ножа нападающего.

            Арнольд связался с одним из своих клиентов, который устранил проблему.

            Сосед успокоился, а в фонтане перед домом появилась новая бронзовая фигура – шедевр Маргариты в виде сатира с человеческими чертами лица, в которых угадывалось сходство с повергнутым противником. Сатир мочился мощной струёй в сторону соседского дома, с вольтеровским сарказмом улыбаясь миру….

 

            В дом справа вселилась семья то ли картографов, то ли геологов. Арнольд мало разбирался в этом. Но когда его однажды пригласили на вечеринку, посвящённую чему-то там неизвестному, с лёгкостью принял предложение. Маленькой своей слабостью в людских отношениях он считал лёгкость, с которой можно было подойти к тому или иному человеку, завязав разговор.

            В тот вечер чутьё его не обмануло. Глава семейства только что издал свою книгу, а молодой сын, не имеющий ещё большого опыта в полевой работе, вместе с другом опубликовали статью о золоте.

            Арнольд очень удивился тому, как много интересного может рассказать такой простой, и такой драгоценный металл.

            Старик долго пытался на пальцах объяснить суть процессов, которые могут происходить прямо сейчас и прямо у него под ногами. Потом, когда молодёжь начала петь под гитару песни геологов, он с гордостью рассказал о работе сына.

            И эта непростая история очень удивила Арнольда. Он даже пытался что-то возразить, обосновать своё мнение.

            «Великая сила, породившая знакомую нам землю, участвовала и в рождении металлического золота, выбрасывая его растворы и соединения под большим давлением во время сдвигов пластов при землетрясении». – Старик с горячим убеждением пояснял суть открытия.

 

Над Канадой, над Канадой

Солнце низкое садится.

Мне уснуть давно бы надо,

Только что-то мне не спится.

Над Канадой небо синее,

Меж берёз дожди косые.

Хоть похоже на Россию,

Только всё же не Россия.

Над Канадой небо синее,

Меж берёз дожди косые.

Хоть похоже на Россию,

Только всё же не Россия.

 

Нам усталость шепчет - грейся,

И любовь разводит шашни.

Дразнит нас снежок апрельский,

Манит нас уют домашний….[3]

 

 

           

             Знакомство с соседом по левую руку также запомнилось Арнольду. Вернее, нахлынувшие вдруг воспоминания далёкого детства при виде тёплого отношения в семействе соседа, зацепили какую-то скрытую струну, до сих пор молчавшую.

             Старик почтенного возраста сначала сыграл с правнуком в футбол, а потом, когда их остановила мать мальчишки, отправились вдвоём ловить карасей на пруд, забросив самодельные удочки на плечи и распевая какую-то весёлую песенку. Когда они вернулись, мальчик крепко спал на стариковских руках. И ещё до темноты Арнольд не мог покинуть удивительного, как ему показалось, дома. Хозяин рассказывал истории своего хождения подо льдами на Северном полюсе, в Гренландии, Норвегии и Канады, потчуя гостя крепким взваром с шаньгами.

             У Арнольда вдруг защемило в груди, когда он представил себя на месте восьмидесятилетнего старика. Уже вернувшись затемно домой, он вспомнил всплывшую в памяти фразу старого мудреца: «Даже во сне, боль, которую невозможно забыть, капля за каплей, просачивается в сердце, вплоть до отчаяния, против нашей воли и понимания, через милость господа[4]»….

 

 

 

 

             Адвокат в этот вечер работал допоздна. Весь дом уже заснул под тихий шелест старого клёна на заднем дворе. Надо было закончить одну статью в Юридический вестник.

             Арнольд стал уже набирать последнюю страницу на клавиатуре, как вдруг ему послышался тихий детский смех.

             Смеялся  мальчик.

             Точь-в-точь, как его погибший сын.

             Он оторвался от статьи и прислушался.

             За дверью, по наборному паркету галереи пробежались быстрые детские ноги. Они бежали в ту сторону дома, где никто не ночевал….

 

 

                                                           ===== O =====

 

           

            Тихо приоткрыл дверь, и, затаив дыхание, прислушался к звукам спящего дома. Выйдя из кабинета, посмотрел вниз. Кроме лунных теней там ничего не было. И только трудяга Бес, сидевший снаружи возле самого стекла, внимательно смотрел в сторону столовой. Быстро поднявшись на ноги, он рысцой побежал вокруг дома.

            – Случится же такое. – Тихо проговорил Арнольд. – Чертовщина какая….

            Он никогда не верил в привидения. Однажды,  на одной из вечеринок у его старого друга Леви Ласки, психолога по образованию, и паранормальщика по увлечению, они разговорились на эту довольно интересную для многих людей тему. Леви долго рассказывал разные истории, большинство которых с точки зрения здравого смысла были, как однажды выразилась его супруга Лора, бредом сивой кобылы. Как ни странно, Марго тоже заинтересовалась этой проблемой подростков хрупкого возраста и скучающих старушек.

