Лаковая миниатюрная живопись пришла в Европу из Китая. Россия позаимствовала технологию у немцев — в 1795 году.

В Европе и Китае, кстати, подобного давно уже нет. Российские же мастера передают это ремесло из поколения в поколение — сейчас на фабрике работают восемь династий.

В 1795 году активный и весьма разносторонний купец второй гильдии Петр Коробов открыл в селе Данилкове небольшую фабрику. Сначала это было производство из папье-маше козырьков, затем — табакерок, а когда нюхать табак стало не модно, начали делать шкатулки, коробочки для вееров, конфетницы, игольницы, кошельки, пасхальные яйца...

В книгах по истории федоскинской миниатюры пишут, что Петр Коробов пригласил из Германии двух мастеров, но Елене Моисеевой на одной из ее лекций одна пожилая женщина рассказала другую версию.

Прабабушка этой женщины жила в деревне Семенищево, что находится по соседству с Федоскином.

"В Семенищево приехали не два мастера, а целая телега людей, две семьи, — пересказывает историю Елена Моисеева (главный художник фабрики, между прочим, уроженка Семенищева). — Где-то в середине деревни они начали строить свой дом, варить лаки, масла. Но не уживаются с хулиганами из соседней деревни Крюково, уезжают. А промысел остается".

В 1818 году фабрика перешла к Петру Лукутину, зятю Петра Коробова.

Купец первой гильдии Петр Лукутин имел в Москве особняк по адресу улица Тверская, 18 и торговал в Гостином дворе. За развитие лаковой миниатюры он взялся с таким жаром и талантом, что не только оставил позади многочисленных конкурентов (порядка 40 аналогичных предприятий было открыто в окрестностях!), но и приобрел мировую славу победами на различных международных выставках.

Начиная с 1828 года он получил от царя разрешение клеймить свои изделия двуглавым орлом.

"Меня все время мучил вопрос, как работали художники, если аж до 1938 года у нас не было электричества, — говорит Елена Моисеева. — И один очень старый мастер мне рассказал, что на столах художников стояли трехлитровые банки с водой, а позади них — свеча. Я провела дома эксперимент, когда свет отключили. Действительно, получился тонкий желтый луч, яркий, как от ручного фонарика. Я сразу поняла, почему многие картины старых мастеров написаны в теплом колорите".

Петр Лукутин организовал в Федоскине рисовальную школу, оплачивал своим художникам учебу в Москве в Строгановском училище, выдавал им одежду, керосин, кормил их детей, нанимал работников обрабатывать огороды. Ведь миниатюристам противопоказано заниматься тяжелым физическим трудом, иначе письмо становится грубее.

С лукутинской фабрикой соперничала мастерская Осипа Филипповича Вишнякова с сыновьями в деревне Жостово.

Высокое качество продукции этой мастерской многократно отмечалось медалями на российских художественно-промышленных выставках. Изображение полученных медалей Вишняковы использовали в качестве клейма.

Помимо традиционного черного фона Вишняковы окрашивали свои изделия в белый, красный, синий, серебристый цвет, имитировали окраску малахита. Они так же, как и лукутинские художники, часто писали пейзажи с видами Москвы и ее окрестностей. Примером может служить изображение усадьбы Марфино, находившейся в двух верстах от села Федоскино. 

Сын Петра Александр достойно продолжил дело, даже самолично писал эскизы к шкатулкам. Внук Петра Николай стал известным меценатом, соучредителем МХТ и даже участвовал в молодые годы в спектакле "Плоды просвещения" вместе с Константином Станиславским. В 1904 году, вскоре после его смерти, фабрика Лукутиных закрылась, и художники остались без работы.

В 1910 году им все-таки удалось организовать «Федоскинскую трудовую артель бывших мастеров фабрики Лукутина», состоящая из 11 человек,  возрастной состав участников: от 26 до 50 лет (...)  но разразившаяся Первая мировая война, затем революция 1917 года и гражданская война вновь оставили миниатюристов Федоскино не у дел . В это время людям, естественно, было не до дорогих безделушек. Положение артели улучшилось лишь в 1920-е годы, когда лакированные шкатулки как самобытные произведения национального искусства оказались экспортным товаром. 

 "Артель, представьте, работала, не закрываясь, и в годы революции, и в годы Гражданской войны, — рассказывает Елена Моисеева.

Очень важное событие, во многом определившее судьбу промысла, произошло в 1933 году. В Федоскино была открыта художественная школа, впоследствии преобразованная в училище, где стали обучать профессии миниатюриста. Талантливая молодежь со всего Подмосковья стекалась сюда. 

