Animals   Откуда приходит счастье  

Она подхватила кошку на руки. Та уткнулась в грудь Елены Викторовны, словно хотела спрятаться от своего горя. Тихое бормотание, тепло, исходящее от доброй женщины, потихоньку успокоили кошку. Но дома ее ждало новое потрясение…

— Здравствуй, соседка. Все хандришь и бездельничаешь?

Елена Викторовна вздрогнула, оглянулась и витиевато выругалась. Правда, про себя. Вслух порядочной женщине такие слова произносить негоже.

Но уж очень раздражала ее Зинаида Никитична. Все-то она про жизнь знает, все понимает, а потому считает своим священным долгом учить этой самой жизни других!

— И вам доброе утро, — бледненько улыбнулась Елена Викторовна.

— Все бездельничаешь, говорю, — глаза Зинаиды Никитичны злыми буравчиками сверлили Елену Викторовну. — От безделья и хандра твоя. Сто раз тебе говорила. Подумаешь, одна осталась.

Так ведь все при тебе! Квартирку сдаешь, сама, вон, на природе живешь, независимая, свободная. Нет у тебя поводов хандрить. А коли на мрачные мысли тянет, руки займи работой. Животинку какую полезную заведи, огород сажай!

— Да ведь куры или козы родную душу рядом не заменят. И огород этот... Ну кому он нужен?

— Тебе и нужен! А насчет родной души... Ну вот у меня вроде и дети есть, и внук имеется, а что толку? Приедут в гости к бабке пару раз за лето, да и то ненадолго. Словно повинность отбывают. Так что, для себя надо жить!

Елена Викторовна хотела было сказать, что родных Зинаиды Никитичны можно понять. Тяжело им с ее характером ужиться. Любому было бы тяжело. И на ее месте радоваться стоит, что хоть пару-тройку раз за лето ее навещают.

Хотела, но промолчала. Не поймет ведь. Только еще больше обозлится.

*****

Так уж сложилась жизнь у Елены Викторовны. Не дала им судьба с мужем детей. Жили они вдвоем с Дмитрием Андреевичем. Хорошо жили, любили друг друга.

Годы промелькнули незаметно. Кажется, не так давно справляли сорокалетний юбилей, оглянуться не успели — уже и шестьдесят годков в дверь стучатся...

После шестидесяти Елена Викторовна только об одном просила высшие силы, чтобы не ушел муж раньше ее самой в последнее путешествие. Но, видно, судьба не услышала. Обширный инфаркт сделал свое черное дело, раз — и не стало Дмитрия Андреевича.

Оставаться в опустевшей квартире не было никаких сил. Вот и решила она переехать на постоянное проживание в свой деревенский домик, раньше служивший только дачей.

Думала, там тоска уляжется. Но нет, изводила она Елену Викторовну, ночами спать не давала. Да и друзей новых в таком возрасте тяжело завести.

Только вот соседка справа нарушала одиночество Елены Викторовны. Но уж лучше никаких друзей, чем Зинаида Никитична...

*****

Лето кончилось, и та половина деревни, что звалась дачниками, засобиралась домой.

— Потянулись в город пузогреи, — констатировала однажды Зинаида Никитична, провожая взглядом вереницу машин, ползущую к трассе. — Жди нашествия бездомных собак и кошек. Примета такая.

— Это почему же? — наивно спросила Елена Викторовна. — Ведь они своих питомцев тоже в город всех заберут... Наверное.

Зинаида Никитична посмотрела на соседку, как на неразумного ребенка. Одарила ухмылкой, полной сарказма:

— Вот-вот! «Наверное» — здесь главное слово. «Всех заберут!» — смешная ты, Лена. Всех, да не всех! Ладно, некогда мне тут с тобой. Мои сегодня соизволили проведать бабку. Пойду...

Зинаида Никитична заторопилась к дому.

А Елена Викторовна задумалась: «Правду говорит соседка или краски сгущает в силу своего мухоморного характера?»

В том, что Зинаида Никитична сказала в этот раз чистую правду, Елена Викторовна вскоре убедилась...

*****

Стояла середина октября. Золотились солнцем и листьями еще теплые дни, но ночами зима уже делала пробные набеги.

Однажды ранним утром Елена Викторовна вышла на крыльцо, окинула взглядом прибитые инеем цветочки и вдруг...

Пес сидел у калитки. Словно раздумывал: рискнуть, подойти к дому или ну его. Был он беспороден, тощ и печален.

— Бобик, Шарик, Тузик? — Елена Викторовна похлопала рукой по бедру.

Пес встрепенулся, вскочил и замер:

«Бежать? Подойти? А вдруг камнем кинет? Да вроде не должна...»