            Ласки рассказал ещё одну историю, произошедшую недавно и зафиксированную на камеру наблюдения. И тут Леви выдал фразу, суть которой Арни не сразу смог понять.

            – Понимаешь, дружище. Я не стал бы тебе заливать всё это ради того, чтобы выглядеть крутым аномальщиком. Да и не поймёшь ты до конца всего, что мне пришлось увидеть и услышать. Я не верю в существование привидений. Но если они существуют, то всегда оставляют следы….

            Потом кто-то из них троих плавно перевёл тему разговора на более реальные вещи. Марго заговорила об искусстве, и поинтересовалась экспериментами, проводимыми в психушках, в которых Леви был нештатным консультантом. Когда Леви стал рассказывать об интересных работах пациентов печальных домов, Марго упросила показать ей эти графические листы….

            Через неделю Арнольд заметил, как Ри работает у себя в комнате, стоя за станком с закреплённым картоном. Тихо зашёл в комнату, и заглянул через плечо жены. На поверхности картона из сложного сплетения линий и светотеней рождалась очередная фантазия.

 

            Спустя пару дней он заметил эскиз, оформленный почти до конца.

            Потом она принесла мотки проволоки разного диаметра и закрылась у себя от постороннего взгляда.

            Встречаясь с семьёй в столовой, он замечал на лице Ри перемены. Однажды за ужином её глаза заблестели знакомым блеском – проблема решена.

            Как всегда, когда очередная идея разрешилась в мозгу художника, Марго стала пропадать в своей мастерской до позднего вечера, часто забывая даже о сыне и приёме пищи.

           

            Новый шедевр появился возле дома весной.

            Сначала каменщик приготовил для него основание, надёжно забетонировав в землю на площадке под окном в спальню необходимую конструкцию.

            Шедевр привезли разобранным на большие куски. Опытный слесарь, который помогал Марго в таких случаях, смонтировал композицию под контролем и наблюдением автора. Всё происходило под лёгким навесом из плёнки, натянутой на проволочный каркас. «От сглазу». – Как любила говорить Марго.

            На смотрины были приглашены друзья и братья по цеху.

            Марго нарочно до поры не спрашивала мнение о работе у мужа, отложив этот момент на поздний вечер.

            – Тебе нравится, Арчи. – Тихо, по-кошачьи, Ри подошла к мужу со спины, когда он рассматривал ЭТО с балкона.

            Он медленно повернулся, и нежно обнял жену, прижав её к груди.

            – Твой шедевр переживёт меня, дорогая. Кстати, как это называется?

            – Экстаз. – Ответила Ри, и её тело стало таять на руках мужа….

 

            С того дня Арнольд заметил, что Бес старается не появляться с этой стороны дома, выполняя свои обязанности охранника. Хозяин решил не говорить об этом супруге.

            Куски проваренного металла, множество правильных геометрических фигур и поверхностей объединялись вихрем изогнутой арматуры, уносящейся ввысь, к воображаемому эпицентру страсти. В довершении всего из тела композиции вырывались изломанные, узнаваемые по анатомическим деталям, то ли руки, то ли ноги. При дуновении ветра они начинали покачиваться, жить своей жизнью под ворохом металлических осколков бытия….

 

            Месяц назад, как обычно в пятницу, Клавдия Николаевна отправилась на машине за покупками на рынок. Семья не любила полуфабрикаты из маркетов, предпочитая питаться свежими фруктами, зеленью, рыбой и мясом.

            Арнольд работал в кабинете, а Марго отправилась в детскую, чтобы подключить подарок сыну – компьютер.

            Сашенька играл с Бесом в мяч на газоне заднего двора. Женщина посмотрела на них из окна, радуясь весёлой компании.

            Компьютер был новый, и, как всегда, батарея не была заряжена достаточно для демонстрации подарка. Возле стола была только одна комбинированная розетка, в которую были подключены электронные радиочасы. Здесь можно было подключить и наземное телевидение.

            Марго заглянула к мужу за помощью. По его подсчётам ему был необходим всего один час для завершения работы.

            Марго спустилась вниз, в бытовую комнату, где на полках, заставленных разными коробками, нашла ящик с инструментами.

            Снять розетку и отсоединить провода было делом минуты. Знакомая с такой работой, женщина не стала отключать электрические пробки детской комнаты.

            Марго вдруг вспомнила, что забыла взять в бытовке двойную розетку….

 

            Саше захотелось пить, и он забежал в дом через столовую. Напившись квасом из кувшина, стоявшим возле холодильника, он решил захватить из своей комнаты новый мячик для игры с Бесом.