— В годы Великой Отечественной войны вышло постановление Совнаркома от 7 февраля 1943 года № 128, которое предписывало отзывать с фронта художников и лучших преподавателей, чтобы артель работала в полном объеме. Вероятно, нужны были подарки военачальникам и по линии дипломатического ведомства".

В 70-е годы построили новое, семиэтажное здание фабрики, где трудилось более 300 художников, выполняя и перевыполняя план. Товар шел на экспорт в 11 стран — в Европу, Японию, Латинскую Америку, США.

В 80-е годы федоскинскую шкатулку купить в СССР можно было разве что за валюту в магазинах для иностранцев "Интурист" и в "Березке".

А в 90-е с открытием границ пришел безумный спрос на художественные изделия.

Конкурс в Федоскинское художественное училище достигал 7 человек на место!

"На дорогах при подъезде к селу стояли бандиты, не пуская дилеров, покупающих у нас шкатулки, — рассказывает художник Олег Шапкин.

— Лихие ребята в соседней деревне ставили машины и шли по домам, изображая праздных грибников: с корзинами, в резиновых сапогах. Шли скупать шкатулки.

Мы уже писали на дверях: "Обращайтесь к художникам. Здесь художники не живут".

Подружки

"Моей подруге предложили квартиру в Москве на Кутузовском проспекте за шесть ларцов, — рассказывает жена Олега Шапкина Галина. — Как раз тогда евреям разрешили уезжать в Израиль, и они продавали жилье за бесценок. Подруга отказалась: невыгодно, время было сумасшедшее. Ведь нам хватало одной шкатулки, чтобы построить этаж дома".

На перегонки

"Приезжали какие-то уазики и меняли ларцы на телевизоры, видеомагнитофоны, кроссовки, спортивные костюмы, — вспоминает художник Сергей Козлов. — Шкатулки брали не глядя, даже замалевки, покрытые лаком. В дверь звонили каждые полчаса. Жуть.

А потом все утихло само собой". Точнее, покатилось.

Двенадцать месяцев

Святки

Вербное воскресенье

Рыбачок

Художник Зоя Бобкова

Художник Зоя Бобкова

Федоскино

Тихо и хорошо в Федоскине, на "родине русских лаков", в 30 километрах от Москвы. Никакой суеты: река Уча, Никольская церковь XIX века, художественное училище и фабрика, где уже более двухсот лет создается знаменитая федоскинская лаковая миниатюра.

Федоскинскую шкатулку видно сразу. Традиционной для нее считается классическая масляная живопись, причем все жанры без исключения, даже портрет, архитектура и натюрморт. Только федоскинцы украшали шкатулки портретами. Кого только не изображали: Калинина, Дзержинского, Кастро, Тэтчер, Буша, Путина, Никсона с семейством!.. В качестве подарков шкатулки с портретами были переданы папе римскому, президенту США, премьер-министру Великобритании...(отсюда)

Художники 50–60-х годов создали "золотой век" федоскинской миниатюры

Часто художники копируют на шкатулках знаменитые картины. Любимый автор федоскинцев — Константин Маковский. Особенной популярностью у федоскинцев пользуются его картины "Боярский свадебный пир в XVII веке", "Боярышня у плетня".

Миниатюры будто светятся изнутри от сусального золота, серебра, перламутра, по которому рисует художник.

"Чтобы платье боярышни сияло, мы наклеиваем лист золота, сверху кладем прозрачную красную краску, — объясняет Елена Моисеева, главный художник Федоскинской ордена "Знак Почета" фабрики миниатюрной живописи.

— Если хотим написать парчу, то добиваемся эффекта рисунком по перламутру. Стараемся придать больше праздничности, декоративности.

Пишем храм Христа Спасителя — используем перламутровые пластины. Этот сюжет наш президент дарил принцу Уильяму на свадьбу".

Пейзаж был популярен всегда.

В XIX веке наибольшим спросом пользовались сюжеты "Тройка", "Чаепитие", портреты героев различных войн. Табакерка из папье-маше с изображением царской особы приравнивалась к ордену, ею награждали за заслуги перед Отечеством.

Эх, прокачу!

Федоскинский художник всегда отражал историю. Среди миниатюр революционного времени можно найти "Взятие Зимнего дворца", "Красноармейцы на конях", "Все на выборы", "Поднятая целина", "Первая лампочка" и т.д.