Елена Викторовна буквально прочитала все мысли пса. По хвосту, который то делал пару взмахов, то поникал между лапами. По неуверенным шагам: два вперед, один назад...

В конце концов, пес принял решение и потрусил к крылечку, заискивающе глядя Елене Викторовне в глаза.

— Ой, да ты чей-то? — удивилась та, разглядев на собаке ошейник. — А чего один болтаешься, и чего такой тощий?

Спросила, а потом вспомнила слова Зинаиды Никитичны.

— Неужели бросили...

Она погладила пса, тот, поняв, что бояться ему нечего, буквально ошалел от счастья. Закрутил хвостом, заплясал.

— Пойдем-ка, друг, я тебя покормлю для начала...

*****

Пес так и остался с Еленой Викторовной. Отзывался на кличку Друг и очень раздражал Зинаиду Никитичну.

— Глупая ты женщина, Лена. Я, когда тебе советовала живность завести, имела в виду курочек, козочек или еще скотинку какую-нибудь. Ну уж точно не бесхозного блоховоза, — отчитывала она соседку через забор. — Думаешь, он тебе спасибо за спасение скажет? Не дождешься. Люди-то неблагодарные, а эти бобики да мурки и подавно!

— Да не нужно мне его «спасибо». Просто так помогаю. Потому что иначе не могу, — пожимала плечами Елена Викторовна. — А насчет людей... Ты прости меня, Зинаида, но ты сама виновата, что у тебя отношения не складываются. Характер у тебя уж больно тяжелый.

— Не тебе меня учить! — оскорблялась Зинаида Никитична.

А Елена Викторовна и не думала никого учить. Просто хотела, чтобы ей тоже не докучали ненужными советами. Она была очень рада, что Друг появился в ее жизни, и брюзжание Зинаиды это изменить не могло. Только раздражало немного...

*****

Следующим на участок пришел Звоночек. Пришел он, конечно, безымянным. Звоночком его нарекли чуть позже. Заливистый, маленький, шустрый песик просто не мог носить другое имя.

— Ох, Лена, ну ты просто блаженная. Очередного бездомыша подобрала! Да еще и эдакую тявкалку! — Зинаида Никитична предсказуемо невзлюбила Звоночка.

А вот Другу Звоночек пришелся по душе. Он буквально взял над ним шефство. Порыкивал на Зинаиду, когда та, бормоча ругательства себе под нос, проходила мимо их калитки. Позволял маленькому белому песику спать, зарывшись носом в свою густую дымчатую шерсть.

Иначе получилось с Мамашей. Худую рыжую кошку Елена Викторовна нашла сама. Из кустов рядом с законсервированным до весны домом, она однажды услышала то ли плач, то ли стон.

Елена Викторовна заглянула в облысевшие заросли. И на подушке из пожухлых листьев обнаружила скорбную картину: кошка-мама оплакивала детишек. Трое котят не пережили морозную ночь...

— Вот горе-то, — посочувствовала Елена Викторовна, понимая, что сама готова разрыдаться. — Не смогу я уже помочь твоим деткам, а вот тебе помогу.

Она присела, посетовав про себя на хрустнувшие колени, и подхватила кошку на руки. Та уткнулась в грудь Елены Викторовны, словно хотела спрятаться от своего горя...

— Ну, не плачь, — утешала ее Елена Викторовна, с трудом возвращаясь в вертикальное положение. — Мамочка ты моя рыжая, мамуля, мамаша несчастная.

Тихое бормотание, тепло, исходящее от доброй женщины, потихоньку успокоили кошку. Но дома ее ждало новое потрясение.

— Друг, Звоночек, прошу любить и жаловать, это Мамаша или Мамочка, как вам больше нравится, — представила Елена Викторовна кошку.

Друг ощерился, Звоночек, почувствовав настроение старшего товарища, зашелся тявканьем. Кошка юркнула под кровать и зашипела.

— Ну вы и скандальные, мужики! — Елена Викторовна строго посмотрела на собак. — У нее и без вас горя хватает! Будете обижать Мамашу, возьму грех на душу — отшлепаю!

Но выяснилось, что кошка и сама может постоять за себя. Когда Друг сунул нос под диван, рыжая когтистая лапа быстро обозначила границы, едва не задев собачий любопытный нос.

Звоночек, глядя на Друга, решил отложить знакомство с Мамашей до лучших времен... Да и забыл про это.

Нет, они не стали друзьями, но и не враждовали. Собаки жили словно в одной вселенной, а кошка в другой. И эти вселенные по большей части не пересекались.