            В комнате его ожидало много интересного.

            Рядом со столом стоял ящик с удивительными инструментами, которые так и манили к себе мальчишеские руки. Из дыры в стене, где раньше были подключены любимые часы, торчали яркие разноцветные провода с блестящими кончиками.

            Мальчик присел возле дыры и схватился за провода влажными руками.

 

            Испугаться он не успел.

            Он вообще не успел ничего сделать.

            Какая-то жуткая сила стала скручивать его тело. В его глазах потемнело.

            В зажатой ладошке что-то сильно заискрило, и мальчик стал заваливаться на бок.

            Когда концы проводов вырвались из ладони, ноги слегка оттолкнули тело назад.

            Ещё немного, и голова Саши встретилась бы с поверхностью чистого, блестящего пола. Но на этом пути она должна была пройти через ящик, набитый красивыми инструментами. Самый крайний из них – большой напильник с матовыми насечками на поверхности, не влезал в коробку. К тому же он был без ручки.

            Детский висок натолкнулся на острый металлический конец, и не выдержал его натиска.

 

            Всё произошло быстро.

            Когда Марго вновь зашла в комнату, часы внизу начали отбивать одиннадцать часов до полудня.

            Душераздирающий крик заглушили механический баритон часов.

            Только три алые капли крови стекли по коротким волосам мальчика на паркет….

 

 

                                                           ===== O =====

 

 

            Бес который уже раз оббежал дом с мячиком в зубах. Он искал своего друга, который любил с ним играть. Мальчика в шортах, в кармане которых всегда было несколько ароматных печенюшек, нигде не было.

            В доме появилось много чужих людей со странными запахами.

            Хозяин знаком велел ему успокоиться.

            Больше всего Бесу не понравился человек с чемоданчиком.

            От человека пахло страшным запахом, который запомнился кобелю с того позднего вечера, когда он вместе со своим другом защищали своего хозяина от врага. Враг был повержен на землю. Горячая, с дурманящим запахом, ещё живая кровь пролилась из растерзанного горла на зелёную, полную жизни, траву. Враг перестал двигаться, а через небольшое время Бес почувствовал аромат молодой смерти, исходивший от неподвижного тела….

 

           Бес пытался заглянуть в дом через широкие окна. Он крутился под ногами чужаков, которые, казалось, совсем не замечали его. Один из них пытался взять его за ошейник – самое крайнее оскорбление для собаки при исполнении. Бес только посмотрел ему в глаза, и рука отдёрнулась.

           Появился хозяин и отвёл Беса под навес, где ему приходилось бывать в то время, когда в доме появлялись друзья.

           Какое-то щемящее чувство тоски зародилось в собачьем сердце.

           Бросив мячик на траву, он принюхался, несколько раз по-щенячьи заскулил. Тоска не проходила, и Бес, приподняв морду, тихо завыл….

 

           Чужие люди разошлись только к вечеру.

           Дом опустел.

           Замолчал даже баритон часов, остановленных женской рукой.

           Лёгкий беспорядок остался наверху, в детской.

           Тихий разговор в спальне, и сдержанный плач в комнате за просторной кухней.

 

           Леви Ласки тихо разговаривает с Арни в гостиной. На сандаловой столешнице стоят стаканы и большая, изрядно опустошённая бутылка с янтарного цвета жидкостью.

           Наверху, из спальни, выходит Лора, и тихо прикрывает дверь. Прислушавшись за происходящим за нею, она спускается к мужчинам.

           Не присаживаясь, наливает половину высокого стакана из бутылки. Молча выпивает залпом, и, прижав к носу запястье, замирает.

           – Ей нужен покой. – Бросает она в пустоту. – Я сделала всё возможное….

 

           Домработница с покрасневшими глазами домыла посуду и опустилась на стул. Отсутствующий взгляд женщины направлялся куда-то за широкий, на американский манер, холодильник. Руки теребили кухонное полотенце на коленях.

           В дверях показался Рэги. Он молча посмотрел на свою пустую кормушку. Словно понимая состояние своей хозяйки, тихо подошёл к её ногам, и положил морду на ногу.

 

           На широкой кровати, прямо на покрывале, укрытое пледом ручной работы, лежала Марго. Казалось, она крепко спит.

           За окном тихо скрипнул на ветру Экстаз.

           Женщина протянула из-под пледа руку к лежащему на тумбочке телефону. Быстро набрав номер, замерла, прислушиваясь к происходящему за дверью.

           – Это я, Рудик. Да. Мне плохо, милый…. Да…. Сейчас?.. Нет, сейчас неудобно…. Я поняла. Договорились.

 

 

            Бес начал свой вечерний обход. В той стороне, куда ушло солнце стало темнеть быстрее обычного. Приближалась гроза. Кобеля это нисколько не пугало.