В 80-е годы правительство заказывало много портретов Максима Горького, Михаила Шолохова, Александра Пушкина, Феликса Дзержинского и Галины Улановой...

Боярский пир

Хоровод

Троице Сергиева Лавра

Федоскино — лаковая миниатюра, в основе которой лежит многослойное письмо масляным красками с перламутром, сусальным золотом с несколькими слоями лака. Корпус изделия выполнен из папье-маше – чистого древесного картона.

В изготовлении шкатулки принимают участие шесть-семь человек. Из белорусского картона вручную делается форма, варится в масле, лакируется, шпаклюется, грунтуется, расписывается и покрывается лаком. Это если в двух словах, а вообще, шкатулка — это 24 (!) слоя лакокрасочных покрытий, включая три живописных. Работа над ней в разных цехах занимает шесть месяцев!

"Почему так долго?" — спрашивает почти каждый посетитель фабрики. Такая технология. Картон режут на ленты, промазывают крахмальным клейстером, наматывают на болванки и кладут под пресс с давлением 20 тонн. Затем сушат два-три дня при комнатной температуре.

После форму окунают в льняное масло (раньше использовали конопляное) и варят при температуре 80-90 градусов в течение часа.

И финальный этап: две недели сушат в печи при температуре 120 градусов. В результате форма приобретает коричневый оттенок и получается тверже дерева в несколько десятков раз.

(Заготовки распиливают на несколько будущих шкатулок, к которым мастер с помощью казеинового (из творога) клея крепит донышко. Под прессом детали склеиваются. Остается их ошкурить, пропилить пазы для петель крышки, нанести шпатлевку.)

грунтуют, шлифуют, образуя абсолютно гладкую поверхность, и покрывают несколькими слоями лака. На шкатулку художник наносит от 15 до 30 слоев лака. 

Именно это дает тот самый эффект "глубины". Фирменные цвета — черный (снаружи) и разные оттенки красного (внутри).

Если необходимо добиться свечения, в крышку вставляют перламутровые пластины.

Этот процесс занимает от четырёх до шести месяцев, а выполненные по этой технологии изделия живут столетия, не деформируются и не рассыхаются.

В таком виде опиловщик сдает короба в дальнейшую работу

В настоящее время мастера из Федоскино, на лаковую поверхность напыляют алюминиевый порошок, он приклеивается и служит отличным грунтом, сохраняющим краску на века. Если на него наложат прозрачную краску, то металл будет просвечиваться и создавать замечательный эффект. В некоторых работах в качестве грунта применяют кусочки перламутровых раковин или сусальное золото. Поверх грунта наносят силуэтный рисунок через кальку.

Первый слой живописи – «замалёвок», отображает основные цвета и тени, пока без деталей. Его наносят на изделие и просушивают при 600С, чтобы ускорить процесс, ведь при комнатной температуре масляные краски сохнут долго, а «газовая сажа» совсем не сохнет.

После сушки наносят ещё слой лака, снова сушам. Каждый слой лака шлифуют порошком из пемзы, удаляя пузырьки и неровности и создавая идеальную плоскость для следующего слоя.

Промалёвка старательно прописывает детали, добавляет яркого света и углубляет тени, затем снова сушат и покрывают лаком. Последний слой живописи – это «бликовка» — расставляющий акценты, подчёркивающий мельчайшие детали и выводящий блики. Затем снова сушка, а за ней не менее десяти слоёв лака. В заключении наводится красота на корпусе. Для этого тонюсеньким стальным пёрышком художник наносит орнамент, дату изготовления и подписывает изделие.

Полируют шкатулки Федоскино масляной краской «окись хрома» на вращающемся полировальном кругу до получения зеркальной поверхности, при этом сложные изгибы доводят до блеска вручную.

Каждая шкатулка Федоскино выполнена по описанной технологии вручную, причём их качество подтверждено сертификатом со столетней гарантией.

Современные шкатулки Федоскино также не просты по содержанию, сочетают реальный взгляд на мир, глубокое обобщение и творческую фантазию. Старые традиции в Федоскино продолжает портретное направление, для которого берут в основу фотографии и картины, а художник, не отклоняясь от оригинала, лишь привносит в них собственное восприятия…

Будущий художник-миниатюрист должен в совершенстве владеть технологией лаковой живописи.

Студенты учатся, как правильно наложить на пластину папье-маше основу под живопись – грунт. Он может быть белильный, а может включать в себя алюминиевый или бронзовый порошок.