Зато вездесущая Зинаида Никитична поспевала везде. Увидев Мамашу, семенящую за Еленой Викторовной по первому снегу к дровнику, она покрутила в тысячный раз пальцем у виска и сообщила:

— Ты ненормальная. Две собаки, а теперь еще и кошка! Ты всех брошенных домой притащить решила? Пенсия большая? Или деньги от сдачи квартиры карман жгут?

— Зина, ну чего ты злая такая? — не выдержала Елена Викторовна. — Ты вот на родных жалуешься, а кто виноват, что они к тебе редко приезжают? Слышала я, как ты их привечаешь! Только кричишь да ругаешься. Добрее надо быть.

— И тогда тебе сядут на шею, — огрызнулась Зинаида Никитична. — Не надо мне этого!

Елена Викторовна только вздохнула: «Нет, не изменится, похоже, соседка. Так и проживет свою жизнь, злясь на весь мир…»

*****

Как это ни печально, Елена Викторовна оказалась права. Зинаида Никитична умерла весной.

Май уже готовился передать бразды правления июню. Соседка, ругаясь на неистребимые сорняки, копошилась в огороде. Елена Викторовна сидела на лавочке под своим окном, любовалась солнечным утром и гладила по рыжей спине Мамашу, свернувшуюся клубочком на коленях.

В какой-то момент она поняла, что стало удивительно тихо... Монотонный бубнеж, похожий на жужжание мухи, прекратился.

Елена Викторовна бросила взгляд на участок соседки. Зинаида Никитична лежала среди грядок и равнодушно, не мигая, смотрела на облачка, ползущие по небу...

После похорон участок с домом перешел во владение сына Зинаиды Никитичны, Егора.

О покойных не принято говорить плохо. Елена Викторовна и не говорила. Но про себя думала: Егор, его жена Света и шестилетний Алешка были гораздо более приятными соседями, чем Зинаида Никитична. Особенно Алеша...

— Бабуля, можно к тебе в гости? — однажды поинтересовался мальчишка, просунув любопытный нос в калитку Елены Викторовны.

— Ну, конечно, можно! — улыбнулась та. — Главное, чтобы тебя родители не потеряли.

— Пап, мам, я пошел в гости! — крикнул Алешка родителям через забор.

— Не помешает он вам? — спросил Егор.

— Да нет, конечно, — улыбнулась Елена Викторовна. — У меня уже сто лет гостей не было.

Так они и подружились. Алешке нравилось навещать соседку. Звал он ее неизменно «бабуля». А та и не протестовала. Своих внуков нет, так хоть благодаря Алешке она могла примерить на себя это гордое звание.

Друг со Звоночком быстро приняли мальчишку в свою компанию. А как же иначе. Ведь Алешка, в отличие от доброй, но не расторопной Елены Викторовны, с удовольствием играл и бегал с ними.

Елена Викторовна любила наблюдать за суматошной троицей. Даже Мамаша, казалось, одобряла Алешку.

«Наконец-то у этих охламонов есть, чем заняться», — думала она, лежа на коленях у Елены Викторовны.

Егор со Светой тоже заходили в гости к соседке. Разговаривали, чаевничали...

— Хорошо, если бы у моей мамы сохранилась хоть капля доброты, которая есть у вас, — однажды сказал Егор. — Она ведь на весь мир ополчилась, когда от нее отец ушел. Представляете: обидел ее один человек, а возненавидела она всех. Даже нас немного.

«Так вот оно что, — подумала Елена Викторовна. — Эх, Зина, зря ты так. У тебя же такая чудесная семья».

Захотелось сказать что-то доброе Егору...

— А вы знаете, ваш Алеша, меня бабулей назначил, — поделилась Елена Викторовна. — Так это приятно. Думала не испытать мне этого счастья.

— Мы знаем... И если вы не против, то пусть так и будет. Маму он звал по имени-отчеству. Она так хотела, не любила слово «бабуля».

Когда уже стемнело и гости ушли домой, Елена Викторовна вслух подумала:

— Странная штука — счастье. Вот ко мне оно откуда-то пришло вместе с Другом, Звоночком, Мамашей и, конечно, с Алешкой. И я рада этому. А у Зинаиды счастье вроде было — только вот она его прогнала. А потом до самой смерти обижалась.

«Доброта к тебе счастье привела, чего тут думать! — Мамаша потянулась и глянула на хозяйку янтарным глазом. — Какие же вы, люди, несообразительные…»

Автор АЛЁНА СЛЮСАРЕНКО (все рассказы: #алёна слюсаренко)

https://vfokuse.mail.ru/article/zhenschiny-v-rosgvardii-budut-nosit-shlyapy-vmesto-pilotok-63570543/