           Подбежав к задней двери дома, через которую можно было увидеть кухню, он внимательно посмотрел внутрь.     Его хозяйка подсыпала в кормушку бестолкового Рэги любимого корма, и теперь поглаживала кота по кошачьему месту. От этого кот, не отрываясь от еды, приподнял призывно свой зад в направлении двери, за которой стоял Бес.

           Доберман отвёл глаза в сторону. Его чуткий нос уловил знакомый запах, просачивающийся из окна.

           Собака подбежала к оставленному мячу, схватила его, и вернулась к двери. Бросив его, негромко заскулила.

           Бес уловил приглушённый дверью металлический звук. Хозяйка оставила в покое прожорливого кота и направилась к кладовой. Что было дальше, Бес не мог видеть. Он только услыхал знакомый голос….

 

 

            Марго выехала на джипе одна. Друзья уехали домой, не дождавшись, когда она проснётся. Но она ждала этого момента. Леви не любил ночевать в чужом доме.

            Дождавшись, когда звук его автомобиля пропал в зелени дальнего конца улицы, она тихо пролежала ещё минут десять, и стала собираться.

            На возражение мужа она ответила по-женски. Арчи не хотел с ней спорить сегодня вечером. Попросил только быть внимательной на дороге.

            Клавдия Николаевна видела, как отъезжает машина хозяйки. Женщина подошла к двери в свою комнату, и прислушалась. В доме было тихо, если не считать шагов хозяина в кабинете. В доме он всегда носил домашние кожаные туфли.

            Пройдя в гостиную, домработница огляделась по сторонам, прибрала со стола стаканы и почти пустую бутылку хеннесси. На полу оставались следы множества ног, видимые на блестящих гранитных плитах. Арнольд не любил поздних приборок пылесосом. Поэтому женщина решила ограничиться шваброй.

            Она прошла в правое крыло дома, где кроме бытовой комнаты с кладовой, было помещение с газовым котлом. Клавдия собиралась уже уходить, захватив швабру и моющее средство, как заметила на полу возле самой стены, игрушку – модель автомобиля. Посмотрев на приоткрытую дверь, она наклонилась, и с трудом достала находку, спрятав её в карман.

            Быстро прибрав в гостиной, она вымыла руки, и подошла к селектору. Было заведено, что во время работы хозяина в кабинете, его можно было вызывать только по домофону.

            – Арнольд Никитич, ужин будет через двадцать минут.

            Женщина уже хотела отправиться в кухню, как динамик едва слышно зашуршал.

            – Ужинать не буду. Принесите мне кофе в кабинет. Пожалуйста.

 

           Кабинет был единственным помещением в доме, оформленным по его желанию в классическом стиле. Тёмные панели орехового дерева, секция с множеством дверок с наборным фальцетом. Массивный письменный стол, который можно было установить даже президенту. Кабинет прикрывал сверху сложный потолок из панелей в стиле Людовика. Индивидуальный кондиционер, спрятанный за фальшпанелью.

 

            Бес жадно пил воду из фонтана. Он уже два раза поднимал голову, посматривая с опаской на странную фигуру. Голова фигуры лучше всего освещалась остатками дня гаснущего перед грозой. На лице подсыхала свежая роспись отдохнувшей на голове вороны. Эта неровная светлая полоса делала лицо несчастного очень похожим на хозяина дома напротив. Однажды он вышел во двор утром после бритья. От него тянуло приятным запахом с изрядной примесью пивного духа. На щеке красовалась полоска пластыря.

            Напившись, кобель пробежался вдоль зелёной изгороди, и скрылся за домом.

 

            Клавдия, чтобы хоть как-то себя занять, стала перебирать посуду в шкафу. Она уже заканчивала с посудой на кухне, как боковым зрением заметила через окно столовой движение на улице. Приглядевшись, она узнала Беса. Он осторожно приближался к Экстазу, поглядывая на его конечности.

 

 

            Допить кофе из чашки богемских мастеров Арнольду помешали осторожные шаги за дверью. Оставив чашку на углу стола, он подошёл к ней и резко распахнул. За дверью никого не было. Арни сделал шаг в сторону лестницы, и замер, чуть было не наступив на пыльный отпечаток детского размера.

            «Если они существуют, то обязательно оставляют следы». – Пронеслось в его сознании. Он даже присел и провёл пальцем поперёк следа. На пальце осталась пыль.

            Когда Арнольд решился принюхаться к ней, это вызвало лишь оглушительное чихание. Оно было настолько громким, что в напольных часах внизу что-то тоненько жалобно звякнуло.

            – Этого быть не может. – Негромко проговорил он.

            Арнольд собирался вернуться к столу, как заметил, что дверь в спальню немного приоткрыта.