Часто в папье-маше врезаются пластины перламутра, наклеивается сусальное золото.

В лаковой миниатюре важно учитывать свойства масляных красок: одни краски применяются для плотной живописи, другие – прозрачные – для лессировочного письма. Сквозь такие краски просвечивает нижний слой плотной живописи или блестящая перламутровая основа. Живопись лессировками имеет местное название – «письмо по-сквозному».

Старый федоскинский мастер А.А. Крутликов применял иной термин. Он называл художников, владевших этой техникой, «мастерами прозрачных красок». 

https://rusmir.media/2014/09/01/lak

Художник Анатолий Кузнецов

 Художник Анатолий Кузнецов

С Людмилой Киселевой  - художником мы поговорили о моде на сюжеты в разные времена. "Тройка" и пейзажи оказались востребованными во все эпохи. "Когда я только пришла на работу, в 1975 году был хит — Нефертити. Мы писали ее на брошках, шкатулках сотнями. В 80-х много рисовали копию картины Маковского "Голова девушки".

В 90-х портретов не заказывали вообще. В 2000-х ничего нового не создавали, пользовались тем, что было наработано.

"Сейчас часто заказывают портреты, которые нужно написать по фотографии, — продолжает Людмила. — Не знаменитостей, как раньше, а родственников, друзей, знакомых. Очень популярны храм Христа Спасителя и Жар-птица, символ счастья и богатства. Исторические сюжеты покупаются плохо в отличие от сказочных".

О советских временах здесь вспоминают не только ностальгически. Да, уровень жизни был выше, а коллектив больше и моложе.

Зрелые мастера работали с молодежью, создавали вместе новые сюжеты. Но ведь творчеством занимались энтузиасты после работы, по ночам, потому что днем всех заставляли выполнять норму.

Финансово было выгоднее написать побольше шкатулок "второго сорта", чем все и занимались. Сейчас "второй сорт" никто не купит, учитывая дороговизну изделия. И получается, что рынок сам отсеивает посредственных авторов, а художники получили возможность работать в комфортном ритме.

Изделия продаются в основном на ежегодной большой выставке "Ладья" в Москве и, конечно, в магазине при фабрике. Покупателей заманивают в Федоскино экскурсиями по производству, группы приезжают каждую неделю. Шкатулки заказывают и органы власти, и крупные фирмы. Но большие заказы здесь редкость. И хотя они крайне важны для экономики фабрики, все равно становятся эмоциональным испытанием для художников. Так, Подарочный фонд президента РФ заказал на Новый год 1100 шкатулок: 600 одинаковых Кремлей и 500 Снегурочек. Фирма Knauf на свое 15-летие попросила изготовить 400 идентичных шкатулок, "ЛУКОЙЛ" — большую партию "Игр в снежки".

Любопытно, но по тому, что заказывают или покупают, в Федоскине могут иногда определить даже национальность клиента. Англичане любят цветы и пейзажи в серо-голубых тонах. Американцы — все яркое, крупное, русскую зиму, изображение большой семьи в национальных костюмах. Вкусы американцев ближе всего к нашим. Французы предпочитают крошечные экземпляры, пусть восемь шкатулок, но малюсеньких.

От положения дел на фабрике напрямую зависит в селе судьба художественного училища, ведущего историю с 1931 года. Здесь учат федоскинскому промыслу и ростовской росписи по эмали (всего 60 студентов). Раньше было еще одно отделение — жостовское (знаменитая роспись металлических подносов), но теперь нет преподавателей.

Училищем заведение называют по старинке, для краткости и удобства, хотя с 2012 года это уже Федоскинский филиал лаковой миниатюрной живописи ФГБОУ ВПО "Высшая школа народных искусств". "Мы получили новое название и функцию, стали вузовской структурой, но высшее образование пока не предоставляем, так как не прошли лицензирование.

Это вопрос ближайших двух лет, (речь шла в 2014 году) — говорит молодой директор ФГБОУ ВПО "Высшая школа народных искусств" Михаил Салтанов. — Присоединились к институту, потому что большинство наших выпускников поступали затем в МГАХИ им. В.И. Сурикова и в Российскую академию живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова, чтобы получить диплом о высшем образовании".

Конкурса нет последние лет десять, идут исключительно "женские наборы", что, по наблюдению местных художников, верный знак невостребованности профессии. Но местное население к живописи тянется: уже двести лет на этой земле живут целые династии художников. Много желающих приходит в художественную школу, открытую по воскресеньям при училище. В преподавательском составе произошла смена поколений, средний возраст педагогов училища — 35–40 лет. Некоторые студенты с удовольствием пошли бы работать на фабрику и за небольшие деньги, если бы их брали на работу по трудовой книжке, а не по договору, чтобы засчитывался трудовой стаж. Не берут.