            В спальне никого, конечно, не было. Окно как обычно стояло на проветривании. Порядок на кровати не нарушен. Правда, обнаружить следы, даже если они тут были, было очень трудно на ворсистом покрытии ковра.

            Подойдя к стенному шкафу, он достал оттуда пузырёк с таблетками. Выкрошив одну из них на ладонь, бросил её на язык, и углубился в небольшой бар, устроенный в шкафу, в поисках воды. Воды было мало – она лежала скромной росой на дне бутылки. Достав бутылку с виски, Арнольд сделал большой глоток. Через минуту он ещё раз приложился к горлышку.

            Хозяин подошёл к окну и распахнул его, запустив поток свежего воздуха.

            Гроза приближалась. Заметны были её далёкие всполохи и тёмная полоса надвигающегося ненастья.

 

            Арнольд никогда не любил ограничений, поэтому на балконе не было перил. Вместо них по краю проходила металлическая полоса, поблёскивающая в сумерках.

            Сосед справа работал у себя во дворе. Арнольд приветственно помахал ему рукой.

 

            Он заметил какое-то движение внизу, рядом с ЭТИМ. Присмотревшись, Арни увидел, как Бес крадучись подходит к фигуре, которая уже начала трепетать в ожидании ветра. Задрав ногу, он  щедро поливает конструкцию, с опаской поглядывая наверх.

            – И тебе не стыдно, скотина? – Выговорил ему хозяин негромко.

            Освободившись от гнёта, доберман убежал, не повернувшись в его сторону.

            Клавдия тоже была свидетелем собачьего преступления. Но оно вызвало в ней только слабую улыбку. На улице поднимался сильный ветер, и она вспомнила, что забыла закрыть окно на северной половине дома.

            Налетавшие на дом порывы ветра становились всё сильнее. Берёзовая роща прогибалась всем строем, но не уступала напорам. С вершины старого клёна полетели сухие прошлогодние ветки; оторванные от материнских ветвей листья уносились по ветру за забор, за соседний дом, в неспокойные сумерки.

            Арнольд любил ненастье. Переживая его, он чувствовал себя птицей, обретшей вдруг свободу. Он прикрыл глаза, стоя на балконе словно на краю мира.

            Ветер сомкнул свои яростные ряды, пробуя на прочность стены, крышу, хозяина, противостоящего ему. Чтобы устоять, надо было стать боком, плечом к ветру.

            Арни не мог ничего услышать. Он скорее почувствовал, что рядом за дверью кто-то стоит. Он повернул голову в сторону неосвещённой спальни.

 

            Сильнейший проблеск молнии озарил стоявшего в тёмном поёме двери мальчика не старше шести лет в шортах и рубашке с короткими рукавами.

            Мальчик протянул к нему руку.

            – Папа! – Закричал он.

            Оглушительный грохот накатил на дом.

            Сильнейший порыв ветра хлопнул сквозняком безвольную дверь, столкнув Арни со скользкой балконной кромки.

            Падая вниз, он успел подумать, что всё это неправда.

            Его живое тело подхватили руки в яростном Экстазе, наколов на одну из трепетавших ног.

            Последний крик утонул в разгуле стихии….

 

 

           Клавдия закрыла все окна на первом этаже дома. Проверила двери, и выключила ненужное освещение. Она знала, что наверху всё закрыто. Одно мгновение ей показалось, что там хлопнула дверь. Посмотрев снизу, она увидела приоткрытую дверь кабинета.

           Поднявшись наверх, подошла к двери.

           – Арнольд Никитич. У вас всё в порядке? – Клавдия зашла в кабинет и увидела пустую чашку на столе. Забрав её, она выключила настольную лампу с абажюром из змеиной кожи.

           Следы на полу она не могла заметить, потому что было темно….

 

                                             ===== O =====

 

 

            Как-то так заведено, что в определённое время нас тянет посетить места из своего прошлого. Мне неизвестно, что нас туда влечёт – то ли желание изменить его, то ли просто подсмотреть сквозь замочную скважину времени. И то и другое совершенно невероятно. Теперь я знаю точно – это невозможно просто потому, что, какими бы мы не были, нагруженные всем своим багажом, мы тихо направляемся каждый по своему маршруту.

            Не прошло ещё и трёх суток с того вечера, как во мне зашевелился червячок сомнения. Сомнения в самом желании отправиться назад. Но уже через сутки я точно знал, что это произойдёт. Одного я знать не мог – того, что я хочу получить от этого.

            Пубертатного возраста подросток, получающий знания в школе, зарабатывающий по вечерам тем, что ремонтирует чужие мотоциклы, живущий вместе с матерью-одиночкой, получающей грошовую зарплату у хозяйки швейной мастерской. Полный набор для сюжета дешевой мыльной драмы….

 

            Вечером в пятницу, как всегда после работы, мы собрались в шалмане у Грека. Публика на удивление ещё не собралась. Потом уже Грек подошёл и сообщил – приехали новые грузди из провинции с концертом.

            Посидели, потрепались о всяких шнягах. Потом замутили тему вообще отстойную. Валька спец трепаться на этом поле. А девчонки прямо визжат от восторга. Кому не интересно узнать о привидениях.

В кабаке темновато так было. Когда Валька рассказывал, было ещё ничего. Потом Эльза подключилась. Её папаша в морге работает.

            Потом даже поспорили. Никто не хотел верить в эту чушь.

            Я тогда не заметил, как на меня смотрела Ирка. Она словно чего-то ждала от меня. А я не хотел говорить на эту тему. Пускай даже с моими лучшими друзьями. Они не знают, да я и не хотел, чтобы они пережили то, что мне пришлось.

            Ирка что-то шепнула Эльзе, да музон трепался отстойный. Она, видно, не так поняла. Переглянулась с Валькой, это её парень, тот поворачивается ко мне: «Теперь твоя очередь!»        

            Я ему как-то в понятиях показал, что мне известно кое-что.

            Да и не хотел я грузить напрасно. Но друзья меня ждали. Они знали, что я хороший рассказчик, а не то что некоторые.

            Не знаю, что на меня нашло. Только потом я понял, что я двинулся вперёд. Я уже подумал об этом.

            – Если привидения существуют, они всегда оставляют следы. – Бросил я, не обращаясь ни к кому. Я запомнил эти слова, прочитанные мною очень давно на листке настольного календаря. Я прочитал их, едва научившись читать.

            Сразу все затихли, посматривая друг на друга.

            Потом я сказал, что завтра мне рано вставать, и двинулся к выходу. Ирка вскочила – подожди, я с тобой.

            – Если со мной, тогда поспеши.

 

 

            В тот вечер я остался ночевать у Ирки.

            Утром, поднявшись пораньше, тихо вышел из комнаты на чердаке, которую Ирка смешно называет пентхаузом, и спустился вниз, в кухню. В доме никого больше не было, и мне не помешали собраться.

            Когда я прихлёбывал оглушительно горячий чай из своей большой чёрной кружки, вышла заспанная Ирка. Она уже знала, куда я собираюсь. Протрындела мне все уши, упрашивая взять с собой.

            – В своё прошлое каждый должен возвращаться в одиночестве. – Отрезал я, и она притихла.

 

            – Когда ты вернёшься? – Негромко спросила она.

            Холодная котлета, из тех, навороченных нами в полночь, застряла в горле. Я закусил чёрствой коркой «орловского».

            – К вечеру. Я так думаю. – За ночь в горле пересохло, и чай из пакетика «до последней капли» был подарком.

            – Ты уверен?

            Я посмотрел на неё внимательно, отчего она слегка повела плечами под наброшенным на них пледом. Иногда она меня поражала. Я видел это.

            – Да!..

 

            …Мой старенький мопед пробивался по сырой от выпавшего в ночь дождя дороге, а я всё думал, что можно было объяснить ей как-то иначе. Только я не знал – как.

            Наш приморский посёлок, в котором проживали все мы, находился в десятке километров от цели моего путешествия.

            Запущенные поля. Обшарпанные рекламные щиты. Забытые кем-то в далёкие времена скатки сена, почерневшего от возраста.

            Машины обгоняли меня, обдавая неприятным облаком грязной дряни.

            Я смотрел вперёд, под защитой щитка на шлеме, подаренных матерью в прошлом году.

            Дорога с белой полосой разметки стремительно пробегала подо мной, а я всё отрывал и отрывал ту картонку, что держалась всего на двух гвоздиках.

            Теперь я знаю точно – их не надо было отрывать.

            Но я оторвал картонку.

            В глубине я увидел полоску света….

 

            …В ту осень мать нашла работу.

            Она была далеко, а оставить меня одного надолго она не могла. Поэтому мне пришлось переехать вместе с ней.

            Она привезла меня туда на большой машине, смешно разрисованной по сторонам. Помню, шёл проливной дождь. Мать набросила на меня плащ, укрыв с головой. Нас никто не встречал.

            Мать открыла дверь с другой стороны дома.

            Наша новая комната мне очень понравилась. Особенно та маленькая кладовая с окошком и большими полками. Там было довольно просторно и тепло.

            В нашей комнате мы спали вдвоём на одной кровати. Для пятилетнего мальчишки много места не надо.

            Уходя в дом на работу утром, мать строго наказывала мне не выходить из комнаты и не шуметь. Она ещё сказала мне, что если я не буду её слушать, нас выгонят из этого дома на улицу. На улицу я не хотел. Мне нравилось быть дома.