Училище и фабрика всегда составляли неразрывное целое. Чтобы стать федоскинским мастером, нужно здесь учиться, жить, впитывать эту культуру с детских лет. "Не хочется мне обижать прикладные училища и институты, — говорит Елена Моисеева, — но они максимум год отдают федоскинской лаковой миниатюре. На самом деле ее невозможно полноценно освоить и за четыре, как у нас. Надо еще лет десять на фабрике работать со старыми мастерами, отточить технику. В коллективе можно подтянуть до крепкого уровня и не очень талантливых авторов. В нашем училище преподаются такие важные предметы, как материаловедение, спецтехнологии и цветоведение, в университете — нет".

В музее художники фабрики берут для копирования эскизы и шкатулки, созданные мастерами прошлого

Странно наблюдать упадок промысла, когда, кажется, для его процветания есть все: двухвековые традиции, технологии, взращенные здесь художники. Нет только мостика между создателями и потенциальными покупателями. Да, широкие массы скорее за 2 тысячи рублей купят в качестве подарка китайскую поделку: пленку, наклеенную на шкатулку.

Но немало найдется в России и за рубежом тех, кто готов вложить средства в произведение искусства от 50 тысяч рублей и выше.

Просто большинство россиян не слышали о существовании Федоскина, и нет моды на коллекционирование шкатулок. Самые дорогие шкатулки — в среднем 10 тысяч долларов — у именитых мастеров Федоскина, которые работают дома. Коллекционеры перепродают их шедевры, многократно взвинчивая цены.

ЭМОЦИЯ САМОЦЕННА

К сожалению, я успела зайти в гости только к Олегу Шапкину и Сергею Козлову, хотя здесь есть и другие художники с большой буквы, чьи работы выхватываются ценителями чуть ли не из-под кисти. Оба художника вышли из творческой группы, которую в 80-е годы организовал при фабрике известный федоскинец Геннадий Ларишев.

Поколения, сформировавшиеся в 70–80-е годы, сейчас составляют тот пантеон авторов, которые известны каждому коллекционеру федоскинской миниатюры: Сергей, Марина и Дмитрий Рогатовы, Михаил Зотов, Елена Хомутинникова, Павел Анохин, Любовь Пашинина, Владимир Монашов, Юрий Алдошкин, Эдуард Макаров и другие.

За этим столом Олег Шапкин создает свои шедевры

Дом Олега Шапкина на живописном берегу Учи — большой, основательный, гостеприимный, с огромным холлом, здесь вольготно помещалась даже делегация международной конференции — более 20 гостей. Мастерская на втором этаже, это небольшая комнатка, заставленная полками с книгами. На столах — рабочий порядок (в доме Олега Шапкина все художники — и жена Галина, и 30-летний сын Кирилл). Основной рисунок делает Олег Иванович, с орнаментами помогает семья.

Работы художника Олега Шапкина отличают тончайшие орнаменты и неповторимый стиль

В кабинете тесновато, атмосфера немного давит. "Я мучающийся художник, — говорит о себе член Союза художников России. — Мне надо, чтобы на картине все было выверено, все на месте. Когда заканчиваю ларец — ощущение, будто зуб выдрали. Я работяга. А есть творцы легкие, как птички, — как Ван Гог, Моцарт. Они не мучаются, как Сальери, над каждой нотой".

В законченной работе нет ни намека на тяжесть, во всем — едва уловимое движение. Шкатулки Олега Шапкина отличаются наитончайшими сложными узорами, традиционными формами и богатством проработки орнаментальных деталей. В его работах много нежных барышень в богатых нарядах, где некоторые блики нарисованы кончиком иглы: даже самая тонкая кисть — толста.

Отдельные произведения Шапкина хранятся в Эрмитаже, Русском музее, Музее декоративно-прикладного искусства, истринском Историко-архитектурном и художественном музее "Новый Иерусалим".

Выставки работ художника проходят по всему миру. Для выставки в Лувре, посвященной 500-летию веера, художник специально создал коллекцию вееров, расписанных в федоскинской манере.

По названиям можно отдаленно судить о той прелести мимолетного, которое художник все время пытается поймать: "Сон", "Туманное утро", "Времена года"... По образованию Олег Шапкин искусствовед, однако при работе он "отключает" разум.