            В доме было много интересных звуков. По ним я скоро научился угадывать, куда направлялась мать. Шаги чужих людей я тоже скоро научился узнавать. Через окно, спрятавшись за занавеской, я наблюдал за большими собаками. Из моего окна было видно немного – угол бассейна с зонтиком, который раскрывался всякий раз, когда отдыхали хозяева, и металлический забор, спрятанный за ровно стрижеными кустами.

            Мать забегала не надолго, чтобы проведать меня и наспех покормить. У неё был свой ключ от нашей двери. Я выучил часы, когда мать приходила уставшая поздно вечером.

            Свою дверь в дом я нашёл, когда обследовал наш большой стенной шкаф в кладовой. Он примыкал задней стенкой к большой нише в коридоре первого этажа, в которой стояли швабры и полотёр. Дверь этой ниши закрывалась на простую задвижку, которую можно было открыть изнутри….

 

            …Проехав последнюю сотню метров через молодой липовый строй, я остановился и заглушил двигатель. Приятная тишина придавила меня мягкой лапой.

            Снял с головы шлем, повесив на руль, и стал осматриваться, сидя в седле.

            На калитке заметил табличку – Аренда или продажа. Тел…..

            Потерявшая уход изгородь проросла сквозь решётку забора.

            Круглый фонтан с кирпичным огрызком в центре высох, ставший хранителем прошлогодней листвы.

            Стены, бывшие когда-то светлыми, покрылись неприятными пятнами.

            Окна дома закрыты изнутри жалюзи….

 

            …Мальчик сдвинул в сторону картонку и пробрался в тёмную нишу.

            Он уже несколько раз пользовался этим маршрутом. И к тому же малыш научился хорошо прятаться.

            Он побывал во всех комнатах второго этажа.

            Труднее всего было проникнуть в комнату со странными запахами и забавными картинками, на которых некоторые дяди сидели или стояли на облаках, а другие, которых было намного больше, тонули в страшном болоте с диковинными зверями.

            Дорогу в эту комнату мальчик нашёл случайно. Из соседней комнаты, где он обнаружил множество игрушек, мальчик вышел на балкон через приоткрытую дверь. Заглянув с балкона через окно с левой стороны, он обомлел.

 

            Мальчику удалось толкнуть тугую дверь, и он прошёл в светлую комнату, где в углу сидел большущий золотой слон. Он улыбался, разведя свои сильные руки в стороны. Красивые, блестящие канделябры стояли на полу. Их лёгкие металлические подвески тихо позвякивали мелодичными звуками при прикосновении его пальцев. На белой невысокой полочке стояли и лежали такие диковинные вещи, от вида которых у него перехватило дыхание. Прикасаясь к ним кончиками пальцев, он старался запомнить их вид.

            Над невысоким столиком по центру стены он увидел свою фотографию. Рядом висели фотографии, на которых он был в окружении дяди, которого он иногда видел из своего укрытия в нише, и молодой тёти, которая плавала в бассейне в хорошую погоду.

            – Папа. – Тихо прошептал мальчик….

 

            …Клавдия Николаевна удивилась, когда утром Арнольд Никитич не вышел к завтраку. Входить в спальню в присутствии хозяев было в этом доме не принято.

            Клавдия подумала, что хозяин уехал рано утром на такси, как он делал уже часто, когда машина была в ремонте.

            Прибираясь в гостиной, она услышала, как закрываются ворота. Маргарита, не проронив ни слова, прошла к себе наверх.

 

             Мальчику надоело пребывание в своей комнате, и он, дождавшись, когда мать отправится на кухню, тихо выбрался через свой ход. Он решил ещё раз посмотреть на слона.

            Дверь в спальню была приоткрыта.

            Из неё раздавались странные звуки.

            Мальчик знал, что сейчас туда нельзя было заходить.

            Но ему очень хотелось послушать музыку.

 

            Он тихо подошёл к распахнутой двери в ванную комнату.

            На полочке сверху стоял маленький приёмник. Красивая музыка, словно из сказки, звучала в помещении.

            Хозяйка стояла к нему спиной в махровом халате и сушила волосы электрическим феном. Потом она присела на край ванны. В ней осевшими уже хлопьями плавала пена.

 

            Неизвестно почему, но женщина вдруг резко обернулась к двери.

            В её проёме стоял Сашенька в шортах и голубой рубашке. Мальчик протянул руку.

            – Мама? – Громко спросил он.

            Маргарита тихо вскрикнула, и, потеряв равновесие, упала в ванну.

            Вслед за нею в воду полетел электрический прибор.

            Всё произошло быстро.

            В ванной комнате моргнул свет. В воде что-то ядовито заискрило.

            Обнажённые ноги хозяйки дёргались недолго.

            Свет погас….

 

            Мальчик страшно испугался. Он уже и не помнил, как добрался до укрытия, и спрятался за своим столом.

            Ещё сильнее его напугал громкий, отчаянный крик его матери из столовой.

            Клавдия Николаевна заметила тело Арнольда, пробитое страстями Экстаза.

            И теперь мальчик закричал, что есть силы….

 

 

            …– Вы кого-то ищите, молодой человек? – За моей спиной стояла пожилая женщина, всматриваясь в моё лицо.

             – Да! Уже не ищу. – Ответил я тихо.

             – Может, вам нужна помощь?

             – А вы кто?

             – Я живу здесь. В соседнем доме справа. Мы не знакомы?

             – Уверен, что нет. – Ответил я и надел шлем на голову.

             – А что случилось с жильцами этого дома? – Поинтересовался я, подняв забрало щитка.

             – Говорят, это нехороший дом. С призраком. Муж мой его видел. – Женщина ответила с некоторой заминкой. Чувствовалось, что она не хотела говорить об этом.

             – Да, ну! И как он выглядит? – Спросил я с интересом.

             Женщина заволновалась. Сумка е её руке задвигалась. Оглянувшись, она приблизилась ко мне на шаг.

             – Мальчик. Маленький мальчик. Муж видел его в окне второго этажа.

             – Привидений нет! – Словно отрезал я. – Есть только память.

             Я хотел было уже повернуть ключ зажигания, как вдруг вспомнил важное. Из глубины памяти поднялась фраза, услышанная из моего укрытия – «…наш сосед моряк. Подводник…».

             – Скажите, а как здоровье моряка?

             На меня посмотрели глаза женщины немало пережившей на своём веку.

             – А откуда вы знаете моего отца?

             – Я жил здесь неподалёку. – Я сделал неопределённый жест, словно указывал направление.

             – Папа умер в то лето, когда всё это произошло. Он очень переживал.

             – Что произошло?

             Женщина завозилась с сумкой, что-то тихо говоря под нос.

             – Ой! Совсем я заболталась! Суп у меня на плите поставлен. – И медленной походкой направилась к родной калитке….

 

            Мне бы догнать её сейчас….

            Рассказать.

            Но я этого не сделал.

            Потому что мне никто бы не поверил, как не поверили моей матери, когда она нашла, наконец, юриста, и стала упрашивать его помочь вернуть сына. Потому что эта семья была достойная уважения в обществе.

            Никто не хотел верить, что это почтенное семейство попросту украла моего брата у моей матери. Мать родила двойню, но ей сказали, что второй ребёночек не выжил.

 

            Я стоял и смотрел вслед уходящему человеку. Но в чём эта пожилая женщина могла нам помочь? Вернуть брата? Вернуть пятнадцать лет жизни матери?

            Набежавший откуда ни возьмись ветер, зашелестел липовыми ветвями. Выгнал спрятавшихся в запущенной ограде комаров. 

            За калиткой промелькнул крупный кот, зыркнувший в мою сторону нахальной рожей с ироничной улыбкой.

            Послышался размеренный звук боя часов: «Точное время тринадцать часов. Передаём новости»….

 

            Мне незачем было оставаться здесь дольше. Что-то мне подсказывало, что нужно оставить этот дом. Здесь было пусто.

            Мог ли я ожидать чего-нибудь другого?

            И чего?

            Возмездия?

            Справедливости?

            Теперь некого было винить.

            Только я никак не мог уяснить, почему же Судьба выбрала меня, пятилетнего пацана, в виде своего инструмента.

            Почему я никогда не смогу всем  рассказать, что у меня был брат?

            Почему я стал призраком среди живых, чтобы указать дорогу живым мертвецам?..

 

            Я сижу за столиком придорожного кафе среди сосен на взгорке, и наблюдаю за миром.

            Заказанный кофе давно остыл.

            На столе лежит единственная фотография моего брата.

            Чужих людей я вырезал….

                                         =======<>======= 

 

©   Rīga, Mežaparks.

 

[1] Имеется в виду Иога́нн Себастья́н Бах (нем. Johann Sebastian Bach; 21 [31] марта 1685, Эйзенах, Саксен-Эйзенах — 28 июля 1750 [н. ст.], Лейпциг, Саксония, давший миру двадцать детей, из которых только девять пережили своего отца. Из них четверо стали известными композиторами. Семейство Бахов было удивительно музыкальным. Его прапрадед, булочник по профессии, играл на цитре. 

[2] Имеется в виду Моисей, водивший иудеев по пустыне сорок лет.

[3] Имеется в виду песня «Над Канадой небо синее», слова и музыку к которой написал А. Городницкий. 

[4] Имеется в виду старик Эсхил (Aischylos), проживавший в 456 г. до н. э. на Сицилии.