"Ведь художник — это слепоглухонемой, — объясняет свое вдохновение Олег Шапкин. — У него сердце забилось, а ему кажется, что началось землетрясение. Он человек с обостренной чувственностью и полным невежеством чаще всего. В этом нет ничего уничижительного, так и должно быть. Эмоция самоценна". Родную федоскинскую живопись он образно сравнивает с осенней лужей: "Темная вода, а в нее погружены кленовые листья. Один глубоко, его почти не видно, другие постепенно всплывают на поверхность".

Художник переживает, что в России к федоскинскому промыслу относятся "как к старым родителям, поплачут — им чего-нибудь дадут", а в Европе — любят, ценят. А если нет живого потребительского интереса и стремления художников быть современными — гибнет и традиция.

Сергей Козлов — друг Олега Шапкина, они одногодки, 1955 года рождения; несхожи, как "стихи и проза". Дом Сергея Козлова, кажущийся снаружи небольшим, внутри поражает количеством света и воздуха. Все дышит уютом: камин собственной работы, старинная мебель, диваны, кресла. Просторный кабинет смотрит окнами даже в соседнюю комнату, на стене — постоянно включенный телевизор, и везде образцовый порядок.

Грибная коллекция пасхальных яиц кисти Сергея Козлова

Когда-то Сергей Козлов даже хотел в качестве украшения поставить посреди комнаты старый "москвич" белого цвета, но решил, что в таком пространстве работать не сможет.

Простота пространства его дома — кажущаяся. Достаточно сказать, что он предпочитает архитектурные жанры в росписи шкатулок. Его визитная карточка — улицы Санкт-Петербурга. Графически безупречные серо-голубые очертания окутаны дымкой.

Людей нет, эпоха не обозначена. И тем не менее из-под пера художника каким-то непостижимым образом выходит образ культурной столицы России времен "золотого века" русской поэзии. "Храм Василия Блаженного" Сергея Козлова — популярный образец, который часто копируют на фабрике. Работы члена Союза художников России приобрели Русский музей, Музей декоративно-прикладного и народного искусства, Историко-архитектурный и художественный музей "Новый Иерусалим", Сергиево-Посадский государственный историко-художественный музей.

Художник Сергей Козлов в своей мастерской

Козлов работает легко, "просто садишься и делаешь, потому что есть потребность", "я бы и бесплатно рисовал после работы, если бы не мог зарабатывать своим хобби на жизнь". Он в детстве хотел быть скульптором, написал письмо в "Пионерскую правду", где ему ответили: чтобы стать скульптором, нужно сначала стать хорошим художником.

И Сергей Козлов поступил в федоскинское училище, окончил его и полюбил миниатюру на всю жизнь. Он работает, только когда есть интерес, экспромт, фоном обязательно включает аудиокниги, ТВ. Если "картину в голове полностью написал" — бросает, у него лежит несколько неоконченных работ. И наоборот, не любит оставлять себе готовые шкатулки: "Раздражать начинают. Если следующая работа вдруг получится не лучше этой, значит, ты стоишь на месте. А иной раз лучше остановиться. Бывает, работа долго кажется хорошей — это плохо".

Сергей Козлов

Сын Сергея Козлова Александр — тоже федоскинский художник, ему 33 года. Поколения 20-летних художников уже нет. Рядом — мегаполис, предлагающий заработки "здесь и сейчас". "Нам грех жаловаться, — продолжает Козлов, — мы востребованы, мы сложившиеся художники, а вот молодым на это нужны годы, а то и десятилетия. Они и идут в мультипликаторы, менеджеры, куда угодно".

"Я считаю, что промысел умирает, но делает это бурно и красиво, — говорит Олег Шапкин. — У нас целая плеяда ярких художников, человек, наверное, 50, если считать с теми, кто живет и работает в окрестностях, но им всем не меньше 45 лет". Оба художника не думают, что спрос на федоскинскую миниатюру в России появится в ближайшие десятилетия, так как "страна еще не наигралась в покупку "мерседесов".

Они верят в поколения внуков крупных современных капиталистов.

"Родившись в обеспеченной семье, окончив Гарвард, имея бизнес, они уже не захотят недвижимости, — пророчествует Сергей Козлов. — Они будут покупать антиквариат и произведения искусства, их души потянутся к родному, незаграничному. Начнут возрождать промыслы, но нас, носителей, хранителей традиции, уже не будет".

2014 год